Глава 3
ДОБЫЧА

Багровые листья отбрасывали цветные тени на собравшихся под Галантами учеников. Яркие цветные блики пятнали зеленую одежду, переливающуюся радужными бликами в рассеянном солнечном свете. Сегодня Тома-лоэрой, старейший Поющий, проводил урок у молодых охотников, только вставших на долгую тропу постижения таинств жизни в Лесу. Мальчишки и девчонки, едва разменявшие три-четыре года, смешливые и непоседливые, но уже впитавшие с молоком матери подчинение старшему и мечтающие как можно скорее получить личный лук и полный колчан злых стрел.

– Сегодня я расскажу вам про законы, на которых покоится наше общество. Про то, чем мы отличаемся от наших светловолосых братьев, предавших веру отцов. Почему мы должны опасаться дальних лесных пределов. И что ваши старшие родственники предпринимают, чтобы их дети счастливо достигли совершеннолетия и возродили силу темных кланов.

Статный эльф без единой седой пряди в черных волосах присел на траву и улыбнулся. Десятки завороженных глаз следили за каждым его движением. Будущее его народа собралось здесь, среди гигантских клановых деревьев, чтобы внимать каждому его слову.

– Мы пришли на эту землю три тысячи лет тому назад. Пятьсот лет обживали речные долины и путешествовали по степным землям. Но человеческие армии, усиленные колдунами, ударили по нашим домам, сжигая отстроенные города и убивая всех подряд. Почти тысячу лет мы воевали с ними. Обживая Лес, ставший нам новым домом, и воюя в степи с несметными ордами с севера. Дошло до того, что кочевые народы по сговору бросали нас в первых рядах, чтобы мы гибли первыми. – Тома-лоэрой нахмурился, и голос его наполнила грусть. – Многие великие кланы потеряли тогда лучших из лучших. Местные лесные духи сумели несколько раз ударить нам в спину, не давая расселяться по лесным просторам. И тогда совет решил прекратить бессмысленную войну с далекими странами. Мы должны были сосредоточиться на домашних проблемах. Так заключили мир с империей, и так мы вернулись сюда, в наш новый дом.

Эльф обвел руками сияющие багряными красками деревья вокруг поляны:

– Вот наша душа. Эти деревья, выращенные из привезенных саженцев века тому назад, – наша гордость и наша сила. Пока Галанты поют в ночи, мы способны творить нашу магию и подчинять себе лесные силы. Пока наши верные друзья дарят нам силы, мы будет править этим миром.

Ребятишки радостно загомонили.

– Да, мои маленькие ученики. Здесь, в глубинах Леса, – средоточие сил и магии нашего народа. Не зря существует поверье, что каждый лист на ветвях Галанта связан с кем-то из эльфов. И если дерево теряет лист, надо ждать скорой смерти кого-то из нашего народа.

Старейший Поющий улыбнулся, вглядываясь в озабоченные лица.

– Но не надо волноваться, действительно опасные времена в прошлом. Сейчас мы контролируем Лес от жарких степей на севере до огненных вулканов на юге. В наши дни любой эльф может пройти безбоязненно с востока на запад и в любом лесном закоулке получить кров, пищу и помощь родного Леса и его обитателей.

– И на западе?

– Да. И на западе. Если не столкнется с соседями. С нашими единокровными братьями, объявившими нам беспощадную войну.

Одной рукой эльф стянул черные рассыпанные волосы в пучок, другой оттянул вниз нижние веки и изобразил страшную морду. Ребятишки весело засмеялись.

– Представляете, эти выцветшие на солнце бродяги считают себя главными в наших Лесах! Они приплыли на старых плотах после нас. Спрятались в западных чащобах, пока мы дрались с врагами. И теперь требуют к себе уважения. И рады, что, утомленные столь долгой войной, мы не вышвырнули их в море немедленно, еще полторы тысячи лет тому назад.

Тома-лоэрой расправил волосы и продолжил рассказ:

– За долгие годы мы сумели оттеснить наших врагов обратно к побережью. Установленные ныне границы патрулируются лучшими охотниками, пресекающими любые попытки забраться в наши земли. Раз в год вожди нашего народа встречаются с этими отбросами, чтобы выслушать их жалобные стенания о тяготах жизни. И я надеюсь, что ваши дети или даже вы сами увидите, как солнце садится за морским горизонтом. И как флаги наших кланов займут положенное место в западных пределах…

Через несколько часов учитель отпустил малышей по домам. Те убегали переполненные впечатлениями. А эльф с чеканным профилем прятал за улыбкой грустные мысли.

– Пройдет всего несколько лет, и вы начнете осознавать, что наши родственники достаточно многочисленны, чтобы выдержать любую войну. И поймете, что побывать в западных Лесах можно будет только по взаимному согласию. Если мы забудем вековую вражду и простим друг другу столетия безумия и братоубийства. Боюсь, что этого не дождемся ни я, ни ваши дети.

