ГЛАВА 2
Где мы с Энджи видим будущее
Я проснулся оттого, что кто-то обнюхивает мое лицо. Громко, с причмокиванием втягивает воздух и выдыхает обратно, горячим ветерком обдувая шею. Схватившись за меч, я вскинулся, но увидел только черный, мокрый, подергивающийся нос. Потом — оскаленную пасть с высунутым языком и, наконец, звериные глаза, наполненные не звериным любопытством. Пробуждение, скажем, не в самой приятной компании…
Не сообразив спросонья, что тварь может запросто откусить мне руку, я отпихнул серую морду.
— А ну, пшел отсюда!
Калибан фыркнул, сделал шаг назад и уселся на пол, метя по камням голым длинным хвостом.
Я поднялся, оглядел каменную тюрьму. Энджи не было.
— Эй, ты! Где мой друг?
— Ушел, — вполне внятно ответил зверь.
— Куда?!
— Он говорит с Богом, — важно заявил калибан, почтительно покосившись на стену.
— Отлично! Просто великолепно! — Я сел на прежнее место, и в бессилье несколько раз стукнул затылком о каменный свод пещеры.
Мы находились «в гостях» у полукровки уже несколько дней. Я чувствовал, что скоро озверею от безделья и неизвестности. Определенно, хозяин подземелий был ненормальным. Впрочем, это неудивительно, если учитывать, сколько лет он прожил в одиночестве. Этакий осколок древности — будущего, превращенного заклинанием ангела в прошлое. И понятно, почему он свихнулся. Демонская сущность может существовать тысячелетия, как и ангельская. Но не людская.
Человек сходит с ума, его убивает собственная память. И хотя часть темной сути должна была помочь вукодлаку выжить — думаю, нелегко тащить за собой из века в век полудохлого человека, мечтающего о смерти и покое. Душевное здоровье это исключает.
Мы с ангелом так и не поняли, что надо безумцу. Похоже, убивать нас он не собирался. Разговаривать тоже не желал… до сегодняшнего дня. Кормил, давал воду и, видимо, ждал чего-то.
— Эй, — окликнул я зверя. Тот с готовностью привстал, мотнул хвостом, показывая, что не прочь поболтать. — Имя у тебя есть?
— Есть, — ответил он с гордостью. — Лубан.
— Слушай, Лубан, кто такой твой бог?
— Наши предки говорят — он пришел издалека. Принес в себе отсвет огня и мудрость для всех. — Охотно пояснил калибан.
Неплохо он говорил. Гораздо лучше тех, что напали на нас в лесу. И, судя по повизгивающему тенорку, был еще совсем молодым. Недавний щенок.
— А дальше? Пришел и…?
— Выбрал самых сильных, умных. Повел за собой. Привел в эти леса. Стал учить. Способным давал лучших самок, чтобы они создавали семьи.
Ясно, выводил новую породу. Молодец, ничего не скажешь.
— Детей забирал и тоже учил. И все стали умными.
— Хм. Ну? Нравится тебе быть умным?
Зверь засопел, шумно вздохнул и признался:
— Тяжело. Лубану нравится Пуна, и Болто — тоже. Раньше оба сразились бы, и самка досталась самому сильному. Теперь Бог говорит — Пуна посмотрит, и сама выберет. А она уже месяц выбирает. Все никак не выберет. И кусается… — несчастный влюбленный взвизгнул от недавней обиды, потер лапой нос.
Я усмехнулся.
— Ясно. Ну, а еще какой-нибудь прок от этого ума есть?
— Конечно, — заявил зверь серьезно. — Самые-самые умные и усердные попадают в обильные земли, куда их отводит Бог в награду за старательность. Там много жирных кроликов, воды и полей, где можно бегать…
Внезапно калибан замолчал, насторожившись. Вскочил. Я положил ладонь на рукоять меча, хотя толку от него было мало. Часть стены отошла в сторону, и в узком коридоре появился Энджи.
Ангел угрюмо вошел в пещеру, сопровождающий его зверь что-то буркнул Лубану, тот кивнул, фыркнул и вышел в образовавшийся ход вместе с лохматым собратом.
Мой компаньон устало опустился на пол, вытянул ноги и закрыл глаза.
— Ну? — спросил я, внимательно его рассматривая.
— Что? — сухо осведомился он.
— Чего он тебе сказал? — терпеливо уточнил я, хотя хотелось дать Энджи хорошего пинка за медлительность. Мог бы сам рассказать, а не ждать, пока из него вытянут все по слову.
— Он хочет, чтобы мы ему помогали, — нехотя ответил ангел и посмотрел на меня вопросительно.
— Да?! Помогали…? А он не желает, чтоб мы встали на четвереньки, отрастили хвосты и стали бегать в стае вместе с его слугами?
