ГЛАВА 7

Холодный косой дождь уныло колотил по серым шпилям замка, с безнадежным упорством пытаясь пробраться внутрь, поближе к яркому веселому огню. В глубинах темного замка хозяин принимал гостей. Лорд Дейста с сыном заглянули по дороге к соседу, в надежде переждать непогоду и поделиться новостями. Рэдда Каменный спрятал в глубине серых запавших глаз едкую насмешку и потчевал свалившихся на голову путешественников горячим ужином: рыбной похлебкой, рыбными пирогами и рыбным паштетом. Пиршество украшала вереница глиняных бутылок с перебродившим соком болотных клубней. Мясо убитого утром кабана и хорошее выдержанное вино владыка Индерфлератты даже не подумал выставить на стол. Не только семейство Дейста обладало долгой памятью. Худой высокий хозяин так же мог перечислить все обидные прозвища, которыми его наделили гости, набивающие сейчас животы. Но свои обиды Рэдда Каменный привык возвращать не за столом или на дуэли. У строителя Сторагела имелись другие способы, кровавые и надежные.

Презрительно принюхавшись к запаху из глиняной кружки, Болард выдохнул и влил в глотку содержимое. С трудом переводя дыхание, засунул в распахнутый рот сдобу и заговорил, плюясь крошками:

— Страшную вещь, сосед, гонят у тебя слуги. Такой сивухой можно медведя с ног свалить, и рогатина не понадобится.

— Крепкий напиток, — согласно кивнул Рэдда, намазывая толстый слой паштета на хлебный ломоть. — Когда на улице метет снежная крупа или сыплет с облаков бесконечный дождь, я прячусь подальше от стылых окон и пью. К сожалению, по большей части приходится это делать в одиночестве. Хоть мой город и стоит на перепутье, редко кто из соседей заглядывает на огонек.

— Наверное, не все любят рыбу, — расхохотался Болард, отодвигая тарелку с костями. — Подай запеченную оленину или зажаренную утку, и гостей прибавится! А если в кубки налить что-нибудь из напитков Тайстаджерна, то очередь будет стоять от твоих ворот до кряжей Брэндабергена.

Хозяин аккуратно прожевал кусок и задумчиво ответил, разглядывая скромно накрытый стол:

— Ну, лорд Дритт может себе позволить выращивать отборную лозу. Его плодородные земли прикрыты от набегов и щедро одарены солнцем. Поэтому вина Тайстаджерна по праву заслужили свою славу. Как и ваши леса, где любая охота наделит богатой добычей. Мы же вынуждены кормиться с реки. И я лишь молю богов, чтобы рыба не переводилась в водах Дьюппэфлода… Хотя есть еще утренняя каша. Будете кашу? Я прикажу подать…

— К Гударам кашу! — отмахнулся лорд Дейста. — Мы уже сыты, сосед. Спасибо за ужин и за жаркий огонь. Передохнем и утром отправимся дальше. Весна выдалась суетливая, успели помотаться по всему королевству.

— Да, я слышал. Надеюсь, мои люди помогли в поисках бунтовщиков.

Старый хозяин Ланграссена подозрительно покосился на выпивку, но решил не рисковать и поставил бокал на стол. Усмехнувшись, ответил застывшему вопросительным знаком хозяину:

— Боюсь, я зря потратил золото, наняв у тебя загонщиков и проводников. Твои отряды лишь без толку мерзли у реки, вылавливая беглецов. Мы успели весь сброд согнать к Стинкадским болотам, не дав отребью разбежаться по всей округе.

— Боги любят короля, — дипломатично отметил лорд Рэдда.

— Ага, — расхохотался в ответ старик. — А еще боги любят смелых и решительных! Без моей помощи королевская конница охраняла бы перепуганного хозяина Спрэкедетты, пока взбесившаяся чернь жгла округу. И спешно прибывший Гудернар так же впустую бы мотался по лесу, ловя стрелы…

— Наш любимый король тонко пошутил, наградив сына столь громким именем, — ехидно подал голос Болард, бросая под стол очередную опустевшую бутылку. — Мне кажется, что засевший на облаках тезка икает каждый раз, как мы на грешной земле произносим имя «великого полководца»…

Хозяин дома вежливо улыбнулся и отправил в рот остатки хлеба, предпочитая не комментировать выпады против короля и членов его семьи.

Разомлевший в тепле лорд Дейста тем временем продолжал рассказывать о своих свершениях:

— Я выстроил отличную загонную сеть! Я, старый и умный воин, помог Гудернару согнать сброд в одно место, не дав уйти ни наемникам, ни бунтовщикам. Мы гнали бродяг неделю, перекрыв все тропы! И согнали как стадо на краю болот, где смогли использовать и пехоту, и лучников…

— Да, как пустоголовое стадо! — согласно икнул захмелевший Болард. Можно было подумать, что это он руководил поиском и поимкой нищих крестьян.

— А когда воинственный принц за день расколотил оборванцев, прочесали топи. И добили нечисть, которая отправилась в набег из твоих кабаков.

Последняя фраза крайне не понравилась хозяину. Но жилистый хозяин Сторагела ответил сдержанно, не выдавая нахлынувшего раздражения:

— Наемников могли набрать где угодно. В любом городе есть кварталы, где за золото легко найти лихих ребят. Не понимаю, почему, как речь заходит о наемниках и убийцах, так вся округа начинает тыкать пальцем в мою столицу.

— Потому как, уважаемый Рэдда, именно твой город стоит на перепутье дорог. И именно сюда стекаются все любители легкой наживы.

Лорд Дейста не стал прятать улыбку. Он с усмешкой наблюдал, как медленно сжимаются кривые пятнистые пальцы хозяина и как собеседник все так же медленно начинает отрезать крошечный кусочек рыбного пирога в тарелке.

— Не обижайся, сосед. Я прекрасно понимаю, что у тебя нет сейчас войск, способных вычистить припортовую клоаку раз и навсегда. И я понимаю, что без хорошо обученных солдат лучше это и не начинать. Иначе вполне можно проснуться в сожженном начисто городе…

— Городская стража вполне справляется со своею службою, — равнодушно отозвался владыка Сторагела, ничем не выдавая своего истинного настроения. — И на моих улицах грабят не больше, чем в столице королевства.

