Часть третья.

Испокон веков степи эти не принадлежат никому. Бесконечные, слегка холмистые и довольно-таки открытые равнины, открытые всем ветрам и невзгодам, поросшие жёсткой травой и тощими купами кустарника да чахлых деревьев в редких низинках у ручьёв, они наводят тоску своей унылостью и однообразием. Царство Света не спешит наложить загребущую лапу на здешние места, ибо ни толку от них, ни прибытку – а в случае чего защищать ровную местность ой как тяжело! Да и Королевство Хаоса тоже особо не горело желанием прибрать к себе эти бросовые земли. Пустошь, бесполезная и голая земля. Степь, одним словом. Вот так и вышло, что осталась она ничейной, пограничной, хотя и весьма широкой землёй, разделяющей двух давних и грозных соперников. И лишь иногда в ту или другую сторону проходят войска. То ли железная поступь идущих с восхода на закат легионов, закованных в воронёную сталь доспехов, сотрясает почву. То ли пешие и конные полки в блистающих латах выдвигаются в противоположную сторону – а все они спешили миновать Степь. Даже те, кто избегает короткого знакомства с коронными сыскарями, с унынием взирали на отвратительно незащищённые места – и спешили убраться подальше. Жулики ли, преступники или же порядочные контрабандисты, все морщились и направляли стопы поскорее отсюда. И всё же, и всё же. Внимательный и зоркий глаз, терпеливо озирающий волнующееся травянистое море, обнаружил бы здесь людей, и не только. Хоть и редко, а всё же негустые конские табуны кочевников мелькали в укромных местах, сторожко выпасаясь и постоянно будучи готовыми сорваться с места, укрыться от нескромного глаза. Два-три кочевых стойбища гуляли по степи, старательно уничтожая следы своего пребывания и даже перемещения. А мелькнувшая иной раз не в лад веяниям ветра и положению облаков тень наводила на мысль, что и существа зачарованного мира порой проходят тут. Может, бородатый гном из тайных подземных нор ищет редкую травку для своих кузнечных дел. А может, и легконогий эльф спешит куда по своим неведомым смертному делам. А возможно, просто кречет пролетел, отбросив крылами ненужную тень. Хотя, я бы вернее всего решил – померещилось. И посему не удивительно, что одинокий воин, проезжающий здесь в ту пору, когда степь расцвела после весенних дождей но ещё не совсем выгорела под летним зноем, нет-нет да и чувствовал на себе осторожные, словно соскальзывающие взгляды. Держа путь на ладонь правее восходящего солнышка, он равнодушно поглядывал на однообразный пейзаж. Иногда тренькал на маленькой цитре и вполголоса напевал немудрёные военные песни или печальные кабацкие баллады. Подрёмывал иной раз, покачиваясь в седле и с присущим лишь солдатам философским наплевательством относясь к возможным опасностям. И то – кочевникам не было никакого резона просто так нападать на крепкого темноволосого парня. Тем более что рукоять торчащего у седла здоровенного меча поблёскивала этакой потёртой и наводящей на мысль об изрядном опыте и умении ровностью. Да и боевой топор, притороченный с другой стороны, внушал уважение знающему взгляду. Наверное, и вовсе уж лишним было бы упомянуть о полированных, горящих на солнце добротных доспехах и припрятанных в разных местах сюрпризах вроде кинжала или небольшого арбалета. Кони – это да, другое дело. Оба чёрные, крепкой стати и горячего вида. Что основной, что заводной – они были изрядно выше низкорослых и злющих лохматых лошадок степняков и смотрелись бы рядом с ними как великаны в стае недомерок. Потому морщинистый, с продублёным невозмутимым лицом кочевник, втихомолку глядящий из-под прикрытия кустов, призадумался на миг – отчего бы это одинокий парень из Царства Света так вольготно едет в сторону Хаоса – но быстро выбросил всякие глупости из головы. Сколько веков враждуют оба великих государства, а степь вот она – ровная как стол и всё такая же вольная. И нет ей, казалось, ни конца ни края – ни во все стороны дивного и чудного мира, ни в молчаливой благосклонности богов.

