Глава 6

Еще когда Шанти вошла в город, ей сразу бросилась в глаза грязь на городских улицах. Все заплевано, загажено, такое впечатление, что власти все равно, как живут горожане. Никаких сдерживающих факторов. Да, ходили патрули из хорошо вооруженных солдат во главе с младшими офицерами, но они не обращали ровно никакого внимания на мусорящих, пачкающих, даже гадящих рекрутов и новобранцев. На глазах драконицы один просто сел и сделал свое грязное дело, не обращая внимания на то, что находится в людном месте. И никто ему даже слова не сказал.

Шанти прикинула – если бы это происходило в Анкарре, придурок уже получал бы свою порцию плетей. Чего-чего, а за порядком там следили.

Стоящие у стен и слоняющиеся без дела парни обращали внимание на идущую по улице девушку – присвистывали, показывали пальцем, причмокивали и делали непристойные жесты. «Такое впечатление, что у них всех как-то сразу наступило умственное помешательство, – думала Шанти. – Ведь у себя дома они так себя не ведут, стыдно ведь! А почему тут так? Война все спишет? Вполне может быть, что так и думают. Все равно, мол, подыхать, так хоть перед смертью почудить».

– Девушка, девушка, у меня есть пять серебреников! – Перед ней возник прыщавый долговязый юнец в одежде цветов герба Гортуса. – Пойдем со мной! Пойдем! Ты такая сладкая!

Его глаза лихорадочно блестели, парень был как будто в горячке. «Больной? – подумала Шанти. – Похоже, что скоро у них тут начнется веселье в виде чумы – если вовремя не наведут порядка».

– Пошел вон! – презрительно сказала драконица и, обойдя его, пошла дальше, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит сзади.

Она ожидала чего угодно, только не этого – парень упал на мостовую и, рыдая, стал биться головой о камни, но скоро затих. Шанти оглянулась – несколько человек уже обшаривали его карманы, кто-то срезал кошель, и тут же началась драка. Засвистел патруль, подбежали тяжеловооруженные солдаты регулярной армии, блеснули клинки – на мостовой осталось два трупа.

Шанти нахмурилась – и с такой армией они собираются взять Анкарру? Да это бред какой-то! И тут же просветлела – ценная информация. Все это означает, что большая часть армии Гортуса есть никуда не годный сброд. И пусть она численностью превышает армию Андрея в несколько раз, зато боеспособность армии империи гораздо выше.

– Девушка! – послышался голос откуда-то сбоку.

Шанти обернулась, готовая отразить агрессию, и увидела мужчину лет сорока пяти, седого, в кольчуге, наплечниках, с прямым мечом на поясе и кинжалом слева на боку. «Опять?! – подумала она. – Что ж вы никак не успокоитесь-то!»

– Девушка, не ходила бы ты по городу, – неожиданно сказал мужчина. – Видишь, что происходит? Нагнали сброду, тут мужикам-то ходить небезопасно, а уж таким красоткам подавно! Иди скорее домой, иди! Давай я тебя провожу, чтобы никто не обидел.

Шанти прощупала его эмпатически – нет, никакого сексуального влечения, искреннее участие.

– У меня дочь твоего возраста, тоже красавица, – пояснил тот. – Идем, я до дому тебя провожу. Не бойся, я не дам тебя в обиду.

– Я не боюсь, – лучезарно улыбнулась Шанти. – Я только до рынка дойду и сразу назад. Не нужно помощи. Иди по своим делам. Останься в живых.

Мужчина неодобрительно покачал головой, но настаивать не стал. Он проводил долгим взглядом красотку, похожую на его дочь, и затосковал – на кой демон ввязался в это предприятие? Денег заработать? Этот демонов Карил пообещал, что тут будут хорошо платить, а вся кампания закончится в считаные недели. И что? Засели на весь сезон дождей, жалованья нет, жрать нечего. Сын с дочерью там одни, жена больная. Ну зачем, зачем он поперся сюда?!

И вдруг пришло решение – валить надо отсюда. Правильно сказала девчонка, надо остаться живым. И вообще, он уже не в том возрасте, чтобы, как в двадцать лет, махать железкой. Тут ломит, там болит, раненая нога под дождем ноет – валить надо, точно. А если предъявят претензии, мол, дезертир? А некому будет предъявлять. Этот сброд никогда не победит. Они разбегутся тут же, как в них врежутся тяжеловооруженные конники. А Гортусу отрубят башку победители. Все, решено: уходить!

Ветеран бодро зашагал в сторону южных ворот, привычно придерживая рукой длинный меч. Идти до дома трое суток – без еды, без денег, на которые он мог бы что-то купить. Но солдат не унывал – выдержит. Зато – скоро дома. Обнимет жену, детей и останется в живых. Спасибо девчонке, навела на мысль. Жаль ее, попадет в беду. Он остановился, подумал – может, вернуться, проводить ее? Но потом махнул рукой – она сама знает, что делает. Каждый должен сам отвечать за свои поступки. И пошел дальше.

Рыночные ворота ничем не отличались от своих собратьев в других городах империи. Если только тем, что были более ободранными? На деревянных створках свежевыцарапанные матерные слова и глубокие отметины, как если бы кто-то метал ножи или дротики.

Привратник встрепенулся, увидев Шанти, выскочил из будки и замахал руками:

– Дура! Ты куда прешься?! Вдруг сейчас «охота» Гортуса прискачет, и сгинешь навечно! Уходи, уходи отсюда! – Красные щеки старика пошли пятнами, а седые волосы растрепались. Он него пахло спиртным и застарелым потом. – Быстро уходи отсюда! Не то время, чтобы по рынку бродить! Сплетни пришла собирать, что ли? Тут и сплетен-то нет, одно безобразие! Я даже плату за въезд уже не собираю – торговцев-то почти нет. Что ты тут хотела купить-то?

– Да так, посмотреть хотела, – пожала плечами Шанти, и ее легкая курточка распахнулась, обнажив крепкие полушария, чуть не вываливавшиеся из лифа.

Старик замер, впившись глазами в грудь девушки, и тихо сказал:

– Ты точно дура. Не миновать беды. Ты чего так вырядилась, запахнись! Скорее! Ну! Поздно. В будку, в будку прячься! – Старик попытался оттащить Шанти от ворот, но рядом уже заплясали сытые, красивые кони. Семеро хорошо одетых молодых людей в камзолах цветов герба Гортуса внимательно смотрели на Шанти, пока один не сказал:

– Вот так добыча! Неужели мы могли пропустить такую красотку? Зехер, сажай ее к себе. Подержись за нее, пока Гортус до девки не добрался.

