Обеда не было. Я клевал носом в свою кружку, к которой этим утром добавилось что-то наподобие гренки. Эти изверги, очевидно, решили изводить меня еще и подъемами на зорьке. Хотя какая тут зорька…

Болела каждая косточка. Господи, сколько же ступенек на их чертовых подвальных лестницах! А за столько раз, сколько набегал по ним я, можно было выучить каждую колдобинку на каждой приступочке. И как назло, все лесенки такие ажурно-невесомые, что кажется – топнешь посильней, и все, ариведерчи, встретимся внизу… А в этом самом низу – У-у-ух! Пустое пространство глубиной в пятиэтажный дом, и с него же размером. И эхо… А я, между прочим, высоты боюсь!

Нашли тягловую силу, хррр… Этими своими фокусами сами могли перетаскать свой хлам вниз за пару минут. Так нет, «хотел учиться – учись». Блин! А пыль! Никогда бы не подумал, что в таком маленьком (по сравнению с подвалом) помещении, как лаборатория, может скопиться столько пыли. Да еще в таких труднодоступных местах. И самое обидное, меня пристроили все это вытирать («А ты что, еще что-то умеешь? Налаживать оборудование? Проводку чинить? Нет? Тогда вперед»)! Я пропылился насквозь, отбил себе колени и пальцы и, похоже, растянул мышцы так, как не получилось бы после сеанса самой извращенной гимнастики. После всего этого я понял одно – ползанье на четвереньках и вытирание носом пыли не есть нормальное времяпрепровождение.

Правда, надо сказать, что кормят здесь хорошо. Не скажу, что особо вкусно, но на момент ужина меня интересовало только количество еды, а отнюдь не ее качество. Потом меня так разморило возле теплого камина, что я даже не помню, как добрался до кровати.

А вот утром… Я отчаянно зевнул и завалился на бок, страстно приобняв большущую штуковину, на уступе которой сидел (табуретку оккупировал Хан). Штуковина вроде бы называлась каким-то генератором, убаюкивающе жужжала и была теплой. Я привалился к ней всем телом, уютно поджал под себя ноги и задремал.

– Нет, ну вы только посмотрите на это безобразие! Он сейчас еще и похрапывать начнет!

Я вздрогнул и неохотно оторвал голову от генератора. Возмущенный голос Тени так и ввинчивался в мозг. Я скривился, но ничего не сказал. Она от пыли вся стала какой-то серой, а спать, по-моему, не ложилась вовсе.

– Все, сдох, – меланхолично отозвался Хан, индифферентно прихлебывая из кружки. Этот лощеный тип, до этого появлявшийся исключительно в черной тужурке а-ля туника, черных же штанах и сапогах, сменил свой нарядец на футболку без рукавов, что показательно, на тот момент еще белую, и на нечто, в чем я с изумлением узнал обыкновенные джинсы. Агм… С парой крыльев с простынь размером и длинным пушистым хвостом этот прикид смотрелся…Гм…

– Угу. Сдох, – не поднимая глаз согласился Дикий, невозмутимо ковыряясь в каком-то приборчике прямо на столе в окружении кучи мелких деталек.

– Ничего я не сдох, – вяло отозвался я, завершая фразу зевком. – И вообще… Мы же все убрали. Зачем было вставать в такую рань?

– О-о-о! Какая наивность! Мы убрали только лабораторию.

Я потянулась, сладко, до хруста в суставах. Отличная идея. Притом приносящая практическую пользу. Занять ему голову и руки работой – и никаких вздорных идей и истерик. И куча всего полезного для самого подопечного. Пусть, пусть… Пусть учится. Выносливости, упрямости, злости.

Но все же… Все это хорошо, но здесь справятся без меня. Слишком много вопросов, чтобы сидеть на месте. Слишком опасно забывать, что по нашему следу идут. Кто? Кто-кто-ктоктокто… Что лишнее? Где корни того, что выросло? А выросло такое, что и бензопила будет без толку.

И все же. Крайне занятно все это выглядит. Я прищурилась и в подробностях припомнила весьма поучительную конструкцию из собственной глупости и спешки.

Ну кто меня тянул залезать в голову к пленному прямо на месте? Какой тупицей надо быть, чтобы… Нет, пожалуй, нет. ТАКОГО хитро замаскированного блока от считки я еще не встречала. И честно говоря, я в восхищении. Завораживающее в своей простоте изящество решения выдает не просто мастера, а Мастера. С большой буквы. Скрестить клинки с таким в честном бою – огромное удовольствие. Для меня. А для Алекса это смертельная опасность. И потому – не в этой жизни. Будем действовать подленько и гаденько, но наверняка. Шпионаж, подкуп и шантаж – вот самые верные средства отстрела такой пугливой дичи, как информация.

