Цзюань 12
ЧАЕПИТИЕ ЛУ СИНЯ

Первый императорский каллиграф господин Лу Синь был неспокоен с тех пор, как вернулся из Хуатуна. Он несколько раз встречался с начальником Тайной службы господином Богу и обсуждал вопрос о том, как вывести на чистую воду всех заговорщиков, умышляющих против жизни государя. Начальник Богу был смелый и прямодушный человек, ничего не понимающий в дворцовых интригах, он прямо говорил Лу Синю, что следует схватить царедворца Оуяна, пытать его и выведать у него все тайны. Но Лу Синь понимал, что это невозможно: за Оуяном стояли прочие царедворцы и клика дворцовых евнухов, составлявших целый «дворец при дворце». Возможно, что все они и не знали об изменничестве Оуяна, а возможно, и наоборот. Но проверить это единым махом, как предлагал начальник Богу, не представлялось разумным.

Был вечер, унылый и тихий, как и все прочие вечера. С тех пор как заболел государь Жэнь-дин, во дворце прекратились все виды развлечений и увеселений. Придворным предписывался пост и усиленное прилежание в молитвах за жизнь императора. Не допускалось винопитие, слушание музыки и песен. Да и какой истинный приверженец государя позволил бы себе тешиться музыкой, пока великого императора точит изнутри неизвестная и не поддающаяся лечению болезнь?

Единственное, что дозволялось, – это чайная церемония, да и то неполная, без участия придворных дам. Дурным тоном считалось даже питье чая в павильоне, поэтому те, кто желал насладиться благодатным напитком, должны были приготовлять его себе сами в личных покоях, не прибегая даже к помощи слуг.

Господин Лу Синь также отослал слуг и, оставшись в одиночестве и тишине своего рабочего кабинета, принялся готовить чай. Это не заняло у него много времени – к чему разводить церемонии с самим собой. Лу Синь налил себе первую чашку ароматного горячего напитка и прошептал, как шептал всегда:

– Эту чашу я пью во здравие владычицы Фэйянь из династии Тэн!

Чай, хоть и заварен был правильно, показался на миг горьким как желчь.

– Я позволяю себе слишком долго пребывать в плохом настроении, и потому мне мерещится Небесная Канцелярия знает что, – усмехнулся Лу Синь. Допив чай, он убрал чашки и чайничек в особый шкафчик, закрыл его на ключ и, усевшись на хургистанском диване, занялся просмотром текущих докладов. Ему приходилось много работать, потому что император Жэнь-дин в минуты просветления повелел назначить своего первого каллиграфа «первостоящим при троне». Быть «первостоящим» – большая честь, но ответственности в этой должности еще больше. К «первостоящему» стекаются чуть ли не все доклады и донесения; он должен решать именем императора множество государственных дел и при этом соблюдать дипломатическую и политическую дальновидность и осторожность. О боги, боги, где те времена, когда Лу Синь был всего лишь беспечным каллиграфом из уезда Хандун?!

Обычно, занимаясь просмотром документов, Лу Синь запирал двери кабинета, чтобы ему никто не мог помешать. Была в этом и дополнительная предосторожность – он знал, что во дворце достаточно негодяев-изменников, готовых разделаться с ним при первой же возможности. И сегодня вечером Лу Синь не поленился собственноручно запереть дверь… И потому очень удивился, когда створка двери с едва слышным шорохом отъехала в сторону.

Каллиграф резко повернул голову -на пороге его кабинета стояла женщина, с ног до головы закутанная в траурное белое покрывало. Лицо женщины закрывала полупрозрачная ткань, но ткань не могла скрыть того, как блестят глаза незнакомки.

– Кто вы? – громко спросил Лу Синь. – Как посмели войти сюда без доклада?

Женщина молча шагнула вперед и закрыла за собой дверь. Лу Синь вскочил с дивана, мысленно кляня себя за то, что оружие, как всегда, не держал под рукой…

– Остановитесь, кто бы вы ни были, – приказал Лу.-Я запрещаю вам приближаться ко мне!

– Почему? -тихо спросила женщина, и Лу затрепетал.

Он узнал бы этот голос из тысячи тысяч! Но поверить в то, что она здесь…

– Кто вы? – повторил Лу Синь.