Эльф прошел к себе в дом и устроился в любимом кресле.

– Где же ты, моя лучшая ученица? Сумела ли ты проскользнуть незамеченной через пропеченные солнцем степи? Нашла ли укрытие в имперских землях? Как тяжело ждать от тебя ответ. Как тяжело слушать безмятежное пение птиц, ощущая незримую угрозу, наползающую из-за северных гор. Ждать, не имея возможности немедленно ответить.

Глэд с остервенением выдирал ноги из сыпучего песка. Шаг за шагом он пробивался за идущим впереди проводником.

Нежить разделилась. Пара скелетов оседлала недовольных лошадей и свернула чуть в сторону, стараясь увести за собой погоню. А остальной отряд сопровождал человека, взяв намного левее. Десяток в арьергарде долгое время маскировал оставленные следы, потом нагнал уходящих вперед. Отливающая белизной цепочка растянулась под набирающим силу солнцем, шагая след в след. Выбивающийся из сил Глэд еле успевал за неутомимо шагающим впереди воином. В одном из очередных песчаных распадков тот неожиданно остановился.

– Привал. Отдыхай.

Безглазый молча рухнул на песок, хватая ртом раскаленный воздух. Командир отряда замер рядом с ним и, как показалось Глэду, настороженно к чему-то прислушался.

– Плохо. Они нашли след.

Глэд попытался привстать, но скелет жестом успокоил его:

– Не все. Малая часть пошла по нашему следу. Не больше десятка.

– Когда они нас нагонят?

– Через час или чуть больше.

– Нам не оторваться без лошадей?

– Нет. Но ты успеешь оторваться от второго отряда, который умчался по ложному пути.

– Я? Я пойду дальше один?

– Да, брат. Мы слишком далеко ушли в пески. Мы умрем через пять-шесть часов. Или раньше, если будем сражаться. Мы не успеем вернуться к Источнику.

Глэд ошарашенно сел. В звенящей от жары голове с трудом укладывалось сказанное.

– Зачем вы пошли сюда, если знали о своей смерти?

– Ты говоришь странные вещи. Мы всегда следуем своей цели – охоте на мясо, оскверняющее своим присутствием наши земли. Все должны умереть. Никто не должен нарушать первозданный покой.

Безглазый схватился руками за голову, стараясь не сойти с ума в окружении застывших рядом с ним скелетов. Мертвецов, увешанных оружием и готовых покинуть этот мир еще раз, чтобы упокоиться навсегда.

– Но ведь я живой! По твоим словам – я ваш враг!

Командир отряда замолк на мгновение, потом тихо засмеялся. Спустя секунду захохотали остальные.

– Брат, у тебя отличное чувство юмора. Это такая редкость среди наших скал! Ты – и живой… – Скелет опустился на колени рядом с человеком. – Когда ты последний раз смотрел в свое отражение? Когда ты стал бояться замечать отблеск души в твоих глазницах? Зеленый отблеск, поддерживающий наши силы? Брат. Не говори глупостей. Ты покинул этот мир несколько месяцев назад. Мы слышали звук барабанов и танцевали вместе с тобой. И нашими братьями, минующими грань мира мертвых.

Глэд засипел. Мутные воспоминания той безумной ночи накатили зеленой волной, отозвались той страшной пляской, в которой ломалось тело и разрывалась на куски измученная душа.

– Брат. Мы слышали тебя тогда и услышали сейчас. Это очень странно – слышать стучащее сердце в груди одного из нас. Но ты – великий боец. И мы решили помочь тебе вернуться домой. Два отряда вышли тебе навстречу, готовые поддержать тебя в этом опасном пути. Мы прикроем тебя сейчас, а в трех часах далее в солончаках тебя ждет второй отряд. С ним ты дойдешь до предгорий.

Человек мрачно молчал. Минуту, другую. Потом поднял голову.

– Ты сказал, что преследователей немного и они в часе пути?

– Да.

– Пройдем еще с полчаса, подберем место. И организуем засаду.

– Тебе надо идти дальше.

– Да. Надо. Но после охоты. Не тебе одному суждено познать радость надвигающейся схватки.

Скелет медленно выпрямился и застыл, обдумывая сказанное. Потом кивнул.

– Дальше по тропе есть отличное место. Там и встретим преследователей. Заодно раздобудем тебе лошадей. С ними ты гарантированно оторвешься от любых преследователей.

Глэд с трудом поднялся и усмехнулся сквозь сжатые сведенные судорогой губы.

– Вперед. На месте засады я успею отдохнуть и допить тот глоток воды, что остался у меня во фляге.

Отряд снова вытянулся цепочкой и скрылся за барханами.

– Ваш чай, господин комендант.

Старый солдат аккуратно поставил на край стола потертый поднос с пузатым жестяным чайником, пиалой и сушеными фруктами в небольшой тарелке. Сидящий за столом мужчина рассеянно кивнул и снова углубился в чтение бумаг.

