Кошку мы обнаружили у задней двери. Она сидела и просто смотрела на дом, словно не решаясь войти. Я уже собиралась спросить у директора, что он имел в виду, говоря о новой ученице, но так и не смогла, от удивления лишившись дара речи — Абрахас низко поклонился нашей хвостатой гостье!

— Долгой дороги, странница.

Кошка, насмешливо фыркнув, ответила легким кивком.

И что это значит? Нет, я знаю, что далеко не все темные имеют человеческий облик, но приглашать таких в Школу, по-моему, это уж слишком. И я так считаю совсем не потому, что они хуже нас, просто они привлекут излишнее внимание, да и мировоззрение зачастую у них значительно отличается от нашего.

— Лика, не стой столбом! Не каждый день в наш дом приходят Леди Пустыни, — шикнул на меня Абрахас, заметив, что я не проявляю должного, по его мнению, уважения.

Стоп. Леди Пустыни? Вот это серое нечто — одна из легенд нашего мира? Не верю.

Гостья же, без труда прочитав все мои сомнения, одним плавным тягучим движением перетекла в другую форму. Девушка. Довольно приятной наружности, кстати, но внешний вид выдавал в ней чужеземку: не очень высокая, смуглая, с необычным разрезом глаз — слишком отличная от нас, чтобы можно было принять ее за уроженку светлых земель. Да и вряд ли кто из здешних женщин решился бы обрядиться в брюки — не то воспитание.

— Я счастлив вас приветствовать в стенах этого дома, странница. — Вновь поклонившись, на этот раз не так низко, Абрахас протянул новой гостье руку. Та с истинно кошачьей грацией приняла ее.

— Я тоже рада видеть вас, светлый лорд. Надеюсь, я не опоздала?

— Нет, что вы, до назначенного дня еще есть время.

— Я последняя?

— Нет, прибыли еще не все. Но думаю, со дня на день мы все соберемся за одним столом.

Чужая речь текла легко, гладко, практически не тревожа внутренней гармонии пространства — такое бывает, когда собеседники абсолютно понимают друг друга. Мне сразу же стало не по себе. Ну не привыкла я к такому согласию, тем более когда у людей нет ни одной точки соприкосновения! Что может быть общего у светлого мага, явно давно разменявшего сотню лет, и у темной девчонки, едва перешагнувшей двадцатилетний рубеж?

— Надеюсь, у вашей матушки все в порядке? — все так же вежливо улыбаясь, поинтересовался директор, и я поняла: спрашивал он не из вежливости, он действительно знал родительницу этой серой кошки.

— Все хорошо, спасибо. Она передавала вам свое почтение и просила напомнить, что следующим летом ждет вас на прежнем месте.

— Это когда я не приходил?! — делано возмутился Абрахас и улыбнулся тепло-тепло. — Фидда, уж от тебя я такого не ждал.

— Это не я — это мама. Я только передала ее слова, — небрежно дернув плечиком, сообщила девушка. — Тем более ты первый начал этот официоз, я только поддержала твою игру. Кстати, может, представишь меня своей спутнице? А то она сейчас от удивления совсем дара речи лишится, — бросила эта кошка и ехидно так сверкнула светло-карими глазами.

— Лика, эта въедливая дама — Фидда дель Китт, природный оборотень, и, как ты уже должна была догадаться, родом она из Пустыни.

Я кивнула новой ученице — как равной. Впрочем, возможно, она этого и не заметила, ибо вряд ли в курсе всех правил этикета светлых земель, а Абрахас уже давно перестал обращать внимание на мои странности. И слава всем богам! Подозрительных взглядов в мою сторону и так хватает.

— Фидда, а это — Лика, просто Лика, ибо больше мне сообщить о ней нечего.

Кошка (а она, даже будучи в человеческом обличье, прежде всего была кошкой) насмешливо скривила губы и с нескрываемым интересом посмотрела на меня. Ох, не зря про любопытство кошачьего племени ходят легенды! Чувствую, аукнется мне еще вся эта таинственность и недосказанность, но не правду же им говорить, верно?