Всадники захохотали, а упомянутый всадник наклонился и, схватив Шанти за талию, усадил ее впереди себя, крепко обхватив за грудь.

Шанти, если бы захотела, могла бы сейчас перекачать свой вес из нечто в свое человеческое тело. И тогда конь просто сломался бы под полуторатонным весом. Но задача стояла совсем другая, и ей пришлось ко всему прочему терпеть руки потного парня, лапающего ее грудь. Она создала иллюзию настолько мощную, что рука «охотника» ощущала лишь гладкость кожи, а его нос чуял запах цветов, исходящий от незнакомки.

Парень остро пожалел, что он не Гортус и что после хозяина девка достанется ему измочаленной, окровавленной, избитой до полусмерти. Как бы он хотел быть первым из тех, кто вонзится в ее бархатную плоть!

Скрипнув зубами, всадник подстегнул лошадь, и та помчалась в табунке своих товарищей, опрокидывая не успевших убраться с дороги прохожих.

В трех кварталах от базара под ноги лошади попался какой-то седой солдат, замечтавшийся о чем-то своем, лошадь сбила его мускулистой грудью, он покатился по мостовой и ударился головой о придорожный камень, проломив себе висок.

«Охота» поскакала дальше, не обратив внимания на свою случайную жертву, а к трупу уже начали стягиваться стервятники в человеческом обличье. Не успел солдат вернуться домой…

Кавалькада влетела в ворота усадьбы, тут же закрывшиеся за ней и ощетинившиеся копьями и алебардами охраны. Вокруг особняка, как и вдоль стены и на стене, было множество вооруженных до зубов охранников. У многих – луки и арбалеты в боевой готовности. Никто не мог пройти без проверки даже в переулок, где находилась усадьба. Шанти в этом убедилась и поняла, что, если она появилась бы здесь одна, ее, скорее всего, приняли бы за шпионку, и до Гортуса она могла бы и не добраться. Так что ее решение верное.

– Давай ее в комнату! Что она, плачет? Молчит? Перепугалась, видать. Знает, что ее ждет. Тащи в дом, только не повреди. Синяки поставишь – Гортус тебе башку снимет. Он сам любит им синяки ставить, свежачок любит, чтобы был! Он скоро вернется из мойни.

– Одеть ее во что-то другое? – спросил мужчина, по виду напоминавший мажордома – ливрея, гладкое холеное лицо.

– Нет. Как есть пускай. Придет – сам решит. Веди ее в комнату для утех, привяжи там к стене. Ребята, помогите ему – вдруг она будет сопротивляться, еще поколотит несчастного!

Командир охотников заржал, а Шанти, слегка прищурившись, посмотрела на его ауру.

Верно Андрей говорил – оборотни. Целая стая оборотней. И они подчиняются старшему, он их инициировал. Стая. «Интересно, – подумала она, – любовь Андрея и Антаны, вернее, Антаны к Андрею не следствие ли того, что он является ее старшим? Или там все намешано – и любовь, и подчинение старшему?» Впрочем, не больно-то видно, чтобы она беспрекословно ему подчинялась. Может, как-то особым образом делается, чтобы при инициировании стая подчинялась старшему? Шанти пожалела, что не поинтересовалась этим вопросом поподробнее, но раздумывать над этой проблемой было некогда – ее втащили в дом, приволокли в какую-то комнату… и она вздрогнула от отвращения.

Пыточная. Настоящая пыточная. Инструменты, блоки, крюки, петли. Запах. Как ни вымывали – остался запах крови. Сладковатый запах тлена. Вымывай не вымывай, а запах бойни никуда не деть.

Ее толкнули к стене и, растянув руки в стороны, зажали их в плотных стальных захватах, проложенных толстой стеганой тканью – видать, чтобы жертва раньше времени не повредила себе руки. Потом то же самое проделали с ногами пленницы.

Конвоир сжал ее грудь, провел ладонью по бедру и, ухмыляясь, сказал:

– Мы с тобой еще увидимся. После того как с тобой развлечется Гортус. Правда, после этого ты будешь уже не такая красивая и гладкая. Жаль. Но ничего! Тебе все равно будет приятно, мы постараемся доставить тебе как можно больше удовольствия! Ведь ты же любишь мужчин? Сегодня у тебя их будет много.

Он резко засмеялся, глядя на Шанти желтыми глазами, вышел из комнаты, и она осталась одна.

Когда ее вели в дом, Шанти осмотрелась – да, ее выводы были верными. Никакими путями в дом проскочить было нельзя. Первое, что приходило в голову, – замаскироваться под слугу, принять его облик. Но эту идею она отбросила сразу – где искать этого слугу, чтобы всмотреться в него и принять его облик? Где его поймать? Да, можно попробовать получить информацию о слугах, куда они ходят, где берут продукты и все такое прочее. А если не ходят? Если продукты давно в доме, если их не выпускают из усадьбы? В таких сооружениях по типу крепостей запасались продуктами и водой на годы вперед. Зачем кому-то выходить и где они будут чего закупать в голодном городе? Тем более что из соображений безопасности лучше слуг не выпускать вообще.

Принять облик какой-нибудь зверюшки или птички? И такая мысль была, самая реальная по исполнению. Лишь одно «но» – только представить себе птичку или зверюшку, которая вдруг рвется в дом! Ее, само собой, попытаются отогнать, убить, в конце концов. И закончится это банальной дракой. А там ведь оборотни. Шанти помнила, как толпа оборотней ободрала ее до самого мяса. Даже непробиваемая чешуя не спасла. Это вам не обычные люди с их жалкими сабельками.

Кстати сказать, Шанти не была уверена в том, что тяжелое копье в руках потрясающе сильного оборотня не пробьет ее чешую. Убить, может, и не убьет, но вот поранить – запросто. Оборотни такая злостная штука… их только жечь огнем, но и горящие они бросаются как сумасшедшие. Притом – ему только отбежать в сторону, перекинуться, и вот он снова здоров. Кроме того, где гарантия, что в это время Гортус будет дома? И где его искать по дому? Со стаей, висящей на хвосте… Нет, зверюшки-птички не выход.

