Книга: Дикие земли
Назад: ГЛАВА 2
Дальше: ГЛАВА 4

ГЛАВА 3

Почему-то всегда дом вождя — во всех селах, городах и столицах — находился в центре. Возле него стояли вооруженные воины, обвешанные железом. Они смотрели на меня так грозно, как на потенциального супостата, вероятно, вознамерившегося унести их гниющего вождя в дальние страны.
Мы вошли в хижину, и, несмотря на проветривание, в нос шибанул отвратительный запах гниющего мяса. Я уже понял, что работа будет нелегкой… Сохранить бы в желудке то, что я опрометчиво съел полчаса назад.
Вождь лежал на циновках, а рядом с ним находилась экзотическая личность, обвешанная амулетами, фигурками зверей, кусочками зеркал (где они их взяли? Видимо, выкопали). В носу у него была продета кость, что, впрочем, не мешало ему произносить заклинания, помогающие больному как мертвому припарки.
Он оглянулся на нас и злобно прошипел:
— Чего ты привел этого белого? Если уж моя магия не помогла, белому тут делать нечего! Прогони его отсюда!
— Магст, хуже уже не будет! — спокойно сказал сын вождя. — Дай ему полечить отца, почему ты против? Или ты ждешь, что твой сын займет место вождя, когда отец умрет?
— Ты, щенок, осмеливаешься мне, шаману, говорить такие слова?! Да я тебя прокляну сейчас так, что ты сгниешь, как твой отец! — Шаман вдруг замер, как будто спохватившись, что сболтнул лишнего, и вышел из хижины, бормоча на ходу проклятия всем этим белым и их друзьям.
Вождь открыл глаза, потом с трудом спросил:
— Кто это, Крант?
— Это колдун, из-за пустыни. Я привел его для того, чтобы он тебя полечил, отец. Позволь, он тебя полечит. Колдовство шамана все равно не помогает…
— Пусть лечит… — слабо двинул рукой вождь, — все равно мне осталось жить недолго. Хуже уже не будет. Может, хоть умру быстрее…
Крант махнул мне рукой — давай, мол, и я подошел к постели умирающего.
Зрелище было ужасное: с его тела слезала кожа как перчатка, обнажившиеся мышцы местами почернели — похоже, начиналась гангрена. Непроизвольно я буркнул себе под нос:
— Как он еще жив-то, непонятно.
Сын, похоже, меня услышал и с гордостью в голосе сказал:
— Он был очень сильным человеком, самым сильным в племени! Никто не мог его победить, даже Сарк! Потому и жив до сих пор, он сопротивляется смерти, не дает себя увести.
— Скажи, Крант, а когда это все началось? Когда он заболел?
— С год назад. Может, поменьше… точно не помню. Вначале у него была слабость, лихорадка, потом становилось все хуже и хуже, и скоро он уже не мог передвигаться без помощи, а сейчас он уже… ну сам видишь. Да, вот еще что — волосы у него вылезли, и рвало его сильно.
— А шаман лечил его? Давал ему что-нибудь пить — лечебные отвары, травы какие-нибудь?
— Да, лечил, постоянно был при нем. Витор, может, к делу перейдешь? Потом поговорим? Иначе он не доживет до конца нашей беседы…
Я согласно кивнул и сел рядом с больным, затем начал про себя читать заклинание лечения, пустив его через магический камень.
Руки, как обычно, засветились, и магия начала свою работу. Я сидел около часа возле вождя, вливая и вливая в него силу, — к концу этого времени он порозовел, стал нормально дышать, но до полного выздоровления было еще далеко. Я боялся запустить процесс на полную — у организма практически не было ресурсов.
Вождь спал, дыхание его стало ровным, этого пока было достаточно.
Сын вождя с радостью сказал:
— Ему лучше! Он хорошо дышит, и язвы на руках затянулись! Спасибо, ты великий колдун!
Я обернулся к Кранту:
— Иди полей мне на руки — я все их вывозил в гное, меня сейчас вырвет! Есть что-нибудь вроде мыла? Знаешь мыло?
— Знаю, но у нас его нет. Вот, почисти золой, а потом натрешь вот этим корнем — будет хорошо пахнуть. Давай я полью тебе на руки…
Я смыл вонючую грязь с рук, натер их корнем, пахнущим мятой, и устало присел рядом с хижиной на пенек.
— Крант, разговор есть. В общем, так: не пускай сюда шамана. Ни под каким видом. Скажи, он действительно хочет своего сына поставить вождем?
— Ну да… Кстати, ты его лечил сегодня. Лучше бы его Сарк прибил… Если вождь умрет, а Сарка теперь нет, то следующий, кто может занять место вождя, — сын шамана Амрт. Ты что, думаешь, шаман приложил руку к болезни моего отца?
— Я не думаю, я уверен. Вначале, скорее всего, вождь подхватил какую-то лихорадку — мало ли тут в лесу болезней. Но потом, когда шаман стал его лечить, он добавлял в настои и травы какого-то яда, после чего у твоего отца вылезли волосы и он стал разлагаться как живой труп. Не пускай к нему шамана, не позволяй, чтобы его поили чем-то, что не одобрю я, и он выздоровеет.
— А разве ты его не вылечил? — удивленно спросил Крант. — Я думал, ты его совсем вылечил, ему вроде бы стало лучше, я видел!
— Нет. За один раз это сделать нельзя. Его организм не выдержит такого лечения. Нужно еще сеансов лечения штук пять, не меньше. Еще раз говорю — не пускай к нему шамана, иначе будет беда. Предупреди охранников.
— Я сейчас поставлю у хижины тех, кто верен отцу, — моих друзей. Эти охранники ненадежны. Боюсь, что они не послушаются — это люди Амрта. Скажу, что это распоряжение вождя.
— Ага, занимайся, а я пойду к себе. Если что — я на месте. Как отец проснется, дай ему поесть — бульона, мяса немного пусть размельчат в кашицу. Давай понемногу, пусть сил набирается. Я вечером еще сеанс лечения проведу. И вот еще что — как освободишься, мне с тобой поговорить надо, зайди ко мне, ладно?
— Хорошо, Витор, зайду.