Его величество Солнцеликий всегда придерживался старого доброго принципа – разделяй и властвуй. Не давай никому слишком много власти и силы. Поддерживай стабильное равновесие интересов и тем убережешь свой трон от нежданных потрясений. Именно поэтому во всех крупных городах страны выстроили надежные крепости, в которых стояли хорошо вооруженные гарнизоны наемников. И именно поэтому в городах существовало самостоятельное городское ополчение, выполняющее ряд задач по защите спокойной городской жизни. А то, что вояки не выносят друг друга и в каждом городе исправно пишут доносы, – так это замечательно. Ни один промах или заговор не останутся незамеченными.

Вот и тут, на границе с Перешейком, какой год подряд один отряд наемников сменяет другой, олицетворяя собой незыблемость королевской власти и прикрывая проторенные караванные дороги от возможного удара с юга. Удара, который уже столетия представляет собой лишь мифическую угрозу.

Тамп, командир наемников Нарвела, отложил мятый грязный листок и налил себе дымящийся пахучий чай. Горячий чай – единственное спасение от навалившейся на город жары. Под таким солнцепеком даже тренировки отменили, разрешив солдатам отдыхать в обед. Но, несмотря на жару, щедро оплачиваемые люди незаметно несли и несли свои доклады. Как в Тараллеле, а затем в Малом Листе наладили производство бумаги, так даже последний оборванец старается добыть клочок и обязательно нацарапать что-нибудь для потомков.

Тамп размял затекшую шею и подошел к узкому окну-бойнице. Крепость оседлала один из холмов на восточной окраине города. Из ее узких окон открывался замечательный вид на пропеченные солнцем перепутанные кварталы внизу, на вольно текущую реку с переброшенными через нее мостами. На утопающие в зелени пригороды по обеим сторонам полноводной Зилы. И далекое марево раскаленного воздуха над южной степью, переходящей где-то за горизонтом в солончаки, а потом и пустыню. Пустыню, куда умчался хорошо вооруженный отряд ополченцев. Спрашивается, зачем это почти сотня людей ускакала сломя голову в пески?

Комендант крепости вернулся к столу, еще раз бросил взгляд на донесение соглядатая.

– Значит, мой заклятый друг Свайдл ищет убийцу, ради которого из столицы не поленился приехать специальный человек. Забавно, в последний раз такая суета была, когда я только получил место наемника. Если память не изменяет, тогда по всему королевству Зур искали шпиона, удачно выкравшего информацию об истинном положении дел на арсенальных складах его величества. В поисках особенно усердствовали те, кто успел разворовать часть припасов. Когда беглеца отловили, именно эти ушлые торговцы вместе с ним украсили виселицу. Интересно, что на этот раз уволок очередной пройдоха? Не иначе как стащил личные архивы главы Торговой гильдии.

Вызванный старый ординарец убрал опустевший чайник. Командир наемников тем временем заканчивал письмо в столицу.

«Прошу предоставить информацию о странной активности, замеченной в городе. Группа людей именем короны развернула активные поиски неизвестного беглого, ссылаясь на его чрезвычайную опасность. В поисках участвуют некий Фрайм, бывший наемник нашего королевства. И некто Мим, уроженец Поххоморана. Необходимо получить ответ, чьи интересы представляют данные господа. И что предпринять в случае захвата ими незнакомца».

Тамп подумал немного и аккуратно дописал:

«Кроме того, городской совет активно агитирует за замену корпуса наемной стражи городским ополчением. Если Нарвел примет подобного рода закон, это нанесет ощутимый урон деятельности короны на всех южных землях».

Тщательно запечатав письмо, мужчина надел перевязь с оружием и отправился прогуляться по крепости – проверить несение службы и заодно незаметно отправить гонца в столицу. Комендант надеялся, что принимаемые им меры безопасности позволяют скрывать большую часть происходящего в крепости от любопытных взоров городских властей. Но при этом Тамп никогда не отказывался от возможности сделать им подножку. Глядишь, через неделю вернется ответ, и именно наемникам доверят охранять пойманного пленника. А потом и доставить в столицу.

– Да, представляю рожу Свайдла, если дельце выгорит. – Ухмыльнувшись, комендант заспешил по каменным ступенькам вниз, окунаясь в нарастающий шум крепости, медленно оживающей после жарких полуденных часов.

Тяжело поводящие боками лошади замерли, осаженные усталыми всадниками. Небольшой отряд в одиннадцать воинов вырвался из узкого распадка между опостылевшими песчаными дюнами и замер перед небольшой долиной. От небольшой ровной полоски песка в стороны разбегались высокие горбы барханов. Слабый ветер слегка присыпал цепочку следов, упиравшихся на другой стороне в лежащее тело.

Коми приложил флягу к истрескавшимся губам, сделал пару глотков и повернулся к настороженно замершему наемнику, поглаживающему рукоять меча.

– Ты смотри, какие упорные. Зачем-то он им нужен. Тащили до последнего, пока силы не закончились. – И ополченец ткнул пальцем в две груды костей, виднеющиеся дальше за лежащим человеком.

