Слог 2
ТЕНИ МЕРТВОГО МОЗГА

Драк двигался через лесную чащу быстро и уверенно. Это совсем не вязалось с его массивной фигурой, тяжелой большой головой и толстым шипастым хвостом. Он шел, мягко переставляя когтистые лапы, низко наклонившись к земле и старался не потерять след, пахнувший сладким эльфийским потом и влажной волчьей шерстью. Понемногу драк нагонял идущих впереди. Как обычно перед схваткой, спинной гребень у него начал разогреваться. Зеленая кровь, закипая, тяжко заколотилась в висках, в глазах поплыл кровавый туман…

Во рту у Алекса ясно обозначился вкус ядовитой слюны, слизистые выделения жгли кожу, а хищная ярость зверя грозила затопить мозг. Чувства были настолько остры, что тошнота подкатилась к горлу и сердце сжалось от страха и омерзения.

Совсем по-иному вел себя Колдун. Он, казалось, наслаждался возможностью на несколько минут стать тупым и свирепым. На его лице, искаженном кровожадной гримасой, горели сумасшедшие, подернутые мутной влагой глаза.

Раздвинув ветки колючего кустарника, драк ступил на ярко-зеленую поляну и неожиданно провалился во весь свой двухметровый рост. Предательская трясина разверзлась под ним так стремительно, что любой из его диких родичей канул бы в бурой болотной жиже мгновенно и навсегда.

Но этот драк не был диким.

Кроме того, Алекс все время ощущал сильную дозу какого-то наркотика, поддерживающего драка в возбужденном состоянии.

В последний момент, когда туша, потеряв опору, с плеском пошла вниз, драк, изогнувшись, метнул свой тяжелый боевой топор за спину, в переплетение веток и стеблей. Трос, ведущий от рукояти к поясному ремню, натянулся, лишив болото возможности продемонстрировать Колдуну и Алексу свои мрачные глубины. Перебирая верхними трехпалыми лапами, драк выбрался на твердую почву.

Пока он освобождал топор, Алекс пытался понять, как прошел через болото эльф. Колдун как-то говорил, что эльфы не проваливаются в снег и прыгают с большой высоты без вреда для себя. Наверное, в болотах они тоже не тонут.

— А волка своего он, видимо, перенес на руках, — вслух сказал Алекс.

Колдун не удостоил его ответом, лишь дрогнули полные губы в презрительной самодовольной ухмылке.

Некоторое время драк ломился сквозь кусты в обход трясины. След на другой стороне отыскался быстро, и разозленный преследователь, уже не скрываясь, дробным галопом помчался за опередившим его беглецом.

Ветки нещадно хлестали по груди и морде. Драк начал подвывать и порыкивать на бегу. Он давился яростью. Алекс уже устал отводить в сторону отвратительный букет чувств и ощущений, переполнявших накачанного наркотиками ящера.

Правда, развязка уже приближалась. Она сообщила о себе стремительно вырвавшимся из леса свистом стрелы. Глухой удар не замедлил бега, но Алекс почувствовал тупую боль в солнечном сплетении. Лучник определенно знал анатомию драков и направлял стрелу в скрытый за мечевидным отростком энергетический центр.

«Еще полезнее было бы поразить печень», — подумал Алекс.

Он вдруг поймал себя на сочувствии незнакомому стрелку. Появление эльфа в Чернолесье было для него неожиданным. Как будто ожила одна из сказок, слышанных в детстве.

В это время невидимый лучник снова спустил тетиву. Вторая стрела, направленная в глаз ящера, не смогла проникнуть в мозг, а только застряла в массивном надбровье. С глухим ревом драк выдернул стрелу и бросился на выступившего из чащи светловолосого юношу в серебристом коротком плаще.

Траскийский обоюдоострый топор обрушился на макушку присевшего в боевой стойке противника.

Тщетно.

Гудящее лезвие глубоко засело в кряжистом дубовом пне, а правый бок разорвала боль. Вдобавок враг исчез из поля зрения, сместившись, видимо, за спину. Драк, не оборачиваясь, ударил хвостом. С хрустом переломилось молодое деревце. Промах!

Бросив застрявший топор, драк сорвал с пояса широкий зазубренный серп, обычное оружие траскийских боевых ящеров. Еще раз заставив противника уклониться от удара хвоста, он попытался отсечь ему голову.

Эльф снова увернулся.

На этот раз боль в рассеченном боку была гораздо сильнее. Алекс едва успел заметить странную форму кинжала, имеющего два одинаковых лезвия, направленных в разные стороны. Движения эльфа были такими стремительными, что он просто выпадал из темпа восприятия ящера.

«Отличный у него клинок», — позавидовал Алекс.

Когда драк, снова промахнувшись, получил третий удар, симпатия Алекса перешла в восхищение. Нужно обладать немалым хладнокровием и мастерством, чтобы раз за разом наносить удар в одно и то же место, расширяя кровавую щель в практически неуязвимой защите драка!