– Ты не узнал меня, Лу. Ты снова меня не узнал. – Голос женщины был по-прежнему тих и робок. Она отбросила покрывало, и Лу увидел лицо той, что приводила его в исступление, не давала спать ночами и вселяла безумную, сжигающую душу надежду…

– Владычица, – прошептал он и упал к ее ногам.

– Лу, – услышал он словно во сне. – Я тосковала по тебе. Я не верила в нашу встречу, но вот она состоялась… Лу, поднимись, я хочу вдосталь насмотреться на тебя…

Он встал и со сладкой болью в сердце посмотрел на свою единственную возлюбленную.

– Это вы, – проговорил он, ощущая, что пол уходит из-под ног. – Это вы, но как?…

– Я все расскажу тебе, милый Лу, – ответила Фэйянь. – Мне больше некому рассказать о том, что приключилось со мной. Но я не хочу разговаривать с тобой здесь, во дворце. Эти стены так на меня давят! Дай мне руку и не бойся – я отведу тебя туда, где сейчас пребываю, вдали от вражды, ненависти и лжи, Лу как зачарованный протянул руку. Рука принцессы была теплой и нежной…

– Вы не призрак, – прошептал он.

– Нет, я не призрак, – кивнула Фэйянь. – Я та что снилась тебе тысячи раз. Идем, Лу.

Принцесса, взяв за руку Лу Синя, шагнула к двери. Та бесшумно отъехала в сторону, и Лу чуть не вскрикнул: за дверью были не дворцовые покои, а огромный сад, полный цветов и птиц, неведомых на земле.

– Это сад Несбывшихся Встреч, – сказала принцесса, увлекая за собой Лу. – Идем.

Они шли недолго по тропинке, выложенной цветными камнями, мимо гротов, озер и водопадов, мимо прекрасных деревьев и восхитительных цветов. Впереди сверкало зеркальной гладью озеро, а посреди озера стояла беломраморная беседка, воздушная и узорчатая, словно паутинка. К беседке вел изогнутый мостик; по нему и прошли принцесса и Лу.

В беседке на столике стоял серебряный кувшин с вином и две чаши. Принцесса опустилась на подушки рядом со столиком и сказала:

– Налей нам вина, Лу.

– Во дворце пост, мне, как царедворцу, не следует пить вино,-начал было Лу, но Фэйянь перебила его:

– Здесь нет дворца, нет чинов и церемоний, милый Лу. И я здесь – не принцесса, а та, которую ты, увидев однажды, полюбил навсегда. И та, которая полюбила тебя.

– Ваши слова пьянят меня сильнее вина, – проговорил Лу. Голова его кружилась, при каждом взгляде на принцессу неистово билось сердце. Он дрожащей рукой поднял кувшин и налил в чаши густого как сливки вина.

– Выпьем, Лу, – сказала принцесса, и они подняли чаши.

Вино было нежным и пряным, сводящим с ума и возвращающим разум. Лу поставил чашу на стол и склонил голову:

– Простите, принцесса. Волнение мое велико. Я теряюсь перед вами. Видеть вас – великое счастье, за что я удостоен его?

– Ты говоришь как истинный вельможа, Лу, – слабо улыбнулась принцесса. – Но я хочу, чтобы сейчас ты не был вельможей.

И она, отставив чашу, обвила руками шею Лу и приникла устами к его устам. Лу ответил на поцелуй, и казалось, что этому поцелую не будет конца…

– Возлюбленный мой, – прошептала принцесса.

– Любимая, – ответил Лу, сжимая ее в объятиях. – Пусть это сон, я не хочу просыпаться…

– Ложе у нас – цветы, а подушки – травы, – шептала принцесса, сбрасывая одежду и подставляя тело под ливень поцелуев. – И наше брачное одеяло – облака…

И они любили друг друга среди трав, цветов и облаков, и нежность их была бездонной, как лесной омут, а страсть -чистой, как первый снег… Потом они лежали, прижавшись друг к другу, и долго молчали, потому что молчание было упоительнее всяких слов. Лу словно взглянул на свою любимую другим зрением, и то, что открылось ему, наполнило его душу страданием.