– Они не встанут?

– Вряд ли. Нежить способна действовать, пока у них есть магия. Но вдали от скал эти силы быстро тают. Достаточно один раз растратить все до конца, и они превращаются просто в кучу костей. Но если опасаешься, никто не мешает раздробить череп. Для страховки от удара в спину.

– Ты говорил, их так далеко не встречали.

– Да. Эти переоценили свои силы и ушли слишком далеко в пески. Вот и не смогли вернуться.

Коми жестами послал по паре бойцов на соседние барханы. Те с трудом взобрались наверх и осмотрелись. Сначала одна пара, потом другая жестами показала – все чисто, никого. Конники медленно двинулись вперед, окружая павшего от истощения человека и утративших силу мертвецов.

Подобравшись поближе, замерли снова, выслав вперед уже конную четверку. Та обогнула лежащих и промчалась до конца песчаной долины. Осмотрелась и уже не торопясь вернулась назад. Никого. Только песок, медленно набирающий силу ветер и тишина, прерываемая изредка всхрапыванием утомленных лошадей.

– Мы его нагнали все же на день позже, чем рассчитывали. И все благодаря тебе. – Коми с интересом смотрел на тело, не подающее признаков жизни. – Ты правильно настоял тогда проверить подозрительно наметенные пески. Еще бы пару часов, и мы бы не заметили этот след.

Фрайм все так же настороженно оглядывался вокруг. Его что-то беспокоило.

– Странно, мне показалось, что след достаточно глубок.

– Да, человек торопился и оставлял после себя глубокие отпечатки, которые еще чуть расширили эти две черепушки.

– Ладно. – Наемник не спеша слез с лошади. – Давай добьем его сопровождающих и займемся пленником. Не прощу себе, если он сдох от жажды.

Глэд с сопровождающими закончил ловушку совсем недавно. Обычно ждущие неделями охотники укрывались ближе к вершине дюн, чтобы ссыпающийся песок не похоронил их при движении барханов. Но сейчас десять бойцов зарылись позади остановившегося отряда. Еще шестерых спрятали почти под ногами лошадей. Перед тем как развести нежить по местам, Безглазый обсудил с ними их обычные уловки и подсказал еще пару своих приемов. Беглец не желал проигрывать ни при каких условиях. Его интересовала только победа.

Преследователи спешились, оставив на конях только пару человек. Коми вынимал из седельной сумки моток веревки, пока трое солдат медленно шагали к лежащим на земле, обнажив мечи. Следовало разрубить черепа скелетов, а потом можно будет заняться человеком. Фрайм отошел чуть вбок, медленно достав свой клинок. Он никак не мог понять, что его беспокоит.

– Песок. Песок-песок. И все же почему здесь такой ровный песок в долине? Обычно он мелкими волнами подернут даже тут, между дюнами. Морщинками, оставленными ветром. А здесь почти везде ровный. Будто кто-то специально ровнял его, скрывая следы. Ровнял…

Ошеломленный догадкой наемник закричал во весь голос:

– Коми, это засада!

И как будто этот крик запустил череду кровавых событий.

Присыпанные скелеты рядом с Глэдом взметнули в приближавшихся людей фонтаны песка, засыпая глаза и сбивая дыхание. Рассыпанный за спиной десяток поднимался во весь рост. Один из скелетов даже успел щелкнуть тетивой, послав стрелу в спину стоящего рядом человека. Под ногами лошадей зашевелился песок, и кто-то из солдат закричал, когда его повалили.

Пара всадников развернула лошадей и помчалась на нежить. Скелеты сбились в две четверки и пошли им навстречу. В тылу нежить продолжала пускать стрелу за стрелой в скучившихся людей, ожесточенно рубящих поднимающиеся из песка фигуры. Фрайм успел заметить, как лежавший без движения Безглазый крутанулся на месте, не поднимаясь с колен двумя ударами обезножил подошедших было солдат и рванул вперед, в гущу сражения.

Отпрыгнувший от заметавшейся лошади Коми успел выхватить любимый меч и скользящим ударом развалил наполовину выбравшийся из песка скелет. Отскочил чуть назад, крутя «вертушку» и высматривая очередную жертву.

Благодаря неожиданности нападения нежить получила некоторое преимущество. Поднявшиеся в рядах остановившегося отряда шесть скелетов почти все полегли под ударами пришедших в себя солдат. Но они успели убить двоих и ранить еще троих человек. Один из ополченцев поймал стрелу и рухнул на горячий песок. Остальных пока спасали кольчуги и шлемы. Перелом наступил, когда в разъяренно машущую мечами кучу ввалился Глэд, безжалостно разрубавший коротким мечом попавшихся ему под руку. Скелеты добили пару солдат и замерли, ожидая дальнейшее развитие событий.

