Глава 14
С моря тянуло холодом, пахло йодом, водорослями, гниющей рыбой и чем-то неуловимым, пряным, как будто ветер, совершивший кругосветное путешествие, принес сюда запах юга, ароматы неведомых берегов. Волны бились о каменный причал, о дубовый корпус корабля, бессильно падая вниз, чтобы отыграться в открытом море, когда деревянное судно не будет укрываться за каменной броней берега.
– Вот этот.
– Почему этот?
– Не знаю. Чувствую. Загружен больше. Значит, припасы на борту, не забывай – нам месяц плыть.
– Большой какой! И пузатый…
– Устойчивый. И борта высокие. В море огромные волны… Все, пошли!
– Стой, кто идет?! Не подходи, застрелю! Подойдешь ближе чем на десять шагов – стреляю! – Стражник на борту нацелил в грудь Андрею арбалет, и Монах остановился.
– Мне нужен капитан! Послание от главы клана!
– Какое послание?! Ты с сосны свалился?! В такое время – послание?
– В такое время! Иди получи! И поднимай капитана!
Стражник нерешительно опустил арбалет, немного подумал, снял с него стрелу, разрядил, поставил к борту. Положил руку на меч, висящий на поясе, снова подумал, достал его из ножен и, держа на отлете, ступил на трап.
– Иди сюда. Давай послание.
– Конечно, конечно! – заторопился Андрей, подошел к вахтенному и коротко ударил его в подбородок.
Стражник тихо опустился на доски трапа, обмякнув, как пустой мешок.
– За мной! Держись на пару шагов позади! – приказал Андрей Беате.
Вдоль палубы горели масляные фонари, такие же, как у трапа, – наверное, чтобы было видно, если кто-то попытается залезть на корабль с причала. Впрочем, в фонарях почти не было необходимости – скоро рассвет, до него осталось час, не больше.
По палубе прошли к носовым пристройкам – там каюты капитана и его помощников, а также командиров десантной группы, которая обязательно должна быть на корабле. Вот что делать с ними? Всех убивать?
Во-первых, Андрею было тошно от бесконечных убийств, во-вторых, его силы не безграничны. Монаха уже трясло от усталости, от перенапряжения, и сейчас ему не драться, а денек отъедаться – вот что было бы правильно. Но если бы можно было все предугадать, предсказать, спланировать!
Двери. Какая из них ведет в каюту капитана? Можно только догадываться… вероятно, та, что побогаче, помассивнее… вот эта, с вензелем. Толкнул дверь – само собой, заперто!
Постучал. Ответа нет. Стукнул громче. Раз, два. Ага, пошла волна раздражения, гнева.
– Кто?
– Срочное донесение от главы клана! – Андрей постарался сымитировать голос и интонации вахтенного.
– Чтобы его!.. – Дальше неразборчиво. – Чтоб ему!.. – Опять неразборчиво.
Дверь открылась, за ней стоял крепкий мужчина лет сорока. В правой руке короткая, широкая сабля, в левой фонарь. Увидев Андрея, успел встать в боевую стойку, но… сабля вылетела из руки, будто держал ее не взрослый человек, сильный, умелый боец, а ребенок, с трудом удерживающий тяжелый клинок.
– Беата, сюда! Заходи! – Волоча капитана как куклу, Андрей шагнул в каюту. Тот все еще держал фонарь в руке – не выпустил даже тогда, когда Андрей ухватил его за горло и придушил. Разлитое по палубе масло вкупе с горящим фитилем – дурной сон каждого моряка. Впрочем, возможно просто находился в шоке и не понимал, что делает. Вряд ли у моряков фонари так легко разливают масло по палубе – вдруг шторм? Должно быть такое устройство фонарей, чтобы можно было избежать опасности устроить пожар…
Что только не приходит в голову человеку, даже если он должен думать совсем о другом. Может, таким образом мозг защищается от перегрузки? Снижает градус напряженности? Андрей этого не знал.
Просторная каюта – тут могли разместиться человек двадцать, не меньше. Можно собрать всех командиров. Можно спать – на большой кровати у стены, застеленной хорошим бельем. За длинным столом полированного дерева можно обедать или читать карты. Вдоль стола две широкие скамьи, украшенные резьбой и намертво приделанные к полу, как и стол, – корабль есть корабль. В торце стоит кресло с высокой спинкой, напоминающее трон, – само собой, капитанское, сразу определил Андрей.
Усадил капитана (если это капитан!) в кресло, сел рядом, наблюдая, как тот натужно дышит, держась за горло.
– Беа, закрой дверь на засов, – негромко попросил он, не оборачиваясь.
Стукнул засов, заскрипела скамья – девушка устроилась с противоположной стороны стола.
– Кто вы? – наконец откашлявшись, спросил капитан. – Зачем ворвались сюда? Вы же не уйдете живыми! На борту двести бойцов и пятьдесят членов команды, вы на что надеетесь?
Обожженное солнцем лицо было спокойным, капитан не подавал виду, что боится, или волнуется, или испытывает гнев, но все эти эмоции имели место. Андрей отдавал должное моряку – тот вел себя очень достойно.
– Мое имя Андрей Монах. Я перевертыш.
Глаза капитана широко раскрылись, а лицо побледнело.
– Мне необходимо переплыть море и попасть на южный континент. Я могу вам заплатить. – Андрей полез в пояс и, достав оттуда пригоршню камешков, бросил их на стол. – Это адаманты. За такое количество камней я мог бы купить корабль, и не один. Но купить их не могу, они все принадлежат главе клана, а глава клана совершенно не хочет мне их продавать. Потому-то я и здесь. Я хочу, чтобы ты не мешкая дал команду отойти от причала и отправиться через море. Как только мы достигнем Южного материка, вы меня высадите и пойдете назад. Я гарантирую вам безопасность на Южном материке – там я важное лицо, один из правителей, если по-вашему – глава клана.
– А что будет, если я откажусь плыть туда, куда ты сказал? Если моя команда запрет тебя в каюте, возьмет измором? – хмуро осведомился капитан, глядя на сцепленные в замок руки, которые он положил на стол. – Тогда как?