— Конечно, — довольно ухмыльнулся в ответ старик, — зачем грабить там, где живешь? Они ходят к соседям. А тогда уже стараются развернуться в полную силу!.. Ничего, мы сумели дать им укорот. И наемникам, которых набрали в твоих кабаках. И бастарду, вздумавшему вернуться из мертвых. Как вернулся, так и отправился обратно во тьму!..

И довольный лорд Дейста захохотал в полный голос. Пьяный Болард недоуменно покосился на отца, но потом присоединился к нему. Раз отцу весело, значит, он пропустил отличную шутку. Утром нужно будет расспросить, что именно заставило хозяина состроить такую снулую рожу…

Отправив довольных гостей отдыхать, лорд Рэдда дождался, пока уберут со стола, после чего сел у огня и негромко скомандовал:

— Можешь выходить…

В углу отодвинулась раздвижная панель, и рядом с хозяином застыл мужчина с тонким шрамом на левой щеке. Покосившись на слугу, лорд начал отдавать приказы:

— Заглянешь к знахарю рыбного рынка, приведешь в порядок лицо. Не нужно, чтобы тебя могли запомнить после встречи… На следующей неделе готовься к поездке, надо будет доставить несколько писем на побережье. Мы неплохо щелкнули по носу зазнайку из Спрэкедетты, вывалив на него ночной горшок короля. Теперь нужно аккуратно сдвинуть эти вонючие кучи подальше от границ моего хегтигдема. Пусть благородные соседи выясняют, кто из них способен потеснить Кайлока на троне, а я займусь другими делами. Пора помочь хлебнуть полной ложкой грязи уважаемым лордам: они тыкают мне в лицо солончаками и болотами, не способными прокормить крестьян…

Чуть повернув голову, мужчина бросил взгляд на молчаливого слугу:

— Говоришь, бастард был плох?

— Да, господин. Боюсь, ему не выбраться из болот…

— Посмотрим… Раз удрал от гномов, назло всем вылезет и из трясины… Я верю, что он еще попортит кровь любезному соседу… Доклад закончил?

— Все записал и оставил в комнате, как вы велели. Максимально подробно с момента отъезда из города и про то, что творилось в Вэрделэде после подавления бунта.

— Хорошо, я прочту позже. Можешь отдыхать. Приводи себя в порядок и готовься в дорогу.

Положив в подставленную ладонь плотно набитый кошель, лорд Рэдда Каменный перевел взгляд на огонь, яростно терзающий толстые поленья.

— Ничего… Лэксеф тоже смеялся надо мною. Как он хохотал, когда ему рассказывали о речных крысах Индерфлератты. И что теперь? Сторагел украшен каменными стенами и легко выдержит любую осаду, а сосед тем временем выплачивает отступные за сожженные села и поместья… Я, нищий хозяин солончаков, всего лишь неспособен угостить гостей хорошим вином, а богатый лорд тем временем чудом избежал плахи. Не удивлюсь, если король заставит его оплатить постой войск полновесным золотом, а церковники выбьют для себя богатые дары…

Легко поднявшись, лорд сходил в тайную комнату за мелко исписанными листами и вернулся к огню. Внимательно вчитываясь в ровные строки, хозяин города на перепутье дорог хищно усмехался:

— Будут у меня и густые леса, и тучные нивы. Все будет. А кому-то кусок в горло не полезет. Главное, чтобы никто не догадался, кто на самом деле дергает за ниточки. И пока эти шуты прыгают на потеху публике, я получу что хочу. Без глупых кривляний и пустых славословий. Как и надлежит истинному правителю…

Стройный невысокий мужчина решительно вошел в освещенную солнечными лучами комнату. Следом за ним вбежала пара поджарых собак, которые покрутились рядом с накрытым столом и устроились у распахнутого окна. Мать Мэра, разбиравшая бумаги за маленьким столиком в углу комнаты, удивленно выгнула бровь, разглядывая псов. Поморщившись, любимый и единственный сын Фьорстассэновской Вороны свистом подозвал собак и выставил их в коридор, плотно прикрыв дверь.

— Звала?

Слутсамма нетерпеливо подошел к столу и стал выискивать что-нибудь сладкое. Тайный претендент на трон не любил отказывать себе в маленьких радостях жизни: вкусной еде, охоте и собачьих боях. Ради будущей власти приходилось слушаться любимую мать, способную переиграть в тайных войнах любого искушенного противника. Хотя уверенность в изворотливости главы клана постепенно переросла у ее сына в привычку исполнять приказы без личной инициативы. Все равно лучше не придумать, а перечить — себе дороже. Можно лишь в собственной комнате изредка покривляться перед зеркалом, передразнивая маменьку. И покрыться потом от малейшего стука: а вдруг кто заметит и донесет?..

— Я тебя просила неоднократно не тащить сюда свору. Не хватает мне еще собачьим духом пропитаться на старости лет, — недовольно бросила женщина, уткнувшись в очередное письмо.

— Свора на улице, а это — мои любимцы, — отмахнулся сын, накладывая полную тарелку крошечных ягодных пирожков и запеченные фрукты.

— С любимцами отправишься на прогулку чуть позже, — задумчиво ответила мать Мэра, делая пометки острым пером. — Лучше поешь нормально, а то опять по лесу будешь до завтрашнего вечера мотаться…

— Снег сошел, самое время размяться. — Мужчина устроился на широком подоконнике, уплетая сладости. — Дичь вряд ли добудем, но хоть свежим воздухом подышу. А то устал уже в замке сидеть.

— Ничего, недолго осталось. — Хрупкая женщина аккуратно сложила бумаги в стопку и подошла к накрытому столу. — Значит, обедать со мною ты не хочешь.

— Нет, мама, я только что из кухни.

— Правильно, наскоро перехватил из одной миски с любимыми псами… Ладно, не хмурься, у меня для тебя хорошие новости.

— Да? — заинтересовался Слутсамма, стряхивая крошки с коротко подстриженной черной бороды. — Твой душегуб прикончил выскочку и все его семейство?

— Нет, — нахмурилась в ответ хозяйка Фьорстассэна. Все же обсуждать столь скользкие темы надо аккуратно, вдали от случайных чужих ушей. — К сожалению, мой добрый слуга в этот раз погиб на болотах. Но своею смертью он склонил на нашу сторону Рэдда Каменного. Хитрый речной паук прислал письмо. Ему все равно, кто займет трон. Главное, чтобы его камыши не трогали.

— А наемники? В этой проклятой дыре вооруженных мерзавцев хватит, чтобы сформировать целую армию.