— Значит, Лика? — медленно произнесла девушка, уставившись на меня немигающими пожелтевшими глазами. Я кивнула, хотя в этот момент мне отчаянно захотелось оказаться где-нибудь подальше от этой кошечки. — Что ж, тогда и ты можешь звать меня просто Фиддой. Думаю, это будет интересно.

Интересно? Не понравились мне ее последние слова, но есть вещи, с которыми просто необходимо смириться — как с неизбежным злом. И, кажется, Фидда дель Китт все увереннее занимает именно эту нишу. Хотя чего еще ждать от кошки, хоть и серой?

Мы сидели на кухне — знакомство пошло по второму кругу. Майя, как всегда, фонтанировала энтузиазмом. Нади, бросив на новую ученицу равнодушный взгляд, казалось, потеряла к той всякий интерес. Себас с нескрываемым любопытством рассматривал кошечку — наверное, чувствовал родственную душу, хотя говорят, что аниморфы и оборотни имеют слишком разную природу, чтобы найти общий язык. Карима с вежливой улыбкой предложила в весьма ультимативной форме вновь прибывшей пройти обследование… Вот чем больше наблюдаю за целительницей, тем сильнее убеждаюсь: она здесь с сугубо научными целями, а если точнее, то просто хочет пощупать, так сказать, собственными руками всю нечисть, до какой дотянется. Абрахас наблюдал за всем этим с доброй улыбкой директора детского сада, еще не потерявшего терпение. Фотиса не было. Последний факт подозрительно сильно меня взволновал, но я упрямо запрятала эти мысли подальше.

В конце концов, мне же он совершенно безразличен. Подумаешь, несостоявшийся жених! Драконья кровь в жилах не обязательно должна делать его неотразимым!

— Не понимаю. Совсем. Так чем отличаются оборотни от магов-аниморфов?

Ой, я, кажется, снова излишне ушла в свои мысли и пропустила момент, когда завязался разговор. Если честно, ответа на вопрос я не знала (хоть и прочла в свое время много умных книжек по этой теме), поэтому поспешила прислушаться, тем более не так часто отвечают сами заинтересованные лица, а не маги-теоретики.

— Всем, — небрежно бросила Фидда, но, убедившись, что подобное заявление Надиру не удовлетворит, пояснила: — Сами истоки силы у нас разные. Аниморфы — это, прежде всего, маги, научившиеся принимать облик животных. У них нет единого облика: в одной семье могут проявить себя совершенно разные звери. Потом аниморфы, несмотря на наличие второй ипостаси, все равно остаются в первую очередь людьми. У нас же все не так. Мы не просто принимаем чей-то облик — мы действительно становимся зверями. И в роду идет наследование какого-то определенного тотемного защитника. Для моей семьи это песчаный кот. Собственно, его я и почитаю за бога — все-таки он был основателем рода.

— То есть? — Надира настороженно нахмурила брови.

— Это значит, что в предках Фидды значится бог-кот, тот самый, что в наших легендах ответственен за странствия и кривые дороги, — наставительным тоном произнес Абрахас и улыбнулся уголками губ, потому что на наших с Нади лицах отразились все наши мысли.

Поверила ли я в такое громкое заявление? Скорее нет, чем да. Но что-то заставило не отбрасывать эту мысль столь категорично — все-таки у меня самой в предках значатся не менее экзотичные существа… благо, что для наследия по той ветви кровь уже слишком разбавлена.

— То есть ты — потомок бога? — не скрывая своих сомнений, уточнила Надира.

— В некотором роде, — ответила Фидда, безразлично дернув плечом, и потянулась за очередным бутербродом с красной рыбой.

Когда церемония встречи нового ученика перешла в поздний обед, я не заметила, но сейчас уже перед большей частью собравшихся стояли тарелки с легкими закусками. Кажется, домовые решили закормить всех до смерти. Что ж, остается верить, что, когда мы все расплывемся на таких харчах, из нас самих обеда не сделают — вряд ли я буду хорошо смотреться в яблоках…

Последняя мысль заставила меня приглушенно хихикнуть. Почему-то следом представился Себас — в своей звериной форме, на огромном подносе и с петрушкой на ушах… Дальше моя фантазия приказала долго жить, и я была этому рада, ибо совсем не представляла, куда она меня могла бы завести в итоге.

