Часть третья
Конец игры
Перестук каблуков отдавался оглушительный грохотом в ушах. Этот звук казался излишним и неуместным в торжественной тишине пустого императорского кабинета.
Эвелина присела было на диван, но тут же вскочила и вновь заметалась по небольшому помещению. Интересно, зачем ее вызвал к себе Дэмиен? Она не видела его уже несколько месяцев, и подобное положение дел вполне устраивало пленницу. Правитель Рокнара ни разу не навещал свою бывшую ученицу после злополучной ночи полнолуния, когда ее заставили надеть ошейник из антимагического металла. Словно Дэмиен стыдился взглянуть в глаза Эвелине. Возможно, так оно и было. По крайней мере, он даровал беглянке разрешение пользоваться его личной библиотекой. Слабое утешение для той, которую посадили на цепь послушания. Но хоть какое-то развлечение для девушки, сходящей с ума от одиночества и глупой болтовни стражницы.
Эвелина подошла к окну и невидяще уставилась на открывавшийся из него пейзаж. Дворец императора находился на холме и возвышался над остальным городом. Поэтому сейчас перед девушкой расстилался весенний Доргон, весь покрытый белым облаком цветущих деревьев. Но прелестная картина совершенно не радовала пленницу. К чему ей вид зеленых улиц, если она не имеет возможности прогуляться по ним?
Девушка небрежно тряхнула головой, отгоняя посторонние мысли, и нахмурилась. Тонкие пальцы нервно забарабанили по подоконнику. Зачем ее приказали привести в кабинет императора? Неужели подошел к концу срок ультиматума, который он некогда поставил перед ней? Нет, глупости. Дэмиен дал ей полгода. Из них минуло около трех месяцев. Впрочем, есть еще одна вероятность. Что, если Высочайшая Эйра потерпела сокрушительное и окончательное поражение в битве против императора? Тогда ему незачем больше откладывать исполнение пророчества Дарина.
Обостренный от волнения слух уловил звук шагов еще до того, как император вошел в комнату. Эвелина вздрогнула всем телом, нервно поправила прядь волос, выбившуюся из сложной прически, и обернулась к двери. Вовремя. В тот же миг Дэмиен появился на пороге.
Несколько секунд они молчали, разглядывая друг друга и словно убеждаясь, что ничего не изменилось с момента их последней встречи. Затем император иронично изогнул бровь, напоминая о правилах этикета.
– Ваше величество. – Эвелина опомнилась и вежливо наклонила голову. – Добрый день.
Простое приветствие до боли оцарапало горло. На самом деле день для девушки был совершенно не добрым. От нервного ожидания и дурного предчувствия хотелось кричать во весь голос. Но вместо этого Эвелина лишь кашлянула и прикоснулась к серебристой полоске металла, плотно облегающей шею, будто та душила ее.
– Рад видеть тебя, – сухо произнес император, сделав вид, будто не заметил этого движения. Плотно закрыл за собой дверь и подошел к столу. – Вина?
– С удовольствием, – отозвалась Эвелина. Приняла из рук Дэмиена бокал с напитком, в запахе которого угадывались нотки корицы и болеандра, и наконец-то осмелилась задать вопрос: – Ваше величество. Признаюсь честно, меня несколько удивило приглашение на встречу с вами. Что-то случилось?
– Пока нет. – Император опустился в кресло и жестом разрешил Эвелине тоже сесть. – Ты скучала по мне?
От столь неожиданного вопроса девушка едва не подавилась. Закашлялась и осторожно поставила бокал на краешек стола, боясь расплескать напиток.
– А я вот скучал, – так и не дождавшись ответа, продолжил Дэмиен. – Все мечтал – вдруг решишь навестить старого друга. Мы бы поболтали по душам, обсудили последние новости империи и сплетни двора. Неужели тебе не скучно целыми днями сидеть взаперти?
– Забавно, – проговорила Эвелина, глядя на Дэмиена в упор и пытаясь понять, куда он клонит. – Вообще-то это было ваше распоряжение – запереть меня в четырех стенах и никуда не выпускать.
– Не выпускать без меня или охраны, – с легкой улыбкой поправил тот. – Ты ведь ни разу не просила меня ни о чем подобном. Откуда мне знать, вдруг тебе нравится подобный образ жизни? Тишина и уют отдельных покоев, неспешные прогулки по саду, разговоры по душам с Тирой. Наверное, как раз то, что нужно, после утомительных приключений.
Эвелина с трудом сдержала рвущееся наружу ругательство. Дэмиен просто издевается над ней! Издевается тонко и очень жестоко, точно зная, что его собеседница не посмеет с ним спорить. Впрочем… Почему бы не ответить императору достойно? Она сейчас находится в столь отчаянном положении, что хуже быть просто не может.
– Право слово, я не решилась нарушить ваш покой со столь незначительной просьбой, – протянула Эвелина, скромно потупившись и внимательно наблюдая за реакцией правителя сквозь пушистые ресницы. – Но раз вы не против… Я бы с удовольствием прогулялась по Доргону. Стыдно признаться, но мне до сих пор доводилось видеть столицу нашего государства лишь мельком, из окна кареты. Так жаль…
– Совершенно с тобой согласен, – Дэмиен серьезно кивнул. – Чтобы узнать город, надо прежде всего пройтись по его мостовым.
– Так вы разрешаете мне прогулку по Доргону?! – пораженно воскликнула Эвелина, подумав, что, верно, неправильно поняла императора. – Когда?
– Я предлагаю обмен. – Дэмиен чуть скривил уголки губ при виде столь бурной реакции на свои слова. – Взаимовыгодный, понятное дело. Ты соглашаешься стать моей спутницей на ежегодном приеме по случаю начала нового года, который, как тебе известно, приходится на день весеннего равноденствия. А я в свою очередь разрешаю тебе пройтись по улицам Доргона. Более того, сам с удовольствием составлю тебе компанию. Идет?
Эвелина нахмурилась. Предложение казалось ей весьма и весьма притягательным. И она никак не могла понять, в чем подвох. Дэмиен наверняка понимает, что его пленница уже выть готова от скуки и согласна отправиться хоть на экскурсию по самым темным и мрачным пыточным камерам, лишь бы отдохнуть от опостылевших покоев, надоевшего сада и повторяющихся рассказов Тиры.
– Я не обманываю тебя. – Дэмиен широко улыбнулся, видимо, поняв, какие опасения терзают девушку. – Честное слово, никаких подводных камней или подвохов в моем предложении нет. Хотя нет, лукавлю. От одного танца со мной на приеме ты не отвертишься. Так как?
– Только от одного? – невольно уточнила Эвелина и тут же покраснела. Это прозвучало так, словно ее огорчило столь малое количество.
– Ну, все будет зависеть лишь от твоего желания. – Как и следовало ожидать, Дэмиен не упустил случая сыронизировать. – Если захочешь – можем хоть всю ночь напролет с тобой провальсировать.
– Спасибо, – сухо поблагодарила Эвелина, в последний момент благоразумно проглотив так и вертевшееся на языке уточнение – «обойдусь». Помолчала немного и вежливо проговорила. – В таком случае буду рада воспользоваться вашим любезным предложением.
– Отлично. – Дэмиен довольно кивнул и поднял свой бокал. – Позволь выпить за тебя. Полагаю, ты станешь настоящим украшением вечера.
По непроницаемым светлым глазам императора нельзя было угадать, о чем он думает на самом деле. Поэтому Эвелине оставалось лишь последовать его примеру и принять тост. Бокалы сошлись в воздухе с тихим мелодичным звоном.
Впрочем, девушка достаточно быстро пожалела о своем опрометчивом шаге. И не потому, что Дэмиен как-то обманул ее. Скорее, даже наоборот. Выполняя распоряжение императора, служанки так рьяно принялись готовить пленницу к приему, что той оставалось лишь тихо ненавидеть себя за малодушие. Она уже успела забыть, как это утомительно – часами в неудобной позе неподвижно стоять около зеркала, ожидая, когда портной закончит снимать мерки или подгонять платье по фигуре. Как это мучительно сложно – кружиться в изящном танце на скользком мраморном полу, пытаясь не споткнуться и не упасть на потеху собравшейся публике. Как это скучно – поддерживать светские беседы, в которых приходится следить не только за каждым словом, но даже за интонацией.
Эвелина отвыкла от пышных торжественных нарядов. Длинная тяжелая юбка путалась в ногах, на высоких каблуках было тяжело не только танцевать – стоять. Поэтому девушка даже обрадовалась, когда через несколько дней после разговора с Дэмиеном в дверь ее покоев постучался высокий седовласый мужчина, который представился учителем танцев. Все-таки это было бы очень и очень обидно – упасть во время вальса на потеху всему двору. Видимо император тоже не желал для своей ученицы подобного позора, вот и решил обезопасить себя и ее с этой стороны.
Уроки проходили в пустом и потому особенно гулком зале, где зимой Дэмиен преподал жестокий урок чрезмерно самоуверенной пленнице, на миг вообразившей, что она сумеет победить его в облике зверя. В первые минуты Эвелина чувствовала себя здесь неуютно, невольно вспоминая мельчайшие подробности печального сражения. Казалось, будто в стены намертво въелся запах ее крови, когда император едва не проломил ей голову. Но достаточно быстро девушке пришлось переключиться с невеселых мыслей на более насущные проблемы. Уж больно рьяно Миргий – таким именем представился мужчина – взялся за ее обучение.
– Раз, два, три.
Сухой такт эхом отзывался от стен зала. Тира клевала носом под монотонный бубнеж Миргия, то и дело украдкой сцеживая очередной зевок в ладонь.
– Раз, два, три.
Почему-то прикосновения учителя были неприятны Эвелине. Нет, понятное дело, он не позволял себе ничего лишнего. Да и как, если в зале постоянно присутствовала стражница и два охранника? Но пленница с трудом сдерживала дрожь отвращения, когда Миргий в очередной раз с любезным поклоном приглашал ее на танец. Холодные руки слишком крепко держали ее за талию, от одежды пахло тошнотворно-сладкими благовониями, мерный счет звучал над ухом чересчур громко, отчего Эвелина то и дело недовольно морщилась. Но не жаловалась, справедливо полагая, что в противном случае может лишиться и этой малости, хоть как-то разнообразившую ее скучную жизнь.