Мы расстались довольные друг другом, и я пошел в «свой» дом. Превратности судьбы меня уже давно не удивляли, но стать владельцем трех жен и толпы детей — это было как-то слишком. Я и об одной-то как-то не задумывался — ну есть подруга и есть, а чтобы официально оформить отношения… я и знать-то не знал, как это тут делается, — как в империи, так и у эльфов. Надо будет поспрашивать у друзей — чисто интересно, как это все происходит, свадебные обряды эти самые. Усмехнулся про себя: а что это я задумался над таким делом вообще-то? В этом нестабильном мире создавать семью… А где он, стабильный мир? Если бы все рассуждали, как я, человечество бы вымерло!
С этими мыслями я незаметно подошел к дому и вдруг, занятый своими размышлениями, только сейчас заметил толпу возле жилища — у меня захолодело сердце, и я бросился вперед, расталкивая веселящихся орков. В пыли возле дома катались Аранна и младшая жена — они визжали, били друг друга ногами и руками, таскали за волосы и кусались. Зрелище, конечно, было впечатляющее. Я еще не успел ничего предпринять, как все закончилось — Аранна ловким движением захватила голову соперницы на удушающий прием, и та затихла. У орчанки потекли слезы, и она похлопала эльфийку по руке, как это делают обычно борцы — хватит, мол…
Аранна отпустила ее, они поднялись, и орчанка, как побитая собака, побрела в дом. Зрители радостно закричали что-то вроде:
— Молодец, белая! Порадовала хорошей дракой! — И захлопали в ладоши, как после классного представления.
Эльфийка победно улыбнулась — ей все было понятно, хотя она и не знала языка орков, и тут заметила меня, укоризненно покачивающего головой.
— Чего тут у вас происходит? Чего вы сцепились?
— Да нормально все, — ответил за нее подошедший сбоку Бабакан, — классная драка. Было бы у меня две жены, я время от времени устраивал бы такие драки! Здорово смотреть, как бабы дерутся, ммм… как интересно! — Он причмокнул губами и засмеялся. — Да ну что там — младшая жена решила проверить статус Аранны, и, как всегда в бабском коллективе, способ один — устраивать пакости, толкать. Аранне это не понравилось, вот они и сцепились. Орчанки, конечно, сильные, не сильнее гномок, правда, но и эльфийка тоже не промах — их с детства учат драться, всех без исключения, и парней, и девушек. Так что — умение против силы. Теперь она знает, что статус Аранны выше, чем у нее, и пакостить больше не будет. Аранна — любимая жена у тебя. Получается так, что они дрались за статус любимой жены. Старшая жена у них по хозяйству, а любимая для постели. Вот как я разобрался! — Бабакан хмыкнул, с гордостью проведя рукой по бороде. — Кстати, а орчанки неплохие. Похожи на гномок, только похудее. И я им нравлюсь… Ты не против, если я схожу к какой-нибудь в гости?
— Бабакан, только чтобы не было проблем, ладно? — Я озабоченно посмотрел в глаза гному и подмигнул: — Что, приперло?
— Нет, ну ты там кувыркаешься со своей эльфийкой, а я что, не мужик, что ли? И вообще, они меня тут сразу полюбили… а что, красавец-мужчина! — Бабакан снова огладил бороду и с гордостью добавил: — У них все тут безбородые, не растет она у них! Кстати, ты бы тоже перестал каждое утро скрести подбородок — выглядел бы настоящим мужчиной! Ну как жить без бороды? Не понимаю.
— Все, все… Иди куда хочешь, красавец-мужчина! И Карана прихвати с собой, а то он уже глаза сломал, косясь на пробегающих орчанок. Вы скоро на деревья бросаться будете, не то что на баб.
Я повернулся, вошел в дом, где важно сидела и пила чай торжествующая Аранна. Она посмотрела на меня искоса, вроде как и не видела, что я пришел, потом отодвинула кружку и налила мне тоже чаю, в другую кружку:
— Попей. Устал лечить? Расскажи, что там было.
— Это ты расскажи, чего тут было? Что за цирк устроили? Иди сюда, дай я осмотрю.
Я ощупал ее распухшее ухо, посмотрел на подбитый глаз и активировал заклинание лечения. Она взвизгнула от боли, но я безжалостно продолжал ее «ремонтировать», пока ухо не приобрело нормальный вид, а синяк под глазом не исчез.
— Следующий раз не буду лечить, так и проходишь с фингалом, пока сам не рассосется! Гладиаторы, мать вашу! Ну-ка зови вторую участницу.
Аранна встала и через минуту вернулась с младшей женой — я так и не удосужился спросить, как ее имя. Она испуганно глядела то на меня, то на эльфийку, видимо, решила, что я сейчас буду ее бить, или что-то такое. У нее было два синяка под обоими глазами, распухший нос, расцарапанная шея, а что под сари — я мог только догадываться. Кстати сказать, для орчанки она была довольно миловидна — не такие огромные руки, весьма соблазнительная фигура… Я встряхнул головой — чего это со мной? Бес в ребро?
— Как тебя звать? Садись сюда, ближе ко мне.
Женщина села, испуганно косясь на хмуро-многообещающую Аранну:
— Масанта, о муж мой. Простите, что я подралась с вашей любимой женой. Она сильная жена, я думала, белые женщины слабые, а она сильная. Простите, я больше не буду, не наказывайте меня.
— Хм… да я и не собирался — я вылечить тебя хочу. Сиди спокойно, сейчас будет больно, зато все пройдет.
Я начал лечение, орчанка вначале вздрогнула, потом замерла с выражением обреченности на лице. Через несколько минут все ее «боевые шрамы» рассосались, и она перестала походить на побитую бомжиху с площади трех вокзалов.
— Ну все. Иди занимайся своими делами. Да! Вот еще что: затеешь еще такую свару, я скажу своей любимой жене, чтобы она отлупила тебя посильнее, и лечить не буду. Поняла?
— Поняла, господин! — Женщина проворно убежала на женскую половину, а сзади кто-то засмеялся:
— Что, Витор, женщин учишь уму-разуму? Надо, надо, а то разбалуются. Так о чем ты со мной хотел поговорить? Об оплате труда лекаря, может быть? Так я тебе обещал, как отец поднимется, тебя наградят, не сомневайся.
— Нет, Крант, — с досадой отмел я его слова, — мне надо с тобой поговорить о цели моего путешествия.
