Глава 1

Я проснулся от настойчивого перезвона колокольчиков. За окном было еще темно, и вставать очень не хотелось, но неуемный звон не оставлял ни одного шанса заснуть. Опять мне приснился этот сон. В который уже раз. Как всякий маг, я постарался изучить все разделы магии, и прорицание не исключение. Но из-за невеликого дара в этой области я не стал его развивать, так что не могу контролировать свои прорицания, как специалисты, и поэтому мне иногда снятся сны, связанные с моим прошлым или будущим. Надо будет к настоящему прорицателю заглянуть, попросить истолковать.

Колокольчики все не умолкали. Ну кому там понадобилось тревожить мои старые кости? Откинув одеяло, я с некоторым усилием поднялся, испытывая приступ легкой слабости, подождал, пока кровь начнет быстрее бегать по жилам, и, надев халат и тапки, дошел до своего рабочего стола, откуда и доносился звук. Его издавал пергамент посланий, служащий надежной связью на очень дальних расстояниях, в отличие от хрустальных шаров, неспособных пробиться через многие помехи. Так, посмотрим, кто там меня побеспокоил.

По мере чтения послания мое настроение, бывшее на отметке «просто отвратное», стремительно стало повышаться, устремляясь в заоблачные выси. Даже ломота костей, сопровождающая каждое мое пробуждение и приводящая в неизменно плохое настроение, пропала, не оставив и следа. Вот что значит удачное утро, если уж начало так везти, то и день пройдет просто отлично. Это я заметил еще очень давно. Наконец-то семена, посеянные мной много циклов назад, дали ростки, и хотя надежда на удачный исход была мала, уж чему за много лет я научился, так это терпению.

Но Лирол, хитрец, «уважает» он меня, желает «всяких благ и здоровья», хитрая лиса! Когда учился, этим уважением и не пахло, вечно всякие проказы вытворял, а отвечать потом приходилось тем, кого он подставлял. Может, с возрастом к нему и пришли степенность и рассудительность, но я в этом сильно сомневаюсь. Такой характер и могила не исправит.

Пока я читал послание да размышлял, за окном почти наступило утро. Пора одеться во что-нибудь приличное и начать заниматься запланированными на сегодня делами, а артефакт никуда не убежит, да и торопиться в таких делах не следует. Придя к такому заключению, я стал одеваться в свой повседневный наряд целителя. Теперь только привести в порядок бороду и волосы и можно спускаться на завтрак: изумительные запахи уже просочились даже на третий этаж башни.

Я придирчиво оглядел себя в зеркале, стоявшем около шкафа с одеждой. Там отражался высокий пожилой мужчина, еще не одряхлевший и сохранивший спину прямой, а плечи развернутыми. Длинные белоснежные волосы были собраны в хвост так, что закрывали уши почти полностью. Такая же белоснежная длинная борода, доходившая до середины груди, была всклокочена и производила неприятное впечатление. Светлые серо-зеленые глаза смотрели прямо и открыто, словно говоря, что их владелец готов ко всему и не отступит перед неизведанным. По крайней мере, мне приятно так думать.

Моя одежда, состоящая из черной мантии с капюшоном, откинутым назад, отличалась от обычного одеяния целителя лишь изображением на левой половине груди белого круга с серебристой руной жизни в нем, по которой сразу понятно, что владелец подобного одеяния принадлежит к постигшим вершины магии жизни и входит в малый круг гильдии целителей. Наряд завершался сапогами из кожи лазурной змеи, вещи из которой могли себе позволить только очень состоятельные люди и нелюди.

Так, вроде все в норме, осталось разобраться с бородой. Я для этой цели даже разработал специальное заклинание, которое и активировал. Неопрятные пряди начали разделяться на отдельные волоски и заплетаться в двенадцать отдельных косичек, которые, в свою очередь, стали переплетаться между собой в три толстые косы, объединяющиеся в одну. Получилась идеально ровная, симметричного плетения борода, являющаяся предметом моей гордости и объектом чужой зависти. Причем завидовали даже такие признанные поклонники бород, как гномы, не говоря уже о прочих (в среде магов, которым перевалило за сто пятьдесят – двести циклов, было принято носить бороду, которая подтверждала их статус: ведь не все дотягивали до такого возраста по причине большой смертности при обучении и после).

