Утром я себя чувствовала едва ли не хуже, чем вчера. Мне даже не надо было смотреть в зеркало, чтобы увидеть темные круги под глазами и пергаментно-тонкую болезненно-бледную кожу — я и так знала об этом.

Темные боги, как же я устала! Причем не физически — морально, а это, к сожалению, парой дополнительных часов сна уже не исправить.

Интересно, сможем ли мы вообще когда-либо найти общий язык? Уже начинаю сомневаться — слишком многое лежит между нами. И сейчас я имею в виду не только эту их глупую кровную месть. Просто изначально мы слишком разные и видим друг в друге то, чего на самом деле нет и быть не может.

Тяжело вздохнув, я нехотя выбралась из-под одеяла. Наступать на холодный каменный пол было неприятно, отчаянно захотелось вернуться обратно в теплую постельку. Но я решительно подавила в себе эту слабость.

Я только-только закончила с утренними процедурами, как в дверь постучали. Интересно, кого это принесло с утра? Исходя из здравого смысла, Спирос преодолеть расстояние от лазарета до отведенной мне комнатки не смог бы — не в том состоянии. Лайна? Нет, послушница либо ворвалась бы без стука, либо неуверенно поскреблась в дверь — она явно не признаёт полумер. Но тогда кто?

Решив, что гораздо быстрее и легче просто посмотреть, я подошла к двери и выглянула в коридор.

На пороге стояла она. Значит, мне не показалось. Но и это я отметила как-то отстраненно, нисколько не удивившись подобному повороту судьбы. Чуть посторонившись, я позволила своей гостье пройти в комнату. Все это время мы молчали и вели себя как-то неестественно. Словно мы играли в каком-то нелепом спектакле давно заученные роли.

— Почему ты здесь? — негромко поинтересовалась моя собеседница.

— А где я, по-твоему, должна быть? — вопросом на вопрос ответила я.

Она улыбнулась. Я едва успела поймать эту ее улыбку, потому что в следующий же миг на ее лицо вернулось безразлично-спокойное выражение. Я невольно залюбовалась ею. Нет, она изменилась. И выглядит уже далеко не так величественно, как раньше. Да и теперь ее вряд ли можно спутать с мальчишкой-подростком. Она стала старше, мудрее и осторожней — этого у нее не отнять.

А еще так и осталась охотником. Просто потому, что, как вы уже знаете, бывших охотников не бывает.

— Там, где и положено наследнице престола, — на троне. В окружении нянек, льстецов, прихлебателей всех мастей и прочих добрых прихожан.

Я невольно хмыкнула. Определенно эта женщина мне нравится. Пусть и не как мать. Хотя возможно, я просто излишне привередлива да и изначально настроена против нее.

— Наверно, все дело в том, что этот трон — не мой. А до своего мне еще далеко. — Я почти безразлично пожала плечами. Эти земли мне действительно стали почти чужими. Я даже не уверена, что когда-то любила их. Вернее, любила, но, казалось, что с тех пор прошли века. Никогда не думала, что подобное может случиться, но, раз уж это произошло, не признавать это было бы глупо. Да и нечестно как-то — по отношению к себе в первую очередь.

— Как это понимать? — Она настороженно посмотрела на меня.

Странно, но почему-то как мать я ее не воспринимала. Но и злости она во мне не вызывала. Наверно, я просто давно смирилась с ее смертью, а потому не горела желанием ее воскрешать. Возможно, Ника поступила бы иначе. Но я не Ника. И в данный момент это очень даже неплохо.

— Просто. Этот трон оказался не моим, вот я за него и не держусь. Тем более мне давно предложили альтернативный вариант… Не то чтобы он лучше, но там есть хоть какая-то вероятность, что меня услышат.

— Альтернативный вариант? — Серо-голубые глаза растерянно смотрели прямо в душу. Неприятное ощущение, но я уже привыкла — и не такое бывало.

— Скажем так, я решила вступить во владение той собственностью, которую оставила мне бабка.

— Объяснись! — Повелительные интонации и взгляд, более свойственный ее брату. Как же все-таки они похожи. И сейчас я даже рада, что их пути разошлись — двух охотников у трона Нилам бы просто не выдержал. Прямо страшно представить, как живут в Виойсе — ведь там вся правящая фамилия принадлежит к так называемым истребителям нечисти…

Словом, я туда в отпуск никогда не поеду. Слишком специфичная, должно быть, там атмосфера… Слава богам, счастье стать принцессой сего милого государства я любезно презентовала Майе, а это значит, что можно смело забыть и о самом Виойсе, и о его весьма интересных правителях.

