Глава 10
Влад с тревогой смотрел в небо – ему показалось странным, что на горизонте появилась большая стая птиц, летевшая ровным строем в направлении порта, звеньями по три штуки. Он начал считать и сбился – их было несколько сотен. Эти звенья напоминали эскадрильи самолетов, и внезапно холодная тревога прокралась ему в сердце…
Неожиданно для самого себя он приказал:
– Направить пушки максимально вверх! Цель – в воздухе! Бить картечью, наверняка, прямой наводкой, как только окажутся на выстреле! – И негромко добавил под нос: – Если это то, что я думаю, нам сейчас придется очень плохо.
Пушки прекратили огонь по десантникам. Впрочем, они уже не представляли опасности – более половины из них или утонули, или пытались спастись, держась за обломки лодок, и лихорадочно гребли назад, к кораблям. Погибло не менее десяти тысяч латников, по прикидкам Влада.
– Всем стрелкам приготовиться! Цели в воздухе!
Люди недоуменно смотрели вверх, и лица их изменялись от страха – немудрено испугаться, когда на тебя вот-вот налетит стая из нескольких сотен драконов.
Влад не знал, драконы ли это были, или, как в случае с тираннозаврами, какие-нибудь птеродактили гигантских размеров или археоптериксы, самое главное – это были огромные хищные твари, и на спине у каждого монстра сидело по два человека.
Летающие чудовища начали приближаться к защитникам порта, и Влад крикнул:
– Щиты вверх! Берегись дротиков!
Крылья монстров закрыли небо, и с высоты посыпались небольшие оперенные дротики, вонзающиеся во все, во что попадали, – в щиты, в землю, в людей. Несколько десятков человек – не успевшие прикрыться или не имевшие щитов – упали мертвыми или ранеными.
С силой брошенные дротики, ускоренные еще и притяжением планеты, имели огромную пробивную способность – даже щиты не спасали от такой гадости. Один из дротиков попал в Амалию, стоявшую с мечом наготове и, отразившись от защитного поля, с силой врезался в камни башни, выбив светлые искры из булыжника.
– Огонь по драконам! – скомандовал Влад ошеломленным нападением людям. Застывшие в ступоре пушкари зашевелились, и в летающих врагов ударил залп десяти пушек.
Эффект от удара был потрясающим – строй «бомбардировщиков» нарушился, а штук пять драконов стали падать, беспомощно размахивая порванными перепончатыми крыльями.
Они свалились в воду возле причалов и стрелки стали засыпать их стрелами. Однако стрелы отскакивали от прочной брони «летающих крепостей» – этим свойством ящеры напоминали своих сухопутных сородичей. Чудовища выбрались на берег, кроша камень причалов стальными когтями, и набросились на людей.
Стрела пробила глаз одному из драконов, он взревел и закружился на месте, разбрасывая всех, кто пытался его остановить. Всадники на спинах чудовищ так и остались сидеть, и все обычные стрелы, которыми осыпали их бойцы, не дали никакого эффекта. Впрочем, как и удары боевых магов. Наверняка наездники были окружены защитными полями или амулетами, а может, и сами были магами, но на драконов магия не действовала.
– Специальные стрелки – огонь по наездникам! – взревел Влад, усилив голос и пытаясь как-то упорядочить возникшую суматоху. – Стрелы беречь, бить только наверняка!
Свистнули стрелы с черными наконечниками, и два наездника взорвались, как будто в них засадили гранату из РПГ, за ними все остальные. Драконы взъярились еще больше, потеряв своих пилотов, и начали крошить солдат, разрывая на части, разбрасывая хвостами с острыми мечевидными наконечниками. Сотня людей погибла за считаные минуты. Влад выхватил свой молекулярный меч, который в этот раз взял с собой, и приказал:
– Амалия, за мной! Дадим жару этим ублюдкам!
Они бегом бросились с башни и скоро оказались в самой гуще битвы.
Вокруг валялись десятки трупов и стояли лужи крови. Влад поскользнулся на кишках, выпавших из половинки разорванного тела какого-то бойца, выругался, увернулся от страшного хвоста и, бросившись к дракону, одним ударом тяжелого меча отрубил ему заднюю левую ногу. Брызнула голубоватая кровь, чудовище упало на левый бок, взревело и попыталось достать его пастью, усыпанной рядами треугольных зубов, каждый сантиметров десять длиной. Влад врезал по морде и отпрыгнул в сторону, залитый фонтанчиком крови из перерубленных сосудов. Еще удар – меч раскроил череп существу, и оно задергалось в судорогах, случайно зашибив еще двух солдат, неосторожно попытавшихся помочь Владу.
Он оглянулся – рядом Амалия только что добила второго монстра и искала взглядом следующую цель. Оставшиеся три дракона гонялись за солдатами, с криками ужаса пытавшимися спастись бегством, хватали их и перекусывали пополам или откусывали то, за что им удавалось уцепиться.
Влад и Амалия бросились за ними, и в течение десяти минут расправились с чудовищами, отсекая им конечности и разрубая шеи.
Фельдмаршал огляделся вокруг и понял: еще несколько таких побед, и защищать город будет некому. Если такой урон нанесли всего пять драконов, что же будет, когда на них нападут сотни?!
Посмотрев в небо, он увидел, что драконы разделились на две части – одна пошла на юг, вторая начала заходить на круг, явно готовясь к следующему налету.
– Специальные стрелки, сбивать наездников! Маги, прикрывать стрелков. Обычные стрелки – бейте в глаза драконов! Всем внимание!