Шипастый хвост в ярости заметался, круша стебли кустарников и вырывая огромные куски дерна. И хотя эльф обладал феноменальной реакцией, роговые шипы все-таки нашли свою цель. Запах свежей крови привел драка в неистовство. Он снова развернулся и, широко разинув пасть с кривыми клыками, бросился на свою жертву. Перед глазами вспух серебристый плащ, когти схватили пустую ткань, а двузубый кинжал в четвертый раз погрузился в его правый бок, вгрызаясь в печень, прерывая один из основных энергетических каналов…

В гаснущих глазах опрокинулся шатер листвы, несколько раз конвульсивно дернулось испачканное кровью лицо победителя, и, наконец, матовые пленки змеиных век сомкнулись, почти не давая зрителям рассмотреть лицо девушки, появившейся за спиной усталого эльфа.

«Эльфа ли?» — усомнился Алекс.

— Он полукровка, — отозвался Колдун. — Слушай! — повелительно бросил он ученику, и тот, закрыв глаза, услышал голоса.

— Олег, с тобой все в порядке? — Это девушка.

— Да сестренка, спасибо! — Это владелец двузубого кинжала.

— Ты должен был позвать на помощь!

— Я пока еще в состоянии защитить себя сам!

— Ты все еще играешь в Благородных Мечников?..

Голоса постепенно затихают по мере того, как гаснут последние искорки жизни в мозгу сраженного драка. И вдруг другой голос, резкий, лающий. Алекс в изумлении открывает глаза: «Волк?» Колдун устало откидывается в кресле.

— Пора бы тебе знать, что волки Серебряного леса — не обычные звери, — ворчит он, морщась от вони, исходящей от трупа драка, час назад доставленного рыцарями из Северного Чернолесья. Широкая рана в правом боку ящера пузырится зеленоватой слизью… — Скажи, пусть уберут эту падаль, — приказывает Колдун, и Алекс привычно вскакивает. В ушах у него еще звенит голос прекрасной незнакомки, и ему почему-то приятно, что эльф-лучник называл ее сестрой.

Провожая глазами своего ученика, Колдун растягивает рот в злорадной усмешке. «Ну что ж, пора тебя с ней познакомить», — цедит его большой рот с крепкими удлиненными зубами.

— Сразу двое? Какая удача, Ви! И они уже встретились.

— Тут все проще. Помнишь, он сказал «сестренка»? Она действительно его сестра. По матери. А отцы разные. У него — эльф, у нее — человек.

— Как ты все это считала?

— Не забывай, чьи они Производные! Я их почувствовала как… ну, как во сне. Вроде бы лица незнакомые, а ты непонятно откуда всех знаешь.

— Подведем итог. Пятерых мы уже знаем. Осталось найти одного. Или, вернее, одну. По всем расчетам это должна быть девушка.

— Давай наблюдать за Саном. Мне кажется, Шестая появится там, на юге.

— Только когда они там дерутся, ты тут не дергайся. А то снесешь мне полголовы — жалеть будешь…

— Хорошо, любимый! Полголовы — ни в коем случае. А вот если локтем в солнышко засвечу, не обессудь, сам научил!

— Слушай, Ушастый, что-то мне не понравилось, как этот Беловолосый ящера уконтропупил. В одиночку, без доспехов, одной малюсенькой железякой…

— А тебе опять Суперы мерещатся? Подбери анус! Никакой он не Супер. Но на наших предсмертников действительно похож. Есть в нем что-то этакое… Даже не знаю что. Просто чую. Похож. Как там они чирикали? Эльф. Это Остроухий, что ли? Так вроде уши у него круглые были. Хотя под гривой не очень-то разберешь. Надо Шефу доложить.

— Ага. А что это за мурло у предсмертника в начальниках ходит? Запашок от него дельный идет. Наш он, Темный. А в списках агентов вроде не значится!

— Я уже навел справки. Есть он в списках, но не в наших. Инвольтирует его кто-то из сильников. От случая к случаю. Чмырь этот — гордец, сил нет. Мнит себя Великим Магом. Там у них записано, что в молодости был он боевиком, а потом вроде как магический дар у него усилился, и подался он в придворные колдуны. В общем, я думаю, разрешение на прямой контакт мы получим. Если, конечно, потребуется.

— Короче, за этого предсмертника могем быть спокойны. Никуда он от чмыря не денется.

— Угу. Давай глянем на другого. Чует моя задница, с ним мы еще наплачемся.

— Не боись! Теперь без взвода поддержки мы на него не попрем. Хватит одного дохлого Пернатика. А какое роскошное тело было! Высший класс! Я в нем два десятка руконогих играючи задавил. Только хрипели малость. А он его в решето! Как Спецкоманда взбесившегося порча. Жалко ведь, Ушастый! Свое ведь имущество, даром что казенное.

— Не ной. Без тебя тошно. Я с этой лямбдой совсем из графика наслаждений выбился. Ни одной гулянки за полцикла! Это же эйнджелство какое-то получается! Будто и не мужик вовсе. А ты о червяке своем жалеешь… Нам вот щас предсмертника агентшей травить, а она, тварь, так рулады выводит, из штанов выскакиваешь! У меня уже все в подживотье дрожит.

— Всегда ты, Струм, от своих вожделений зависел. Так и сдохнешь когда-нибудь из-за этого. Наверху не выдержишь — и в разгул. Там тебя и пристукнут.

— Не каркай! Давай лучше работать…