ГЛАВА 8
Тонкости демонической политики
Надсадно гудели трубы всех шести храмов. Казалось, тугая воздушная волна катится вниз с холма, на котором стоит город, стремясь утопить любого, кого накроет.
По центральной улице тянулась цепочка огней длинной похоронной процессии. Над головами лошадей покачивались султаны из черных траурных перьев.
Первым вышагивал сам Транквил. Для того, чтобы император выглядел как можно естественнее, пришлось в самые краткие сроки найти мима, сходство лица и телосложения которого с почившим правителем Рэйма было бы неоспоримо. И теперь артист важно выступал в одеждах покойного, копируя его походку и жесты, и, как обычно, посверкивая золотыми листьями на венке.
Следом за мнимым императором величественно двигалась процессия «предков». Еще одна группа мимов, представляющих умерших знатных родственников.
Затем несли грамоты с перечислением всех побед и подвигов повелителя, почетные венки, изображения городов, завоеванных им. За ними выступали актеры, с завываниями декламирующие выборочные места из трагедии, написанной за день до похорон. Потом — флейтисты и трубачи. Завершали весь этот хоровод плакальщики, певшие хвалебную песнь и старающиеся перекричать визгливые голоса флейт.
Правитель Великого Рэйма отправился в свое последнее путешествие. Он лежал в открытой квадриге, усыпанный розами. А душа его тихо стояла на берегу темного подземного Лигиса. Ждала, когда перевозчик позволит подняться на борт лодки вместе с такими же безмолвными тенями. Смертные верили, что после жизни их ждет покой. Некрос не разубеждал людей. Должна же у них быть хоть какая-то надежда.
Демонический повелитель Рэймской империи находился на балконе своего земного храма. Ему было о чем поразмыслить. Еще один император умер. Надо назначать следующего. И кандидатура уже есть — Клавдий, сын скончавшегося. В меру трусливый, преданный, властолюбивый. Но все это не то. Не то… Слабые, серые, пустые души. Жалкие.
Истинный человеческий правитель должен быть проводником воли верховного демона. В прямом смысле. Он должен стать открытым каналом для сбора энергии с подданных — карающим мечом в руках темного господина, и его верной тенью.
И такой был. Некрос нашел его среди сотен чахлых душонок. Теперь настала пора предложить ему помощь, силу, трон Претикапия и всей империи. Все, чего может желать человек.
«Не согласится», — настойчиво утверждал здравый смысл.
У молодого глупца оказались свои малопонятные и дурацкие идеалы. Он, видите ли, ненавидел демонов. Какой бред! А кто их любит?!! Но для верного служения Высшему необходимо искреннее желание. Свобода воли. Собственный выбор. И невозможно ни приказать, ни заставить.
Как обидно. Некрос в раздражении прикусил ноготь на большом пальце, мрачно глядя на траурную толпу.
У каждого есть слабое место. Император Веспосиан хотел власти над северо-западными землями, долгой жизни и легкой смерти. В его правление в состав империи вошли Анкона и Иринея. Он прожил семьдесят пять лет, совсем неплохо для человека, и умер мгновенно, упав с любимого коня и ударившись затылком о мраморный пол. Императрица Агриппина желала молодости и до кончины выглядела юной девушкой. Император Траян мечтал, чтобы его почитали как бога, и Рэйм застроили храмами в его честь… Что нужно этому?
Некрос закрыл глаза, с шумом втянул воздух, потянулся мысленно к далекому, помаргивающему огоньку. Представил. Увидел. Стремительно развернулся и бросил часть своего сознания в марево телепорта.
…Неглубокая, узкая речушка с приятным журчанием текла между густых кудрявых ив. Длинные зеленые ветви, изгибаясь, плыли по течению. Солнце уже село, и в прохладном густеющем сумраке чувствовался приятный аромат тростника.
Картина задержалась перед мысленным взором демона на мгновение, а потом поплыла. Как всегда при таком общении, мир затянула серая мгла. Лишь знакомая фигура виделась четко.
— Здравствуй, Юлий.
Юноша резко поднялся, почти вскочил. По лицу текла вода — до появления неожиданного визитера он умывался.