Сержант как раз присел у котелка с исходящей духмяным паром кашей, чтобы снять пробу и дать традиционное «добро» на обед, как с караульной вышки кубарем слетел солдат с квадратными и блестящими от возбуждения глазами.

– Командир, светлые едут! Через полчаса будут здесь! – закричал он едва не в самое ухо молодым и насмерть перепуганным голосом. Чуть не выронив большую деревянную ложку, сержант тут же выправил свою оплошность и с треском огрел солдата по лбу.

– Чего орёшь? – досадливо рявкнул он. – Пошамать успеем. Сержант несуетливо и степенно, как делал уже бессчётные сотни раз, полез ложкой в котёл. Снял пробу, прожевал, полуприкрыв глаза и глядя куда-то за горизонт. Ну что ж, вот оно начинается сызнова – сначала приезжает несколько посыльных от светленьких. Вежливо да учтиво предлагают сдаться – а потом, получив само собой разумеющийся отказ, наваливаются всей силой. Да так, что у всей армии тёмного короля Олафа глаза на лоб полезут да затрещат от натуги жилы. И вновь граф ван Зее будет метаться с конными полками, затыкая дыры, прошибаемые в обороне грозными и умелыми бойцами в блистающих доспехах. Вновь изнемогать станет всё великое и славное королевство. И вновь на долгие годы почти обезлюдеют города и сёла – война свою дань собирает щедро, беспристрастно и с обеих сторон.

– Ну что ж… выходит, пришёл и наш черёд, – вздохнул сержант и, облизав ложку, спрятал за голенище. – В прошлую войну боги уберегли, теперь пришла пора отрабатывать жалованье сполна. И махнул рукой сигнальщику. На невысокий флагшток над вышкой заползли, лениво шевелясь на слабом полуденном ветерке, сразу два вымпела. Серо-белый, потёртый и родной сердцу (вернее, желудку) солдата «Обед». И ярко-алый с золотистым кончиком в углу треугольного полотнища «Вижу неприятеля». И у многих, завидевших его, дрогнуло и застыло на миг в душе человеческое «я». А на всех соседних вышках, стоящих в виду этой, продублировали тревожный сигнал, передавая холодящую жилы весть дальше и дальше – до самого сердца королевства и в Железный Замок короля, да продлят боги жизнь его. Застава на дороге, почти тотчас же растворяющейся в раскинувшейся на закате Степи, вовсе не отличалась ни многочисленностью, ни отборными вояками. Так, обычный пограничный отряд, живущий в длинной бревенчатой избушке и изо дня в день несущий рутинную службу. Но угрюмо поедающие наваристую, с луком и шкварками кашу солдаты сейчас хмуро молчали. Лишь иногда звякала ложка или еле слышно вздыхали молодые – а таковых тут было больше половины. «И вот с таким сбродом в драку лезть?» – сержант незаметно обвёл взглядом свою полусотню. – «Десяток крепких рубак, а остальные зелень такая, что просто тьфу!». Он незаметно поморщился. Хоть и гонял да учил молодёжь, и теперь они запросто раскатают в блин разбойную банду или отряд торговцев дурью, но против бойцов из Царства Света этого мало, ох мало! Те ж, светленькие, вояки отменные. Да и сюда меньше чем по десять тысяч не ездят… Он призадумался, вспоминая прошлую войну, когда сам ещё крепко сбитым юнцом попал в седьмой пехотный. Хлебнули лиха, конечно. Однако ж барон ван Хольм молодняк на убой гнать не спешил. Маневрировал, выбирал самое удобное для атаки или обороны место и время, берёг войска. Давал набраться боевого опыта. Хотя, когда нужно было, не щадил – и хотя в конце концов светлые отбились, кровью умылись изрядно. Обратно в родное тёмное королевство армия возвращалась ежели не с победой – то со славой точно. И вспомнил сержант себя – уже не юношу, но свежеиспечённого десятника с двумя красными нашивками за тяжёлые сражения да одной жёлтой – за дырку в ноге. И с какой гордостью он вёл свох пропылённых и потрёпанных, но непобеждённых орлов по мощёной чёрным гранитом площади. Мимо Железного Дворца, откуда на них светлеющим взором смотрел сам король.