– Раз, два, три.
Эвелина в очередной раз неловко повернулась и случайно подвернула ногу, едва не сломав каблук. Зашипела от боли, схватилась за учителя, пытаясь не упасть, и расцарапала себе ладони о тяжелое золотое шитье камзола.
– Осторожнее. – Миргий подхватил ее под руку, словно случайно кинув быстрый взгляд на декольте. – Вы не ушиблись?
– Нет, – отрывисто кинула Эвелина, пытаясь незаметно подтянуть лиф платья повыше. – Все нормально. Просто… Давно не танцевала.
– Скорее, никогда не танцевали, – с едва уловимым сарказмом поправил Миргий. – Иначе не допускали бы столь досадных ошибок. Это все равно, что уметь дышать или плавать. Раз научились однажды – то уже никогда не забудете.
Эвелина опустила голову, чувствуя, как щеки у нее начинают полыхать от обиды и гнева. Неужели она действительно настолько неуклюже двигается? Но это все от непривычки, от неудобной одежды и обуви. Она целую вечность не ходила в туфлях, тем более на столь высоком каблуке. Попробуй, потанцуй тут, когда даже прогулка от двери до окна является настоящим подвигом.
Миргий помолчал немного, будто наслаждаясь видом сгорающей от смущения ученицы, и неожиданно спросил:
– Мне говорили, что вы неплохо владеете мечом. Это так?
– Да.
– Что-то не похоже. – Мужчина самодовольно ухмыльнулся. – Фехтование – это тоже танец. Завораживающий и смертельный в своей красоте. Настоящие воины превосходно контролируют каждое движение, причем не только свое, но и противника. Точь-в-точь, как во время вальса. А тут…
В последней фразе Миргия прозвучало такое нескрываемое презрение, что Эвелина едва не бросилась на него с кулаками. Захотелось надавать оплеух гадкому, самоуверенному и противному типу. Да он вообще ничего не знает про нее! Почему тогда позволяет столь высокомерные замечания?
– Надеюсь, вы не обижаетесь на меня. – Слова Миргия долетали до Эвелины с трудом из-за гулкого биения сердца, отдавшегося в ушах. – Я просто говорю правду. Если вы желаете блеснуть на императорском приеме и поразить правителя и весь двор своим танцем и манерами, то должны заниматься день и ночь. Иначе рискуете опозориться. Более того – навлечь гнев своего любовника.
Мужчина осекся, поняв, что сказал что-то не то, когда увидел, какой мрачный багровый всполох отразился в глазах у Эвелины. Та как-то по-новому взглянула на учителя. Нехорошо усмехнулась, заставив Миргия побледнеть от невольного укола ужаса.
– Что вы сказали? – подчеркнуто вежливо поинтересовалась она. – Чей гнев я рискую навлечь?
– Разве я сказал что-то не то? – сбивчиво затараторил Миргий, пытаясь оправдаться. – Да об этом весь двор уже пару месяцев судачит. Вы живете в покоях, смежных с императором. Он всегда держит вас при себе, не позволяя никаких прогулок без присмотра. Одаривает украшениями…
Наверное, во взоре Эвелины промелькнуло что-то совсем страшное, потому что мужчина поперхнулся и замолчал. А она задумчиво провела пальцем по ошейнику, который красовался у нее на шее. Вот, значит, как. Кто-то всерьез рассматривает этот пожизненный символ рабства как знак императорского фавора? Забавно, ничего не скажешь.
– На сегодня занятие окончено, – медленно процедила девушка, прилагая максимум усилий, чтобы не сорваться на крик. – Всего доброго.
Миргий не решился спорить. Лишь развел руками, словно говоря – вам лучше знать. И вежливо наклонил голову, прощаясь со строптивой ученицей.
– Ты сегодня на удивление быстро, – сонно пробормотала Тира, вставая со своего места. – Что-то случилось?
– Нет, – хрипло ответила Эвелина. Ей величайшего труда стоило говорить спокойно. От негодования, клекотавшего в горле, хотелось закричать во весь голос. Быть может, хоть это немного привело бы ее в порядок.
Но пленница не желала показывать, как больно ее задело неосторожное высказывание учителя. Иначе это было бы сродни честному признанию в своих слабостях. Поэтому Эвелина опустила ресницы, пряча под ними багровые огни ярости, и солгала, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более естественно:
– Мигрень разыгралась. Верно, погода меняется. Не думаю, что в таком состоянии нужно продолжать урок.
– Это да, – с сочувствием протянула Тира. – Это верно. Хуже головной боли только зубная. Тогда пойдем скорее. Я прикажу приготовить тебе отвар.
Эвелине хватило сил сквозь зубы поблагодарить за заботу стражницу. И ей удалось сохранить на лице непроницаемое выражение всю дорогу до покоев. Как оказалось, последнее у нее получилось хуже всего.
«Однако, – озадаченно думал Рик, едва поспевая за торопливым шагом пленницы. – Да она просто в ярости от слов этого горе-учителя! Неужели роль любовницы императора настолько противна ей?»
Юноша незаметно вздохнул и потряс головой, прогоняя ненужные и даже опасные мысли. Он уже давно отказался от попыток разобраться в том, какие на самом деле отношения связывали правителя Рокнара и его бывшую ученицу. Одно Рик знал точно – за последние несколько месяцев Дэмиен ни разу не навестил Эвелину. По крайней мере, днем и в его дежурство. Что происходило ночью, Рику было неизвестно. Ведь недаром между покоями пленницы и ее своеобразного тюремщика находилась потайная дверца.
Подобное положение дел совершенно не устраивало юношу. Он столько сил потратил на то, чтобы попасть во дворец, и все во имя чего? Чтобы караулить комнату, в которой, наверное, император развлекается со своей фавориткой? То, что раньше казалось ему существенным продвижением на пути осуществления мести, теперь оборачивалось настоящим поражением. Рик ни разу не видел Дэмиена с той самой поры, как тот отрядил его на охрану Эвелины. Надо было что-то делать.
Скорый прием представлялся Рику отличной возможностью для исправления ситуации. Юноша не дежурил в этот день. Наверняка во дворце будет царить суматоха и неразбериха. Значит, он сумеет затеряться среди гостей, благо, жалование стражника позволяло купить придворную одежду. Подберется к императору поближе и убьет его. Опасность представлял только Лутий, который ни на шаг не отходил от правителя во время торжественных мероприятий, прикрывая его спину. Но с другой стороны – начальник личной охраны прекрасно знает Рика в лицо и вряд ли подумает, что тот способен на покушение. И это играло юноше на руку. Он просто соврет, что у него имеется срочное донесение для правителя, подберется ближе и ударит. А там будь что будет.
Громкий звук вывел Рика из задумчивости. Эвелина с такой яростью захлопнула за собой дверь покоев, что на стражников сверху полетела тончайшая пыль побелки.
– Что-то она не в духе, – заметил Дир, напарник Рика. Задумчиво почесал веснушчатый нос и уныло заметил: – Жаль. Опять до вечера стену взглядом буравить. Уж лучше бы поглазели, как она танцует. Все веселее.
Рик лишь неопределенно пожал плечами. Ему, если честно, было абсолютно все равно, где стоять. Лишь бы никто не отвлекал от обдумывания планов. Юноша столько раз в голове представлял, как будет торжествовать над мертвым окровавленным императором, что уже сбился со счета.
– Чудной ты какой-то в последнее время, – недовольно пробурчал Дир, поняв, что его напарник не в настроении поддерживать беседу. – Себе на уме. Или вступление в род обдумываешь?
– Какое вступление? – рассеянно переспросил Рик скорее машинально, чем действительно заинтересовавшись словами приятеля.
– Как какое? – Дир заулыбался, явно развеселившись от подобной неосведомленности. – Прием императора совпадает с весенним равноденствием и знаменует начало нового года. А в последний день весны в Доргоне проводят ритуал очищения для всех желающих вступить в Пятый род. И проводит его сам император.
– Один? – Рик впервые за долгое время с любопытством взглянул на напарника, очнувшись от своих несколько однообразных мыслей. – Без охраны?
– Конечно! – воскликнул Дир. – Что может грозить наместнику бога в стенах храма?
Рик хмыкнул. Надо же, он и не знал о такой традиции.
– И что надо сделать, чтобы попасть в храм в этот день? – задал он следующий вопрос, заинтересовавшись такой удобной возможностью для покушения.
– Просто прийти туда. – Дир покровительственно похлопал приятеля по плечу. – Император не покидает храма, пока не примет всех желающих. Ты это… Подумай. Парень ты толковый. Быстро в гору пойдешь.
– Я подумаю, – пообещал Рик. – Обязательно подумаю.
* * *
Эвелина стояла около окна. Ее дыхание легким облачком оседало на стекле, и тогда девушка что-то чертила на нем, но практически сразу стирала нетерпеливым жестом. На самом деле она не хотела поворачиваться к комнате и встречаться глазами с Тирой. Слишком тяжело было сохранять весь вечер безмятежное выражение лица, когда внутри все кипело от гнева и возмущения.
Пленница вздохнула и прислонилась пылающим лбом к холодному стеклу. Эвелина сама не ожидала, что невинное, в общем-то, замечание Миргия так выведет ее из себя. Если сейчас она едва не взорвалась и не устроила настоящую истерику, то что может произойти на приеме, когда ей придется выслушать не одно и не два подобных грязных предположения о причинах столь особого отношения к ней императора? И еще одна мысль тревожила Эвелину. Неужели Дэмиен пригласил ее на прием специально, прекрасно зная, какие слухи будоражат двор? Он ведь понимает, что кто-нибудь из придворных сплетниц обязательно попытается прилюдно унизить девушку, отомстив таким образом за предполагаемый фавор правителя.
– Выпей отвара, – в очередной раз за этот бесконечно долгий вечер предложила Тира. – Если у тебя болит голова, то зачем отказываться от него? Не понимаю.