– Я вначале убью тебя. Потом убью тех, кто попытается нас убить. Оставшихся в живых заставлю вести корабль туда, куда мне надо. Возможно, что они не смогут как следует управлять кораблем и я погибну, но ты этого уже не увидишь.
– А осилишь? Двести пятьдесят человек? – недоверчиво усмехнулся капитан.
– Он сегодня убил сто пятьдесят человек, а еще двух перевертышей, Ангуса и Мангуса! – неожиданно выпалила Беата, сидевшая тихо как мышь. – И вас всех убьет!
– Ангуса и Мангуса?! – еще сильнее побледнел капитан. – М-да… похоже, и вправду осилишь… если она не врет, конечно.
– Как ты смеешь?! – взвилась Беата. – Я никогда не вру! Ну почти…
– Почти, – ухмыльнулся капитан и вздохнул, глядя на алмазы. – Да, интересно, конечно… но если нас догонят…
– Если догонят – пожалеют, – сумрачно сказал Андрей. – В любом случае ты всегда можешь сказать, что я тебя заставил, а это правда. И оставить камни себе. Когда меня убьют. Да, вот еще что… сразу хочу предупредить: я чувствую, когда мне врут, а еще – каждый, кто попробует покуситься на меня или на мою жену, будет убит. Кто бы он ни был. Разорву, как лепешку!
– Припасов не хватит… Сколько времени плыть до Южного материка? Ты в курсе?
– А ты?
– Судя по тому, что мне известно, не менее месяца. У нас на борту двести пятьдесят человек. С одной стороны, хорошо – пираты не страшны. А с другой – всех их надо кормить, поить. Куда их девать?
– Спасательные шлюпки же есть – выйдем в море, высадишь их в шлюпки, и вперед, на берег. Мне тут солдаты не нужны. Останутся только члены команды.
– Ладно. Допустим, я согласился, мне нужно сейчас выйти из каюты и отдать команду на отход. Как быть?
– Выходи. Я с тобой. Скажешь, что я посланец главы с особыми полномочиями. И что куда мы идем – тайна. Я буду рядом. Если что – ты не успеешь ничего сделать.
– Ты что же, теперь все время со мной ходить будешь? – криво усмехнулся капитан. – Даже в сортир?
– Рядом постою, не беспокойся, – невозмутимо кивнул Андрей. – Все, хватит разговоров! Поторапливайся! Отходим!
– Сейчас, только оденусь… Оружие могу взять? Я без оружия никуда не выхожу, будет странно, если я буду без меча.
– Бери. Но повторяю: не надейся, если что…
– Не надеюсь, – серьезно кивнул капитан.
– Беата, останься здесь, – приказал Андрей, – закрой каюту, откроешь только на мой голос. Все будет нормально, успокойся…
– Я знаю! – Голос девушки дрогнул, но Андрей заставил себя не оглядываться. Не до сантиментов сейчас.
Светало. Серый рассеянный свет заливал палубу, горизонт окрасился багрянцем. С берега дул ровный, несильный ветер, и Андрей с удовольствием отметил, что местные боги, если они есть, пока за него.
Капитан шел быстро, Андрей за ним следом, и через несколько минут перед ними стояли заспанные помощник капитана и еще один помощник, на земной манер, как Андрей понял, его можно было бы назвать боцманом. Боцман после команды капитана схватил висевший на груди рог, окованный потемневшим от времени и соленых брызг серебром, заревел в него, выписывая некую последовательность сигналов, и скоро по всему судну топотали ноги – заспанные, наспех одетые матросы забирались на мачты, тянули канаты, куда-то бежали… Все бурлило, жизнь кипела, и не верилось, что менее получаса назад корабль был погружен в мертвый сон.
Вздернутые сильными руками канаты влетели на корабль, отцепившись от причальных тумб, и здоровенная двухмачтовая посудина, поскрипывая, поплескивая причальной волной, медленно развернулась по ветру. Утренний бриз наполнил паруса, толкнул их прохладной ладонью, и «Морской зверь» начал путешествие к берегам Балрона.
– Согласно закону, я главный на корабле. Потому приказываю: всем бойцам команды захвата погрузиться в спасательные шлюпки и отправиться к берегу.
Капитан был мрачен, его серые глаза смотрели жестко и пристально на командира бойцов. Тот недоумевающе вытаращил глаза, оглянулся на подчиненных и, не поверив своим ушам, переспросил:
– Что, что ты сказал, капитан? Повтори!
– Приказываю команде захвата погрузиться в спасательные шлюпки и отправиться к берегу! – бесстрастно повторил капитан. – Имеется распоряжение посланника главы клана.
– Это что за посланник?! Кто таков? – Командир уперся взглядом в Андрея, стоящего чуть позади капитана, внимательно осмотрел его с ног до головы и холодно спросил: – У него есть танг, подтверждающий его полномочия? А у тебя, капитан?
– Нет, танга у него нет, – пожал плечами мореход. – У меня тоже. Повторяю: вам следует погрузиться в шлюпки и следовать к берегу, пока мы от него недалеко.
– Капитан, ты решил захватить корабль? Податься в пираты? – Командир положил ладонь на рукоять широкого, короткого меча, которым удобно сражаться на палубе, и чуть подался вперед. – Я не буду подчиняться никаким приказам этого «посланника» и твоим тоже. Поворачивай судно в порт, там мы предстанем перед судом главы. Если я не прав – отвечу. Если ты отступник – понесешь наказание. Пиратский захват судна не пройдет. У меня четкие указания, как действовать в случае, если кто-то попытается захватить корабль, даже если это будет его команда. Нас вчетверо больше вас, и мы подготовлены к бою, в отличие от матросов. Беру командование над кораблем в свои руки! Сдай оружие! Команда, приготовиться к бою!
– Командир, ты совершаешь ошибку. – Андрей вышел вперед и встал перед командиром. – Если ты не выполнишь распоряжение, многие умрут. И в первую очередь ты. Сядьте в шлюпки, плывите к берегу – вы всегда сможете попытаться нас догнать, не рискуя своей жизнью. Я ценю твою верность присяге, но не стоит умирать просто так! Одумайся, выполни приказ капитана!