— Вот их и купим, когда придет время. Пока же Рэдда и его люди будут в стороне от схватки, что очень неплохо.

Заинтересовавшись, мужчина поставил полупустую тарелку на стол и сел напротив матери.

— И что мы имеем сегодня? Когда наш дом вернет себе украденное?

— Следующей зимою, — тихо ответила женщина, с любовью разглядывая сына. — Этим летом мы закончим последние приготовления.

— И лорды не будут против? — усмехнулся заядлый любитель охоты.

— Не будут… Лорд Рестед на нашей стороне и готов подняться в любой момент. Он не может простить королю, что тот забросил Фэттигамрэден и не оказывает ему никакой помощи… Старик Дритт мечтает лишь о том, чтобы его не трогали и дали спокойно передать власть сыну… Рэдда Каменный только что подтвердил нейтралитет и не опасен нам больше… Остаются лишь Бьофальгаф, верный пес короля, и Лэксеф, трусливый баран, обгадившийся на потеху всему королевству. С первым бесполезно общаться, надо лишь аккуратно нейтрализовать его дружину. Пока он доберется от южных границ, мы уже должны все закончить. А на Лэксефа бесполезно давить. Стоит ему узнать что-то серьезное, он тут же побежит каяться в надежде вернуть расположение Ресанренов. Проще подогревать его обиду на короля, он всегда успеет встать под наши знамена.

— Ты забыла про Дейсту. Старый собутыльник Кайлока. Вряд ли он останется в стороне от заварухи.

— Старик прислал весточку, хочет нанять мастеров меча для своей дружины. Мы сможем перетянуть его на свою сторону. В крайнем случае, обеспечим невмешательство в драку. Дейста сердит на короля. Когда ему понадобилось спешно отловить беглого бастарда, Ресанрены поставили лорда на вторые роли. И не оплатили его расходы на поиски и вербовку загонщиков в Сторагеле. Он сделал всю черную работу, а славу присвоил себе недалекий Гудернар. И вместо заслуженной награды Дейсте советуют ходить с поклонами по другим лордам, договариваясь об учителях для дружины… Поверь мне, эта злопамятная скотина не простит нанесенную обиду ни королю, ни его любимцу из Мэктигагэрена. Как старик ни пыжится, яд просто сочится между строк письма.

— И если мы поддержим его?..

— Мы получим возможного союзника. Опасного, как тростниковый трондер, но способного на стремительный и неотразимый бросок.

— Нам его не удержать, — задумчиво отозвался Слутсамма.

— И не надо. Главное — правильно направить, дальше вернем обратно в холодные леса, откуда он появился. Старик мечтает заграбастать западное побережье, вот пусть там и воюет сколько сил хватит.

Мужчина выстроил из пирожков цепочку и побарабанил пальцами по скатерти.

— Один с нами без колебаний, один против. И остальные не будут вмешиваться… Опасное равновесие.

— Еще два года тому назад против нас были почти все. И ждать дальше я не вижу смысла… Люди готовы, осталось лишь закончить все детали плана и начать размещать отряды. Как только снег затруднит доставку войск с юга, мы начнем. Главное, все должно быть сделано без явного нашего участия. Междоусобная заваруха, оголившая трон. И никого, кто бы мог его занять, кроме нас.

— И тогда мы, в память о великом короле, примем на себя все бремя власти, — усмехнулся Слутсамма.

— Именно. Нам ни к чему полномасштабная война. И перетянуть лордов на свою сторону можно будет, лишь не испачкав руки в крови.

Свалив сладости на тарелку, любимец матери Мэры вернулся к окну, разглядывая легкую зеленую дымку над деревьями в парке. Повернувшись, нахмурился и озабоченно спросил:

— А что церковь? Одними посулами не отделаться. Насколько они готовы признать нас истинными владыками?

— Они пока еще раздумывают, — усмехнулась женщина, чуть склонив голову набок. — Но уже прислали людей, чтобы начать договариваться. Ты не поверишь, насколько хрупко нынешнее величие Кайлока. Он и не подозревает, на каком тонком льду стоит. Один крошечный шажок, и холодная вода забвения скроет проклятый клан, посмевший украсть у нас принадлежащее нам по праву.

В задумчивости прикончив содержимое тарелки, Слутсамма вернулся к столу и вздохнул:

— Жаль, что твой человек погиб. Эта задача была бы для него отличным завершением службы.

— Боги решили, что он слишком опасен для нас, и забрали к себе. Не стоит печалиться… У Сэвинделлера подрастает пара мальчишек. Думаю, мы сможем их использовать чуть позже. А пока есть кому подготовить ловушку для старика и его гаденышей. Ни один Ресанрен не должен пережить ближайшую зиму…

— Что требуется от меня?

— Пора готовиться принять дела. Поэтому постарайся находить свободное время между охотой и псарней. Мне нужно, чтобы ты был готов занять трон и справиться с управлением государством.

— Цифры? Зачем королю возиться с глупыми бумагами, когда для этого полно обученных червей? — удивился Слутсамма, задержавшись по дороге к выходу из комнаты.

— Чтобы эти черви не обобрали короля, — рассмеялась мать Мэра. — В качестве сладкого можешь посмотреть, где в твоем королевстве есть интересная охота. Будет повод попутешествовать по всем хегтигдемам.

— Хорошая мысль, — одобрительно усмехнулся в ответ будущий король. — И я заставлю оплатить постой двора каждого лорда, кого осчастливлю своим присутствием… Ладно, завтра увидимся…

И чтобы любимая мама не успела поймать его в дверях с очередной проблемой, Слутсамма стремительно вышел в коридор. Там подозвал радостно завертевшихся у его ног собак и быстро пошел к выходу, навстречу свежему ветру и яркому солнцу.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам, мать Мэра улыбалась.

— Мальчик, какой он еще мальчик в свои двадцать семь… Ничего, когда корона займет положенное место, новые заботы и ответственность за королевство заставят его повзрослеть. Я успею еще увидеть, как Фарэстаттен обретет истинного правителя. И успею еще подобрать хорошую пару моему мальчику, чтобы в старости понянчить внуков… Тех, кто будет править этими землями до скончания веков… Ради этого стоит бороться…

Вместе с приходом теплых дней королевская семья возродила старую традицию: совместный ужин на открытом воздухе. На широком крытом балконе поставили резной стол, и вечерами там текли неспешные беседы. Обсуждали удачно завершенный поход против мятежников, цены на зерно в начале посевной, новинки портных, успевших заинтересовать городских модниц перед ярмаркой. Сегодня с обсуждения городских новинок беседа плавно свернула на дела королевства.