– Быть может, потому что у моей разлюбезной гостьи есть другие причины для дурного настроения? – неожиданно ответил на вопрос стражницы знакомый мужской голос.
Эвелина вздрогнула, только сейчас заметив в оконном отражении, что на пороге комнаты стоит Дэмиен. Замешкалась, торопливо придавая лицу должное выражение равнодушия, после чего обернулась и вежливо наклонила голову, приветствуя его.
– Я не слышала, как вы вошли, – сказала она, краем глаза заметив, что Тира медленно-медленно бочком отходит к двери, явно не желая присутствовать при разговоре.
– Можешь идти, – обратился к стражнице император, перехватив взгляд Эвелины. – Ты верно поняла, что я хочу переговорить с твоей подопечной наедине.
Тира немного зарделась от похвалы правителя. Изобразила нечто среднее между глубоким поклоном и неуклюжим реверансом и стремглав выскочила в коридор.
Дэмиен с удовольствием потянулся, словно разминаясь после долгого тяжелого дня, и опустился в ближайшее кресло, жестом предложив Эвелине сесть. Та робко примостилась на самом краешке, готовая в любой момент вскочить на ноги.
– Мне передали, что ты сегодня прервала урок едва ли не в самом начале, – проговорил Дэмиен, глядя куда-то поверх головы своей бывшей ученицы. – Почему? Я бы не сказал, что ты плохо выглядишь. По-моему, с самочувствием у тебя все в порядке. Не так ли?
– Так, – отрывисто подтвердила девушка.
Император выжидающе изогнул бровь, требуя разъяснений. Но Эвелина молчала. Как ему объяснить, что ее оскорбляют малейшие намеки о возможной любовной связи между ними? Как сказать, что сам вид учителя танцев вызывает омерзение, а от его прикосновений хочется тереть кожу жесткой мочалкой до тех пор, пока она не слезет кровавыми ошметками?
– Я жду, – поторопил Дэмиен собеседницу, когда пауза чересчур затянулась. – Почему ты прервала урок? Ты передумала насчет приема?
– А можно? – Эвелина встрепенулась от мимолетной безумной надежды и умоляюще сложила на груди руки. – Пожалуйста.
– Нет, нельзя. – Правитель озадаченно нахмурился. – Я не понимаю, почему вдруг возникло такое желание? Еще неделю назад ты искренне радовалась моему предложению. А теперь отказываешься. Не желаешь объясниться?
Эвелина тоскливо посмотрела на дверь, за которой не так давно скрылась Тира. Как же она завидовала сейчас стражнице! Когда Дэмиен хотел получить ответ на свой вопрос, то в его светлых глазах появлялось столь пугающее выражение, что внутри все сжималось от страха.
– Эвелина, – поняв, что она готова молчать до последнего, Дэмиен поменял тактику и обратился к ней более мягко. – Что случилось? Тебя кто-то обидел?
От ласковых интонаций, прозвучавших в голосе императора, пленница едва не расплакалась. И это напугало ее. Неужели несколько месяцев, проведенных хоть и в темнице, но роскошной, без лишений и тягот, настолько сломили ее? Раз теперь она готова разрыдаться от любого проявления нежности, пусть и со стороны злейшего врага.
– Меня никто не обидел, – глухо произнесла Эвелина, решив не упорствовать. – Честно. Просто…
Девушка запнулась, подбирая нужные слова. Кашлянула и спросила, постаравшись придать себе как можно более безразличный вид:
– Это правда, что при дворе меня считают вашей любовницей?
В комнате после этого воцарилась тишина. Император откинулся на спинку кресла и с каким-то непонятным веселым недоумением рассматривал свою бывшую ученицу, будто увидел ее в первый раз. Та в свою очередь не находила себе места от пристального немигающего взгляда правителя. Кажется, вот теперь бы она с удовольствием выпила отвар от головной боли. В висках уже ударили первые робкие молоточки приближающейся мигрени.
– Это тебе Миргий сказал, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул Дэмиен. – Забавно… О чем еще вы разговаривали?
– О том, как я отвратительно танцую, – неожиданно даже для себя тихо пожаловалась Эвелина. – Он… Он решил, что, должно быть, и с мечом я неумело обращаюсь.
Горло перехватил спазм. Пленница проглотила окончание фразы и попыталась взять себя в руки. Получилось плохо. В глазах все расплывалось от предательских слез, губы кривились, а пальцы тряслись от невольного воспоминания нескольких фраз учителя танцев.
«Наверное, Миргий прав, – мрачно подумала Эвелина, поспешно пряча руки в складки платья, чтобы их дрожи не заметил собеседник. – Что я за воин, если чуть не разревелась от такой ерунды? Он же не видел, как я фехтую. А на каблуках я действительно малость неуклюжа».
– Помнится, я когда-то учил тебя танцевать, – произнес Дэмиен, пряча в уголках губ улыбку. – В Академии. Странно, тогда я не считал тебя безнадежной партнершей. Напротив, я даже получал удовольствие, вальсируя с тобой. А по поводу владения мечом… Ты всегда была одной из лучших учеников на курсе. Неужели ты разучилась и вальсировать, и сражаться за столь короткое время? Не верю.
– Это все каблуки, – попыталась оправдаться Эвелина, уловив в словах императора несуществующий укор. – Так неудобно! Да еще пятку натирают. И в зале вечные сквозняки. От этого… От этого руки Миргия кажутся ледяными и влажными.
– Неудобная обувь – это серьезно.
Девушка гневно вскинула голову, полагая, что Дэмиен издевается над нею, но тот смотрел на удивление прямо и без малейшего намека на насмешку. Но император вполне серьезно продолжил:
– Тебе надо было сказать об этом раньше. Завтра служанки подберут для тебя что-нибудь более подходящее. А руки Миргия…
Дэмиен замолчал, думая о чем-то своем. Его холеные длинные пальцы пару раз размеренно стукнули по подлокотнику.
– Я разберусь с этим, – наконец проговорил он. – Но завтра. Сейчас уже поздно.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, – рискнула напомнить Эвелина. – Каким образом я буду представлена на приеме? Как ваша спутница? Или… Или как любовница?
Последнее слово девушка выплюнула с нескрываемым презрением. Ее тотчас же вновь затрясло от возмущения и унижения.
– Если я скажу, что как будущая мать наследника престола, то тебя это устроит? – холодно поинтересовался Дэмиен.
Эвелина моментально поникла. Съежилась на кресле, будто замерзла от тона собеседника, и зябко обхватила плечи руками. Ответ императора своей честностью больно ударил в самое незащищенное место. А ведь беседа так мило начиналась…
– Не хмурься. – Дэмиен недовольно покачал головой. – Право, тебе это не идет. Я понимаю, что ты ожидала от меня чего-то другого. Слов утешения или сладкой лжи, что, в принципе, одно и то же. Однако ты знаешь, что я люблю сразу все расставлять на свои места. И потом, что тебя огорчает в подобном положении дел? Клянусь всеми богами, любая придворная дама с превеликим удовольствием подарила бы мне свое истинное имя ради подобной чести.
– Так возьмите на эту роль любую придворную даму, – огрызнулась Эвелина. Гордо вздернула подбородок и с вызовом взглянула на императора. – Вы ведь знаете, как я отношусь к пророчеству. Оно мне и даром не нужно.
– К сожалению, ты не можешь повлиять на выбор богов. Как и я, – с усмешкой произнес Дэмиен. Подумал немного и добавил совсем тихо: – Хотя… Я вряд ли бы хотел его изменить.
Тонкая вертикальная морщина пересекла лоб девушки. Она сначала решила, что ослышалась. Что означает эта фраза? Император дал понять, что испытывает к ней какие-то чувства? Да нет, глупости какие! Он уже давно не человек в полном смысле этого слова. Сам некогда признался перед последним Советом Высочайших, на котором Эвелину должны были приговорить к смерти, что разучился испытывать эмоции.
– Могу я задать еще один вопрос? – отстраненно поинтересовалась девушка, решив пока не углубляться в размышления.
– Конечно. – Дэмиен широко улыбнулся, продемонстрировав ровный ряд белоснежных зубов. – Ради тебя, моя дорогая, все что угодно. В разумных пределах, конечно.
– При представлении ко двору будущей матери наследника трона у нее на шее все так же будет красоваться ошейник рабыни? – несколько витиевато выразилась Эвелина, словно невзначай погладив широкую полосу металла, плотно обхватившую ее шею. – Или же вы заставите ее надеть более привычные кандалы? Полнолуние, вроде как, еще не скоро.
Улыбка медленно сползла с лица императора. Он несколько виновато пожал плечами и негромко сказал:
– Честное слово, я забыл об этом. Совершенно вылетело из головы.
Дэмиен надолго задумался. Губы плотно сжались, морщины вокруг рта стали глубже, в глазах то и дело мелькала непонятная тень. И не разберешь – то ли раздражения, то ли сочувствия, то ли чего-то еще.
– Не беспокойся, я что-нибудь придумаю. Ты права, нельзя давать двору такую благодатную почву для ненужных предположений, – спустя некоторое время произнес император. Обеспокоенно посмотрел в окно, за которым уже сгущались сумерки раннего весеннего вечера. – Ого! Как я, однако, задержался. До завтра, моя дорогая.
– До завтра? – с невольным удивлением переспросила Эвелина. Интересно, что еще хочет услышать от нее Дэмиен, раз назначает новую встречу?
– Ты, вроде как, пожаловалась, что тебе не нравятся уроки танцев, – с легкой усмешкой заметил правитель Рокнара. – Вот я и хочу проверить: так ли печально обстоят дела в действительности. И неужели ты за несколько месяцев полностью забыла все то, чему я тебя раньше учил. В таком случае, как это ни прискорбно сознавать, но я – дрянной наставник.
Эвелина позволила себе негромкий вздох облегчения. Вот оно как. Дэмиен просто желает посмотреть на ее урок. Что же, с этим можно смириться. Хотя от стеснения и волнения она наверняка наделает еще больше ошибок.