– Взять бунтовщика! – коротко велел командир, выдергивая из ножен меч.
Воспользоваться им он не успел – меч Андрея, коротко свистнув, снес ему голову, как если бы ее отсекли бритвой.
Не вкладывая меч в ножны, Андрей указал на тело командира, по которому прокатывались волны последних судорог, и негромко спросил:
– Кто еще хочет последовать примеру командира? Кто не желает выполнять команду капитана?
Минуту длилось молчание, прерываемое свистом ветра в корабельных снастях и плеском волн, разбивающихся о нос корабля, потом кто-то из задних рядов строя громко крикнул:
– Парни, чего мы на него смотрим?! Он один! Бей его! Задавим гадину! Он командира убил!
Капитан с помощниками бросились в сторону от места схватки, а вся толпа плотной массой навалилась на Андрея, тут же перешедшего в боевой режим. И случилось то, чего следовало ожидать и чего не ожидал Андрей, – на тесном пространстве палубы ни сила Андрея, ни его скорость не имели почти никакого значения. Толпа, уплотнившаяся до каменного состояния, напирала, и сколько бы он не рубил, колол, убивал нападавших, это не имело никакого значения. Трупы не могли даже упасть, прижатые к нему остальными бойцами. Он не мог достать до живых через толстый слой мертвых.
Скольких Андрей убил и покалечил, он не знал. Его прижали к двери капитанской каюты, и все, что Андрей успел сделать, – последним могучим усилием отбросил нападавших назад, заскочил в каюту и запер дверь на засовы.
Дверь, окованная железом, была надежной, и выбить ее можно было только тараном. Узкие окна должны были служить бойницами для лучника, если бы у Андрея тут был лук.
А лук был, Андрей обнаружил его, как следует осмотрев каюту. В дальнем углу ее, в нише, закрытой занавеской, обнаружился целый арсенал – луки, арбалеты, мечи и доспехи, в основном кольчуги разной степени усиленности, от простых, надеваемых под одежду, до тяжелых, с пластинами на груди.
– Нас что, заперли? – спросила Беата, на удивление спокойно воспринимающая последние события. – Андрей, мы погибнем?
– Если корабль повернет к берегу, погибнем! – коротко ответил он, соображая, что делать.
В дверь уже чем-то колотили, видимо топорами, и при такой энергии осаждающих дверь долго не продержится, даже если она окована металлом. В конце концов, можно ведь и стену прорубить – все надстройки сделаны из дерева.
Будто подслушав его мысли, осаждающие начали долбить в стену каюты рядом с дверью. Нужно было срочно что-то придумать, но кроме того, чтобы выйти и принять бой, Андрею в голову ничего не приходило.
Тем временем корабль стал разворачиваться – это было ясно по солнцу, да и качать стало больше, когда судно подставило левый борт под ветер.
Андрей выглянул в окошко-бойницу и вдруг понял, для чего в каюте луки и арбалеты – палуба великолепно простреливалась во всех направлениях, за исключением капитанского мостика, который находился прямо над каютой капитана. Вот почему каюту превратили в «огневую точку»! Из своей каюты капитан мог контролировать корабль и не дать команде управлять парусами.
Андрей осторожно выглянул в бойницу и… едва не лишился глаза и жизни – влетевшая стрела с граненым наконечником вонзилась в стол, дрожа, будто от ярости. Монах стиснул зубы, взял один из арбалетов и снова посмотрел в окошко, вскинул арбалет… боец на палубе упал, будто его кто-то пнул в спину. Стальной болт пробил его почти навылет, показавшись из груди.
В бойницу посыпались стрелы, но это ничего не дало осаждавшим – в каюте было темно, не видно, подошел кто-то или нет – если не приближать лицо близко к бойнице, – Андрею же было видно все, что происходит на палубе до самого носа корабля. Болтов было много, а стрельба из арбалета очень похожа на стрельбу из винтовки, вот тут Андрей и развернулся. Через двадцать минут на палубе лежало с десяток бойцов и членов команды, паруса беспомощно болтались, и корабль медленно дрейфовал по ветру. Никто не мог подойти к снастям без того, чтобы не получить арбалетный болт.
Патовая ситуация. Если не считать того, что «кроты» упорно прогрызали стену каюты.
Андрей прислушался к стуку топоров, поморщился, подошел к тому месту, где бойцы рубили стену, прижался к стене рядом с бойницей и… вдруг обнаружил, что видит вход и «лесорубов» – не полностью, но части тел видны как на ладони. Именно так и должно было быть – такую ситуацию должны были предусмотреть. Стрелять из арбалета наискосок было неудобно, но возможно, и тут же один из рубщиков упал с болтом в заду, завывая и громко постанывая от боли. Рубщики тут же прыснули от стены, как тараканы, – стук прекратился.
Довольно ухмыльнувшись, Андрей подошел к столу, схватил кусок лепешки, положил на него мясо и стал яростно жевать, заглушая невероятный голод и гоня прочь мысль о том, что месяц без еды он не выдержит. Если его запрут в каюте и не дадут выйти – умрет с голоду. Впрочем, раньше умрет от жажды. Несколько часов назад по его просьбе капитан приказал принести в каюту обед, и пообильнее, но как следует поесть не удалось. Тем более не удалось восстановить силы после перегрузки. Андрей держался усилием воли, упрямством – никто не сможет его убить! Никто не сможет победить! А еще – теперь на его попечении Беата, по своей воле попавшая в гущу опаснейших событий.
Посмотрев на Беату, сидящую напротив за столом, Андрей усмехнулся – девушка была спокойна, немного бледна, и только. От нее исходила волна решимости, холодного, сдерживаемого гнева и… любви. Любви к нему, Андрею.
– Жалеешь, что отправилась за мной? Видишь, как все обернулось…
– Не жалею. И не пожалею никогда. Если тебе суждено умереть – умрем оба. Я им не дамся, покончу с собой. Я и кинжал взяла – если что, воткну в сердце. Жалко только, что споры Леса не смогут попасть в землю – в море мой труп выкинут.
