ПРОЛОГ

Игры с магией – опасная вещь. Кто-то по ошибке убивает пациента, пришедшего вывести бородавку. Кто-то от избытка чувств устраивает фейерверк на свадьбе и вынужден потом тушить соседские дома. А один из великих магов настолько заигрался, что спалил целый материк, заставив жителей спешно перебираться к соседям. Три тысячи лет тому назад толпы беженцев покинули Мертвые земли и переселились на Фэгефул, потеснив коренные народы. Новые жители не отличались кротким нравом, и стоит лишь удивляться, как долго местные королевства терпели их выходки. Но любому терпению приходит конец, и после тысячи лет кровопролитных стычек две огромные армии сошлись в бескрайней степи, чтобы выяснить: кто будет править этим миром.

Владыка, ученик Верховного мага, собрал под свои знамена все нечеловеческие народы, населявшие бескрайние земли. Ему противостоял совет магов, командующих объединенными человеческими армиями. В ходе семилетней войны люди сумели разгромить бывших хозяев Фэгефул и убили их повелителя. Историю древних народов переписали кровью заново.

Остатки побежденной армии спрятали тело своего Повелителя далеко в северных холодных горах, в Усыпальнице. Над его могилой поверженные темные маги поклялись, что отомстят. Для выполнения клятвы самые сильные из них прошли через калечащие разум и тело обряды, заплатив своими душами за дополнительные силы и бессмертие. Созданный Совет Спящих собрал воедино всю доступную информацию и нашел возможное решение проблемы.

На стенах огромного подземного зала высекли надпись, горящую кровавыми буквами во тьме:

– Владыка возродится вновь, как только семеро Хранителей займут свои места рядом с его могилой. Седьмой хранитель откроет врата Мрака, и Повелитель древних народов снова сядет на опустевший трон… Первый Хранитель объявит о предсказании всем народам Фэгефул. Четвертый Хранитель сделает Усыпальницу неуязвимой от любых атак. Седьмой – возродит нашу надежду…

С тех пор прошло уже две тысячи лет. День за днем ищейки Совета рыщут по всему свету, отбирая кандидатов в будущие Хранители. Трое из бесконечной череды претендентов сумели вынести чудовищные муки посвящения и заняли подобающее место рядом с могилой своего господина. Поиски четвертого Хранителя затянулись.

Лучшими кандидатами по праву считались потомки древнего народа Перворожденных: людей, живших в мире с орками, ящерами и эльфами с незапамятных времен. После великой битвы жители уничтоженного королевства бежали куда глаза глядят. Самые способные к магии сумели затеряться в соседних мирах, оборвав все связи с бывшей родиной. Но поисковые амулеты, повсюду разосланные магами и шаманами, упорно выискивали детей и внуков Перворожденных. Чтобы новый несчастный попал в лапы Спящих, мечтающих любой ценой поквитаться с победителями. Чтобы остатки когда-то могучих народов вернули себе утерянные земли. Чтобы чаша весов склонилась на другую сторону и возродившиеся армии сбросили незваных гостей обратно в океан.

В первый год Новой эры наемник Фрайм Спайт доставил на Фэгефул нового кандидата. Бывший бухгалтер, Глеб Михайлов вынес за этот год множество тяжелых испытаний, потеряв свое прошлое и обретя новое имя Глэд, что в переводе с орочьего означает Безглазый. Потеряв под пытками глаза, пройдя через безумие перерождения в Лесу у Пределов, человек не сломался и не сдался на милость врагов. Желание вернуться домой заставило Глэда пройти враждебные земли с севера на юг.

У порога Усыпальницы Безглазый сражался в рядах орков и нежити против новой объединенной армии королевств. Дрался и победил. В жарких песках королевства Зур отбивался от фанатичных преследователей и остался в живых. Умирал под сенью гигантских деревьев Галантов в Варра-лор, Старом городе, столице темных эльфийских кланов. Умирал, но назло палачам вырвался из магических пут и с боем пробил себе кровавую дорогу к свободе.

Однако, вернувшись домой на Землю, истерзанный человек не смог остаться в родных стенах. Проснувшаяся кровь Перворожденных превратилась в яд, разъедающий тело, и заставила Глэда вернуться обратно, на Фэгефул. Магический мир никогда не отпускал жертву, хотя бы раз попавшую в его сети. Судьбы Безглазого и насильно навязанной ему родины сплелись воедино навсегда.

Даже крыса, лишенная возможности бежать, сражается насмерть. Что же говорить о человеке, неоднократно танцевавшем со смертью на грани между миром живых и Мраком. Такой человек, лишившись дома и надежды на возвращение с войны, становится крайне опасен. Для себя. Для случайных врагов. И для кукловодов, стремящихся превратить его в четвертого Хранителя.