– Тебя убили, сгубили ядовитым зельем, – обнимая принцессу, проговорил он и не заметил, что плачет.

– Да, – ответила Фэйянь. – Тело мое в подземных чертогах, там, где вечная скорбь, но душа свободна, и эта душа с тобой, Лу. Быть может, то, что сделали со мною, и нужно было для того, чтобы мы наконец соединились.

– А как же твой муж?

– Не надо, Лу. Я люблю тебя, разве этого мало?

– Я хочу умереть за тебя, умереть с тобой.

– Нет, Лу, ты должен жить. Кто, кроме тебя, сможет меня утешить, кто позволит надеяться на спасение? Он – тот, кто пленил меня, – силен и опасен. Это Наисветлейший принц Жемчужного Завета. Он думает, что я – его возлюбленная, которую он потерял тысячи лет назад. Но душе моей противно с ним, душа моя ищет тебя, Лу. И я нашла…

– Расскажи мне все подробно, – просит Лу, и принцесса выполняет его просьбу. Рассказ ее печален и темен.

– Императрица Жемчужного Завета поплатится за то, что сделала с тобой! – говорит Лу. – Пусть и болен сейчас твой венценосный брат, найдутся люди, которые объявят войну Жемчужному Завету.

– О нет, войны не нужно, – качает головой принцесса. – Война не спасет меня. Хуже того, такая война обескровит и разорит Яшмовую Империю, ибо Жемчужный Завет очень силен… Но поверь, положение скоро исправится, стоит лишь звездам изменить свой ход.

– Звезды изменят свой ход? Разве может такое быть?

– Может. И потом это будут не все звезды. Это будет одна звезда. Она изменит свой ход, когда… Когда случится то, чему пока не дают свершиться. О, если бы свет победил! Я верю в это, я мечтаю об этом и молюсь… Но сейчас я хочу сказать о другом. Мой милый Лу, обещай мне, что исполнишь мою просьбу.

– Какую просьбу, любимая?

– Хитрец! Нет, сначала обещай. Ради нашей любви, ради этой нашей встречи!

– Хорошо, я обещаю исполнить твою просьбу, любимая. Какой бы она ни была.

– Не бойся, я не потребую от тебя чего-то необыкновенного. Послушай. Когда ты вернешься из этого сада в свой мир, вели отыскать семейство Лянь-эр. Это семья бедняков, они живут на окраине Тэнкина, но пусть тебя это не смущает. У них подросла и вошла в брачный возраст дочь, прекрасная, как цветок или яшма. Ее зовут Ирис. Ты должен жениться на этой девушке, несмотря на то что род ее беден и незнатен. Ирис наделена особыми дарами, ей дарована земная мудрость и небесное чародейство. Сама тысячерукая Гаиньинь поцеловала девочку при рождении. Женись на девушке из рода Лянь-эр, и тогда будете счастливы не только вы с нею…

– Как я могу жениться на ком-то, любя лишь тебя?!

Фэйянь улыбается:

– Ты полюбишь ее, обещаю. Мы будем у тебя как старшая и младшая жены – каждой достанется и твое сердце, и твоя нежность. Прошу тебя, не медли с этим. В начале следующей луны Лянь-эр должна женой войти в твой дом. Сделай это, любимый. |

– Сделаю, – шепчет Лу. – Тут, видно, какая-то тайна?

– Быть может, – смеется Фэйянь. – Быть может…Но довольно об этом. Поцелуй меня, Лу, пока еще мы можем дарить друг другу поцелуи. Поцелуй и помни меня.

Их губы сливаются в поцелуе, руки ищут объятий и нежности. Лу кажется, что он летит сквозь звезды, подобный небожителям.

…Он очнулся на полу в своем кабинете, разбитый несчастный, умоляющий о смерти. Чудо исчезло, оставило его на темной стороне земли, оставило страдать и скорбеть снова и снова… Лу Синь поднялся с пола, поправил одежду, подошел к окну… Вечер разразился шумным дождем: дождь стучал в окна, барабанил о балконные перила и ступени… Лу Синь подавил невольное рыдание и позвонил в колокольчик.

Вошел слуга.