– Не выкинут, – усмехнулся Андрей. – Не будет трупа. Мы им не дадимся. Ты стрелять из арбалета умеешь?
– Умею. Папка учил. Из лука тоже умею. Ты мне только задание дай, я все сделаю.
– Хорошо. Все просто – стоишь сбоку от бойницы и стреляешь по всему, что шевелится.
– Андрей, но так не может продолжаться долго, понимаешь? Ну, перестреляем мы их, а дальше что? Кто будет управлять кораблем? Сколько мы будем тут сидеть?
Вопрос, конечно, был очень, очень актуальным. И действительно, ну хорошо, перебил он из арбалета кучу людей, и что? Корабль никуда не плывет, болтается на месте. И чем дальше, тем положение будет хуже. Время работает против него. Андрей рассчитывал, что капитан удержит команду под контролем, оказалось – бойцы команды захвата могут выйти из подчинения. Андрей забыл, что здесь немного не так, как на Земле, и в этом мире могут быть другие законы, другие нравы. Ошибка!
– Мне придется выйти. Ты останешься тут – закройся, заряди арбалет… дальше по обстоятельствам. Сейчас поем как следует и пойду наставлять их на путь истинный. Мне нужно немного передохнуть. Их слишком много.
– Ты вернешься? – Голос Беаты дрогнул.
– Вернусь. Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь!
Андрей насыщался, как зверь пожирая все, что было на тарелках, – копченое мясо, лепешки, твердый соленый сыр, запил красным вином, разбавленным водой, и закончил есть, когда почувствовал – все, желудок полон. Потом минут десять сидел, закрыв глаза и ощущая блаженное приближение сытости. Только приближение – чтобы на самом деле быть сытым, ему нужно по крайней мере неделю не заниматься физическими упражнениями на пределе возможностей, валяться на спине и вставать, только чтобы поесть и чтобы… в общем – отдыхать.
Он с усмешкой подумал, что не зря оборотни во всех легендах и сказаниях предстают ненасытными, вечно голодными тварями – пожалуй, будешь вечно голодным, когда твой обмен веществ даже в нормальном, небоевом состоянии ускорен в несколько раз по сравнению с обычным, человеческим. А уж про боевой и говорить нечего – это все равно как истребитель, постоянно работающий на форсаже. За все нужно платить – за ускоренную регенерацию, за повышенную силу и скорость. Расходом «горючего».
Андрей через силу еще немного поел, попил и с трудом заставил себя встать – идти на палубу, где его ожидали сотни клинков, стрелы и кинжалы, очень не хотелось. Хотелось забиться куда-нибудь в тихое теплое место и заснуть дня на три…
Андрей выбрал в «арсенале» один из мечей, взял в правую руку, а в левую свой старый меч. Подошел к двери и кивнул Беате:
– Сейчас открываешь засовы, распахиваешь дверь – рывком, быстро! Потом захлопываешь и запираешься. Все понятно? Только постарайся сделать это стремительно – как бы стрелу не пустили. И еще: когда будут открывать – стой за дверью, прикрывайся ею, по той же причине. Ну что же, начали!
Беата осторожно освободила засовы, встала сбоку, держа дверную ручку обеими руками, и, когда Андрей кивнул, со всей мочи дернула дверь на себя. От отчаяния и страха у девушки будто прибавилось сил, и тяжелая дверь распахнулась, как если бы была сделана из фанеры.
Андрей рыбкой нырнул в дверной проем, упал на палубу, перекатился – и вовремя: пара стрел влетела в дверь на уровне живота, и еще несколько вонзились в палубу. Но только тогда, когда он был уже на ногах. Все, что заметили стрелявшие, – смазанную тень, выскочившую из каюты капитана. Дальше все было как обычно – Андрей помчался по палубе, на ходу срубая всех, кто стоял с оружием наготове. Он не разбирал, кто это был, матросы или солдаты. Поднял меч – умри! Здесь главенствовал закон выживания, не до раздумий. Не успеет убить – умрет сам, и умрет Беата.
В отличие от первого боестолкновения, когда его прижали к двери каюты плотной толпой, сейчас бойцы распределились по палубе, часть стояли с луками, готовые к вылазке противника, часть ожидали с клинками в руках – прятались за мачтами, за бочками с непонятным содержимым, за пирамидами камней для камнеметалок и бухтами канатов. Теперь уже они совершили ошибку, не лишив Андрея свободы перемещения. Поодиночке или группами в два-три человека бойцы были ему нестрашны.
Уклон, нырок, удар, укол – и трупы ложатся на палубу, как трава под косой косаря. Вдоль борта, на надстройку – те, кто стрелял в него при выходе из каюты, полегли все. Он не ведал жалости.
Рулевого трогать не стал – оружия у того не было, да и как плыть без рулевого? Офицеров-моряков видно не было, похоже, они предоставили заниматься укрощением перевертыша группе захвата.
Между «настоящими» моряками и «пехотой» всегда была некая напряженность. Морские волки презирали сухопутных крыс, вторые считали первых беспомощными, слабыми бойцами – и так было во всех мирах. Этот мир – не исключение. Возможно, именно поэтому капитан полностью отстранился от участия в решении проблемы. В любом случае на палубе его не было.
Минут через пятнадцать на палубе не осталось ни одного человека с оружием в руках – все были или убиты, или тяжело ранены, при смерти. Андрей старался бить наверняка, но от случайностей никто не застрахован – были и раненые.
Выйдя из боевого режима, осмотрелся – на палубе ему никто не угрожал.
На палубе – да. С досадой и отчаянием Андрей заметил в пределах видимости не менее десятка судов с узкими, хищными корпусами. Они шли по ветру прямо к «Морскому зверю». Кто это был, пираты или посланцы главы, Андрей не знал и узнавать не собирался. Достаточно того, что эти суда неумолимо приближались, и если от них не уйти… в общем, столько народу он убить не сможет. Просто умрет от перенапряжения, сожжет себя.
