Глава 4
СНОВА ФИРЬ
Итак, я снова здесь. Видимо, судьба у меня такая: всегда возвращаться в этот город. На этот раз он встретил нас занесенными снегом улочками и яркой чистотой зимнего дня. И если в два предыдущих моих визита Фирь мне показалась вначале страстной танцовщицей, а затем усталым путником, то сейчас это был ребенок. Ребенок, свято верящий в волшебство Темной Ночи и с нетерпением ждущий того самого мгновения, когда реальность идет зыбью, и в наш мир приходят чудеса.
Странно, но в детстве я не любила этот праздник, потому что другие дети всегда получали то, что хотели, а мне приходилось довольствоваться сухими наставлениями нянек: не желай больше, чем тебе могут дать! Ту холодную, колкую, словно воздух морозного утра, речь я запомнила навсегда.
Но перестала ли я желать? Нет, просто стала делать это неслышно, про себя. И, несмотря на то, что ни одно из тайных моих желаний так и не исполнилось, я не прекращала надеяться и верить — ведь если чудеса случаются в жизни других людей, когда-нибудь боги вспомнят и обо мне.
Не сбылось. Впрочем, я уже и не помню, чего так страстно хотела раньше… разве что нелепые просьбы к небесам вернуть маму. Но так ли нужна мне была та женщина, если она бросила не только меня, но и только-только явившегося в мир младенца? Не думаю. Я просто боялась оставаться одна — вот и желала того, чего никогда не имела…
Да-да, семьи у меня не было — ни тогда, ни сейчас. Наверно, поэтому я так много сил приложила, чтобы стать для Ники хоть кем-то. Не могу сказать, что мы особенно близки — это будет сильным преувеличением, — но я искренне люблю свою сестру. И только ее считаю своей семьей. Хотя надо признать, семьей я это называю в силу незнания истинного значения этого слова. Ну и боги с ним!
Как бы там ни было, а ближе Ники у меня никого нет, и будет ли — еще вопрос.
Итак, в Фирь мы въехали уже с наступлением темноты. Впрочем, если вспомнить, что зимой ночь наступает вскоре после обеда, то как раз в этом не было ничего удивительного. Хмурые и медлительные из-за крепчающего мороза стражи лишь окинули наши обозы ленивым взглядом да ознакомились с сунутыми им под нос бумагами. Заметив на документах личную печать короля, служители порядка не позволили себе даже заинтересованного взгляда, напротив, они махнули рукой, пропуская наш обоз, и демонстративно отвернулись.
Милые здесь правила, ничего не скажешь! А ведь раньше мне казалось, что это место прямо рай божий на земле.
Ну-ну, именно поэтому так спокойно и пропустили обоз, практически полностью состоящий из темных, в святая святых. Хоть бы вид сделали, что все осмотрели! Кажется, королевская печать в Фири открывает половину дверей, а во владения второй легко можно попасть, предъявив перстень Верховного иерарха.
Либо я чего-то не понимаю, либо этот «свет» ничем не лучше своего извечного противника, а в чем-то даже хуже: тьма не столь лицемерна, она говорит прямо о том, о чем другие замалчивают.
«Не все в порядке в нашем королевстве, оно прогнило от и до…» — легкомысленно пропела Топя, нагло подслушав мои мысли.
Эх, вот уж кому я завидовала! Чтобы не нервировать светлых, я и Маш своих дайкаев оставили в Школе. А это значит, что в отличие от нас дракоши провели это время в тепле и сытости, а не тащились по промерзшим дорогам и не останавливались на ночлег в сомнительных заведениях.
«Да расслабься ты, все будет хорошо», — заверила меня Топя, словно мое плохое настроение ее раздражало, и она спешила как можно быстрее от него избавиться.
Хорошо? Через час я окажусь во дворце своего венценосного родителя! Нет, разумеется, он не станет встречать гостей на пороге и вряд ли удостоит нас чести лицезреть свою персону до самого бала, но вероятность моего разоблачения существенно повышается.
Но ты ведь сама не собиралась скрываться вечно. Да и чего тебе бояться? Ты связана магическим контрактом — это раз. У тебя за спиной стоит напарник-вампир, который при желании может разнести этот город по камушку — это два. Помимо вампира за тобой тенью следует воин зардов, взявший на себя обязанности твоего щита, — это три. Наконец, ты уже не подданная этого государства, а значит, не Ниламу решать, что с тобой будет дальше. Расслабься и получай удовольствие. Глянь на сестру: она уже настолько утвердилась в новой роли, что запросто готова порвать все лишние, по ее мнению, связи.
С этим спорить было сложно. За последние дни Ника стала еще более уверенной в себе. Она не собиралась более покоряться воле отца и дяди. Теперь, почувствовав, что в этом мире она не одна, она обрела столь необходимый ей якорь. Так что неизбежной встречи со своим прошлым моя сестра не боялась, и я ей завидовала. Она твердо приняла решение и уже точно знала, к чему стремиться.