– Ну что ж, грех жаловаться, как говорится, – пробормотал он в выгоревшие на солнце усы. – Пожил славно, чести не уронил, да ещё и никак не меньше, чем десяток детишек соорудил. Конечно, добрая половина их родилась и выросла на землях Света в завоёванных деревнях и городах, кои потом пришлось вернуть напирающим легионам в полированных доспехах под бело-синим штандартом. А потом выдержать долгий путь на восход через выжженую солнцем Степь под почти непрерывными ударами конницы. Сержант, прикрыв глаза ладонью, поднял взор вверх. Но Эрик с высоты вышки, так нелепо смотрящейся в яркой и бездонной лазури, подал успокоительный знак – службу знаю, командир! Соседи оповещены, настроение бодрое, не подведём. А сам, ухмыляясь чернявой рожей, сноровисто наворачивал из доставленного ему туда котелка. Тоже бравый вояка, хоть в ту войну и не встречались. Благодушно вздохнув, сержант встал и осмотрелся хозяйским глазом. Но дополнительных распоряжений или указаний не потребовалось. Десятники своё дело знали туго, а уж при вести о светлых солдаты носились как угорелые. А над вышкой чёрный флаг с железной короной в нём высился особо гордо и надменно, грозя вечным небесам и неведомым врагам. Прикинув, что ещё успеет выкурить трубочку, старый служака поправил на себе воронёную кольчугу и вышел на дорогу, в тень караульной вышки. Вот так его, слегка расставившего по-хозяйски ноги и равнодушно попыхивающего дымком, и завидел одинокий всадник – в неистово сверкающих на солнце доспехах и о двух чёрных могучих конях. Сержант, потягивая горьковатый дух из старого мундштука с привычной губам протёртой выемкой, озадаченно хмыкнул. Странное дело – у всадника на копье не обнаружилось ненавистного бело-синего штандарта! А ведь стервецы эти светленькие обычно появляются, не преминув воздеть к самым небесам свою тряпку… Он цепко и внимательно осмотрел подъезжающего, уважительно оценив добротное и надёжное оружие, лёгкие доспехи и чудо-коней, на коих хоть бы и самому королю прокатиться не грех. Приезжий оказался молодым парнем несомненно благородного вида – ишь как горделиво в седле держится! Однако первая же встреча двух взглядов подсказала бывалому сержанту, что опытом этот чужак вряд ли уступит ему самому. Хм-м, непонятное дело… Подъехав, парень некоторое время разглядывал одиноко стоящего на дороге сержанта, облитого чёрной кольчугой и в ответ с ненавистью и сомнением рассматривающего дерзкого пришельца. Бросил беглый взгляд и на сдвоенную шеренгу копейщиков – сержант их не видел, но знал точно, что полусотня стоит позади него, построенная так ровно, что не придрался бы даже глаз полковника.

– Здорово, служивые! – в серых глазах всажника мелькнула то ли насмешка, то ли одобрение. Сержант не успел рассмотреть точно, что же там было, в холодных, равнодушных и отчего-то знакомых глазах, но по вспотевшей спине пронёсся еле заметный холодок облегчения. Не сегодня. Не сегодня идти ему в полночь по Тропе Отчаяния.