– Говорил я ему – отстань, посади своих бойцов в шлюпки и плывите к берегу! Нет, не послушался, – раздался от кают офицеров голос капитана. – Андрей Монах, я запретил моим людям брать в руки оружие, так что среди убитых тобой членов команды нет. Если не считать тех, которых ты застрелил из арбалета… Видишь вон те суда? Это суда главы. Мы от них не уйдем, они более скоростные. Думай, что будешь делать.
– Уйдем, не уйдем – это как судьба решит! – рявкнул Андрей. – Гони команду, поднимайте паруса, разворачивай корабль! Иначе я всех к демонам перебью, мне терять нечего!
Андрей сел на бухту канатов, положил руки с обнаженными, залитыми кровью мечами на колени и расслабился, наблюдая за тем, как бегают матросы, выполняя команду капитана. Через несколько минут корабль развернулся по ветру и медленно набрал ход, разбивая волны крутым носом. На палубе стонали раненые, к которым так никто и не подошел, растекалась кровь, пропитывающая деревянные доски, и перекатывалась голова бойца группы захвата, на которой так и остался надетым блестящий шлем, начищенный до зеркального блеска.
«Хороший, видно, был служака! – подумал Андрей. – Содержал снаряжение в чистоте. И вот уже он труп. Судьба. Интересно, какова вероятность того, чтобы я попал в этот мир, прошел через все, что я прошел, и оказался здесь для того, чтобы убить этого парня. Как в лотерею выиграл. Только в лотерею выигрыш гораздо реальнее. Смертельная лотерея… Ну что же, или он, или я. Я не хотел его убивать. Так вышло».
К вечеру преследователи приблизились настолько, что можно было различить фигуры бойцов, сидящих и лежащих на палубе. Их было много – на каждом судне не меньше ста человек, и судов – девять штук. Капитан, с тревогой наблюдавший за приближением армады, подошел к Андрею и вполголоса сказал:
– Если они нас догонят – нам конец.
– Вам-то почему конец? – угрюмо бросил Андрей, всматриваясь в хищные очертания судов.
– Судя по тому, что я слышал, ты убил лучших бойцов главы, а самое главное – двух воспитанников, перевертышей. Он знает, что в открытом бою тебя или не осилит, или положит слишком много своих людей. Что из этого следует? Из этого следует – он расстреляет нас в море, не жалея корабля. Из камнеметалок. Я знаю нашего главу, он не жалеет денег, если хочет что-то заиметь. Плевать ему на корабль, новый построит. Плевать на команду. Главное – ты уйдешь под воду, на корм морским чудовищам. И мы с тобой. Видишь вон те камнеметалки? Когда корабли приблизятся на расстояние броска камня, камнеметалки зарядят кувшинами с борским огнем, который сжигает все на свете и горит даже на воде. В общем, сгорим мы. Нас может спасти только шторм, которого не выдержат низкобортные суда – они будут вынуждены уйти под защиту берега, или… чудо. Но небо чисто, а чудо… ты умеешь колдовать, вызывать ураган? Нет? Печально. Тогда нам гореть вместе. Акулы сегодня попируют…
«В душе поют трубы», – так говорил Андрей, когда хотел сказать о радости, о счастье, заполнявшем душу до самого предела. Казалось бы – ну что такого, скоро Шанти увидит своего возлюбленного (кстати, еще не знающего, что он ее возлюбленный, но это поправимо!), и что изменится? Что-нибудь да изменится, это точно.
«Интересно, что ощущают люди, когда занимаются зачатием яйца? Хм… не яйца – ребенка! Надо уже переходить на язык людей. Даже – на мысли людей. Сырое мясо я теперь не ем… почти не ем, только жареное и вареное, хотя иногда очень хочется… дракон во мне бунтует, не хочет, чтобы я его засовывала в дальний угол мозга. М-да… размножение… вот дуры! Ну дуры, дуры, дуры! Эти демоновы девки! За эту неделю… пятеро, ага – пятерых выгнала из спальни! Все норовят нырнуть в постель к императору – хоть как-то да заставить меня сделать им ребенка. Шуру смешно, ага… а мне нет! И эти парни… ф-фу-у-у… хуже девок! Проклятый император развлекался и с теми и с другими! Извращенец проклятый! То-то у него жены не было. Интересно, как это будет с Андреем? Я тогда подсматривала за ним, в гостинице, – ничего не поняла. Пыхтят, стонут. Смешно. Может, надо было потренироваться с кем-нибудь из придворных? А что – появиться в виде женщины, и пусть себе пыхтит! Хм… противно как-то. Попахивает предательством. О! Вот я очеловечилась! Драконы свободно сходятся и расходятся, выбирают себе партнеров – хоть на всю жизнь, хоть на час, и никто не считает это предосудительным! А я уже начала и мыслить мерками людей! М-да… ну да ладно, найду его, потом буду разбираться, что делать, а что не делать. Андрей подскажет, он-то опытный, все-таки двух детей зачал с двумя самками… хм… женщинами. И меня научит. Не о том я сейчас думаю, от радости крыша поехала… Опять Андрея выражение! Я тогда спросила его, что это значит, он долго смеялся. Он редко смеется, мой любимый, только улыбается. А если уж начнет смеяться, делается такой хороший, добрый, такой славный… мрр… затискала бы до смерти! Нет, не до смерти! Так, слегка бы помяла! Эгей, я к тебе лечу! Где ты, бродяга?! Надо проверить нить, да и подкормиться… акулу сожрать? А что, пора бы и пообедать, заодно отдохну и попробую связаться. Сколько я сегодня отмахала? Ох, много… крылья отваливаются…»
Шанти спикировала вниз и с разгону, подняв тучу брызг, врезалась в поверхность моря. Удар был такой силы, что на короткое мгновение она потеряла ориентацию. Выругав себя за неосторожность, драконица распласталась на волнах и расслабилась, раскинув крылья и глядя в сияющие голубые небеса.
День был тихий, спокойный, почти безветренный, и бриз лениво шевелил зелено-голубые валы волн, баюкая драконицу, как ребенка в колыбели. Через пару минут она даже задремала, наслаждаясь покоем и прохладой.