– Поэтому я сам проведу завтрашний урок, – продолжил император, милостиво не заметив, как его собеседница вздрогнула после этих слов. – Почему-то я не доверяю мнению Миргия.
Девушке понадобилось все ее самообладание, чтобы достойно встретить это известие. Мышцы лица окаменели от стараний не выдать истинных эмоций.
– Как вам будет угодно, – прошелестела Эвелина.
* * *
Девушка почти не спала ночью, готовясь к столь необычному уроку танцев. Сердце то замирало в груди, то пускалось в бешеный скач. И Эвелина сама не понимала, почему так реагирует на пустяковое, в общем-то, событие. Ну, пройдется Дэмиен с ней несколько кругов в вальсе. Ну, почувствует она на коже тепло его рук. Подумаешь, эка невидаль. Можно решить, что она раньше вообще ни разу не видела ни одного мужчины, если так волнуется перед обычным танцем.
Однако подобные рассуждения не могли успокоить девушку. Она ворочалась, не в силах задремать. Постель казалась раскаленной, подушка жгла голову, простыни неприятно липли к телу. И Эвелина до смерти завидовала Тире, чье спокойное и ровное дыхание слышалось неподалеку. Ей-то хорошо, ее сновидения никакие думы не тревожат.
Наверное, император сразу понял, как беспокойно провела ночь его подопечная, когда увидел ее на следующее утро в зале. Он мазнул быстрым внимательным взглядом по хмурому лицу девушки, немного задержался на красных и слегка припухших веках и наконец негромко спросил:
– Эвелина! С тобой все в порядке? Ты выглядишь несколько усталой.
– Все замечательно! – уверила его пленница, попытавшись, чтобы ее голос прозвучал как можно увереннее.
– Ну ладно, – недоверчиво протянул Дэмиен. – Как новые туфли? Не жмут?
На самом деле Эвелина задремала только на рассвете, поэтому проспала. Тира с огромным трудом ее растолкала намного позже, чем было оговорено заранее. Не было ничего удивительного в том, что примерка наряда прошла в ускоренном темпе, и на подбор новой, более удобной обуви просто не хватило времени.
Но признаваться в том, что вчерашний разговор с Дэмиеном ее взволновал до такой степени, Эвелина не собиралась. Поэтому она лишь неопределенно пожала плечами и с величайшим трудом выдавила из себя:
– Да, спасибо. Все подошло наилучшим образом.
По губам правителя зазмеилась неприятная улыбка. Но он ничего не сказал. Лишь с вежливым наклоном головы протянул девушке руку, предлагая начать урок.
Эвелина с трудом перевела дыхание. Воздух вокруг нее, казалось, сгустился от напряжения. Обостренное от волнения обоняние уловило едва ощутимый аромат терпких древесных благовоний. Обнаженные плечи покрылись мурашками от легкого прикосновения императора.
– Пожалуй, начнем. – По глазам Дэмиена совершенно нельзя было увидеть – понял ли он, в каком смятении сейчас находилась его бывшая ученица. – Помни, в танце девушка должна во всем подчиняться своему партнеру. Поэтому расслабься и положись на меня.
Легко сказать – расслабься! А как это сделать, если внутри все замирает от какого-то сладкого ужаса и странного, пугающего предчувствия, вот только не понять – дурного или хорошего.
Эвелина сама себе сейчас напоминала натянутую до предела тетиву. Тронь пальцем – она и порвется. От волнения она пропустила первые такты вальса, поэтому двинулась за императором с опозданием, тут же споткнулась на незаметной выбоинке в полу и едва не порвала платье, наступив на подол. Руки Дэмиена стальным обручем сжались вокруг ее талии, уберегая от падения.
– Спасибо, – чуть слышно пискнула красная от смущения Эвелина. От накатившей жаркой волны неловкости на лбу выступила обильная испарина. Девушка не смела поднять глаза на императора, чувствуя себя на редкость глупо.
– Дорогая моя, – со своей привычной иронией начал император, – покажи, пожалуйста, твою обувь.
Пленница не рискнула спорить. Лишь чуть-чуть приподняла искусно украшенный вышивкой край платья и стыдливо продемонстрировала маленькую изящную туфельку на высоком остром каблуке. О том, что от этого произведения искусства у нее уже кровавые мозоли на пятках, Эвелина решила промолчать.
– Позволь?
Не дожидаясь разрешения, Дэмиен присел на корточки перед оробевшей девушкой. Мягко обхватил ее ножку и скинул туфельку. Пробежался пальцами по горячей ступне, которая уже начала отекать от неудобного узкого подъема.
– Ваше величество, – испуганно протянула Эвелина, не зная, как реагировать на столь небывалое проявление заботы. – Что вы делаете?
– Значит, обувь тебе подобрали прямо по размеру? – ядовито поинтересовался Дэмиен, вставая. – Уж не палач ли помогал в примерке?
Девушка, которой было чрезвычайно неудобно стоять без опоры на одной ноге, промолчала. Император так и не вернул ей злосчастную туфлю, поэтому Эвелина с трудом удерживала равновесие, не рискуя наступить босой ногой на каменный пол и мечтая лишь об одном – не опозориться еще сильнее перед императором и не рухнуть на пол.
– Ваше величество! – взмолилась девушка. – Пожалуйста! Я же сейчас упаду.
Дэмиен недовольно хмыкнул и покачал головой. А в следующий миг легко подхватил ее на руки. Эвелина тихо охнула, но протестовать не решилась. Лишь невольно зарделась, представляя, что сейчас подумали о ней слуги и музыканты, присутствующие на уроке. Н-да, оправдывайся теперь, что не являешься любовницей правителя Рокнара.
– Так будет лучше. – Император отнес ее в дальней угол зала, где стояло несколько стульев. Осторожно усадил на ближайший и приказал: – Разувайся!
Девушка, не смея перечить, скинула вторую туфлю. Зябко поджала под себя ноги и робко посмотрела на Дэмиена, гадая, что он задумал.
А тот обернулся к Тире, которая очнулась от своего обычного состояния сонливости, нападавшего на нее каждый раз во время уроков танцев, и с величайшим интересом наблюдала за развернувшейся перед ней сценой. Император распорядился:
– Привести сюда служанку, которая одевала Эвелину!
– Не надо! – тихо взмолилась пленница, понимая, что этот приказ правителя не несет ничего хорошего для несчастной девушки, которая в величайшей спешке помогала ей утром. – Ваше величество, это моя вина! Я… Я проспала, боялась опоздать на урок. Вот примерка и прошла чересчур быстро и скомканно.
– Проспала? – переспросил Дэмиен. В его глазах вспыхнули и тут же погасли насмешливые огоньки. – Забавно. Честное слово, я удивлен. Не предполагал, что дело именно в этом. Но служанку все равно надо позвать. Или ты желаешь танцевать босой?
Эвелина вообще не желала танцевать. Она уже страшно жалела, что начала вчера разговор про то, как ей не нравится Миргий в качестве учителя танцев. Сколько раз жизнь доказывала ей, что не следует пенять на превратности судьбы. Иначе уже на следующий день прежние мелкие неприятности могут показаться настоящим благословением по сравнению с новыми огромными бедами.
– А я могу отказаться от урока? – на всякий случай полюбопытствовала девушка, собрав в кулак всю свою смелость.
– Что? – Дэмиен нахмурился, но почти сразу же негромко рассмеялся. – Девочка моя, даже не начинай об этом разговор. Если, конечно, не хочешь меня очень и очень сильно расстроить. А я в свою очередь сделаю вид, будто ничего не услышал.
Эвелина печально вздохнула. Хоть Дэмиен сейчас на удивление любезен и внимателен, но это наверняка очередная игра, чтобы усыпить ее бдительность. Интересно, зачем ему это понадобилось? До окончания ультиматума еще уйма времени. Или… Или император не оставил надежд решить вопрос с пророчеством Дарина миром и в очередной раз захотел лаской завоевать расположение своей бывшей ученицы? В таком случае его ждет серьезное разочарование. Более Эвелина не поверит его лживым красивым песням про любовь.
Нерадостные раздумья девушки прервала донельзя испуганная служанка, которая прибежала с целым ворохом разнообразнейшей обуви. Из всего этого обилия Эвелина под одобрительное хмыканье императора выбрала удобные туфли из мягкой, выделанной особым образом кожи. Да, они были на совсем крошечных каблучках, но ноги в них не чувствовали себя, будто в пыточных колодках.
– Прошу. – Дэмиен протянул руку Эвелине, помогая встать. – Надеюсь, теперь нам ничто не помешает.
Последняя фраза прозвучала настолько двусмысленно, что девушка взглянула на императора, пытаясь понять, что в действительности он имел в виду. Однако в бесстрастных прозрачных глазах мужчины ничего не отразилось. Ни намека на какие-либо эмоции.
На этот раз Эвелина чувствовала себя намного спокойнее. Будто с ненавистными каблуками улетучились все страхи и волнения. Поэтому она уверенно начала танец, как только зазвучала музыка.
Стоило признать, девушка успела забыть, какое наслаждение получаешь от вальса, когда тебя держат и направляют опытные руки партнера. Она кружилась, и кружилась, и кружилась по залу, не чувствуя усталости. И впервые за долгое-долгое время Эвелине хотелось искренне рассмеяться. Веселье, от которого она успела отвыкнуть за долгие безрадостные дни заключения, будоражило кровь. Будто все горести и несчастья отступили от нее, растаяли без следа. Пока звучит музыка, так легко представить, что вновь умеешь летать.
– Миргий ошибался. – Горячее дыхание императора слегка пощекотало шею. – Ты великолепно танцуешь, Эвелина.
– А что насчет поединка на мечах? – выпалила она и тут же прикусила язык, подивившись собственной храбрости, или, вернее сказать, безрассудности. Кашлянула и продолжила, пытаясь оправдаться: – Миргий еще сказал, что я, наверное, отвратительно фехтую.
Император не выдержал и фыркнул от плохо сдерживаемого смеха. Затем укоризненно покачал головой и протянул:
– Верно говорят – дай женщине небольшую поблажку, не заметишь, как станешь ее рабом. Дорогая моя, не переходи за рамки. Прошу.