Через пару мгновений куча-мала распалась, и над лежащими телами застыли два бойца: наемник и беглец. Из шести солдат только один остался жив. Поджав правую изувеченную руку, он левой добивал остатки нежити у себя под ногами.

Коми попытался сделать шаг к замершим в стойке, но Фрайм его резко осадил:

– У нас толпа за спиной, займись!

Командир погибшего отряда кивнул и не спеша пошел навстречу скелетам, только что расправившимся с конными. Расстреляв все стрелы, нежить отбросила бесполезные луки и присоединилась к остальным. Медленно они замкнули широкий круг вокруг вращающего длинный меч человека.

– Ну, кто смелый? – засмеялся Коми. – Давайте, ребята, посмотрим вас в деле.

Отлично подготовленный боец с двуручным мечом на ровной площадке может рубиться с любым противником, пока силы не оставят его. А уж с нежитью, чьи кости ломаются от хорошего удара ногой…

Скелеты переглянулись и шагнули вперед. Четверо бросили оружие и одновременно стали метать пригоршни песка в лицо человеку. Коми успел пригнуться раз, другой, но глаза уже ничего не видели вокруг. Взревев, он рванул на прорыв, прорубая себе проход. Одна связка, другая, вот почувствовал, как разлетелись кости от удара слева… Достал кого-то на противоходе, присел и разрубил одного или двоих на «ветряной мельнице», еще шаг… Но тут сразу пара отточенных копий ужалили в правое колено, а потом отскочивший от рванувшего человека скелет вонзил меч прямо в узкую прорезь шлема. И лучший боец ополчения завалился на спину, чтобы уже никогда не подняться снова.

Фрайм медленно скользил к барханам, стараясь прикрыть от неожиданного удара незащищенную спину. Глэд медленно шел следом за ним, сторожа каждое движение.

Остатки нежити собрались над павшими телами и добили последнего раненого, пытавшегося левой рукой парировать одновременно нанесенные с разных сторон удары.

– Не бойся, они тебя не тронут, – недобро улыбнулся Безглазый. – Ты – мой. Ты втравил меня в это безумие, тебе и отвечать.

На коротком подшаге легкий взмах, мечи схлестнулись и разошлись звенящими жалами. Замах и быстрый удар, провалившийся в пустоту. Два бойца кружили по песку, выискивая слабые места противника.

– Не ожидал, ты славно подучился за это время. – Фрайм попробовал зацепить противника ударом слева в лицо, крутанул кистью и почти достал справа, но ответный удар заставил скрипнуть зубами от боли – Безглазый бил так, будто сражался с переполненным силы орком. Удар за ударом, все быстрее и быстрее. Противники не думали о пощаде, стараясь достать друг друга во что бы то ни стало.

На одном из выпадов Фрайм сумел полоснуть по боку Глэда, но того спасла надетая под рубаху кольчуга. В ответ Безглазый на излете зацепил наемнику руку. Тот в кувырке подобрал выпавший из рук меч и застыл, тяжело дыша.

– Ничего, левой я владею не хуже. Готов?

Глэд повел плечами и оскалился. Шаг – и почти впечатал в коротком замахе удар в грудь. Удар парирован, но противник вынужден отшагнуть назад. Шаг – и второй такой же удар. Еще шаг – и еще удар. Таким ударом ломают руки, пытающиеся поставить блок. На следующем ударе Безглазый провалился вниз, на колено, и провел звенящим мечом линию поперек живота. Фрайм всхлипнул, и занесенный для ответного удара клинок упал на песок. Еще мгновение, и наемник рухнул на спину, пытаясь удержать рукой рассеченные внутренности.

Глэд тяжело опустился рядом, не выпуская оружие из рук.

– Скажи мне, зачем ты охотишься за мной? Чем я так провинился перед тобой?

Лежащий на песке лишь болезненно оскалился.

– Проклятый неудачник. Ты так и сдохнешь здесь или в горах. Но никто не даст тебе ответ.

– Ты скоро умрешь. Минут десять тебе осталось, не больше. Так и будешь упорствовать?

Умирающий закашлялся.

– Будь ты проклят, счетовод. Я тебе ничего не скажу.

Безглазый быстро выхватил из ножен нож Фрайма, отбросил подальше меч. Потом подошел к убитым, сорвал с одного из них и разодрал на полосы рубаху, перевязал быстро слабеющего наемника. Тот лишь шипел и хрипло ругался.

– Дурак, я умру еще до заката!

Но Глэд молча закончил перевязку и повернулся к нежити, застывшей рядом с ним.

– Соберите лошадей. Как можно больше. Пару поставьте рядом, из плащей соорудим носилки между ними. Мне надо дотащить этого человека до Перешейка.

– Парень говорит правду. Через час-другой он впадет в беспамятство, а к утру умрет.

– Я знаю. Но он умрет завтра, а не сегодня. И на сменных лошадях завтра вечером я буду уже в горах. С его телом.

Старший отряда задумался на минуту, потом сообразил.