Проснулась быстро – через полчаса – от голода. А может, и не от голода – она ощутила, что какая-то тварь, полная нетерпения и злобы, приближается из глубины океана.
Шанти довольно рыкнула – акулы? Вас-то мне и не хватало! Драконица перевернулась на живот, сложила крылья, став обтекаемой, как тюлень, и только приготовилась ловить наглую акулью морду, как вдруг из воды вынырнуло громадное, со ствол небольшого дерева, щупальце и поволокло ее вниз, в глубину.
Огромные глаза не мигая смотрели на Шанти, и громадный клюв, похожий на клювы грифов, только размером в десятки раз больше, прицелившись, ухватил ее за шею, рядом с гребнем – было ужасно больно, обидно и страшно. Став взрослой драконицей, во всем мире она никого и ничего не боялась, ну… если не считать старых драконов и людей с огнестрельным оружием. Все остальные существа, морские или сухопутные, были лишь кормом для почти двухтонной драконицы, растущей не по дням, а по часам. И вот нашелся тот, для кого драконица была лакомым блюдом!
Шанти рванулась, полоснула щупальце мощными лапами, выпустив огромные, острые как бритва когти. От щупальца полетели клочья, вода окрасилась кровью, на когтях повисли лохмотья плоти чудовища. Оно дернулось, и в драконицу вцепились еще три щупальца, а движение в глубину ускорилось – огромное тело сокращалось, выбрасывая захваченную воду, и утягивало Шанти все глубже, на самое дно.
Драконы суть водные существа, некогда научившиеся приспосабливаться к любым условиям и для этого трансформироваться в любую форму. Они могут очень долго не дышать – как киты, например, но… и их возможности ограничены. Когда-то всю поверхность этой планеты занимали океаны – так говорил Андрей, а Шанти всегда ему верила, – драконы зародились в глубине океанов, и в борьбе за выживание превратились в то, чем они являлись сейчас.
Сжавшись до размеров небольшого карасика, Шанти превратилась в точную копию акулы и, проскочив между бьющимися щупальцами, рванулась вверх. Теперь, став полностью водным существом, она могла дышать в воде, чем и занялась, наслаждаясь подводным «полетом».
Чудовище, потеряв драконицу из виду, отправилось на дно – залечивать раны и размышлять о превратностях судьбы: что за жизнь пошла, уже нельзя стало съесть тюленя без того, чтобы он не покусал тебе щупальце! Куда катится мир?
Отплыв подальше, Шанти нарвалась на стаю здоровенных акул. Те спешили на запах крови, которую эти поганцы чувствуют на огромном расстоянии. Андрей тоже что-то такое рассказывал по этому поводу, но Шанти тогда слушала его объяснения недостаточно внимательно.
Задумавшись над удивительными способностями акул, Шанти едва не пропустила атаку этих тварей, набросившихся на нее всем скопом – от драконицы все еще несло кровью чудовища, и размер ее был как раз подходящим. Вернее, как не пропустила – пропустила! Здоровенная акула нормально проглотила драконицу-акулу, отправив ее в свой ненасытный желудок. Только когда сокращающийся пищевод сжал бока Шанти, та решила, что пора что-то с этим делать, и превратилась в громадную рыбину.
Получилось, что акула-проглотка, покусившаяся на сладкую драконью плоть, надета на нее, как чулок на женскую ножку. Только вот размер «ножки» был слишком велик, и несчастное создание лопнуло по всем «швам», выбросив облако крови и кишок.
Вот тут началось самое веселье – акулы кишели вокруг в мутном супе из плоти, крови и внутренностей, набрасывались на Шанти, обдирая с нее останки жадной рыбы, Шанти хватала их поперек, рвала, перекусывала, другие акулы набрасывались уже на эту свою товарку, разорванную зубами «суперакулы». Собрались, казалось, акулы со всего океана – их были сотни и сотни, вода кипела от ударов мощных хвостов, загоняющих своих хозяек в самую гущу торжества плоти и смерти.
За те полчаса, что Шанти развлекалась, перекусывая акул, она уничтожила их несколько десятков и собрала в этом месте несколько тысяч подданных акульего короля. Наелась до отвала – акулье мясо было плотным, довольно сытным, вот только в глубине сознания толкалась мысль: лучше бы на этом мясе был сварен густой, горячий суп со специями. Шанти пристрастилась к южной кухне, в которой специи занимали одно из почетных мест.
Наконец ей надоело терроризировать акулье племя, и она, набрав скорость, понеслась прочь от темного пятна в океане, кишевшего рыбами-убийцами. За ней бросились штук пять особо злобных, голодных и тощих акул, но скоро отстали – куда им соревноваться с отдохнувшей и сытой Шанти, отрастившей себе здоровенный рыбий хвост?
Еще минуты три она мчалась, выскакивая из воды, как дельфин, играющий на волне, потом в один из выходов в воздух трансформировалась в дракона и начала набирать высоту, чувствуя себя свежей и отдохнувшей.
Набрав высоту около трех верст, распахнула крылья и начала скользить, планируя с небольшим снижением – она убрала в подпространство почти весь свой вес, насколько могла, и сейчас весила не больше крупной вороны. Теперь настало время заняться связью, она уже достаточно отлетела от своего континента, здесь могло получиться.
Шанти представила образ Андрея, протянула руку-нить… и он вдруг откликнулся!
– О господи! Ты?! Ты нашла меня?! Шантик, ты чудо!
– Ты где?! – Только и смогла сказать обрадованная и онемевшая на мгновение драконица, от неожиданности едва не потерявшая нить связи. Одно дело – ждать, что ты найдешь то, что долго-предолго искал, а другое – вот так просто – ррраз! – и найти. Без всяких многократных попыток и неудач! Впрочем, кто ищет, тот и находит, так говорят люди?
