Глава 16
Революционный отряд. Три хуманса, два эльфа, гном и саламандр. Одежда городская, за исключением, как с удовлетворением отметил Димка, котелков. Его шляпа входит в революционную моду.
На рукавах – зеленые повязки с нарисованными краской колосьями. Это что за символика?
– Кто такие? – рявкнул хуманс, видимо главный. По крайней мере, только у него на поясе висела шпага, остальные были вооружены ружьями.
– Циркачи, господин, – вежливо поклонился Шарль, локтем тихонько запихивая обратно в фургон высунувшуюся мордочку любопытной Кэтти.
– Нет господ, – буркнул главный. – И сеньоров нет. Теперь все товарищи… Что в фургоне?
– Живем мы тут, гостоварищ.
– А в том?
– Големы наши, игрушки механические.
– Големы? – В голосе хуманса явственно звучало детское любопытство. Остальные зеленоповязочники тоже оживились и поспрыгивали с коней. Дети…
– Господин товарищ, – окликнул командира, уже сунувшегося было в фургон, Шарль. – Как вас называть?
Тот с досадой слез на землю, приосанился и сообщил:
– Командир продовольственного отряда Революционного правительства Этой страны Жак Гризье!
Продотрядовцы. Хлеб, что ли, собирают по деревням? Ну да, ну да… В стране неурожай, соответственно, хлеба на всех не хватает. В таких условиях крестьяне хлеб всегда прячут, спекулянты, соответственно, взвинчивают цены, в городах – голод, и по селам отправляются продотрядовцы… Только что-то их мало и телег не видно…
По дороге к фургону командир продотряда застопорился у лошади-голема, оглядел ее, потыкал пальцем, пробормотал: «Ишь ты», но особого изумления не выказал.
Видимо, революция настолько все взбаламутила и поменяла, что народ отвыкает удивляться. Ну подумаешь, железный конь.
Тут командир Жак все-таки забрался в фургон, и Димка прикинулся неподвижной статуей. Сразу же зачесался нос.
– Ишь ты… – Революционер сдвинул котелок на затылок. – И что, правда шевелятся?
– За просмотр мы берем пол-экю, господин товарищ. – Шарль продолжал играть свою роль сварливого старика. Хотя грим он нанести забыл и был сварливым мужчиной средних лет.
– Ты сначала покажи, как они работают, а то деньги возьмешь, а сам обманешь. И выглядят они у тебя как-то неестественно… Особенно вот этот.
Палец командира ткнул в сторону Димки.
– Больно уж здоровый… А этот чего такой страшный?
Командир переключился на того самого голема, с которого свинтили шлем для Димки. Этот голем действительно выглядел жутковато.
– Детям нравится, господин товарищ.
– А ну пошевели его.
Господин Шарль щелкнул пальцами.
– А чего он не двигается? – тут же поинтересовался командир. Остальные революционеры не влезли в фургон и толпились снаружи, заглядывая в темные внутренности повозки.
– А он от щелчков не двигается. Это я помощницу подзываю.
Кэтти юркнула в фургон, ввинтилась между мужчинами и щелкнула тумблерами на спине голема. Тот скрипнул, шевельнулся…
– Добрый день, господин!
Димка никогда не видел, как движется механизм голема внутри доспехов. Оказалось – страшно. Какие-то рычажки резко раздвинулись в стороны и зашевелились, очень напоминая челюсти Хищника из одноименного фильма.
Командир шарахнулся и выпал из фургона. Прямо на любопытных подчиненных.
Если бы не это, может быть, все и обошлось. Но тут командир рассвирепел:
– Меня! Революционного! Покушаться!
Он медленно и немного картинно потянул шпагу из ножен, глядя свирепым, как он думал, взглядом на господина Шарля.
Шпагу не нужно тянуть, это, в конце концов, не кошка. Тем более если не имеешь привычки с ней обращаться. В итоге клинок застрял в ножнах, и командир Жак взбеленился окончательно.
Он зарычал, чуть ли не пуская слюну. Флоранс, сидевшая в другом фургоне и явно подсматривавшая через дырочку в тенте, ойкнула, но Димка не беспокоился. Там, где рядом находится фокусник Джон, у революционеров нет шансов. Да и Димка с легкостью снес бы всех продотрядовцев двумя выстрелами из своих наганов через открытый проем фургона.