Ну конечно, никто и не ожидал, что после активации вживленного блока пленный не скончается от кровоизлияния в мозг. Но чувствую я себя как обиженный ребенок, у которого взрослые вытащили накопленные монетки из копилки. Потому что тело у меня стащили! Точнее, все три тела. Ап! И все. Исчезли, будто и не было. А ведь я даже и не начала приплетать к этому загадочное появление у меня помощника с умопомрачительными способностями. Не говоря уже о том, как все это соотнести с политикой Малого круга, и надо ли соотносить вообще. Впрочем…стиль похож. Даже, я бы сказала, характерен. Но вопрос в другом: если они пошли на такую явную демонстрацию сил, то какой же тогда козырь они должны иметь в рукаве? И знает ли Лойон об их шашнях с магами? Впрочем, не с обычными магами, а очень сильными. И я не поверю, что такое можно провернуть под носом главы клана без его, самое меньшее, молчаливого попустительства. А не есть ли Лойон тот самый козырь? Сей субъект мне, честно говоря, как личность очень симпатичен, но… Но, но, но. Один из самых перспективных подозреваемых.

Я насупилась, вызвав удивленные взгляды. Очевидно, от напряженной умственной деятельности меня в очередной раз перекосило совершенно непотребным образом.

– Мальчики, не обращайте внимания. И вообще, завтракать закончили?

– Угу.

– Да.

– Нет.

Я вдумалась в спектр ответов, и поняла, что кто-то из нас либо тормоз, либо недоспал. Скорее второе, если учесть Лисов невменяемый взгляд кролика под гипнозом. М-да.

– В таком случае приступайте к новым трудовым подвигам.

– А ты? – нет, у Алекса определенно нюх на уровне телепатии.

– Тетя Тень потопает на стратегическую разведку. И если повезет, даже вернется относительно целой, – я вылезла из-за стола. Грация носорога на льду. Это чего ж такого я вчера нанюхалась, что меня так развезло? А я тебя предупреждал: не болтайся возле фильтров. В них уже третий год неизвестно какие реакции идут – опять крысы в наполнитель попадали. И вообще… Осторожнее там. Не уходи со связи. Мне потом твои останки со всех стенок Бездны соскребать совсем не улыбается. Как же, как же. Тоже мне – армия спасения. Рейн, не спускай с Лиса глаз, это – главное. Уж как-нибудь. Еще раз говорю – не бросайся в авантюры, выйдет боком. Как вы все любите меня учить методам работы, просто умилительно. Хан, где Вель? Не имею понятия. Мне быть на подхвате? Не знаю. Может и не понадобиться. Ну…удачной охоты. И не вляпайся, ради Богов.

И откуда такая всеобщая уверенность, что я непременно должна куда-то вляпаться? Мужчины. Ладно уж. Я проводила взглядом удаляющихся по направлению к пультовой сотоварищей, и со вздохом решила все-таки переодеться, прежде чем уходить. Не без труда, но мой аварийный запас одежки обнаружился. Принарядившись в чистое и целое, я приободрилась. Правда, это самое чистое и целое блистало радикально черной гаммой, но я, собственно, не на свидание собралась – сойдет. Перекинув лямку верной сумки через голову, пробежалась по коридору, сунула голову в пультовую, полюбовалась на слаженную работу без моего участия, проорала: «Всем пока!!! Я пошла!» и легким прогулочным шагом потопала к выходу.

Надо сказать, что входная дверь истово сопротивлялась моим попыткам выйти. В конце концов ее заклинило на середине, и мне пришлось ужиматься до состояния исхудавшего скелета, чтобы боком протиснуться в образовавшуюся щель. Послав Рейну пару трехэтажных нецензурных построений, я направилась к порталу. Северный сектор – самый заброшенный участок корабля, поэтому мы и выбрали это место для стационарного портала в Безымянную. Н-да, быть может, даже зря. Я обозрела слизистые потеки и заметную невооруженным взглядом коррозию переборок, и пришла к выводу, что надо отводить отсюда водные стоки. А продираясь сквозь наросшие на все что ни попадя заросли водорослей, я в этом уверилась. В конце концов, цепь водохранилищ, кишащих неизвестно чем, отнюдь не лучшая охранная система. Сейчас, когда шлюзы перекрыты, оказалось, что узкие высокие коридорчики и сменяющие их чуть более широкие помещения стали невероятно скользкими от наросшей пленки одноклеточных водорослей, а кое-где уже начал накапливаться ил вперемежку с костями. Я шлепала по лужицам, вспоминая, а не протекают ли мои сапоги, которые я, вовремя отдернув, уже пару раз успела спасти от неминуемого продырявливания зубами очередной притаившейся в лужице не в меру шустрой твари. Минут через десять водохранилища кончились, и я вышла в один из малых грузовых доков, который, тем не менее, мог вместить до пяти истребителей класса «А». Портал неторопливо переползал с одной стены на другую, очевидно, скучая до нервной дрожи. Ничего, откроют шлюзы – развлечется.

Я бодро шагнула в портал, выйдя в Пустых степях. Пустые-то пустые, но только для тех, кто не знает, куда смотреть. Для потайного портала одно из лучших мест – Меркала буквально через два мира, тихо, спокойно, хвост заметишь за версту – плоская как блин, покрытая низенькой пропыленной травкой поверхность не даст спрятаться. А вокруг – горы. Низкие, обрывистые горы песочного цвета и розовато-бежевое небо в нитевидных облаках. Снежно-белые птицы и огромное, без конца и края, оранжевое озеро, отливающее всеми цветами от коричневого до алого. И ведь почти никто не видит этого – хозяин степей умело скрывает свои богатства от посторонних глаз.