— А что тут объяснять? — Я нарочито безразлично дернула плечом, подчеркивая свои слова. Моя собеседница недовольно свела светло-пепельные брови на переносице. Хмурые морщинки сразу же избороздили по-девичьи гладкий лоб. Как и любому другому хамелеону, ей сложно было дать больше двадцати — двадцати пяти лет, но я точно знала, что она почти вдвое старше. Да и взгляд, как у нее, за два десятка лет не выработаешь. С такой просветленной мудростью смотрят лишь те, кто уже прошел свой путь. Не завершил — нет, именно прошел. И обрел дом. Для этой женщины последним прибежищем стал монастырь сестер сириниек. Для меня? Я пока была в самом начале своего пути и, если честно, до сих пор не понимала, куда и зачем двигаюсь.

— Желательно все. С начала и до конца. Сюда редко доходят новости из внешнего мира. Очень редко.

Что ж, если она. хочет это услышать, то почему бы и не рассказать? Делать тайну из собственной жизни я не собираюсь. Тем более в сложившейся ситуации есть и часть ее вины.

— Хорошо. Почти год назад отец объявил мне свою волю. Он желал увидеть меня женой Фотиса аль Виоссэра. Он достиг каких-то там договоренностей с правителем Виойса и стремился закрепить результат. Через меня. Церемония была назначена на день моего совершеннолетия. Первоначально планировалось совместить эти торжества.

— Первоначально?

— Я сбежала. Выждала какое-то время после той беседы, собрала все необходимое — и сбежала. Искать хамелеона на просторах страны можно долго, особенно если тот сам не желает быть пойманным.

Моя собеседница понимающе хмыкнула. Она не осуждала меня ни в чем. Вот она солидарность охотников! Именно в этом отец и прогадал. Охотника нельзя принудить к чему-либо, но можно уговорить. Он выбрал не тот тон, а в результате сам и поплатился. Поведи он себя чуть иначе, расскажи мне о своих планах… Да, все могло сложиться иначе. Но не вышло.

— И что дальше? — нетерпеливо поинтересовалась моя собеседница. Впервые на ее лице заиграла улыбка, настоящая, а не та, которую обычно дарят все сестры сиринийки страждущим. Сейчас в ней не было скорбной покорности судьбе, о нет — сейчас в светло-голубых глазах плясали сумасшедшие бесенята.

— Дальше? О, дальше началось все самое интересное. В одном из небольших городков — если честно, я даже не помню его названия — на доске объявлений я случайно нашла довольно занимательное приглашение… В общем, так я узнала о наборе в Школу для темных. Не могу сказать, что меня сильно привлекала идея переметнуться на другую сторону, но меня подкупила одна-единственная фраза: «Здесь вам будет обеспечена полная безопасность», А я, сколь бы самоуверенной ни была, всегда прекрасно понимала, что долго бегать от тайной стражи не смогу.

— То есть ты отправилась в эту самую Школу, так? — Теперь на меня смотрели с нескрываемым любопытством. Ох, каково же этому пытливому уму оказаться запертым в монастыре? А ведь в свое время она была одним из самых талантливых охотников…

— Да, отправилась. И поступила.

— Вампир к тебе тогда же приклеился?

Я невольно улыбнулась. Рассказать или нет? Поймет ли она, насколько близко я сошлась со Спиром на самом деле? Сейчас со стороны никто и не скажет, что нас связывает нечто большее, чем магический контракт… Вот только реальное положение дел далеко от кажущегося…

Ладно, если быть откровенной, то во всем.

— Нет. Спир — это напоминание о бесшабашной юности. Вернее, даже детстве.

— Это как? — Она удивилась. И даже не стала этого скрывать. — С каких пор наследные принцессы водят знакомство с кровососами, да еще и в юном возрасте? — Странно, но осуждения в ее голосе не было, только безграничный интерес. Ох, кажется, теперь я куда лучше понимаю, в кого пошла Ника своим неуемным характером и неумением вовремя остановиться…

— С тех пор, как в королевство стали пускать послов из темных земель. Вампиров отец пригласил одними из первых. Надо сказать, что это посольство было немногочисленно, и мало кто из сторонних наблюдателей мог бы угадать их принадлежность к темной ветви.

— Да? Хотелось бы мне знать, с чего это такие послабления… Джун просто так бы не допустил в столицу темных и уж, конечно, не пригласил бы! — неопределенно хмыкнула моя собеседница, ни к кому не обращаясь.

Ох, только что она вот так походя озвучила мои самые тайные мысли. А я же столько месяцев старательно отгоняла их от себя!.. Впрочем, делу это точно не поможет.