И вот тогда ей пришел в голову элегантный ход – ее доставят к этому негодяю. Враги. И так оно все и вышло. Неприятно, конечно, все время хотелось откусить руку, тискающую ее иллюзорную грудь… но всему свое время. И до этой шаловливой ручонки доберется. Когда оторвет Гортусу башку. Надо только немного подождать…

Комната, где приковали Шанти, была огромной. В длину около ста пятидесяти человеческих шагов и в ширину пятьдесят, не меньше. По центру колонны, поддерживающие свод. По всей вероятности, тут свободно могли бы разместиться несколько десятков купеческих возов. Драконица вначале не поняла, зачем нужен такой зал, да еще и с потолками на высоте третьего этажа, но потом вспомнила, что видела подобное помещение во дворце, там частенько пировал покойный император и все его предки.

Скорее всего, здесь давно оборудовали пыточную. Впрочем, возможно, они совмещали приятное с приятным – и пировать, и пытать. Чем не развлечение – насиловать и пытать красивую женщину на пиру, на глазах у всех.

По зрелом размышлении Шанти все больше утверждалась в мысли, что так и было. А еще ей пришло в голову, что эти люди, хотя они и ходят в церковь, молятся Богу, ничем не отличаются от исчадий. Те не скрывают свое Зло, поставили его во главу своей веры, а эти – просто врут. И делают то же самое, что и исчадия. «Все врут! – с горечью подумала Шанти. – Люди врут, драконы врут, вообще есть кто-то, кто не врет?»

Ждать пришлось около часа. Где-то в отдалении послышались голоса, топот ног, и вскоре в зал вошел Гортус, сопровождаемый людьми в черном. Шанти видела его на турнире и хорошо запомнила лицо.

Гортус был весел и что-то говорил своим спутникам, а увидев Шанти, прикованную к стене, замер и с удивлением сказал:

– Красотка… странно. Почему у нее такая интересная аура? Я такую видел только у вас, Даран… и у Хевеса.

– Аура?! – напряженно сказал тот, кого назвали Дараном, и жестким, скрипучим, как ножом по стеклу, голосом рявкнул: – Вон отсюда, Гортус! Быстро! Уходите! Не смотрите на меня так! Хевессанор, вынеси его отсюда! Это тот, кого мы ищем!

Телохранители Гортуса почему-то решили, что схвативший их хозяина поперек туловища «колдун» напал на него, и попытались вонзить в него спрятанные под одеждой короткие клинки, но не смогли пробить драконью чешую. Хевессанор выкинул Гортуса за дверь, как щенка, закрыл ее на засов – толстую, окованную железом дверь – и тоже уставился на прикованную к стене Шанти.

– Предательница! – холодно прогремел голос дракона в голове Шанти. – Как ты посмела нарушить договор?!

Шанти посмотрела на двух людей в черном – вокруг них сияли ауры драконов. Такая была и у ее матери. А еще – она вспомнила лицо одного из них, видела его в толпе зевак на похоронах, когда изображала труп императора. Старейшины! Она попалась. Глупо, тупо – попалась!

Шанти стало так горько, так грустно, что она невольно передала мощнейший импульс мыслесвязи Андрею:

– Беда! Я попалась! Меня захватили! Я погибаю!

Отчаяние ее было таким сильным, таким безысходным, какого она не испытывала с тех пор, когда человек сломал ее младенческие крылья и она поняла, что никогда не сможет летать.

Почему-то весь выплеск, вся сила ее мыслесвязи ушла не на связь с матерью, а для того, чтобы связаться с Андреем. Дошел ли он? Шанти в этом не была уверена.

Шанти рванулась из захватов, они лопнули, как картонные. Сбросив оковы, драконица кинула взгляд по сторонам – единственный выход находился за спиной у врагов. Там же и большое окно, через которое при желании, хоть и с трудом, она могла бы пролезть в своем драконьем обличье. Теперь было уже не до Гортуса – ноги б унести!

Она быстро перекинулась в драконицу – одежда полетела в стороны, лопнула, как трухлявая, разлетелись щегольские сапожки, которые стоили столько, что и вспоминать неохота. Платье – такое красивое, так идущее ей… плевать! Все будет! Только бы вырваться, только бы уйти!

Острые когти вырывали дощечки из паркетного пола – Шанти рванула вперед, как гоночный автомобиль с места – только дым из-под колес! Нет, она не была настолько глупа, чтобы броситься на старейшин, – только уйти, пролететь над ними, врезаться в раму, высадить ее и улететь в небо. А там… там ее стихия. Пусть попробуют взять! Вперед! Не подведите, крылышки!

Не удалось.

Драконы поступили так же, как и она. Стали драконами. И не просто драконами, а Драконами! Если сравнивать черного дракона Даранаяса и Шанти, чтобы иметь представление о размерах обоих, нужно представить себе кошку и новорожденного слепого котенка. А потом перенести пропорции на драконов в зале.

Даранаяс был потрясающе, ужасающе огромен! Он возвышался под потолок, и Шанти с разгону врезалась в его грудь, как в скалу. Удар был ошеломляющим. Даранаяс вздрогнул, но… даже не пошатнулся. А драконица упала на спину, едва не сломав крылья. Сколько в нем было веса? Сорок тонн? Сто? Неизвестно. Его можно было сравнить только со стратегическим бомбардировщиком, каким-то чудом оказавшимся в бальном зале. Он занял не менее четверти помещения. А еще одну четверть – Хевессанор.

Даранаяс обрушился на драконицу всем своим весом, припечатав ее к полу. Летели куски дерева – Шанти пыталась вырваться, разбрасывая лапами вырванный паркет, доски, куски балок. Хвост драконицы, бьющейся в попытках освободиться, ударил по колонне, поддерживающей свод, и столб в два обхвата треснул, как спичка. Посыпалась пыль, известка, с грохотом врезалась в пол позолоченная стеклянная люстра, висевшая на цепи под самым потолком, – в пылу борьбы драконы задели подъемный механизм, спрятанный за потайной дверью, разбитой в щепы.

Драконы ревели, хрипели, рвали друг друга, в борьбу включился и Хевессанор, зажавший хвост Шанти и рвавший ей хребет огромными белыми зубами.

– Не убивай! – крикнул по мыслесвязи черный дракон. – Мы ее казним показательно, чтобы другим было неповадно! Я сейчас ее обездвижу!