Полюбовавшись мрачным лицом Халефгена, не успевшего добыть бутылку вина, Гудернар развернулся к отцу и начал с привычной для него прямотой:

— Мы носимся с соседями уже несколько лет. Мой любимый брат лично успел пообщаться с проклятой старухой, и не один раз. И что получили в ответ? Очередной отказ?

Кайлок Могучий оторвался на секунду от жаркого и с интересом посмотрел на детей. Нидс потерял нить размышлений о налогах и сборах и теперь пытается сообразить, какая муха укусила братца. Йорен сбросил где-то свой белоснежный плащ и сидит на краю стола подобно домашнему отцу настоятелю, заглянувшему с жертвенной кружкой на огонек. Милая Иннэте никак не может понять, чем сказанное грозит любимым родственникам, и не может выбрать, кого надо спасать и защищать прямо сейчас. Халефген явно мучается похмельем и не возьмет в толк, зачем его имя озвучили за столом. А активно машущий руками Гудернар собрался в очередную битву, посылая на приступ орду слов. Забавно, после войнушки с крестьянами мальчик возомнил себя величайшим полководцем и теперь любую проблему предлагает решать с помощью меча. Надо послушать, что за идея забрела в его пустую голову…

— Выгодная партия с Гудомиллами нам не помешает. Кроме того, твой брат сам вызвался навестить соседей и попытаться подыскать там кого-либо себе по душе.

— И вернулся оплеванным, — ехидно закончил фразу Гудернар. — Вместо удачного брака, вместо богатой и послушной жены он привез лишь насмешки в ответ. Разве этого мы ждали от ворон Трэссивалда?

— И не надо наговаривать на Халефгена! — рассерженно вмешалась в разговор Иннэте. — Он сделал что мог!

— Согласен! — тут же перебил сестру «великий полководец». — Я лишь хочу спросить, почему мы терпим, когда о нашего любимого брата вытирают ноги?! Ведь он член королевской семьи! И раз оскорбляют его, значит, оскорбляют всех нас!

— Что предлагаешь? — поудобнее устраиваясь в кресле, подал голос Нидс. Похоже, горячность воителя его позабавила, отвлекла от сложных подсчетов доходов и расходов королевства. — Я так понимаю, у тебя есть предложение.

— Есть! — гордо выпрямился Гудернар. — Я долго думал… И не надо ехидно хмыкать, Иннэте! Я думал, когда возвращался домой…

Йорен накрыл своей мозолистой ладонью руку сестры и тихо попросил:

— Не горячись, дай ему высказаться. Твой любимый маленький мальчик повзрослел, он уже водит войска в бой. Поэтому признай его право отпустить твой подол и думать самостоятельно…

Смутившаяся Иннэте сцепила пальцы и стала неодобрительно разглядывать важно надувшегося Гудернара. Ну чего хорошего может предложить этот баламут, до сих пор играющий в солдатиков на расстеленных на столе картах?

— Сейчас, когда мы успокоили крестьян и ремесленников в Спрэкедетте, самое время прижать лордов. Из-за них королевство попало в столь неприятную ситуацию. Это их родственники и друзья устроили поборы и морили голодом людей. И то, что теперь один обожравшийся хозяин хегтигдема платит за свои ошибки, не добавит ни крошки мозгов остальным «владыкам личных наделов». Надо их укоротить…

— Как? — уже без улыбки спросил Нидс.

Похоже, долгое обсуждение с отцом проблем государства дало свои всходы, заронив правильные мысли в головы других членов семьи.

— Надо обязать лордов принести личную присягу. Сейчас они считают, что правят землями, потому как это было даровано им богами и прадедами. А то, что правят они от имени короля и по его милости, — считают предрассудками и плюют на это с крепостной стены. Пусть принесут присягу. Пусть поклянутся своими семьями, что будут верными слугами, а не просто помощниками. И пусть ограничат часть вольностей, которые позволяют им грабить наших подданных. Наших!

Разгоряченный собственными словами, Гудернар стукнул кулаком, испугав сестру.

— Брат, потише! Это совсем не повод бить посуду!

Тихо покашливая, король подождал, пока дети обратят внимание на владыку государства:

— Совершенно верно, обиды на лордов-самодуров не должны портить нам вечерний отдых. И тем более не дело крошить ни в чем не повинные тарелки… Но я удивлен, что мой сын столь здраво рассуждает о проблемах королевства. Действительно, наша доброта трактуется как слабость, а нежелание проливать кровь — как излишняя мягкотелость. Люди забыли, что мы собирали земли в жестоких войнах. И то, как уничтожали бывших баронов и лордов, считавших себя истинными владыками мира.

— Но место свергнутых самозваных королей заняли люди, бившиеся плечом к плечу с нашими дедом и прадедом, — тихо произнес Йорен. — Не нужно забывать, что нынешние лорды получили свои наделы не за пустые речи и дорогие подарки. Того же деда лорда Дритта король Иннад Сэммер наградил за проявленную доблесть в битве у Брэндабергена.

— Никто и не собирается отбирать у них земли, — живо отозвался Кайлок. — Никаких обид и унижений, как бы нас ни обвиняли в этом. Но все равно с вольницей надо заканчивать.

— И вы уже придумали как? — Будущий глава Храмового ордена повернулся к будущему королю.

Нидс слабо улыбнулся: все же старший брат отличался на редкость острым умом и просчитывал ситуацию на годы вперед. Впрочем, по-другому нельзя, когда постоянно вращаешься среди верхушки церковников. Иначе сожрут и не подавятся.

— Да, мы наметили новую политику, которая может кому-то и не понравиться, но мы все равно будем вынуждены ее проводить в жизнь.

— И?.. — с интересом ждал продолжения Йорен.

— Идея Гудернара необычна. Мне в голову не могло прийти, что можно принять присягу от лордов. Это будет знаковое событие. И присяга позволит приглушить их возможное недовольство. А так мы хотим постепенно добавить часть налогов, заменив ими прямые поборы лордов. При этом налоги в сумме будут существенно меньше. Это понравится народу, наполнит казну и лишит лордов их излишней самостоятельности. Сбор налогов будут осуществлять наши чиновники. Так мы сможем избежать казнокрадства на местах и обеспечим возможность отмечать верных престолу людей. Если кто-то из лордов докажет свою преданность, сбор налогов за малую откупную долю можно будет передоверить ему. На год-другой… Начнет выступать — лишится дарованной милости.