— Так какова цель твоего путешествия? — Крант с интересом посмотрел на меня, усевшись на коврик и скрестив ноги. — Ты раньше об этом ничего не говорил, а я не спрашивал, считая невежливым. Но раз уж сам завел речь…
— Есть такая теория, — начал я, — что все — и белые люди, и вы, и гномы, и эльфы — суть одно и то же, один род — человеческий. Вначале были люди. Потом разразилась война, уничтожившая почти весь мир и разделившая людей на расы. Основная цивилизация, средоточие, была здесь, в землях, которые у нас называют Дикими. Моя цель — найти подтверждение тому, что все расы произошли из одного корня, ну и попутно заработать на древних артефактах — а почему и нет? Организовать экспедицию тоже чего-то стоит, не так все просто.
— И ты только из-за этого шел через пески? — Крант проницательно посмотрел мне в глаза. — Неужто ты, великий маг, не мог заработать там, у себя? Тебе так необходимы эти артефакты?
— Нет, — честно ответил я, — еще у меня проблемы с эльфами, некоторые из них собирались меня убить. И мне пришлось бежать. Сюда они боятся идти, у них табу на эти земли.
— Ну вот, это другое дело. А то — узнать про цивилизации! Набрать артефактов! Я тебе и так дам артефактов, не донесешь, сколько дам. Чего тебе лезть в развалины, рисковать, зачем тебе это надо?
— Сам не знаю… любопытство. Ты разве никогда не делал ничего глупого ради любопытства? Чтобы узнать что-то запретное или то, отчего нет никакой выгоды?
— Бывало… — сознался Крант. — Могу понять, да. Только у меня бывало это лет в десять! А потом я стал воином, и мне стало не до любопытства. Теперь главное — уберечь стада и семью от набегов, самому сходить в набег, принести добычу в дом. В общем, я стал взрослым. А ты, как погляжу, нет? Впрочем, вы, колдуны, другие — вам положено узнавать неведомое, что воинам недоступно. Но ты и воин хороший. Что ты хочешь узнать от меня? Где развалины? Как туда добраться?
— Да. Мне нужна вся информация. И еще — как вы пересекали пустыню? Мы чуть не погибли в ней. Я не рассчитал силы, и мы застряли в одном оазисе с высохшим колодцем.
— А что за колодец? Ну-ка, расскажи мне — опиши, что там находится.
Я описал Кранту оазис, какие там строения, какие деревья и какой колодец, и он воскликнул:
— Все, я понял! Это оазис Маралатон. Да он сухой уже лет… хм… сорок, наверное! Мне еще дед про него рассказывал. Где ты там воду-то нашел?
— Я ее пригнал. Устроил дождик, колодец наполнился. Думаю, и другие колодцы рядом тоже.
Крант вскочил на ноги, его глаза вытаращились:
— Это ТЫ устроил этот потоп? В самом деле ТЫ? Ты великий колдун! А я с тобой так запросто разговариваю! Сейчас пустыня цветет после тебя! Такого не помнят старики! Говорят, такое бывало раньше, но очень, очень редко, а на моей памяти — никогда! Многие из оазисов давно заброшены, как и оазис Маралатон! А сейчас в них появилась вода!
— Да ладно, присядь… У меня не было выбора. Или погибнуть, или вызвать дождь. Мы не рассчитали с водой. Как же вы ходите через пустыню?
— Во-первых, наши кони более выносливы, чем ваши, и воды им надо меньше. А во-вторых — мы знаем действующие оазисы и идем от одного к другому.
— А к вам кто-нибудь приходил с той стороны? Белые люди или гномы с эльфами?
— Люди бывали, но обычно они приползали уже при смерти. Кто не погибал, тех убивали или брали в плен. Есть где-то по племенам белые, языку учат, работают — назад никого не отпустили. Только ты тут теперь свой, других таких не было. Но ты же колдун, тебе можно.
— Скажи, сколько племен тут и сколько всего народа? Вообще, как вы себя называете? У нас всех вас зовут орками.
— Да можно и орками… нам все равно. Мы никак себя не зовем, потому что одного народа нет — есть племена, вот наше — амараки. Есть племя татантуры, есть… да много какие есть. Кто знает, сколько их… В нашем племени тысячи полторы. В других — может, меньше, а может, больше. Мы не общаемся. Разве что на войне. Тогда общаемся с помощью копья и ножа.
— Расскажи мне об этих землях — насколько они тянутся, кто там живет, что опасно, а что нет.
— Между пустыней и лесом — пояс степи. Местами он узкий, как там, где вы вышли, местами на несколько дней пути. Потом идет пояс лесов, он тянется неизвестно куда — говорят, до самого моря, вдоль пустыни. Пустыня разделяет континент на две части. Леса идут километров на тысячу к востоку. За ними Мертвые земли — там ничего не растет. Там камни стали блестящими и оплавились, как сало. Теперь о развалинах, тебя же они интересуют? Развалины есть во многих местах. В основном они там, где оплавился камень. Видимо, там ударили очень сильными заклинаниями — древние обладали страшными знаниями. В этих местах находиться нельзя — после этого люди болеют, иногда умирают, но в любом случае, поход туда никогда не заканчивается хорошо. Впрочем, последний раз наши там были сотни лет назад — у нас табу на эти земли. Рядом с ними и лес какой-то неправильный, и звери странные, туда лучше не ходить. Мы ищем артефакты на границе степи и леса — там еще сохранились старые постройки. Они обрушились, но мы роем норы, отыскиваем, что можно. Ну вот так. Если захочешь, я тебе покажу, где мы копаем. Так-то там не очень жирно с находками, но безопасно.
— А где жирно, но опасно?
— Вот там, где я рассказывал тебе, — на границе с Мертвыми землями, их еще зовут Запретными землями, где странные животные и растения. Вот там есть развалины, подземелья, в которых много чудес, но из подземелий можно и не вернуться, а вокруг водятся опасные звери, говорят — многие из них разумные. Они не любят, чтобы люди там бродили. После нескольких случаев гибели воинов было решено туда не ходить. Говорю, давно это было, мне отец рассказывал. А ему его отец, а его отцу его… ну, в общем, очень давно.
— Скажи, Крант, а почему вы все время воюете между собой? Почему у вас нет родов, кланов, как у гномов. Почему не хотите быть все вместе, чтобы решать проблемы на сборах? Кстати, у нас всегда думали, что вы кочевой народ, а вы живете в деревнях. Откуда информация, что вы кочевники?