Даранаяс нанес несколько мощнейших ударов лапами, как молотом, прямо по голове Шанти, сознание которой уже поплыло от боли. После пятого удара драконица затихла, обмякла и перестала шевелиться. Ее аура стала слабой, и в ней появились красно-черные пятна и полоски.

Шанти была сильно избита. Под ней собралась большая лужа крови, вся спина драконицы была изрезана, чешуя сорвана до мяса, крылья разорваны, лапы сломаны. Теперь, даже если она и вырвется на свободу, лететь точно не сможет – это было видно с первого взгляда.

Драконы снова превратились в людей и, прикрыв тела остатками одежды и сорванными с окна портьерами, открыли засов на двери.

– Это что тут было? – ошеломленно спросил Гортус. – Что это? Дракон?

– Это была колдунья, – невозмутимо пояснил Даранаяс. – Отступница, работавшая на империю. Ее послали, чтобы она вас убила, – как мы и предупреждали. Слава богу, мы оказались рядом. Теперь видите, что бы могло с вами случиться. – Даранаяс обвел рукой разрушенный зал. – Да, хорошо, что мы оказались рядом. Теперь о главном: сейчас нужно принести цепи и как следует связать отступницу. Мы будем по очереди возле нее дежурить, чтобы она не сбежала, превратившись в какую-нибудь кошку или голубя… впрочем, крылья у нее не работают. И ноги сломаны, да. Так что никуда не убежит. Но все равно на всякий случай вяжите ее. И нужно сделать клетку, в которую мы поместим ее для того, чтобы перевезти в укромное место. Наш орден колдунов должен казнить отступницу. Мы бы могли убить ее прямо сейчас, но это неправильно. Должна свершиться казнь. Вы можете сделать такую клетку, чтобы она в нее поместилась?

– А чего ее делать, – пробормотал Гортус, – не такая уж она и большая, эта тварь. Есть такая клетка на колесах, для преступников. Вот как втащить ее туда… она же весит, наверное, прилично. Хотя… собрать солдат, возьмут веревки – толпой затащат. Эй, Хефенор, распорядись: клетку для преступников к окну, доски и народу побольше. И цепи не понадобятся – засунем ее туда, в клетку. Прутья у клетки крепкие, а лапы, я смотрю, у нее переломаны – так что не вырвется. У этих тварей кости не за минуты сращиваются, нет? Ага. Значит, никуда не денется. Да, вижу, господа… без вас бы мне точно конец пришел. Благодарю.

– Куда?

– На завод. Быстрее, быстрее! – Андрей подпрыгивал от нетерпения, глядя, как готовят карету, потом опомнился, вырвал у одного из солдат поводья и запрыгнул в седло. Пришпорил лошадь и с места в галоп понесся через дворцовые ворота. Охранники вразнобой тоже вскочили в седла, во дворе остались только кучер, недоуменно смотрящий вслед умчавшемуся хозяину, конюхи, запрягающие лошадей в карету, спешенный солдат и Зоран, жалобно вопящий:

– А я?! Меня забыли!

Андрей скакал так, что свистело в ушах, а подкованные копыта лошади выбивали искры из мостовой. Солдаты подтянулись ближе, часть выдвинулась вперед и разгоняла случайных вечерних прохожих гиканьем и свистом, заставляя поскорее убраться с дороги. Слава богу, обошлось без травм и особых приключений, пара прохожих с синяками не в счет.

На заводе, завидев хозяина, тут же распахнули ворота, и Андрей, влетев на двор, соскочил с коня и побежал в заводоуправление.

Энар ошеломленно уставился на Андрея усталыми глазами, потер их, как будто пытаясь избавиться от наваждения:

– Что случилось? Почему вы так поздно?

– На склад! Оружейный склад, быстрее! Дорога каждая минута!

Через пару минут они были уже у низкого, без окон здания из красного кирпича, со стенами толщиной в метр. Дверь была такой же мощной – стальная, прошитая железными прутьями. Энар погремел здоровенными сложными ключами, открыл, и они вошли внутрь.

Винтовки, штуцеры, пистолеты – все было разложено по полкам. Длинные ряды стволов, готовых к войне. Полки заполнены только процентов на пять, не больше. Но и этого бы хватило, чтобы остановить орду Гортуса. Если бы были патроны. А их пока маловато – несколько десятков ящиков.

– Где у тебя пистолеты – те, самые мощные?

– Вон там, в углу. Но их еще мало – всего десяток. Для них нужны особые патроны, а еще – стволы. Первая партия оказалась негодной – разрывались через одного. Мы все перепробовали. Сделали новую партию, из новой стали, как вы сказали, – эти отстреляли нормально. По тридцать выстрелов – и никаких проблем. Впрочем, нет. Есть проблема… – Энар замялся.

– Что? Какая?

– Отдача. Даже когда мы их держим двумя руками… в общем, Акуру лоб раскроило. Аккурат промеж глаз, прямо до кости садануло. Он не ожидал такой отдачи, вот и получил.

– Надеюсь, без последствий?

– Почти. Поблевал немного, но отошел. Чертит там у себя чего-то.

– Понял. Мне давай пару пачек патронов к этим стволам… нет, три пачки. Два пистолета, чтобы проверенные были и не подвели. И… нет, ничего. Все. Стоп! Вещмешок есть? Такой, чтобы с двумя лямками и регулированием их длины?

– Найдем… – слегка удивился Энар. – Вам когда нужно? Пистолеты, мешок?

– Вчера, – хмуро ответил Андрей. – Стой! В пачке сколько патронов?

– Как обычно, десять.

– Пять пачек клади. Да бегом, бегом, Энар! Срочно!

Через пятнадцать минут в руках Андрея был увесистый мешок с двумя двуствольными крупнокалиберными нарезными пистолетами и пятью пачками патронов. Он взлетел на коня, махнув Энару на прощанье, и снова поскакал по улицам города.

Привратники на южных воротах уже опускали решетку, когда заметили приближающийся отряд конников. Остановились и, когда узнали первого советника, по его приказу снова подняли решетку так, чтобы можно было проехать. Андрей двинулся к воротам, охрана за ним, но он остановил:

– Не нужно. Поезжайте во дворец. Мне необходимо остаться одному. И вот еще что… – Он спешился и кинул поводья старшему охраны. – Лошадь не нужна. Приказываю всем возвратиться во дворец, – жестко сказал он, глядя на недоумевающее лицо офицера.