У меня же такой уверенности не было. Кто я такая? Всего лишь по дурости сбежавшая из дома девица, искренне верящая, что как бы там ни было, а все равно ее найдут. И слова Топи о том, что я чья-то там королева, для меня ровным счетом ничего не значат. Я не видела этих земель, я не заглядывала в глаза их жителям, я не знаю, нужна ли им — все это слишком зыбко, чтобы стать для меня реальной целью.
Вернуться обратно? Покаяться? Принять свою судьбу? Не знаю, возможно ли это, но… Да, не будем скрывать очевидного: иногда мне этого очень хочется. Хочется, чтобы за меня снова кто-то решал, хочется, чтобы было на кого свалить вину за собственные неудачи и ошибки… Да просто хочется!
Что мне дал этот новый мир, кроме постоянного страха и неуверенности в завтрашнем дне?
Я так и не нашла ответа даже на этот не слишком сложный вопрос.
Топя молчала. Знала ли она об этих моих мыслях? Наверняка, но она давала мне возможность самостоятельно разобраться в главном — в себе. И я знала точно, что если я все-таки решу остаться в светлых землях, она и слова против не скажет. Она просто уйдет. Незаметно, неслышно… и я снова останусь одна.
Но за эту возможность выбора я была ей благодарна. Никто раньше не предоставлял мне возможности принять хоть какое-то решение.
— Эй, Лик, хватит киснуть! Что у тебя с лицом? Такой вид, будто ты килограмм незрелых лимонов съела! — Ника была, как всегда, «тактична»; лучше бы она продолжала и дальше таращиться в окно. После последней остановки мы в карете остались вдвоем — Фидда, наплевав на все правила и приказы Фотиса, продолжила путь верхом. Кажется, наша кошечка начинает выздоравливать. Нет, она по-прежнему питает необъяснимую страсть к Машу, но теперь ведет себя уже более адекватно. И это радует, потому что Фирь не то место, где темным можно безнаказанно дурить. — Лика! — Наглость моей сестренки достигла своего пика, поскольку, не дождавшись никакой реакции с моей стороны, это мелкое недоразумение со всей силы дернула рукав моей шубы. Так что из своих мыслей я вернулась в реальность под жалобный треск ниток.
— Я думаю! — чуть резче, чем хотела, бросила я.
— Я вижу. Может, хоть поделишься со мной — о чем? Я же тут со скуки сдохну, пока мы достигнем стен дворца.
Несколько секунд я смотрела на просительную мордочку сестры. Иногда она бывает такой назойливой! Интересно, как ее выносит Спир? Ведь он не из тех, кто будет терпеть многочисленные капризы какой-то малявки. Но терпит! А иногда и потворствует! Последнее я не понимала вовсе.
— Ты совсем не боишься? — сама того не заметив, но я задала этот вопрос.
— А чего мне бояться? — Ника беззаботно пожала плечами. Жест настолько красноречивый, что дальше можно и не спрашивать. Она действительно не боится. Почему? Неужели думает, что у нее есть шанс выстоять перед Верховным иерархом? — Лика, не сомневайся, меня без защиты не оставят. Вампиры очень трепетно относятся к членам своей семьи.
— Семьи? — Я искренне удивилась.
— Да, семьи. Для Спироса все мы — члены семьи. Забота о младших у них, конечно, не настолько всеобъемлюща, как у оборотней или тех же зардов, но в беде они своих не бросают. Никогда.
— А не переоцениваешь ли ты его силы? — с сомнением поинтересовалась я.
— Белого Демона? Да не шути!
Я окончательно растерялась. Какого демона?
Ника, словно поняв, что проболталась, хлопнула себя ладонью по губам.
Поздновато спохватилась, родная, я уже все услышала.
— И что это за демон? Поподробнее, пожалуйста, — мягко произнесла я, примерно прикидывая, сколько осталось ехать до дворца. По самым скромным прикидкам получалось, что времени у меня где-то с полчаса — хватит.
Моя сестренка сразу же начала искать повод, чтобы сменить тему. Не доросла еще во взрослые игры играть!
— Ника, я жду.
— Да ничего такого, честно. Просто вспомнилась старая легенда… ну и вот… — Под моим взглядом к концу своей короткой, но пламенной речи она окончательно смешалась.
Да не мучь ты ребенка! Сама же знаешь эту легенду! Три демона-защитника темных земель были призваны еще на заре времен, с тех пор они всегда незримо присутствуют в нашем мире.
Незримо?
В том смысле, что мало кто знает, что они тут есть.
Я напрягла память, пытаясь вспомнить, о какой легенде идет речь, ибо их я знала бесчисленное множество, причем зачастую мне попадались настолько различные варианты одного и того же сказания, что их можно было воспринимать как отдельные.