Энджи улыбнулся, видимо представив эту живописную картину. Но мне было не до веселья. Бешенство кипело в горле и, если бы калибаны не смылись предусмотрительно, я бы выместил злобу на ком-нибудь из них.
— Мы должны ему помогать?! Этому гаду?! Он держит нас здесь, как тараканов в банке, и еще ждет помощи. А не пошел бы он…
Энджи спокойно наблюдал, как я бурлил, клокотал и переливался через край. Не вмешиваясь, не задавая лишних вопросов. Это была правильная тактика. Я успокоился немного, а потом, подавляя раздражение, спросил:
— И какая помощь, интересно, ему нужна?
— Он хочет знать, что было в самом начале.
— В самом начале чего?
— Мира. Он хочет вернуться в прошлое.
— Извини, но это звучит, как полный бред! Мы и так в прошлом. Вот оно — начало.
Ангел поднялся и принялся ходить по камере из угла в угол. Похоже, он сам не все понимал или не мог объяснить нормально.
— Гэл, ты знаешь, что такое Хаос?
— Представляю, — я кивнул себе за спину. — Часть его у меня под шкурой.
Энджи отрицательно покачал головой, не замедляя шага:
— Хаос — это место, где есть все. Куски пространства, грубой неоформившейся материи, высокочастотные энергии, сгустки тьмы и потоки времени. Последнее — материально, и в Хаосе есть места, где оно может оставлять следы. Как отражение в зеркале. Те, кто умеет видеть будущее или глубокое прошлое — люди называют их провидцами — сливаются мысленно с этими «зеркалами», черпают оттуда знания и видят картины. Пусть отрывочные, смутные, непонятные, но все же видят!
— Не хочешь ли ты сказать…
— Он считает, что может увидеть прошлое сам, и должен помочь сделать то же самое Буллферу, поскольку крепко связан с ним.
— Зачем?!
— Говорит, это спасет Буллфера, Атэра, тебя, меня, и его самого.
— Слушай, Энджи, а тебе не кажется, что он немного того… свихнулся за прошедшие тысячелетия?
Ангел вытащил из-за пояса засохший стебель лесного мирта, задумчиво повертел в пальцах.
— Не знаю. Иногда он ведет себя странно, а иногда… Он очень страдает. Верит в свои слова и невольно заражает своей верой.
— Тогда понюхай эту твою вонючую травку и приди в себя.
— Он хочет, чтобы мы довели его до Хаоса. — Энджи слегка повысил голос, словно пытаясь заглушить мое недоверие.
— Ага. Вот только пообедаю, а потом посажу его себе на спину и сгоняю прямо до места. К ужину как раз успеем вернуться.
— Гэл!
— Что Гэл?! Что Гэл?!! Это невозможно!!! Я и в лучшие времена не мог попасть в Хаос! Телепорт туда не откроешь, крыльев у меня нет, колдовать мы не можем оба.
— Я мог бы использовать скрытые резервы, — пробормотал ангел.
Посмотрите на него! Скрытые резервы! Откуда, интересно, они возьмутся?
— Для этого даже не нужна магия, — продолжал он, глядя мимо меня в пустоту. — Мы сможем перемещаться из одного пространства в другое, пока…
— Пока не сдохнем. Знаешь, в чем твоя беда? Ты, как все ваши светлые, одержим жаждой новых знаний. Экспериментаторством! И ради него готов сунуться хоть в бездну, хоть к Некросу на рога. Тебе самому до смерти хочется заглянуть в это идиотское начало времен! Но я, хоть убей, не понимаю, как это может спасти Буллфера и от чего.
— Он движется в прошлое вместе с нами. — Энджи уселся рядом со мной, сунул мирт обратно за пояс. — Как ты считаешь, зачем? Что он должен увидеть? Понять? Изменить? Что ему нужно найти?
Я сердито пожал плечами.
— И я не знаю, — кивнул ангел. — И он — тоже. Нам надо узнать это. Хватит метаться впустую. Атэр не хочет принять нашу помощь, потому что мы не знаем, как ему помочь. Все гораздо серьезнее нашего с тобой соревнования — «перемани аватару Буллфера на свою сторону». Наша цель — не воспитывать его по своему подобию. Никто не должен его учить. Ему самому надо понять, что делать. Ты понимаешь, о чем я?
— Частично. Ты полагаешь, у него здесь какая-то важная миссия? — Я с издевкой выделил последнее слово, но компаньон, похоже, не заметил этого.
— Мне начинает так казаться.
— Нет, погоди! Значит, мы просто без толку болтаемся рядом, и все наши мучения — пустая трата времени?! Но тогда это несправедливо! Выходит, мы ему не нужны! Совсем! И никогда не были нужны.
— Именно это я хочу узнать, Гэл.
— Ладно. Скажи мне одно — если я откажусь идти с тобой, ты отправишься сам?