— А мы и есть кочевники. Только мы осели тут, в деревне, несколько поколений назад. Тут рядом хорошие пастбища, много дичи, недалеко древние развалины — зачем нам кочевать? Кочуют бедные племена. А войны… Войны идут из-за пастбищ, из-за женщины, из-за скота, из-за всего. У нас считается, что нет лучшей доли, чем пасть в бою. Погибший попадает на небеса, где к его услугам тучные стада, много женщин, вкусная еда — так что он ничего не теряет, умерев. Сегодня будем хоронить Сарка — погребальный костер будет. Потом пир в его память, двух пленных татантуров будем пытать, принесем их в жертву, чтобы ему прислуживали на небесах. Посмотришь? Интересно, сколько продержатся? Все воины будут играть, ставки делать — сколько времени продержатся. Обычно шаман пытает — он умеет долго их пытать, чтобы и живы были, и кричали посильнее.
Крант улыбнулся, а я похолодел. Как отказаться, чтобы его не обидеть? Но то, что я не собираюсь наслаждаться мучениями каких-то татантуров, — это однозначно. И придумать-то ничего не могу. И куда запропастились гном, эльф и Каран… Ох, во все тяжкие пустились, похоже. Ну гном-то точно, а эти куда делись? Вряд ли эльф соблазнится прелестями местных красоток.
— Крант… как бы это тебе сказать… у нас не принято сидеть на похоронах убитого тобой, на это табу. Я не могу присутствовать на похоронном пире. Извини.
— Жаль, — искренне огорчился Крант, — но раз табу, тогда конечно. У вас, колдунов, много странных табу. Вот наш шаман…
Внезапно в дверном проеме потемнело, и показалась знакомая зловещая фигура — мне сразу вспомнилась дурацкая пословица: вспомнишь дерьмо, и вот оно. Это был шаман, и, по всей вероятности, очень разозленный. Он посмотрел исподлобья на Кранта, на меня и яростно спросил:
— Почему ты велел не пускать меня к твоему отцу?! Кто тебе вбил в голову такую ересь?! Кто напел тебе порочащие меня слова? Он?! Этот белый колдун? Он послан нам на погибель! Я видел в своих снах! Я сегодня гадал — он приведет к гибели наше племя! Он убьет твоего отца! Как ты посмел запрещать мне к нему приближаться?! Я прокляну тебя и твоего белого колдуна, жалкий червяк!
Шаман стал плеваться во все стороны, таращить глаза, приплясывать, греметь костяными белыми палочками, из которых были сделаны его бусы. Я вдруг заметил, что это никакие не палочки, а человеческие кости — похоже, фаланги пальцев. Мне стало противно, я с отвращением смотрел, как он плюется и топочет, а Аранна, сидевшая слева от меня, испуганно прижалась ко мне и спросила:
— Чего это он? Больной, что ли? Не покусает? Глянь, как плюется! Я этот чай пить не буду. Может, туда слюни долетели… тьфу!
Я не выдержал:
— Эй, уважаемый, хватит дурака валять! Чего ты дергаешься как параличный? Лучше ответь: зачем ты вождя травил? И чем?
— Ты, проклятый белый! Ты умрешь! Будь ты проклят! И твоя белая сучка будь проклята! И твой дом проклят!
— Да ты совсем ненормальный, иди отсюда! — Я не на шутку разозлился, не стоило ему трогать Аранну. — Пришибу ведь ненароком!
— А сил хватит? — неожиданно спокойно спросил шаман. — Может, хочешь поединок? Магический поединок. Тогда и узнаем, какой ты колдун!
— Я не против. Когда ты хочешь — сейчас?
— Нет, белый, сегодня я занят. А вот завтра я с удовольствием отправлю твою душу на небеса. Но скорее всего — я заключу ее в труп убитого врага, и ты будешь гнить вместе с его трупом, вечно! Завтра.
Шаман вышел из дома и исчез за углом.
Крант был подавлен, некоторое время молчал, потом сказал:
— Он очень сильный шаман, он разговаривает с мертвыми. Еще никто не мог его победить. На нас другие племена боятся нападать. Он может демона вызвать, может мертвых подымать. Плохое дело, если он тебя убьет, — умрет мой отец, его сын станет вождем. Шаман всех подомнет и меня изведет. Если ты его убьешь — другие племена будут знать, что мы стали слабее, и нападут на нас, многие погибнут, если не все. Как быть — я не знаю. Ты знаешь, как быть? Ты же колдун, должен знать.
— Не знаю. Мне ясно только одно — я-то никак не желаю, чтобы он меня убил. А значит, умрет он. Рассчитывай ситуацию исходя из этого.
— Ладно, что теперь сделаешь, — нахмурился парень, — пошли, еще отца полечишь?
— Пошли, посмотрим, можно ли сегодня его лечить или еще рано.
Воины у хижины вождя были уже другие, они посмотрели на нас, но не сделали попытки задержать. Мы прошли внутрь. Вождь проснулся — его поили бульоном из кружки, чувствовалось по запаху. Выглядел он гораздо лучше, чем прежде. Мы подождали, пока его покормят, и, когда он с удовлетворением откинулся на подушку, я его спросил:
— Как самочувствие? Что-то болит? Что-то неприятное ощущаете?
— Ты хороший колдун, белый.
— Его имя Витор, отец, — вмешался Крант, — он сильный колдун.
— Не мешай, сын, — нахмурился вождь. — Я слышал, Витор, что ты сказал, будто бы в моей болезни виноват шаман? Это так?
— Я считаю, что шаман. Признаки болезни таковы, что они похожи на отравление. Я знаю эти признаки.
По лицу вождя прошла тень. Его глубоко запавшие глаза осмотрели меня с ног до головы, потом он сказал:
— Ты понимаешь, что теперь ты нажил очень опасного и сильного врага? Что шаман тебе не простит разоблачения? Я вообще боюсь, как бы заговора не было. Они просто могут прибить нас тут всех, объявив, что белый колдун взбесился и всех убил, а потом пришлось убить и его. — Вождь вздохнул, прикрыл глаза, полежал. Казалось, он уснул, потом он снова открыл глаза и сказал: — Убирать шамана надо. И сына его тоже. Только бы на ноги мне встать побыстрее… тогда и разберемся с ними.
— Ну так мы и пришли для того, чтобы быстрее поставить тебя на ноги. Витор сейчас тебя еще полечит. Что касается шамана — у них с Витором завтра магический поединок до смерти. Так что шаман скоро исчезнет из жизни.