— Что ты здесь делаешь?! Я же просил никогда больше не приходить! Ты поклялся не следить за мной.
— Спокойнее. Я не собираюсь долго утомлять тебя своим обществом и не могу за тобой «следить». Я не вижу ничего вокруг, пока ты не позволишь этого.
Юлий немного успокоился. Оглянулся на что-то за своей спиной. Снова посмотрел на демона, вытер ладонью мокрое лицо. Некрос с удовлетворением отметил, что красные рубцы на его запястьях так и не зажили.
— Ты лжешь, — устало заметил юноша. — Как всегда. Чего тебе еще надо от меня?
— Император умер. Тело его сожгут сегодня. Завтра в столице должен быть новый.
— Ты пришел только затем, чтобы сказать мне это?
Человек дерзил, но, удивительное дело, его резкий тон никогда не раздражал Высшего.
— Я пришел предложить тебе трон Рэймской империи.
Несколько мгновений Юлий стоял с открытым ртом. Потом его бледные скулы порозовели:
— Не смешная шутка.
— Я не шучу. Транквил умер мучительно и жалко, потому что был глуп, беспомощен и труслив. В нем остался один страх. Я постоянно чувствовал кислый запах его ужаса. Человеческая сущность со всеми чувствами, желаниями, мыслями и страданиями похожа на вино. Также пьянит. Аура прежнего императора давно выродилась в уксус… И его сын — такое же ничтожество.
Некросу было приятно. Юлий слушал его внимательно.
Юноша нахмурился, чуть наклонил голову и не отводил взгляд. Редко кто решался смотреть в глаза Повелителю, даже верховный жрец Не’лктаур предпочитал стоять перед ним, подобострастно склонившись.
— Юлий, в тебе есть сила, уверенность. И, самое главное, ты — проводник. Истинный правитель не тот, кто, сидя на троне, приносит массовые жертвы своему хозяину. Конечно, я получаю энергию от смертей, но это капли по сравнению с тем, что может мне дать настоящий император. Ты будешь чувствовать людей, окружающих тебя, их желания, страхи, боль. Мощь жертвенников во всех шести храмах сосредоточится в тебе одном.
— То есть, через меня ты сможешь получать жизненную силу… — медленно произнес Юлий, машинально потирая шрамы на запястье.
— Да. Совершенно безболезненно для твоих подданных. Без смертей и мучений. Я буду получать их энергию и посылать свою обратно, чтобы ты мог покарать любого, кто мешает тебе. Это станет возможно, если ты согласишься стать моим проводником. Пожелаешь искренне. Пока ты — всего лишь способный, тонко чувствующий юноша. Но как только пройдешь обряд посвящения, твое могущество возрастет в сотни раз.
Некрос понял — несмотря на внешнее равнодушие Юлий потрясен невероятным предложением. Демон очень надеялся, что человеческое тщеславие должно закопошиться у него в груди. Из не слишком состоятельной рэймской семьи попасть в Претикапий! Стать не рабом, не слугой, а едва ли не другом Высшего — безраздельным владельцем империи!
Но именно последнее оказалось Юлию не по вкусу.
— Я не хочу поддерживать темных, — сказал он, еще сильнее хмуря брови. — Я не хочу поддерживать тебя.
— Но тебе нравится, когда я тебя поддерживаю.
— Не нравится. В катакомбах мне была нужна помощь не для себя.
— Я понимаю, — произнес Некрос вкрадчиво, уже зная, на какой слабости собеседника можно сыграть. — В жизни бывают ситуации, требующие магической поддержки. Послушай, я предельно откровенен с тобой. Не спрашиваю ни о твоих друзьях, ни о ваших планах. Меня не интересует, где они находятся. Мне нужен ты. Не ничтожный Клавдий, который станет убивать направо и налево, чтобы угодить. Тебе ведь не нравится то, что происходит в Рэйме. Так ты можешь все изменить! Сократи количество жертв. Мне будет достаточно силы, идущей через тебя. Без убийств. Снизь налоги. Верни земли, отнятые у арендаторов. Расширь оросительную систему. Хочешь, раздай половину казны Претикапия. Мне все равно, что ты будешь делать со своей землей и со своими людьми. Уверяю, и при демоническом режиме можно неплохо жить.