Тот отсалютовал, и отряд, медленно, оглядываясь на Андрея, поехал по улице, исчезая в сумерках.

Андрей закинул вещмешок за плечи и, провожаемый любопытными взглядами привратников, вышел за ворота.

Смеркалось. Возле ворот никого не было, кроме запоздавших возчиков, прикидывающих, как устроиться на ночлег возле закрытого на ночь города. Увидев, что ворота открылись, они радостно бросились вперед, и фургон загромыхал по мостовой под ругань привратников. Пока они рядились с охранниками по поводу въезда, Андрей отошел метров на сто и, свернув к ручью, в тень деревьев, исчез с глаз наблюдателей.

Тут было грязно – мусор, лошадиный помет, – видать, здесь ночевали те, кто не успел въехать в город до закрытия. Андрей поморщился, выбрал место почище и стал раздеваться, вешая одежду на ветку старого дерева, наклонившегося к воде. Раздевшись донага, сложил вещи в вещмешок, раздувшийся до приличных размеров, – в нем ведь еще были и пистолеты с патронами, совсем немаленькие штуки.

Перекинуться в Зверя было делом секунды. Попрыгал на месте, разгоняя кровь. Прикинул, как пристроить на спину вещмешок. Пришел к выводу – на спине ему, увы, не место. Будет болтаться, помешает бежать. Альтернативы нет – взял мешок в зубы. В принципе ничего так, можно таким способом передвигаться – если не обращать внимания на противный вкус мокрой ткани.

Глубоко вздохнул пару раз перед стартом, как спортсмен, готовящийся к рекорду, и сорвался с места, наращивая и наращивая бег. Рекорд ему сегодня предстоял, да. Еще никогда он не бегал с такой скоростью и на такие расстояния. Нет – с такой скоростью бегал, конечно, когда догонял добычу. Но чтобы пробежать так несколько сотен километров… выдержит ли? Должен выдержать. Иначе Шанти погибнет. Андрей чувствовал, что драконица еще жива, но жизнь в ней едва-едва теплилась.

С досадой подумал о том, что неплохо было бы вызвать ее мать – уж она бы навела шороху! Хотя… кто знает? Она ведь драконица, привыкла подчиняться старейшинам. А кто мог захватить такой танк, как Шанти? Уж не Гортус с его людьми-оборотнями, это точно. Хотя… все бывает. Андрей уже давно ничему не удивлялся. Жизнь иногда выкидывала такие фортели, что нарочно не придумаешь. Шанти тоже не всесильна, тем более что она еще ребенок и многие функции ей недоступны. Например – невидимость, которой пользуются взрослые особи. Ну опять же – невидимость эта против людей. А драконы прекрасно видят драконов, скрытых под пеленой, отводящей глаза. Так что и невидимость бы не помогла, если б за Шанти взялись старейшины.

Старейшины… они ассоциировались у Андрея с чем-то старым, замшелым, как огромные валуны, принесенные древним ледником. От них исходила такая же опасность, как от горного обвала – лучше под него не попадать. А чтобы не вызвать – нельзя кричать, шуметь, бросать камни и шагать слишком смело. А они с Шанти шагали и шумели. Вот и дошумелись.

Проносятся перед глазами травинки, кусты, стволы деревьев, вспугнутый заяц прыснул в сторону, с ужасом скакнула косуля, почуяв запах Зверя. Живите… не до вас!

Километры, километры, километры… ложатся под могучие лапы, почти не знающие усталости. После двух часов бега возникла проблема: оказывается, тащить мешок во рту не такая уж и хорошая идея – а как высунуть язык? Андрей никогда бы не подумал, что это так важно! Зачем язык высовывать? А как снизить температуру тела? От активного движения идет перегрев тела, а язык способствует снижению температуры, как охлаждающий элемент. Ведь Андрей бежит не в экономичном режиме, он бежит на максимуме, на пределе возможностей. По его прикидкам, около ста километров в час выдает. Как автомобиль. С такой скоростью и только на короткие дистанции могут бегать лишь гепарды. От Зверя уже валил пар, и если бы не дождевые струи, охлаждавшие его тело, то результат мог бы быть плачевным.

Шло время, под утро Зверь стал уставать, его мышцы немели, и ему все больше хотелось есть – до умопомрачения, до потери человеческого сознания. Тогда он бросил мешок и с ходу, почуяв запах еды, накинулся на молодого лося, вспугнутого им у речки.

В три могучих прыжка Зверь настиг несчастное животное и, вскочив ему на спину, вонзил в загривок громадные белые клыки. Ему повезло – это была лосиха, так что не пришлось тратить время на возню, неизбежную при убийстве более сильного животного.

Зверь с наслаждением вгрызся в лося, еще подергивающегося в последних попытках удержать жизнь, и рвал, рвал, проталкивая в желудок куски теплой, сочащейся кровью плоти. В один присест он съел огромное количество мяса, так что его живот раздулся, будто у беременной женщины. Немного отдохнул, посидел возле добычи, переваривая, потом пошел к речке и, войдя в воду, опустился на песчаное дно, наслаждаясь ощущением струй, обтекавших разгоряченное тело. Полежал, ощущая, как снижается температура, потом вышел из воды и отправился доедать добычу. Однако его ждал неприятный сюрприз – у растерзанного трупа лосихи суетился небольшой медведь, который, завидев приближающегося Зверя, глухо зарычал, как бы предупреждая: это мой трофей! Не трогай!

Зверь осторожно подошел на расстояние прыжка, глаза его горели, а в глотке клокотала ярость. Постояв секунду, он вдруг взревел – так громко, так страшно, что все обитатели леса, находившиеся в радиусе километра, испуганно бросились наутек, заслышав голос странного существа. Медведь прервал трапезу и, ворча, стал пятиться, искоса поглядывая на хозяина добычи и избегая смотреть ему в глаза.

Зверь подошел к останкам лосихи и стал есть. Съеденное им раньше уже наполовину переварилось – обмен веществ у оборотня был потрясающим.

Обглодав последнюю косточку, Зверь вернулся к брошенному мешку, взял его в зубы и снова помчался по лесным тропам. Бежать было тяжело – живот набит мясом. Но вскоре он вошел в ритм и понесся с огромной скоростью, срывая когтями подстилку из опавших листьев, отбрасывая ошметки земли и разбрызгивая лужи.