Эвелина обескураженно замолчала, кляня себя за несдержанность и непомерную наглость. Надо же придумать – предложить правителю Рокнара поединок на мечах! Удивительно, что он воспринял это так спокойно.
И вновь вальс. Все грустные мысли уходят, растворяясь в настоящей эйфории. И кажется, что можешь танцевать вечность. Лишь бы не возвращаться в унылую и скучную обыденность.
Когда музыка вдруг затихла, Эвелина почувствовала почти физически ощутимую боль. Будто что-то внутри нее дернулось и умерло.
– Что-то случилось? – Она взволнованно посмотрела на императора, который не торопился выпускать ее из своих объятий. – Почему мы остановились?
– Потому что урок закончен. – Дэмиен слабо улыбнулся и сделал шаг назад. – Хватит на сегодня. Хорошего в меру.
– А завтра? Завтра будет новый урок? – с тревогой спросила девушка и тут же осеклась, не поверив собственным ушам. Что это? Неужели она сама попросила императора о новой встрече? Быть такого не может!
– Если честно, сегодня я не увидел, что тебе нужны эти уроки. По-моему, с танцами дела у тебя обстоят великолепно, – уклончиво протянул правитель. Лукаво взглянул на несколько вытянувшееся от разочарования лицо Эвелины и продолжил: – А ты желаешь этого? Да, у меня сейчас слишком много забот и проблем, но если ты хочешь… Просто скажи: да или нет.
Горло перехватил непонятный спазм. Эвелина молчала, не зная, что ответить. С одной стороны, она с удовольствием бы повторила сегодняшний день. Это на самом деле было чудесно. Вальсировать, не задумываясь, что в танце тебя ведет твой злейший враг. Просто отдаться во власть музыке. Но с другой стороны… Если она подтвердит свое желание, то сделает пусть маленький, но шажочек к окончательному проигрышу в ведущейся игре. Эвелина прекрасно помнила, что Дэмиен умеет терпеливо ждать. Ждать и медленно, но неуклонно вести свои жертвы в нужном ему направлении. Любую слабость пленницы он обязательно использует против нее. Поэтому необходимо быть вдвойне осторожнее, даже когда задаются такие невинные на первый взгляд вопросы.
– Эвелина, – словно прочитав тревожные мысли девушки, мягко произнес император, – не надо в любом поступке или слове искать потаенный смысл. Мне было приятно танцевать с тобой. И я с удовольствием повторю сегодняшний день еще раз. Безо всяких дополнительных условий. Но настаивать ни в коем случае не буду. Так как?
– Да, – с усилием выговорила пленница. – Я… Мне тоже понравился сегодняшний урок. И я думаю, мне не повредит дополнительная практика в танцах перед предстоящим приемом.
В последней фразе неожиданно скользнуло кокетливое лукавство. Поэтому девушка окончательно смутилась и замолчала.
– Отлично. – Император слабо улыбнулся. – Тогда до завтра, моя дорогая.
Эвелина вежливо поклонилась. Никому, даже себе, она ни за что бы не призналась, что в этот миг едва не задохнулась от радости. Завтра! Завтра она вновь увидит Дэмиена. И это значит, что еще один день отвоеван у серого монотонного существования.
Если бы девушка была чуть внимательнее, то заметила бы, с каким презрением на нее посмотрел молодой стражник, с которым некогда она обмолвилась парой слов в заснеженном императорском саду. Но, к сожалению, Эвелина мало что видела вокруг себя после урока – слишком много переживаний и волнений выпало на ее долю в этот день.
Рик чуть заметно покачал головой, обменявшись понимающими взглядами с напарником. Он все же был прав. Пленницу и императора на самом деле связывают слишком близкие отношения. Даже слепой и глухой ощутил бы, какое напряжение возникало между ними во время танца. Словно между любовниками, которые только и ждут момента, чтобы уединиться.
Дождавшись удобного момента, Дир наклонился к нему и едва слышно прошептал:
– Приятель! Чудится мне, совсем скоро нам больше не придется терять время в карауле у дверей этой пигалицы. Видать, императорская опала подходит к концу.
– Тихо вы! – испуганно шикнула Тира, наблюдая, как ее подопечная прощается с правителем. – Ежели все так, то за подобные шуточки вполне можно на бессрочную чистку сточных канав угодить. Император терпеть не может, когда о нем или о его женщинах судачат. Тем более в его присутствии.
Негромкие перешептывания сразу же стихли, когда девушка в последний раз поклонилась и поспешила к выходу из зала. Рик напоследок на секунду больше положенного задержал взгляд на императоре и удивленно вздернул брови, заметив, что с лица Дэмиена моментально пропал даже намек на улыбку, едва его собеседница отвернулась. Интересно, о чем сейчас думает правитель Рокнара? Судя по всему – о чем-то не очень приятном. Впрочем, какая разница. Пусть император сам разбирается со своими проблемами и чувствами к пленнице. Если они у него, конечно, имеются.
* * *
В отличие от предыдущей, эту ночь Эвелина провела на удивление спокойно. Она заснула, едва только ее голова коснулась подушки. Внутри все пело от предвкушения нового дня и новой встречи с императором.
«Ничего страшного, – уговаривала себя девушка, балансируя на грани сна и яви и чувствуя смутные угрызения совести за неподобающую случаю радость. – У меня не осталось никаких чувств к императору. Просто я соскучилась по нормальному человеческому общению. Честное слово, в этот раз я не попадусь в ту же ловушку, что и в Академии. Клянусь!»
Следующий день прошел так же, как и предыдущий. Эвелина кружилась и кружилась в танце под завораживающую музыку на каменных плитах огромного зала. И улыбалась. Улыбался и император. Удивительно, но его глаза, обычно прозрачные и равнодушные, сейчас были ярко-голубые. Верно, в них отражалось безоблачное весеннее небо.
– Спасибо, – искренне поблагодарила девушка, когда вальс закончился. Тихо вздохнула и с тоской посмотрела в окно, убранное толстой решеткой. Опять возвращаться в такую надоевшую комнату. Или гулять по саду, где каждая травинка и песчинка давно известны. Если, конечно, позволят.
Император перехватил ее враз поскучневший взгляд и понимающе усмехнулся. Протянул девушке руку и негромко предложил:
– Дорогая моя. Ты выглядишь чересчур бледненькой. Видно, недостаток солнца сказывается. Не желаешь ли после обеда пройтись со мной? Сделать небольшой кружок в окрестностях дворца. Конечно, это предложение ни в коем случае не отменяет мое обещание по поводу экскурсии по Доргону. Просто… Хочу показать, какой замечательный вид открывается на город отсюда.
– Что? – переспросила Эвелина, решив, что ослышалась.
– Если ты против, то я ни в коем случае не настаиваю, – тут же продолжил Дэмиен, пожав плечами. – Решай сама.
– Нет, я с удовольствием! – выпалила на одном дыхании девушка, испугавшись, что император передумает. – Я не ожидала, если честно… Это очень неожиданно.
– Значит, я зайду за тобой после обеда. – Император вежливо наклонился и поцеловал Эвелине пальцы. Затем выпрямился и едва заметным кивком головы указал на стражников, томящихся в ожидании чуть поодаль. – Думаю, мы вполне сможем обойтись без них.
– А вы не боитесь? – спросила Эвелина. – Вдруг сбегу?
– Не боюсь, – тихо рассмеялся Дэмиен. – Уверяю тебя, в случае чего – я тебя поймаю. Обязательно. Мне не привыкать.
Эвелина грустно хмыкнула про себя. В самом деле, куда ей бежать? Бывшую ученицу императора никто и нигде не ждет. Только, возможно, Далион на далеких Запретных Островах… Но если она хочет, чтобы старшая гончая остался в живых, то обязана молчать. Император не должен узнать, что его соперник на самом деле жив.
– До скорой встречи, – проговорил Дэмиен, намеренно не замечая, как девушка поникла после его последней фразы. – И оденься потеплее. С моря в это время года дует весьма сильный и холодный ветер.
Стоит ли говорить, что вкуса наспех проглоченного обеда Эвелина в этот день так и не ощутила. Разве что в теплом травяном отваре неожиданно почудилась терпкая горечь. Но девушка практически не обратила на это внимания, залпом допив кружку до дна. Видно, на кухне вновь переусердствовали с имбирем и синецветником. Что-то в последнее время у них часто случаются подобные оплошности. Эдак скоро отвар совсем невозможно пить станет.
– Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовалась Тира, заметив, как девушка невольно скривилась после отвара. – Невкусно?
– Нормально, – лаконично ответила Эвелина. – Но передай, чтобы в следующий раз аккуратнее с пропорциями были.
Стражница как-то странно замялась и покраснела, будто замечание касалось непосредственно ее. Однако девушка этого не заметила. Она чуть ли не подпрыгивала на стуле от нетерпения, дожидаясь, когда же наконец придет время прогулки.
Лиша, которая за несколько месяцев пребывания Эвелины во дворце так и не научилась скрывать, как сильно ей не нравится пленница, со своим обычным недовольным выражением лица подобрала девушке теплую накидку и меховые сапожки. Оглядела бывшую ученицу императора с ног до головы и недовольно сморщилась.
– И чего он только в тебе нашел? – пробурчала она. – Каких красавиц через пару дней восвояси отправлял. А тебя еще держит. Чудно, право слово.
– Вообще-то такие вопросы надо задавать мне, – прервал женщину знакомый мужской голос. Служанка вздрогнула и повернулась к двери, к косяку которой прислонился плечом император, ставший невольным свидетелем этой сцены. Ни она, ни Эвелина не слышали, когда он вошел. А вот Дэмиен, по всей видимости, услышал и увидел достаточно.
– Ваше величество. – Лиша торопливо согнулась в глубоком поклоне, едва ли не рухнув при этом на колени. – Прошу прощения. Я… Я не хотела никого обидеть…
– А вот прощения надо просить не у меня, – с иронией заметил Дэмиен. – Не так ли, Эвелина?