— Поединок? — встрепенулся Красст. — Чего вы мне сразу не сказали?! Плохая новость. Ох, плохая. Со всех сторон плохая! Он торопится убрать Витора, пока Витор меня не вылечил. А шаман очень опытный боец — он хорошо знает боевую магию. А ты, Витор, хорошо ее знаешь? Часто ее применял в жизни? Сможешь противостоять шаману?
— Скорее всего — да. По крайней мере, я не намерен дать себя убить, это точно. А каковы правила магического поединка? Можно ли вместе с магией применять физическую силу? Есть ли какие-то ограничения в магии?
— Нет ограничений, нет правил — выходите биться вы двое, остается один. Впрочем, нет, есть одно — никто не может помогать ни одному из соперников. Остальное — на их усмотрение.
— Давайте-ка я вас полечу, а завтра — будет завтра. Не для того я пересек пустыню, чтобы какой-то шаманишка меня завалил. Он очень, очень ошибается на мой счет, будьте спокойны.
Я подмигнул вождю, слабо улыбнувшемуся мне в ответ, и приступил к лечению. Через минут пятнадцать я закончил — вождь выглядел неплохо: из гниющего полутрупа он превратился во вполне симпатичного орка, правда, лысого, как коленка, и очень худого.
— Следующий сеанс будем проводить дня через три, как вы наберетесь сил. Больше пока нельзя, иначе умрете от истощения.
— Спасибо, Витор. Надеюсь, ты сделаешь все, чтобы третий сеанс состоялся. — Вождь расслабился и закрыл глаза.
Мы с его сыном вышли из хижины, Крант проводил меня до моего дома, а по дороге спросил:
— Может, тебе надо какие-то обряды провести? Жертву? Я бы мог забрать одного пленника, ты ему вырвешь сердце, принесешь в жертву богам. Они, возможно, даруют тебе победу. Надо?
— Кхе-кхе… нет, спасибо за предложение, я как-нибудь обойдусь.
У меня от предложения парня аж дыхание перехватило — представил себя вырывающим сердце орка и пляшущим рядом с трупом. Брр…
Мы распростились. Парень ушел, а я вошел в свою хижину и замер — на полу лежали большие куски окровавленного мяса, и в свете последних разговоров о жертвоприношениях и вырванных сердцах мне почему-то привиделся растерзанный труп.
Я сдавленным голосом спросил у сидевшей возле кусков мяса Асанты:
— Это еще что такое?
— Мясо… — удивленно ответила женщина, странно посмотрев на меня. Мол, не видишь, что ли? — Твои воины сходили на охоту, убили двух оленей, вырезали лучшие куски и привезли. А что такое? Ты не любишь оленину?
— Люблю… это я так. Привиделось кое-что.
— Понятно… — протянула Асанта. Ей явно было ничего не понятно, но что еще сказать-то? — Сейчас мы настругаем мяса, пожарим на углях, добавим соусов, овощей, положим на лепешки, будет очень вкусно. Ты проголодался?
Я вдруг почувствовал сильный голод, о чем тут же и сказал женщине. Все засуетились, как ни странно, Аранна тоже. Она занималась хозяйством вместе с остальными — резала мясо, овощи.
— Аранна, а как ты с ними общаешься-то? Ты же не понимаешь ни слова?
— Кое-что уже понимаю, но в основном жестами. Женщины всегда найдут общий язык.
— Ага. Особенно после того, как набьют друг другу морды, — усмехнулся я. — А где Алдан и Каран?
— Они пошли к ручью — все перемазались в крови. Моются и отстирываются. А чего не спрашиваешь, где Бабакан?
— Да знаю я. Небось к бабе какой-то завалился.
— Точно. Вразнос пошел — дорвался, понимаешь… Сказал, что ночует у одной вдовушки.
— Да пусть себе… Ему тоже надо расслабиться.
Незаметно подкрался вечер. На краю деревни — хорошо хоть не рядом с нами — разожгли костер, там шел пир по случаю ухода Сарка в мир иной. Я боялся и представить, что там происходит. И уж тем более не хотел участвовать в этом «торжестве».
Крики пытаемых жертв доносились даже сюда, Аранна вздрагивала, прислушиваясь, остальные женщины сидели у себя на половине, несмотря на то что Сарк раньше был их мужем, — нынешний муж не пошел на торжество, а значит, и им сидеть дома. Вероятно, они расстроились, что не участвовали в таком знаменательном событии, а может, им было все равно.
Их понятия о жизни и смерти сильно отличались от понятий людей, эльфов и гномов, для них это был переход в более радостный мир, где будет вдоволь еды, удовольствий и развлечений, — чего плакать? Что-то подобное, вспомнилось мне, я видел как-то раз по телевизору: племя индейцев хоронило своих умерших с песнями, плясками, весельем — чего расстраивать покойника своим грустным видом?
Спали мы с Аранной отдельно от всех, в «спальне» за занавесями. Впервые за много времени мы занялись любовью спокойно, с расстановкой, без оглядки на лежащих неподалеку друзей — хотя, впрочем, и тут уединение было чисто иллюзорным, каждый звук доносился в тишине ночи как из громкоговорителя. Но что поделаешь, природа берет свое… Друзья спали в «гостиной» и демонстративно похрапывали, чтобы не смущать нас. А может, и правда так устали, что дрыхли как мертвые.
Ночью мне снились какие-то кошмары: я от кого-то убегал, то на кого-то нападал, то какие-то странные фигуры преследовали меня. Потом мне приснился Амалон — он положил мне руку на голову и сказал: «Твое время еще не пришло, не бойся. Ты победишь этого шамана!» Я успокоился… и проснулся посреди ночи, рядом с сопящей удовлетворенной Аранной. Я вспомнил весь сон, мне стало хорошо на душе — даже с той стороны друзья поддерживают меня, — и я снова уснул.
Утро встретило кудахтаньем кур, криками женщин, гоняющих развлекающихся пацанят. Я так и не познакомился с ними, как-то было не до того. Да еще казалось странным — ну как я подойду и скажу: я новый муж твоей мамы, после того как убил твоего отца. Мне это было дико, и я отодвинул проблему на далекое будущее — все равно скоро уходить, а оно как-нибудь само и рассосется. Может быть.
