ГЛАВА 12

— Во что-то эта девушка вляпалась, это точно, — произнес Гай, когда они вышли из дома и сели в ожидающую их карету.

— Думаешь? — Оннонге вопросительно посмотрела на приятеля. Ей хотелось наблюдать за его мимикой в момент ответа.

— Для чего еще молодой девушке писать завещание?

— Это разумно, если близких родственников нет, а имущество есть, — пожала плечами Анарил.

Гай недоуменно посмотрел на собеседницу:

— Ты написала бы завещание в двадцать с небольшим лет, если бы у тебя не было сестры и мамы?

— Не могу представить, что их у меня нет, — отчаянно замотала головой девушка. — Но у меня были мысли написать завещание, чтобы в случае чего мой отец не мог претендовать на мое имущество.

— Ты до сих пор с ним не помирилась? — Знакомство с Гаем пришлось как раз на пик ссор отца и дочери.

— И не собираюсь. — Анарил отвернулась к окну, однако уже через миг вновь вызывающе смотрела на полицейского. — Моя ситуация другая, чем у пропавшей. Давай лучше обсуждать ее. Вряд ли ей требовалось от кого-то защищать свое имущество.

Гай не стал настаивать.

— Но все же, возможно, ей нужно было защитить свое имущество для кого-то. Не ошиблась ли она? Может, именно это решение привело к ее исчезновению?

— А вы проверяли неопознанные трупы на предмет сходства с Норой Дочч?

— Конечно. Но, как видишь, продолжили поиски.

— Ага. Ну ладно. Высади меня вот у того перекрестка. Я хочу заглянуть в магазин Тима и Клоза, прежде чем идти домой. У них самые лучшие сумки.

— Какие еще сумки? — возмутился Гай. — Мы едем в лавку на бульвар Седьмой Весны. Думаешь, я разберусь в том, что мне в ней будут врать продавцы?

— Ты же сыщик! Это твоя работа!

— Я сыщик, но в магии ты лучше разбираешься. И заклинание это ты изучала.

— Ну знаешь ли! У вас для этого есть специальные штатные маги. Позови их!

— Терпеть не могу с ними работать. В полицейские маги идут только полные болваны, которые лучше не устроились.

— Тем не менее получают они неплохо.

— Но не так, как маги в коммерческих службах.

— Знаешь, я и так кучу времени на твои дела потратила. А мне еще с этим заклинанием разбираться!

— Может, разговор с продавцами в лавке тебе как раз и поможет.

— Мне поможет, если я перестану с тобой связываться!

— Это невозможно. И я уже просил начальство оформить тебя официальным консультантом.

— А сколько лет прошло?

— Зато ты теперь одна из лучших оннонге в городе.

— Это не твоя заслуга!

— Не моя. Но мы уже приехали. Ты же не будешь, как капризный ребенок, сидеть в карете, пока я выясняю подробности относительно этого сложного заклинания?

— Ах ты! Вот стоило бы! Стоило! Но я поговорю с продавцами. И знаешь почему? Потому, что хочу побыстрее разделаться с этим делом и не хочу тебя больше видеть! Особенно после ночного визита твоей жены!

— Нашла о чем вспомнить. Лучше думай, что спросить у свидетелей.

Гай вышел из кареты и подал Анарил руку.

— Это твоя работа, — прошипела она, с прискорбием понимая, что ее опять обставили. — Учти, если в следующий раз ты придешь ко мне за бесплатной консультацией, я подам в суд за преследование и добьюсь запрета на твое приближение ко мне меньше чем на сто шагов.

— Будет неудобно кричать тебе о делах, стоя за сто шагов, — словно бы задумчиво пробормотал сыщик, открывая перед дамой дверь.

— Зато Ларита будет счастлива. — Анарил вошла в магазин, думая, что это все похоже на тявканье маленькой собачки на карету, но не в силах остановиться.

Гаю редко противостояли. На то было множество причин, но оннонге считала своим долгом напоминать ему о его месте и частенько о морали. Отлично понимая, что ее слова мало что поменяют, девушка не сдавалась. Если уж приходится с ним общаться, то она будет поступать так и никак иначе.

Однако пришлось замолчать, ведь они уже оказались в лавке. Внутри она походила больше на аптеку, чем на магазин, торгующий магическими причиндалами. На полках за стеклами стояло бесконечное количество по-разному закрывающихся баночек, цветных и прозрачных. Нижнюю часть стеллажей занимали выдвигающиеся ящики. Анарил знала, что они полностью забиты коробками с порошками или какими-то иными материалами, которым опасен свет и которые лучше хранить не в бутылках. На прилавке застыли весы, сразу три штуки. Рядом с самыми большими из них лежала раскрытая книга учета, над которой склонился пожилой мужчина с аккуратной бородкой на интеллигентном лице. Такой мгновенно вызывал доверие. Да, очень похоже на аптеку.

Гай вновь представил их с Анарил и объяснил причину визита. После чего посмотрел на оннонге. Намек был ясен. Внутренне злясь, девушка тем не менее изобразила вежливую улыбку и спросила:

— Скажите, пожалуйста, примерно месяц назад не покупала ли у вас вот эта девушка «ведьмин карандаш»?

Полицейский показал фотографию Норы Дочч продавцу. Тот внимательно, чуть щуря светлые глаза, рассмотрел ее. Немного подумал и ответил:

— Вы знаете, я помню ее. Это госпожа… — Пожилой мужчина поддел листы книги учета на какой-то метке, провел пальцем до самого конца, потом перешел на другую страницу и наконец продолжил: — Нора Дочч. Да-да, точно. Ей требовались генфраукционные волокна. Насколько я знаю, они используются в заклинаниях для особого типа краски. Кажется, это как-то связано с ее работой. У нас их не было, поэтому пришлось заказывать. Также она заказывала, — продавец еще раз сверился с книгой, — через месяц после этого аклииды, настои полыни с ежевикой, расдиковые семена и порошок из зубов бобра.

— Похоже, это все для работы, — пояснила Анарил Гаю. — А «ведьмин карандаш» она точно не заказывала? Или что-то подобное? Нас интересует период где-то месяц назад, может, полтора-два месяца.

— Дайте подумать. «Ведьмин карандаш»… «ведьмин карандаш»… что-то ничего не приходит на ум. О! Подождите! — Продавец вытащил из-под прилавка еще одну тетрадь для записей. Менее толстая, она носила гордое название «Книга отказов». — Сюда мы заносим все препараты, которые спрашивали покупатели, а мы не смогли им предоставить, — пояснил мужчина. — Сейчас посмотрим. — Зашелестели страницы, и послышалось бормотание старика. — Да, вот. Я вспомнил. Мой сын говорил мне об этом случае. Женщина спрашивала «ведьмин карандаш», а у нас его не оказалось.

— Именно тогда не оказалось? — уточнил Гай. — Потому что сейчас, как мне кажется, он у вас есть. — Сыщик указал на один из ящиков справа от него. В специальном креплении на нем висела бумажка с надписями. Они все относились к ведьмовству.

Продавец даже не обернулся.

— Покупательница спрашивала особый карандаш. Вот его параметры. — Он повернул книгу к оннонге, безошибочно определив в ней больше разбирающегося в магии человека.

Девушка вчиталась в записи.

— Да, это оно.

— Мы можем поговорить с вашим сыном?

— Зачем? — подозрительно спросил продавец.

— Нам нужно задать вопросы о госпоже Дочч, — вежливо пояснил Гай. Он не всегда утруждался подобным, однако сейчас это явно шло на пользу делу.

Видимо, старику такой причины хватило.

— Абмон! — позвал он совсем негромко, однако молоденький черноглазый брюнет выскочил из подсобки почти мгновенно.

— Мой младшенький, — пояснил продавец. — И самый талантливый. Уже в десять лет знал все препараты, продающиеся у нас.

— Добрый день, господин, госпожа, — поклонился тот. — Полученные в лавке отца знания очень помогли мне в нашем университете, так что вы можете не беспокоиться, соответствующий диплом у меня есть, и помощь вам будет самой квалифицированной, — с улыбкой продолжил он.

— Не сомневаюсь, — не могла не улыбнуться в ответ Анарил.

— Нас интересует госпожа Нора Дочч, — не дал ей дальше задавать вопросы Гай. — А именно вот этот ее заказ. — Он постучал пальцем по записи о «ведьмином карандаше». — Вспомните ее визит. Может, что-то показалось вам странным? Давала ли она какие-либо объяснения по своему запросу?

— Эти господа из полиции, — добавил продавец для удивленного сына. Тот понимающе кивнул и посмотрел на собственную запись.

— Очень решительная девушка, — произнес он спустя некоторое время.

— Да? — Его отец вгляделся в фотографию Норы, будто боясь, что ошибся.

— По крайней мере, в тот момент она мне именно такой показалась, — уточнил юноша. — Правда, когда я начал задавать вопросы о параметрах «ведьминого карандаша», она немного растерялась. Сдается мне, она нечасто работает с ведьмовской магией. Если вообще не в первый раз.

Анарил с Гаем переглянулись. Лучше не придумаешь.

— Она же пояснила, что ей нужно? — с надеждой спросила девушка.

— Не совсем. — Абмон внимательно посмотрел на необычных посетителей. — Она не особо хотела озвучивать свои цели, хотя именно это лучше всего помогло бы мне определить тип карандаша, который ей нужен. Но это типично для тех, кто спрашивает материалы для ведьмовства. Слишком сильно в нашей стране восприятие ведьм как тех, кто вредит.

— По полицейской статистике, — невинно заметил Гай, — половина убийств с помощью магии происходит именно с использованием ведьмовства.

— Никогда этого не понимала, — пожала плечами Анарил. — Обычная магия куда эффективней.

— А ведьмовство куда незаметней, — парировал сыщик.

— Да ладно. От него всегда несет за квартал!

— Если его использует дилетант, — тихо уточнил сын продавца.

Полицейский и оннонге резко повернули головы к нему.

— Ведьмовство может быть очень незаметно, — пояснил он. — Но только если им пользуется настоящая ведьма или колдун. Впрочем, как правило, для них нет в этом особой необходимости. Кто станет на пути у настоящей ведьмы? А дураков можно убирать и не прибегая к убийствам.

— Мудрое замечание, — оценил Гай.

— Да. Но эта девушка, госпожа Дочч, явно о ведьмовстве знала мало. Я пытался ее расспросить, однако она сказала только, что ей нужен карандаш, который может использоваться в рисунке заклинания для снятия проклятия.

Глаза Анарил загорелись как свечки.

— И?.. — Она подалась вперед.

— И больше ничего. А, нет, она сказала, что проклятие очень серьезное. Наложенное несколько поколений назад на женскую линию семьи. Возможно, на себя и свою собственную семью.

Оннонге даже на миг задержала дыхание. Она ненавидела ведьмовство именно за это. За то, что оно способно принести вред самому колдующему и многим поколениям после него. Причем часто такое происходило неосознанно. Когда человек горевал или был в отчаянии, когда он ненавидел весь мир от минутной злости или просто находился в раздражении. Ведьмы говорят, что в каждой женщине есть эта сила. У кого-то больше, у кого-то меньше. У некоторых добрая, у других — злая. Официальная научная магия отрицала эту теорию. Наоборот, считалось, что ведьмовство бывает только врожденным, его нельзя развить, если изначально не было, а дается оно, как и любой дар, лишь немногим. Ведьмовскую магию много раз пытались запретить, но, похоже, колдуньи правы — ее не искоренить. А планомерное уничтожение носителей знания о том, как ею управлять, привело лишь к потере контроля над многими проявлениями этой силы. В результате сплошь и рядом женщины, да и некоторые мужчины, проклинали целые семьи, свои или чужие, а потом никто во всем свете не представлял, что с этим делать. А сколько более мелких проявлений!

— Еще что-нибудь? — в затягивающемся молчании спросил Гай.

— Пожалуй, нет. Больше она ничего не сказала. — Молодой продавец пожал плечами. — А этих сведений хватило только на самые общие рекомендации. Я указал тип карандаша, который, на мой взгляд, лучше всего подошел бы к ее требованиям, но у нас его не оказалось. Делать заказ она отказалась. Я рекомендовал ей обратиться к госпоже Перенс, у нее лавка на улице Яблок. Она сама профессиональная ведьма, так что такого добра у нее должно быть в достаточном количестве. Также я посоветовал госпоже Дочч воспользоваться профессиональными услугами Перенс, а не только ее товарами. Это было бы куда надежней, если уж ей приходится прибегать к ведьмовству. Но, кажется, я даже почти уверен, она не воспользовалась моим советом.

Почему-то Анарил тоже была убеждена в этом. Гай уточнил адрес лавки ведьмы, и они, попрощавшись, отправились к ней.

— Ты чего в печаль впала? — ухмыльнулся сыщик уже в карете.

— Я тоже обнаружила это при изучении заклинания. Что оно было направлено на сильное, на несколько поколений проклятие. Но было непонятно — на наложение его или снятие. Да и то, что оно может быть наложено на себя и свою же семью, было не разобрать.

— Не можешь же ты быть специалистом во всех типах магии.

— Я не про это. Я про то, что, может быть, Нора хотела снять со своей семьи проклятие безумия?

— Ты что, поверила в эту чушь про проклятие? — удивился Гай. — Проклятие и сумасшествие не завязаны друг на друге. Безумие — это болезнь. Спроси у мозговедов, они тебе многое про него расскажут. А есть проклятие или нет, могут определить профессиональные ведьмы. Снять же его человек с магическим образованием вряд ли возьмется сам. Ведь ему, как никому другому, известно, насколько это опасно. Тут нужна помощь людей, знающих в ведьмовстве толк. Это я тебе с полным знанием говорю. Полицейские часто сталкиваются с проклятиями. И в частной жизни, и по долгу службы. Мало кто выживает после серьезных опытов с этим типом магии. А если и выживают, то проклятие запросто может еще сильнее стать.

— Это ты мне говоришь? Я это и без твоих слов знаю, — рассердилась Анарил. — А вот понимала ли это Нора Дочч — большой вопрос.

— У нее магическое образование, она должна была быть в курсе.

— Ой, да ладно. Моя сестра что ни день рассказывает о проделках своих студентов, так половина из них, судя по всему, вообще ничего не понимают и инстинктом самосохранения не страдают.

— Я это отлично помню и без твоей сестры. В конце концов, не так много лет прошло, как мы сами покинули стены университета.

— В самом деле? Мне кажется, ты вполне успешно забыл об этом, — поддела Анарил. — Или стараешься забыть.

— С чего ты взяла? — очень натурально удивился Гай.

И как всегда вовремя, они подъехали к лавке ведьмы.

В отличие от предыдущего магазинчика этот полностью соответствовал стереотипам о магических лавках. Чучела летучих мышей — первое, что видел входящий. Аромат сушеных трав почти сбивал с ног. Банки с погруженными в какую-то жидкость лягушками и змеями довершали картину. Впрочем, нет, последним штрихом была сама хозяйка. Высокая, полная, с диким макияжем, вплетенными в волосы амулетами, она одевалась в балахоны с символами и курила трубку. Так и виделось, как она стоит над бурлящим котлом и хриплым голосом читает над ним грозно звучащее заклинание.

— Благодарю Темного Отца за то, что привел вас в мой дом! — Голос у нее был именно такой, какой представлялся Анарил. — Пусть он поможет вам в вашем деле и укажет к нему короткий путь.

— В нашем деле можете помочь нам вы, — очень официальным голосом ответил Гай, показывая жетон полицейского.

Женщина внимательно рассмотрела его и самого мужчину, только затем кивнув.

— Чем могу помочь? — произнесла она уже совершенно другим тоном, сразу выдавшим в ней делового человека.

Сыщик повторил свой запрос. Женщина покопалась в записях и нашла заметку о продаже госпоже Норе Дочч «ведьминого карандаша».

— Вы не помните, она не говорила чего-либо о его назначении? — уточнил Гай.

— Он нужен был ей для рисунка заклинания для снятия сильного проклятия, возможно наложенного на себя и свою семью.

Анарил вздохнула. Это они и так уже знали.

— Я указала девушке, насколько опасно делать это самостоятельно, но она решительно отвергла мою помощь. Лишь уточнила, не опасна ли эта магия для других людей.

— И что вы ей ответили?

— Сказала, что все зависит от заклинания. Если она не уверена в его безопасности, то лучше сделать какой-либо очень специфический катализатор. То есть то, что заставит работать заклинание.

— Что это может быть? — поинтересовался сыщик.

— Что угодно, — хмыкнула женщина. — От цвета волос до пляски мариурских людоедов.

Анарил фыркнула, не справившись с фантазией.

Они вышли из магазина через несколько минут. Оба пребывали в глубокой задумчивости. Даже дойдя до кареты, несколько минут просто молча стояли около нее.

— Ты сможешь выяснить, использовался ли какой-нибудь катализатор для заклинания или нет?

Оннонге пожала плечами:

— Может быть. Но одно я тебе скажу точно. Заклинание из гостиницы не было создано лишь для снятия проклятия. Может, и для этого, но не только.

— А такое возможно?

— Я буду выяснять, но пока больше сказать мне тебе нечего. Катализатор я посмотрю, но тоже не обещаю.

— Когда мне заехать за результатом?

— Вот только заезжать ко мне не надо, ладно? — возмутилась Анарил. — После ночного визита твоей жены твое появление в моем доме будет для моих соседей доказательством ее правоты.

— Мы, кажется, уже выяснили, что тебя мало волнуют сплетни.

— Тогда считай, что я просто не хочу тебя видеть в моем доме.

— Почему?

— Просто не хочу. Это мой дом, и я вольна приглашать или не приглашать в него.

— Да в чем я перед тобой провинился? Я уже извинился за Лариту и твою испорченную ночь. Я поговорю с ней, и она к тебе больше не явится.

Анарил смотрела на явно совершенно не понимающего проблему Гая и не знала, как ему объяснить.

— Я просто не хочу с тобой общаться в моем личном пространстве. Знаешь, мне раньше, когда я изредка встречала вас на улице, было наплевать, что ты обращаешься с женой как с прогневившей тебя рабыней. Но теперь это задело и меня, и мой дом, а я хочу максимально дистанцироваться от этой грязи.

— Какой еще грязи, Рил? Если хочешь знать, я не обманывал жену. Я не был у любовницы. Этой ночью я подменял коллегу и дежурил вместо него.

— Но ее ты не предупредил?

— Нет.

— А почему?

— А твое какое дело?

— Тебе еще раз объяснить?

— Ну ладно. Мы с ней поссорились.

— И что же у вас такое случилось, что ты так ее наказал? Она же полночи мучилась, думая, что ты у другой женщины. Она у тебя, конечно, не семи пядей во лбу, но и нельзя сказать, что слишком уж наглая. Как ей нужно было себя довести, чтобы отправиться ко мне через полгорода и орать под окнами? Чем она такое заслужила?

— Да бред в общем-то, — сдался мужчина. — Она всегда мне готовит завтрак. А тем утром я проснулся, а она еще в ванной. Начнем с того, что она меня не разбудила как обычно. Я часто просыпаю даже с будильником. А она может проконтролировать. Ей же не трудно. Ребенок поднимает ее еще раньше. В общем, я проспал. Немного, но готовить уже было некогда. Думаю, хоть чаю попью. Пришел на кухню, а чайник еще теплый. То есть она его ставила. Открываю крышку, а воды там на самом донышке. И такое зло взяло! Что, трудно было хотя бы воды побольше налить?! Тут она из ванной выходит. Я не сдержался и наорал на нее. Ну понимаешь, бывает такое состояние, когда надо раздражение куда-то выплеснуть. А у меня в тот день еще и разговор с начальством должен был быть, а там есть за что пинка дать. А тут она еще с тем, что не разбудила, завтрак не приготовила, да еще и воды не удосужилась налить! Такое зло взяло! А она нет чтобы признать, что не права, на меня орать в ответ начала. Мол, ребенок ей полночи спать не давал, а она должна еще за водой следить! И ушла! Ушла обратно досыпать! Вместо того чтобы завтрак мне готовить! Ну я и решил ей отомстить. Чтоб неповадно было. А то раз спущу, второй, так и на шею сядет, ножки свесит.

Девушка не верила своим ушам.

— И из-за такой ерунды ты заставил ее изводиться всю ночь?

— Я же говорю — в воспитательных целях!

— Она тебе ребенка родила, сволочь! И сейчас растит его. Он совсем маленький. Уход за ним столько сил требует, куда там твоей работе! Ты же здоровый мужик, руки отвалятся, если ты сам себе чайник поставишь и бутерброд сделаешь?

— Мне не нужна жена, которая мне завтрак не может приготовить.

Оннонге могла только покачать головой.

— Не проще было служанку завести? Я удивляюсь твоей жене. Она так любит тебя или такая дура? И почему ведется на твои провокации?

— Любит, конечно. Ну и не гений. Но думаю, это со многими женщинами сработало бы. Вот ты как бы поступила?

Анарил вновь застыла от изумления.

— Я совершенно не могу представить, что мы с тобой могли бы быть женаты.

— Но если бы были? Или не мы с тобой, а ты была бы замужем за кем-то похожим.

— Я на твои уловки насмотрелась еще в университете. Так что, во-первых, я бы не вышла за такого типа, как ты. Но если допустить, что сдуру все-таки сподобилась оказаться в браке с мужиком с аналогичными повадками, — девушка честно попыталась нарисовать в воображении требуемую картину, — то сразу бы развелась с ним. Это во-вторых. В-третьих, если бы по каким-либо причинам сочла лучшим остаться в браке с подобным типом, я бы просто не реагировала на его выходки. Можно отгородиться, а можно просто считывать, для чего это было сделано. — Анарил всегда очень серьезно подходила к рассуждениям. — Есть еще один вариант — внешне реагировать, чтобы он думал, мол, ему удаются его трюки, а в душе пребывать в спокойствии, ведя свою игру. Хе-хе.

Гай внимательно посмотрел на девушку:

— Вот поэтому мы с тобой только друзья, а с ней — супруги.

— Я никогда не оказала бы тебе чести быть моим мужем. — Сама мысль о том, что он считает, что Анарил желала бы подобного, вызывала тошноту. Но это сейчас. Когда-то Гай казался интересным, хотя уже через полгода девушка поняла, что он собой представляет. — По моему глубокому убеждению, все мужчины делятся на два типа. Первые, делая предложение, просят оказать им честь стать их женой. Вторые в той же ситуации убеждены, что оказывают честь женщине. Награждают ее, так сказать. Как ты думаешь, с кем бы я предпочла провести жизнь? — Анарил хмыкнула. — Это был риторический вопрос. — Оннонге сделала пару шагов в сторону от кареты. — Пойду все-таки прогуляюсь. — Она миг постояла, а потом, глянув через плечо на мужчину, четко и веско произнесла: — И, Гай, мы с тобой не друзья.