– В море, сестренка! Где – не знаю! Раз ты сумела со мной связаться, ты где-то рядом. Извини, не могу долго держать нить связи, я тут немного занят… я на корабле, большой корабль с названием «Морской зверь». Нас забрасывают зажигательной смесью в надежде поджарить нам задницы. И поторопись – похоже, мне скоро конец. Меня тут крепко зажали… того и гляди поджарят. Поторопись, Шантик! Мы тебя очень ждем!
– Ты, как всегда, вляпался во что-то гадкое, и я должна тебя выручать! – бросила в пространство довольная Шанти и быстрее заработала крыльями, держа курс по нити. Андрей уже отключился, но путеводная нить осталась.
Первые признаки того, что Шанти летит в правильном направлении, появились примерно через час – с высоты трех верст она заметила черный дым, поднимающийся в небо. Подлетев ближе, драконица увидела здоровенный корабль, с боков и сзади взятый в полукруг несколькими кораблями гораздо меньшего размера, с узким корпусом и, похоже, более скоростными. Сверху это напоминало клещи, которые кузнец вот-вот сомкнет на раскаленной детали. В качестве клещей выступал строй кораблей, забрасывающих здоровяка чем-то таким, что, ударяясь о корпус, разбивалось и вспыхивало коптящим ярким пламенем, отправляющим в небеса тот самый столб черного дыма, который и заметила Шанти.
А еще видно было, как с преследователей сыпались стрелы, густо утыкавшие и борта, и палубу корабля, так что нельзя было ни отстреливаться из камнеметалок, ни поднять голову из-за высокого борта.
Все это Шанти заметила сразу, снизившись до вершины самой высокой мачты. Она зашла со стороны солнца, как всегда делала, охотясь на дичь, и, когда появилась над судами, для всех это стало полной неожиданностью – кроме Андрея, конечно.
Шанти зашла на корабли, идущие справа, выпустила огромную струю синего огня, от которого плавились даже камни, и паруса трех судов вспыхнули ярким пламенем, раздуваемым свежим ветром. Корабли сразу же потеряли ход и через несколько секунд беспомощно закачались на волнах, будто бесполезные куски дерева. Их команды забегали, туша пожар, закричали, засуетились, показывая пальцами на сверкающую в лучах вечернего солнца драконицу. А Шанти сделала еще заход. И еще. И еще. Пока не осталось ни одного целого, нетронутого судна.
Топить корабли драконица не стала. Зачем? Пусть себе болтаются на волнах. Если у них нет запасных парусов – участь суденышек незавидна. Будут жить до первого шторма. Андрей всегда говорил: если можно не убить – не убивай.
Сделав круг, Шанти спикировала на большой корабль, над палубой раскрыла крылья и, захлопав ими, зависла в воздухе, тут же трансформировавшись в свой человеческий аватар, в ту Шанти-девушку, в образе которой она любила находиться и собиралась прожить всю свою жизнь. Спрыгнула на палубу и бросилась вперед, в объятия к тому, кого искала долгие, долгие месяцы.
Она обхватила Андрея могучими руками и стиснула его так, что, если бы он не был оборотнем, его кости, подвергнутые этакому истязанию, треснули бы, а мышцы были бы раздавлены мощным напором драконьей плоти. Опомнившись, Шанти ослабила хватку, но так и не отпустила своего друга, свою любовь, своего мужчину…
Так они стояли минуты три. Андрей откашлялся, погладил драконицу по огненно-рыжим волосам и, глядя в зеленые глаза, улыбнулся:
– Ты бы это… изобразила бы какую-нибудь одежонку, а? А то у моряков челюсти отвисли от твоей красоты…
Шанти недоумевающе посмотрела на себя и вдруг расхохоталась – второпях она забыла создать себе одежду и стояла перед Андреем абсолютно обнаженная, как в момент рождения. Мгновенно «накинув» на себя какое-то «платье», вернее – образ платья, Шанти снова обняла Андрея, уже легонько, и, прижавшись щекой к его щеке, тихо спросила:
– Ну как тебе было без меня?
– Плохо, – честно ответил Андрей, и глаза у него почему-то защипало. – Без тебя всегда плохо.
– То-то же, – довольно кивнула Шанти и закрыла глаза, ощущая всем телом того, кого полюбила на всю свою долгую, очень долгую жизнь.
– Ты-ы-и-и?! Я тебя разыскивала долгие месяцы, поставила на уши целую страну, а ты оплодотворял яйцо с какой-то девкой?! Подлец! Негодяй! Гадина ты звериная! У-у-у! Так бы и треснула тебя по башке!
– Не трогай его! А то я сама тебя тресну!
– Ах ты, маленькая гадина! Воспользовалась, что его законной женщины не было рядом, и соблазнила, маленькая сучка! В постель запрыгнула! Да я тебя убью! Да я тебя… я тебя… сожру!
– Сожри! Только его не трогай и не обзывай! Не позволю! Я его люблю!
– А я?! И я его люблю! Может, пополам его порвем? Тебе половина, и мне половина!
– Эй-эй, вы что? Разошлись… перестаньте! Беата меня выходила, буквально спасла – я валялся с разбитой головой, и, если бы не она, не разговаривать бы мне сейчас на этом месте. Я ничего не помнил – кто я, откуда я. Я себя вспомнил всего с месяц назад и тут же отправился к тебе. И Беа беременна от меня… я ее не оставлю.
– Беременна? Это ты можешь, это у тебя хорошо получается, знаю, – ехидно хмыкнула Шанти и внимательно посмотрела на бледную Беату, схватившуюся за кинжал. – Чего ты эту железку дергаешь? Для меня она как зубочистка! Да ладно, перестань, того и гляди обдуешься от страху – не трону я тебя! А его тем более не трону. Люблю я его, и он мой самец, хотя до сих пор не осознает своего счастья. Не осознаешь, изменник?
– Не осознаю, – удрученно кивнул Андрей. – У меня еще не было любовницы-драконицы.
– Будет, – ухмыльнулась Шанти, – не сомневайся. Ну что же, раз так вышло, будем жить втроем. Надеюсь, у тебя нет еще какой-нибудь милашки, которую ты в беспамятстве завалил в постель?