Мы уселись завтракать, и Каран спросил меня:
— Какие планы, командир? Надолго мы тут задержимся?
— Да, хотелось бы знать, что нам предстоит? — поддакнул Алдан, прожевывая кусочек лепешки со сливками. — Так-то тут неплохо, но неизвестность беспокоит.
— Планы? План такой — сегодня убить шамана этого племени, оставшись при этом в живых.
Каран закашлялся, подавившись куском мяса:
— Умеешь ты удивить. Я тебе это уже говорил?
— Раз десять. А может, больше. В общем, дела, ребята, такие…
Я обрисовал друзьям, как обстоят дела, они нахмурились, а потом Каран спросил:
— А что с нами будет, если ты проиграешь бой?
— Зря хоронишь раньше времени, — усмехнулся я, — но вопрос закономерный. Плохо будет. Скорее всего, вас принесут в жертву кому-нибудь из богов — их тут до хрена, и все любят свежие сердца. Ваши пойдут вне конкуренции — белых людей тут мало, так что… вы деликатесы. Ну а Аранна будет услаждать шамана изысканными сексуальными игрищами. Или его сынка.
— Тьфу, как гадко сказал! — сплюнула эльфийка. — Я ему услажу — отрежу все, что ему мешает жить спокойно. Впрочем, ты же не захочешь, чтобы твои жены услаждали старого шамана?
— Хм, да как-то нет желания.
— А может, его просто подстрелить? — практично осведомился Алдан. — Всадить ему стрелу в глаз, и нет проблемы?
— Тогда будет проблема со всем племенем. Мне не улыбается бегать по континенту, ожидая, когда эльфы или орки воткнут стрелу в мой нежный зад. Да ладно вам — я тоже как бы не дитя, обломается этот урод!
— Надеюсь… — угрюмо сказал Каран. — Мне мое сердце дорого, как-то не хочется, чтобы его трогал мерзкий старик немытыми руками.
— В общем, ждем, готовимся ко всему. Наверное, меня пригласят на бой… не знаю, как у них тут все это обставляется — процедура вызова и так далее. Бабакана, жаль, нет, его предупредить надо.
— О чем предупредить? — прогудел сзади знакомый голос. — Я и так все знаю. Сегодня ты надерешь зад шаману. Чего ты так распереживался? Я в тебя верю.
Гном уселся у очага:
— Уф-ф, ночка была. Эх, знойная вдовушка попалась! А сильная! Почти как я. Славно покувыркались. Есть что-нибудь пожрать?
— А чего, тебя вдовушка не покормила, что ли? — фыркнула Аранна. — Плохо старался, видать.
— Да я еле убежал — не до еды было! Она бы меня до смерти заездила! Чудом ушел!
Гном радостно заухал, его смех подхватили остальные друзья, а я задумался: смех смехом, но чего предстоит? Хуже всего, когда от тебя зависит судьба, да и сама жизнь остальных людей. А что, я разве не привык к этому в армии? Ну да… Но там по-другому все. Впрочем, какого черта я занимаюсь самокопанием и расслабляюсь — ну нет у меня права на гибель! А значит, должен выиграть. Аминь.
Мы еще посидели, поговорили о том о сем, я собрался сходить в гости к сыну вождя, когда он явился ко мне сам. Поприветствовав меня и остальных, Крант сказал:
— Там шаман вызывает тебя. Стоит на том месте, где вчера развлекались по поводу похорон Сарка, у погребального костра, и завывает. Кричит, что ты побоишься идти к нему, так как ты жалкий белый лгун. Все попрятались — боятся проклятия. Вдруг промахнется в тебя и попадет в них. Ну что, пойдешь? Он ведь не успокоится.
— Сейчас приду — куда деваться-то. И чего это я всем покоя не даю? Где я их всех хоронить буду?
Я усмехнулся и вышел из хижины, сопровождаемый взглядами друзей. Идти надо было через всю деревню. Из хижин выглядывали жители, с ужасом рассматривая белого, идущего на верную смерть. Мне все это напоминало какой-то вестерн: вот он идет, главный герой, глаза с прищуром — на злого жгучего брюнета с щегольскими усиками над пухлой порочной губой! Мне стало смешно — как-то уж очень отличался маленький кривоногий старикашка, грязный и засаленный, от жгучего брюнета-злодея.
Впрочем, усмешка соскользнула у меня с губ, когда я представил, насколько отличается по мощи этот «смешной» старикашка от мифического злодея. Мысленно я уже составил себе план действий, но еще раз прошелся по всем пунктам — как защищаться, как нападать. Немного успокоился, хотя на душе было тревожно — никогда не бывает, чтобы пошло так, как ты задумал. Хотя почти никогда. Редко, но бывает.
Я миновал все дома и уже слышал, как беснуется шаман, вызывая меня на бой. Это напоминало старый фильм «Дети капитана Гранта»: «Мганга идет! Великий Мганга идет!»
Вот и ситуация была серьезная, но я не смог удержаться от улыбки, настолько потешно выглядел потный шаман, приплясывающий на месте и крутящийся волчком. По его морщинистому лицу текли ручейки пота — жарко, в самом деле, при температуре не менее тридцати градусов выше ноля скакать в лисьей шубе! Да-да, этот придурок напялил на себя накидку из лисьих шкур, и их рыжие хвосты развевались при вращениях как пропеллер или как флаги.
Скакал он вокруг остатков вчерашнего торжества — еще дымил костер, унесший на небо несчастного Сарка, а возле него лежали в рядок два трупа, обезображенные, с содранной местами кожей и вспоротой грудной клеткой. Меня непроизвольно передернуло от отвращения, а шаман радостно захихикал:
— Что, белый, не нравится? И ты такой будешь! Я принесу тебя в жертву богу Сангри-Ка, повелителю загробного мира. Готов отправиться к нему?
— А ты, придурок, готов?
Шаман выкрикнул какое-то заклинание, и в мою сторону полетел огненный шар — я успел создать энергетический кокон, шар разбился о него, не причинив вреда, я сбросил защиту и ударил молниями — шаман тоже окутался каким-то полем, молнии бессильно рассыпались и ушли в землю. Старик дико завыл, воздел руки — я прикрылся воздушным куполом, — удара я не ощутил, но позади, в пятидесяти метрах от меня, вылетела кусками стена хижины и перепуганные жители с визгом побежали вдоль деревни, спасаясь.