Но я-то вижу. Вижу не только истинный облик мира, но и самого хозяина. Он парит над серединой озера, будто огромный воздушный шар. Очень широкий конус шляпки плавной перетяжкой переходит в другую округлость, поменьше, потом в еще одну, заканчивающуюся острым кончиком. Верхняя шляпка украшена рядом мягких рожек, а вся поверхность темно-коричневого тела заплетено толстой сеткой кремового цвета. Мне это создание всегда напоминало некий экзотический гриб. Впрочем, чего только не встретишь на просторах Безымянной.

И кого. На бережку, подобрав ноги под себя, и задумчиво щурясь под невидимым солнцем, поджидал меня Вель. Интересненько. Я присела рядом, благовоспитанно сложив руки на коленях.

– Здравствуйте, господин хороший. Ну, что новенького на ниве слухов?

– Слухи в ужасе от своего содержания, – Вель повернулся ко мне, блистая своей фирменной ухмылкой и озорно подмигнув.

– А если серьезно?

– Абсолютно серьезно. Кроме того, – он многозначительно покосился в сторону портала, – в узких кругах прошел шепоток об исключительной ценности объекта.

– Исключительной? – непонимающе переспросила я. – Разве…Обычный Хранитель, Вель. Или… В каком контексте упоминалась исключительность?

– Нет, конечно, – Вель в который раз безупречно правильно определил подтекст. – Имелась в виду вовсе не исключительная внушаемость. Самое что ни на есть прямого значения исключительность. Подумай. Что такого ты заметила необычного? И главное, что могли заметить посторонние?

Вель тактично обошел тот факт, что под «посторонними» понимались темные, к которым он фактически принадлежал. Я же, как послушная девочка, принялась усердно думать. У меня возникло ощущение, что Вель усердно подталкивает меня к нужному выводу, прекрасно зная, о чем идет речь. Ну, конечно, когда это он чего-то не знал. Смешно сказать. Кто же ты? Тихий шепоток сознания настойчиво вертелся по кругу. Кто ты? Кто? Кто-кто-ктоктокто…

И тут у меня в голове будто щелкнуло. Помощник, да?!! Я закрыла лицо руками и в ужасе опрокинулась на спину, глухо простонав:

– Боги-и-и, ну какая же я ДУРА!!! Не заметить… У-у-у!!!

– Да нет, ты просто стала рассеянной, – я уныло посмотрела с высоты пропыленной земли на невозмутимую физиономию Велькезара, наклонившегося надо мной, и перевела взгляд на протянутую руку. Вздохнула, но руку приняла, принимая опять сидячее положение.

Боги! Ну как можно было проворонить ТАКОЕ? Дар корректора времен. У Лиса.

Кошмар.

Я свихнусь. С этим субъектом и так никакого сладу нет, а тут…Боги-и-и!…

Я отчаянно жалела себя, попутно просчитывая следствия внезапно свалившегося на меня счастья. И не только на меня (что не может не радовать). Следствие первое: даже если это его единственный талант (что маловероятно), он сильнейший Хранитель за всю задукоментированную в Летописи историю. Следствие первое-штрих: охотиться за ним будут с учетверенной энергией. И даже не смотря на то, что парень отлично себя показал (скорее всего, не соображая, что делает) во время заварушки с магами, это не снимает проблемы. Следствие второе: я была права. Авангард охотников за головами выслали Темные. Никакими другими путями узнать, что за драгоценность сорвалась с их крючка, они не могли. А уж из этого следует… Я закрыла глаза. Кажется, я нашла искомого массовика-затейника. Лойон. Маг слова. Глава клана магов. Слишком молодой. Слишком рано взобравшийся на вершину.

Не знаю. Нет. Не стыкуется. Зачем ему вообще чья-либо помощь, тем более Темных? Но… Помогли? Помогли сесть на трон? И предъявили счет?… Бред. Никто из сумеречных по своей воле не станет якшаться с темными. Уж слишком загребущие у оных лапки. Но если… Нет. Я слишком много занимаюсь теоретическими построениями. Как сказал Вель, это может быть чем угодно, в том числе и правдой.

– Так, хорошо. Что еще? Вель, мне жизненно необходима информация. Дело принимает совершенно сумасшедший оборот.

– Ну что сказать…Малый круг исходит ядовитой слюной. Ну и… слухи, конечно. Никто ничего точно не знает, слухи же гуляют совершенно дикие. Полагаю, начальство постаралось. Когда проводятся операции с такой крупной ставкой, этот прием оправдывает себя.

– Значит, все-таки они?

– А ты как думаешь?

– Я не думаю никак. Важно, что есть на самом деле. Ладно, а что с информатором?

– Боюсь, это птица летает даже не в облаках, а в стратосфере. Что информация поступила – известно точно. Что она высшего качества, не вызывает сомнений ни у кого, даже у Малого круга. Но кто поставщик – не известно никому. Полагаю, даже самому Малому кругу, не говоря уже о Большом.

– Не может такого быть. Вообще. Это чтобы Малый круг поверил информации из совершенно неизвестного источника? Ты уж извини, не верю. Либо ты меня дуришь, либо дурят тебя. И я склоняюсь к первому варианту. В чем дело?