Закончив обычный утренний туалет, я спустился на первый этаж на кухню – никогда не потакал собственной лени и не ждал, пока принесут еду в мои покои. Расм как всегда слышал мои хождения и уже приготовил завтрак. Он принадлежит к расе уорфов, отличающихся фанатичной преданностью и не менее фанатичным отношением к еде. Как и все его сородичи, Расм кулинарный гений, и за последние шесть циклов я ни разу не ел блюда, которое мне бы не понравилось.

Повар у меня появился после одной ночной прогулки по городу, которые я так люблю совершать летом, когда спадает жара и наступает освежающая прохлада.

Идя по одному из небольших чистеньких переулков, которыми так славится наша столица, я на пределе слуха уловил лязганье клинков, и мое извечное любопытство толкнуло меня посмотреть на нарушающих безмятежный ночной покой. После нескольких минут ходьбы перед моими глазами предстала довольно необычная сцена.

Шесть невысоких серых фигур по очереди атаковали с двух сторон огромного человека, прижимающегося спиной к стене и орудующего двумя парными короткими кассами. По постепенно замедляющимся движениям можно было понять, что он довольно серьезно ранен, на что и рассчитывали нападавшие, действуя довольно вяло и выжидая серьезной ошибки, которая позволила бы им завершить бой без жертв с их стороны.

Никогда не любил убийц, так как самому не раз приходилось быть объектом их нападения. Потому я, не жалея сил, хлестнул по ним огненным бичом – простым боевым заклинанием, но им и этого хватило. Четыре фигуры моментально вспыхнули и погасли, осыпавшись горками пепла, а двое увернувшихся вознамерились удрать, здраво рассудив, что готовый к бою маг никому еще здоровья не прибавлял. Да только от меня никто еще так просто не уходил – одному я накинул на горло воздушную петлю, моментально сломавшую ему шею, а у второго просто остановил сердце: пустяк для целителя моего ранга (при условии, что противник не маг и без амулета), так что он пробежал еще десятка два шагов и упал бездыханным на мостовую. Постояв еще минуту, чтоб перевести дух, я подошел к воину, который сполз по стене и потерял сознание от большой кровопотери. Он наверняка понял, что его хотели застать врасплох, но, зажатый с двух сторон, не смог должным образом защититься от ножей и получил опасные раны, с которыми продолжать драться трудно, даже обладая огромной физической силой.

Рассматривая представителя расы уорфов, которые бывают редкими гостями в людских городах (потомки гигантов вообще не любят большие скопления народа и стараются держаться подальше от таких мест – вдруг задавят кого случайно), я залечил глубокие порезы у него на боку и спине, нанесенные метательными ножами, один из которых достал до печени. Без должной целительской помощи его раны, может, и закроются сами, но даже естественная регенерация не восстановит кровопотерю раньше, чем через пару дней. После, с помощью ошивавшегося недалеко ночного патруля, я транспортировал спасенного в свою башню, где привел в чувство и выяснил, что он преследовал осквернителя святынь их народа, скрывшегося в нашем городе. Убив его, Расм перешел дорогу местным разбойным шишкам, и в результате за ним послали убийц, которых я так удачно прикончил. И теперь за спасение жизни уорф просит принять его на службу.

Уорф хоть и похож на человека, но обладает гигантским ростом, несколько звериными, заостренными чертами лица, острыми ушами и сероватой кожей, по всему телу у него растет очень короткий мех, что придает ему некоторое сходство с семейством кошачьих. По строению тела уорфы ненамного отличаются от человека, но имеют два сердца, что обусловлено их размерами. А огромная выносливость и сила делают их отличными воинами, не говоря уж о хорошей регенерации, превосходящей эльфийскую, но уступающей ликантропной (естественно, это только теоретические знания, так как я никогда не изучал живого представителя этой расы, по причине крайней редкости их в наших краях; даже на рабском рынке, на который я иногда наведываюсь в поисках подходящего материала для изучения, уорфов ни разу не продавали).