Я все еще мысленно хихикала, когда меня отвлек противный въедливый звук, подозрительно напоминающий писк насекомого. Недовольно хмурясь (головная боль вновь напомнила о себе), я бросила взгляд по сторонам и, заметив искомого нарушителя спокойствия рядом с собой, резко выбросила руку вперед… а потом с детским интересом поднесла жужжащий кулак к уху. Поймала. Даже странно как-то — никогда раньше у меня этот трюк не получался.

Я все еще озадаченно смотрела на собственную руку с зажатым в кулаке мелким вредителем, а потому далеко не сразу обратила внимание на воцарившуюся тишину.

— Лика?

Я вопросительно глянула на Абрахаса. Неужели я опять что-то сделала не так? Так ведь только эту жужжалку крылатую поймала и все!

— Лика, девочка моя, кого ты там изловила? — как-то подозрительно ласково поинтересовался директор.

Я снова озадаченно посмотрела на свой кулак, потом для верности поднесла его к уху, проверяя, жужжит ли…

— Кажется, комара, — не слишком уверенно произнесла я.

Седые брови директора взлетели выше, словно пытаясь спрятаться в несуществующей шевелюре.

— Комара, значит… — хмыкнув, пробормотал он, а потом посмотрел на меня так ласково, что я почувствовала себя душевнобольной на приеме у доброго доктора. — И где же этот «комар» сейчас находится? — Все те же мягкие интонации, только взгляд стал совсем уж озорным, как у нашкодившего мальчишки.

— В западном крыле, во второй библиотеке, ну в той, что находится в подвале, — механически сообщила я, хотя в доме абсолютно не ориентировалась и уж конечно не знала, что тут не одна, а несколько библиотек… Кстати, а сколько их? Ответ не заставил себя ждать: пять, причем та, в которой я была сегодня, вроде как закрытая.

М-да… вот и гадай, кто тут сходит с ума: я или Дом?

— Ну что ж, — произнес директор, выбираясь из-за стола, — пойдем посмотрим, что за «комара» ты поймала.

Я несколько отстраненно в точности повторила его движения и в коридоре, пропустив его вперед, последовала за ним. В кулаке по-прежнему жужжало мелкое надоедливое насекомое, но что-то мне подсказывало: выпускать этого вредителя еще рано.

До нужной комнаты мы добрались лишь через пять минут — все-таки западное крыло до сих пор стояло закрытым, и мы там не бывали совсем — пока мы обжили лишь центральные залы да несколько восточных.

— Ну, открывай, — насмешливо произнес Абрахас, у самых дверей отдавая мне пальму первенства.

Я исподлобья недовольно посмотрела на директора. У меня снова болела голова, я поняла, как ошиблась, сбежав из дома, я ударилась во тьму, как в иную крайность… Проклятье! У меня была уйма проблем! А этот нехороший маг пытался меня первой заставить войти в логово зверя!

— Открывай-открывай, все равно твой «комар» сейчас обездвижен защитой Дома — и, кстати, только по твоей вине, так что смелее.

Засопев, как рассерженный ежик, я мысленно плюнула на них всех и, решив, что если умирать, то с музыкой, смело дернула на себя ручку двери. Внутри было темно, но не сыро (хотя мне казалось, что старые подвалы должны быть все сплошь сырыми и душными), а удивительно сухо. В воздухе ощутимо пахло пылью.

М-да, уборка здесь не помешает, отметила я, обводя взглядом темные недра библиотеки. Именно в этот момент я и заметила два тусклых серебряных огонька — из мрака неосвещенной комнаты на меня смотрел кто-то злой, кто-то очень-очень злой…

Нервно сглотнув, я повернулась к директору, надеясь, что тот, как всегда, все объяснит и расставит по своим местам.

— О! Спирос! Ты рано — я ждал тебя только завтрашней ночью.

Вот вам и весь сказ. К сожалению, взгляд пришельца мягче не стал. И что я ему, спрашивается, сделала?