– Не могу пожелать того же вашей светлости, – процедил он и просто отсалютовал мечом. И по еле изменившейся осанке своего сержанта солдаты поняли то же самое – не сегодня. Заметил это и всадник, потому как откровенно ухмыльнулся и продолжил:

– Как бы мне почирикать с вашим самым старшим? А сам спрыгнул, нахал, из седла и спокойно вытащил из чехла флягу. Сержант обернулся, шевельнул бровью. Эрик наверху вышки не один год знал его, посему прекрасно понял. Тревожный алый вымпел пополз вниз, а взамен в синеву неба под чёрный флаг выполз треугольник «Командира ко мне». Сняв крышку и вынув пробку, молодой приезжий пару раз отхлебнул воды, поморщился. Да уж, хоть лето и кончилось, но солнце шпарит ещё вовсю – да так, что вода едва не закипает во фляге, а мозги плывут от жары под раскалённым шлемом. Правда, этот непонятный лорд из Царства Света приехал без шлема, да и вообще вёл себя так, словно запросто подъехать к передовой заставе Королевства Хаоса и мирно поговорить ему было вовсе уж плёвым делом.

– Вода найдётся коней напоить? – осведомился приезжий. Сержант прикинул, что для богатенького сынка из стана врагов он ни за что бы и капли не дал – но благородных животных морить жаждой, это уж вовсе не по-людски. А посему по его знаку двое молодых солдат выскочили из строя, умчались в лощину, укрытую неуместно зелёным на фоне выгоревшей степи кустарником, и вскоре приволокли от источника два кожаных ведра, сразу запотевших и роняющих алмазно поблёскивающие капли. Время тянулось так же неспешно, как и полёт кречета, лениво нарезающего круги в небе. Стекали капельки пота по жёстким и загорелым солдатским лицам, ручейки по крепким солдатским спинам, и вот наконец в почти звенящей тишине заслышался топот копыт. Капитан пограничной стражи спрыгнул с коня, небрежно бросил поаводья чуть замешкавшемуся, всегда сопровождающему офицера магу и подошёл. Вот тут сержант отсалютовал по всй форме, да ещё и с заметными только опытному взгляду знаками особого уважения. Шутка ли – под командованием ещё юного и безусого лейтенанта нынешний сержант отмахал не одну тысячу лиг и рубился не в одной схватке…

– Ваше превосходительство, тут рыцарь от светлых, и вроде не воинственно настроен. Потребовал начальство да воды коней напоить. Что и было предоставлено! – твёрдым, но негромким голосом доложил сержант – чего по жаре да в тишине глотку драть? Офицер кивнул, дружески хлопнул своего одного из своих самых надёжных да опытных вояк по плечу. Мол, расслабься, разберусь. И, быстро осмотрев блистающего слепящим сиянием полированных доспехов чужака, неспешно подошёл. Сапоги его вздымали из степной дороги лёгенькие облачка светлой пыли, а сам он прикидывал – во что же это всё выльется?

Гуго смотрел на приближающегося обманчиво-расслабленной походкой немолодого офицера и усмехнулся своим мыслям – ведь прямо руки чешутся выхватить из чехла чуть касающийся плеча, зовущий в битву топор и пройтись разящим вихрем по этим чёрным солдатам. Он ничуть не обманывался насчёт их численности. И всё же обычным бойцам нечего было противопоставить одному из лучших клинков Царства Света – пусть даже вооружённому не любимым мечом, оставшимся с той стороны коня, а боевым топором. Уж секирами он махать умел и, чего греха таить, любил. Тем временем офицер подошёл и отсалютовал, отдавая честь не столько сыну благородного рода, сколько грозному сопернику. Но в ответ на предложение назваться полным именем Гуго только покачал головой.

– Не стоит, право – за такие знания ваш же король может приказать смахнуть головы не только посвящённым в эту тайну, но даже и заподозренным. А на вопрос о цели визита усмехнулся.