Он снова побежал на башню и увидел, что оставшиеся драконы разделились на две части и заходят конкретно на артиллерийские башни – похоже, тот, кто ими командовал, понял, что башни представляют главную опасность.
– Картечью! Готовься! Огонь!
Пушки рявкнули, несколько драконов упали, но остальные, не менее сотни, налетели на башни – и тут начался ужас: драконы хватали зубами и когтями пушкарей – амулеты не спасали от страшных захватов. Людей разрывали на части, как куски хлеба. Влад и Амалия бились рядом, калеча и убивая чудовищ, Макобер, не имевший молекулярного меча, набросился на парочку всадников и, вырвав их из сложной системы ремней, благодаря чему они были прочно прикреплены к спине дракона, с чудовищной силой метнул с башни, тем самым прекратив их попытки запустить в защитников пушек дротиками или достать магическими ударами. Один из двух наездников был метателем дротиков, второй – магом, швырявшим молнии и фаерболы.
Огромный урон наносил врагу Казал. Закованный в броню, прикрытый магическими амулетами, с громадным двуручным мечом, он одним ударом почти что сносил голову дракона с плеч.
Через двадцать минут боя Влад оглянулся и с ужасом увидел, что на башне не осталось ни одного из команды пушкарей, лишь только он да его помощники. По всей площадке валялись ядра, разбросанные в пылу битвы мощными ударами хвостов драконов, стояли пушки, направленные в небо, валялись угли, вывалившиеся из опрокинутых жаровен. На второй башне не было никого – драконы и их всадники уничтожили всех артиллеристов. Под башнями валялись, умирая в судорогах, несколько десятков драконов, но остальные гонялись за разбежавшимися солдатами по порту – разгром был полнейший.
Группа магов вместе с Мариной отбивалась от налетающих на них чудовищ, стоя у открытых ворот одного из ангаров, периодически прячась в нем от когтей и клыков. С ними вместе были стрелки, которые сбивали всадников магическими стрелами и стреляли по драконам обычными.
Влад посмотрел на корабли викантийцев и увидел, что они подняли паруса на одной из мачт и разворачиваются, пытаясь подойти поближе к входу в порт – благо что пушки теперь молчали. Оценив ситуацию, Влад скомандовал:
– Казал, Амалия, прикрывайте нас. Макобер, раскаляй ядра добела и делай, как я!
Влад раскалил ядро до цвета солнечного диска, до такой степени, что оно почти потекло, как растаявший пластилин, затем, создав портал, переместил его в точку над вражеским кораблем, на высоту двухсот метров. Яркая светящаяся точка зависла в воздухе, а затем все быстрее и быстрее, с нарастающей скоростью полетела вниз – удар! Взвился фонтан воды, с паром и шипением – промах! С такого расстояния трудно определить точно, в какой точке следует разместить снаряд.
Влад досадливо поморщился – у Макобера был тот же результат. Лекарь раскалил сразу несколько ядер и кучей отправил их в небо – ядра повисели в воздухе и светящимися метеорами полетели вниз – удар! С корабля взметнулись обломки, вспыхнули задетые ядрами паруса, и скоро весь он запылал, как факел.
– Я по стольку не смогу, – пробормотал Макобер, – но пяток-то я зацеплю…
Маг, в своем черном с серебром костюме и широкополой шляпе, каким-то чудом удержавшейся на голове во время боя, нагрел пять ядер, и через секунду они исчезли во вспышке, следом – еще один костер запылал на морской глади, раздуваемый легким ветерком.
Двадцать минут оба мага занимались тем, что жгли вражескую эскадру, и скоро она вся пылала, распространяя над водой удушливый тяжелый дымный шлейф, в котором угадывался привкус жареного мяса…
Макобер замер, глядя на море:
– Глянь, они высадили десант!
– А что им оставалось? – усмехнулся Влад. – Ребята, заряжайте пушки, вы знаете, как это делать. Врежем по ним, уничтожим, сколько сможем, и держитесь – сейчас нам худо придется. Они считали, что пушки больше не могут стрелять, а после первых выстрелов на нас опять пойдут драконы, и мы можем не устоять. Заряжайте книппелями – они эффективнее всего. Будем делать так – сейчас мы, сколько можем, бросаем ядра через портал, а когда подойдут поближе – стреляем из всех пяти пушек, а потом быстро, очень быстро сваливаем отсюда – будет драконья атака. Итак, начали, Макобер!
Ядра понеслись с неба на лодки, разбивая их, пробивая дыры и калеча экипажи, но лодок было очень много, они были шустрыми и ускользали от падающих снарядов, в отличие от неуклюжих громадин-судов.
Влад нацелил пушку в сторону подплывающей армады шлюпок и испарил воду в камере сгорания орудия. Не взглянув на результат выстрела, он подбежал к следующей и снова выстрелил, прицелившись в гущу лодок. Еще, еще выстрел… Наконец пушки замолкли. В море плавало месиво из обломков, расплывалось кровавое пятно, но большинство лодок так и шло к берегу, рассыпавшись по сторонам, – они учли прежние ошибки и не скучивались, как первая волна десанта.
Влад с досадой выругался и побежал вниз по лестнице, заметив, как по направлению к башне разворачиваются несколько групп драконов.