– Ты получишь всех лошадей, мы подготовим их. В сумках нашли воду, тебе понадобится. Самый сильный из нас будет проводником, другие останутся тут.

– Вы покидаете меня?

– Да. Наши силы на исходе. Если очень повезет, один или двое из нас сумеют продержаться до подхода второго отряда преследователей и пустить хотя бы одну стрелу.

Глэд оглядел поредевшие ряды нежити. Из восемнадцати бойцов осталось лишь семеро. Человек неловко обнял стоящий перед ним скелет, лишившийся левой руки.

– Не горюй, брат. Мы рады, что помогли тебе. Это было хорошее завершение пути. Редко кому из нас удается теперь так славно поохотиться.

Через полчаса Глэд возглавил небольшой караван, тронувшийся в путь. Впереди на небольшом коне сидел невысокий проводник, упрямо державший правой рукой испачканное кровью копье. Сбоку пара лошадей несла закрепленные между ними импровизированные носилки с пологом, смастеренным из плаща. На носилках в забытьи лежал Фрайм. Остальные лошади, привязанные к веревке, плелись следом.

На залитом кровью песке суетились оставшиеся. Трое из нежити укладывались вперемешку с павшими скелетами, путая свои кости с теми, кто уже никогда не поднимется вновь. Четверо собирали стрелы и смотрели, куда лучше зарыться в ожидании второй группы преследователей. Битва продолжится, если у охотников останется хотя бы капля магических сил.

– А теперь я хочу передать слово нашему лидеру, нашему смелому тысячнику Хорте. После длительных раздумий он не смог оставить любимый третий легион на произвол судьбы и возглавил желающих навести порядок в восточной провинции. Сейчас наш командир расскажет придуманный им план.

– Да, хм, придуманный… Вообще-то мы тут вместе думали, но… Значит, идея такая.

Толстый Хорте склонился над расстеленной на столе картой провинции. Грязный палец старательно бродил по линиям дорог, изредка запинаясь за отметки городов и речные переправы.

– Мы готовы выступить силами трех легионов. Второй возьмет под контроль западные границы вот здесь. Переправы и выходы на Цитадель. Пятый легион подопрет вот здесь дороги к побережью. Там расквартирован четвертый легион. Он не будет участвовать в… В наведении порядка, да. Вот, он не участвует. Но мы подстрахуемся, чтобы никто с побережья не побежал проведать, как обстоят у нас дела. И мы силами нашего третьего легиона блокируем столицу провинции Аллор и окружающие дороги.

– Что с любимцами богов из первого?

– Они оставят город на нас, а сами будут рассредоточены с той стороны пограничной стены.

– Это как так? – удивился все тот же настойчивый голос, принадлежащий невидимому в темноте палатки солдату – сотнику, а может, и десятнику. Сегодня в палатке заговорщиков собралось очень много людей. Все они горели желанием изменить свою жизнь к лучшему и меньше всего хотели попасть в руки палачу в случае провала мятежа.

– Ну они пойдут туда… – Хорте задумчиво зачесал затылок. У него из-за спины раздался спокойный голос Алаэна:

– На границе будет небольшая заваруха. Обиженные кем-то кочевники сильно пощиплют приграничный район, и первый легион выведут в степь навести порядок и растрясти жирок.

– Понятно. То есть через две недели они вернутся назад. В приграничье.

– Совершенно верно. И к тому времени у нас на руках уже будет официально подписанное наместником письмо о смене власти. И документы о расформировании первого легиона. В случае неподчинения новым властям.

– Насколько они будут спокойны?

Хорте снова глянул за спину. Как выяснилось, он слабо ориентировался в тонкостях предстоящего мятежа.

– Мы знаем, что среди офицеров легиона не все спокойно. Большую часть благ забрали себе тысячники и небольшая кучка прихлебателей. Если мы сместим их, оставив первый легион в центре провинции, то новые командиры будут преданы наместнику и вновь выбранному совету. А если перегнем палку и загоним солдат на восточные болота – тогда да. Тогда возможно вооруженное выступление.

Любопытствующий задумался, а потом согласился:

– Да, нет смысла отправлять колеблющихся на болота. Так нам придется ждать удара в спину. Лучше намекнуть наместнику, что любимый легион предал нынешний совет, удрав в тяжелый час ловить кочевников. Тогда спятивший от подозрительности наместник сам придумает, как отравить им жизнь. Мы останемся чисты и выступим в качестве лучших друзей тех, кого будут втихаря гнобить проклятые чиновники.

В палатке раздался еле слышный смех. Ободренный этим тысячник счел за благо завершить тяготившее его собрание:

– Ну раз больше нет вопросов, предлагаю тихо вернуться к себе. Как вы помните, мы отмечали годовщину осады при Шалестине и поминали павших товарищей.

В палатке сразу стало шумно. Народ загомонил, зажгли пару светильников, и при их неярком пляшущем свете заговорщики стали не спеша расходиться.