Ничего делать не пришлось.
Жак бросился к господину Шарлю, намереваясь схватить его за грудки… И уткнулся носом в белый лоскут шелковой ткани.
– Это что? – запинаясь, спросил он.
– Это, – наигранная сварливость господина Шарля превратилась в ненаигранную ярость, – мандат от товарища Речника об оказании содействия предъявителю всеми революционными войсками и органами власти.
Продотрядовцы невольно вытянулись и выстроились в шеренгу, вдоль которой и зашагал господин Шарль, размахивая мандатом и продолжая распекать:
– Я еду через всю страну, окруженный врагами, наконец прибываю на территорию революционной власти… И что я нахожу? Самоуправство, пьянство и мародерство!
Два последних обвинения были напраслиной, но продотрядовцы молчали, яростно сопя.
– Ваша фамилия?
– Жак Гризье, э… товарищ…
– Называйте меня товарищ Блан.
– Товарищ Блан, у нас предписание… Задерживать подозрительных лиц…
– Вы еще скажите, что собирались меня задержать! О вашем поведении, товарищ Гризье, будет доложено…
– Может, не надо?
– Что значит «не надо»?! Вы позорите революцию и товарища Речника!
Димка подумал, что господин Шарль напрасно так давит. Как бы командиру продотряда не пришло в голову, что, чем дожидаться наказания (а зная товарища Речника, можно предположить, что оно будет суровым), проще тихонько пристукнуть неизвестного, но явно находящегося в высоком звании товарища Блана.
И где он взял мандат?!
– Товарищ э… Нуар…
– Блан.
– Товарищ Блан, давайте отойдем…
Господин Шарль и командир Жак отошли за фургон. Димка навострил уши.
В шлеме внешние звуки отдавались в чувствительных ушах неприятным звоном, но все равно слышно было четко:
– Товарищ Блан, может быть, вы нас не видели?
– Что… Это что?
Голос господина Шарля несколько потеплел. Скажем, с жидкого гелия до жидкого азота.
– Это – чтобы вы нас не видели.
Шорох, шуршание.
– Хорошее средство, но оно будет действовать еще только двадцать минут. А потом…
– Потом не будет!
Командир выскочил из-за фургона:
– По коням!
– Где твоя взять эта вещь? – Димка сморщил нос и со вкусом чихнул, гладя на оседающую пыль.
– Эту? – Господин Шарль поднял двумя пальцами лоскут мандата. – Сам сделал.
– Как твоя знать, как эта вещь должна быть?
– Да откуда я знаю, как выглядят такие мандаты. Но ведь и революционные солдаты не знают этого. Им достаточно того, что мандат имеет грозный вид и подпись товарища Речника.
– Где твоя взять ее?
– Опять-таки сам нарисовал. Как выглядит его подпись, я видел еще в наше посещение кабинета господина Речника во дворце.
Ловкач…
Господин Шарль подкинул на ладони маленький, увесисто звякнувший мешочек:
– Коррупция – вот та ржавчина, которая рано или поздно разъест любую власть. Но нам она сейчас помогла…
– Значит, вы их обманули? – К господину Шарлю подошла Флоранс.
– Наверняка так. Но можно сказать, что я применил военную хитрость. А можно сказать, что я и не соврал вовсе: мы ведь на самом деле едем в столицу, на самом деле к господину Речнику, и на самом деле наше дело к нему очень важно.
– А если бы они оказались умнее и не поверили в ваш документ?
– Если бы они были умнее, они не вели бы себя так.
На следующий день Димка сидел в задней части фургона, качал ногами и недоумевал.
Во-первых, зачем господин Шарль, который раньше, наоборот, говорил не высовываться без лишней нужды из фургона, даже в образе голема, сейчас дал задание сидеть на виду?
Димка, которому все равно нечем было заняться, поразмышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что господина Шарля не понять.
Во-вторых…
Димку начало мучить дежавю.
Вот сейчас они едут мимо пожелтевших полей, редких лесков, а ему кажется, что в этих краях он уже бывал. Ходил по этой дороге… Пил воду из этого ручейка…
Колеса фургона загрохотали, въезжая на горбатый мостик.
Был вот на этом мостике…
Димка огляделся шальными глазами. Снял шлем и уронил его. Железяка загрохотала по дороге.