Как сказали ириаты перед падением Варра-лор:

– Вы сделали все возможное, чтобы превратить безглазого демона в своего врага. И когда он вернется, никто и ничто не сможет спасти вас…

Закатные лучи октябрьского солнца прогрели покосившиеся глиняные хибары в маленьком поселке. Растущие от пыльных заборов тени осторожно тронули подножия песчаных холмов и поползли дальше, к густому кустарнику. Одинокий житель в залатанном хитоне проковылял за неторопливым ослом, груженным хворостом, и скрылся в путанице переулков.

Худой человек, прокопченный солнцем до черноты, медленно оглядел опустевший поселок. Обнаженный по пояс, он поддернул сползающие дырявые штаны и поднял корзину с мелкой рыбешкой, выбранной из развешанной сушиться рыболовной сети. Заходящее солнце высветило исполосованный рубцами торс, взглянуло на тускло блестящую кляксу расплавленного металла на груди. Тонкий багровый луч провалился в пустоту ввалившихся глазниц бедняги и потерялся во тьме. Испугавшись, светило спряталось за тучу, и на поселок пришли серые сумерки, слившиеся воедино с вездесущей пылью.

Безглазый прошел в крайний двор, отгороженный от разбитой дороги жалкими остатками забора. Присев на корточки, он быстро соорудил из собранного сушняка костерок и пожарил добычу. В отличие от остальных жителей лепрозория мужчина ощущал постоянный голод и не гнушался охотиться на любую живность. Ранним утром он уже успевал наведаться к ближайшему болоту за лягушками и проверить поставленные на реке сети. Он держал под рукой самодельную пращу и старался сбить любую птицу, подлетевшую на расстояние удара. Однажды сумел подбить глупого зайца, по прихоти судьбы заглянувшего на широкий луг в гости к козам. В тот вечер мужчина съел обжаренную тушку целиком, впервые утолив терзавший его голод.

К сожалению, легионеры с собаками бдительно патрулировали прилегающую к лепрозорию территорию и распугали почти всю живность. Счастье еще, что одного любвеобильного сынка богатых аристократов не удавили дома, а отправили доживать оставшиеся годы в поселок. Следом за первым заразившимся богатеем в лепрозорий отправили других. Теперь рядом с усыпанной мелким щебнем площадью обитали трое богатых отпрысков и куча слуг, согласившихся рискнуть личным здоровьем ради неплохих денег, выплаченных их семьям. С другими жителями поселка они почти не общались, продуктами и одеждой не делились и старательно подчеркивали свою избранность. Но зато имперские власти вынуждены были оставить в живых отверженных. Если раньше тщательно охраняемое поселение сжигали вместе с жителями раз в десять лет, то теперь, покопавшись в гниющей подстилке, можно было найти пятнадцатилетнего старожила.

Раз в неделю к поселку подъезжала скрипучая телега, с которой выгружали плесневелые сухари и попахивающее гнилью мясо. Кроме того, община ловила рыбу в соседней мелкой речушке и заботливо пасла небольшое стадо коз. Сушняк собирали в ближайшем лесу. За попытку покинуть ограниченную территорию жители поселка карались беспощадно. Патрули с собаками ловили несчастного беглеца и устраивали показательное сожжение. После трех неудачных побегов за всю историю поселка оставшиеся смирились с полуживотным существованием и больше не искушали судьбу.

Глэд смутно помнил, как попал сюда. У себя на родине он смог продержаться всего пару дней. После чего вынужден был магическими тропами вернуться назад, на Фэгефул. Здесь, на одной из провинциальных дорог, его и нашел разъезд легионеров. Полубезумного безглазого человека с сочащимися сукровицей ранами приволокли в лепрозорий и оставили умирать в последней пустующей хижине. Провалявшись в бреду три дня, Глэд выполз во двор и долго сидел в пыли, подставив изможденное лицо солнечным лучам. Никто не знал, о чем он думал и что бесшумно шептал про себя. Но с того момента новый жилец пополнил ряды прокаженных и превратился в очередного изгоя великой империи.

Безглазый не знал, почему каждый новый император не уничтожал злосчастный поселок окончательно. Может, это забытое богами место использовали для устрашения опасных политических противников. Может, кто-то из медленно умиравших в покосившихся глиняных домиках раньше носил белоснежную тогу и плел интриги против более удачливых соперников. Какая бы судьба ни забросила несчастного сюда, никто не вспоминал о прошлой жизни. На копание в прошлом было наложено табу. Костлявые фигуры медленно возились на скромных огородах, пасли коз и таскали хворост из леса. Вечерами часть жителей собиралась на скамейке рядом с площадью, чтобы поиграть в кости и зло посмеяться над богатыми соседями. Но большую часть времени отверженные просто сидели по домам, бездумно глядя на гонимые ветром облака.