– Я отправляюсь к начальнику Цынхао Богу,-сказал Лу Синь. – Приготовьте закрытый паланкин.

Слуга поклонился:

– Будут ли еще какие распоряжения, мой господин?

– Почту проверяли?

– Да, господин, никаких писем не поступало.

– Хорошо. Готовьте паланкин.

Начальник Тайной службы господин Цынхао Богу жил за пределами дворца. Это было очень удобно: начальник Богу как бы со стороны надзирал за всем, что происходит во дворце, и в то же время не опасался того, что его втянут в очередную дворцовую «игру».

Когда паланкин первого императорского каллиграфа остановился перед воротами дома начальника Тайной службы, Лу Синь приказал:

– Доложите господину Цынхао Богу, что прибыл господин Синь и просит его принять немедленно.

Привратник бросился исполнять приказ. Через мгновение ворота открылись, и паланкин, по крыше которого барабанили крупные капли дождя, двинулся к парадному входу.

Лу Синь вышел из паланкина и проследовал по длинной крытой галерее в кабинет начальника Тайной службы. Едва он вошел, как был весьма изумлен: ему навстречу поднялся не только начальник Богу, но и его гости – оборотень Ян Синь и «томный красавец» Ши Мин.

После взаимного и церемонного обмена приветствиями Лу Синь признался:

– Господин Богу, мне удивительно видеть у вас в гостях моего старшего брата и господина цзиньши.

– Я и сам удивился, когда они потребовали у меня аудиенции, – сказал начальник Тайной службы. – Но вести, с которыми они прибыли, весьма важны.

– Я рад тебя видеть, брат, – сказал Ян Синь.

– Взаимно, – ответил Лу. – Как супруга?

– Готовит лисью армию для отражения атаки заговорщиков, если таковая будет иметь место. Ты же знаешь мою супругу – ее не заставишь сидеть дома и прясть шерсть, она предпочитает с мечом и копьем отстаивать справедливость.

– Да уж, – хмыкнул Лу Синь. – Что ж, господа, коль мы все тут собрались, положение дел каждому из нас предельно ясно. Неясно лишь одно: что нам следует предпринять в первую очередь.

– Я считаю, – сказал Ян Синь, – что мы должны арестовать царедворца Оуяна. Он наверняка располагает сведениями о тайном обществе и об изменниках в стенах дворца.

– Оуян – влиятельный человек с множеством связей. Кто-то из его родственников в былые времени был сродни императорской фамилии, – сообщил господин Богу.

– Да, его арест трудно провести незамеченным! Есть ли какие другие пути выхода на заговорщиков? – обвел глазами присутствующих первый императорский каллиграф.

– Других путей нет. Надо браться за Оуяна. Под пытками он заговорит, – не сдавался Ян Синь.

– Сомнительно. Оуян уверен в своей безнаказанности и потому крепок как кремень. Пыткой мы из него и слова не вытянем.

– Постойте, господа, – вмешался Ши Мин. – Есть и другой выход! Мы не можем арестовать вельможного Оуяна, но мы вполне можем арестовать певичку по прозвищу Бирюзовая Царица! Помните, заговорщики упоминали о ней, она якшается с ними. Если ее взять под стражу, посадить в ямень – она очень скоро выдаст всех. Я, помнится, видал эту красотку, она слишком изнежена для того, чтобы выдержать пытки

– Где живет Бирюзовая Царица? – тут же спросил Лу Синь.

– Дом у нее вряд ли имеется. Скорее всего, она постоянно пребывает на джонке «Летящая ласточка». Джонка принадлежит бывшей сицзи Су Данян. Возможно, что и сама Су Данян имеет касательство к заговорщикам и предателям.

– Да, такое может быть. Господа, прошу вас, едемте в Северный дворец. Мы прикажем схватить и доставить Су Данян и Бирюзовую Царицу именно туда. Северный дворец – место суровое.

Господин Богу отправил нескольких стражников на «Летящую ласточку», а сам со своими гостями уселся в крытую повозку и помчался в Северный дворец, находившийся почти за пределами Тэнкина. Собственно, Северный дворец был огромным яменем, тестом заключения и казней.