Девушка перехватила умоляющий взгляд служанки и поморщилась. Она не любила подобных сцен. Да, Лише не нравится бывшая ученица императора, но что из этого? Каждый человек имеет право на свое мнение. Тем более что женщина никогда не позволяла себе излишне резких суждений, которые, бывало, бросали в лицо Эвелине другие. Главное, что свою работу она делала хорошо и редко докучала пленнице.
– Я не в обиде, – сухо проговорила девушка, отвечая на вопрос, застывший в глазах Дэмиена. – Честное слово.
– Твое великодушие достойно всяческих похвал, – несколько витиевато отозвался тот. Вновь посмотрел на Лишу и спокойно произнес: – Надеюсь, это был первый и последний раз, когда я слышал нечто подобное в адрес Эвелины. Иначе…
Император так и не закончил угрозы. Оставалось только гадать, что такое увидела в его глазах Лиша, раз так побледнела. Покачнулась и едва не осела в обморок, каким-то чудом удержавшись на ногах в последний момент.
– Пойдем. – Правитель повернулся к Эвелине, видимо, полностью удовлетворенный реакцией женщины на его слова. – Мы и так потеряли много времени.
Эвелина робко положила руку на сгиб локтя Дэмиена и вышла с ним из комнаты. Молча прошла по длинному коридору, особенно пустынному в этот час. Интересно, куда делись стражники? Неужели император прогнал всех только во имя краткой прогулки с пленницей?
– Мне пришлось выдержать весьма неприятный разговор с Лутием, – словно между прочим, сказал Дэмиен.
– Вот как? О чем же?
– Он считает, что просто неразумно выпускать тебя за пределы дворцовой стены, – ответил император. – Особенно без охраны. И вдвойне безрассудней мне гулять по окрестностям без сопровождения личной стражи.
– Резонное замечание. – Эвелина улыбнулась. – Как-никак вы правитель огромной империи. Наверняка у вас полно врагов. Вдруг найдется смельчак, который рискнет покуситься на вашу жизнь.
– Скорее, безумец, – равнодушно обронил мужчина. – Эвелина, поверь мне, уж свою жизнь и жизнь своей спутницы я сумею защитить. Не о том речь на самом деле. Просто… В последнее время мне все чаще кажется, что я становлюсь настоящим узником этого дворца. Чем больше власти сосредотачивается в моих руках, тем сильнее смыкаются стены темницы.
– Вы же сами добивались единоличной власти.
– Добивался, – кивнул Дэмиен. – И почти добился. Осталась самая малость. Впрочем, не будем сейчас о печальном.
Император словно не заметил, как дрогнули пальцы Эвелины на его локте после этой загадочной фразы. Он повелительно кивнул стражникам, которые стояли на карауле около тяжелой входной двери. Дубовые створки разошлись в стороны словно сами собой, без помощи человеческих рук. И девушка зажмурилась от потока солнечных лучей, хлынувших сквозь проем в темный коридор.
Когда зрение немного привыкло к яркому освещению, Эвелина с интересом завертела головой по сторонам. Она предполагала, что Дэмиен выведет ее наружу через главный вход – огромные ворота, которые, казалось, угрожающе нависали над путниками, показывая им величие императорской власти. Однако правитель, не замедляя шага, провел ее через весь залитый солнцем внутренний двор и остановился около неприметной на первый взгляд калитки.
– В каждом дворце должна быть лазейка для шпионов и влюбленных. – Император лукаво подмигнул спутнице и принялся колдовать над дверцей. С его длинных холеных пальцев так и сыпались искры, когда он делал загадочные пассы над самым обычным на первый взгляд замком.
– Правда, иногда эти лазейки используют во вред, поэтому их необходимо хорошо охранять. Так что никогда даже не пытайся воспользоваться этим ходом самостоятельно. Если, конечно, не желаешь сгореть заживо. – Дэмиен напоследок ласково погладил стену, с усилием отодвинул засов и любезно распахнул перед Эвелиной калитку. – Прошу, моя дорогая.
Девушка с опаской шагнула вперед. Кожу пощипывали колючие мурашки – остатки чужого смертельного колдовства. По телу неожиданно пробежала волна жара, и Эвелина испуганно замерла, ожидая, что ее сейчас постигнет та кара, о которой упоминал Дэмиен. Но нет, неприятное ощущение мелькнуло и сразу же пропало.
Когда крепостная стена осталась позади, Эвелина тихонько ахнула от восхищения. Перед ней открылся вид, от которого невольно перехватило дыхание. Вокруг царило солнце. Девушка уже успела отвыкнуть от него за месяцы заключения. Во внутренний сад, где ей позволялось гулять, светило заглядывало лишь в полдень, и то ненадолго. В остальное время дорожки утопали во влажной тени, а от мерзлой земли, еще не успевшей согреться, тянуло промозглым холодом. А тут… Тут вовсю властвовала весна.
Крутой склон, начинающийся от стен, окружающих дворец, уже покрылся нежной зеленью. Между тонкими травинками виднелось множество мелких цветков мать-и-мачехи, раскрывших свои желтые головки навстречу теплу и свету.
Узенькая светлая дорожка, вьющаяся вокруг стены, в этом месте резко уходила вниз. Девушка подошла к краю склона и осторожно вытянула голову. Конечно, спуститься здесь можно, только медленно и очень осторожно. Земля успела полностью просохнуть от недавно сошедшего снега. Но все равно рискуешь поскользнуться и самым неприличным образом съехать к подножию холма на собственной юбке. Эх, была бы на ней сейчас мужская одежда! Тогда…
– Обдумываешь побег? – прервал ее раздумья император, который все это время стоял чуть поодаль и с интересом следил за девушкой. – Не стоит. Не получится, моя дорогая.
– Почему? – машинально переспросила Эвелина и тут же огорченно цокнула. И кто ее за язык постоянно тянет? Все свои планы сама готова выболтать злейшему врагу.
– Потому что, – ответил Дэмиен, видимо, нисколько не рассердившийся на вопрос, который явно продемонстрировал истинные намерения пленницы. – Во-первых, я тебе не позволю. Во-вторых, на стенах полно стражников, а окрестности прекрасно просматриваются на много миль вокруг. Поверь, в арсеналах моих магов, защищающих дворец, найдется какое-нибудь средство, чтобы остановить маленькую безрассудную девочку, осмелившуюся бежать под самым носом у правителя.
Эвелина подняла голову. Нет, ничего не видно. Крепостная стена слишком высокая, чтобы понять – наблюдает ли оттуда кто-нибудь за ними. Хотя наверняка наблюдает. Дэмиен всегда считал, что безопасности много не бывает.
Император проследил за ее взглядом и насмешливо скривил уголки губ, без проблем угадав, о чем она подумала.
– Мне удалось уговорить Лутия позволить эту прогулку без телохранителей, – мягко проговорил он. – Но при всем своем желании я бы не смог снять с дворцовых стен караульных стражников. Даже ради тебя. Особенно ради тебя.
– Не знаю – чувствовать ли себя польщенной или расстроенной после таких слов, – сделала неловкую попытку съязвить Эвелина, еще раз кинув огорченный взгляд наверх.
– Я рад, что к тебе возвращается способность шутить, – негромко рассмеялся император. – Значит, наша прогулка и моя ссора с Лутием по ее поводу уже не напрасна.
Дэмиен, все еще улыбаясь, предложил девушке руку. Дождался, когда она ее примет, и неспешно отправился по дорожке вокруг оградительных стен.
– А мы не спустимся? – спросила Эвелина.
– Здесь?! – Император покачал головой. – Нет, я, конечно, иногда совершаю странные поступки, но не настолько. Спуститься-то мы спустимся, наверное, но вот подняться будет тяжело. Да и не стоит лишний раз нервировать моего несчастного начальника личной охраны.
– Лутий – ваша верная тень, – задумчиво проговорила девушка. – Он всегда рядом с вами. Вы доверяете ему?
– Относительно, – не задумываясь, ответил Дэмиен. – Доверяю я только себе, и то не всегда. В свое время я спас Лутия от смерти. Весьма мучительной и долгой. Его обвинили в ереси. В чудовищном богохульстве – осквернении храма Пятого Бога. По правилам я должен был приговорить не только Лутия к сожжению на костре, но и всю его семью.
– Почему вы этого не сделали? – Эвелина с интересом взглянула на спутника.
– Потому что он был невиновен. – Император тяжело вздохнул. – Вся его вина заключалась в том, что несчастный, умирающий от голода ребенок намеревался стащить кусок хлеба из храма. Причем даже не для себя – для младшей сестры. Когда его попытались задержать, он случайно опрокинул один из светильников. В итоге едва не устроил пожар. По-твоему, он заслуживал столь жестокого приговора?
– Я никогда не думала, что вы способны на проявление милосердия к обычному ребенку, – после продолжительного молчания тихо заметила Эвелина.
– Жаль, что ты настолько плохого мнения обо мне. – В глазах правителя промелькнуло раздражение. – Поверь, я никогда и никого не убивал только во имя собственного развлечения или удовольствия. Я вообще не люблю подписывать смертные приговоры без крайней на то необходимости. Конечно, иногда мне приходилось действовать жестко и даже жестоко. Но лишь в том случае, если эти действия помогали избежать каких-либо проблем в будущем. В данном случае помилование играло мне на руку. Я постарался, чтобы как можно больше народа узнало о великодушии правителя. Воистину, нельзя все время действовать методом кнута. Иногда и пряник задействовать не грех.
– О да, я помню. – Девушка криво ухмыльнулась, почувствовав, как шрам на запястье кольнула такая привычная боль. – Вы, бесспорно, великий знаток душ. Полагаю, перед Лутием был поставлен выбор: или помилование и служба во благо императора, или смерть?
– Эвелина, не забывайся, – строго одернул собеседницу Дэмиен, уловив в ее тоне нотки сарказма. – За время короткого разговора ты уже дважды почти оскорбила меня. Что с тобой? Или на тебя так пагубно действует прогулка? Свобода ударила в голову?
– Извините, – пробормотала Эвелина. – Я… Я действительно не хотела вас обидеть. Просто стало интересно. Если Лутий так любил свою сестру, то почему решил отказаться от нее и пройти через ритуал очищения?