– Уходим! Все уходим! – крикнул он, перепрыгивая через трупы, густо устилавшие площадки возле башен. Посмотрев в сторону ангара, он заметил, что Марине с магами еще как-то удается держаться, но количество обороняющихся резко сократилось – от всех защитников порта осталось менее пятисот человек, которые продолжали погибать в неравной борьбе с чудовищами и их наездниками. Впрочем, наездников тоже сильно поубавилось – стрелки с алмазными наконечниками резко сократили количество драконьих всадников. Однако драконы нападали так же, как если бы ими управляли люди, а может быть, даже еще яростнее – как будто мстили за погибших хозяев.
Влад со своими помощниками налетел на двух драконов, пытающихся схватить щелкающими огромными зубами кого-нибудь из ангара, – чудовищам подрубили ноги и тут же добили магическими мечами.
Проскочив внутрь ангара, он помчался в дальний конец и с ходу открыл портал:
– Все в портал, быстрее, бегом! Уходим, уходим! Казал, Амалия, прикрывайте вход! Марина, гони всех в портал, если будут мешкать, швыряй их туда!
Но люди и не мешкали – лучше нырнуть в неизвестный портал, чем быть растерзанным разъяренными чудовищами. Солдаты один за другим бросались в магический проход и исчезали там, проваливаясь, как в омут.
Еще два чудовища попытались прорваться в ангар, а несколько сели на крышу и стали разносить деревянный настил, пытаясь добраться до последних защитников. Сквозь прорехи в крыше были видны огромные когти, отрывающие доски и слышался утробный торжествующий рев драконов, увидевших свои жертвы. Те монстры, что рвались в дверь, получили свое и свалились с разрубленными мордами – сила и реакция Амалии и Казала были таковы, что даже эти чудовища не могли с ними состязаться в боевых умениях, но в двери уже лезли другие, протискиваясь между дергающимися в агонии тушами сородичей, а дыра в потолке все больше увеличивалась, становясь пригодной для того, чтобы через нее метать дротики и пускать молнии.
Наконец последние солдаты исчезли в портале, и Влад отпустил его, создав новый:
– Амалия, Казал, быстро в этот портал! Собирайте ценности из сокровищницы и ждите меня! Бегом, бегом!
– Можно я с вами останусь, – решительно заявила Амалия, сжав губы. – Они сами все соберут, а я вас не хочу оставлять.
– Давай, только без геройства! Бегом, бегом, ребята!
Марина, Казал, Макобер прыгнули в портал, и Влад закрыл его, открыв другой:
– Прыгай в этот и будь настороже – это к городской стене!
Девушка кивнула и кинулась в радужное окно, держа меч наготове. Влад посмотрел на несущегося к нему, как электровоз пригородной электрички, дракона и прыгнул следом.
Вывалился он, шмякнувшись на что-то большое и мягкое, а еще скользкое и теплое – это была разорванная почти пополам лошадь, из-под которой глядели глаза убитого гвардейца. Слышался звон клинков – вся привратная площадь была заполнена людьми, режущими и колющими друг друга. Амалия с грацией балерины уничтожала всех, кто оказывался в зоне досягаемости ее меча, и умудрялась не допустить приближения клинков к ее прекрасной фигурке.
Невдалеке Влад обнаружил полковника Тарлова, бьющегося с двумя латниками, подскочил и двумя мощными ударами разрубил их почти пополам, затем схватил полковника за руку, оттащил на свободное место и спросил:
– Что здесь происходит? Откуда взялись нападающие?
– Драконы, все драконы! – крикнул полковник, с трудом переводя дыхание. – Они налетели на башни с пушками и уничтожили все команды пушкарей, после этого враг кинулся на штурм, приставили лестницы – мы бились, как могли, но они поднялись на стены и задавливают массой! Полная катастрофа!
– В порту то же самое, – угрюмо кивнул Влад, – но, полковник, потеря города еще не потеря страны. Не в курсе, что с императором?
– Ничего не знаю. Большой отряд штурмовиков побежал туда, и часть драконов тоже полетели к дворцу. Скорее всего, его или убили, или захватили.
– Давайте сигнал к отступлению – поставьте самых сильных бойцов вперед. Я сейчас открою портал, и пусть люди прыгают в него – спасем хотя бы часть бойцов! А там видно будет… Давайте, спешите, пока ворота не открыли – тогда поздно будет!
Полковник побежал, отдавая приказы, и скоро перед наступающими выстроился железный строй латников, сдерживающих натиск врага. Влад вновь открыл портал – он отправлял всех к своему замку, решив там создать ядро сопротивления захватчикам.
Открыв портал позади сражающихся, он начал загонять туда бойцов, буквально силой запихивая их в радужное окно, пока они тоже, как и солдаты в порту, не поняли, что лучше исчезнуть в магическом портале, чем погибнуть тут, на поле брани, и, давясь, не начали ломиться через проход в неизвестность. Скоро осталась небольшая цепочка людей, с трудом сдерживающих натиск врага.
Влад с горечью подумал, что этим людям суждено умереть для того, чтобы выжили все остальные, и крикнул полковнику:
– Тарлов, быстрее в портал!
– Не пойду! Я с моими ребятами прикрою отход, уходите! Я не побегу!
– Амалия, тащи его и улетай! Там все расскажешь нашим! – Влад махнул рукой девушке, и та черной молнией подлетела в полковнику, схватила его за пояс и метнула в проход, а следом исчезла сама.
Влад посмотрел – осталось человек тридцать латников, которые с трудом сдерживали напор пробивающихся в город врагов – ворота уже трещали, и вот-вот волна штурмующих должна была захлестнуть улицы столицы.