– Я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет. Обманывать никогда не обманываешь, зато как мастерски недоговариваешь!

– Ну хорошо, – легко согласился Вель, мягко улыбаясь и глядя мне в глаза со своим обычным выражением задумчивости и лукавого озорства. – Что ты хочешь знать?

– Это правда? Про информацию.

– Да.

– Ладно. Но могу гарантировать, что подвох тут имеется, и не один. Имеется?

– Имеется, – он коротко улыбнулся и глянул на меня искоса.

– И какой?

– Тетенька, только не бейте, но… – он развел руками. – увы.

– Будут проблемы?

– Не в этом дело. И если серьезно… На меня уже начинают подозрительно коситься, да и те, на кого можно надавить, отнюдь не элита. Что в деле есть логические неувязки, я вижу и сам. Но ничего с этим поделать не могу. Я постараюсь помочь, но ничего обещать не в состоянии.

– Сколько у нас еще времени?

– Не знаю. Но исходя из ситуации…в целом достаточно много. Ход с распусканием слухов и всеобщей дезориентацией, конечно, эффективен против шпионажа, но в данной ситуации Малый круг промахнулся – они сами себя тормозят. Полагаю, на данный момент они могут себе позволить только малые силы из особо посвященных. То есть дальше партизанских вылазок они в ближайшее время не пойдут. Пока их бюрократическая машина не заработала, можешь крупномасштабных акций не опасаться.

– Но когда они сообразят, что играют не в те ворота, и развернуться?

– Кто знает. Но готовься к соответствующей реакции. Причем на тебя одну. Ты уверена, что тебе это нужно?

– Не я, так кто? Вель, терять мне особо нечего. Максимум, что со мной могут сделать – убить. Но до них это пытались сделать очень многие.

– Ты забываешь – раньше этого не пытался сделать твой отец.

– И не попытается. Ему плевать. Причем на все – кроме, разумеется, своего положения. И вся та видимость деятельности, которую он создает, направлена исключительно на это. И потом… Solare. Все в руках судьбы. Не убили бы Хранителя, а остальное…

– Ну что ж, ты права, – он посмотрел мне в глаза, посмотрел тем странным взглядом существа, в глазах которого отражается вечность, взглядом серьезным и острым как стеклянные осколки. – Но не думаю, что это случиться. Нет, не случится.

– Это что, обещание?

– Да нет, скорее предположение. Но все-таки… – В его глазах вспыхнули звезды и я как никогда остро почувствовала, сколько же у него скрытой силы, острой и непредсказуемой. Его взгляд оторвался от моих глаз и рванулся мне за плечо. Быстро бросил «Будь осторожна» и исчез.

Вбитый в подкорку инстинкт подбросил меня на ноги и развернул в направлении предполагаемой опасности. Я присмотрелась. Протерла глаза и присмотрелась попристальнее. И только потом начала сомневаться в своей вменяемости. По полю, пыхтя и отдуваясь, усердно пылила процессия саранчи с грузовик размером, корча дикие хари своими уж больно человекоподобными физиономиями. Эта странная фауна тащила на тросах нечто вроде огромного бронепоезда, лично мне напоминающий длиннющую такую колбаску, поскольку отдельных вагонов заметно не было. Бронепоезд шипел и пускал пары. Саранчу погоняли русалки.

М-да… Горазда Безымянная на выдумки.

Я несколько нервно направилась в противоположную сторону. Через несколько минут степи сменили полуджунгли, очень приятный и дружелюбный мирок. Шаг сам собой замедлился – этот мир не терпит суеты и торопливости. Я задумчиво любовалась красивейшими водопадами в обрамлении местной крепкой толстолистной растительности легкого фиолетового оттенка. Над головой сплетались тоненькие веточки, образуя купол, над которым раскинулось небо полночной синевы. А выше – золотые луны на полнеба, чистого, без единого облачка. И тихий, ненастойчивый шепот ночного леса. Я вышла на обрывистый берег очередной речушки. Шаг – и под ногой сам вырастает столбик искрящейся бронзой воды, шаг – и еще один столбик, поменьше, вырастает рядом. Несколько шагов, и ты на другом берегу. Я не пользовалась своей силой – мир сам с радостью принимает путника, не желающего ему зла. Есть такие миры – живые. Они могут помнить и чувствовать, помогать и отталкивать, прощаться и снова ждать встречи. И частичка этого мира давно бьется в моем сердце.

И снова один шаг меняет все – другой мир уже плывет перед глазами. Темно-зеленые ели, подметающие хмурое небо, сплошная стена деревьев. Раскидистые папоротники и пышный мох оплетают ноги. Неширокая дорога, почти тропинка, петляет между деревьев. Когда-то это место было частью Приграничья, а раньше – и вовсе мира Земли. Смещения, слишком малые и медлительные, чтобы их можно было заметить, втянули часть мира в Безымянную, поменяв его суть. Я зашагала по пышным подушкам мха, проваливаясь в мягкую влажную почву по щиколотки. Через несколько метров я выбралась на дорогу, обзаведясь широкими рыжими разводами на сапогах. Мои медленно наполняющиеся водой следы недвусмысленно говорили о том, что с последнего моего посещения этого местечка уровень грунтовых вод значительно поднялся. Иными словами, лес постепенно заболачивался.