Ноздри Юлия гневно раздулись, на бледном лбу выступила вена.
— Значит, все дело в императоре? Это он был плохим? А ты — гуманный и благородный Правитель?
— Я не настолько лицемерен, чтобы утверждать это. А ты не настолько наивен, чтобы верить. — Некрос рассмеялся, но тут же оборвал легкомысленный смех. — Мне не нравится, когда по моему государству мечется кучка ненормальных, называющих себя демоноборцами… Не дергайся. Неужели ты думал, я не знаю о вашем смехотворном заговоре против устоявшегося порядка? Юлий, ты умный человек и понимаешь, что вы не сможете уничтожить нас. Никогда. — Высший помедлил, наслаждаясь изумлением юноши. Удивлен, но не испуган. Это хорошо. — Я предлагаю тебе реальный выход без жертв и крови. Согласись стать императором и переделай этот мир.
Рэймлянин медленно покачал головой.
— Я ничего не смогу изменить. Система управления — монолит, глыба. Она все равно подомнет меня под себя и раздавит. Проводники были и раньше, тот же император Север. Но мир не стал лучше.
— Может быть, у них были иные цели? Жажда власти, денег, поклонения. А ты другой. Знаю, ты не можешь простить мне боль, которую пережил в храме? Но именно она сделала тебя проводником. Содрала с твоей души огрубевшие пласты человеческой суетности и мелочности. Очистила ее. Подумай. У тебя есть немного времени. И передай привет Арэлл.
Улыбаясь, Некрос кивнул на прощание и оставил юношу в смятении.
Он был доволен — теперь Юлий будет мучиться и сомневаться. Как же, по-приятельски общается с ненавистным Верховным демоном! Подвергает опасности благородных единомышленников своим пребыванием среди них. Но есть такой блистательный выход — спасти друзей и весь мир. Уменьшить зло. Как можно отказаться?!
Темный правитель Рэйма появился на балконе храма, когда траурная процессия с воющими плакальщицами и кривляющимися мимами уже давно удалилась за город. К месту сожжения. Смолкли трубы.
«Интересно, где именно сейчас находится Юлий? Далеко уехать беглецы не могли, но там у них ранний вечер, а здесь уже почти темно. Впрочем, возможно, магическая завеса над городом глушит солнечные лучи…» — Демон шумно вдохнул витающий в воздухе дымок, пропитанный ароматными маслами. Развернулся и пошел вглубь храма, где верховный жрец уже два часа ждал его аудиенции.
Гранитный зал был освещен несколькими факелами. Их красный свет играл на черном полированном камне стен и не мог рассеять густые тени, шевелящиеся за колоннами. Не’лкатур сидел на низком табурете перед троном Повелителя, низко опустив бритую голову. То ли спит, то ли умер. С тонких желтоватых пальцев свисают длинные четки — золотые фигурки людей нанизаны на шнурок. Багровое одеяние широкими складками лежит на худом теле. На затылке виден длинный красный шрам.
Едва Высший вошел, жрец вскочил, склонился в глубоком поклоне и не разгибался до тех пор, пока тот не опустился на свое место.
— Ну? — недовольно осведомился Некрос, небрежным жестом позволяя Не’лкатуру сесть. — Что там у тебя?
— Господин, тело императора готово к сожжению. Вы не возложите на него свой магический огонь?
Время от времени Некрос осчастливливал правящую семью — лично сжигал мертвых родственников. Выглядело это весьма эффектно. С ночного неба падало красное пламя, накрывало деревянный настил и груду поленьев, на которых лежал покойник. В пляске багровых огней угадывались лица, фигуры, здания, тайные знаки и символы. Ходили слухи, что по ним можно читать будущее.
— Не возложу, — буркнул демон.
Жрец в затруднении пошевелил четками и решился напомнить:
— Но, повелитель, тогда…
— Тогда народ решит, что император не был отмечен моей милостью. И будет прав.
Не‘лктаур деликатно помолчал, опасаясь раздражать темного, но все же осторожно произнес:
— Господин, Клавдий ждет, когда вы официально объявите его императором.