Утро застало его в прерии, в нескольких километрах от города, который был его целью. Мышцы буквально гудели от полученной невыносимой нагрузки, Зверь был покрыт грязью и заляпан засохшими клочьями пены, падавшей изо рта во время бега.

Жарко. Очень жарко. Зверь бросил мешок и с разбегу запрыгнул в море, с наслаждением смывая с себя грязь. Судьбе было угодно сделать так, что купался он в том же месте, где до этого купалась Шанти, и если бы он присмотрелся, то увидел бы ее следы на прибрежной гальке. Но ему некогда было присматриваться. Преобразившись в человека, Андрей еще немного поплескался и, выйдя из воды, оделся. Закинув вещмешок на плечи, зашагал к городу, чьи стены виднелись в паре километров, на вершине холма.

Он не знал, что чудом разминулся с очередной шайкой мародеров – они прошли всего в ста метрах от него. Да его и не интересовало, кто и где бродит. Он шел к своей цели как торпеда, и, если бы мародеры попались на дороге, он бы смахнул их из этой жизни, как фигурки с шахматной доски. Впрочем, скорее всего, они бы к нему и не полезли. От Андрея явственно исходила опасность, заостренные черты его лица были такими хищными и жесткими, что даже привратник не стал его спрашивать о цели посещения города. Пырнет еще… сейчас какого только сброда не набежало в этот несчастный город.

Теперь нужно было найти Шанти, приблизиться на расстояние мыслесвязи и поговорить с ней. Где она сейчас может находиться? Само собой – в усадьбе Гортуса. Где находится усадьба? А вот тут уже нужен шпион. Шанти перед отлетом передала Олре свои контакты, и Андрей узнал у нее, где обитает засланный в стан врага купец. Найти его дом не составляло труда – надо было всего лишь пройти пять кварталов от городских ворот, повернуть на восток, пройти еще шесть кварталов… и вот он, дом с зеленой крышей.

Стучать пришлось долго. За калиткой кто-то испуганно дышал, и Андрей снял с головы капюшон, который на всякий случай опустил пониже, чтобы его не узнали те, кто бывал в Анкарре на турнире.

– Хватит, открывай, – сказал он.

Лязгнул засов, калитка открылась, и трясущийся от страха купец пропустил Андрея внутрь, тихо заохав:

– Ой-ой! Вы?! Откуда?! И не побоялись?! Да вас же каждая собака знает!

– Да нет тут собак, – угрюмо сказал Андрей. – Похоже, что всех съели. Шанти была у тебя?

– Была, была, вчера была! Говорил я ей, не ходите на рынок, там рыщут «охотники», не послушалась! Захватили ее. Во дворце она. Я ходил на рынок, осторожно расспросил привратника. Он ее описал, ошибки нет. Госпожа Шанти.

– Что за охотники?

Через полчаса Андрей знал все, что было известно купцу об «охотниках» и Гортусе, о расположении усадьбы и охраны, ее примерное количество, чем вооружена и так далее. А еще узнал, что в доме Гортуса был большой шум, поймали убийцу-колдунью, которую скоро казнят.

– Кто казнит? Где казнят? Как-то можно выяснить? – сумрачно спросил Андрей.

– Нет. Это все, что я смог выведать, – виновато развел руками купец. – Нет, вру! Вот еще что – возле Гортуса неотлучно находятся колдуны в черном, которые и спасли его от смерти. Распознали колдунью. А она вроде как отступница, из тех же колдунов. Вот теперь все.

– Та-ак… а откуда это известно? Ну про колдунов и отступницу?

– Я узнал от того же привратника, и стоило это мне пару медяков. Откуда он узнал – разве скажет? Видимо, кто-то из солдат слыхал, разболтал, и пошел по городу гулять слух. Вы же знаете, как это бывает.

– Знаю. – Андрей задумался. Ему предстояло решить, как пробраться в усадьбу. Следовало тщательно все взвесить. Промахнуться – означало обречь Шанти, да и себя самого на верную гибель.

Все так болело, что Шанти долго не могла собраться с мыслями. Стоило лишь шевельнуть лапой, и боль накатила ошеломляющей, шипящей волной, как если бы она сунула ногу в костер и держала, пока не слезла чешуя. Глаза заплыли и с трудом открывались. Дышать тоже трудно – видимо, сильно помята грудина.

Старейшина. Громадная черная гора, обрушивающаяся на нее вновь и вновь. Потрясающая, невероятная, злая сила, припечатавшая ее к полу так, что толстенные бревна, служащие опорой, переломились как лучинки. Этот дракон был крупнее ее матери, крупнее, чем все те драконы, которых она видела в своей жизни. Как он умудрялся поднимать такую тушу в воздух, даже если и обладал способностью уменьшать свой вес? Впрочем, почему бы нет… вполне может и летать. А еще – бить своими лапами-колоннами.

Что она сделала перед тем, как ее растоптал этот монстр? Что-то такое, чего нельзя было делать, что может привести к беде… Андрей! Шанти чуть не заплакала. Андрей, ее брат, ее единственный друг… Если он придет сюда, чтобы спасти ее, – погибнет. Точно погибнет! Никто, никто не может сравниться силой со старейшинами! Она сама не представляла мощь этих тварей! Это даже не драконы, это какое-то стихийное бедствие, вулкан, землетрясение! Нельзя, чтобы Андрей приходил. У него жена, у него дети. Он нужен своим друзьям и всему миру. А она… ну что она? Неудачно получилось, да… но что поделаешь? Сделала все, что могла. Как тот парень, похороненный ею на берегу моря. Он тоже имел право выбора и выбрал свою дорогу. И она выбрала. И винить в этом некого, кроме себя самой. Не выяснила, не разведала как следует – поперлась к Гортусу. Ошибка. И не безобидная, как, например, при пикировании на добычу. Там промахнулась – чиркнула по земле когтями и дальше полетела. А тут – со всего размаху, из пике и в землю. Насмерть. А почему насмерть? Она же еще жива! Пока жива – можно надеяться. Пока не умерла – еще есть шанс… ой… как больно…

– Видишь, жива тварь! – послышался голос человека. – Зашевелилась. А до того, тыкай не тыкай, даже не вздрагивала. Видать, очнулась.

– А правда, что она в девку превращалась?