– Да повидать бы тёмного короля Олафа, перекинуться парой слов. Коней вот, – он похлопал по чёрной лоснящейся шкуре. – В подарок передать. Офицер, безуспешно скрывая изумление, осторожно ответствовал, что по землям славного Королевства Хаоса выходцы из светлых земель могут передвигаться только в цепях или на погребальных телегах.

– А я прибыл как частное лицо. Как дворянин – предположим, путешественник. Намерен осмотреть достопримечательности, попробовать вина с ваших виноградников, да засвидетельствовать по пути должное уважение хоть чужому, но королю. Кивнув в знак того, что понял, офицер призадумался. Ход его мыслей Гуго предугадывал почти верно. На шпиона или дознатчика он никак похож не был, а в политику черноплащнику лезть никоим боком не хотелось. И в конце концов после осторожных маневров да намёков двое сошлись на том, что есть тут неподалёку приграничный городок. Можно пока поехать туда, пожить пару дней, пока не прибудет кто-нибудь из столицы и не примет решение.

– Барон ван Хольм лично, – безапелляционно сказал Гуго хриплым от жары голосом. – Или граф ван Зее – с остальными даже и говорить не стану. Дальнейшие переговоры привели к тому, что Гуго согласился снять сверкающие доспехи и ограничиться серого цвета лёгкой походной кольчугой – чтобы народ не пугать да не провоцировать. А офицер дал слово дворянина, что приехавший с миром благородный рыцарь будет в безопасности. На том и порешили. Принц не без облегчения снял изрядно оттягивающее плечи железо, забросил в специально для этих целей приспособленную дорожную суму крепкой кожи. Затем надел свою старенькую кольчугу, потянулся, улыбнувшись ощущению лёгкости. А в это время офицер отошёл чуть назад и вполголоса совещался со своим магом.

– Ничего не понимаю, ваша светлость, – шепнул тот. – Оба шара подмаргивают – но что не маг, готов голову на отруб дать. И в самом деле – два небольших прозрачных шара, изготовленные неведомым образом в столице, в подвалах скрюченной и страшной магички Босхи, тускло мерцали. Если тот, что закреплён на дощечке и обведён кольцом белой краски и должен был сигнализировать об обладании испытуемым силой Царства Света, никого не удивил… то налившийся ночью такой же, обведённый кольцом мрака, явно свидетельствовал о принадлежности к высшим слоям власти самого Королевства Хаоса.

– Чудные дела, – вздрогнул офицер. – И впрямь опрометчиво было бы допытываться имени от такого – ведь выходит, что его Сила прошибает даже испытательные шары… Маг в чёрном, ужасно неудобном в такую жару балахоне поджал губы и промолчал. Вполне могли бы быть и другие объяснения, но лезть в такие дела и впрямь не стоило.

– В любом случае с этого парня даже волос упасть не должен, – заметил он.

– Охранять надобно, как самого короля. Согласно покивав, офицер вновь отправился на переговоры.

Гуго сидел на балконе в тени вьющегося, буйно заплёвшего всю двухэтажную гостиницу растения с пятиугольными зелёно-лиловыми листьями и терзал свою цитру. Мало того, он ещё и горланил песню, наспех подобранную на мотив здешнего королевского марша. Вдобавок к тому непотребству, что слова он нарочно подобрал самые разухабистые, так добронравным девицам с порядочными горожанами слушать её и вовсе было бы зазорно. Но лужёная глотка мающегося бездельем принца разносила по всему городку неприличные куплеты, вгоняя в краску одних и заставляя ужмыльнуться других.