Новичок быстро освоился. Первую неделю он еле ходил, и ему доверили лишь доить коз. На вторую неделю поставили к колодцу крутить ворот и набирать воду в широкую колоду. Затем Глэд уже активно передвигался по всему поселку и старался заработать на пропитание. Он мог накопать глины, обжечь кирпичи и заново сложить обвалившуюся стену. Мог приволочь кучу хвороста или целое поваленное дерево. Он мог провести весь день на огороде, аккуратно собирая мелких жуков и выпалывая сорняки. Если у вас был черствый сухарь или кусок вяленой рыбы – вы могли нанять его на работу. Но если у вас не осталось ни крошки – Глэд проходил мимо. Его интересовала только еда.

Закончив со скудным ужином, Безглазый потушил костер и сложил оставшийся сушняк у стены. Затем зашел в дом и появился оттуда с маленькой плетеной корзинкой. Уже третий день Глэд методично обшаривал топкий болотный берег и выкапывал пахучие клубни листореза. Собранную добычу он сушил на солнце, молол и из полученной муки пек горьковатые на вкус лепешки. Свои кулинарные достижения Безглазый заботливо оборачивал листьями лопуха и складывал в корзинку.

Застыв рядом с покосившейся хлипкой калиткой, Глэд окинул магическим взглядом засыпающий поселок. Среди синих теней еле заметно сквозь стену краснел силуэт соседа, скрючившегося на подстилке. Больше никого не было видно. Только ветер гонял пылевые смерчи по пустым улицам.

Втянув пахнущий далекой грозой воздух, мужчина подхватил корзинку и бесшумной тенью заскользил в сторону заросших кустами холмов. Через полчаса Глэд замер у небольшой кучи камней, угнездившейся у подножия одного из холмов. Еще раз внимательно осмотревшись, Безглазый аккуратно сдвинул плоский валун, открыв выложенный корой тайник. Мужчина потянулся за принесенными лепешками и замер. Медленно запустив в черноту тайника руку, Глэд достал припасы, спрятанные прошлой ночью. Недобрая усмешка скривила тонкие губы, когда рука поднесла надкусанную лепешку к черным провалам пустых глазниц. Положив недоеденный кусок на камень, Глэд повернулся к кустам:

– Всегда надо верить второму «я». Если ты ощущаешь взгляд в спину, не следует отмахиваться и говорить о расшатанных нервах. Следует взять в руки меч поострее и вспороть брюхо крысе, сунувшей нос куда не следует. Выходи, пока я не рассердился.

В кустах зашуршало, и на большой валун рядом с человеком взобралась тварь, способная мрачным окрасом поспорить с чернильным мраком набегающих грозовых туч.

Существо напоминало кошку, вставшую на задние лапы. С лысой бугристой шкурой, с тонкими перепончатыми крыльями и длинным гибким хвостом с несчетным количеством мелких шипов. Лопоухие уши казались маленькой копией крыльев, а в глубоко посаженных глазницах метались непропорционально большие глазные яблоки, украшенные широким вертикальным зрачком. Колонг – верный слуга павшего Владыки, пронырливый шпион, способный удрать во Мрак через любой клочок тени.

Глэд протянул руку и с интересом растянул одно крыло. Зверь недовольно покосился на человека, но промолчал.

– Забавно. Я помню, что зимой ты был бурый, подобно прошлогодней траве.

– Что мне теперь, на радость легионерам, ночью светлым пятном по кустам бегать?

– Резонно. А что в гости не зашел? Рыбкой бы угостил. Вижу, что оголодал, бедолага. В чужих припасах роешься.

Колонг аккуратно сложил крылья, поудобнее устроился на камне и состроил рожу:

– Ты это называешь рыбой? Пара полудохлых мальков из ручья. Как бы ты на местных харчах ноги не протянул. А твои лепешки я на зуб пробовал, чтобы понять: то ли ты собрался собак травить, то ли запасы на дальнюю дорогу делаешь.

Человек разгрузил корзинку и вернул плоский булыжник на место. Чуть присыпал вокруг вездесущей пылью и убедился, что тайник не обнаружить при пристальном осмотре. Затем повернулся к порождению Мрака и улыбнулся:

– Я помню, как ты еще у орков везде свой нос совал. И по каждой проблеме имел свое мнение.

– Значит, в дорогу, – удовлетворенно выдохнул колонг. – Вот только запасы у тебя крошечные.

– Зиму переживу, здоровье поправлю. К весне и на путешествие поднакоплю.

– Собак ты обманешь, следы запутаешь, – задумчиво начала рассуждать тварь. – Потом у какого-нибудь бедолаги позаимствуешь подорожные документы и быстро доберешься до границы. А дальше куда?

