Глава 59

Трудно сказать, почему декабристы победили. Допрашиваемые никогда не задавались этим вопросом, для них свершившееся было непреложным фактом истории. Многие ли в нашем мире задумываются, почему в семнадцатом году большевики победили, а не проиграли? И многие ли смогут назвать настоящую причину?

Димка тоже не был ни профессиональным историком, ни крутым аналитиком. Поэтому не мог на основе своих все-таки поверхностных знаний и отрывочных рассказов пленных составить полную картину того, что произошло почти двести лет назад.

Двадцать пятого декабря 1825 года декабристы вышли на Сенатскую. Первое, и последнее, совпадение с историей нашего мира.

Пестель, вместо того чтобы поднимать юг, оказался в Санкт-Петербурге, где боролся с Трубецким за место вождя и диктатора. То ли все дело оказалось в Пестеле, который, возможно, был лучшим организатором, чем Трубецкой, то ли в тот раз декабристам круто повезло – кто знает?

Итак, декабристы вышли на площадь, требуя отставки Николая и установления конституции. С утра звучали еще требования о воцарении Константина, но к вечеру требовать стало нечего.

И Николай, вместе со всей семьей, и Константин, некстати прибывший из Варшавы, и вдовствующая императрица – все оказались убиты. Неизвестными. По крайней мере, ответственность за это никто не взял. Вообще, обстоятельства убийства царской семьи в России замалчивались, и точно никто не мог сказать, каким же образом она погибла. Складывалось впечатление, что император вместе со всеми родственниками скончался от некой ураганной апоплексии, отягощенной коликами в животе.

В столице начались волнения, полки, остававшиеся верными короне, заколебались, а вот войска восставших действовали быстро и решительно.

Ночные стычки, стрельба в темноте, стоны раненых и крики убитых. Горожане сидели, запершись в своих домах и квартирах, и молились, молились о том, чтобы пронесло.

Бои продолжались два дня и закончились победой декабристов. Не бескровной: в отличие от Октябрьской революции счет шел на сотни. Не легкой: в перестрелках погибли Трубецкой и Якубович. Но победой.

Сменилась символика: над страной ожидаемо взвился красный флаг с золотой пятиконечной звездой, гербом государства стала пирамида с Всевидящим Оком (потом сменившаяся на другой герб), прозвучал девиз: «Свобода. Равенство. Братство». Календарь за сто лет до большевиков сменился на григорианский, проведена реформа алфавита.

Медный всадник пострадал во время уличных боев, поэтому был снесен в рамках борьбы с деспотизмом. С постамента долго катались мальчишки зимой, а потом там воздвигли памятник отцам-основателям.

Кстати, с памятником и персонами отцов-основателей Димка попутал. По аналогии – там пять человек и тут пять – он решил, что в список вошли те, кто был казнен в нашем мире. Ан нет. Отцами-основателями – официальный термин, кстати, являлись Пестель, как вождь революции в целом, Муравьев-Апостол, как вождь революции на юге, Рылеев, который долгое время был председателем Державной думы, Трубецкой (вместо Бестужева-Рюмина), как вождь восстания на севере, и Якубович (вместо Каховского), как человек, «проливший свою кровь за освобождение народов».

В этом месте Димка вспомнил о том, что должен был сделать Якубович в нашем мире, и подумал, что знает, как звали ураганную апоплексию.

Пестель, несколько неожиданно для себя оказавшийся в роли диктатора, не растерялся. Объявил о победе революции (действительно удачный мятеж уже не мятеж), провозгласил республику, многочисленные права и свободы, объявил о намерении перенести столицу в Нижний Новгород (Владимир даже успели переименовать в Калязин) и о желании освободить крестьян…

В принципе на этом планы декабристов и остановились. С планами всегда так: они работают ровно до того самого момента, пока не начнешь их осуществлять.