— И с чего наши титулованные особы будут тогда жить?

— Пусть развивают торговлю и ремесла. Это даст им надежный доход и позволит государству стать еще сильнее, опираясь на новых работников, одновременно привязав к престолу знать. Знать же будет зависеть от нас, а не от пожеланий своей левой пятки.

Йорен нахмурился, катая пальцем крохотный хлебный шарик:

— Никто не любит терять деньги. Лорды взбунтуются.

— Кто?! — подскочил на своем месте Гудернар. — Эти ожиревшие засранцы?! Да они боятся собственной тени! Как только запылали эггендомы, побежали к нам с криками о помощи!

— Не все трусы, — мягко поправил брата Йорен. — Кое-кто еще помнит, с какой стороны держаться за меч.

— Бунтовщиков задавим, — отрезал воинственно настроенный «полководец». — Я с легкостью разобью любого, кто вздумает выступать против. Кроме того, народ за ними не пойдет. Народ верит в короля, а не в стяжателей, тянущих из них последние жилы.

— Опять кровь! — всплеснула руками Иннэте. — Опять воевать, убивать простых людей… Ну почему?!

— Потому что сейчас королевское слово ценится в чужих замках слишком дешево, — едко ответил Гудернар. — Потому что над нами смеются.

— И это всего лишь из-за неудавшейся свадьбы Халефгена? — удивилась сестра, разглядывая разгоряченного спором брата.

Король лишь вздохнул, наблюдая за перепалкой. Все взгляды обратились на старика, застывшего во главе стола.

— Нет, моя хорошая. Это не из-за свадьбы. То, что прозвучало сейчас, действительно тревожит меня. Королевская власть не признана знатью как данность богов. И лорды, и церковь мечтают ограничить нас в правах, сделать из королевского дома что-то похожее на театр послушных марионеток. Они хотят сажать короля на трон перед толпой во время праздников и от имени нашей семьи грабить народ. Поэтому мы думаем, как исправить положение, и поэтому будем ограничивать вольности хозяев хегтигдемов. Но делать это будем медленно и аккуратно, чтобы взбешенные лорды не восстали с оружием в руках. Наоборот, нам необходимо все сделать так, чтобы лорды стали нашими верными помощниками. Чтобы обычные люди верили в нашу семью, в королевскую справедливость и защиту. Чтобы государство крепло и богатело, а не корчилось в междоусобных склоках, теряя крестьян в пламени пожаров.

— Но нам не простят даже крошечного ограничения вольностей! Стоит лишь хлопнуть по загребущим рукам, как со всех сторон начнут кричать про вечные обиды! — продолжал гнуть свое Гудернар. — Нам надо быть готовыми…

— Будем, сын, будем, — прервал его король. — Не волнуйся. Я собираюсь выделить для тебя людей, и ты начнешь тренировки, как только просохнут дороги в ближайших лесах. Мы создадим две новые дружины, в которых костяк составят ветераны, а основную массу сформируем из новобранцев. Вот и будешь готовить их к настоящему делу.

— Но так мы лишь дадим повод упрекать нас в вероломстве! — попыталась спорить Иннэте. Ее душа не терпела какой-либо жестокости и насилия. — Ведь можно все еще решить миром! Можно договориться даже с Гудомиллами!

— Вот и займись, — спокойно отозвался Кайлок. — Не рассказывай мне про вздохи Халефгена, а помоги ему решить проблему.

— Я и сам… — попытался подать голос незадачливый жених, но сестра прервала его:

— И сделаю! И договорюсь! Вот только не надо попрекать меня…

— Стоп! — пресек начало склоки Нидс. — Отец прав. Халефгену нет смысла кланяться порогам нашей вздорной соседки. Если вы считаете, что он действительно может найти там себе пару, — хорошо. Попробуйте еще раз. Последний. Не сложится — и не надо. В королевстве полным-полно уважаемых семей, мечтающих породниться с королем. Мой любимый брат легко найдет себе достойную половину. И если все получится, никто не мешает осенью или следующей весною сыграть свадьбу. Думаю, обретя душевный покой, Халефген забудет про свои загульные развлечения и посвятит время семье и детям. Дети — лучшее лекарство от глупостей…

— А с лордами что делать? — никак не мог успокоиться Гудернар.

Похоже, ему все не верилось, что отец готов доверить столь серьезное дело «полководцу».

— В конце лета мы опубликуем часть новых указов. Это позволит осенью собрать урожай по новым законам. Так, шаг за шагом, мы медленно превратим хозяев хегтигдемов в верных подданных, поддерживающих престол. Так мы укрепим государство и создадим новую королевскую власть — всеобъемлющую, истинную и нерушимую. Шаг за шагом, без лишней крови и бунтов. Аккуратно и методично.

— Но чтобы это было именно так, мы должны иметь в ножнах надежный меч, — закончил мысль Кайлок. — И этим мечом ты и займешься. Ты доказал, что способен решать военные проблемы, вот и возись с новыми дружинами. А Йорен возьмет в свои руки Храмовый орден. Без вооруженных монахов церковь сто раз подумает, стоит ли строить козни против короны… Настало время собирать все в наших руках. Так, как нам завещали боги и предки. Аккуратно и без резких рывков мы проведем наш драккар по бурному морю в спокойную гавань. — Внимательно посмотрев на детей, король сказал: — Мне понравилась идея Гудернара. Примем присягу у дремлющих в своих наделах лордов, начнем медленно изменять законы и дадим на время послабления простому народу. Думаю, даже я успею застать время, когда из нынешней взбалмошной вольницы выстроится могучее королевство, которое я с радостью оставлю вам в наследство… — И Кайлок Могучий подвел итог оживленной беседе: — Все знают, что делать. Если возникнут вопросы, мы обсудим это еще раз. А сейчас предлагаю вернуться к началу вечера. За что там кухарки поколотили купца на Гончарной улице? Говорят, его оттаскали за волосы прямо на площади…

Тяжелая дубовая дверь рывком распахнулась, и в комнату ввалился молодой мужчина в измазанном зеленью балахоне. Отвесив небрежный поклон, Хейдер шагнул к столу, за которым собрался совет Огаттеслутас — больше тридцати уважаемых гномов, отвечающих за разные направления жизнедеятельности огромного города-государства, пробившего себе лабиринт переходов в глубинах мрачных скал.