– Да пусть горло дерёт, – двое стражников на углу заржали, едва не потеряв свои копья, когда зычный голос второй день буйно гуляющего лорда оповестил округу, что творили с огурцами две девицы тёмной ночью. – Помнишь, как мы в Скавеле после дела отрывались? Парень в своём праве… Сказать по правде, Гуго вовсе уж не отличался буйным нравом, как он хотел показать окружающим. А вот проверить их реакцию на лёгонькую крамолу, да пощупать – насколько же простирается здешняя долготерпимость, это вот оно самое и было. Ибо королевский марш тут почитался едва ли не святыней. Но народ и солдаты оказались такими же точно родными и милыми сердцу раздолбаями, коими хоть пруд пруди и в родном Царстве Света. Родном ли? Принц так задумался, что едва не сбился с ритма. Но мгновенно выправился и тут же в весьма фривольной интерпретации вплёл в песню куплеты, услышанные в до поросячьего визга надравшейся моряцкой компании в таверне старины Фабио. Эх, как же далеко до утопающего в зелени Ривердэйла! Да и Лорндэйл, столицу, если вдуматься, домом тоже назвать язык как-то не поворачивался. Как ни крути, а столь понравившийся чужой остров, славящийся на весь мир вином и удобным расположением, больше подходил на роль милого сердцу пристанища. Но коль матушка Изольда сказала, что пусть остаётся сыну… При воспоминании о матери сердце сына потеплело. И руки сами собой плавно и незаметно перевели мелодию чеканного марша в мягкие и напевные переливы песен родного баронства. Заметив это, Гуго тотчас исправил свою оплошность, вернувшись к столь почитаемой здесь музыке – но так, что в его исполнении она уж очень стала походить на известную во всём мире разудалую и похабную песенку о пастушке Мэри и удалом драгуне. Под балконом остановился всадник. Уронив поводья, он некоторое время вслушивался в разливающуюся в вечереющем воздухе музыку, а затем осведомился:

– Гуляем помаленьку, лорд? Перегнувшись через увитые зеленью перила, Гуго узрел в седле крепко сбитого мужчину с неуловимо властной осанкой. Спокойный и чуть равнодушный взгляд того в свою очередь обежал принца, на миг споткнувшись на его серых глазах.

– А, барон! Поднимайтесь, тут ещё есть что-то достойное нашего с вами внимания, – и он выразительно звякнул бутылками. Барон ван Хольм – а это был именно он собственной персоной – усмехнулся, по-прежнему сохраняя цепкий и внимательный взгляд. Кивнув, спрыгнул с коня. Бросил поводья подскочившему солдату и пошёл ко входу в постоялый двор уверенной поступью знающего себе цену человека. Ещё бы – один из лучших полководцев тёмного королевства, ученик графа ван Зее. А уж о том уважительно отзывался даже барон Твидлих, немало шишек заработавший в столкновениях с ним… Хотя у Гуго при себе имелся большой, размерами более похожий на кисет кошель с ценящимся во всём мире металлом и даже парой векселей здешних банков, добытых графиней Люцией у шастающих по всем морям купцов, хозяин заведения снабжал молодого лорда всем необходимым абсолютно бесплатно. Правда, с философским выражением лица. Понятное дело – офицер шепнул что надо или повелел представить полный счёт позднее. В дверь номера постучали.

