Глава 32
Днем с башни было видно далеко окрест: и окоём и дальние барханы, и реку, а вот ночью — только темноту. Хайкин смотрел в неё, надеясь, что что-нибудь да произойдет. Рядом, также бестолково таращился в темноту Белоян. Они сидели тут уже дня три, непонятно чего ожидая.
Белоян рассказал, что это замок великого волшебника Джян-бен-Джяна. Первое время Хайкин чувствовал себя не в своей тарелке — все-таки вломился в чужой дом, но потом понял, что нынче замок пуст.
— А куда он сам-то, хозяин, делся?
Белоян покрутил башкой.
— А кто ж его знает? Мало ли дел у мага? Может, улетел куда-нибудь, а может, и в безвременье сгинул. Слышал про безвременье-то?
Хайкин кивнул.
— А может, заперся где-нибудь в подвале и думает. Или в пещеры ушел…
— Чтоб о Высоком думать — дерево нужно, — заметил журавлёвец, усмехнувшись. — Или кусты погуще.
Белоян начал чертить в воздухе какие-то фигуры. Видно было, что он-то о хозяине не думал, что есть он, что нет…
— А он, что знакомый тебе? Уж больно ты тут по-хозяйски обосновался.
— Да нет…
— А тот, другой приятель твой где? Что-то давно его не видно, — сказал Хайкин вроде бы просто так. — Пропал куда? Или ты его снова в кувшин засадил?
Не прекращая крутить руками, Белоян так же безразлично ответил:
— Живой и бойкий. Сегодня его увидишь.
— Сегодня?
— Сегодня…
— Ага! — с сарказмом отозвался Хайкин. — Две недели не было его, а тут на тебе…
Белоян все также стоя спиной к нему ответил.
— Да.
— Что «да»? — не понял Хайкин. Это ожидание неизвестно чего он считал потерянным временем. Ну не совсем уж безвозвратно потерянным, все-таки кое-чего он от Белояна нахватался, но все-таки это было неприятным — чего-то ждали, а чего — непонятно.
— Да, — отозвался прежним голосом Белоян. — Сегодня он придет.
— Почему сегодня? — упрямо спросил Хайкин. Белоян рассказывал много, но про то, что Хайкина интересовало теперь больше всего, предпочитал помалкивать или отвечал так, чтоб отбить охоту спрашивать дальше. Однако журавлевского волхва это не смущало. Он не стеснялся спрашивать и получать уклончивые ответы.
— Чувствуешь?
— Знаю…
Киевлянин, конечно, знал и умел побольше него. Хайкин замолчал. Этот и вправду мог знать. Не зря вчера пропал куда-то на пол дня, оставив его наедине с людоедами. Те, правда, его не замечали, но все равно соседство было неприятным, особенно когда те собирались трапезничать.
— И что делать будем?
— Что нужно, то и сделаем, — ответил Белоян как бы, между прочим. — А не получится что нужно, так сделаем что получится… Погляди.
Смотреть было некуда.
Вокруг была ночь, и песок внизу слабо светился, возвращая небу блеск звезд. Где-то за песками, далеко внизу текла река. На глазах волхва Белоян руками очертил в воздухе круг. След пальцев засветился, словно не воздух был там, а живая вода и вдруг, там внутри, Хайкин различил блестки и движение. Он подошел на шаг ближе. В круге, приближенная колдовством, струилась река.
По ней пробегали мелкие серебряные искорки и прямо оттуда, из круга, пахнуло влажным ветром и тиной. Белоян повертел около растопыренными пальцами, и картинка изменилась. В волшебном круге теперь виднелись чьи-то головы. Они поплавками поднимались вверх-вниз, медленно двигаясь к берегу. У каждой в зубах виднелся кинжал.
— Это к нам? — шепотом спросил Хайкин.
— Да. К нашему берегу…
— Он среди них?
— Нет. Его еще тут нет… Но будет. Обязательно будет!
Через десяток вздохов пловцы осторожно, на четвереньках выбрались на берег. Первые ползком добрались до берегового откоса, и пропали за границей волшебного круга.
Белоян закрутил в воздухе скручивающуюся спираль.
— Ты полегче с волшбой-то. Мало что… Учует…
— Ничего, — весело сказал Белоян. — Это же замок волшебника. Тут все магией пропитано, разного колдовства навалом. Не заметит.
Журавлевец кивнул в сторону реки.
— А эти кто?
— Эти? Почти никто.
Хайкин удивился.
— Почти? Это как понимать?
— А так понимай, что из всех, кто там есть, нам с тобой только один интересен. Гаврила твой.
Хайкин привстал, всматриваясь в волшебную тьму, но ничего так и не увидел. Все там было одинаковым.
— А этот-то как там оказался?
— А он у нас червяком работает, — засмеялся Белоян. — Ты пока присмотри за ним, а я на людоедов погляжу.
— Дело вам предстоит совсем простое, — объявил на берегу Патрикий. Меч свой он держал в руке, да и за спиной у него кучковались оружные товарищи. — Нужно добежать до пролома в стене. Все одно вы туда шли, ну а так сбегаете, а не пешком дойдете.
Гаврила привстал. Каменная громада замка наваливалась из темноты, не обещая храбрецам ничего хорошего.
— Ну, добежим, а потом… — спросил он, не видя ничего плохого в том, что до замка придется добежать, а не дойти.
— Ты сперва добеги, — вспыхнул Мусил, лучше других понимавший, что просто «добежать» им никто не даст. — Сколько их там и кто?
Патрикий посмотрел на него и языком цокнул.
— Даже жалко тебя такого умного туда посылать…
— Кто? — повторил Мусил. — Копейщики? Лучники?