– Как раз во имя любви к сестре он и согласился на это. – Император пожал плечами. – Лутий и его сестра, уж извини, забыл ее имя за давностью лет, остались без родителей очень рано. Их деревня практически полностью вымерла от мора. Никаких родственников. Те из крестьян, кто остался в живых по прихоти небес, не могли позволить себе такую щедрость – кормить двух чужих детей. Ты должна помнить, какие жестокие нравы иногда царят среди простых людей, особенно, если они сами находятся на грани выживания. Если не можешь принести пользу, то и кормить тебя не следует. Вот Лутий и решился на отчаянный шаг. Пятнадцатилетний мальчишка забрал из деревни самое ценное, что у него было, – сестру, еще не достигшую возраста принятия имени. И отправился в столицу, надеясь найти там пропитание.
Эвелина нахмурилась. Слова Дэмиена напомнили ей одну деревушку, которую они некогда посетили. Давно, еще во времена ее учебы в Академии. Мимолетное воспоминание царапнуло девушку. Кажется, тогда случилось что-то очень важное. Не относящееся к императору, но каким-то образом связанное с ее настоящим.
Мысли путались, никак не желая складываться в цельную картину. Эвелина покачала головой. Позже. Она обязательно разберется с этим позже.
– Девочка моя, я уже говорил тебе, что никогда и никого не заставлял вступать в род, – продолжил тем временем император. – Это противоречит самой идее служения судьбе. Лутию были прекрасно известны все последствия ритуала. Но он решил, что ему удастся избежать подобной участи. Что его любовь к сестре настолько велика, что он и после ритуала вспомнит о ней.
Дэмиен с непонятным раздражением пнул носком сапога камешек и совсем тихо закончил:
– Лутий ошибался. Никому не удавалось обмануть ритуал. Даже мне.
В последней фразе императора прозвучала такая внезапная и сильная горечь, что девушка едва не споткнулась. Крепче ухватилась за руку мужчины и покосилась на него с недоумением. О чем это он? Неужели жалеет, что некогда вступил в род?
– Не спрашивай, – предупредил ее следующий вопрос Дэмиен. – Право слово, не стоит. Я сам не знаю ответа. Особенно в последнее время.
Эвелина промолчала. Она не знала, как отреагировать на неожиданное признание императора. За долгие годы общения с ним девушка научилась не принимать на веру каждое его слово. Хотя, с другой стороны, она при всем желании не могла вспомнить, когда он откровенно обманывал ее. Нет, бывало, Дэмиен что-то недоговаривал или выставлял в ином свете. Но так – глядя в глаза… Такого не было.
– А что случилось с девочкой? – спросила Эвелина, когда пауза чрезмерно затянулась. – Она вернулась в деревню?
– Не знаю, – равнодушно отозвался Дэмиен. – Я дал ей достаточно денег, чтобы при желании она получила хорошее образование и нормально устроилась в жизни. Видишь, не такой уж я плохой. Девочка, правда, рыдала и кричала, что ни за что не оставит брата. Что ей надо обязательно его увидеть. Мол, один взгляд – и все вернется на круги своя. Я позволил это. Сам иногда поражаюсь своему великодушию.
– И что? – глухо поинтересовалась девушка, одной рукой нервно комкая край меховой накидки. Ускользающее воспоминание из ее прошлого было так рядом. И каждое слово императора приближало разгадку этой тайны.
– И ничего, – криво усмехнулся Дэмиен. – Лутий прошел мимо нее. Ни разу не оглянулся. Хотя она плакала и звала его.
Эвелина сделала еще один шаг и вдруг остановилась как вкопаная. Разрозненные кусочки наконец-то встали на свои места, являя сцену из прошлого. Мальчик, отчаянно защищающий свою сестру. Не побоявшийся выступить против самого императора, который вздумал отнять у него единственного родного человека. Как же его звали? Рик? Да, именно Рик. Интересно, почему лицо этого мальчика кажется ей таким знакомым? Словно она видела его совсем недавно. В императорском дворце.
– Что-то случилось? – полюбопытствовал Дэмиен, послушно замирая около нее. – Ты устала?
– Немного. – Эвелина тряхнула головой, отгоняя вновь нахлынувшие раздумья и размышления.
– Тогда вернемся во дворец. – Дэмиен с нескрываемым огорчением покосился на неприступную крепостную стену. – Жаль… Я рассчитывал, что наша прогулка продлится дольше. Иногда кажется, что крыша дворца давит мне на голову, словно последняя вязанка дров на погребальном костре. Поэтому наслаждаешься каждой минутой, когда удается вырваться на свободу.
Эвелина в очередной раз за сегодняшний день удивленно передернула плечами. Как понимать слова императора? Неужели он надеется, что пленница пожалеет своего тюремщика?
Песок тихо шуршал под подошвами теплых ботинок. Обратный путь показался намного короче. Дэмиен, будто злясь на себя за излишнюю откровенность, прибавил шаг. Теперь он почти бежал, не обращая внимания на то, что спутница с трудом поспевает за ним.
– Ваше величество! – наконец, не выдержав, взмолилась девушка. – Помедленнее, пожалуйста.
– Ох, извини. – Дэмиен послушно остановился. – Я задумался. Еще столько всего надо сделать. Прием назначен на послезавтра. И пора уже начинать подготовку к ритуалу очищения. Да и с севера империи пришли неожиданные новости.
– С севера? – Эвелина резко отдернула руку, которую все это время держала на локте у мужчины. – Моя бабушка… Что с Высочайшей Эйрой?
– Тебе будет неприятно это услышать, – холодно ответил император. – Не сейчас. Не хочу портить тебе праздник.
– Что меня ждет после праздника? – Девушка до боли закусила губу и с вызовом взглянула на собеседника. – Вы дали мне полгода на раздумья!
– Позволь уточнить: я дал себе полгода на разрешение проблемы, связанной с родом Младшей Богини, – сухо напомнил правитель. – Если другие меры не помогут, то по истечении этого срока я поклялся стереть с лица земли мятежников. И заняться тобой. Но… Донесения, которые я получаю, говорят о том, что Эйра находится на грани смерти. Ей осталось от силы несколько дней, в лучшем случае – недель, не больше. И Высочайшей некому передать свою силу. Следовательно, она достанется мне.
Эвелина окаменела на месте. Слова императора отразились в ее ушах похоронным набатом. Вот оно как. Вот в чем разгадка его столь необычного поведения. Дэмиен просто чувствует, что скоро придет черед для выполнения его угрозы. И напоследок пытается чуть-чуть подсластить пленнице вкус окончательного поражения.
– Я не хотел этого говорить, – с явным сожалением произнес Дэмиен. Протянул было руку, чтобы убрать с щеки девушки выбившуюся из прически прядь седых волос.
– Не смейте! – прошипела Эвелина, так поспешно отпрянув, будто увидела перед собой ядовитую змею. – Я не позволю вам прикоснуться к себе! Лучше перегрызу вены на руках, лишь бы не допустить такого позора!
– Н-да, – резюмировал император. – Зря я это сказал. Но ты вынудила меня. Дорогая, успокойся. Я не намерен предпринимать каких-либо шагов до дня, посвященного ритуалу очищения. Сейчас у меня действительно нет ни времени, ни сил, чтобы заняться тобой. Так что расслабься и вздохни с облегчением. Хотя бы на ближайшие полтора месяца. Давай не будем портить друг другу предстоящий прием.
– Вот как? – с вызовом спросила Эвелина. – Не боитесь, что я устрою скандал? На весь дворец буду кричать о том, что вы задумали сделать. Обвиню вас в поведении, недостойном настоящего мужчины!
Девушка внезапно поперхнулась, когда поймала тяжелый немигающий взгляд императора. Тот смотрел так, будто видел перед собой не человека, но нечто жалкое и ничтожное.
– Если ты посмеешь это сделать, то наш договор окажется в тот же миг расторгнутым, – медленно, чеканя каждое слово, проговорил император. – Одно слово против меня на приеме – и сразу же после него ты окажешься в моей постели. Пусть даже мне придется приказать слугам держать тебя всю ночь. Хотя полагаю, я справлюсь и собственными силами. Тебе ясно, моя дорогая?
– Да, – чуть слышно выдохнула девушка. Отвернулась, чувствуя, как на глазах закипают слезы. Стоило ли начинать этот разговор и портить себе удовольствие от прогулки?
– Извини, – намного более ласково попросил Дэмиен. – Это моя вина. Не стоит огорчаться.
«Не стоит огорчаться», – Эвелина печально усмехнулась, услышав это. Легко сказать, но трудно сделать. Интересно, что задумал император? Почему он то строго осаживает ее, то в следующий же момент начинает просить прощения? Как будто сам не определился, как ему следует себя вести с пленницей. И словно ему неприятно то, что надлежит сделать.
– Эвелина… – Император мягко взял девушку за плечи и развернул лицом к себе. Прошептал, глядя ей в глаза. – Если бы у меня была возможность решить это дело миром… Честное слово, я бы многое отдал за нее. Скажи, быть может, ты согласишься пойти на это в обмен на что-то? Деньги не предлагаю, это слишком банально и пошло. Но я готов дать тебе все что угодно. Положение в обществе, редчайшие драгоценности, земли. Только намекни. Существуют травы, которые позволят ограничиться всего одной ночью. Не более. Или я настолько противен тебе?
– Вы не противны мне. – Слова застревали в горле. – Ваше величество, вы знаете, что одно время я не замечала никого, кроме вас. Жила только вами. Пошла бы ради вас в пыточные Младших Богов. И… И я боюсь. Боюсь, что стоит мне лишь раз уступить вам, как я сломаюсь. Стану вашей преданной тенью, блеклым подобием прежней Эвелины. Скажите – сумеете ли вы сохранить уважение ко мне, если я соглашусь на ваше предложение?
Император отвел глаза. Горькая улыбка тронула уголки его губ, отвечая на вопрос девушки лучше каких-либо слов.
– Я так и думала. – Эвелина мягко повела плечами, скидывая руки Дэмиена. – Хуже того, я сама себя перестану уважать. И зачем мне тогда будет жить?