— Я прошу почтенных братьев Утэссот уделить мне вечером пару тапп.

Огромный Гэйлин Утэссот полез было в карман за неразлучной трубочкой, потом покосился на жадные глаза мастеров и опустил руку. Если позволить курить, то в зале заседаний будет не продохнуть. Раздраженно взглянув на незваного гостя, глава клана ткнул в плечо брата:

— Что, старый Йетер жалуется на босяка? Не справляется парень, травы путает?

— Нет, не было такого, — удивленно ответил Бера Топор. — Это он его первую неделю палкой охаживал, а сейчас даже изредка хвалит. Говорит, кучу дел успели на пару разгрести. И присыпки в шахты заготовили, и даже чай на боярышнике снова в забоях появился… Не знаю, чего это наш сосед такой взбудораженный прибежал…

Почесав безразмерное пузо, Гэйлин спросил у проснувшегося совета:

— Я так понимаю, что мы уже с обеда по кругу языками молотим. Я говорю, что рано еще новую домну пускать, куча недоделок. А вам все не терпится подмастерий делом занять… Решаю так. К первому дню Фэриндрэллы вы заканчиваете все необходимые работы. И тогда же проверим, достойны ли названные гномы на новой домне работать. Если не справятся с ремонтом, то взашей их гнать, на рудники, а не к божественному огню допускать…

Покосившись на гостя, глава клана продолжил:

— Теперь по поводу просьбы нашего соседа, владыки Лэгпасс… У меня от мастеров тайн нет. Если гость хочет что-то сказать, пусть говорит при всех.

Хейдер помолчал, потом шагнул к столу и напялил на голову драный мешок с торчащими в прорехах соломинками.

— Я услышал, что почтенным гномам шут понадобился. Такой, сметливый, чтобы тоскливыми вечерами плясал, истории рассказывал и медведя на цепочке водил… Так за этим вам лучше к моему отцу или братьям обратиться. Они для вас и спляшут, и каждый за медведя сойдет… А мне как-то недосуг развлекать и шутить на потребу публике. Меня маленькая война ждет у западных кряжей. Мне еще крепость отбивать и свой народ собирать… Поэтому прошу братьев Утэссот решить, что им любо: действительно своему будущему соседу помочь или и дальше глупостями тешиться…

Сорвав с головы мешковину, Хейдер оскалился:

— Я лишь повторю то же, что говорил в сгоревшей крепости под мечами отца и брата и что слышали в штольнях Форфадена: Лэгпасса будет моей. Раз боги Слаттера и Гудары сохранили мне жизнь, это их выбор. И я пройду этой дорогою до конца… Вы можете убить меня, но я не собираюсь больше изображать из себя шута. Я воин, а не глупый клоун на ярмарке. И пусть мое несостоявшееся войско погибло у Стинкадских болот, я все равно пойду до конца…

— Сдается мне, что парень возомнил себя новым Скайка-Безумным, — усмехнулся один из бородачей за длинным столом. — Ему еще топор вручить и можно отправлять в Брэндаберген, нечисть крошить.

Мастера довольно засмеялись. Похоже, слова про клоуна были правдивы. Не дожидаясь, пока стихнет веселье, Хейдер тихо заговорил. Но сказанное им было настолько обидным, что смех немедленно стих и над столом застыла напряженная злая тишина:

— Ну, что еще можно сказать. Вам предлагают вернуться домой, к могилам предков. Вам предлагают помощь, но вы настолько вросли в местные пустые скалы, что даже забыли, как поет хрусталь под тяжестью Фьерранлонда. Вы потерялись в чужих землях. Как можно с вами договариваться, если вы любое серьезное предложение обращаете в пустую шутку.

Посмотрев в чужие злые заледеневшие глаза, бастард закончил:

— Мало чести убить безоружного. Хотя вам не привыкать. Но если кто-то хочет узнать, как умирают настоящие воины, то пусть даст мне меч. И мы проверим, чего стоит мое слово против вашего… Или здесь собрались лишь болтуны, не способные держать в руках оружие?

Гномы заворчали. Кто-то уже шарил рукою на поясе, кто-то медленно поднимался, чтобы удобнее было замахнуться. Но над медленно звереющей толпою раздался веселый смех Берра:

— Брат, я же тебе говорил, что они мешок с кума-почесухой где-то достали! Йетер сегодня утром бродил сам не свой, башкой стены считал. Бряк — и ржет как ненормальный. Снова бряк — и так без остановки…

— Думаешь, они оба лишнего скурили? — Гэйлин с интересом разглядывал взбунтовавшегося шута.

— Не удивлюсь… С чего бы вдруг парень смерти искать стал? Его сейчас можно против всего королевского гурда выставлять, он их голыми руками передавит, как мокрозадых щенят.

— Да, после кума-почесухи я в молодости неделю драконов по шахтам добывал. А если эти два травознатца целый мешок просмолили, то и удивляться нечему… Что старый, что малый, а мозгов на двоих даже поварешки не наберется…

Замолчав, мастера мрачно разглядывали замершего парня. Кто его знает, действительно он безумен после дурманящего дыма или просто молодость взбрыкнула и ударила в голову горячей кровью. Но убивать безумца в любом случае глупо. Только позориться…

Подождав, пока уважаемое собрание вновь займет свои места, глава клана сложил руки на животе и презрительно бросил в побелевшее лицо бастарда:

— Знаешь, клоун, ты еще не заслужил права называться воином. Ты даже на подмастерье не тянешь, потому как у нас в горах имя себе зарабатывают кровью и потом, накапливая знания и доказывая смекалкой и трудом, что имя свое носят по праву. Ты пока жалкий кусок человеческой грязи. И единственное, что я могу для тебя сделать, — это бросить в штольнях крысам на ужин… А раз ты не воин, то с чего взял, что твои слова про Лэгпассу кого-то здесь волнуют? Торгуются с равными, а с тобою торговаться — только себя позорить…

— Боги рассудят, кто прав, — упрямо ответил Хейдер.

— Боги, боги… Пока про богов только ты треплешь языком. А я вижу лишь дурака, который не ценит доброго к себе отношения…

Покосившись на помрачневшего брата, Берра осторожно предложил:

— Может, на бега выставим? Вдруг парень чего стоит? Добрался же он до нас по болотам.

— Сам знаешь, как он добрался. Верные люди успели рассказать, чего стоил бастард. Бросил крестьян на болотах, сбежал с наемниками. Наемников перебили, а он тут появился, обиженный и одинокий.