Зачем светлым так внезапно понадобился альянс с темными? Ведь если попытку дипломатического контакта с Сарайдом еще как-то можно списать на некоторое любопытство и желание наладить более-менее сносные отношения (не вечно же нам друг на друга зубы точить!), то вот создание Школы… О нет, просто так светлые подобное не начали бы! Тут явно замышлялось что-то крайне серьезное, и замешаны в этом оказались такие личности, что даже дяде пришлось смирить свою ненависть и фанатизм.

— Значит, этот твой вампир был в посольстве? — поинтересовалась Авриль, видимо поняв, что я временно отключилась от внешнего мира.

Механически пробормотав извинения, я попыталась вспомнить, о чем мы говорили до этого. Ах да, Спир.

— Нет, в посольстве был его друг, который выискал его где-то в столице и притащил на прощальный прием. Там-то все и случилось. Посол чем-то успел «заинтересовать» дядюшку и вполне ожидаемо получил чашу с ядом. Вот только испил из нее не тот вампир…

Странно все-таки рассказывать, о чем слышала от других. И хоть я знаю, что Спир ни в чем не соврал мне, а все равно чувствую себя неуютно, словно пересказываю байку из чужой жизни. И тем обиднее, что оценивает он меня именно как героиню этого рассказа, а не как взрослую, состоявшуюся личность.

— Лик! Не томи, что дальше? Ой… только не говори мне, что ты…

Я посмотрела на свою собеседницу. В блекло-серой рясе, с волосами, тщательно убранными под тяжелый суконный платок, она мало напоминала ту женщину, которой была когда-то. Но в то же время это была именно она. И, проведя столько лет среди придворных, плетущих интриги, все время лавируя между всевозможными группировками и течениями, она не могла не натренировать определенные способности. Например, умение слышать и делать выводы.

— Я. Не знаю, как я признала в Спире вампира, — тогда он больше напоминал раненую белую чайку, чем чудовище и кровососа… — Я невольно улыбнулась и только миг спустя поняла, что это мое — не чужое, а мое воспоминание! И мысли мои! Да-да, именно на белокрылую чайку он был похож в тот момент. Раненую белую птицу, однажды увиденную на побережье. Тогда ее задрали кошки. И я помню, как прижимала к себе изломанное, окровавленное тельце и горько плакала над загубленной жизнью… Так вот почему я тогда ему помогла! Всего лишь неясная цепочка ассоциаций — и я уже рвусь во что бы то ни стало помочь. Пусть не удалось тогда, но ведь теперь!.. Да, именно эта мысль стала отправной точкой, толчком, приведшим к тому, что мы имеем.

— Лика! Ты не могла добровольно отдать себя вампиру! Не могла же?!..

Я виновато улыбнулась, чувствуя, что за этим вопросом стоит искреннее волнение и участие. И мне совершенно плевать, материнские это чувства или жалость светлой сестры сиринийки. Тем более я уже не разделяю этого страха. В чем я умудрилась убедиться сполна, так это в полной своей свободе. Спирос никогда ни к чему меня не принудит, скорее, наоборот, при первой же возможности толкнет меня в чужие объятия. Почему? Пока не знаю. Но как-нибудь и эти сведения я из него вытяну.

— Отдала. И наверно, все же не жалею об этом. Я помогла ему выжить — это главное. Обещание? Лично я никаких клятв не давала. Только он. Но и в этом случае он умудряется каким-то необъяснимым образом всегда поступать по-своему. И знаешь, я совсем не жалею, что приняла этот его подарок. — Расстегнув пару пуговиц у ворота, я аккуратно подцепила цепочку и вытянула кулон. Рубиновый крест. Всего лишь символ одного из трех княжеских родов. Всего лишь предложение соединить судьбы. Предложение, о котором мы оба временно «забыли».

И мама, в отличие от меня, сразу поняла и о тайном значении этой вещицы, и о причинах, заставивших меня сохранить ее. Ведь у меня было много возможностей избавиться от этого подарка! Не решилась? Не подумала? Не захотела — это вернее.

— Все так серьезно? — наконец спросила она без тени недовольства. Неужели она не разочарована? Уж отец-то продемонстрировал свое негативное отношение к моему выбору! Да и дядя не сильно отстал от него! И чего я только о себе не наслушалась! Даже вспоминать мерзко!

— Все еще серьезнее, — с показным спокойствием произнесла я и сдвинула рукав так, чтобы моя собеседница в полной мере насладилась точно таким же рубиновым крестом на моей коже. Символ магического контракта. Сейчас только символ, ибо Спир так и не соизволил открыть канал связи между нами. Напомнить, что ли? Но ведь опять поругаемся! Я же его знаю!

— Ясно, что ты соединена с этим князем как никто другой. Но я так и не поняла, при чем тут твоя бабка. И ее наследство. — Светлая бровь чуть вопросительно изогнулась. Да, кажется, способность вести многочасовые допросы тоже семейная черта. И я все сильнее убеждаюсь, что Ника именно Эйрас. Со всеми вытекающими.