Наступила уже глубокая ночь, когда наши герои прибыли в Северный дворец. В темноте, разгоняемой только светом бумажных фонарей, Северный дворец выглядел особенно зловеще.

Едва господин Цынхао Богу, братья Синь и Ши Мин разместились в одной из многочисленных мрачноватых комнат дворца, как во дворе раздался грохот копыт – это вернулась стража, посланная на «Летящую ласточку».

– Однако как скоро они обернулись, – заметил Лу Синь. – Не сбежала ли Су Данян со всеми своими певичками?

Но Су Данян была на месте, и потому сейчас ее, арестованную, ввели в комнату два вооруженных стражника. Почтенная содержательница веселого дома напустила на себя строгость и чопорность и одета была скромно: ни дать ни взять монахиня. Однако внешний вид не обманул господина Богу.

– На колени! – приказал он Су Данян, а затем обратился к стражникам: – Где вторая женщина, Бирюзовая Царица?

– На джонке ее не обнаружили, – ответил сделавший шаг вперед стражник. – И все певички в один голос твердили, что Бирюзовую Царицу уже арестовали по вашему приказу несколько дней назад и увезли.

– Что за чепуха! – возмутился господин Богу, но тут подала голос Су Данян:

– Это вовсе не чепуха, почтеннейший начальники. Несколько дней назад, не скажу уж точно сколько, ко мне на «Ласточку» явился ваш помощник, господин Цу. Он показал мне арестную бумагу с вашей подписью и забрал мою милую Бирюзовую Царицу. С тех пор о ее судьбе я ничего не знаю.

– Начальник Цу? – изумился Богу. – Приказ с моей подписью? Я об этом в первый раз слышу!

– Может быть, – язвительно отозвалась Су Данян. – Значит, господин Цу действовал по своему усмотрению. Только радости моей певичке это не принесло. Где искать мою Бирюзовую Царицу? Она должна мне двести связок монет за украшения и одежды! Я этого так не оставлю!

– Погоди кричать, глупая ты баба, – осадил Су Данян господин Лу Синь. – Признавайся лучше: знала ты, что Бирюзовая Царица встречается с заговорщиками, умышляющими против жизни государя?

Су Данян побледнела и сжалась:

– Милостивые господа, не было такого! Бирюзовая Царица -девушка честная! В своем роде, конечно…

Ши Мин шепнул Лу Синю:

– Спросите у нее, часто ли бывал на их джонке ловец креветок по имени Пэй.

Лу Синь кивнул и возвысил голос:

– Говори, старая развратница, часто ли бывал на твоей джонке ловец креветок Пэй?

Су Данян дрожащим голосом ответила:

– Бывал почти каждую неделю. Как наловит креветок, так и приносит нам. Он безобидный глуповатый малый, комара не прихлопнет – пожалеет. Он все мечтал поглядеть на Бирюзовую Царицу…

– И как, поглядел?

– Да, было дело… Иногда я позволяла им видеться… Но зачем вам Пэй?

– А вот это, старая сводня, тебя не касается. Что-нибудь еще, кроме креветок, этот Пэй тебе или твоим девкам не передавал?

– Ничего. Не было такого. Да что этот Пэй может, он безобидный малый!

– Понятно. Выведите ее, пусть подождет в коридоре.

Стражники вывели Су Данян. Наши герои принялись совещаться:

– Похоже, она ко всему этому непричастна.

– Может, и так, а может, она искусно притворяется. Старая распутница чему только не обучена, все уловки знает, чтобы показать себя праведницей, а остальных грешниками.

– Меня не Су Данян беспокоит, а второй начальник Цу. Выходит, он изменник? У него был поддельный приказ с поддельной подписью, он самовольно арестовал Бирюзовую Царицу…

– И, если исходить из того, что он якшается с заговорщиками, он, скорее всего, убил эту девицу.

– Я дам приказ нижним чинам Тайной службы обыскать весь город, но найти Бирюзовую Царицу или то, что от нее осталось. Если она мертва – это доказывает причастность начальника Цу к заговорщикам.

– Не пора ли арестовать этого негодяя?

– Пока подождем. Он очень осторожен…

– Сколько можно ждать?! Сколько можно терять время на пустые разговоры?! Мы лишь размышляем, а противник меж тем того и гляди нанесет удар! – разгорячился Ши Мин.