— Я этих людей по лесам вел, от засад берег, как мог! Нет моей вины, что вместо защиты своей жизни они выбрали жалкую смерть! — взорвался мужчина.

— Что ты знаешь о смерти, щенок! — заорал в ответ Гэйлин. Поднявшись во весь свой громадный рост, он ткнул заскорузлым пальцем в перекошенное лицо спорщика: — Ты, сопляк, даже своих людей спасти не смог! Твоим именем на всех перекрестках дорог трясли, собирая на праведный бой! И чем все закончилось?! Трупами! И о чем ты теперь тут мне верещишь, словно обгадившийся засранец?! О чести воинской и доблести? Где твоя доблесть? По трясине растерял, слабак?! — Тыкая пальцем в застывших мастеров, гном орал, брызгая слюной: — Кого ты учить жизни вздумал?! А?! Нас?! Вот, каждого возьму, каждого! У кого прадед в горах бился, у кого дед и отец под обвалами погибал! Мы свое место и свои имена сталью и кровью добыли! А ты лишь брехать научился за все эти годы! И хвастать без меры! Думаешь, люди забудут, как ты крепость свою завоевывал? Как ты Вуоф захватил?! Тебя с хлебом и солью впустили, как сына лорда, а ты вонючую тряпку вместо знамени повесил и перед наемниками бахвалился! И что, где теперь твои люди? Видимо, у них мозгов хватило сдать тебя Дейсте, а не подыхать, как крестьяне сгинули!.. О твоих «подвигах» каждая собака лает, молокосос… Толку от тебя, только спесь да упрямство… Да глупый язык, мелет невесть чего, вслед пустой голове… Воин он, ха!.. Тебе до воина еще расти и расти, так до старости и проваландаешься… Мечом каждый дурак может махать, а вот думать да воинскую науку постигать — для этого надо голову на плечах иметь, а не пустой горшок с нечистотами… Тыкать он мне моими же предками вздумал… Ха!..

Медленно сев, взбешенный гном достал трубочку и сунул вместе с кисетом замершему рядом брату:

— На, набей… А то сломаю ненароком… Ха, воин нашелся!.. Грязь человеческая…

В мертвой тишине Гэйлин раскурил трубку и выпустил первый клуб пахучего дыма. Молчавший до этого момента Хейдер тихо произнес, сжав кулаки:

— Вы так и сгинете здесь. Вместе с вашей честью и славою. Потому как любой за порогом дома для вас — грязь и отбросы. Любой, кто не из клана, достоин лишь кровь пустить на жертвенном камне. А когда последние из клана Утэссот сгинут, королевские летописцы отметят в своих книгах: «Изгнанники ушли во тьму, и больше о них никто не слышал. Имя их забыто, род их прекратился за ненадобностью…»

Огромный гном сердито разглядывал упрямца, выпуская клубы дума. Потом буркнул, не давая мастерам открыть рот:

— На бега его выставлять — только позориться. Мы на бега лишь настоящих воинов отбираем, а не отбросы. Я даже заикаться перед советом на эту тему не буду… Я его просто вниз отправлю, в подземелье. Если принесет из мрака монету, то поверю, что передо мною любимец богов, истинный воин. А коль сгинет там, так, значит, судьба решила… Слышишь меня, бастард? Неделю тебе даю. Целую неделю. Получишь меч, щит и кольчугу. Неделю дарую за мой счет, будешь пить, есть, тренироваться, как сочтешь нужным. Потом отправишься. Дорогу тебе расскажут… Вернешься — докажешь делом свою правоту. Я признаю, что говорил с воином, а не трусом. Не вернешься — наплевать и забыть. Жаль только, что крыс голодными оставлю… А теперь убирайся, пока я тебя по стенам не размазал… Завтра утром получишь оружие и место, где будешь свою неделю доживать… Грязь человеческая… Пшел вон…

Крошечный конный отряд встретили у моста, переброшенного через бурную от талой воды речушку. Обняв отца и брата, Хиарлосса поехал рядом, придерживая горячего коня.

— Чего дома не сидится? — буркнул уставший после долгой дороги Болард.

— К лесничему заезжал да на пасеке был. Медведя там завалили, мохнатый с голоду вздумал побезобразничать, — улыбнулся в ответ младший брат. — Да и что дома сидеть, в четырех стенах. Люди работают, Ансталд за ними присматривает… Пока вы по делам мотались, я успел даже часть пушнины принять в счет оброка.

— Неплохо, сынок, — обрадовался лорд Дейста. — Значит, растешь потихоньку, уже и за хозяйством приглядывать начал как следует. По молодости я разок тебя оставлял, так обжегся. Ты тогда с девками на сеновалах заигрался, у нас скотину волки порезали.

— Ага, я потом тебя найти не мог нигде, ты в какую-то щель забился. А проклятый бастард лишь головою мотал, якобы и не знает, где ты схоронился, — ехидно припомнил брату Болард.

Но Хиарлосса лишь усмехнулся в ответ. Было видно, что он действительно рад приезду родственников и готов стерпеть их насмешки:

— Я тогда на чердаке жил, у тебя над головою. А тебе даже лень было проверить, кто там вечерами топает… — Отсмеявшись, он продолжил: — Дома все хорошо, а вот церковники обнаглели. Ходили, ныли, просили на «королевские» дни большой ход устроить. Позволил. Велел нас не забыть прославить. Так жулики в церкви все бубнили, что мы за голову взялись, перестали церкви перечить, что помирились с киргэгмэдом и теперь боги за нас рады… Хотя я им слово в слово твердил, что и как говорить надо. Так ведь лишь отсебятину несли, губошлепы.

— Проучим, — отмахнулся старик, выбираясь из леса на пригорок.

Полюбовавшись раскинувшимся перед ним видом на замок и стены Грассенвалда, тронул коня и направился домой. Чуть отставший Болард рассказывал тем временем брату о неудачной поездке за учителями для дружины и про гибель бастарда. Замолкший Хиарлосса внимательно слушал. В конце рассказа кивнул:

— Да, жаль, что башку ублюдка не привезли. Было бы неплохое напоминание другим, как следует относиться к своему лорду… Но и так неплохо. Ни могилы, ни памяти…

Поздно вечером, когда распаренные после бани лорд и старший брат сидели за общим столом, Хиарлосса не утерпел и озвучил свое предложение:

— Я пока в столице болтался, людей послушал, попытался связи завести. Боюсь, королю мы не интересны. У него свои дела, у нас свои. Надо самим ехать на побережье, к тем же Гудомиллам. Мы с ними ровня, с нами они будут разговаривать. Ты, отец, уже ответы получил. Говоришь, нас там ждут. Давайте я в гости наведаюсь. Вы пока с дороги отдохнете, успею туда и обратно. И людей привезу, и имя наше у восточных берегов поддержу. Одно дело у спесивого Бьофальгафа наставников просить. И совсем другое — с матерью Мэрой разговаривать. Старуха себе на уме, но мы не враги и денежных обид между нами нет.