Во-первых, если власть в стране меняется принудительно, то всегда найдутся люди, которые подумают: «Эти парни силой сменили правителя, который им не понравился. Но они не нравятся мне! Значит, я тоже могу их сменить силой!» В стране начались восстания дворян, которые были против того, чтобы у них отбирали крестьян, восстания крестьян, которые были против дворян в принципе и требовали вернуть царя-батюшку, национальные восстания, объявила о своей независимости Польша (Финляндия держалась), волнения стали подниматься на Кавказе и в Сибири, но пока тихо и смутно. Новости в девятнадцатом веке распространялись медленно, да и когда доходили, многие начальники на местах посчитали рассказ об установлении республики дурной шуткой.

Полыхающие восстания вскоре слились в одну гражданскую войну, названную Первой Гражданской. Скорее всего, дело закончилось бы распадом страны на множество мелких княжеств, впоследствии съеденных сильными соседями, но тут соседи допустили ошибку.

Они напали.

Вернее, как раз собственно соседи ни на кого нападать не собирались. Россия, отпустив Польшу, подложила им всем огромную свинью. В Австрии начались восстания за национальную независимость венгров, хорватов, чехов, словаков под девизом «Почему полякам можно, а нам – нет?!». После чего Австрии стало не до России, со своими бы славянами разобраться. В Пруссии Меттерних поднял было скандал и потребовал немедленно подавить весь этот бардак, но тут же осознал, что вообще-то его страна в настоящий момент охвачена беспорядками и Балтийским морем с трех сторон и, того и гляди, загорится сама. После чего Пруссия притихла и, в рамках Священного союза и отмщения за погибшую дочь короля Фридриха Вильгельма, пропустила в Россию объединенные англо-французские войска. Турция, пользуясь тем, что про нее забыли, увлеченно громила восстание в Греции и гоняла янычар.

Англичане договорились о совместной операции с французским королем Карлом Десятым, упирая на возможность отмены для Франции отдельных решений Венского конгресса, а также играя на яростной ненависти короля к различным якобинцам, революционерам и прочим борцам со священной королевской – или там императорской – властью.

Итак, в июне 1826 года в Русскую Республику вторглись объединенные войска Великобритании и Франции. Франции. В Россию. В которой еще помнили войну с Наполеоном.

Пестель не растерялся. По стране был распространен манифест «К объединению», который сводился к следующей мысли: «Ребята, опять эти французы на нас напали. Давай им покажем, как в прошлый раз!»

Ничто так не объединяет русских, как нападение врага.

Правда, так, как в Этой стране, не получилось, война с интервентами, а также восстания за независимость продолжались еще два года, но все равно Гражданская война закончилась победой демократии.

Димка подавился.

– Хыр?!

– А что? – недоуменно посмотрел на него очкарик-ученый. Кстати, очкарик, очкарик, а плечистый, вовсе не засушенная бумажная крыса. Одного из солдат чуть не убил монтировкой, ловкач. Красной такой монтировкой.

– Что-то не так, господин Хыгр?

Димка застрочил по бумаге.

«ДЕМОКРАТИЯ?»

– Демократия. Власть народа, – спокойно подтвердил ученый. – Россия – страна с самой старой демократией в мире. Самая демократическая страна.

После окончания войны Россия потеряла Польшу, кусок Малороссии – слово «Украина» никому ничего не говорило – и чуть было не лишилась американских земель. Англичане высаживались и туда, сожгли к чертовой матери все поселения, но оставлять постоянные базы на другом конце земного шара не стали, отдав земли на откуп браконьерам, впоследствии разогнанных Русским республиканским флотом.

Страна сохранила себя. Более того, она осталась республикой.

Правда, пожелания декабристов были основательно изменены. Введен пост президента, избираемого на пять лет. Причем один человек мог стать президентом только единожды. Исключение было только одно – сам Пестель, который находился на посту пожизненно, до 1847 года. Остались нетронутыми евреи и цыгане, которых декабристы вообще-то собирались за сто лет до нацистов прижать к ногтю. Остались прежними названия: министерство, сенат. Крестьян пришлось освободить явочным порядком – по прикидкам, чтобы лишить их всех права на землю, которое они фактически получили за время Гражданской, понадобилась бы армия величиной со все население страны.

Часть крестьян бросила землепашество и подалась на заработки в города. Под девизом «Мы таперича свободные, чего хотим, то и делаем». Впрочем, бездельничали относительно немногие – большинство шло работать на фабрики и заводы.

Пестель озадачился проблемой огромного количества незадействованных людей и открыл множество государственных предприятий, судя по описанию, похожих на доменные печи китайцев времен Большого скачка. Народ либо шел туда добровольно, либо загонялся насильно. Множество предприятий прогорало, но некоторые расширялись и развивались.

Крестьян, желающих работать на земле, но самой земли не имеющих, посылали в Америку. Была попытка отправлять их в Сибирь, но провалилась: на предложение поехать в Сибирь следовал вопль: «За что?!» – и категорический отказ.

Начался подъем промышленности, небольшой, правда, но подъем. Как и подъем Русской Америки, куда тоже народ валил толпами.

Проводилась также и борьба за всеобщую грамотность под официальным лозунгом «Свободные люди должны быть грамотными!» и неофициальным «Чтоб могли прочитать то, что им приказывают». Грамотными в течение лет двадцати стали почти все, правда, многие крестьяне на уровне «банан» и «Сидараф».

В 1848-м Россия договорилась с Пруссией, и опять поделили Польшу.

В 1855-м Великобритания начала было собирать союзников для нападения на Россию и восстановления законной власти императора. Причем в роли наследника престола выступал английский принц Альберт Эдуард. В ответ Россия объединилась с Пруссией и Швецией и высадила десант в Шотландии. Англия завопила о попрании всех правил, законов и норм, утверждая, что высадка десанта на земли независимой страны есть акт агрессии, который должен быть непременно наказан. Россия ответила словами: «Мы несем свободу» и высадкой еще пары десантов. Закончилась Шотландская война через два года, противники остались при своих землях.

Неудачная война всегда подстегивает военную мысль. В России начали бурными темпами строиться военные заводы, реформировалась армия, создавались новые виды оружия, такие как, пулеметы (пока в эксперименте), подводные лодки из досок, торпеды, из досок же, благо с деревом в России проблем не было. Пока все это выглядело как игрушки, но только пока…

Попутно в стране расцветал культ генерала Сомова. Герой Шотландской войны, красавец-генерал, известный всем… Тот самый бородатый господин из списка жестоких диктаторов, который Димка просматривал на ноутбуке.

История с Сомовым послужила значительному увеличению влияния Министерства всеобщего благочиния.

Димка помнил, что в одном из планов декабристов существовало создание этакой крутейшей спецслужбы, в которой будут работать люди, не известные никому, кроме руководства. По факту Благочиние занималось контролем всего и вся, этакая ревизионная служба государственных масштабов. Правда, потому что люди есть люди, в Благочинии существовали и взятки, и шантаж, да и выслеживали этих тайных ревизоров довольно часто. Правда, над ошибками работали, создавалась система отбора, усложнялись правила конспирации.

И все равно, когда от контролера в армии начали поступать сведения, что генерал Сомов почитает себя новым Наполеоном, утверждает, что править Россией можно только железной рукой и ни в коем случае не добром и лаской, как «трусливые и слабые президенты», что генерал, в конце концов, готовит восстание, все эти сведения были проигнорированы.

Умнейший Пестель, создавая Благочиние, назвал его «глазами и ушами власти». И тут же пояснил, что если к этим глазам и ушам приделать еще и руки, то бишь военную силу, то такой монстр рано или поздно удавит президента и станет властью сам. Поэтому, выслеживая крамолу, Благочиние не имело никакой возможности повлиять на ситуацию. Руками президента были жандармы, по иронии судьбы ставшие этакой политической полицией в 1826 году. Служили там лихие ребята, кои умели не только саблей махать, но и разбирались в математике и философии, да и могли при случае поддержать разговор на любом языке, вплоть до эфиопского и сиамского.