– Хорошо, – сдался господин Богу. – Я сейчас же пошлю за начальником Цу. Вот записка, в которой я прошу его явиться для помощи следствию. Су Данян пока не будем отпускать -устроим им очную ставку.

…Эта ночь нашим героям запомнилась надолго – как бесконечно дождливая и полная событий. У Лу Синя голова шла кругом: он, мирный каллиграф, оказался втянут в хитро сплетенные сети заговора.

Начальник Цу явился очень быстро, по-военному. Отвесил уставной поклон Цынхао Богу, затем едва заметно кивнул Лу Синю, а Яна Синя и Ши Мина будто вообще не заметил.

– Простите, начальник Цу, что мы поневоле лишили вас сна, – заговорил господин Богу. – Но у нас есть к вам вопросы, требующие немедленных ответов.

– Я весь внимание, – кивнул начальник Цу.

– Мне стало известно, – снова взял слово господин Богу,-что вы состряпали ложный приказ об аресте певички, именуемой Бирюзовая Царица. Предъявив этот приказ держательнице веселого заведения Су Данян, вы забрали певичку.

– Я… -начал было господин Цу.

– Это еще не все. Бирюзовая Царица, как оказалось, замешана в заговоре против государя и много знает. Но после того как вы ее арестовали, она пропала. Потрудитесь ответить: куда вы дели Бирюзовую Царицу?

Начальник Цу с достоинством выпрямился.

– Никакой Бирюзовой Царицы я не знаю, имя это слышу в первый раз, – заявил он. – И о заговоре также узнал только сейчас от вас, господин Богу.

– Хорошо же, – стукнул кулаком по столу начальник Богу. – Как бы вам не повредили ваши слова. Введите Су Данян!

Когда Су Данян ввели в комнату, Богу спросил ее, указывая на Цу:

– Этот господин предъявил тебе бумагу на арест Бирюзовой Царицы?

– Истинно так, – ответила Су Данян. – Он предъявил бумагу и забрал мою девочку с собой. И с тех пор она пропала, пропала! Что ты с нею сделал, негодяй!

Цу презрительно усмехнулся:

– Если верить всякому слову пустой и вздорной бабы, то окажется, что я – лунный заяц, толкущий в ступке траву бессмертия! Что вы ее слушаете, начальник! Она лжет!

– Нет, я не лгу и клянусь в том именем императора! – вскричала Су Данян. – Ты увез с «Ласточки» Бирюзовую Царицу, и это видели не меньше дюжины моих девиц и служанок. Они все подтвердят это, если нужно.

– Грязная тварь! – прошипел начальник Цу, стискивая кулаки.

– Все понятно, – сверкнул глазами господин Богу. – Возьмите Су Данян и под охраной препроводите ее на джонку «Летящая ласточка». Почтенная Су Данян, надеюсь, вы понимаете, что в ближайшее время вам не следует покидать город? Вы можете понадобиться для дознания.

– Как прикажете, господин, – поклонилась Су Данян.

Су Данян увели.

– А теперь, начальник Цу, – сказал Богу, – мы ждем от вас правды.

– Не понимаю, о чем вы, господин, – криво усмехнулся Цу.

– Куда вы дели Бирюзовую Царицу?

– Я не знаю никакой Бирюзовой Царицы.

– Вы предпочитаете, чтобы мы применили к вам пытки?

– Можете пытать меня сколько угодно, но я все равно скажу, что не знаю никакой Бирюзовой Царицы,-заявил начальник Цу.

– Тех, кто не выносит вида пыток, прошу сразу удалиться, – предупредил сотоварищей господин Богу, но все остались.

Принесли пыточный станок для пальцев. Пальцы зажимались в тисках и сдавливались до тех пор, пока пытаемый не начинал говорить или пока его пальцы не превращались в кашу. Пальцы начальника Цу стиснули в станке, пыточных дел мастер встал рядом.

– Цу, еще раз прошу тебя одуматься и сказать нам правду, – потребовал Богу.

– Правда в том, что я служу императору, а вы – негодяи! – крикнул Цу.

– Пытайте! – махнул рукой Богу.