Сотник Алаэн аккуратно убрал карту и подождал, пока большая часть присутствовавших не разошлась. В палатке остались лишь трое: сам сотник и два его близких друга, Аппайрт и Шэло. Аппайрт служил ординарцем у четвертого тысячника и порядком устал от постоянных понуканий и вереницы суетливых дел, которыми нагружал его падкий до женского пола командир. Шэло тянул лямку сотника и не мечтал о подъеме по служебной лестнице. Но накопленная за годы службы усталость натолкнула на мысль о выходе на пенсию. Примкнув к заговорщикам, Шэло надеялся поправить финансовое положение за дни мятежа и тихо уйти на покой.

Друзья выложили на стол нехитрую снедь и разлили дешевое вино.

После пары стаканов Аппайрт нарушил тишину:

– Меня гложут сомнения. Насколько хорошо все продумано? Как только первый легион выдвинется к границе, нам необходимо будет провести перемещение войск, отправить команды к арсеналам, расставить активные группы у стен города – и все это под присмотром командиров, верных существующей власти.

– Не волнуйся, все продумано до деталей. Мало того, для подстраховки некоторые задачи будут выполнять не один, а два или даже три отряда. – Хозяин палатки разлил остатки вина и убрал бутылку. – Знаешь, когда я вернулся с сумкой, полной отказов о переводе в центральные провинции, я лично вручил эти бумаги всем адресатам. Поговорил с каждым. И многие дали понять, что не прочь изменить сложившуюся ситуацию. – Алаэн отхлебнул вина и понизил голос: – Я договорился с писарем из канцелярии наместника. У нас будут приказы, заверенные настоящей печатью. Мало того, мы собрали деньги на местный праздник. В час, когда мы начнем передвижение войск, в городе вовсю будут готовиться к гуляньям. И большая часть опасных для нас умников покинет свои легионы, чтобы прилизать перышки и подготовиться к череде славных попоек.

– Праздник для увеселения народа, как я понимаю? – Шэло с сожалением проверил пустой бокал и поставил его на стол. – Чтобы смелые империусы не тряслись от страха перед заглянувшими на огонек кочевниками?

– Совершенно верно. Дабы рассеять слухи и подавить возможную панику. Когда щупаешь девочек в балаганах, некогда думать про приграничье, где твои соседи разбегаются от визжащей орды.

– Ты считаешь, что одного легиона хватит для защиты границы?

– Да. Мы ослабим часть караулов на стене, что позволит немытым голодранцам пощипать пару деревень поблизости. А потом подошедший первый легион закроет стену и прогуляется по округе, распугав все живое.

Аппайрт расслабленно откинулся на стуле и начал сосредоточенно добывать обглоданной косточкой застрявший между зубов кусок мяса.

– Все неплохо. Остается одна проблема. Неужели командиром легиона станет этот тупоголовый?

Сотник лишь улыбнулся другу:

– Сегодня мы наблюдали истинного вдохновителя мятежа. А столь опасные люди долго не живут. Я думаю, наместник будет намного сговорчивее, когда мы преподнесем ему голову смутьяна. В качестве гарантии, что в легионах воцарился порядок и спокойствие. И как намек о решительности наших действий.

Шэло озабоченно почесал затылок.

– Проклятье богам, а он мне ползолотого должен. Надо будет на днях вернуть долг.

– Только не переусердствуй! Не хватало еще его напугать.

– Не, я аккуратно. Скажу, на праздник надо. А может, уговорю деньжат подбросить. Ему на подарки. Он-то с меня долги точно уже не стребует…

Стылый туман затянул небольшое болотце, мягкими лапами осторожно трогая крепкую кирпичную кладку вытянувшейся от горизонта до горизонта стены. Имперский барьер, защищающий разнежившиеся провинции от беспокойных соседей.

Почти незаметная фигурка медленно ползла все выше, цепляясь крепкими пальцами за выщербленные ветром выступы. Сегодня, при свете луны, только безумцы будут пытаться перебраться через стену. А если кто и решится, то полезет вон там, в полукилометре к западу, где стена пониже. Именно поэтому там ярче горят факелы и чаще окликают друг друга караульные. А здесь, рядом с опорной сторожевой башней, – лишь один солдат. И тот дремлет, прислонившись к нагретому за день камню. Изредка его отяжелевшая голова падает на грудь, он вздрагивает и судорожно начинает крутить ею, пытаясь понять, что происходит. Потом проходит минута, другая. Бдительный страж перехватывает копье и поудобнее прислоняется к стене. До смены караула еще час, надо лишь перетерпеть эти трудные предутренние часы.