Так как их раса малочисленна, они почитают долг жизни священным, вверяя свою судьбу спасителю, который считается варсом. Отказ от службы – тягчайшее оскорбление и позор, который смывается только кровью уорфа (то есть самоубийством).

– Мастер… мастер… – Я почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо и зовет. Расм склонялся надо мной и обеспокоенно смотрел в глаза.

– Я что, опять задумался? – спросил я его.

– Да, мастер. – Он отпустил мое плечо и отступил на шаг, все еще встревоженно поглядывая на меня.

Ну вот, опять я ни с того ни с сего погрузился в воспоминания. Может, действительно старым становлюсь? Ладно, надо поесть и приступить к делам. Жуя завтрак, я спросил у уорфа:

– Что у меня сегодня по посетителям?

Мой повар, телохранитель и секретарь в одном лице достал свиток из нагрудного кармана туники и стал читать:

– От мастера Гинса вам передан больной с колдовской лихоманкой. – Ну, как всегда, остальные не лечат такую гадость просто потому, что на это способны только некоторые магистры жизни, которых в Форсе кроме меня всего шесть, и один я практикую свободно, остальные состоят у кого-либо на службе, либо при дворе, вот и передают таких мне. – Записан на час дня, затем барон Лесс с раздробленной рукой на четыре часа и на шесть граф Барус, это все. – Закончив читать, он убрал свиток обратно.

Так, надо сделать зелье от лихоманки, а с оставшимися ничего сложного, обычное лечение барона и малое обновление организма у графа. И что-то на сегодня было запланировано важное, только не припомню что.

– И вы просили напомнить о выборе главы Малого совета вашей гильдии в десять часов, – напомнил мне Расм.

Точно, этот старый паскудник Лансум откинул наконец копыта, и нужно выбирать нового, а я про это почти забыл. Встав из-за стола, я поблагодарил Расма и пошел делать зелье к себе в лабораторию, располагающуюся на четвертом этаже башни.

Вообще моя башня – это верх практичности, сам себе восхищаюсь. Я создавал ее план и строил вместе с бригадой гномов. Каждый из мраморных блоков покрыт рунами, усиливающими природную сопротивляемость любым видам воздействия, и зачарован лично мной. Все вместе блоки создают непробиваемую систему защиты, способную устоять, наверное, даже перед парой атак бога, не то что магов. А внутренний источник подпитывает и увеличивает мощь рунной магии и защитных плетений с каждым десятком циклов. К самой башне привязан созданный мной дух-хранитель, присматривающий за порядком и посетителями, среди которых могут затесаться враги. Он способен как сам уничтожить посторонних, так и управлять различными ловушками и системой защиты, закольцованной на него и меня.

Всего в башне четыре верхних этажа и пять нижних. Самый верхний – моя любимая лаборатория, где я делаю различные зелья, эликсиры, яды и прочее, а также провожу различные опасные алхимические эксперименты. Весь этаж опутан мощнейшей секционной защитой, которая не позволит взлететь на воздух всей лаборатории, и даже если что-то пойдет не так, защита блокирует нужное место, разумеется, предварительно обезопасив меня. Ну и при особых обстоятельствах уничтожится только верхняя часть башни, не затронув остальные важные точки. Пройти туда смогу только я, все прочие просто хорошенько прожарятся до состояния угольков.

Третий этаж – мои личные покои, состоящие из трех комнат: спальни, кабинета и гостиной, не считая удобств. И два гостевых покоя тоже по три комнаты, как говорится, врага держи близко, а друга еще ближе. Естественно, я могу без проблем увидеть каждый уголок гостевых покоев. И это не паранойя, а здоровая подозрительность, в нашем деле без этого никуда.