– Почему так? – тихо спросил император. Он стоял так близко от девушки, что та чувствовала его мятное свежее дыхание на своих губах. – Почему так, Эвелина? Почему мы не можем быть вместе? Почему мы должны воевать друг с другом? Ты же любила Далиона. Чем он был лучше или достойнее меня?
– Тем, что он был слабее вас. – Эвелина постаралась, чтобы и тени эмоций не отразилось на ее лице, когда Дэмиен упомянул о старшей гончей в прошедшем времени. Все правильно. Он и не должен знать, что Далион выжил. – Рядом с ним мне не надо было постоянно следить за каждым словом. Рядом с ним я не боялась просто жить, не думая, как выгляжу со стороны. Я могла смело высказывать свои мысли, не опасаясь, что меня поймают на слове. И не чувствовала опасности быть поглощенной его личностью. А вы… Вас необходимо ненавидеть, чтобы не скатиться в слепое обожание.
Девушка помолчала немного и добавила совсем тихо:
– И потом, разве не вы некогда сказали мне, что не верите в любовь? Мол, любое чувство скоротечно и проходит без следа через какое-то время. Вы изменили свое мнение с того дня?
Император проигнорировал ее вопрос. Отвернулся от девушки и как-то устало сгорбился, понурив плечи.
– Пойдем, – безжизненным голосом сказал он. – Теперь действительно пора. Боюсь, я слишком утомил тебя.
Дэмиен любезно проводил девушку до самых покоев. Но больше не делал никаких попыток начать разговор. И это вполне устраивало Эвелину. Сегодняшний день и прогулка принесли слишком много пищи для размышлений. И пленница желала в одиночестве серьезно обдумать все сказанное императором.
* * *
Следующий день прошел для Эвелины в пустых и утомительных хлопотах. Служанки торопливо заканчивали подгонять платье по фигуре, стараясь сделать так, чтобы самый взыскательный взгляд не нашел никаких недостатков. Девушка угрюмо смотрела в зеркало и не видела себя. Думами она вновь и вновь возвращалась к вчерашнему разговору с императором. Неужели у нее осталось так мало времени? Не три, не четыре месяца, а всего полтора. Пленница была готова молиться сразу всем богам одновременно, лишь бы те даровали Высочайшей Эйре еще хоть немного жизни. Неужели властная и жесткая женщина, которой запомнилась Эвелине ее бабушка, так сильно подведет свою внучку? Неужели она таким глупым образом проиграет императору? И что тот намерен сделать после получения силы последнего Высочайшего?
– Вам нравится? – Вопрос одной из служанок отвлек ее от тяжелых раздумий. Она вздохнула и сфокусировала взгляд на своем отражении. Стоило признать, увиденное понравилось ей. Тонкий драгоценный шелк глубокого синего цвета выгодно оттенял темные волосы пленницы, свободной волной падающие на обнаженные плечи. По краю несколько смелого декольте и по линии талии шла замысловатая светлая вязь искусной вышивки. Ничего лишнего. Никакой показной роскоши или драгоценных камней. Но в то же время наряд выглядел настоящим произведением искусства.
– Да, очень, – честно ответила Эвелина. – Замечательно.
– У вас такое выражение лица, будто вы сильно расстроены, – осторожно заметила ближайшая к пленнице служанка – совсем молодая девчонка с озорной улыбкой и лукавыми карими глазами. – Вы только скажите, что не нравится, и мы сразу же все исправим!
– Мне все нравится. – Эвелина с трудом выдавила из себя блеклую улыбку. – Просто… Просто немного голова побаливает.
И это было чистой правдой. Несильная боль мучила девушку со вчерашнего вечера. После разговора с императором в висках поселилась свинцовая тяжесть, которая лишь усилилась после легкого ужина и традиционного успокоительного отвара. Утром Эвелина вздохнула было с облегчением – за ночь мигрень практически прошла. Но после завтрака затылок вновь заломила несильная тягучая боль.
– Почему ты молчала? – вмешалась Тира, все это время безучастно наблюдавшая за процессом примерки со стороны. – Приказать сделать обезболивающий настой?
– Не надо, – отказалась девушка, невольно поморщившись. Почему-то в последнее время отвары отдавали сильной горечью. Верно, кто-то разучился смешивать в правильных пропорциях травы.
– Как знаешь, – недовольно пробормотала стражница. А Эвелина в свою очередь еще раз вежливо поблагодарила служанок и с величайшим наслаждением облачилась в более привычный и удобный наряд. Дождалась, когда в покоях никого, кроме Тиры и нее, не останется, и со вздохом облегчения опустилась в кресло, давая отдых уставшей от неподвижной позы спине.
– Ты вчера долго гуляла с императором, – проговорила стражница, присаживаясь неподалеку. – Вы наконец-то помирились?
– Мы и не ссорились, – ответила Эвелина, закрывая глаза и принимаясь массировать виски прохладными пальцами.
– Ну… – Тира изрядно смутилась и понизила голос. – Я имею в виду, твоя опала, кажется, подходит к концу?
– Тира, если ты не хочешь меня обидеть, то не продолжай, пожалуйста, – миролюбиво попросила Эвелина. – Я никогда не была любовницей императора, не являюсь ею и не собираюсь становиться. Понятно?
– А почему? – Стражница с нескрываемым любопытством подалась вперед. – Он не нравится тебе? По-моему… хм… о подобном мужчине любая женщина мечтает. Красивый, могущественный, говорят, умеет доставить даме наслаждение в постели.
Эвелина невольно зарумянилась от слишком вольного тона, взятого Тирой. Собралась было осадить ее, но вместо этого покраснела еще сильнее. Неуемное воображение вдруг в мельчайших подробностях напомнило ей ночь инициации. От этого сердце забилось вдвое чаще, а на лбу выступила испарина.
– Не стоит об этом. – Девушка облизала почему-то враз пересохшие губы. – Прошу.
– Да я и не настаиваю. – Тира довольно усмехнулась, видимо, по глазам собеседницы без проблем поняв, что та почувствовала. – Не желаешь немного вина?
– С удовольствием. – Эвелина с облегчением кивнула, обрадовавшись перемене разговора. С настоящим наслаждением осушила целый бокал хмельного напитка, но даже это не помогло избавиться от странной жажды, которая давно уже мучила ее. На языке вновь осела знакомая тягучая горечь пряных трав.
– Ты волнуешься перед завтрашним приемом? – поинтересовалась стражница, вольготно откинувшись на спинку кресла. – Тебе ведь предстоит открывать прием танцем с императором.
– Вот как? – машинально переспросила Эвелина. – Мне про это не говорили.
– Забыли, наверное. – Тира пожала плечами и осторожно поставила так и нетронутый бокал на пол около кресла. – Жаль, что я не увижу, как вы будете танцевать. На завтрашний день мне впервые за долгое-долгое время дали увольнительную. И я собираюсь хорошенько повеселиться в Доргоне. Заодно и Дира прихвачу. Жаль, Ори не сумеет с нами пойти. Его в последний момент на весь день в караул поставили на дворцовые ворота.
– Дир – это такой рыжий? – полюбопытствовала Эвелина. Дождалась утвердительного кивка и негромко продолжила: – Мне показалось, или между вами действительно что-то есть?
– Ну…
Смущение Тиры ответило само за себя. Стражница моментально залилась румянцем и принялась что-то задумчиво вычерчивать на бархатной обивке кресла. Пленница понимающе улыбнулась и неожиданно нахмурилась. Перед внутренним взором предстал второй стражник – совсем еще юный светловолосый Ори. Почему его лицо выглядит таким знакомым? С того самого дня, когда девушка впервые увидела нового охранника, этот вопрос продолжал мучить ее. Мимолетное воспоминание постоянно крутилось в голове. Но стоило только сосредоточиться на нем, как мысль ускользала.
«Он пошел на это ради своей сестры, – внезапно прозвучал в ушах голос императора. – Думал, что сумеет не забыть ее после ритуала».
Почему за прошедшие сутки она постоянно вспоминает эту историю? И почему рассказ императора так причудливо переплелся у нее в голове с воспоминанием об одной деревушке? Неужели… Нет, глупости какие. Тот отчаянный мальчишка никак не мог попасть во дворец императора и стать одним из стражников. Для чего ему представляться другим именем, если в род императора его еще не приняли, а следовательно, и ритуал очищения с заменой мирского имени над ним не проведен? Если только…
Шальная мысль, вдруг пришедшая в голову, так сильно поразила девушку, что она невольно вскочила на ноги. От порывистого движения бокал, стоящий на подлокотнике, опрокинулся и с жалобным хрустальным звоном разбился вдребезги о пол. Но Эвелина не обратила на это ни малейшего внимания, глядя перед собой ничего не видящим взглядом. Получается, мальчик по имени Рик решил отомстить императору за то, что тот украл его сестру. Поэтому он взял себе другое имя и каким-то чудом проник во дворец.
– Что с тобой? – с тревогой спросила Тира, в свою очередь вставая на ноги. Хрустальные осколки захрустели под ее сапогами, когда стражница подошла к пленнице и с опаской положила руку ей на плечо.
– Нет, ничего. – Эвелина встряхнула головой, отгоняя непрошенные раздумья. Не стоит давать повода для лишних подозрений. – Все в порядке.
– Точно? – недоверчиво переспросила Тира, пытливо вглядываясь в ее лицо.
– Абсолютно. – Эвелина не позволила и тени эмоций проскользнуть в своих глазах. – Извини, я слишком устала сегодня. Мигрень не вовремя разыгралась. Еще и примерка вымотала. Можно, я немного прогуляюсь по саду?
– Конечно. – Тира осторожно кашлянула. – Я постараюсь не мешать тебе. Заодно с Диром обсужу, где мы завтра встретимся в городе.
Эвелина чуть слышно вздохнула. Отлично! Дира всегда ставят в паре с Ори. Значит, получится внимательно изучить его внешность, сравнить с тем перепуганным мальчишкой, образ которого бережно сохранила память. Вдруг на самом деле ей просто показалось, и стражник не имеет никакого отношения к той давней истории.