— Да, — ответил он тихо, но со своей обычной каменной упертостью высшего светлого существа.
— Отлично! — Ни на что другое я и не рассчитывал. — Тогда еще вопросик. Откуда полудемон знает о тех местах в Хаосе, где отражается время?
— Он видел их раньше. И показал мне сейчас. Всего лишь обрывки, смутные образы. — Энджи медленно повел рукой, как будто разгоняя пар или туман, клубящийся перед лицом. — Ничего нельзя понять. Нужно быть ближе, чувствовать временной поток. Погружаться в него.
— Он показал тебе прошлое?
Ангел устало потер лоб, вздохнул и отозвался нехотя:
— Сначала прошлое, а потом — будущее, из которого мы пришли.
— И что ты там увидел?
Энджи помолчал, как будто вспоминая. Потом очень тихо ответил:
— Ничего.
— Что значит ничего?
— Это значит — пустота, темнота, безмолвие…
Некоторое время мы сидели молча. «Пустота. Темнота. Безмолвие». Правда это, или безумный бред свихнувшегося полудемона? Ловкий обман ради убийственного путешествия в Хаос? Хочет всех спасти, вернув в прошлое? Или окончательно это прошлое поломать? А, может, шутки у него такие?!
— Мне надо поговорить с ним самому.
— Не веришь мне? — утомленно поинтересовался Энджи. Пожалуй, я видел его таким измотанным только после падения Белого города несколько тысяч лет назад. В глубоком будущем, которого, как он говорит, больше не существует.
— Хочу убедиться сам. Слушай, откуда ты знаешь, что он не наврал тебе?! Или, что эти видения — не ловкий трюк?! Да и вообще, последствия одного-единственного, жалкого Ритуала не могут быть такими страшными. А потом, я же помню будущее, значит, оно не могло исчезнуть до конца.
Энджи криво усмехнулся.
— Хотел бы разделять твой оптимизм.
Я поднялся, подошел к стене и стукнул по ней кулаком.
— Эй, ты, как там тебя! Могу я хотя бы знать, что происходит, перед тем, как соваться в Хаос?!
Камень дрогнул под моей рукой, разошелся в стороны, и я невольно отступил назад. Хозяин подземелья направлялся к нам собственной персоной. Передвигался он довольно своеобразно — держась за шеи двух мощных, рослых калибанов, с трудом переставляя тонкие, высохшие ноги. Звери ступали осторожно, медленно, стараясь не тряхнуть господина, приноравливаясь к его шагам. И это полудохлое убожество собирается в Хаос?!
Я почти с сочувствием наблюдал, как маг-полукровка устраивается на полу, прислонившись спиной к одному из зверей. Наконец, он уселся и заявил хрипло:
— Я требую помощи не для себя, а для вас самих.
Красные глаза встретились с моими.
— У тебя есть сомнения, оборотень? Твой друг тоже колебался до тех пор, пока не увидел. Хочешь увидеть сам? Убедиться?
Он щелкнул пальцами, и в воздухе передо мной открылось магическое «окно». Через такое можно наблюдать за происходящим в соседней комнате или на расстоянии в сотни миль, или даже (если хватает магического потенциала) в других мирах.
Сначала экран отражал только темноту. Я тупо таращился на плоский, черный квадрат, как будто вырезанный из угольной бумаги. Потом в центре загорелась крошечная точка, и сейчас же видение приобрело глубину. Я понял, что смотрю в бездну, подсвеченную далеким огнем.
Полудемон шевельнул когтистым пальцем. Свет стал приближаться, а вместе с ним сверху, сбоку, снизу, возникали бесформенные сгустки, обломки… полосы пыли, мерцающие, словно пригоршни алмазной крошки, реки жидкого огня, текущие рядом с застывшими кусками света. Покачиваясь на их волнах, проплыла скала, на которой возвышались развалины белого храма. Я успел разглядеть даже плеть зеленого винограда, уцепившуюся за обломок колонны.
Потом картинка смазалась: камни, сверкающая пыль, дорожки света и тьмы перемешались. Стало невозможно понять, где заканчивается одно и начинается другое. Казалось, «окно» вибрирует от силы, льющейся с той стороны. Тварь под моей шкурой шевельнулась, словно чувствуя это.
Колдун повел рукой, смещая ракурс обзора, и я увидел каменную громаду. Нечто невероятное, сложенное из неровных глыб. Между ними виднелись провалы. Некоторые были затянуты мерцающей сетью — ее шестигранные ячейки казалась сплетенными из серебряной проволоки, как соты в улье. Сеть подрагивала, словно от порывов ветра.
— Есть легенда, — полунасмешливо-полусерьезно произнес колдун, — что когда все зеркала окажутся сплетены воедино, вернется творец этого мира. Он станет смотреть в каждое, чтобы с помощью временных отражений познать самого себя, и время остановится. Для всех ныне живущих это будет означать конец.