– Нет, – коротко ответил Андрей и коротко вздохнул. – Ты не изменилась.
– Нет, не изменилась, и не надейся! – хихикнула Шанти и снова перевела взгляд на Беату. – Ну что, сестра-жена, знакомиться будем! Я Шантрагон, дочь Гараскарании. Ты кто?
– Я Беата Гирсе, дочь Урхарда и Аданы. Жена Андрея Монаха.
– И я теперь жена Андрея Монаха, – нахмурилась Шанти. – Ну что, будем драться за самца или пользоваться им сообща? По очереди? Ему не привыкать, негодяю!
– Была бы ты человеком, подралась бы, – грустно вздохнула Беата, – а так, что толку? Ты все равно сильнее. Потому будем обе женами.
– Жаль. Я-то надеялась, ты согласишься подраться, и я на законных основаниях оторву тебе голову. Увы, не вышло. Будем тогда сестрами-женами, так это называется у драконов.
– А меня кто-то спросил?! – рассердился Андрей. – Поделили, жены! А может, я не хочу вас в жены, моего согласия вы спросили, бесстыдницы?!
– Да все равно ты согласишься, ну что зря кричать-то? – снисходительно хмыкнула Шанти. – Правда же, Беата?
– Правда, – улыбнулась девушка. – А ты хорошая. Я думала, ты будешь злая, страшная. Андрей мне про тебя много рассказывал, он тебя любит… и меня любит.
– Вот такие они, самцы… мужчины, – вздохнула Шанти. – Ну что же, пусть все будет так, как есть. Будем считать, что это наше свадебное путешествие, правда? На корабле! Надеюсь, ты мне тоже сделаешь ребенка, Андрей.
– Так быстро?! – Андрей слегка опешил. – А ты уверена, что у нас…
– Получится, я знаю. Я теперь полностью соответствую человеческим самкам. Полностью. Не сомневайся, – усмехнулась Шанти и, посмотрев на Беату, попросила: – Мне нужно с тобой кое о чем поговорить… без него. Ты не против?
– О чем ты с ней будешь говорить? – насторожился Андрей, все еще опасавшийся, что непредсказуемая драконица вдруг передумает и оторвет Беате голову.
– Не бойся, я ее не трону, – заверила Шанти. – Это наши женские дела, вам, самцам, лезть в них не положено. Понял?
– Понял, – пожал плечами Андрей. – Пойду-ка посмотрю, как там команда, успокою их. А вы тут шепчитесь… женщины. Нам плыть месяц, нужно наладить все как следует… свадебное путешествие – и выдумают же! Хм… забавно.
Андрей вышел из каюты, плотно притворив за собой дверь, и две женщины остались наедине. Испытующе глядя друг на друга, они молчали с минуту, потом Шанти тихо спросила:
– Ты мне поможешь? Я никогда не была с мужчиной… расскажи, как это все происходит, ладно? Что ты чувствуешь, как он… в общем, все, что знаешь про это. Я читала, подсматривала, но… этого мало. Ладно?
– Конечно, сестренка, – облегченно вздохнула Беата. – Я тебе все расскажу. Слушай…
– …Так что, капитан, мы с тобой до самого материка. Не бойся, тебе ничто не грозит. Можешь вообще остаться у нас в Балроне, будешь возить грузы, торговать. Денег теперь тебе хватит. Камни, как обещал, я тебе отдам. Или можешь уйти назад, в клан. Только не советую это делать – могут принять не так, как ты бы хотел. В общем, думай. Курс – на юг!
– Подумаю, – кивнул капитан и, мрачный, ушел в каюту помощника, где ему предстояло обитать не менее месяца. Он шел и думал, чем же прогневил богов, что они послали ему такое испытание. Но через пять минут он уже думал по-другому: а почему бы и нет? Жены у него нет, сын живет своей жизнью, своя семья, он ему не нужен, может, на Южном материке его ждет новая, лучшая жизнь? А вернуться он всегда успеет – например, лет через двадцать, когда глава клана уже уйдет в мир иной. Вот только команда – у них есть семьи, есть жены-дети, с ними как? И решил – пусть сами выберут. Потом. Когда окажутся на другом материке. Корабль есть – всегда можно отпустить их домой… если захотят.
– Вот такие у нас в Славии дела, – закончила рассказ Шанти.
– Ты – император?! – весело рассмеялся Андрей. – Слушай, какая ты молодец! Ты сделала для Славии больше, чем я! И для Балрона тоже! Два совершенно одинаковых народа искусственно разделены границей – глупо же, правда! Теперь все будет хорошо! Ай да Шанти, ай да молодец! Умница! Теперь нужно будет аккуратно все сшить, работы – море! Но интересно, да. А кто будет императором? Чего ты смотришь? Ох, не-ет… я не хочу! Не хочу я, понимаешь!
– А придется! – слегка злорадно кивнула Шанти. – Узнаешь, каков он, императорский хлеб! Думаешь, одни развлечения?
– Да, именно так я и думал, – ухмыльнулся Андрей. – Ладно, вот встретимся с Федором, все решим. Там видно будет.
– Ну что, спать пойдем? Где кто спит? Я сегодня с тобой сплю. Ты должен сделать меня женщиной! Беата сегодня пойдет в другую каюту.
– Кхм… может, немного погодим? Подождем? – закашлялся Андрей.
– Нечего ждать! Я и так долго ждала! Беа, сестренка, иди в свою каюту, мы тут с нашим мужем поговорим… завтра твоя ночь, не беспокойся. Я всегда держу слово. Как и наш муж.
– Спокойной ночи. – Беата вышла из каюты (капитан выделил ей каюту для гостей, таких, оказывается, было три), и Андрей с Шанти остались вдвоем.
Драконица подошла к Андрею, сидящему на скамье, и, стоя над ним, взяла его голову в ладони. Потом наклонилась и поцеловала в губы – неумело, но крепко.
– Я так долго тебя искала! Так долго! Целую жизнь! Пошли?
– Пошли, – кивнул Андрей, и они, обнявшись, пошли к огромной капитанской кровати, будто нарочно созданной для влюбленных.