Силен, собака, подумал я и врезал воздушным тараном — никакого эффекта, кроме разлетевшихся углей, поднявших тучу черной пыли. Визг старикашки — и в меня полетели огненные стрелы как из пулемета. Я едва успел прикрыться куполом и стоял, отдуваясь. Внезапно он выпустил воздушный таран, направив его мне под ноги, и выбил из-под меня землю — я повалился навзничь как подрубленный.
Старик радостно захохотал и выпустил огненную стрелу — я еле увернулся, отпрыгнул в сторону и в долю секунды, пока он там колдовал, выхватил нож и метнул в него. Орк дернулся в сторону, нож не попал в сердце, а воткнулся ему в плечо.
Шаман взвыл и стал произносить заклинание, которое я узнал — он вызывал души умерших. Оп-па! И чего же это у нас такое будет? А было вот что: два изуродованных трупа стали подыматься с земли, шаман крикнул им:
— Убейте его! — И эти зомби со вскрытой грудью пошли на меня, глядя мертвыми глазами.
Параллельно шаман выпустил облако сверкающих игл, которые ударились о поставленный мной кокон и рассыпались в пыль. Я так никогда и не узнал, что это были за иглы, да и не до того было. Зомби отвлекали меня — я не мог снять защиту, а шаман ждал, когда я ее сниму, чтобы пустить какую-то гадость.
Что оставалось? Снять защиту и рыбкой влететь за огромное дерево, стоящее возле площадки. Тут же было наготове заклинание развоплощения: как только появились в пределах видимости зомби — удар! Они упали. Тут же заклинание воплощения — души опять в телах!
— Идите и убейте шамана!
Мне показалось или они действительно с гораздо большей скоростью побежали на шамана? Память-то у них прежняя, а теперь есть возможность отомстить мучителю. Они накинулись на шамана, он не успел их развоплотить, только закрылся, скривившись, — нож-то так и торчал у него в плече.
Я незаметно вынул второй метательный нож, который лежал у меня в кармане. Когда шаман снял защиту и выкрикнул развоплощение, я метнул его и попал точно в горло — может, я и не такой опытный боевой маг, но владеть оружием я еще не разучился. Старик умер мгновенно, упав лицом в землю, а я сел рядом и замер в изнеможении. Получилось.
Так я просидел минут десять, закрыв глаза и впитывая всем телом ощущение жизни: чирикали птички, пролетел, жужжа, какой-то большой жук, в хижинах переговаривались люди, — я опять выжил.
Упала тень, я открыл глаза — рядом стоял Крант и с уважением смотрел на меня, за ним были мои друзья, а следом — жители деревни, выстроившиеся огромной толпой. Тут собралась, вероятно, вся деревня, за исключением тех, конечно, кто пас стада.
— Витор, тебе какая-то помощь нужна? — спросил Крант осторожно. — Может, помочь тебе дойти до дома?
— Нет, спасибо. Скажи, а имущество шамана теперь ко мне, что ли, перешло? Ну как со Сарком, так?
— Нет, — улыбнулся Крант, — у колдунов, шаманов другие законы. Тебе переходят только его артефакты, магические украшения, что на нем, а его стада и дом — родственникам.
— Ясно. Значит, только эти костяные фигурки… Пусть с ними вместе горит огнем, урод противный.
Я встал на ноги, подошел к шаману и вынул из его тела ножи, вытер об одежду и положил на место. Они уже много раз выручали меня. Потом подумал и сказал Кранту:
— Хочешь завершить всю эту историю с заговором? Хочешь узнать, кто участвовал в заговоре против вождя, кто его организовал?
— Неплохо бы, конечно, но кто расскажет? Шаман если только!
— Шаман. Зови сюда людей, чтобы слышали все.
Я сотворил заклинание воплощения, шаман медленно зашевелился и встал на ноги, смотря перед собой мертвыми глазами. Дождавшись, когда подойдут боязливо оглядывающиеся на шамана орки, я спросил зомби:
— Кто травил вождя Красста?
— Я.
— Зачем травил?
— Чтобы он умер.
Тьфу, опять же я наступаю на те же грабли, как и тогда, с поднятым мертвым эльфом. Надо спрашивать конкретно!
— Зачем тебе надо было, чтобы он умер?
— Чтобы место вождя занял мой сын Амрт.
— А зачем тебе нужно было, чтобы он стал вождем? Что ты хотел получить от этого?
— Власть. Я бы управлял племенем через него, имел бы много скота, женщин, хороших вещей, много пленных для жертвоприношений.
Вот чертов кровавый маньяк! Ну и последний вопрос ему.
— Амрт был в курсе, что ты травишь вождя?
— Да.
Толпа зашевелилась, из нее стал тихо выбираться сын вождя. Крант закричал:
— Хватайте! Убейте преступника!
Но Амрт ловко вскочил на коня и унесся по тропе — никто ничего не успел сделать.
— Что, Крант, вопросы еще есть к преступнику, или и так все ясно?
— Все ясно. Пусть возвращается на тот свет.
— Пусть возвращается.
Я развоплотил шамана, и его труп упал на землю. Собирать с него какие-то амулеты или украшения я не имел никакого желания, о чем и сообщил своему новому товарищу. Повернувшись к трупу шамана, я хотел уничтожить его каким-нибудь заклинанием, потом передумал:
— Уничтожьте труп, чтобы никто не мог им воспользоваться… мало ли что может быть.
— Да, так и сделаем, — сказал Крант. — Отцу уже лучше стало, он встает, сам ест. Ты хорошо поработал, Витор.
— Рад стараться, — усмехнулся я, — пойду отдыхать.
И я зашагал к своему дому в сопровождении друзей, похлопывающих меня по плечу, и моей женщины, которая сначала повисла у меня на шее, а потом всю дорогу держалась за мою руку. Я хорошо поработал и могу теперь отдохнуть.
Следующую неделю я ел, спал, занимался сексом (только с Аранной, хотя старшая жена упорно подсовывала мне молодуху), купался в реке, ездил по окрестностям с отрядом Кранта. Он теперь занял место военного вождя, верховный же вождь, он же его отец, после третьего сеанса лечения совсем пришел в себя и уже деловито расхаживал по лагерю, гонял подчиненных, распоряжался и был доволен жизнью.
Через неделю он пригласил меня к себе в дом на ужин. Как я догадывался, меня ожидал разговор о награде, о дальнейших планах и вообще — обо всем, что интересно вождю.