— Я не собираюсь объявлять его императором. У меня есть другая кандидатура…
Жрец удивился, но не показал этого. Привык к непостоянству правителя.
— Кто, позвольте узнать? Лурия Лолла, сестра наследника?
— Лурия Лолла — глупая собачонка! — Рявкнул Некрос, стукнув кулаком по подлокотнику. — Но она пригодится… чуть позже. Все. Убирайся!
Низко кланяясь и пятясь задом, служитель поспешил удалиться из тронного зала.
Высший был готов подождать. Недолго. Щедро посеянные семена сомнения, страха за друзей и желания власти в хорошем смысле этого слова вот-вот должны были дать всходы. Или он ничего не понимает в людях.
«Но если я все же ошибся, и Юлий предпочтет безвестность и жалкое прозябание императорскому венцу — я сделаю правителем Клавдия. И тогда люди взвоют. Все смерти последних Больших сенполий покажутся им невинной игрой по сравнению с тем, что я устрою…»
Пустого ожидания Некрос не выносил. И вынужденное бездействие предпочитал заполнять хоть какими-то делами. К примеру — можно вызвать верховного турвона и излить на него дурное настроение.
Что демон незамедлительно и сделал.
Инквизитор появился на удивление быстро. Обычно призывать главного хранителя идеологического спокойствия приходилось по несколько раз, и тот являлся с недовольным видом, изо всех сил показывая, что его оторвали от чрезвычайно важных дел. Но сегодня турвон был благодушен и спокоен. Он пребывал в своем любимом человеческом образе. Впрочем, это искупалось аккуратностью одежды. Длинный черный плащ чист, тога пламенеет благородным оттенком свежепролитой крови. Удосужился, наконец, проявить минимальное уважение к правящему собрату.
— Ну? — По инерции осведомился Некрос. Но привычное обращение к подчиненным в данном случае не прошло.
Инквизитор иронично приподнял каштановую бровь, сотворил кресло с удобными подлокотниками, уселся и повторил, копируя интонации:
— Ну?
— Ладно! Рассказывай!
Турвон усмехнулся, но больше заострять внимание на ошибке родственника не стал.
— Твоя беглая осквернительница жертвенников, Арэлл, сейчас приближается к Балтису.
— Меня это больше не интересует, — высокомерно заявил Некрос, испытывая легкое злорадство от того, что заставил сородича побегать, а все его усилия оказались напрасными.
— Неужели? — саркастически осведомился собеседник. — С чего бы это? Не ты ли требовал у меня ее голову?
— Пусть теперь о ее голове болит голова у Друзлта, — скаламбурил правитель, и сам рассмеялся над своей шуткой. — Она же на родину собирается? Вот и отлично. Мне она больше не интересна. Я нашел проводника. Настоящего. Такого еще не было никогда. И он станет императором. Транквил как раз очень вовремя отдал концы.
Некрос не сдержался — похвалился. Хотя Юлий еще не дал согласие, удержать приятное известие оказалось невозможно. Инквизитор прищурился, рассматривая довольного Хозяина:
— Это хорошая новость. Если она правдивая.
— Можешь не сомневаться.
— Тогда я рад за тебя. Твоя мощь возрастет в несколько раз.
«Как же, рад, — ехидно думал Некрос. — Зависть ты испытываешь, а не радость. Как любой нормальный демон, при виде удачи другого».
— А куда денешь Клавдия? Сынок покойного из кожи лезет, чтобы получить трон.
Некрос задумался на мгновение. Поморщился:
— Сошлю куда-нибудь. Или убью. А может, возьму себе в жрецы. Там видно будет.
— Твое дело, — согласился инквизитор. — Я так понимаю, участь ангела и оборотня тебя тоже теперь не интересует?
— Ну, что там с ними? — вяло поинтересовался Правитель. Родич начал утомлять его своей въедливостью и чрезмерной ответственностью.
— Покинули пределы Рэймской империи, — сухо сказал турвон.
— Вот видишь, я же говорил, долго он тут не продержится. Нечего было паниковать.