Он выругался, проскочил в ряды обороняющихся, закрыв портал, и со всей мощью ударил молниями и фаерболами, выкашивая первые ряды штурмовиков. Толпа побежала назад, отскочив метров на десять, и тогда он создал новый портал, приказав:
– Прыгайте все в него! Это в мое поместье! Я задержу их!
Латники стали исчезать в портале, а Влад старался держать окно и одновременно бить молниями по рядам врага, не подпуская их ближе. Удавалось это с трудом – ему нужно было держать портал и одновременно воевать, а это требовало очень больших усилий. Под ногами слабо шевелились раненые, но он старался не думать об этом – всех забрать с собой Влад не мог.
Оглянувшись и убедившись в том, что последний из оставшихся на ногах бойцов запрыгнул в портал, он бросился к окну перехода. По дороге он увидел стоящего на одном колене солдата, который, обреченно опираясь на свой меч, ожидал врага, чтобы умереть с честью. Влад схватил его за руку и проволок за собой. Он забросил его в портал, как мешок с тряпьем, а затем запрыгнул сам.
Во дворе поместья было тесно, суетились люди, стаскивали мешки – там были драгоценности, одежда, еда, – все что нужно. Из-за стены поместья было видно, как дымом заволокло то место, где стоял императорский дворец. У Влада сжалось сердце – в принципе Метислав был неплохим пареньком, жаль, что его, скорее всего, убили.
Над городом, как вороны над падалью, кружили драконы – издалека они выглядели стаями галок или голубей. У Влада в груди что-то ёкнуло – так хорошо все начиналось… ну почему нельзя идти, и идти по накатанному? Но стоит возвыситься и тут же тебе по башке – хлоп! Сиди смирно и не рыпайся!
– Все готово, господин Влад! – Подошел Казал, так и не снявший своего глухого шлема. – Ценности собрали, оружие, одежду. Марина вылечила раненых. С собаками что будем делать?
– Я сам собаками займусь – сейчас я к ним схожу.
Влад быстро зашагал к конюшне, возле которой сидела стая собак, и мысленно обратился к ним:
– Идти за мной. Опасность! – Картинка: летящий дракон. – Идти за мной. – Картинка: портал с прыгающими в него собаками и людьми.
– Идти за хозяином! Друг! – Собаки нерешительно, но все-таки поднялись с места. Но два щенка, уже сильно подросшие, головастые и странноватые, подлетели к Владу и чуть не оглушили его своими мыслепередачами:
– Бегать хотим! Играть! Играть хотим! Хорошо! Бегать! Ты хороший! Бегать с нами?
– Эй вы, баловники, – схватился за голову Влад, – потише вы!
– Чего там у тебя происходит? – неожиданно ворвался в голову голос Зеленушки. – Тут толпа людей в железе, во главе с твоей самкой! И что там за существа у тебя скачут и желают бегать и веселиться? Мне их криком чуть голову не разломило!
– Зеленушка, я скоро прилечу и все расскажу! Нам есть что с тобой обсудить, это точно. Сейчас открою портал. Скажи там, чтобы все разбежались, а то молниями оглушит.
Влад зашагал на площадку для перемещений и объявил, усилив голос магическим способом:
– Сейчас я открою портал. Вы подхватываете приготовленные вещи и все организованно туда проходите. Мы уходим в мой замок, где будем зализывать раны и готовиться к борьбе с захватчиками. Все, пошли!
Хлестнули молнии, и вереница людей с поклажей двинулась к порталу. Влад молча стоял, наблюдая за исходом бойцов, и думал о том, сможет ли он восстановить империю… и нужно ли это вообще?
– Господин герцог, мы взяли город! – крикнул, вбегая в шатер, командир одного из подразделений гвардейцев Ламунского. – На стенах почти никого не было. Да что там почти, никого вообще не было! Эти чудовища разодрали всех на части и дали нам войти в город! Теперь столица, а значит, и все государство будет наше! Ваше государство, ваше величество! – спохватился он и опустился на колено под зоркими взглядами стрелков-охранников. – Захвачены пушки, открыты ворота, и туда вливается наше войско!
– А Влад? Влада взяли? – Герцог, волнуясь, привстал с кресла. – Может, убили?
– Насчет Влада я не знаю, – растерянно ответил офицер, поднимая глаза от пола. – Как я слышал, он исчез, создав какую-то магическую штуку. Прыгнул туда и исчез.
– Опять ушел! – Герцог в сердцах ударил кулаком по креслу, на котором сидел. – Ну что это за скотина такая неуловимая! Кстати, Борута, откуда взялись эти чудовища? Я что-то не припоминаю, чтобы у викантийцев были эти существа!
– А это и не викантийцы, – угрюмо ответил архимаг, напряженно о чем-то размышляя, – и вообще, думается мне, что у нас большие, очень большие проблемы. Короче, мне пора в свой дом в Лазутине, придется вам расхлебывать ту кашу, что вы заварили, одному.
– Вы чего несете-то, – удивленно поднял брови герцог, – какую кашу? Мы победили, и теперь надо воспользоваться победой!
– Уносить ноги надо. И чем скорее, тем лучше, – с горечью сказал Борута и, поднявшись на ноги, вышел из шатра, бросив напоследок: – Если вы не уйдете отсюда, можете потерять все – жизнь, волю, все, что у вас есть. Мой совет: бегите, и как можно быстрее!
– Да он спятил, – взревел в возмущении герцог и, разволновавшись, заходил из угла в угол, не обращая внимания на стоявшего в углу офицера. – Чего имел в виду архимаг? О чем предупреждал?
Впрочем, это скоро разъяснилось.