Вечером я сидел у него и вкушал разнообразные яства. От некоторых из них я категорически отказался. Например, от каких-то шевелящихся толстых личинок размером с мой большой палец и жареных жуков, издававших зловоние. Разговаривали мы обо всем — типа светская беседа. Если только можно назвать светской беседу профессионального вояки и орка с подпиленными зубами.
Кстати, я обнаружил интересную вещь: подпиленные зубы после лечения почти полностью восстановились. К небольшому неудовольствию вождя Красста. Впрочем, он как человек реально умный отнесся к этому с юмором и спросил только: «Интересно, а когда ты лечишь женщин, у них девственность не восстанавливается?» Я его разочаровал, сказав, что нет, как ни странно — не восстанавливается, проверено.
Мы посмеялись, а потом он перешел к серьезному разговору:
— Скажи, Витор, какие у тебя планы на будущее и что бы ты хотел получить за то, что меня вылечил?
Я уже давно определился, что я хочу, но сделал вид, будто бы думаю над вопросом, потом только выдал ответ:
— Я хочу попасть к Запретным землям. Скажите, когда последний раз там были ваши соплеменники?
— Очень, очень давно, — нахмурился вождь, — но там нельзя бывать! У нас передавалось из поколения в поколение: те, кто возвращался оттуда, долго болели и рано умирали. Вот так, как я чуть не умер. Зачем тебе туда?
— Но я не пойду в сами Запретные земли — я хочу исследовать территорию рядом с ними. И мне надо, чтобы меня туда отвели и показали, куда соваться можно, а куда нельзя.
— Это просто. Там, где земля оплавлена как сало, — это и есть Запретные земли. Если ты ступишь на эти камни — ты труп. То, что рядом, — там быть можно, но… это опасные земли. Там очень много странных животных, таких странных, что мы не любим об этом говорить. И не спрашивай меня о них. Даже когда я хочу рассказать об этих животных, мне становится нехорошо.
Я слушал его, но не слышал. Потом через много времени этот разговор всплывет у меня в памяти, и я пойму, почему вождю было плохо при мысли о том, чтобы рассказать мне о странных существах, живущих рядом с запретной землей.
— А вы в этих землях, что рядом с Запретными, вы там часто бываете?
— Нет, я один раз был. В молодости, такой же был сильный и глупый, как мой сын. — Вождь улыбнулся и дал ласковый подзатыльник Кранту. — Ничего, поумнеет к моим годам. Будет кому племя передать… если доживет. Вот об этом я и хотел в основном с тобой поговорить. — Вождь посерьезнел и продолжил: — Нехорошие у меня сведения есть, колдун Витор. Три племени, объединившись, идут на нас войной. Они прознали, что теперь у нас нет шамана. Как прознали? Очень просто — сынок шаманский навел. Он, похоже, и ведет их. Боюсь, что наши с тобой действия принесли беду племени. Если бы мы с тобой умерли, племени было бы лучше. Вот только помирать как-то неохота было, — усмехнулся вождь. — А потому давай думать, как из этого положения выкрутиться. Я ведь позвал тебя не только и не столько за тем, чтобы наградить за лечение. Что проку тебе от награды, если тебя настигнут воины трех племен? Ну может, ты и выживешь — ты могучий колдун и все такое прочее, — но сумеешь ли ты прикрыть своих друзей, свою белую жену? И не думаешь ли ты, что они дадут тебе покопаться в развалинах? Тем более когда ты убил могучего шамана. Да его сын будет землю рыть, а тебя найдет и попытается убить. Значит, дело обстоит так: будет война, и ты мне нужен на ней как боевой шаман. Это в твоих интересах. Побьем врагов — я тебе дам отряд сопровождения, и иди в свои Запретные земли. Вернее, к ним — я все-таки думаю, что ты не идиот-самоубийца. Хотя… — усмехнулся он, — судя по твоим действиям, это не очень заметно. Если бы не твое умение воина, шаман мог тебя убить — мне рассказали. Ну что скажешь?
— Дайте-ка мне расклад по врагу: какое у них вооружение, сколько бойцов, есть ли шаманы, когда предположительно будет нападение, сколько можете выставить бойцов вы — в общем, полный расклад. Я должен составить план действий.
— Вооружение — как у нас. То есть: дубинки с вставленными в них металлическими шипами, копья, дротики, ножи. Стальной брони у нас нет, применяется броня из сухих коленчатых растений арсаза. — «Бамбук», — подумал я. — Металла у нас много, но мы не умеем его обрабатывать. Все ножи, что у нас есть, а также наконечники копий и дротиков мы получаем из-за пустыни, вымениваем их на артефакты древних.
— А луки у вас есть?
— Луки? Это такие штуки, как у твоей женщины и ее брата? Нет. Мы не умеем ими пользоваться. У нас дротики, мы их умеем метать очень далеко с помощью специального приспособления — копьеметалки, атлатл у нас называется. Дротик летит на сто пятьдесят метров. Каждое племя может выставить триста — четыреста бойцов, значит, их будет около тысячи. Мы тоже можем выставить триста бойцов. Шаманы у них есть, но они слабые, не идут ни в какое сравнение с убитым Магстом. Нападение будет примерно через три дня — племена снялись с места и идут к нам со всем своим имуществом, женами и детьми. Это племена, с которыми мы враждуем давно, но они не осмеливались на нас нападать, пока был жив шаман. Шамана нет, им нужны новые пастбища с жирной травой — они будут убивать нас. Значит, нам остается или уходить от них, или принимать бой и всех уничтожить. Если сможем.
— А ты не думал над тем, что, даже если мы их победим, когда я уйду в Запретные земли, — они снова придут? Или кто-то еще, какие-то другие племена?
— Думал. Но решения не нашел. Подумай и ты. Давай мы будем есть, пить, потом спать пойдем, а завтра к обеду соберемся — и ты мне скажешь, что ты придумал. Хорошо?
— Хорошо, — угрюмо ответил я и чуть не сунул в рот шевелящуюся личинку. Протянул руку, не глядя, и схватил ее вместо куска мяса. Бросил, вытер руку о штаны и набил себе рот какой-то мясной приправой (надеюсь, не из членов летучих мышей). — Завтра так завтра. Утро вечера мудренее…
Назад: ГЛАВА 2
Дальше: ГЛАВА 4