— Вижу, ты целиком погружен в мысли о своем проводнике и больше тебя ничто не волнует. Приду, когда станешь более адекватен. Всего хорошего.
Инквизитор поднялся, щелчком пальцев уничтожил кресло и удалился сам.
Некрос едва не рассмеялся от удовольствия. Обидчивый какой стал!
Но Повелитель ошибся. Великий турвон Рэймской империи, Нита, Гаэты, Иллинеи и прочего никогда не обижался. Он зверел от тупости и ограниченности своих правящих собратьев. Как сегодня. Поговорив с очередным Хозяином, Буллферу хотелось взвыть, а еще лучше — придушить высокомерную тварь, которая выпускает из когтей очевидную возможность получить новые знания и силу, упрочить свое могущество. Исключительно из-за лени.
Ну и Дьяво л с ними всеми.
Из столицы инквизитор переместился в тихое, приятное местечко одного из нижних миров. Сел на краю утеса, нависающего над пропастью. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись черные горные хребты, выгибающиеся под низкими клубящимися облаками. Сплошной голый камень. Всю растительность содрали ветры, и выморозила стужа…
Надо было подумать. Отдельные кусочки логической мозаики постепенно начали складываться в его голове. И получались удивительные картины.
Пока расстановка сил среди правителей была такова. Самый влиятельный — Некрос, Повелитель Рэймской империи. За ним идет Евгран — владелец Северных земель. Затем Каракалл — господин Илкасты. Потом Золтон — Нит, Савр — Гаэта и Друзлт — Эллида.
Проводник — соломинка, через которую можно постоянно тянуть силу из всего более-менее живого. А хороший проводник — все равно, что знаменитый рэймский водопровод. Пей, пока не захлебнешься.
Если Некрос, действительно, заполучил хорошего, то его сила резко возрастет. И, естественно, он захочет ею воспользоваться. Попытается отхватить побольше земель у других владельцев, а возможно, и уничтожить кое-кого из родственников. Чем это может грозить? Войной между Хозяевами. Новым переделом мира.
Турвон довольно потянулся и сыто прищурился. Пора готовить удочки. Самое время для рыбалки в мутной воде. Арэлл появилась очень кстати, чтобы затеять антидемоническое восстание. А сам он весьма удачно помог ей. Можно сказать, спас. Это является содействием врагу существующей власти и делается для того, чтобы самому захватить шатающийся трон.
Скоро можно будет забросить крючок, а в качестве наживки использовать свежую, жирную сплетню. Осталось решить — кому ее преподнести.
Буллфер задумчиво потянул себя за мочку уха, рассеянно посмотрел на небо, подумал немного и удовлетворено улыбнулся. Подходящая кандидатура нашлась.
Подземелья Каракалла напоминали паучье логово. И паук, сплетший их, являлся большим эстетом. Между рядов высоких серых колонн были натянуты тонкие нити из белого серебристого металла. Ажурные «занавеси» спускались до самого пола, образуя полупрозрачные коридоры, неожиданно заканчивающиеся тупиками или выводящие в новые залы.
С каждой стены глазели изображения тарантулов, птицеедов, каракуртов… Мохнатые, лысые, с проплешинами, пятнистые и в крапинку, они выглядывали из норок, вставали на задние лапы, атакуя, дрались и спускались с потолка на длинных тонких нитях.
Пол, сплетенный из тысяч белесых волокон, упруго пружинил под ногами, словно в норке Черной вдовы. Даже бесы, бегающие по хозяйственным делам, были полосатыми, словно тигровые пауки.
Кое-где на колоннах застыли серебряные фигурки с подобранными мощными лапами. Однажды Буллфер неосторожно задел одно из неподвижных украшений, и то вдруг подпрыгнуло, плюясь в нарушителя спокойствия белой, мгновенно застывшей на плаще паутиной. Где Каракалл набрал таких уродов — оставалось лишь догадываться.
Впрочем, в принадлежащих ему землях срединного мира, среди опутанных паутиной лесов, встречались и не такие экземпляры. Как люди умудрялись там выживать, турвону было решительно непонятно.
Сам владелец паучьего имущества оказался в спальне.