Колебался Патрикий только мгновение. Неповиновения он не боялся — за его спиной сидели два десятка обученных воинов. Против двух десятков недавних рабов — сила.
— Да. Там сидит племя Бледных Людоедов.
— Так убьют же всех, — наконец подал голос Гаврила, сообразивший, что все будет не так просто, как ему представлялось только что.
— Во-первых, это совсем необязательно, а во-вторых…
Патрикий улыбнулся.
— Там может быть, а тут — наверняка жизни потеряете.
Воины за его спиной колыхнулись, словно ждали, что после этих слов рабы побегут. Вместо этого Мусил поднялся, оглядывая подходы к замку. Гаврила следил за ним с жадным нетерпением. Как человек повоевавший и повидавший мир, тот мог предложить что-то дельное, что-нибудь такое, после чего все останутся, по крайней мере живы. Ему никто не мешал. Хозяева положения понимали, что это уже ничего не изменит.
Мусилу хватило одного взгляда. Он увидел и маячившие на стенах тени, и трупы, что лежали около сены уже несколько дней. Медленно сев на песок он сказал.
— Ты же нас на верную смерть посылаешь!
Патрикий хитро улыбнулся.
— Нет, брат. Я вас за славой посылаю! И не с пустыми руками, между прочим — с Гавриловым везением!
Масленников поклонился и в поклоне издевательски произнес.
— Ну, спасибо тебе.
Сердиться на покойников было не в правилах Патрикия, и он усмехнулся. Но Гаврила не ждал насмешки. Разгибаясь, он ткнул любимца Императора кулаком в живот. Охрана ничего не успела сообразить, как их начальник оказался на плече журавлевца. Время на слова Гаврила тратить не стал — свои его поняли, а до чужих дела не было, и молча бросился к замку.
Первые мгновения он и сам не знал, что будет дальше. Просто хотелось показать этому надутому спесью негодяю, что не так уж крепко он стоит на земле и что даже два десятка охранников не спасут его от неприятностей.
Но уже к десятому шагу его мысль распрямилась, и он увидел в своем положении целых три возможности. Во-первых, все-таки заставить охрану Патрикия принять участие в деле. Все ж двадцать знающих свое дело головорезов — не лишняя подмога в таком серьёзном деле, как поход в гости в колдуну. В конце-то концов, ему нужно было попасть в замок и в этом его желание не расходилось с желанием Патрикия Самовратского. Во-вторых, можно было принять сторону Бледных Людоедов. Вряд ли он были много хуже имперской пехоты, но третий способ был лучше первых двух. Заставить их передраться между собой, и пока они будут заняты друг другом, свидится с волшебником…
В эти мгновения наверняка Боги стояли на их стороне.
Им помешал только запах.
Мимо раздутых трупов прежних храбрецов они добежали до пролома, не потеряв ни одного человека! Около дыры в стене он сбросил ношу на песок. Патрикий уже пришел в себя и тихо, но грозно ругался. Гаврила, вполне его понимая, не оправдывался.
— Командуй, давай.
Патрикий сидел, словно оглушенный, вертел головой, потом просипел.
— Что ж ты сделал?
— Ничего плохого, — зло оскалился Марк. — Он у нас человек щедрый. Решил вот с тобой своей славой поделился. Чтоб, значит, до самой смерти хватило…
К чести Патрикия Самовратского он успел сообразить, что Гаврилова удача коснулась не только журавлевца, но и всего отряда. Что это было — чудо или удача — он не хотел думать. Главным было то, что они были почти внутри и попали туда не потеряв ни одного человека.
— С нами Бог! — сказал он и перекрестился.
— … и его любимец, и друг Киевского князя Гаврила Масленников! — добавил кто-то из темноты полное Гаврилово титулование. Несколько мгновений висела тишина.
Гаврила понял, что возможно, у каждого из присутствующих тут свой Бог, а вот он… Он один на всех и не где-то в небе или море, а тут, под руками. Журавлевец подумал мельком про третью возможность, поднялся и, расправив плечи, спросил любимца Императора.
— Ну и где тут твои Бледные Людоеды?…
— Ну что там?
Голос за спиной заставил волхва вздрогнуть. При всей своей зверовидной сущности и громадности плоти, Белоян умудрялся двигаться совершенно бесшумно. Хайкин не удивился бы, если б узнал, что киевлянин не ходит как простые люди просто оказывается в нужном месте, появляясь прямо из воздуха. Он немного подвинулся, давая товарищу возможность устроиться поудобнее.
— Переплыли. До стены добежали. Хорошо, что я успел лучникам глаза отвести, а то б…
Журавлёвец блеснул безволосой головой, вытер рукавом пот с лысины. Белоян свесился со стены, посмотрел вниз. Уже безо всякого колдовства видно было, что незваные гости во главе с Гаврилой бегут по замковому двору.
— Молодец… Молодец… Самое легкое сделал.
— Легкое? — слегка опешил Хайкин от такой несправедливости. — Да их там человек сто! Поди управься с такой оравой…
— Это не люди, — отмахнулся киевлянин. — Людоеды. Если в них и есть что-то человеческое, то только в брюхе.
Он ухватил руками очерченный круг и развернул его во двор. Песок приблизился, показав чью-то босую ногу, потом нога уменьшилась, и в круге появилось несколько стоящих столбами фигур, около которых суетились с мечами имперские пехотинцы. Мечи поднимались и опускались, из-под них брызала на песок красная кровь. Белоян хмыкнул.
— А вообще, если подумать, то ты сейчас Императору помогаешь.
— Мне до Императора дела никакого нет. Я Гаврилу нашего берегу.
— Не от тех бережёшь.
Он опять развернул волшебный круг и медленно провел им по виднокраю.
— Его главный на сегодня обидчик как раз на подлете.