– Правда. Ее хозяину привезли, а оказалось – она нарочно к нему хотела пробраться и убить его! У-у-у… тварь!

Вспышка боли – что-то острое воткнулось ей в бок, не прикрытый чешуей, прямо в рану.

– Что тут происходит? – Холодный, тягучий голос, ледяной, как дыхание горных ледников. – Пошли вон отсюда!

– Не больно-то тут командуйте, – заносчиво сказал тот, который делал ей больно. – Всякие колдуны еще будут тут…

Хлесткий удар, грохот:

– Вон отсюда, иначе лишишься головы, ничтожная человеческая тварь! Ты посмотри, Хеве, как эти твари обнаглели! Размножились, насекомые проклятые… тьфу! Какого демона я на их языке говорю…

Голос замолк, потом загрохотал в голове Шанти:

– Ты очнулась, я вижу. Открой глаза как следует. Не притворяйся, я знаю, что ты в сознании!

Открыла глаза и медленно, преодолевая боль, повернула голову, глядя на того, кто стоял за толстыми прутьями решетки.

– Вот так. Жаль, что так вышло, – сказал «человек» в черном, – но ты сама виновата. Ты пошла на поводу у людей, ты помогаешь им, нарушила договор. Поэтому будешь наказана.

– И какое наказание? – спросила Шанти, уже зная ответ.

– Смерть, конечно. – Дракон даже удивился. – Ты разве не знала? Тебе лет сто, наверное, не больше, но ты должна знать, что бывает с теми, кто нарушает договор. Мать же тебе об этом рассказывала? Так? Кто твоя мать? Как тебя звать?

Молчание.

– Не хочешь отвечать? Твое право. Но только учти: ты можешь умереть просто, легко, а можешь – очень больно и страшно. В любом случае ты будешь сожжена. Уже готовится для тебя костер, на который ты ляжешь. Но ты можешь уснуть и не чувствовать, как сгораешь, поджариваешься заживо, а можешь жить на костре долго, получая сполна все, что ты заслужила за свое предательство.

– И в чем заключается мое предательство? И кого я предала? – не выдержала Шанти.

– Род драконов, конечно, – вмешался другой дракон. – Ты помогала человеку, а люди – естественные враги драконов. Нельзя, чтобы они поднялись до такого уровня, когда смогут нанести вред драконам. Их, людей, надо держать в зубах, и чуть только начнут выскальзывать – сжимать эти зубы. Вот зачем тебе понадобилось лезть в это дело, скажи?

Шанти не удостоила его ответом.

– Будешь молчать – тебе будет очень больно, – равнодушно пояснил первый дракон. – Или ты отвечаешь на наши вопросы, или…

– …Кричишь на медленном огне, – закончил второй. – Очень неприятно. Последний, кто связался с людьми, умирал пять часов. Всем надоело ждать, и мы его добили. Когда это было, Дар? Хм… тысяча восемьсот лет назад. Он вообразил, что может без Совета старейшин решать, кому из людей жить, а кому нет.

– И за что должен был умереть приговоренный вами человек? – небрежно поинтересовалась Шанти. – Ну тот, за кого заступился погибший дракон.

– Изобретатель некий. Изобрел кое-что, о чем тебе знать не следует. Впрочем, ты все равно умрешь… Огонь он изобрел, который не тух даже под водой. А этот самый дракон с ним вместе вырос и не желал допустить гибели товарища. Вот и поплатился за это. Надо время от времени кого-то казнить, чтобы остальная масса драконов знала, что наказание последует немедленно и бесповоротно.

– Вы негодяи, – спокойно передала Шанти. – Вы сами живете среди людей, пользуетесь их трудом и пакостите, гадите им. Ненавидите их. За что? Что они вам сделали? Среди них много хороших людей, не заслуживающих смерти. Притом что вы сами нарушаете договор – вмешиваетесь в их жизнь! Вы натравливаете их друг на друга! Совет изжил себя. Вас давно следовало разогнать, как стаю бешеных псов. А когда люди узнают, что вы делаете с их жизнью, они вас убьют.

– Значит, говоришь, убьют? – усмехнулся первый дракон. – Вот мы и защищаем всех драконов от людей. Люди хитрые твари, изворотливые, они могут втереться в доверие. Но дай им волю – обязательно нанесут вред. Что касается договора… Дура, этот договор для вас! Для массы драконов, которые охотятся на просторах прерий! Для нас нет договора, мы над договором! Мы следим за его исполнением, а следить – значит, быть над ним. И все драконы довольны. Всем хорошо.

– Всем? А людям?

– Люди?! Что люди? Это такие же звери, как олени или зайцы, только еще умеют связно излагать свои глупые мысли. Да и то не всегда. Что о них думать?

– А почему же вы их не уничтожили совсем? Уничтожили бы – да и жили бы себе спокойненько. Врешь ты все. Вы наслаждаетесь властью над людьми. Вы мелкие, подлые твари. Вот вы кто.

– Хочешь меня разозлить, мечтаешь умереть быстро? – усмехнулся первый дракон. – Не выйдет. Уничтожить? Их слишком много. Было уже такое, пытались извести это племя – но они прячутся, а потом снова размножаются, как насекомые. Пусть они сами себя истребляют. Сами. Своими руками. Власть? Да, мне нравится власть, и что? И вообще, ты чего-то разболталась, вот только не по делу. Итак, как твое имя? И как зовут того человека, которому ты помогаешь? Не хочешь отвечать? Хорошо, я сам скажу, – усмехнулся дракон. – Ты Шанти, а тот, кто тебя послал убить нашего человеческого ублюдка, – Андрей. Скоро мы им тоже займемся, пусть только поуменьшит количество людей. Думаю, он устроит хорошую бойню. Но мне нужно знать – что он изобрел, какую опасность эти изобретения представляют для людей. Вот что главное.

– Пошли вы в…

– Видишь, как много плохого ты взяла у людей? Даже ругаешься, как они.

Дракон схватился за прутья клетки и стал с силой ее трясти. Клетка раскачивалась, Шанти швыряло из стороны в сторону, боль разрывала внутренности, распухшие лапы не могли помочь удержаться, и драконица билась о прутья клетки.

– Хватит, Дар! – озабоченно сказал второй дракон. – Ты клетку сломаешь! В чем потом ее везти? Не на себе же тащить?! Кстати, надо позаботиться о том, чтобы поменьше народу ее видело. Ни к чему разговоры о драконах.