Энна-эной осторожно выглянула из бойницы в слабо освещенный проход. Все тихо. Справа, в бойницах башни, – никого. Слева, в пяти шагах, – застывшая спина охранника, начинающего мерно посапывать. Эльфийка бесшумно спустилась из бойницы и медленно проскользнула к другой стороне прохода. Еще миг – и она уже скрылась. Плавным движением надежно закрепила распор и сбросила на другую сторону тонкую веревку. Через пару минут ловкая путешественница оказалась уже внизу, пустив вверх «волну» по ослабленной веревке. Выдернутая распорка неслышно слетела вниз. Черная тень закрыла сумку и незамеченной растворилась в ночи. С первыми лучами солнца Энна-эной залегла в известных ей зарослях кустарника, а к исходу следующей ночи она уже постучит в заветное окно, где за звонкое золото приготовят подорожные документы и дадут коня. Золото решает многие проблемы. Особенно если знать, кому его платить.

Черные провалы глазниц уставились на лихорадочно готовящегося к обряду человека.

– Ты уверен, что сделаешь все правильно, брат?

– Да, уверен.

– Твой пленник умер в полдень. Скоро луна покинет небосвод.

– Это значит, что у меня не больше трех часов в запасе. Как сказано в законах Мрака: возродить павшего можно до того, как свет нового дня коснется земли. Лучше принеси магическое зелье.

Скелет пожал пожелтевшими от времени костями и шагнул в сторону от ярко пылающего костра.

Загнав половину лошадей, Глэд примчался с умершим наемником к предгорьям Перешейка. Тылы мчащегося во весь опор прикрывал еще один отряд нежити. Именно там ему рассказали, что у начала дороги мертвых постоянно дежурит один из бывших магов, охраняющий рядом с собой черпак, полный магической субстанции. Если кто-то из павших умудрялся доползти туда на последних каплях магического зелья, его ждал полный глоток живительной зеленой дряни, поднимающей на ноги и дающей новые силы. Потеряв многих воинов в многочисленных битвах, нежить теперь старалась не рисковать понапрасну и по возможности восстанавливала силы охотников. Исчерпав за пару дней содержимое заботливо принесенного черпака, пограничная стража получала следующий, заботливо возвращая пустую тару назад, к Источнику. Поговаривали, что способных удержать зелье сосудов осталось всего четыре. И пока мертвые воины не могли найти им замену. Восполняемый Источник дарил им силы вновь и вновь. Одновременно приковав к себе незримыми узами, не позволяя уйти на далекое расстояние.

И сейчас Глэду нужно все содержимое потертого металлического черпака на почерневшей от времени ручке. Все, до капли.

Обнаженный человек снял одежды с умершего и поставил закоченевший труп, прислонив к широкому обломку скалы. С трудом разжал ножом зубы, потом аккуратно разместил черпак на рассыпанных ровным слоем углях. Поторопил нескольких помощников, укладывающих вязанки хвороста в широкий круг возле камня. Бросил взгляд на садящуюся луну и достал пылающую головню из костра. Через минуту огненный круг заключил Безглазого внутри себя. Спустя мгновение стоящая вокруг нежить вздрогнула от первого удара босой ноги о землю. Мертвые услышали зов, вырвавший из тьмы и не позволяющий навсегда покинуть этот мир. Обряд начался.

Хрррум, хрррум. Одна нога, другая нога. Как полгода тому назад, в стылую морозную ночь. Когда орки подняли тысячи и тысячи, принеся в жертву богам несчастных пленных. Танцуй, человек. Ты помнишь до последнего мгновения тот танец.

Хрррум, хрррум. Отозвались стоящие за стеной огня мертвые. Они не в силах забыть боль превращения, этот ужас навсегда с ними. Они танцуют с тобой.

Хрррум, хрррум. Черпак с бурлящим содержимым медленно взмывает ввысь, и упрямые руки подносят зеленую тягучую жидкость к открытому рту погибшего, щедро вливая ее внутрь. Потом – на голову, на плечи, разливая все без остатка. Танцуй, мертвец, танцуй.

Хрррум, хрррум. Осипший голос Безглазого поет рыдание-молитву, взывая к черным богам, память о которых жива у всех истинных народов, рожденных на этой земле. Танцуй, безумец.

Хрррум, хрррум. Память трех воинов давно слилась воедино и стала твоей, Глэд. Это уже не они, это уже ты поешь про мрак ночи, призывно глядящей на тебя из-под каждого камня. Это уже ты кричишь от тоски об утерянных близких, сгоревших городах и селах. Это уже ты плачешь, видя, как сползает плоть с нарождающегося нового воина мертвых. Это уже ты заклинаешь его душу вернуться в мертвое тело, навеки привязывая ее к пылающему зеленью помешательству, заключенному в кости черепа.

Хрррум, хрррум. Смирись со свершившимся, человек. Огненный круг не даст душе покинуть ловушку, пока еще так зыбка связь с корчащимися на земле костями. Смирись, человек. Теперь тебе до конца дней носить вместо сердца комок ярости ко всему живому, сожравший любовь и радость жизни. Смирись…

Нежить ударила костлявыми ногами в последний раз, и Глэд выдернул из распавшейся плоти скелет врага с пылающими зеленым огнем глазницами.

– Я возвращаю тебе сказанное ранее. Здравствуй, ублюдок. Вот мы и свиделись.