— Старуха… Хе! — расхохотался старший Дейста. — Эта «старуха» еще тебя в кровати заездит за ночь, если ей захочется…

— Не беда, — тут же отреагировал его сутулый сын. — У меня опыт большой, найду, чему научить бабушку. Главное, чтобы людей дала и дружить согласилась не на словах, а на деле. Пока вы здесь будете гномам бороды крутить и с делами домашними разбираться, я как раз и обернусь.

Долго еще Хиарлосса убеждал и уговаривал. Он увидел, что идея понравилась отцу, и старательно уламывал того, всячески показывая, что решение принимать лорду Дейста. Наконец старик соизволил согласиться и заявил, что подробно все обсудят на следующий день. Заодно обговорят, кому и что следует говорить от имени клана, а с кем лучше за один стол и не садиться. Оставив уставших родственников отдыхать, будущий посол вернулся к себе в комнату.

Сгорбившись на кровати, Хиарлосса цедил остатки подогретого вина и бормотал себе под нос:

— Скатаюсь. Обязательно скатаюсь и повидаюсь со всеми, с кем нужно. И себя не забуду… Местные церковники от меня нос воротят. Ну что же, они люди мелкие, мне нет смысла с ними даже время терять. Надо свои связи заводить, свою силу набирать. И к Халефгену не забуду наведаться, в королевской семье помелькаю. И матери Мэре поулыбаюсь, ее обидам посочувствую. После поездки все должны знать, что среди Дейста есть человек, у которого своя голова на плечах. И кто может любые проблемы решать, не оглядываясь на старших. Любые… И только так… А то в нашем болоте я скоро превращусь в заросшую мхом лягушку…

Нашарив в темноте рядом стоящий стул, мужчина поставил опустевший бокал и потянулся:

— Спать… Завтра отец будет бубнить про родовую честь, про величие клана… Пусть… Лишь бы письма написал рекомендательные и денег не пожалел. А я — не Болард, плеваться в собеседников не собираюсь. Будут нам и наставники для дружины, и тайный мирный договор, и все, что выцарапать получится. И если для этого надо затащить в постель хоть сто старух — мне их жаль. Потому как сил хватит на всех… — Удобнее устраиваясь, он уже сонно бормотал: — Как дела-то повернулись. И домом отец доволен, никаких замечаний не было… И бастард паршивый сгинул раз и навсегда… А послезавтра уже в дорогу, с деньгами и наставлениями… Боги любят клан Дейста… — Чуть помолчав, Хиарлосса поправился: — Боги любят меня, а на остальных — плевать… Боги любят… меня…

Мокрый от пота обнаженный мужчина рубился с воображаемыми противниками, не щадя сил. Остро отточенный меч пел, рассекая горячий воздух, комбинации ударов сплетали сложную вязь защиты и контрударов, резкие всплески атак разили невидимых врагов. Бастард готовился к неведомой битве, готовился подороже продать свою никчемную жизнь. Завтра утром его отправят вниз, в бесконечное переплетение коридоров. Туда, где в маленькой пещере, на холодном гранитном валуне лежит золотая монета. Тому, кто принесет эту монету главе клана Утэссот, гномы даровали свободу. Как рассказал гном, доставивший припасы и оружие, за долгие столетия лишь трое счастливчиков сумели свершить невозможное и вернулись с монетой. Правда, добавил бородач, двое были увечны, а третий умер к вечеру, хрипя порванными легкими. Но оставшихся в живых калек щедро наградили и переправили через болота. Один даже не спился, а основал крепкий трактир на дороге, где теперь и обитают его многочисленные внуки и правнуки.

У входа в зал застыли два брата: Гэйлин и Берра. Старший пыхтел любимой трубкой, младший ласкал рукоять топора.

Пузатый коротышка ткнул здоровяка в бок и спросил:

— На кого ставишь? Как вчера разрешили смотреть на бастарда, так старики просто помешались. Все, у кого есть золото, требуют у сторожа принимать ставки.

— Какой смысл ставить на покойника? — удивился любитель пахучего табачного дыма. — Я раньше говорил и сейчас повторю: парень и минуты не выстоит. То, что он своею зубочисткою машет, еще ни о чем не говорит. Против тьмы надо выходить с чистым сердцем, верою в себя и желанием победить любою ценою. А у него в голове сумбур, мечется от ненависти к родственникам к желанию нам что-то доказать.

— И все же?..

Подумав, Гэйлин сунул огромный кулак под нос брату:

— Если вздумал играть, ставь свои. Узнаю, что в общую кассу залез, ты у меня все лето будешь с углежогами на болотах торчать, комаров кормить.

— Вот еще, с тобою делиться! — тут же отмахнулся Берра. Похоже, брат был прав, и гном-пройдоха действительно подумывал запустить загребущую руку в общий кошель. — Мне же проще, все заработанное себе оставлю.

— Значит, на парня ставишь, — вздохнул старший, выколачивая трубку. — И что, многие в него верят?

— Многие ворчат, почему ты его на бега не выставил. Одно дело, если он просто во тьме загнется, и совсем другое — когда это почтенное собрание увидит в большом зале, при свете факелов… Такое развлечение загубил, эх…

— Ты не ответил, — усмехнулся мудрый Гэйлин.

— Один к ста. На парня поставил только я. На тьму готовы поставить все. Страж согласился принять ставки у десятерых, сегодня вечером будут разыгрывать счастливчиков.

— Надеюсь, ты потратил не больше злата. Обидно будет проиграть свой годовой заработок…

Шагая следом за братом, Берра не удержался и обернулся посмотреть, как обреченный на смерть готовится с честью встретить завтрашнюю гибель.

— Да, я тоже надеюсь, что не зря… И дернули же меня Гудары поставить на человечка все, что было в карманах… Зря я тогда нашел его на болотах, одно расстройство…