Через час у шатра раздались крики, и вошел запыленный, весь в потеках крови вестовой:
– Господин герцог! Мне велено передать, что высадившиеся в порту викантийцы заняли город при поддержке драконов. Наших или берут в плен, или убивают. Против драконов воевать нельзя – оружие их не берет! Их главный, капитан Сартанол, объявил, что Истрии теперь нет, а эти территории принадлежат Викантии! Что делать? Командиры запрашивают приказы!
– Приказы? – Герцог вскочил и выбежал из шатра, не обращая внимания на не успевающих за ним охранников. – Заложить карету! Скорее! Вся личная гвардия – на коней! Возвращаемся в замок!
– Господин герцог, а как же армия? Ее сейчас уничтожают викантийцы, и им помогают драконы! Им что делать?
– Да какая армия?! Это крестьянское быдло? Мясо?! Да пошли они… – Герцог грубо выругался. – Крестьянские бабы еще нарожают! Им честь – умереть за своего герцога! Вот пусть и умирают!
Через полчаса карета герцога пылила по тракту, унося его от несбывшихся надежд в родовой замок.
Будучи человеком неглупым, он понимал, что его афера с треском провалилась – на его плечах викантийцы въехали на трон Истрии. Что ему теперь оставалось? Отсиживаться в своем замке, обставившись охраной. Но она не спасет. Против драконов, против армии викантийцев он не выдержит. Впрочем, и выдерживать не будет. Скорее всего, в ближайшее время явятся посыльные от императора Викантии, и его призовут ко двору, засвидетельствовать верность короне. Ну а дальше все пойдет как обычно: он будет платить часть налогов, укрывая бо́льшую, развлекаться на охоте и в постели, насилуя новых крестьянских курочек, время от времени вешать кого-нибудь из этих деревенских мужланов, чтобы не забывали свое место, – в общем, жить полноценной и активной жизнью. Не вышло с троном, да, но не смертельно. Денег потерял? Зато развлекся как следует… Теперь отдохнуть дома и обдумать, как дальше жить в изменившемся мире.
Герцог прикрыл глаза и задремал.
Совесть за десятки тысяч погубленных жизней его не мучила. «Разве это люди? – думал он. – Так, скот для бойни».
Сверкнули молнии, и на столике появился свиток, скрепленный личной печатью Шамасса. Даранисса схватила его, не дожидаясь, когда послание подадут рабы, и, развернув, с любопытством вчиталась в ровные строки:
«О Великая мать, да живешь ты вечно!
Твой ничтожный раб Шамасс докладывает о результатах вторжения в непокорную Истрию. Вторжение полностью удалось, так, как ты и планировала. Мной захвачен разум капитана Сартанола, и теперь он действует по моим указаниям, соответственно, твоим приказам.
Столица Истрии захвачена, император Метислав убит – не нами, а мятежниками герцога Ламунского. Мятежники за это были наказаны – большей частью рассеяны, а часть заключена в темницы и дожидается своей очереди к твоему жертвенному алтарю. Гарнизон Пазина уничтожен, за исключением некоторого количества солдат, по слухам исчезнувших в портале, созданном известным нам Владом. Куда они отправились – нам неведомо.
Захвачены приспособления для метания снарядов, именуемые «пушки». Со слов плененных нами горожан, эти самые «пушки» являются изобретением Влада.
Как они действуют, пока мы не разобрались – в живых не осталось никого из тех, кто пушки обслуживал. Но заверяю, что дело времени узнать, как они работали. Без магии тут явно не обошлось.
Эти штуки нанесли мятежникам и викантийцам громадный урон, уничтожив не менее тридцати тысяч солдат, а также потопив весь флот вторжения. Убиты пятьдесят восемь драконов – сбиты пушками и подстрелены Владом с его охраной. Я думаю, что это не человек, а демон. Человек не может так драться и столько знать. Кроме того, погибли двести тридцать драконьих всадников. Их убили особыми стрелами, это тоже изобретение Влада. Образцы стрел захвачены.
Герцог Ламунский скрылся в сторону своего замка. Считаю, что с ним проблем не будет – он теперь засядет в своем имении и будет ожидать решения своей участи. Наводим порядок в Пазине. Территория Истрии объявлена провинцией Викантии. Ждем твоих приказов, о Великая мать!
С тем остаюсь, твой ничтожнейший из ничтожных раб, недостойный Шамасс».
Тонкая улыбка скривила губы Дараниссы, она отложила свиток, задумавшись. Пора было приступать ко второй части давно подготавливаемой комбинации. Этот негодяй Ламунский испортил ее операцию, разрабатываемую в течение многих лет – Метислав, сам не зная этого, давно был под контролем ее человека и как законсервированный агент ожидал того момента, когда ему будет отдан нужный приказ. Убив его, Ламунский разрушил тонкое плетение паутины, потому и пришлось так внезапно и быстро вмешаться в дела Истрии. Но не успели… И Шамасс тоже должен за это ответить. Почему они в первую очередь не бросились спасать императора? Почему не высадили десант с драконов на дворец? Эти вопросы ждут ответа, и Шамасс будет наказан, сильно наказан!
Крикнув раба, она отдала ему приказ, и через минуту уже сидела перед листом пергамента. Написав, что нужно, Даранисса запечатала свиток своей печатью и, создав портал, отправила его по нужному адресу – теперь оставалось ждать ответа…
В большой комнате, посреди которой стояла огромная кровать, все было декорировано розовым шелком, повсюду стояла покрытая позолотой мебель. У окна, распахнутого настежь, сидела девушка, раздетая почти догола. На ней была лишь полупрозрачная кружевная рубашка, едва закрывающая ягодицы и совсем не скрывающая красоту ее тела… девушка была прекрасна.