Обочина дороги проплывала мимо жизнерадостной зеленой полосой со скоростью быстрого шага. Да уж, если Вель хотел заставить меня поломать голову, ему это удалось. Такое ощущение, что после встречи с ним у моих вопросов относительно происходящего началось неконтролируемое деление. Но он сообщил главное – у нас есть время. И я это время намерена использовать как можно продуктивней. Сезон охоты за информацией можно считать открытым, господа.

Тропа кончилась внезапно, и зеленоватый полумрак растворился в ровном тускловатом свете невидимого за серыми облаками солнца. Лес отступил, или скорее расступился, огибая где-то вдалеке ровное и почти голое пространство. Дорожка упиралась в покосившиеся ворота из железных прутьев, створки которых, тем не менее, были связаны увесистой цепью. Полагаю, цепь осталась еще от старого хозяина сего гостеприимного места, так как забор по обеим сторонам от ворот фактически отсутствовал, лишившись от сырости и вражеских происков большей части прутьев. Я перелезла через высокий и основательно раскрошенный фундамент ограды, и направилась к стоящему неподалеку замку. Надо сказать, что этот элемент готических романов оказался здесь совершенно отдельно от всего окружающего пространства, и потому бетонный фундамент и фабричного литья прутья кладбищенской, если не ошибаюсь, ограды соседствовали с небольшим, но очень внушительным каменным строением несколько архаичного вида, угодившего сюда, кажется, из какого-то параллельного мира. Что-то где-то наложилось – и пожалуйста – два мирка в одном флаконе.

Продравшись сквозь очень неприятно разросшуюся где ни попадя ежевику (очень правильное название. Ой!), я поднялась низкое крыльцо и, как следует размахнувшись, стукнула кулаком по мощной деревянной двери, носящей следы разгульного образа жизни местной нечисти. Дверь дрогнула, отозвавшись на мое неуважительное отношение глухим «Бум!». Я стукнула еще, на этот раз замахнувшись посильнее. Ответа не последовало. Я развернулась к двери спиной, и принялась сбивать о нее подошвы. Не то чтобы меня не хотели пускать. Просто хозяин скорее всего опять сидит в подвале, откуда услышать меня довольно проблематично.

Через несколько минут я привалилась к двери спиной, с ненавистью глядя на нависающие над головой зубчатые башенки и кроя на чем свет стоит отсутствие возможности пользоваться телепатией. Я уныло подумала, что сегодня, очевидно, один из тех редких дней, когда хозяина все-таки нет дома и мне придется либо сидеть под дверью, либо убираться не солоно хлебавши.

Я уже склонялась ко второму варианту, когда опора предательски ушла из-под моей пятой точки, и я начала падать, поскользнувшись на каменных плитах. До пола я не добралась, влетев спиной вперед прямо в объятия открывшему дверь вампиру. Мою неустойчивую фигуру подхватили под мышки и поставили на ноги.

– Ну надо же, лианы уже чуть ли не с неба падают. Не ожидал, не ожидал.

– А уж как я не ожидала, – отозвалась я, разворачиваясь к говорящему лицом и сразу взяла быка за рога, – Ричи, у меня к тебе дело.

– Я так и подумал. Неужели когда-то были времена, когда ты заходила просто поболтать?

– Времена, сам знаешь, уже не те… – я вздохнула, – Крайне неспокойные времена, надо сказать. А что до разговоров… Наговоримся еще, раз такая оказия вышла.

– Ну заходи, раз так.

Рихард посторонился, пропуская меня внутрь. Мы пошли по гулкому короткому коридору с рядом закрытых на ставни высоких окон в жилую часть замка. Последняя состояла, насколько я помню, всего из трех комнат и подвальчика со стационарным порталом. Эти помещения были наглухо отгорожены от остальной части замка заложенными дверьми и замурованными коридорами. Жаль было пропадающего в паутине и сырости каменного великолепия, но я прекрасно понимала Рихарда: он один не в состоянии следить за всем трехэтажным строением, из подвалов которого, как впрочем и из леса, регулярно лезет всякая вредоносная мерзопакость. А проснуться ночью с отгрызенными пальцами, а то и не проснуться вовсе – не бог весть какое удовольствие.

Я вошла вслед за хозяином в гостиную и по привычке забралась в кресло. Рихард сел напротив, всем своим видом выражая воплощенное внимание.

– И что же у нас на повестке дня?

Вот за что я люблю Рихарда, так это за прямоту. Но на этот раз… Я поерзала в кресле, задумавшись, а стоит ли вообще втягивать этого и так хлебнувшего горя человека еще и в мои проблемы. В Пустых степях это казалось вполне логичной, и, я бы даже сказала, очень удачной идеей. После того, как Рихард расплевался со своими, его каким-то невероятным образом прибило к магам, которые, строго говоря, вампиров на дух не переносят. Эти радушные типы, хозяйничающие в Безымянной, как у себя в кладовке, и выделили Рихарду в личное владение его теперешние хоромы. Раньше ведь в дуплах Варин ночевал, как другие такие же беженцы. Подозреваю, дело тут в его дружбе с Лойоном, о которой мало кто знает. Десять лет назад, помогая Рихарду устраиваться здесь, я не могла не подивиться превратностям судьбы: кто мог предположить, что из хрупкого мага-ученика, некогда впервые попавшего на Безымянную в полном одиночестве и ошалевшего от страха и растерянности (а именно в таком состоянии на него наткнулся Рихард в первый раз), выйдет статный красавец-мужчина, железной рукой правящий кланом? Тогда, давным-давно, Рихард взял мальчишку на буксир и с грехом пополам помог освоиться, положив тем самым начало самой невероятной вещи для Сумерек – дружбе мага и вампира. А я… Мда.

– Видишь ли, Ричи… У меня тут нарисовалась очень сложная ситуация… Да, очень сложная. Кажется…в ней замешан Лойон.

– И?… – Рихард вопросительно поднял одну бровь, мгновенно насторожившись. Нет, зря я пришла. Любит его Ричи, любит как сына. И не отдаст на растерзание даже мне. У меня вдруг отчаянно заныло сердце, понимая, что старые времена действительно прошли. Летят годы, летят. Мы стали другими. Отношения тоже изменились – теперь и я наконец почувствовала это. Нет больше той старой крепкой и верной дружбы, непонятно на чем завязанной, бесшабашной и верной. Но разве я могу его винить? За то, что он жил своей жизнью, пока я бегала неизвестно где, улажйвая проблемы мира? Вечная спешка, вечная нехватка времени… На себя, на друзей. А жизнь не стоит на месте… Навалилось неприятное ощущение груза собственных лет, обычно обходившее меня стороной. Сколько еще смертей, сколько еще призраков увядающей дружбы пройдет у меня перед глазами?

Ненавижу. Ненавижу свое бессмертие. Я заставила себя собраться и отогнала приближающуюся тоску, взяв деловой тон.

– Честно говоря, я ни в чем не уверена. Поэтому мне нужна информация. И боюсь, единственный путь обойтись без жертв – спросить у тебя.

– Даже так?

– Так, так. Дело действительно серьезное.

– Настолько, что без жертв не обойтись? Ну что ж, выкладывай, милая, что там у тебя.

– Видишь ли… – я задумалась, как бы поаккуратнее высказать свои подозрения. Кто мы с Каем были, Рихард знал, и это облегчало мою задачу. Стоп… А если?… Не-е-ет, у меня определенно паранойя. Чтобы не случилось, мы все еще друзья. Он не мог сказать. Не мог? То, что было, было давно. А теперь… Кто знает. Но… Он ведь не знал, кто Хранитель теперь. Очко в его пользу. Но в любом случае, надо быть осторожной. До прояснения ситуации. – Ты же знаешь, Кая убили не просто так. И надо сказать, мое расследование пока что ощутимых результатов не приносит. Подозреваемых не просто много, а очень много. Строго говоря, им можно назвать кого угодно.

– И Лойон среди них?

– Гм… – синеглазый вампир испытующе смотрел на меня, а я уже и не знала, что сказать. Мда-а, либо я ему доверяю, и выкладываю все, либо не доверяю. Но зачем я тогда сюда пришла? Бездна! В конце концов, если Ричи в этом замешан, он и так все знает. Этот друг мне нужен, и каких бесов я буду оскорблять его подозрениями и недоговорками? – Пока что не знаю. В общем, слушай.

Я решилась-таки рассказать все. Без излишних подробностей, но в общих чертах ситуация теперь стала известна нам обоим. Рихард несколько минут молчал, с видимым трудом укладывая в голове информацию. Я видела, что в моих словах он не сомневается – знает, что говорить откровенную ложь ему я бы никогда не стала. Но…

– Ты уверена?

– В событиях – да. Я все видела своими глазами. В своих выводах – нет. У меня слишком мало сведений, чтобы говорить о чем-то с уверенностью. Скорее наоборот. Поэтому я и пришла к тебе.

– Я знаю его, Скай. Мальчик не мог пойти на такое, – уже одно то, что Рихард назвал меня по имени, говорило о большой серьезности разговора.

– Чужая душа – потемки. Ричи, пойми, Лой мне и самой симпатичен, но факты – вещь упрямая, и они указывают на него. Я тебя очень прошу, давай оставим личные привязанности в стороне и просто попробуем начать сначала. Не ради меня, так хотя бы ради Кая.

Ответом мне послужила тишина. Я знаю, как это тяжело – ломать устоявшиеся суждения, бесстрастно смотреть на факты, не взирая на личности. Не всякий так сможет. И потому…

– Рихард, если ты не можешь… Я могу уйти и разбираться самостоятельно.

– Не надо, – он тяжело, с каким-то хрипом вздохнул, – Оставайся. В конце концов, кто еще сможет тебя переубедить, что мальчик здесь не при чем?

И тут я поняла, что он просто-напросто меня боится. Не за себя, а за него. Он знал, этот странный вампир, которому удалось обойти жажду, извечное проклятие своего рода, знал, какой безжалостной я могу быть. Знал, какими силами располагаю. И даже видел некоторые результаты моих «художеств» в этой области. И потому понимал, что слабейшего противника, если понадобиться, я просто уничтожу. Лойон слабее меня? Да. Но виновен ли он в убийстве? Это вопрос, на который я пока ответа не знаю.

– Хорошо. Ричи, как Лой забрался так высоко? Ни один маг в его годы не был главой клана. Честно говоря, этот факт мне не нравится больше всего. И можешь не беспокоиться – информация дальше меня не пойдет.

– Скай, ты слишком хорошего обо мне мнения. Я его друг, а не тайный советник. Меня никто не посвящает в тонкости закулисных интриг. Впрочем, если хочешь знать, он сошелся с оборотнями. Тая и Тар имеют с ним какие-то дела. Может быть, это был их протекторат.

– Сомнительно. По-моему, на магов вообще мало кто имеет влияние, разве что ощущающие за счет своей многочисленности. А с оборотнями он сошелся только последние несколько лет. Не сходится, Ричи, совсем не сходится.

– Тогда не знаю. Честно не знаю.

– Ладно, закроем на время эту тему. В конце концов – может, у Лойона действительно исключительный дар управленца и интригана? Кто знает. Но если уж так, то каким образом он мог не заметить, что его магов используют Темные? Он не тот правитель, которого можно водить за нос.

– Ты уверена, что они были в ясном уме?

– Да, – отрезала я. Затуманить мозги можно и магу слова, можно его даже зомбировать. Но степень воздействия прямо пропорционально отражается на его заклинаниях. Та степень заклинательного транса, в которой находились эти маги, не допускала даже предположения о воздействии.

– Может, они решили заняться самодеятельностью?

– Рихард! Ради богов, за кого ты меня принимаешь? Мы, кажется, договорились, что ты хочешь мне помочь.

– Ты не понимаешь…

– Так сделай так, чтобы я поняла!

Он отвел взгляд и встал. Подошел к окну и замолчал надолго, с видимым напряжением глядя куда-то вдаль. Несколько раз собирался заговорить, но останавливался. Боюсь, выбор сегодня стоит не только передо мной. И быть ли между нами доверию, теперь решает он.

И он заговорил, тихо, по-прежнему не отводя взгляда от окна.

– Я сам боюсь того, что с ним происходит. Он становится все более замкнутым и нервным. У него появились какие-то странные вспышки беспричинного раздражения и злости. Лой всегда много работал, но сейчас он просто перегибает палку. Почти не спит и, по-моему, у него не все в порядке с памятью. И рассудком.

Последнюю фразу он добавил так тихо, что я едва расслышала. И посмотрел на меня, посмотрел таким безнадежным, затравленным взглядом, что на душе стало тяжело и мерзко. От себя самой. Да кто же я? Кем я стала, если даже старый друг смотрит на меня так? Кто я, чтобы меня так боялись?

Страж, только и всего.

Волчица, охраняющая своего детеныша.

Только и всего.

– И потом… Я знаю, у него бывают… Видения, после которых он ходит сам не свой. Лой взвалил на себя слишком многое, и не знаю, выдержит ли он. Никто не может понять, зачем он связался со Стаей, и из-за этого у него сильные трения с верхушкой клана. Его пытались сместить уже дважды, и в последний раз это им почти удалось. Сама знаешь, чем это чревато… Это давит на него, сильно давит, но не на столько, чтобы объяснить все изменения, которые с ним происходят. Я не знаю, что думать… – он замолчал, опустив голову.

Я тоже молчала, переваривая информацию. Потом осторожно начала:

– Не буду врать – мне это не нравиться. Но твердо обещаю ничего серьезного по отношению к нему не предпринимать, пока не буду точно уверена. А это все уверенности мне не дает. Так знал Лой, кто сотрудничает с его магами, или нет?

– Не знаю. Стеффар набрал очень большое влияние перед последней попыткой переворота. Что у них там сейчас твориться… Кто знает. Я не политик, Тень, не требуй от меня выводов, я не настолько хорошо в этом разбираюсь.

– Так значит, – я оперлась локтем на подлокотник и положила подбородок на ладонь, – Глава сектора энергетиков замахнулся на мага слова? Любопытственные методы… Но! Стефф та еще темная лошадка. И честно говоря, единственный вариант при подобном раскладе, при котором Лойон ни при чем… Н-да, только если у него завелись ренегаты. Ричи, что мне в этом деле не нравится больше всего, так это скорость, с которой все происходит. Как давно у Лойона начались странности?

– Год, может, два. Сложно сказать, все происходило постепенно. Пожалуй… Да, особенно это стало бросаться в глаза где-то с месяц назад.

Недавно, совсем недавно… Мне не хотелось расстраивать Рихарда, но сроки вполне совпадали. За десяток лет напряженной работы маг такого класса может добиться любой цели. Например, нырнуть в Ничто, пространство вне времени и материи, и разобраться в сплетениях нитей судьбы. О да, так можно найти что угодно. Вычислить нынешнего Хранителя. Или узнать, кто будет следующим! Да только даром это не проходит никому, паутина Сплетающей Судьбы затягивает в себя. Вот последние несколько лет у Лоя и начала съезжать крыша. И чем дальше, тем быстрей. Небось зовет, зовет Великая Паучиха, насылает видения.

Но…только лишь как вариант. И опять же, с переворотом этим… Теории теориями, но я не могла не признать, что версия с магами, действующими в сговоре а, возможно, и просто по указке далеко не слабосильного Стеффара, едва не оттяпавшего себе трон, не менее возможна, чем все остальные. В конце концов, такой проигрыш очень хороший стимул для игры на себя. Но… Опять это но. Извечное наше противостояние с темными. Я опять возвращаюсь к нему, потому как этот изъян столь явно зияет во всей этой истории, что на него просто невозможно не обратить внимание. Вроде бы мелочь, вопрос морали, как сказал бы Лис. Такую ошибку мог совершить только тот, кто пока не стал одним из нас. Природа Сумерек и Тьмы несовместимы. Проще найти взаимопонимание Тьме и Свету, чем Сумеркам с одним из них.

Я замерла, боясь спугнуть, нет, не мысль, а ощущение, что наткнулась на что-то важное. Что-то, что-то… Вертящееся, как угорь на сковороде, и такое же ускользающее, но почти ключевое… Я сморгнула и мысль пропала. Ч-черт. И отчего у меня ощущение, что вся эта история шита белыми нитками? В любом случае… У меня пока что два следа. Лойон и Стеффар. И это только один из путей. А ведь если приплести сюда еще и Темных… Нет, Темных я не потяну, по крайней мере сейчас. Значит…

– Ну что ж… А сколько длятся попытки скинуть Лоя?

– Примерно столько же.

– Какая часть клана поддержала Стеффара?

– Практически все энергетики, часть магов жеста, а подпольно – может, и магов слова. Они так и не решились в открытую выступить против Лойона. В целом получается чуть больше половины клана.

– Та-ак… Ричи, а теперь скажи мне, положа руку на сердце, скажи своему старому другу, а не мог ли Лойон помешаться на почве того, что у него пытаются отобрать власть? Он выбился в люди своей головой, быть может, даже на пределе своих возможностей, хоть личность эта и совершенно незаурядная, если не сказать больше. И тут у него пытаются отобрать самое дорогое… Мне продолжать?

– Не надо. Может… Может у него и не все в порядке, но не настолько, чтобы обращаться за помощью к темным. Никогда.

– Власть – сильнейший наркотик. Ты уверен?

– Да.

– Я еще раз спрашиваю – ты уверен? Не торопись. Если ты скажешь «да», я пойду по другому следу. Пока. Но за это время, если след будет ложным, могут убить еще одного Хранителя, и не только его. Можешь ты теперь сказать, что уверен?

– Да, – пауза. – Ты права, Скай, он мне как сын. Я не знаю, какими путями он шел к власти, не знаю, как он сейчас удерживает ее. Но я знаю его как человека. Он не мог это сделать.

– Хорошо, раз ты так веришь в него, поверю и я. Не буду обещать, что вычеркну его из списка подозреваемых, но твоя уверенность в моих глазах многого стоит.

– Спасибо хоть за это. И еще… Держи меня в курсе, если можешь. Если он изменился сильнее, чем я думаю, я должен знать…

– Как хочешь, – я встала. Подошла к Рихарду, стала рядом, – Ричи… мы все еще друзья. Ты же понимаешь, я не могу иначе. И я понимаю, что ты тоже иначе не можешь. Но… надеюсь, что это не станет между нами. Слишком много всего было, чтобы все кончилось…так.

– Ты… – он замолчал. Повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Долго-долго полночного цвета глаза смотрели в мои, – Ты права. Слишком много всего было.

Я не услышала в его голосе ни радости, ни даже просто уверенности. Ему было горько. Мои слова не дошли до цели. И то, что он сказал, было простой констатацией факта. Ну что ж…он хотя бы не сказал «нет». Надеюсь, что когда-нибудь…

– Ну, мне, наверное, пора.

– Я тебя провожу, – эхом отозвался Рихард. Прошел вперед, ведя меня к выходу. Я шла за ним, бездумно скользя взглядом по древнему камню стен. Взгляд цеплялся за узор змеящихся по стене трещинок, а я старалась избавиться от тяжелого гнетущего чувства, что потеряла друга. Нет, нельзя. Слишком много дел, чтобы думать о чем-либо еще. У меня два следа. По одному я обещала пока не ходить. Значит, остается второй. Как же к нему подобраться, к этому Стеффару? Через каких людей? Мысли завертелись по привычному кругу, высчитывая пути и способы. Внезапно меня осенило – я же лиан, зачем мне ходить окружными путями! Навещу под предлогом проверки, подпущу тумана и сделаю пару намеков… Если это он, Стефф начнет действовать. А мы будем внимательно наблюдать… Ну а если нет – тогда и пойдем окружными путями.

Вот и дверь. Я замялась на пороге.

– До скорого, Рихард.

– Счастливо.

Я прошла в открытую дверь, сбежала по ступенькам. Старалась думать о том, что скажу Стеффару, но об этом не думалось. Думалось о том, какое сухое вышло прощание. Будто мы чужие друг другу. Я шла прямо, не оглядываясь. Не хотела увидеть равнодушно закрывающуюся дверь. Но какая-то сила все-таки заставила обернуться.

Рихард стоял в дверях и смотрел мне в след.

Значит, не все еще потеряно. Слишком много всего было…