Он спрыгнул с повозки и механическим шагом двинулся в сторону от дороги, туда, где посреди желтой стерни виднелось поросшее потемневшей травой пятно.
Он был здесь. Был.
Это то самое поле, на которое он упал после перенесения в этот мир.
Димка шел по полю, стерня хрустела под ногами.
Остановился посреди пятна. То самое место, где он только что осознал, что теперь находится в теле лохматого чудовища и, возможно, никогда не вернется назад…
Димка взглянул вверх, в серое осеннее небо. Подпрыгнул, в дикой надежде на чудо. Еще раз подпрыгнул. Еще…
– Это произошло здесь? – Господин Шарль глядел на прыгающего яггая. Лицо бывшего начальника особого сыска было… Человеческим, что ли… – Это произошло здесь? Здесь вы оказались в нашем мире? Упали сверху?
– Да… – Димка понял, что чуда не будет. Хочешь чуда – потрудись.
Он запахнул свой плащ-саван и зашагал к фургону.
Господин Шарль, покачивая рыцарским шлемом в руке, пошел следом.
Димка сел в фургон. Ему хотелось отвернуться от всех, закрыть глаза от стыда, от своей неожиданной и ненужной вспышки. Устал, наверное… Устал…
Да, через этот мостик тогда прошли два хрюна, дав окончательно понять, что он, Димка, – на другой планете. В другом мире.
Вот в этом лесу он принял за Красную Шапочку крестьянку-хуманса в берете. Чуть дальше… ага, вот здесь… увидел старика с мальчиком… А еще чуть дальше – спас молоденькую хрюнку, подружку будущего батьки Жака, от грабителей и насильников…
«Как странно, – думал Димка, – полгода назад здесь проходил дикарь-яггай в набедренной повязке, почти не говорящий на местном языке… Ни знакомых, ни друзей… А сейчас? Друзья. Сам господин Шарль в друзьях… Флоранс, девушка-зомбяшка, которая влюбилась в чудовище… Знакомые, от бывшей королевы и пиратов, до нынешнего партийного лидера и девушки-изобретателя… Враги… А врагов практически и нет. Нет моих личных врагов, тех, кто ненавидит меня и кого ненавижу я. Есть враги моих друзей: Та страна, пришлец из другого мира сеньор Хорхе, устроивший голод и гражданскую войну… Устроивший голод… Неурожай, затем голод… Как можно устроить неурожай? Интересно, а в деревне, где жила хрюнка, сейчас тоже голод?»
Мысли Димки побрели куда-то своим ходом. Почему-то размышления о причинах неурожая показались гораздо более важными, чем мысли о слишком малом количестве врагов.
Прибытие цирковой труппы в деревню прервало размышления. Димка снял шлем, сбросил плащ-саван и вышел вперед. Его здесь знали. Неужели же у хрюнов такая плохая память?
– Привет, – сказал он нескольким вышедшим ему навстречу местным жителям.
Один из них, странно знакомый, прищурился:
– Господин… э…
– Хыгр. – Димка не помнил, как он представился в этой деревне, но предположил, что для них что Хыгр, что Грыхр, что какой-нибудь Грыхгр – все едино, дикарское имя. А он уже к Хыгру привык.
– Добрый день, господин Хыгр. Я смотрю, ваша речь улучшилась с последнего приезда в нашу деревню. Вы не нашли паломников?
Священник! Точно, священник! Только без розовой сутаны. Чего это он маскируется?
– Нет.
– Я вижу, вы нашли несколько иное… – Священник оглядел фургоны циркачей. – С чем прибыли в нашу деревню?
Димке почему-то показалось, что ему здесь не рады. Хотя, вспоминая продотрядовцев, здесь не рады любым пришельцам.
– Наша придти…
– С миром мы пришли, господа. – Сзади приблизился господин Шарль. – Только с миром.
– У нас нет хлеба, – мрачно проговорил один из хрюнов. – Неурожай…
– Ну разве не найдется парочки кусочков для бедных циркачей, которые покажут вам представление? – Господин Шарль улыбнулся так обаятельно, что крестьяне невольно улыбнулись в ответ.
– Найдем даже место, где бедные циркачи смогут переночевать в настоящей постели.
«Немцы в деревне есть?»
– Скажите, господа, а кто в вашей деревне представляет новую власть?