Она была не красива, не симпатична или мила, нет, она была именно прекрасна! Такие существа рождаются раз в несколько десятков лет – в ней было все так совершенно, что казалось, будто это не живое существо, а картина, нарисованная гениальным художником.
Ее огромные синие глаза, сиявшие на лице совершенных пропорций, как будто спрашивали: «Хочешь меня?», пухлые красные губы обещали множество удовольствий, а стройное тело, на котором не было ни одного прыщика, ни одной морщинки или лишней складки, восхищало любого, кто его видел.
Женщины при взгляде на Данрику теряли дар речи, краснели и бледнели, а потом ночами тихо плакали в подушку, понимая, что таким совершенством им не стать никогда. Мужчины, глядя на нее, млели, заикались, блеяли и, придя домой, набрасывались на своих не первой свежести подруг и начинали истязать их в сексуальном порыве, видя перед собой не привычную женщину, а вот эту невероятную красоту, сошедшее с небес существо высшей расы.
Данрика была послом Аштарата. Прибыв ко двору короля Викантии, она произвела фурор. Все послы обычно были убеленными сединами интриганами, выторговывающими какие-то уступки или соглашения у Аританога Третьего, так что эта женщина, казалось бы, не могла иметь никакого отношения к дипломатическому корпусу, однако имела.
Аританог тоже обратил на нее внимание. Да и как не обратить – даже в Викантии, где обнаженное тело было в порядке вещей, а женщины ходили в очень смелых нарядах, Данрика выделялась так, как будто зашла с нудистского пляжа на городской, – и ведь ей было чего показать! Великолепная фигура, лишенное растительности и морщин тело, а кроме того – ее кожа была совершенно белой, белой как мел, в отличие от смуглых южанок. Одно это притягивало взоры мужчин, падких на экзотику. Как белые мужчины мечтают переспать с негритянкой, чтобы потом горделиво говорить в кругу друзей: «А я вчера провел ночь с одной мулаткой, вы знаете – это что-то особенное!» – и наслаждаться их завистливыми взглядами, заталкивая поглубже в мозг воспоминания о том, что от той на самом-то деле пахло селедкой, а ее пот был каким-то едким и настолько специфическим, что казалось, как будто спал с мускусной крысой…
Император был очень падок на женщин и на экзотику, это великолепно знала Даранисса, посылая к его двору свою четвероюродную правнучатую племянницу Данрику. Но кроме того, он был в высшей степени осторожным. Десять провалившихся мятежей и восемнадцать покушений научили его очень настороженно относиться ко всем новым людям в своем окружении. Особенно после того, как молодая жена одного из родовитых дворян, нырнувшая в его постель и ублажавшая со всем пылом южного темперамента, попыталась воткнуть ему в сердце нож для разрезания фруктов.
Благо нож оказался из тонкого серебра и согнулся при ударе о ребра – впрочем успев выпустить добрую порцию крови из жирной груди владыки Викантии. Девушку допросить не успели, чтобы выяснить, ради чего она попыталась это совершить, – охранник отсек ей голову, вбежав на жалобные крики императора.
Ее муж и ее родственники тоже ничего не смогли сказать – даже когда им надрезали кожу на поясе и содрали вверх, до шеи, завязав над головой страшным кровавым цветком. Их имущество перешло в казну императора, но он был недоволен, так как не знал, кто и зачем нацелил эту девицу на него.
Тут не могло быть двух мнений – женщину подвергли ментальной обработке и отправили, как самонаводящуюся стрелу, чтобы убить Аританога. В связи с такими событиями он не менее месяца присматривался к послу Аштарата, снедаемый желаниями и распаляемый ее улыбками и игривыми позами. Наконец в очередной раз, на пиру по случаю Праздника летнего солнцестояния, посмотрев, как она сидит за столом, как бы невзначай согнув в колене идеальную мраморную ногу и совершенно «случайно» поглаживая напрягшийся сосок, император решил: «Хватит! Если я не трахну эту бабу, то или с ума сойду, или перестану быть мужчиной. Органы от напряжения лопнут, как перезрелый плод под копытом лошади».
Он прислал Данрике приглашение, в котором недвусмысленно предлагал ей прийти во дворец вечерней порой, чтобы обсудить нюансы взаимоотношений между Викантией и Аштаратом, разделить вечернюю трапезу, а заодно полюбоваться закатом и ночным небом. Так император в изысканных выражениях сообщал, что ей предстоит стоять на четвереньках, глядя на садящееся в море солнце, или лежать на спине, на террасе, всматриваясь в ночное небо, пока он пыхтит, пытаясь ввести свой вялый отросток, возбудить который в состоянии только множественный прием специальных лекарств. Эти подробности тоже донесли шпионы, которыми Даранисса наводнила Викантию.
Чувствовать возбуждение при виде красивой женщины – это одно, а вот заставить свое тело работать, если ты его изнуряешь тяжелыми обедами и алкогольно-наркотическим дурманом, – это совсем другое.
Данрика была магом. Очень сильным магом. Такие встречаются нечасто даже в Аштарате, славящемся своими менталистами. Она принадлежала к тому же роду, что и Даранисса, и была почти равна ей по силе – именно почти, иначе сама бы захватила трон этой паучихи и низвергла бы ее на положение рабыни.
Увы, низвергнута была она, а не Даранисса, и ее мозг, как и мозги всех приближенных к трону, подчинялся Великой матери.
Данрика была направлена с одной целью – простой и ясной – захватить мозг императора и управлять им так, как нужно хозяйке. Зачем завоевывать страны и тратить средства, терять своих воинов, когда можно это сделать, просто оккупировав мозг главного в этой стране? А потом через него издавать те указы, которые тебе нужны, творить в этой стране все, что тебе захочется, и никто не будет подозревать, что все эти казни, жертвоприношения были организованы по приказу из совсем другой страны.
Это ли не высшее наслаждение – оставаться в тени, дергая за ниточки могущественнейших властителей мира? Что толку в пустом поклонении какому-то истукану, когда кто-то, стоящий за его спиной, в любой момент может опрокинуть его на землю и попрать ногами!
Вся штука заключалась в том, что Данрика никак не могла подобраться к императору ближе чем на семь метров, а это было слишком далеко для ментального воздействия. Неизвестно почему, но наибольшая эффективность захвата получалась с расстояния не более полуметра от объекта, а лучше всего выходило, когда менталист налагал руки на свою жертву, брал ее за голову. Что оставалось магине? Только позволить толстому борову забраться на свое мраморное тело… и не только «на», но и «в».
На столике у стены, на золотом подносе со сценами совокуплений и жертвоприношений, появился свиток с печатью Великой матери, и Данрика осторожно, будто брала в руки ядовитого паука, взяла пергамент и развернула.
Там стояло одно слово: «Торопись!»
Данрика в ярости скомкала послание и выругалась площадной бранью. Ее прекрасное лицо исказилось, как у Медузы Горгоны, и она представила себе, будто отрезает груди у Дараниссы, потом сажает ту на кол… Последнее, что она увидела в своем сознании, накрытом волной безумной боли, отключившей разум, это были струйки крови, текущие по стройным ногам Великой матери, дергающейся на колу в бессильной попытке освободиться или поскорее умереть.
Очнулась она минут через сорок и выругала себя за несдержанность – любая мысль о том, чтобы причинить вред Дараниссе, сопровождалась невыносимой болью, и Данрика подозревала, что одно из таких мечтаний может закончиться ее гибелью – каждый последующий приступ боли был все более и более длительным, а пробуждение далеким.
Вот и сейчас она пролежала в обмороке не менее получаса, так что времени, чтобы подготовиться к постельным утехам с императором, оставалось все меньше.
Данрика думала иногда, зачем Даранисса оставила ей эту возможность – мечтать о том, как она убьет, растерзает свою хозяйку, и пришла к выводу: это было сделано специально, чтобы рабыня знала, что с ней происходит, мечтала об освобождении, но ничего не могла сделать, умирая от боли. Это ли не наслаждение, представлять, как рабыня мучается в судорожных болевых спазмах, не имея возможности что-то изменить? Данрика понимала ее, так как сама была точно такой же и не упустила бы возможности помучить свою рабыню, что она частенько и делала.
Закончив макияж, девушка встала, посмотрела на себя в большую полированную медную пластину, повернулась вокруг, взметнув рубаху, обнажившую крепкие ягодицы, плоский живот и торчащую вперед грудь, огладила бедра и приказала слуге, дежурившему за дверью:
– Паланкин мне! Да скорее, собаки, а то я с вас шкуры спущу!
Слуга бросился бежать – угроза хозяйки была совсем не фигуральной, неделю назад она лично содрала кожу со слуги, который, споткнувшись, облил холодным соком ее спину так, что магиня взвизгнула от неожиданности и покрылась мурашками.
Весь вечер из дворца посла слышались дикие, полные муки крики слуги, а потом из ворот вытолкнули человека, совершенно голого, с обнаженными мышцами, без скальпа и ногтей.
Данрика так искусно сняла с него кожу, что его мужские причиндалы остались на месте, только болтались ниже, чем обычно, вися на сосудах, подводящих к ним кровь.
Человек с содранной кожей несколько часов, шатаясь и падая, бродил по улицам столицы Викантии, пока сердобольный ночной разбойник не пронзил ему сердце, прекратив мучения.
Несколько дней после этого магиня была ласкова со слугами, выплеснув весь негатив на несчастного раба, и с удовольствием вспоминала, как он кричал, когда она вспарывала ему мошонку и вырывала ногти. Рабы для постельных утех отметили для себя, что после этого изуверства она была особо чувственна и легко возбудима, и это облегчало им работу – они даже удостоились похвалы своим умелым языкам.
Дорога до дворца императора заняла полчаса. Рослые мускулистые рабы почти бегом доставили ее к месту назначения, даже не тряхнув ни разу, – школа Аштарата! Она потрепала по щеке одного из них, заметив, что раб, в своей непосредственной звериной сущности мужика, в чем-то привлекателен и даже набедренная повязка у него внушительно оттопырилась там, где положено.
Впрочем, Данрика терпеть не могла допускать в себя какие-то вонючие мужские отростки: судьба мужчин – удовлетворять ее другими способами… и вообще – женщины это умеют делать лучше, а потому она держала у себя и тех, и других.
Стража у ворот дворца расступилась, пропустив ее внутрь, и Данрика пошла по темному прохладному коридору, с удовольствием ощущая прекрасными плечами дуновение ветерка, которым тянуло от моря. Викантийская жара ее угнетала и раздражала – то ли дело прохладные пещеры-храмы Аштарат! Но дорога туда ей была заказана после того, как Даранисса уличила ее в заговоре с целью свержения правительницы и подчинила своей воле. Сообщники Данрики были принесены в жертву на алтаре, ее же совершенную красоту Даранисса пощадила, решив использовать ее как оружие в своих целях.
Магиню привели в комнату, которая, в сущности, была террасой с закрывающимися при желании раздвижными стенами-дверями.
Из нее открывался вид на море, сияющее под низким вечерним солнцем, на горы, окружающие бухту, заполненную огромными парусными судами, развалившимися, как киты, и застывшими на якорях с голыми, словно осенний лес, мачтами.
Пол в комнате был покрыт пушистыми коврами, ноги в которых тонули выше щиколотки, а стены, сделанные из полированных панелей то ли серебра, то ли платины, отражали множество Данрик, в коротком прозрачном платье, с копной черных волос, украшенной мелкими сверкающими бриллиантиками. Служанка трудилась над этой прической около часа, так что Данрике пришлось выпороть ее тростью, чтобы устранить раздражение от столь долгой возни. Впрочем, она пожалела служанку, на теле которой вздулись кровавые, сочащиеся сукровицей рубцы, и кинула ей золотую монету – для утешения.
«Пусть скажет спасибо, что не приказала ей вспороть живот, а рубцы пропадут… почти. Потом надо будет ее продать или принести в жертву Аштарат, – лениво думала Данрика. – Смотреть целыми днями на эту уродину – сама станешь уродиной!»
Все слуги-рабы Данрики ходили только полностью обнаженными, и она не терпела возле себя некрасивых людей, мистически считая, что сохранит свою красоту, только глядя на прекрасное, так что ущербных рядом с собой она не выносила. Когда ей приходилось выезжать в город, она задергивала занавески паланкина, чтобы не видеть воплощенное уродство вокруг себя.
Распахнулись двери с противоположной стороны комнаты, и в нее вошел император Аринатог Третий, милостью богов властитель Викантии.
Это был мужчина лет пятидесяти пяти, ранее бывший сильным, высоким и мускулистым воином, а теперь превратившийся в жирного, обрюзгшего, огромного борова, с тремя подбородками и седоватыми волосами на обнаженной рыхлой груди, отвисшей, как у женщины. В нем было килограммов сто пятьдесят весу, а в его густой встрепанной бороде застряли кусочки какой-то пищи, которую он ел незадолго до свидания.
Данрику передернуло от отвращения, но внешне она ласково улыбнулась и протянула руки к мужчине:
– Наконец-то, мне так хотелось с вами встретиться, а вы все избегали меня! – И это было правдой, тут она не соврала! – Может, мы останемся вдвоем, и вы ушлете своих охранников? Честное слово, я вас не съем! – Данрика облизнула губы красным острым язычком, и император, потеряв голову, взмахом руки отослал своих охранников за дверь. – Ну в самом деле, что может сделать ему девушка, чуть более полутора метров ростом и весом, наверное, килограммов не более сорока пяти – ему, могучему воину, втрое тяжелее ее!
Император сбросил с себя одежду, не растрачиваясь на какие-то там прелюдии, ласки и уговоры, подскочил к женщине и грубо сорвал с нее то, что с натяжкой можно было бы назвать одеждой.
Конечно, никаких трусиков тут не носили, так что доступ к телу оказался очень быстрым и радикальным – император бросил Данрику на колени и грубо вошел в нее сзади, дыша винным перегаром и прижимая ее к полу своей потной тушей.
После двух минут судорожных дерганий он разрядился и встал, недовольный быстрым окончанием соития, а Данрика, ласково улыбаясь и матерясь про себя площадной бранью, утешила:
– Расслабьтесь, лягте на спину – сейчас я сделаю вам массаж. Поласкаю вас, и вы снова будете готовы к «бою», и еще не один раз сможете овладеть мной так, как вам этого захочется. Мне так понравилось наше соитие, вы настоящий мужчина! – «Чтобы ты сдох! Сгнил, тварь ты жирная! Ну погоди, ослиное дерьмо, я тебя научу не жрать жирное! Вернее, ты дерьмо будешь жрать, тварь!» – выругалась она про себя, а вслух произнесла: – Ложитесь скорее, мой властелин, мой воин, мой великий мужчина!
Император плюхнулся на ковры, раскинув ноги и руки в форме морской звезды, а Данрика начала его ласкать, возбуждать губами, языком, с гениталий переходя на живот, соски, шею…
Бросок – ее руки обхватили императора за виски, он дернулся, пытаясь сбросить маленькую сильную пиявку и замер, уставив глаза в потолок.
Через двадцать минут все было кончено.
Данрика встала с императора, сплюнула, пытаясь избавиться от солоноватого привкуса пота и семени, вытерла рот и с размаху ударила лежащего правителя в бок:
– Вставай, скот! Теперь ты мой раб и будешь делать то, что я тебе скажу! Ты это понимаешь?
– Понимаю, – послушно ответил император Викантии, – буду делать то, что ты прикажешь.
– Внешне все останется так, как будто ничего не изменилось. Ты сделаешь меня первым советником и будешь получать приказы. Нигде ни слова ты не скажешь о том, что тут произошло. Все понял?
– Понял. – Аринатог послушно кивнул, стоя на коленях перед Данрикой, сидящей на постели.
– Ну а раз понял, ползи сюда – на четвереньках, раб! Придется тебе подчистить то, что ты тут в меня накидал… – И Данрика замерла в предвкушении удовольствия.
Дело было сделано, задание выполнено – можно и отдохнуть как следует! Ведь она это заслужила, не правда ли?