— Бред! — Я незаметно перевел дыхание, все еще оглушенный увиденным. Покосился на ангела. Тот сидел неподвижно, с отсутствующим видом.
— Может быть, — не стал спорить полудемон. — Но пока у тебя еще есть возможность заглянуть и в будущее, и в прошлое.
Теперь я смотрел в одну из ячеек, выстроенную какой-то пчелой Хаоса. В черную пустоту, окруженную серебряной шестигранной рамой.
Я не успел понять, что хочу увидеть — прошлое, будущее или настоящее, как вдруг в «окне» появилась картина: заросшее черными ветвистыми кристаллами поле. Их отростки топорщились во все стороны тонкими колючками, с низкого неба лился серый свет, бежали клубящиеся облака.
Неожиданно одно из кристаллических «деревьев» задрожало. От толстого основания к вершине побежала трещина, и оно раскололось, осыпалось на землю множеством мелких осколков. В этот момент я увидел того, кто его разбил — тощего демона с израненными боками, и в его оскаленной морде с удивлением узнал собственные черты. «Моя» кровь, сочась из порезов, скатывалась вниз, но не долетала до земли, испаряясь в воздухе, превращаясь в струйки дыма, которые текли назад по следам беглеца.
Я присмотрелся и с содроганием увидел, что они вливаются в черную, жуткую бесформенную фигуру, плывущую за «мной» на расстоянии нескольких метров.
При взгляде на эту тварь в животе вдруг похолодело, сердце заколотилось почти у горла, и заныли ребра, как будто я мчался вместе с тем, похожим на меня.
Чем быстрее он бежал, с ужасом оглядываясь через плечо, тем сильнее ранился о кристаллы, и тем больше крови-дыма втекало в черного призрака, скользящего следом.
«От себя не убежишь» — неожиданно пришло мне в голову, и картина тут же погасла. Ячейку затянуло туманом. Вукодлак щелкнул пальцами, гася «окно».
Некоторое время я сидел в отупении, потом спросил тихо:
— Кто это был?
— Не знаю, — отозвался маг невозмутимо. — Но ты можешь узнать, если поможешь мне дойти туда.
— Почему бы тебе не отправиться самостоятельно?
— Потому что один я не дойду. — Он злобно оскалился, не хуже своих мохнатых слуг, и зыркнул на меня раздраженно. — Ангел видит проходы в другие миры, я дам магию, а ты… Личинка хаотической твари в твоей спине укажет дорогу. Она чувствует свой дом и будет стремиться туда.
Я убеждал себя, что согласился на это безумное путешествие исключительно из эгоистичных побуждений. Так, по крайней мере, хоть совесть была чиста. Если картина, которую я видел — будущее, то оно мне не понравилось. Бегать по колючим зарослям от призрака, питаемого собственной кровью, не то занятие, коему я хотел бы посвятить остаток дней.
Пора подвести итог. Атэру нет до нас дела. Молодой Буллфер оказался наглой, высокомерной скотиной. Энджи предвещает конец моего родного будущего. Тварь под шкурой мешает колдовать, и мы безудержно погружаемся в прошлое. Мне оставалось только одно — принять предложение. Отправиться в Хаос и развлечься там на полную катушку. Оправдать хоть как-то собственное существование. Возвыситься над всем миром, узнать его сокровенные тайны, помочь аватаре моего бывшего Хозяина осознать себя. И понять, в конце концов, какого Дьяво ла нас занесло во вчерашний день?!
С помощью своих звериных слуг маг поднялся, пробормотал что-то невразумительное, и в стене перед нами открылся ход. Узкий длинный коридор, полого уходящий во тьму.
— Дорога, ведущая вниз, приводит наверх? — скептически поинтересовался я.
— Хаос не вверху, — презрительно отозвался вукодлак, цепляясь за шеи калибанов. — И не внизу, как думают некоторые невежды. Он повсюду. Там. Или там, — он, по очереди, ткнул длинным когтем сначала в сторону одной стены, потом в противоположную. — Не имеет значения. Главное чувствовать, куда идти.
Я оглянулся на ангела, чтобы посмотреть, как тот реагирует на нахальное заявление полукровки. Но Энджи, по-прежнему, сидел неподвижно, сложив руки на коленях, и смотрел прямо перед собой. Лицо его было пустым.
— Эй, приятель, — я подошел к нему, пощелкал пальцами перед носом, тряхнул за плечо. — Очнись.
Он заморгал, приходя в себя, посмотрел на меня и сказал:
— Все хорошо. Просто я…
— Да, уже понял, ты задействовал внутренние резервы, — кивнул я. — Идем. Идем хоть куда-нибудь.