Цу стерпел адскую боль и даже ни разу не вскрикнул. В его пальцах не осталось ни одной целой косточки, но он молчал. Тогда господин Богу приказал бить негодяя бамбуковой палкой по лодыжкам. Цу стерпел девяносто девять ударов, но на сотом он вскричал:

– Пощадите, пощадите, я все скажу!

– Развяжите его и облейте холодной водой, – приказал Богу.

Цу в изнеможении стоял перед столом начальника, кровь текла по его ногам, руки тряслись.

– Я все скажу, – повторил он.

– Говори, – приказал Богу и шепнул Ши Мину: – Записывай показания!

– Я, – переводя дыхание, заговорил Цу, – предан тайному обществу заговорщиков, умышляющих на жизнь государя. У меня был крупный долг, они дали мне денег и предложили служить им. Я добывал им разные сведения, прикрывал их делишки… Они приказали мне арестовать Бирюзовую Царицу и так, под видом ареста, убить ее. Они боялись, что Бирюзовая Царица их выдаст.

– Где труп?

– Его подбросили к стенам какого-то монастыря не помню.

– Назови имена заговорщиков.

– Это займет слишком много времени, – улыбнулся Цу. – У меня есть список. Вот здесь, в кожаном мешочке, что висит у пояса. Снимите его и развяжите, сам я не могу, учитывая то, во что превратились мои пальцы.

– Если ты честно будешь служить государю, тебя вылечат, – сказал Богу и сделал знак пыточному мастеру снять мешочек.

Тот снял мешочек с пояса Цу и положил его на стол.

– Список там, – заверил Цу и почти вплотную подошел к столу. – Он записан особыми иероглифами, но я помогу вам его прочесть…

– Хорошо, – кивнул Богу и развязал мешочек.

В мешочке тут же возникло какое-то шевеление.1

– Прочь! – закричал Ши Мин. – Это обман!

Все повскакали с мест и лишь могли наблюдать как за какое-то мгновение из мешочка выскочило уродливое насекомое и впилось прямо в лицо наклонившемуся над мешочком Цу.

– Ядовитая сколопендра, – прошептал Лу Синь.

Лицо Цу распухло, почернело, из глаз потекла кровь, и он упал на пол бездыханным.

– Негодяй! – вскричал Богу.

– Убейте ядовитую тварь, чтобы она больше никого не покусала!

Сколопендру раздавил пыточник, при этом она еще долго извивалась и корчилась, стараясь ужалить. Когда труп бывшего начальника Цу унесли, Богу сказал:

– Мы так и не вызнали у него никаких тайн.

– Разве что узнали о смерти Бирюзовой Царицы.

– Да, но что нам это дает… – разочарованно протянул Ян Синь.

– Погодите отчаиваться, – проговорил Лу Синь. – По крайней мере, мы узнали одно: то, что Цу предатель и примыкает к заговорщикам из тайного общества.

– И что с того?

– Брат, ты, кажется, оборотень… – начал Лу Синь.

– Допустим.

– А значит, при желании можешь принять чей-то облик. Например, облик господина Цу.

– Да, могу, но зачем?

– Смерть его мы будем держать в тайне. Ты примешь облик Цу и будешь исполнять обычные его обязанности – господин Богу поможет тебе в этом.

– Да-да, – заверил Богу.

– И тогда нам не нужно будет искать заговорщиков, – закончил мысль Лу Синь. – Заговорщики сами найдут тебя. И ты выведаешь у них все тайны.

– Это дельная мысль! – обрадовался Богу. – А я ведь совсем было потерял надежду…

– Только тело настоящего Цу надо тщательно скрыть.

– За этим дело не станет, – заверил товарищей Богу. – В Северном дворце много бездонных колодцев, хранящих безымянные кости. А теперь не угодно ли отправиться снова ко мне – скоро рассвет, беда если нас здесь заметят.

– Верно, – кивнул Лу Синь. – Едемте к вам, уважаемый начальник.

– Я прикажу устроить чайную церемонию, – сказал господин Богу.

– Чай? – переспросил Лу Синь. Что-то словно кольнуло его в сердце, какое-то сладкое и болезненное воспоминание. – Что ж, чай сейчас будет как нельзя кстати.