Господин Илкасты валялся на широкой кровати под пологом, напоминающим серые клочья паутины, в обществе очередного питомца. Пребывая в человеческом образе черноволосого, миловидного юноши, он был одет в красный, расшитый золотом халат, и находился в глубокой меланхолии. Положив под голову согнутую руку, лежал и смотрел в потолок. На груди демона устроился черный мохнатый паук размером с кошку, и Хозяин рассеянно поглаживал его. Тварь довольно хрюкала.
Увидев Буллфера, Каракалл оживился.
— А, турвон! Приветствую! — Он сделал попытку привстать. Домашний любимец, не удержавшись, шлепнулся. Задрыгал ногами, переворачиваясь, и, злобно шипя, зарылся под одеяла.
Высший, заинтригованный визитом, не обратил на него внимания:
— Садись. Возьми подушку.
Подушки у Каракалла тоже были в форме пауков. Из бархатной круглой середины торчали восемь коротких обрубочков — ножек.
— Спасибо. Обойдусь. — Буллфер сотворил стул. Подхватил его в воздухе и поставил только после того, как внимательно осмотрел пол. В прошлый раз он случайно отдавил ножку любимой паучихе родича. То-то было воплей.
— Какие новости? — жадно спросил Хозяин. — Что новенького? А то я как-то отстал от жизни.
Он провел белыми тонкими пальцами по черным волосам и вздохнул.
«Врет, естественно», — усмехнулся про себя инквизитор. Каракалл, как и любой другой Правитель, знал много. Почти все, происходящее в срединном мире, было ему известно. Но брат Некроса любил слушать занимательные истории, которыми турвон потчевал его во время визитов.
Особенно ценились рассказы о неудачах и ошибках остальных Повелителей. Причем, хотя оба — и слушатель, и рассказчик — знали, что девяносто процентов информации лишь пустые слухи, ни одного из них это не смущало.
И вот, наконец, любовь Каракалла к сплетням пригодилась Буллферу.
— Ничего особого, как всегда, — лениво протянул турвон, машинально посматривая на бугор, шевелящийся под одеялом в том месте, где скрылся паук. — Золтон занят расширением гарема. Просил посодействовать в приобретении нескольких привлекательных нумидиек.
— Ну да, — с издевательской иронией протянул господин Илкасты. — Наслышан. Причем гаремов у него два. Один в срединном мире, из людей. Другой «дома» — кунсткамера из всевозможных тварей обоего пола. Жуть!
Высший скривился, изображая величайшее отвращение.
— Друзлт интригует потихоньку. Савр строит храмы… — продолжил Буллфер. — Все как обычно. Впрочем, говорят, будто у Некроса появился проводник.
Каракалл, размякший от отсутствия тревожных новостей, насторожился. Но произнес прежним насмешливо-презрительным тоном:
— У моего братца и раньше проводники были. Только он, тупица, пользоваться ими не умеет. Сжигает одного за другим. Я бы на его месте… — Демон замолчал, закусив тонкую губу, и взгляд его стал пустым.
«Соображает, как бы сам обращался с такими ценными людьми, — подумал турвон, и не сдержался от мысленного издевательства. — Естественно, обмотал паутиной и подвесил среди своих пауков».
— Говорят, этот — особенный, — небрежно заметил он. — Очень мощный. Такого никогда раньше не существовало.
Глаза Каракалла вспыхнули желтым. Под гладкой кожей человеческого лица пробежала волна. Казалось, еще мгновение и наружу прорвется его истинный паучий лик. Но Высший успокоился так же быстро, как и разозлился. Процедил сквозь зубы:
— Богата магией рэймская земля.
— Скажи, — Буллфер изобразил глубокую задумчивость, — Некрос намного превосходит тебя?
— Превосходит?! — Властелин Илкасты вскочил с кровати, пинком отбросил валяющуюся под ногами подушку. — Да! Он превосходит меня… в лени, тупости, убожестве!!
Демон с размаху опустился на постель, угодив точно на копошащегося под покрывалами питомца. Тот придушенно пискнул. Каракалл скривился. Перекатился на бок, запустил руку под одеяло, вытащил за лапу помятую зверушку и небрежно швырнул в сторону. Паук обиженно хрюкнул и медленно поковылял в дальний угол комнаты. Подальше от непостоянного хозяина.