Глэд помолчал, потом веско ответил:

– Повидаться хочу. С добрыми ребятами, что меня эльфам сдали.

– С Хранителями? Дальняя дорога. Опять из конца в конец весь материк прошагать.

– Ничего, доберусь. Не в первый раз.

Зверь почесал шею и снова замер недвижимым черным пятном.

– Боюсь, я должен тебя разочаровать. Это для меня и Хранителей ты невидим. Вплавившийся в твою плоть амулет не утратил силы и надежно прячет твой запах от любой твари из Мрака. Ни маги, ни шаманы не способны выследить тебя. А вот простые смертные на первой же заставе задержат. Слишком ты выделяешься.

– Я постараюсь вести себя тихо.

– Без толку. За этот месяц описание опасного слепца разошлось по всей империи. И пусть тебя считают погибшим, но невероятная история о великом обманщике разослана в каждый город и каждую урбу. На тебя уже здесь косятся. Еще пара недель, и про необычного больного доложат наместнику. Ты сможешь прятаться в гнилом поселке до первого снега, не дольше. Потом за тобой придут.

Мужчина сгорбился и долго молчал, медленно растирая худые руки. Потом поднял голову и глухо ответил:

– Может, я смогу пройти вашими тропами? Ты способен проскакать от северных гор до южных пределов за минуту. Захватишь меня с собой, будешь проводником.

– Когда тебе надоест болтаться между мирами и ты окончательно умрешь, тогда и поговорим. Живым не пройти нашими тропами.

– Жаль. Значит, придется пробиваться с боем.

– И на сколько тебя хватит? Перебьешь ты пару разъездов или даже сотню легионеров закопаешь. Так против тебя выставят легион и загонят как бешеного зверя. Еще и живым постараются захватить, на радость новому императору.

Глэд разломил надкусанную лепешку, протянул половину колонгу и медленно стал жевать свой кусок.

– Значит, пересидеть здесь не получится. Пешком по империи не пробраться. Через тропы Мрака мне пути нет. Отличная головоломка.

Зверь с удовольствием набил пасть и захрустел пропеченной корочкой. Потом нагнул морду и подобрал несколько упавших крошек. Закончив с едой, отряхнул лапы и повернулся к застывшему в задумчивости мужчине:

– Пока тебя искал, по всем землям набегался. Благо что на месте твоего возвращения слабый запах остался. По нему до тебя и добрался.

– Что видел во время поисков?

– Как обычно. Все живое играет в любимую игру – убей ближнего. Орки готовят набег, мечтают сжечь крепость на северном берегу Шепорота. Кочевники войска собрали, чтобы ослабевшую империю пощипать. Даже нежить армию сколотила, будут южные предгорья чистить.

– Нежить? А кто у них за главного?

– Твой старый знакомый. Прежние командиры уступили ему место, до первой ошибки. Пока Фрайм успешно режет соседей, его знамена реют над войсками. Оступится, и его черепушку спустят с горы наперегонки с остальными костями. Старые вожди уже тысячу лет козни друг другу строят, как пауки в банке. И не таких сжирали.

Человек подхватил опустевшую корзину и поднялся:

– Одного не пойму: зачем я тебе понадобился?

– Мне скучно. Не представляешь, как мне скучно. Это у вас: что ни день, то приключение. То город сожгут, то десяток стран между собой стравят и битву устроят. А во Мраке тишина и покой. Лишь демоны после охоты на эльфов бегают как ошпаренные. И все благодаря тебе… Вот я и подумал – а не найти ли мне старого знакомого. Милого человека, взбаламутившего всю округу. Рядом с тобой должно быть интересно.

– Понятно. Значит, правду ты, как обычно, припрятал для себя. Потом поговорим, на досуге. Когда я до Перешейка доберусь.

Колонг заинтересованно выпучил глаза:

– Любопытно. Я в тебе не ошибся, ты вновь выбросишь шестерки на игровых костях судьбы. Когда мне собираться в горы?

– Фрайму весточку оставь и расскажи ему, как тебя найти. Привет от меня передай и попроси, пусть мяса запасет: на дальнюю дорогу припасы понадобятся. Как до него доберусь, так тебя и позову.

– Придумал, как имперских ищеек обмануть?

– Есть идея. Осталось только обмозговать хорошенько. А как сложится – это лишь от благорасположения богов зависит… Хотя боги меня любят. Похоже, им самим интересно, что произойдет дальше. Вот и подкидывают одну проблему за другой…

Холодная луна разглядывала пелену облаков, которые пробежали от холодного океана над мощеными дорогами Южной империи и уткнулись в горные пики Перешейка. Осень копила силы, чтобы пролиться на опустевшие поля нудными дождями. Заканчивался октябрь второго года Новой эры. Через неделю вступит в свои законные права ноябрь. Месяц, который в будущем назовут «кровавым».