Итак, троица демонов? Да, было что-то такое, причем как в светлых сказаниях, так и в тех, что попадались мне на глаза недавно, уже в школьной библиотеке.
Если вкратце, то один из богов, желая защитить своих беспомощных созданий, привел в наш мир три сущности с изнанки Вселенной и каждого из них привязал к этой реальности частью своего «я». Старшему он создал тело из своих кошмаров, причем те были столь страшны и беспросветны, что демон получился чернее самой темной ночи. Среднему даровал свет своих мыслей, отчего тот с рождения вышел сед. Третьему, младшему, он не нашел что подарить, кроме кусочка своих чувств, но они оказались так сильны для смертного тела, что тот почти сгорел в их пламени. Так и появились в нашем мире три демона: черный, белый и красный. И творили бы они страшные бесчинства, если бы не создал их бог-создатель и ограничения. Что за ограничения, в легенде не говорилось, но если мы до сих пор не находимся под пятой у темных, то, видимо, существенные.
И при чем тут Спирос?
Ну, видишь ли, если бы ты читала эту легенду чуть внимательнее, то без труда бы поняла, что речь идет о вампирах. А если конкретнее, то о трех княжеских родах. Если вспомнить о классических кровососах, то они действительно удивительно не приспособленные к жизни создания.
То есть Спир — потомок демона?
Нет, он и есть демон. Вернее он — наследник Белого. Я бы не назвала это демонизмом или одержимостью, просто его наследие выражается более ярко. Считай, что в нем в полной мере проявил себя рецессивный ген, обычно спящий мертвым сном при других условиях.
Так… И чем это может грозить конкретно мне?
Тебе — ничем. Другим… Ну, о других пусть другие и беспокоятся, но Ника совсем не ошиблась в оценке сил данного КНЯЗЯ.
И много таких «наследничков» бродит по свету?
Трое. Если ген проснулся в одном, то, пока жив его носитель, больше он ни в ком не пробудится.
Успокаивает. По крайней мере, можно не опасаться нашествия демонов-вампиров.
Топя негодующе фыркнула и демонстративно закрылась. Кажется, моей дракоше в очередной раз не понравился мой несерьезный тон. Ну и боги с ней!
— Итак, Белый Демон. Интересно, когда я должна была узнать об этом? Столкнувшись с ним нос к носу? — склонив голову к плечу, поинтересовалась я. Мягкий мех шубы приятно щекотал кончиками волосков щеку. Странно, но гнева не было, как и обиды. Ну, утаил он кое-что о себе — и что? Разве от этого изменится мое отношение к нему? Или его — ко мне? Вряд ли.
Но Ника знала меня с иной стороны. И она вряд ли могла предположить, насколько действительно я изменилась за последние месяцы.
— Я думала, ты знаешь… — искренне смутилась она. — Об этом все знают. Просто считается, что особо распространяться на эту тему вроде как не полагается…
— И как давно?
— Что? Знаю? Давно… Его достаточно один раз увидеть, чтобы понять: как ни старается, а темный цвет с него словно смывается. Я имею в виду с волос. На свету он блондин, причем пепельный.
Не то чтобы я не обращала внимания на эту особенность, но ведь никакой параллели не провела. Подумаешь, странный цвет волос! У меня натуральный вообще светло-голубой, и ничего! Да-да, я знаю, что это не совсем нормально.
Но, как недавно сказала Топя, для зардов нетрадиционная раскраска естественна. Да и какой мне быть, если у меня топазовая дайкая?
— Ну что, я удовлетворила твое любопытство? — с легкой долей раздражения поинтересовалась моя сестренка. И отчего столько недовольства, если эта информация общедоступна?
Топя снова фыркнула. Кажется, если я ее не чувствую, это еще не значит, что ее нет.
Не путай понятия! Общеизвестна — не значит общедоступна! Когда что-то известно всем, об этом уже не говорят, ибо неинтересно. Если в компанию попадает кто-то несведущий… в общем, не задав прямого вопроса — не получишь прямого ответа.
Хорошо-хорошо, хотя особой разницы в смысловых нюансах я не вижу. Не такая это и тайна. Разве что ее усиленно хранили от меня — но зачем? Глупость какая-то.
«Кто знает, кто знает…» — задумчиво пробормотала Топя, явно не собираясь продолжать эту в высшей степени интересную беседу.
И почему мне кажется, что знают все? Ну, кроме меня, разумеется. Но и к последнему я уже начинаю привыкать.
— Ой, смотри, стены дворцового парка показались! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнула Ника. Все с ней ясно — боится еще что-нибудь случайно выболтать, вот и ищет повод избежать дальнейшего разговора.
Ладно, боги с ней! Я терпеливая, я подожду. Да и не могут же они молчать вечно, верно?