— Я приняла ее дар. Полностью сроднилась, можно сказать. А также попутно узнала, что Верликая Лизард была не просто темной зардией, но и Королевой. И боюсь, сия чаша меня не минет, — опять чуть виновато улыбнулась я. Не знаю, какие надежды на меня возлагала эта женщина, но боюсь, все они в прошлом. Сейчас у меня совсем иные цели, и они далеки от стремлений светлой принцессы, которой я была всего лишь год назад. Да, слишком многое изменилось, чтобы я могла остаться той же.

— То есть одна моя дочь — правительница мифической страны, — почти удовлетворенно хмыкнула она. Я удивленно воззрилась на нее. Да какая светлая будет так рада тому факту, что ее дочь связалась с темной стороной?! — Интересно, какой же путь изберет вторая? — Последнее прозвучало почти неслышно. Неужели она помнит о Нике? Но тогда зачем было бросать нас и уходить? Если она не ненавидит ее, то почему оставила, стоило той появиться на свет?! Не понимаю. Кажется, этот мир решил окончательно меня доконать своими тайнами и загадками.

— Думаю, Ника пойдет еще дальше. Боюсь, одна корона ее не устроит и она сделает все возможное, чтобы захватить как можно больше государств. Причем не делая различия меж темными и светлыми, — задумчиво произнесла я. Не знаю почему, но мне захотелось успокоить ее, убедить, что Ника не нуждается ни в чьей опеке. Моя сестричка действительно давно уже ни на кого не оглядывается. И да, окажись она на троне, одной страны ей будет мало… Хотя возможно, она еще повзрослеет. Надеюсь на это. — Не самое приятное качество для монарха, не находишь?

Я лишь неопределенно пожала плечами. Хочется верить, что к тому моменту, когда у Ники появится возможность заполучить себе трон, у нее уже будет умный и осторожный супруг. Или хотя бы пара-другая советников.

— Охотникам вообще тяжело править, — наконец произнесла я, одновременно и отвечая на предыдущий вопрос мамы и намекая на события, повлекшие за собой ее исчезновение из нашей жизни. Ответит? Промолчит? Я уже и не знаю, чего хочу больше.

— Ох, ребенок? — Это обращение, как и тон, устало-обреченный, но нежный, мне прекрасно знакомы. Иногда Спир сбивается и переходит на него, и тогда я действительно чувствую себя неразумным младенцем, только-только выползшим из кроватки. — Все так сложно…

— Так объяснись, возможно, станет легче.

— А так ли нужны эти объяснения? Как только твоему вампиру станет лучше, вы покинете монастырь и не вспомните даже о его обитательницах.

— Считаешь, о таком можно забыть? — Теперь настала моя очередь удивленно приподнимать брови.

— Считаю, об этом надо забыть. Как о кошмарном сне.

— Как сделала ты? — внезапно догадалась я. Ох, кажется, совсем не от своих детей бежала Авриль Эйрас. А от кого? От мужа? Или от брата? А может, сразу от обоих?

— Да. Как сделала я. Осуждаешь?

Я отрицательно мотнула головой. Нет, не осуждаю — понимаю. Возможно, еще год назад я бы обвинила ее во всех возможных грехах, но теперь все иначе. Да и сама я поступила точно так же — трусливо сбежала от опасности.

Ох, как же мне ее жаль! Просто по-человечески жаль эту несчастную еще молодую женщину, оказавшуюся в клетке из-за своей любви и короны, которая стала ее истинным проклятием.

В том, что когда-то давно Авриль Эйрас любила своего мужа, я ни мига не сомневалась — как я уже говорила, охотника никто и никогда не убедит что-то сделать против его воли. И раз она решила выйти замуж, то не по настоянию брата, а по собственному желанию. Хотя и к этой ее любви — я уверена — приложил руку мой дорогой дядюшка, чтоб его так же возлюбил его безликий бог!

Ладно, что было, то было. Действительно поздно что-то менять.

И все-таки… все-таки…

— Я не в обиде. Мне вообще не в чем тебя винить. Но Ника не я. Она вряд ли простит тебе свое одиночество. Слишком мало любви было в ее жизни для этого.

— Ты ей расскажешь об этом? — Неуверенный взгляд и какой-то незавершенный жест.

— О том, где ты? Да. Она имеет право знать. Что она станет делать с этой информацией? Я не знаю. Да и не собираюсь вмешиваться — это должно остаться между вами.

Она лишь кивнула и вымученно улыбнулась.

— Мам, я уверена, когда-нибудь она сумеет понять.

— Но не простить, — убежденно произнесла моя собеседница.

И тут мне возразить было нечего. Я бы не простила.