Проблема была в промежуточном звене между руками и глазами. То есть в мозге. Тогдашний президент посчитал, «что никакой опасности от генерала нет. Он же герой!», и положил донесения под сукно. Утешало только то, что, когда генерал Сомов поднял восстание, президента казнили одним из первых.

Генерал сумел в 1862-м взять власть и объявил себя диктатором. Правда, очень скоро выяснилось, что командовать войсками и управлять страной – очень и очень разные вещи, и не все дружно поворачиваются при команде «Налево!». Не умея договариваться, генерал развернул террор против непокорных. Виселицы, расстрелы, тюрьмы, ссылки… Народ терпел-терпел… А потом началась Вторая Гражданская.

Тут, правда, все было попроще: есть восставшие с девизом «Верните республику!» и есть войска генерала с девизом «А вот вам!».

Опять отделилась Польша, следом за ней – Финляндия, а там и Русская Америка объявила о независимости.

В этот раз Англия не вмешивалась, – королева Виктория помнила о своей ошибке молодости, – зато тихонечко возвращала себе позиции, утерянные после Шотландской войны. На Россию облизнулась было Германия – уже объединенная, но тут галльский петух клюнул куда-то не туда французов, и они напали на немцев, посчитав, что те не смогут без России дать им отпор. Немцы, вместе с поляками, которым пообещали отдать польские земли, принадлежавшие Германии, завязли в войне на три года, когда русские уже успели закончить Гражданскую.

Благочиние, ушедшее с приходом генерала к власти в глубокое подполье, сумело, несмотря на все предосторожности, прикончить тирана. После чего приобрело небывалое влияние и сугубую секретность. Поэтому никто из допрошенных не мог пояснить, чем именно оно занимается и как оно это делает. Все сходились на одном – МВР, Министерство Внутренней Разведки, нынешний преемник Благочиния, – знает все обо всех.

Вновь избранный президент – другой, естественно, – быстро погасил очаги волнений и договорился с Германией. После чего опять была разделена Польша, разбита Франция – России по итогам достались Гвиана и внушительная сумма контрибуции. Германия ограничилась контрибуцией, хотя французы негодовали, крича, что нельзя обдирать побежденного как липку, иначе у него не будет сил подняться. На кой Германии возрожденная Франция, они не уточняли.

После Второй Гражданской президент Крамушкин заявил, что Россия вступает во времена нейтралитета. Потому что земель у нее столько, что дай бог лет за сто освоить, нападать на других нет смысла, а ежели кто осмелится напасть на миролюбивую Россию, то кровью умоется.

До самого 1937 года, до начала Мировой войны, участие России в войнах ограничивалось мелкими стычками на южных и восточных границах – попутно была присоединена вся Средняя Азия, Маньчжурия и часть Китая. Ну еще оборона Кайенны во время Бразильской войны 1901 года и боев за территорию с Североамериканской империей в 1917-м.

Димка закашлялся.

– Хыр?!

– Ну да. Они, когда от Англии независимость получили, провели голосование и провозгласили своего… там, не помню кого… императором. Ага…

Короче говоря, США в мире декабристов так и не появились. До самого двадцать первого века на территории Северной Америки существовала Североамериканская империя, занятая в основном междоусобными войнами и выдвижением территориальных претензий к Канаде, Мексике и Техасу.

«Здорово… – подумал Димка, – Североамериканская империя и Русская Республика как оплот демократии. Мир наизнанку…»

В тысяча девятьсот тридцать седьмом году подняли восстание итальянские области Австрии. За них вступились Франция и Испания, за Австрию – Германия при поддержке России. И понеслась…

Война прокатилась по всему миру и гремела два года.

Впрочем, описания подвигов летчиков, танкистов, подводников и снайперов Димке были не особо интересны. Участие России в войне ограничилось продажей оружия – и вообще всего и вся – практически всем участникам. Тем более что с Германией она рассорилась через полгода.

Просто с 1937 года началась история РОКа.

Русской Объединенной Компании.

В тысяча девятьсот тридцать седьмом году на горизонте появился ее основатель и бессменный хозяин по сей день.

Старый Лис.

Господин Лисов.