Глава 44
Адъютант военного министра, молодой гном, с самого утра понял, что день будет тяжелым. Как и вчерашний. Вчера министр не пришел на службу, ходили ужасные слухи об убийстве сына. Поговаривали и о том, что министр выпросил у короля разрешение привлечь к расследованию начальника особого королевского сыска. Разрешение он получил, но, опять-таки по слухам, новый начальник, пришедший на смену погибшему господину Шарлю, получил по наследству наглость и хамство своего предшественника. Осмелился допрашивать сеньора Грегуара! Да где это видано!
Сегодня министр пришел такой злой, что адъютант на всякий случай сделал вид, что его нет в приемной. Не помогло, министр отчитал его, как мальчишку. И пусть от того самого мальчишки адъютанта отделяли всего три-четыре года. Он не мальчик! Да еще заставили тащить в кабинет какой-то сундук, над которым министр трясся так, как будто в нем хранились фамильные драгоценности.
Тут раскрылась дверь, и гном понял, что неприятности только начались.
В приемную вошел огромный лохматый яггай в черной городской одежде и странной шляпе, похожей на закопченный котел.
– Вы кто? – Адъютант почувствовал, что его голос по-мальчишески дрожит.
Яггай повернулся к нему, наклонился, всматриваясь… Адъютант некстати вспомнил анекдот о яггаях, который еще вчера казался очень смешным, ну тот, где задавшему глупый вопрос в конце откусывают голову.
Яггай либо не знал анекдота, либо строго не следовал традициям своей расы. Он молча взмахнул перед носом гнома серебряной бляхой начальника особого королевского сыска.
– А… – Адъютант, поняв, что перед ним тот самый хам, попытался было остановить его. Ясно, что яггай сейчас пройдет в кабинет министра и опять испортит тому настроение. А отдуваться бедному адъютанту.
Яггай все так же молча взмахнул листом бумаги, который достал из-за пазухи. В полуобмороке юноша успел рассмотреть только королевскую печать, витиеватую подпись его величества и слово «арест». Арестовать сеньора Грегуара? За что?
– Идем, – прозвучало из-за спины чудовищного начальника сыска, и адъютант увидел, что в приемной показались несколько эльфов в форме Второго гвардейского, два разоруженных и грустных охранника, ранее стоявших на входе, а также…
За спиной яггая стоял мертвый господин Шарль, бывший начальник сыска. Нервы адъютанта не выдержали. Он закатил глаза и рухнул в обморок.
– Слабые нынче гвардейцы пошли, – проворчал один из эльфов.
Димка и господин Шарль раскрыли дверь в кабинет министра.
Три высоких окна слева, под окнами – ряд стульев, справа – пустая стена, только в дальнем углу стоит одинокий доспех. В левом углу – огромный массивный стол, за которым сидит собственно хозяин кабинета.
Военный министр, сеньор Грегуар с неизвестной Димке фамилией, граф, происходящий из потомков королевского рода, а также, как теперь можно было утверждать, – Хозяин, организовавший массовые убийства, ограбления и поджоги с целью свержения короля и восхождения на престол.
Министр опустил обратно ткань, прикрывавшую некий предмет, судя по форме, ящик или сундучок, и с неудовольствием повернулся к вошедшим без стука и доклада:
– Что происходит? Кто позволил?
Тут он узнал Димку:
– А, это вы, господин полицейский…
И господина Шарля:
– Вы?! Но вы же… но вас же…
Господин Шарль придвинул один из стульев и сел.
– Как мне кажется, нет. Хотя разумеется, я могу и ошибаться.
Министр не был нервным юношей и справился с эмоциями мгновенно:
– Ну и к чему был этот спектакль со смертью?
Димка скромно отодвинулся в сторонку, замерев в углу, симметрично доспехам. Господин Шарль, в случае чего, справится с министром и один. Димка, по диспозиции, должен был прикрывать дверь, на случай неожиданного появления сообщников. Если те, конечно, сумели бы справиться с эльфами-гвардейцами.
Утром Димка дошел до старика-оружейника и забрал заказ. В количестве двух штук. Мастер сумел сделать два револьвера. Оружие получилось все-таки не точной копией грубой деревянной модели, мастер понял, как должно выглядеть изделие, и сделал все, как и должно быть. По крайней мере, гнезда барабана при повороте становились точно напротив ствола.
Из тридцати готовых патронов два все-таки пришлось выкинуть. Медник ошибся в расчетах, и патроны не влезали в барабан. Тем не менее сейчас у Димки под камзолом висели в подмышечных кобурах (заказ от шорника Димка тоже забрал) два револьвера, что придавало уверенности и, с учетом пуленепробиваемости яггайской шкуры, делало Димку живым танком. Оставалось только надеяться, что револьверы не разорвет после нескольких выстрелов. С утра Димка пару раз уже пробовал стрелять, вроде все надежно, но кто его знает…
Тем временем разговор между господином Шарлем и Хозяином продолжался:
– К чему этот спектакль?
– Знаете, – господин Шарль достал сигару, щелкнул зажигалкой и закурил, – после нескольких покушений я понял, что за меня взялись всерьез и остановятся только после мой смерти. Вот я и умер.
– Очень интересно. И зачем вы мне это рассказываете?
– Вы сами спросили. Я удовлетворил ваше любопытство.
– Что вы здесь делаете?
Министр навис над столом, как коршун над добычей.
– Сеньор Грегуар, вы ведь присутствовали на том приеме у короля, где я сообщил, что в королевстве зреет заговор?
– И вы пришли мне сообщить, что ошиблись?
– Да.
– Да?
– Заговор не зреет. Он уже созрел.
Министр сел. Сцепил руки в замок.
– Кто же заговорщик?
– Вы.
Министр вскочил:
– Да вы с ума сошли!
– Я, – невозмутимо заметил господин Шарль, – и вовсе умер. Для того чтобы меня не убили ваши люди.
Министр сел.
– Мои люди вас бы убили.
Господин Шарль улыбнулся уголками рта:
– Это надо расценивать как признание?
– Признание? – Точно такая же усмешка появилась на губах министра. – Я не арестованный убийца в вашем полицейском подвале. У вас есть доказательства?
– Зачем вы вызвали в столицу войска?
– Я? Приказ об их прибытии в столицу подписал король.
– Не юродствуйте. Приказ подписал король, но убедили его вы.
– Откуда вы знаете? – усмехнулся министр. – Вы там были?
– Мне не нужно быть где-то, чтобы понять, что там происходило. Ведь Первый гвардейский – это ваш полк.
– Да, – министр был ненормально весел, – это мой полк, и ребята этого полка выполнят любой мой приказ.
– Даже приказ о штурме королевского дворца?
– Даже такой.
– Как вы сумели убедить короля? Его величество не глуп и знает, сколько раз гвардейцы поворачивали оружие против него.
– Закон вы знаете лучше меня. Волнения в городе.
– Волнения?
– А вы не знаете? Сожжено несколько домов, где жили торговцы зерном. Есть погибшие.
– Как вы это организовали, интересно?
– А зачем вам знать подробности?
– Ну, например, чтобы не вытаскивать их из вас раскаленными клещами на допросе.
– Не смешите. Вы не можете меня даже арестовать, не говоря уж о пытках.
– Не могу?
– Нет, не можете.
– Интересно, почему вы в этом так уверены?
– А вы догадайтесь!
Понятно, что быть разоблаченным не хочется никому, но Хозяин практически признался в организации переворота и только что не хохочет, считая, что господин Шарль не сможет ничего ему сделать. Что происходит?
– Сеньор Грегуар, – а вот господин Шарль был до странного спокоен, – ответьте мне, это вы организовали беспорядки в городе, чтобы вызвать сюда Первый гвардейский?
– Да. – Министр внезапно успокоился и сел.
– А гвардейцы нужны вам для штурма дворца?
– Да.
– И для убийства короля?
– И королевы тоже.
– Меня пытались убить вы?
– Ну, господин Шарль, вы себе льстите. Конечно, не лично я…
– Вы упомянули, что это делали не ваши люди, – вернулся к непонятному замечанию господин Шарль. – Кто это был? Вы наняли людей?
– Если бы вносили смуту в народ и убивали гвардейцы, все уже давно бы поняли, что я задумал. Конечно, я нашел других людей. Вернее, они нашли меня…
– Сеньор министр, вы признаетесь в измене и при этом считаете, что я не смогу вам ничего сделать?
– А вы думаете, сможете?
В руках господина Шарля развернулся меч.
– Не смешите меня. – Министр и глазом не моргнул. – Убийство дворянина недворянином – это виселица. Конечно, для вас будет трудновато найти подходящую, но я думаю, это ненадолго затруднит палача…
– Я не собираюсь вас убивать. Вы арестованы.
– Арестован? – Министр расхохотался. – Неужели у вас есть и приказ о моем аресте?
– Господин Хыгр!
Димка достал бумагу. Министр даже не взглянул на нее.
– Это либо фальшивка, либо беззаконие. Арестовать дворянина за измену может жандарм, имея приказ, подписанный королем и утвержденный Советом аристократии. Наш король, при всей своей горячности, не пойдет против древних законов и мнения влиятельных людей. Или вы сменили место работы?
– Откуда вы знаете, может быть, за дверью стоит герцог Алекс?
– Герцог Алекс? Я поставлю последнюю монету на то, что его там нет. Этот мерзавец сегодня ночью умер от удара. Распереживался после смерти дочери, а теперь и после несправедливых обвинений в убийстве Этьена…
Министр скрипнул зубами и ударил кулаком по столу:
– Этот подонок мертв! Никто другой арестовать меня не может…
– Не может по обвинению в измене. Арестовать дворянина по обвинению в убийстве могу даже я.
– Убийстве? Кого же я убил?
– Своего сына. А это даже не петля. Это костер.
– Не смейте… – прошипел министр, – не смейте…
– Смею. Очень даже смею. Поверьте, я повидал убийц.
– Докажите! Вы не сможете доказать это!
Не так, совсем не так будет вести себя несправедливо обвиненный…
– Я это уже доказал. Король мне поверил.
– Я буду все отрицать!
– На столе у палача вы признаетесь во всем.
Министр сел, ненавидящим взглядом испепеляя господина Шарля, спокойного как удав.
– Как ты это понял, проклятый нюхач? Тебя даже не было в доме, там сновала только твоя обезьяна…
– Яггаи, как я недавно понял, умный и сообразительный народ. Ваше преступление раскрыл именно господин Хыгр. Хотите послушать?
Министр осунулся. Спрятал лицо в ладони.
– Почему на вашем столе лежала шпага сына? – Голос господина Шарля звучал как приговор судьбы. – Что нужно для того, чтобы кавалерист, и хороший кавалерист, бросил оружие?
Министр молчал.
– Вы рассказали сыну о своих планах. Иначе что бы он делал ночью в вашем кабинете? Вы вызвали его для разговора и предложили ему присоединиться. Не подумали, что для молодого горячего юноши присяга – не пустые слова. Могу поспорить, вы кричали друг на друга, но стены вашего дома толсты, а слуг ночью на этаже не было. Сын отказался, и вы попытались приказать ему, не как отец сыну, а как командир – подчиненному. Он сорвал шпагу и бросил к вашим ногам. Что потом?
Министр молчал.
– Ваш сын сказал, что обо всем сообщит королю? Хотя нет. Такое вас бы не взбесило. Вы ведь убили сына в бешенстве?
Министр молчал.
– Я знаю, что ваш сын сказал. Что он сообщит обо всем герцогу Алексу, вашему злейшему недругу. Он выкрикнул это и повернулся к двери. Вы выскочили из-за стола и бросились за ним. Может быть, в этот момент вы еще не думали об убийстве, вы хотели остановить, объяснить… И тут вам на глаза попался егерский нож на ковре.
Министр молчал.
– Вы схватили нож и отработанным ударом перерезали сыну горло. Он упал, головой к двери, уже такое положение тела показывает, что он стоял спиной к столу, за которым мог находиться только хозяин кабинета. Вы.
Министр молчал.
– Вы – солдат, сеньор министр, вы не убийца. Скорее всего, вы действовали в панике, и ваши попытки запутать следы только увеличили подозрение. Вы вложили в руку сына пуговицу жандарма, не думая, что оторвать ее от мундира убийцы, стоявшего за спиной, ваш сын не мог. Вы придумали историю о проходившем по улице жандарме и не сообразили, что увидеть его из-за забора высотой в два с половиной ярда вы просто не могли. Почему вы вообще решили обвинить жандармов? Просто потому, что их начальник – ваш враг?
Министр молчал.
– Чтобы убедить всех, что в дом проникли снаружи, вы разбили окно, однако осколки стекла на траве показали, что стекло выбито изнутри. Вы приставили лестницу, слишком хлипкую для кого-то, кроме вашего садовника-летуна, и даже не удосужились хотя бы встать на нее, чтобы ножки лестницы погрузились в землю. Раз в дом не проникали снаружи, значит, убийца находился внутри. А кто мог убить Этьена мастерским егерским ударом? Только вы, ведь вы служили в егерях в молодости. Садовник был денщиком и не обучен вашим ухваткам, дворецкий – военный моряк, охранники – мушкетеры. Вашего сына убили вы.
Министр поднял голову.
– Этьен… Он не мог предать своего короля. Короля! Такого же мальчишку, как он сам, не умеющего управлять страной. Этьен не понимал, что он сам, сам может стать королем! Он крикнул, что сообщит обо всем Алексу, этому старому негодяю, с которым мы чуть было не породнились. Я благодарен тому ненормальному, который убил Анну, потому что из-за него этого не произошло!
– Чем вам помешала королева? – В голосе господина Шарля, до этого момента бесстрастном, мелькнула искорка ярости.
– Королева? Простая горожанка! Давно пора разрешать становиться королями только распространенным расам, чтобы не приходилось искать им жен среди простонародья! Она портила короля!
Господин Шарль поднялся и достал наручники.
– Плох он или нет, он наш король.
– Король?! – выкрикнул министр. – Думаете, он настоящий король?! Тогда взгляните на это!
Министр резким движением сдернул ткань и откинул крышку сундука, стоящего на столе. Небольшого, с полметра в ширину, зеленого цвета, обитого тусклыми медными полосами. Две ручки по бокам и кольцо на крышке.