Каракалл снова вздохнул, на этот раз печально, и признался:
— Я — третий после Некроса и Евграна.
— Почему так получилось? Ведь вы братья.
Сородич снова запустил пальцы в волосы. Медленно вытер губы ладонью и посмотрел на инквизитора внимательнее:
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Не откажусь.
Хозяин щелкнул пальцами, и перед гостем появился низкий столик с двумя чашами и запотевшим кувшином.
— Будь добр, налей мне тоже… Это неплохое вино. Кислит слегка, но в нем есть своя прелесть… О чем ты спрашивал? Почему Некрос — мой брат? А скажи мне, уважаемый турвон, ты помнишь, как появился на этот свет?
От неожиданного вопроса Буллфер замер, не донеся чашу до рта. Но справился с удивлением:
— Тебя, действительно, это интересует?
— Да.
— Обычно этот вопрос не поднимают в приличном обществе.
Каракалл растянул губы в улыбке, обнажая острые мелкие зубы.
— Я знаю. И все же. Как?
— Не помню. — Инквизитор нахмурился, чувствуя нарастающее раздражение. И, что удивительно, чувство беспомощности, возникающее всегда, когда он пытался вернуться мысленно к тем далеким временам.
— Совсем?
Была боль, огонь, текущий по всему телу. Красная пелена, ощущение чудовищного одиночества, тоски и отчаяния. Последнее чувство было настолько сильным, что душа пыталась съежиться в крошечный комок, чтобы отгородиться от невыносимой тягости.
— Совсем.
Каракалл понимающе улыбнулся:
— Единственное, что я запомнил в мгновение перехода из состояния небытия — это голод. Я был обессилен. Вокруг плескалась грубая, тяжелая энергия. Я знал, она поддержит меня, не даст умереть — и стал пить. С каждым глотком ее требовалось все больше. Но рядом копошился кто-то еще, такой же голодный, как я. Он выхватывал у меня лучшие куски силы и пожирал их сам. Тогда я испытал второе сильное чувство — ненависть. Вора, барахтающегося рядом, надо было уничтожить. Но я не мог добраться до него. Он оказался сильнее, совсем ненамного, но это немного… — Каракалл одним глотком осушил содержимое чаши и закончил хрипло. — Оно непреодолимо. Всегда. Потом, когда появилось зрение, я увидел его — мерзкую тварь с хищной мордой. Вместо носа — две дырки, лысая голова, остроконечные уши, косо прорезанная пасть с кривыми зубами, синюшнее тело со впалой грудью, выпирающие ребра, ободранные крылья и торчащие наружу обломки костей. А он увидел меня.
— Гигантского черного паука с ядовитыми челюстями… — пробормотал турвон.
— Нет. Это всего лишь один из наиболее эффектных образов… Не знаю, как я выглядел тогда. — Собеседник легкомысленно рассмеялся. — Вокруг были черные горы, камни, озера жидкой красной грязи и бордовое небо наверху. В его глазах горело отражение моей ненависти и этого неба. Мы бросились друг на друга. Вцепились. Рвали зубами, раздирали когтями… До сих пор помню вкус его мяса. Он был сильнее, хотя и я неплохо потрепал его. Потом мы расползлись в разные стороны, поливая землю кровью. Мир оказался большим… И пока нам хватало в нем места.
Буллфер без стука поставил чашу на стол. После рассказа Каракалла осталось странное беспокойство. Но что именно его вызвало, понять было трудно.
Господин Илкасты поднялся, вытащил из угла упирающегося паука. Сел, посадив его к себе на колени. Стал поглаживать по круглой спине. Питомец расслабился, вытянул щетинистые лапы, снова захрюкал довольно.
— Пока нам хватало в нем места… — повторил Каракалл задумчиво. На его лбу появилась глубокая складка. — Слушай, мы с тобой мило посидели, а теперь, извини. У меня дела.
— Ладно. — Инквизитор поднялся. — Еще увидимся.