– А те, кто ее повезет? Охрана? Они-то точно скажут, что затаскивали на костер дракона.

– А кто сказал, что они оттуда вернутся? Их тоже… на костер. Как гарнир к основному блюду. – Дракон захохотал, ему вторил другой.

Шанти стало страшно и противно. Нет, не из-за того, что она умрет. Умрет – значит, так тому и быть. Страшно за людей, за Андрея, за его детей, за Антану с Олрой – ведь останутся такие вот твари, и они сделают все, чтобы навредить ее близким. Близким? Да, близким. Как ни странно, близкими ей стали люди. А вот эти твари, ее сородичи, – враги. Удивительно…

– Мне стыдно, что я принадлежу к роду драконов, – с горечью сказала Шанти. – Вы не разумные существа, вы монстры. Вас надо уничтожать! Безумные, бешеные звери!

– Ничего. Скоро ты избавишься от принадлежности к драконьему роду. Навсегда. Уже сегодня вечером. Хеве, ты разослал приглашения членам Совета?

– Да. Так что сегодня вечером мы продемонстрируем результаты нашей работы. Мы поймали отступника. А если она и там, на Совете, выступит так же, как здесь, – перевыборы председателя ты выиграешь наверняка. Слышишь, предательница? Когда прибудут члены Совета, выступи с такой же речью. Тогда мы добавим тебе огоньку, и ты умрешь быстрее. Меньше мучений будет. – Дракон опять засмеялся и добавил: – На кой демон нам ее рассказы? Мы узнаем об изобретениях и без нее, через своих людей. А потом спросим у самого изобретателя. Прежде чем убить его. Пойдем отдыхать, готовиться к Совету. Кстати, через пару часов надо выдвигаться на место. Лучше прибыть заранее, осмотреть, хорошо ли все приготовили к казни. Эти людишки такие необязательные, за ними нужен глаз да глаз.

– Ты прав. Пойдем, нужно пообедать.

Задернув полог на клетке, драконы пошли прочь из большого амбара на задворках усадьбы, где стояла клетка с Шанти. Она осталась наедине с темнотой и болью.

Время текло бесконечно… В круговерти полузабытья и боли нет времени, есть только застилающий мозг красный туман. Сквозь него Шанти, горящей в лихорадке, представлялись картины – мать, принесшая добычу… Андрей, так смешно удирающий от Гараскарании… младенцы Марк и Марго на руках счастливых матерей… Зоран, тайно влюбленный в Шанти, девушку его мечты – так он сказал ей когда-то. Забавный мальчишка… был бы он драконом… Андрей, стоящий справа от трона, гордый, хмурый и такой родной. Андрей, Андрей… не приходи, не приходи сюда!

– Почему?

– Что почему?

– Не приходить почему?

– Хм… беда будет. Не надо приходить, даже из моего бреда. Сиди в голове и не приходи.

– Шанти, ты что? Шанти, очнись! Ты больна? Шанти!

– Ты голос в моей голове… ты картинка в моем мозгу… уходи, не надо приходить, ты погибнешь… они ждут, что ты придешь. И тебя убьют. Я знаю, они тебя хотят убить, они сказали.

– Кто «они»?

– Дар и Хеве. Они так называют друг друга.

– Старейшины?

– Да. А откуда ты узнал? А-а-а… ты же у меня в голове, вот откуда. Они хотят меня сжечь. А потом полететь и сжечь тебя. Они ненавидят людей. Они всех ненавидят, кроме себя самих. Их интересует только власть! Они больны! Их надо уничтожить! Больно, мне так больно…

– Что они сделали с тобой?

– Все, что могли. Все… Я не могу летать, не могу ходить. Я почти труп. И у меня лихорадка. Я умираю. Но драконы так просто не умирают, ты же знаешь. Пока жив мозг, я буду жить. Умирать. До-о-олго… и мучительно. Они обещали это. Будет Совет, и потом они меня сожгут. Скоро повезут на казнь. Скоро…

– Куда повезут? Куда?

– Куда-то на берег моря… там костер готовят. Чтобы меня мучить. А теперь уходи… я немного посплю… – Мозг Шанти затопила волна беспамятства, и она отключилась. Ее трясло в лихорадке, и мозг время от времени отключал тело, как будто срабатывал предохранитель.

Андрей, лежа на крыше здания неподалеку от усадьбы Гортуса, закрыл глаза и тихо простонал:

– Она даже не поняла, что это я!.. Думала, что это галлюцинация! Твою мать… твари! Они ее изувечили… Ненавижу! Ненавижу!

Он скрипел зубами, дергался как помешанный – такой шипучей ненависти он не испытывал с тех пор, как сидел в клетке, а перед решеткой стоял адепт исчадий и над ним измывался.

С трудом успокоившись, Андрей подполз к краю крыши и, спустившись по стволу дерева, спрыгнул позади этого дома, видимо ранее служившего лавкой или небольшим магазинчиком. Теперь он был заколочен, и на его стене написано – «Продается».

Андрею понадобилось полдня, чтобы, не привлекая к себе внимания, обойти все дома вокруг усадьбы Гортуса. Нужно было подобраться к логову врага на расстояние мыслесвязи. Какое? Он и сам не знал. Андрей периодически пробовал связаться с Шанти, но всякий раз неудачно. И только здесь, в ста метрах от стены усадьбы – получилось. Может, вышел на нужное расстояние, а может, Шанти до того просто была без сознания и он не мог к ней пробиться. В любом случае – информация получена, и, отбросив эмоции, нужно было готовиться к акции. А там будь что будет.

Куда они ее повезут? Скорее всего – на юг. Там берег более пологий. Наверняка вывезут подальше, километров за десять, чтобы никто не видел, как сжигают Шанти. Им ни к чему привлекать внимание к драконам. Должен быть рядом лес – дрова-то нужны, не с собой же тащить. И большая плоская площадка – чтобы приземлились несколько монстров размером с пароход. Ну, может, и поменьше, не с пароход, но, если судить по матери Шанти, они должны быть очень большими. Тогда вперед – искать это место… и устраивать засаду. Посмотрим, кто кого!

Андрей свернул за угол и зашагал к южным воротам. Пистолеты, лежавшие в заплечном мешке, успокаивающе постукивали по спине, а в голову лезла песня: