Глава 15

«Что могло повлиять на выбор картины? Куда она могла деться?» – Вивьен снова и снова задавала себе этот вопрос. Просматривала книги, свои записи. Ей постоянно казалось, что ответ должен быть очень прост, очевиден. Когда дело касалось ее ремесла, Леру привыкла доверять своему чутью, своему дару.

«Надо отвлечься, – подумала девушка. – Поесть, что ли? Тех вкусных бутербродов, которые мне приносили, попросить, что ли, еще?» Бутерброды ей правда понравились. Паштет из неизвестного ей мяса был столь нежен, что даже слегка пропитал собой хлеб с особой, словно чуть недопеченной мякотью. Подобное сочетание показалось мастерице просто волшебным. «Не так плохо быть принцем, – с усмешкой подумала Вивьен. – Даже положение пленницы не так уж ужасно, если кормят подобной вкуснятиной. М-да, вот так, получается, продаюсь за еду». Она посмеялась немного. И вдруг ее словно обухом огрели. Проникновение! Взаимосвязь предметов, которые какое-то время находятся вместе. Магия не паштет, конечно, но при определенных обстоятельствах свойства одного предмета могут повлиять на качества другого. При экстремальной ситуации вообще может произойти что угодно.

Хозяйка «Полезных чудес» вскочила с кресла и сжала ладонь в кулачок, комкая в нем первую попавшуюся под руку бумажку, в голове же мастерицы детали произошедшего наконец-то выстраивались в систему. Ситуация была экстремальная. Волшебные свойства портрета должны перенести его в некое безопасное место. Но его выбор ограничен дальностью, магическими барьерами и некоторыми другими факторами. И тут в действие вступает тот факт, что картина много лет находилась под покрывалом, вышедшим из рук Вивьен и Олещерки. А какие свойства были у него? Скрывать у всех на виду! Где в безопасности может храниться, более того, скрываться картина, будучи у всех на виду?!!

Ответ для Вивьен был очевиден. Пораженная, она чуть не села мимо кресла, ударившись бедром о его подлокотник.

Девушка как раз потирала пострадавшую часть тела, когда в дверь постучали.

– Да-да, войдите. – Леру внутренне вся дрожала от огорошившей ее догадки. Только бы теперь не проговориться. Надо вести себя как ни в чем не бывало.

Увы, Вивьен отлично знала, что в притворстве ей далеко до совершенства. «Пусть это будет служанка, или секретарь… или еще кто-то, кто быстро уйдет».

На пороге комнаты появился его высочество богоподобный Лаужер-он Маядскальский, восьмой принц благословенной Форевии. Вивьен мысленно застонала. Вид у посла был самый что ни на есть светский. Можно было бы даже сказать, дружелюбный, если подобные слова уместно применить к столь жесткому лицу. Зато эти холодные темно-серебряные глаза мигом привели ее в чувство, вернув настороженность и желание бороться за себя.

– Манихинге Леру, – принц едва заметным кивком обозначил поклон, – я решил сделать перерыв и испить чаю. Не составите ли мне компанию? Мои учителя всегда говорили, что ненадолго отвлечься от волнующего вопроса зачастую полезно для его решения.

– Да, – пробормотала девушка, вновь подумавшая, что этот человек с такой же легкостью, с какой сейчас рассуждает о перерывах, может отправить ее и ее близких в тюрьму, а то и на смерть. Не говоря уже о тех бесчисленных жертвах, на которые он пойдет ради реализации своих честолюбивых замыслов. А сколько людей уже погибло? – Пожалуй, это верно, – добавила она, сообразив, что ответ не особенно умен.

«Сейчас главное, не дать ему ни единого повода заподозрить, что я догадалась, где искать его обожаемую картину». Вивьен мысленно ругнулась. Труднее всего не говорить о том, что занимает все мысли.

– Чай – это хорошая идея. Я слышала, у вас в стране есть ежевечерняя традиция пить чай… ну в смысле этому придают какое-то особое значение.

Принц слегка приподнял уголки губ, почти улыбнулся.

– Насколько я знаю, чай пьют вечером в любых странах, где он известен. Наверное, вы говорите о наших чаепитиях на открытом воздухе. Давайте продолжим нашу беседу как раз там. – Принц жестом указал на распахнутую за его спиной дверь. Видя, что девушка медлит, он добавил: – Идемте же.

Леру, наконец сообразив, что от нее требуется, вышла из-за стола и подошла к мужчине. Он галантно пропустил ее вперед, где девушка оказалась под пристальными взглядами сразу четырех гвардейцев. Мастерица даже остановилась, не зная, имеет ли она право идти вперед. Принцу пришлось жестом обозначить направление движения. Они немного прошли по коридору и вышли на большой полукруглый балкон, по сути являвшийся крышей первого этажа, выполненного в этом месте в виде полубашни. Перила, а также пол здесь были облицованы мелкими, слегка блестящими мозаичными плитками белого и бирюзового цветов. Эти же цвета повторялись в столике, укрывавшей его скатерти, даже вазе с цветами в ней.

– Какая прелесть! – восхитилась девушка, искренно любившая бирюзовый цвет. В сочетании с белым он смотрелся просто роскошно. И очень радостно.

– Я был уверен, что вам понравится. – Принц кивнул, словно в такт своим мыслям. – Здесь еще и вид просто отличный.

Вивьен подошла к перилам, достаточно высоким, чтобы заслонять часть открывающегося пейзажа. С этой стороны дома парк имел вид совсем естественный. От леса его отличали только извивающиеся ухоженные дорожки, почти полностью скрывающиеся за деревьями. Да кое-где проглядывали белые крыши беседок – круглых или ромбовидных. Было в этом пейзаже что-то умиротворяющее.

– И правда красиво.

– И спокойно, не правда ли? – Посол встал рядом с девушкой, слегка облокотившись на перила. – Именно в этом суть чаепития на открытом воздухе, так популярного в нашей стране. В середине дня или вечером в любое время года мы стараемся устроить себе такое. Чашки и чайник с горячим напитком выносятся в сад, на веранду или просто балкон. Стол обязательно должен быть накрыт скатертью. Печенье или тосты с джемом, конфеты – все что угодно может быть угощением. Но большинство все же предпочитает просто чай. Его вкус совершенно иной, если пить этот славный напиток не в помещении. Свежий воздух делает его словно более настоящим. Этот союз умиротворяет и дает минуту свободы от обычной дневной суеты, которая существенно портит нам всем жизнь, не так ли, манихинге?

Вивьен, признаться, заслушалась. Голос у принца был более привлекательным, чем внешность. В нем не было жесткости, он не пугал. По крайней мере сейчас.

– Вы правы, – задумчиво кивнула девушка. – Никогда не размышляла об этом, но мне кажется, все так и есть.

– Попробуйте. – Сейчас принц будто был совсем иным человеком. – Это хорошая традиция. Я хотел бы, чтобы ей следовали и в этой стране.

Простая фраза вряд ли имела подтекст, и, скорее всего, ее следовало понимать буквально. Но тем не менее она вдруг заставила Вивьен сжаться, будто чужеземные обычаи, включая и такие милые, уже насаждались на ее родине, причем с применением оружия.

– Я много лет провел в этой стране, но еще не знаю ее так хорошо, как мне бы хотелось, – продолжал тем временем посол. – В Форевии намного меньше цорков по сравнению с Эльмигерном. Может, поведаете, манихинге Леру, есть ли у вашей расы какие-нибудь забавные обычаи? Кто знает, может, даже связанные с чаем?

Вивьен, стараясь ничем не выдать своих мыслей, улыбнулась и задумалась, о чем можно поведать принцу.

– А знаете, есть кое-что. Это, конечно, не традиция в буквальном смысле этого слова, но нечто похожее. Если вы когда-нибудь будете наблюдать за тем, как чай пьют цорки, вы заметите, что они редко ставят чашки на стол, а все больше держат их в руках и иногда покачивают. От этого чай в них колеблется и даже движется по кругу. Разумеется, вместе с чаинками. Благодаря всему этому, плюс отражение на поверхности, плюс воображение, порой складывается ощущение, что видишь… мм… нечто особенное. Обычно мы выглядываем там букву. Первую букву имени. Считается, если чаинки сложились в нее, то человек, имя которого начинается на эту букву, сейчас думает о тебе.

– А если у тебя много знакомых с именем на эту букву? – с самым серьезным видом поинтересовался мужчина.

– Наверное, тот, кто первый пришел в голову, – пожала плечами Вивьен.

– Логично, – кивнул посол. – Милый обычай.

– Да. Причем так делают абсолютно все цорки, порой даже не отдавая себе в этом отчета. Но с этой привычкой покачивать чашку и заглядывать в нее совершенно невозможно совладать. – Девушка вновь улыбнулась.

– Может, это связано с особенностями вашего дара? У всех же цорков он есть. Может, это пристрастие к материалам как-то влияет?

Вивьен с сомнением глянула на посла.

– Гадать на чаинках или кофейной гуще свойственно многим расам, – заметила она.

– Это верно, – кивнул мужчина. – И все же, как вы обнаруживаете свой дар? Ведь они бывают такие разные. Порой совершенно уникальные. Случайно или есть какая-то методика?

– И так, и так. И этих методик довольно много. Более того, скажу я вам, у нас самые сильные специалисты по вопросам, мм, профессионального определения. Цорк, не нашедший своего призвания, несчастен. Но в моем окружении таких нет. Все как-то находят себя. Иногда случайно, иногда благодаря интуиции, иногда цорку даже снится, что он может, иногда благодаря методикам, иногда после кропотливого перебирания возможных вариантов, а их почти бесконечное количество, но рано или поздно…

– А как это случилось с вами, манихинге?

Леру улыбнулась, вспомнив свои первые опыты.

– У меня нет какой-нибудь особой истории, которую можно было бы рассказывать как анекдот, – пожала плечами она. – Мне просто всегда нравились материалы. В детстве я постоянно брала в руки различные предметы и будто застывала. Особенно если их материал подвергался совсем простой обработке. Мне казалось, что он говорит со мной. Родители то и дело заставали меня то прижимающейся щекой к глиняному кувшину, то гладящей доски из-под каких-нибудь упаковок. У меня в комнате жила целая коллекция собранных где попало камней. С моря, куда мама с папой возили меня с Ренсом и Эрни летом, я привозила рюкзаки гальки и ракушек. Родители однажды попытались убедить меня выложить хотя бы половину, я прорыдала весь вечер, но не рассталась ни с одним камушком, – усмехнулась девушка. – Первые поделки я начала создавать, как только более-менее ловко начала двигать пальцами. Ну а личностное качество первый раз пробудилось, если не ошибаюсь, в сплетенной мною из трав кукле.

– И что она могла делать? – Принц казался искренне заинтересованным.

Вивьен рассмеялась:

– Когда Ренс пытался утащить у меня конфеты, она кусала его за пальцы.

Мужчина сначала даже опешил, а потом громко расхохотался:

– Вы потрясающи, манихинге Леру.

Эрни не поверил своим ушам, когда услышал эту фразу от посла. Но потом стало еще хуже: через стекло сыщик увидел, как Вивьен, его Вивьен, стоит совсем рядом с небрежно облокотившимся на перила принцем и улыбается ему. Она говорила, а рослый мужчина в дорогой одежде отвечал ей. Кто бы мог подумать, что Лаужер-он Маядскальский будет так непринужденно болтать с девушкой совсем не аристократического происхождения. Но хуже всего – она с ним болтала.

«Куда только делась ее вечная робость перед вышестоящими, – с неожиданной ревностью подумал Эрни. – Более того, она сама говорила, мол, не выносит, даже боится красавчиков! И вот, посмотрите, нежная улыбка, смех, непринужденность!

А ведь этот мерзавец всего в шаге от того, чтобы сломать ей жизнь! Ей и ее близким! Его люди похитили ее. Держат тут пленницей. И она отлично знает, какие на самом деле цели у этого негодяя! Неужели близость настоящего принца затмила ей разум? А заодно и…»

Горечь собственных мыслей заставила Эрни все крепче сжимать пальцы на краях подноса. В какой-то момент он не уследил, и поднос накренился. К счастью, ничего катастрофичного не случилось. Только блюдце звякнуло о чайник. Этот звук привел сыщика в себя, но заодно и выдал его присутствие. Впрочем, ему все равно надо было пройти на балкон и разлить чай, как велел ему Ольве.

«Проклятье!» – думал Эрни, приближаясь к столику. Вивьен сейчас была так близко… Однако четверо гвардейцев и принц со своим «плащом бога» делали ее совершенно недоступной.

– А вот и наш чай, манихинге. – Посол тоже обернулся на звук. – Как раз вовремя. Прошу вас. – Лаужер-он подошел к столику, дождался, пока Вивьен усядется на отодвинутый для нее одним из гвардейцев стул, и сел сам. – Опробуем обе традиции, манихинге Леру?

Эрни сжал зубы. Вот сейчас бы вытащить револьвер и проверить, действительно ли этот «плащ бога» так хорошо защищает своего хозяина. Одновременно с этими мыслями парень со всей тщательностью расставлял посуду на столике. Темная с красноватым отливом жидкость из белого с бирюзовой полоской сверху чайника полилась в чашку, которую сыщик потом поставил перед принцем. У чая, который любила Вивьен, был совершенно классический цвет, коричневый, но какой-то ясный и теплый. Девушка с блаженством вдохнула его аромат, когда Эрни осторожно, почти любовно поставил перед ней чашку. Она подняла на него взгляд и улыбнулась. Сердце парня дернулось, сжалось, сладко застонало от нежности к ней. Все сомнения мгновенно выветрились из головы. Нет, только не его Вивьен.

Установив в центр столика вазочку с печеньем, Фаргелон заставил себя отступить на два шага, чтобы не вызывать подозрений. Слава богам, пока отпускать его вроде как не собирались. По дороге сюда Эрни прикинул, где можно спрятаться. Но все же лучше не выпускать девушку из виду. Тем более когда этот хмырь любезничает с ней.

Вивьен и правда улыбалась послу, однако, оказавшись рядом, Фаргелон узнал эту улыбку. Такую Леру дарила многим. Более того, Эрни заметил, что ее брови иногда едва заметно дергались, будто она хотела нахмуриться. Сыщик знал, что это означает напряжение, сковывающее девушку изнутри. Отлично понимая, что надеяться не стоит, Фаргелон отчего-то ждал какого-то знака от подруги. Неужели она его не узнает? Да, он под личиной, но, может, женское сердце, интуиция подскажут ей?

Однако Вивьен поддерживала беседу, пила чай, ела свое любимое печенье и знать не знала, что ее спаситель стоит совсем рядом. Ситуация чем дальше, тем больше казалась Эрни абсурдной. Стоит он тут, слугу изображает, даже любимая женщина его не узнает. Перед ним похититель и виновник всех бед последних дней, а он опять же сделать ничего не может. Парадокс какой-то.

– Кстати, я не просто так к вам зашел, – произнес Лаужер-он, сполна насладившись беседой. Новая знакомая его немало забавляла. Было в ней что-то… У восьмого принца Форевии имелся один печальный недостаток: он любил умных женщин. А Вивьен по-своему была умна. Хуже того, она была необычна. А посол с детства был очень любопытен. – Мои люди привезли книгу, которую вы просили.

Принц посмотрел на одного из гвардейцев, и тот, сделав пару шагов к столику, протянул Лаужер-ону книгу. Вивьен с некотором удивлением посмотрела на нее. Она отлично знала все издания этого бесценного трактата, однако такой обложки припомнить не могла. Возможно, самодельный переплет? Непохоже. Тем не менее девушка поблагодарила, выразив положенную радость.

Надо заметить, что последние полчаса дались ей не просто. Принц оказался приятным собеседником. Когда же улыбался, эффект, возникающий из-за сурового, почти яростного взгляда, пропадал. И это было губительно для девушки, не привыкшей каждый миг быть настороже. Она постоянно боялась проговориться, как-то дать ему понять, что знает ответ на интересующий его вопрос. Страх за собственную судьбу подстегивал ее, давал силы, но одновременно изматывал. Но все же Вивьен гордилась собой. Оказалось, ей вполне по плечу такие задачи. Принц не только ничего не заподозрил, если, конечно, он не играет с ней в игру посложнее, но и, кажется, находил общение с ней приятным. Кто бы мог подумать? Еще дней десять назад она считала, что ее хватит столбняк при самом коротком разговоре с людьми куда менее родовитыми. Вивьен слышала мнение, что истинные аристократы никогда не дадут собеседнику почувствовать себя в чем-то ущербным или низким и уж точно не ведут себя высокомерно с людьми других сословий. Но ведь в начале их знакомства Лаужер-он вел себя как раз так: от него так и веяло холодом и презрением. Что это было? Настоящее отношение к ней, сейчас измененное потому, что ему нужны ее умения, а так легче получить результат. Или это ее собственное предвзятое отношение? Мысли путались. Появился соблазн проверить правильность той или иной догадки, раскрыв принцу возможное местонахождение картины. Но Вивьен тут же, почти панически, задавила ее. Нет, на такой риск она не пойдет. Ну уж нет. Рано или поздно Эрни и Ренс вытащат ее отсюда. А может, она сама придумает, как сбежать.

Леру с самым серьезным видом взяла протянутую книгу. Название точное. Может, год издания или место какие-нибудь особые? Вивьен пролистнула первые несколько страниц. И только неимоверным усилием ей удалось удержать на лице невозмутимую мину. Будь она проклята, это не та книга. Более того, она о корабельной оснастке, материалах для нее. Догадка поразила девушку почти так же, как предыдущая: слишком сильно. Сейчас Эрни должен был ею гордиться: Вивьен внешне совершенно спокойно продолжила листать книгу, выискивая рожицы, которые частенько рисовал брат на страницах, заставивших его задуматься. На листе с описанием материалов, которые возможно использовать для княвдигедов, таких рожиц было целых три. Хозяйка «Полезных чудес» отлично помнила, как долго ее брат решал, какую фигуру расположить на верхней части этой штуки с непроизносимым для Вивьен названием.

– Да, это то, что надо, – кивнула девушка, подняв глаза на принца, мысленно благодаря традиции, предписывающие цоркам ходить в очках. Они хоть и не полностью прятали глаза, но их блеск гасили.

– Ну и отлично. Надеюсь, она поможет в наших поисках.

– Посмотрим, – озабоченно покачала головой Леру, – в таких вопросах никогда не знаешь, что пригодится. Но, по крайней мере, теперь у меня есть незаменимый справочник. У меня даже сейчас к нему есть пара вопросов.

– Они возникли благодаря книгам про портрет, которые вы изучали все это время? – поинтересовался посол. Вивьен была уверена, что ответ его весьма волновал, но внешне это никак не проявилось.

– Да, у меня появилось несколько идей, которые надо проверить. В том числе и с помощью этой книги. Да, пожалуй… – Мастерица изобразила задумчивость. Даже не сразу ответила на следующий вопрос посла, так что он быстро понял, что мысли девушки заняты другим.

Поскольку его это более чем устраивало, принц предложил Вивьен закончить чаепитие. У ремесленницы уже не осталось сил на что-то большее чем кивок, а пришлось еще улыбаться, пока Лаужер-он выражал свою благодарность за приятно проведенное время. Он казался таким искренним, что Леру даже хотела попросить его убрать охрану от ее дверей. Но потом решила не вызывать подозрений, а то появятся наблюдатели не столь явные, а это на пользу делу точно не пойдет.

Но все же… если Ренс и Эрни прислали ей книгу, значит, они уже знают, что она тут. Может, даже уже придумали, как ее вытащить. Вивьен спешила остаться одна, чтобы пролистать книгу более тщательно. Вдруг там какое-то послание для нее? План спасения, например… Хотя бы пара слов ободрения!

Желая не вызвать опасения, Эрни после ухода принца с Вивьен начал собирать посуду на поднос. Позиция у него была очень удобная, чтобы увидеть, где девушку держат. Он даже обошел вокруг стола, дабы не разбить ничего. Якобы. Правда, вроде бы за ним никто не наблюдал, но в любой момент кто-то из пятерых мужчин мог оглянуться. К тому же зеркала и прочие отражательные поверхности никто не отменял. Осторожность превыше всего. Зато, когда Фаргелон с подносом вышел в коридор, он успел увидеть, как Вивьен зашла в одну из комнат. У ее двери остались двое гвардейцев из тех, что находились рядом во время чаепития. Лаужер-он со своей охраной направились дальше по коридору.

Эрни, стараясь делать это незаметно, огляделся. Как слуге, ему необходимо было свернуть на одну из боковых узких лестниц. Так он и сделал, пройдя мимо гвардейцев. Несмотря на внешнюю расслабленность, те были настороже. Фаргелон заметил это по сотне мельчайших признаков. Внимательный взгляд на него, несмотря на то что он уже долго находился в пределах их видимости. Поза, из которой легко как нападать, так и защищаться. Когда он прошел совсем рядом с ними, чашка благодаря его незаметному движению звякнула о блюдце. Эрни же имел возможность наблюдать, как мгновенно разворачиваются в его сторону мужчины. Нет, оружие осталось на своем месте, но вот руки гвардейцы на него положили. Так сыщик убедился, что кроме холодного оружия у воинов наличествует еще и огнестрельное, замаскированное не хуже, чем у него самого.

Был еще один весьма неприятный момент: гвардейцы имели на себе магическую защиту. «Скорее всего, какой-нибудь амулет», – решил Эрни.

Свернув на лестницу, Фаргелон спустился на пару ступенек, поставил на одну из них поднос и сел рядом, решая, что делать. Тич уверял его, что при нынешнем количестве магических техник защититься от всего практически невозможно. Большинство амулетов сработаны против классических атакующих заклинаний самых распространенных, а значит, массовых школ. Волшебство его расы куда менее популярно, хотя бы потому, что использовать его могут только чиран. Вернее, заклинания могут создавать только они, а у них не принято раздавать их направо и налево. Однако Моро же предупредил, что сейчас многие додумались ставить на амулеты своего рода сигнализацию, которая при использовании атакующей магии может поднять тревогу.

Эрни прикрыл глаза, прикидывая риски. Ему самому этих двух охранников просто не вырубить. Слишком натренированные. Он знает много подлых приемов, но, увы, нет никакой гарантии, что он сумеет воспользоваться ими сразу против двоих. Фаргелон еще раз вспомнил гвардейцев. Нет, шансов меньше половины. Ренс, возможно, и рискнул бы. Но у Леру и навыки лучше. В случае же его, Эрни, провала у Вивьен останется слишком мало шансов. Нет, нет и еще раз нет. Значит, магия. Заклинание Тича обездвижит их на несколько секунд. Ему хватит, чтобы их вырубить. Допустим, сигналка сработает. Тогда у него будет не больше пары минут, чтобы вытащить подругу из комнаты и добежать до лестницы, ведущей вверх. Нужная в следующем коридоре, совсем недалеко. Если до нее добраться, возможно, это собьет с толку погоню.

Вивьен сидела в комнате, не в силах думать ни о чем, кроме возможного спасения. Никаких посланий она в книге не нашла. Но родные рожицы на полях, так злившие ее раньше, теперь грели душу. «Боги, – молила она, – помогите… и защитите их». Имелись в виду, разумеется, Ренс с Эрни, а не рожицы.

«Так, а что я могу сделать, чтобы им помочь?» Девушка потерянно оглянулась, однако против обыкновения конструктивные мысли не исчезли, наоборот, мозг сейчас усиленно работал, выдавая одну идею за другой. Правда, не всегда по нужной теме. Так, она неожиданно для себя придумала, как и картину «найти», и под подозрение не попасть. Вивьен даже тихонько рассмеялась от удовольствия. «Так, значит, нужно действовать!» – решила она и полезла рыскать по ящикам стола. Где-то же она видела…

Нужное, а именно бумага с гербом рода Маядскальских нашлась в одном из них. Конечно, можно было бы обойтись и без нее: при желании поставить этот оттиск на бумагу можно было в любой типографии, сунув работнику лишнюю монету, а про особые знаки вроде золотого тиснения и вдавленных или, наоборот, выпуклых деталей герба на бланках, которыми пользовались те же принцы, не все знали. На такой бумаге, какую сейчас нашла Вивьен, даже слуги порой писали, например, заказы на товары в магазины. Но Леру хотела, чтобы задуманное ею выглядело как можно более правдоподобно. Даже такая бумага пойдет на пользу. Она взяла несколько листиков, подумала, вытащила еще несколько и со всей осторожностью запихнула их в свой чемоданчик. Потом оглядела стол, быстро перебрала записи, несколько самых важных также отправила в рабочую сумку. Книги решила не брать, только ту, что ей принесли… от Ренса.

«Отлично, ну вот теперь я готова к спасению, – подумала Вивьен, натягивая перчатки и размышляя, что, зайди сейчас кто-нибудь, оные на ее руках будут выглядеть не совсем уместно. Все-таки это прогулочный вариант. – Что-нибудь придумаю, – решила мастерица, надевая шляпку и благодаря этикет, позволяющий дамам не снимать головной убор в помещении. – Итак, я готова, но где же спасители?»

Вивьен в ожидании уставилась на дверь.