На втором этаже находятся залы для тренировки с оружием и испытания новых заклинаний. Там же находится и простой арсенал немагического оружия, которое я добыл в качестве трофеев или просто купил. Иногда на меня находит желание вспомнить молодость и побренчать длинными кинжалами, которыми я отлично владею. Даже Расм, бывает, проигрывает мне, что вообще-то без применения магии довольно сложно, принимая во внимание все его преимущества. Комнаты для прислуги и учеников, пустующие сейчас, там же. Последний ученик был у меня около пятнадцати циклов назад, а потом просто желания учить кого-либо не было, хотя поступали неплохие предложения взять талантливых ребят. Напротив выхода с лестницы стоит боевой голем в виде железной статуи рыцаря с мечом и щитом – отличный страж для непоседливых учеников. Арсенал доступен только для меня и уорфа.

На первом этаже – холл с големами, замаскированными под статуи рыцаря и химеры, столовая, кухня с кладовкой и комнатой с остановленным временем, использующейся для хранения скоропортящихся продуктов, комната стационарного портала, которая опутана защитой от проникновения лучше королевской сокровищницы. Стоит безумных денег, но позволяет перемещаться в академию магов, здания гильдий и прочие места без хлопот, при наличии там стационара, конечно. Там же личная комната Расма, решившего, что это самое лучшее для него место, находящееся недалеко от кухни и с очень высокими потолками, что при его росте имеет особое значение. Ну и покои для приема больных, конечно, там же.

В подвальные этажи полный доступ есть только у меня, потому что там хранятся мои самые ценные артефакты и реагенты, все остальные получают статус нарушителей или пленников, в зависимости от моих приказов духу-хранителю. На входе у стен стоят два голема.

Весь первый этаж занимает тюрьма, где я могу держать в блокирующих камерах обладающих магическими способностями пленников, результаты различных экспериментов и рабов. Роль охранника и надзирателя также выполняет дух-хранитель башни. Сейчас тюрьма пустует, так как я давно ни с кем не враждовал, да и дураков связываться с одним из магистров малого круга целительской гильдии нет. Вот за рабами мне надо бы наведаться на рынок в ближайшее время, а то несколько исследований стоят на месте из-за нехватки подопытных.

Второй подземный этаж отведен под хранилище различных магических заготовок, приспособлений, необходимых для опытов реагентов, для многих из которых требуются свои условия хранения. Если держать все запасы в лаборатории, то так можно и разориться, восстанавливая после каждого взрыва что осталось. Ту же кровь дракона – попробуй купить сейчас хоть пару литров. Драконы-то есть, и кровью они торгуют, только у нас она появляется редко и стоит на вес драгоценных камней.

На третьем этаже находится хранилище артефактов, куда я сваливаю мало-мальски ценные экземпляры и собственные наработки. К хранилищу примыкает и комната, где я люблю над ними работать. Скоро мне надо будет завершать один артефакт, который я создаю почти сорок циклов, но у меня до сих пор нет камня душ, совершенно необходимого для завершения работы, а где его достать – я даже не представляю, не говоря уж о цене, способной разорить средней руки банкира. Там же моя личная сокровищница и библиотека по магии, которые есть у любого уважающего себя мага. Магические книги даже сами по себе опасны и требуют должного обращения, если хочешь их сохранить. Раньше библиотека находилась на месте арсенала, рядом с учениками, но после того как один из них подорвал себя, при неправильном прочтении магической формулы, я убрал ее от греха подальше на нижний этаж.

Четвертый этаж занимает химерная лаборатория и зверинец. Я иногда люблю поэкспериментировать с разными формами жизни и посмотреть, что из этого выйдет. Вот, вывел недавно помесь ездового рэра и скального гоха. Получившийся экземпляр превосходит обоих в массивности и проворстве, способен лазить в любых местах, даже по отвесным скалам, более неутомим, чем ездовой волк, и настолько же разумен. Ядовитые зубы и внушительные когти, способные прочертить глубокие борозды даже в самом твердом камне, вместе с огромной силой, доставшейся от гоха, делают его не только отличным средством передвижения, но и грозным бойцом. А привязка к хозяину дает ментальную связь мыслеобразами, что только усиливает боевые качества химеры. Сейчас зверь, названный мной Зогом, спит под чарами в одной из клеток, до тех пор пока он мне не понадобится. Есть у меня еще несколько зверей, спящих в других клетках, но на них пока нет покупателей, в отличие от Зога, получившего первое место на ежецикловом собрании химерологов.

Ну а на последнем этаже находится мое личное святилище силы с гигантским накопителем из магического кристалла и выход природного источника. Источники – места, где поток силы намного сильнее, по сравнению с обычным фоном, излучаемым миром. Такие места очень редки, и найти их – большая удача. Я построил эту башню около трехсот циклов назад, когда здесь и намека на город не было. Это потом недалеко от башни появилось несколько халуп прибрежного поселка, и постепенно он стал вырастать в город, ставший сто десять циклов назад столицей нашего королевства. Почти все города имеют хоть одно такое место, и естественно, на нем находятся жилища магов. В свое время я сообразил отхватить во владение на веки вечные приличный кусок земли вокруг своего дома, чтоб рядом не липли другие маги на дармовой источник силы. Хоть на меня и косятся неприязненно большинство магов города, вынужденных довольствоваться хиленьким источником в другом месте столицы, но ничего сделать не могут. Свиток с правом владения и наследования две сотни циклов назад я получил из рук первого короля за заслуги перед королевством, и даже прямой указ нынешней королевы не сможет лишить меня этого права – основатель непогрешим, и не его потомкам отменять его решения. Чему я безмерно рад. Конечно, было множество попыток лишить меня владения с помощью интриг, чтобы выставить меня предателем, заговорщиком и много кем еще. Но сам род моих занятий способствует появлению обязанных мне клиентов, которые с радостью окажут маленькую услугу, и у меня всегда получалось не только опровергнуть все обвинения, но и хорошенько проредить толпу моих недоброжелателей. Также были попытки выкрасть дарственный документ с последующим его изменением, но дальше леса никто не забирался: растущая у меня дриада не пропустит незамеченным никого, а хранитель башни с легкостью уничтожит нарушителя, если он окажется не по зубам хищной растительности.

Иногда даже нанимали убийц. Ну, я и сейчас далеко не безобидный «старикашка», как цедят в спину некоторые, а уж во времена становления столицы отбиться от убийц особого труда не составляло. В течение десятка циклов я с этим мирился, но потом мне это дело надоело, и я посетил штаб гильдии с небольшой группой поддержки из десятка нанятых боевых магов.

Естественно, после этого жалкие остатки гильдии обходили меня стороной, вообще прекратив брать заказы на магов. Вся эта чехарда продолжалась в среднем около пятидесяти циклов с того момента, как в этот город перебралась магическая академия вместе со всеми гильдиями и до момента моего вступления в Большой совет целителей. Тут уж не до разборок за передел источника, гильдии своих не бросают, а уж такая влиятельная и богатая, как целительская, и подавно: всех посягнувших на одного из Круга просто раздавит и превратит в пыль.

Но это все дела минувших дней, которые иногда приятно вспомнить, а сейчас меня ждут дела насущные. Взобравшись на самый верхний этаж в лабораторию, я на мгновение остановился перевести дыхание. Принципиально не пользуясь магией там, где можно обойтись обычными физическими возможностям, я всегда нахожусь в хорошей форме (в отличие от некоторых других магов, сразу превратившихся бы в беспомощных развалин без своей силы), хотя это и становится с каждым циклом все труднее. Что ж, возраст дает о себе знать, и обычной магией это уже не лечится.

Сначала следует заняться самым сложным, а именно зельем против колдовской лихоманки. Эликсир малого обновления для Баруса не так сложен, к тому же у меня для него есть готовая основа, осталось добавить только кровь дракона и наложить заклинания. Лихоманка поражает не обычных людей, а носителей магической силы, независимо от их расы или пола, будь ты хоть шаманом орков или магом людей, это все неважно, важна лишь твоя сила. Кстати, чем больше мощь, контроль над собственным даром и опыт носителя силы, тем меньше шанс заболеть. Болезнь воздействует на запас маны в теле мага. На начальной стадии заболевания возникают трудности с использованием своих способностей и искажение требуемых разумом результатов. Например, если использовать банальный воздушный щит, то может получиться нечто вроде мини-вихря вокруг вас, причем с большим вложением силы, чем требовалось. И чем сложнее используемые заклинания, тем более непредсказуем результат, но это только начальная стадия болезни. При дальнейшем ее развитии на средней стадии к ранее перечисленным признакам добавляются спонтанные выбросы малого количества маны, дар заболевшего частично выходит из-под контроля, возможны магические трансформации тела больного. На третьей и самой тяжелой стадии маг похож на прохудившееся ведро, из которого хлещет вода. Эта стадия самая трудная для излечения, так как возникает не только угроза лишиться дара, но и потерять жизнь, хотя и не знаю, что страшнее для обладающего магией. Самое интересное, что от колдовской лихоманки защищены жрецы и послушники, независимо от того, какому богу они поклоняются. Очевидно, божественное благословение при посвящении не простая формальность. Жаль, я не могу изучить это явление, так как ритуал проводится без посторонних – жрецы хорошо берегут свои тайны.

Для начинающих магов и колдунов эта болезнь является основной опасностью в период ученичества и последующего накопления силы и опыта. Более взрослые и опытные коллеги имеют слишком хороший самоконтроль и не подвержены этой напасти. Основная сложность в лечении заключается в установлении контакта силы пациента и целителя (в обычной ситуации это не представляет проблем). Нужны знания магии крови, так как в зелье добавляется кровь целителя, служащая якорем и проводником, затем целитель берет под контроль все энергетические каналы больного и выкачивает из них силу полностью, тут же заменяя ее своей. И в этом кроется главная опасность – не каждый целитель способен на такое, и единицы смогут успокоить бушующую силу, сделав ее своей. Я знаком со случаями, когда целителя просто разрывало на части вместе с больным под напором неконтролируемой магии. Из нескольких десятков моих учеников на подобное исцеление способны только четверо, и то только потому, что я их этому обучал, а ведь многие практикующие маги жизни даже не знают о таком способе лечения.

На приготовление самого зелья ушло около полутора часов и еще полчаса на наложение необходимых заклинаний. Иногда я ловлю себя на мысли, что целители больше похожи на ведьм, чем на настоящих магов – настолько много мы варим различных зелий и эликсиров. Хотя алхимией и созданием зелий увлекаются многие, но только для магов жизни это составляет половину их работы и приобретает практический смысл – ведь куда легче сварить зелье, чем корпеть над сложными чарами, требующими кучу силы, но не отличающимися по результату, хоть каждый целитель и способен на это при отсутствии необходимых ингредиентов.

До полудня оставалось еще чуть меньше часа, и я вполне успевал приготовить эликсир малого обновления до прихода первого пациента, а затем и отдохнуть немного. В чем отличие зелья от эликсира? Этот вопрос задается всем учащимся в академии магов на целительском факультете. Ответ же довольно прост. Зельями называются составы, приготовленные путем смешивания различных ингредиентов натурального происхождения, побочные эффекты снимаются чарами, чем и улучшается конечный результат. Эликсир же представляет собой некую основу в соединении с сильным магическим реагентом (кровь дракона, например), приобретающую нужные свойства и особенности под прямым воздействием заклинаний. Поэтому зелья могут со временем терять свои качества (за некоторым исключением), в то время как срок действия эликсира зависит только от силы мага, его приготовившего. Например, эликсиры великих магов прошлого отлично действуют и через несколько сотен циклов после создания.

Через час закончив всю кропотливую работу, я вытер выступивший пот со лба. К сожалению, в процессе создания этого эликсира нельзя отвлечься ни на мгновение, иначе он будет испорчен. Пожалуй, оставшееся время до приема я отдохну у себя в покоях, может, посплю, а Расм меня разбудит, когда придет срок. Приняв решение, я направился к лестнице, забрав с собой оба флакона, чтобы не возвращаться в лабораторию.