– Не заперто! – рявкнул Гуго так, что перепуганные голуби взлетели с пыльной, кое-как мощёной улицы. Барон вошёл в комнату. Заметив, что молодой нахал даже и не подумал не то, чтобы вернуться с балкона, но даже и встать, он усмехнулся. Скинул перчатки, небрежно бросив их на столик, и проследовал наружу. Гуго ногой подвинул ему лёгкое плетёное кресло и в руках продемонстрировал две бутылки, с эдаким лёгким вопросом приподняв бровь. Ван Хольм предпочёл белое вино, тем более что посуда запотела от прохлады. Пробка оказалась удалена со сноровкой, свидетельствующей о немалом опыте. И тут же призывное, знакомое и милое сердцу журчание раздалось над парой чистых бокалов. А барон миолётно призадумался, отчего молодой человек даже не озаботился ничем из беззаботно оставшегося в комнате оружия. Но взглянув в глаза поближе, счёл что это не столько от уверенности в собственной безопасности, сколько как демонстрация, что этот светлый и голыми руками свернёт опытному воину шею, как цыплёнку. И ван Хольм начал потихоньку проникаться к этому ещё непонятному лорду тем уважением, о коем твердил ему офицер два дня тому. Разумеется, офицер и сын знатного лорда вовсе не прибывал лично в столицу королевства, славный и богатый Эксер. Говорили через сияющее радужными разводами зеркало, накрытое понятными только магикам заклинаниями. И вот теперь могучий барон убеждался, что чутьё его не обмануло. Ибо после нескольких обязательных, дежурных фраз вежливости сразу стало видно, что молодому человеку отнюдь не в новинку вращаться в самых высших сферах. Непринуждённость в изысканном и в то же время ни к чему не обязывающем разговоре, умение тонко сплетать оттенки смыслов и расцвечивать их искорками мысли. Изящество манер и одновременно суровая простота воина – всё это наводило на мысли. Очень и очень тревожные мысли. Итак, что же мы имеем? Молодой крепкий парень, древностью рода как минимум не уступающий самому барону. Не из тех писаных красавчиков, чьи услуги так щедро оплачивают увядающие дамочки, но и отнюдь не простая крестьянская морда. Боец такого уровня, что не хотелось бы попадаться под такого в сражении или дуэли. Образован по высшему классу – даже сам ван Хольм вряд ли смог бы в приличном обществе на лету цитировать ле Бодуэна или эльфийские сонеты без риска нарваться на поправку или уточнение. Лицо неуловимо знакомое, хотя серые глаза неоспоримо говорят о принадлежности к Царству Света. А пуще всего – некая слабо уловимая небрежность в обращении, которая человека знающего настораживает сразу и надолго… В конце концов Гуго, заметив становящуюся всё более заметной и даже неприличной задумчивость ван Хольма, с бледной тенью улыбки на устах заметил:

– Не ломайте голову, барон. Если будете присутствовать при моём разговоре с королём Олафом, своими ушами всё и услышите. Самого ван Хольма изрядно покоробило такое небрежное упоминание о наводящем ужас на весь мир великом короле, сидящем на железном троне в своём дворце воронёной стали. Но он лишь залпом допил свой бокал, наслаждаясь прохладой и покоем после бешеной скачки через полстраны. Барон только вздохнул. Самое умное, что он мог сделать – это промолчать. И он оказался умницей.

– Никогда не любил загадок, разрешить кои самостоятельно не могу, – задумчиво пробормотал один из двух всадников, вырвавшихся вперёд небольшого отряда конницы. Назад неспешно уплывали перелески и поросшие дубами холмы. Дорога нанизывала всё это на себя, словно ловкий повар надевал сосиски на длинный вертел. А сама тянулась и тянулась вперёд, где в неведомой дали упиралась в высокие и широкие чёрные ворота Эксера. Гуго, настоявший, что спешить особо некуда, а ему хотелось бы посмотреть славное Королевство Хаоса своими глазами, пожал плечами.

– Вы имеете в виду, барон, что нет человека – нет проблемы? Ван Хольм ухмыльнулся.

– Очень метко сказано, сир Майкл. Очень метко. Но я получил указание не спешить с выводами. Он обернулся, сделал сопровождающим знак «привал» и свернул у протекающего под мостом ручья вверх по течению. Спешились, беззаботно оставив коней вниманию солдат, и оба дворянина прошлись в тени деревьев, дабы немного размять ноги, пока будет готов небогатый, но сытный походный обед. Позади остались примыкающие к Степи пустоши, поросшие жёсткой пыльной травой. Уже пошли перелески и дубравы, а погода наконец-то смилостивилась к путешественникам. На смену солнцу хоть и не пришли осенние дожди, но облака закрыли землю от лучей солнца. И по прохладе ехать оказалось весьма и весьма приятно. Уже проехали и редкие замки здешних лордов – полунищих, но тем не менее гордых, словно в их жилах течёт королевская кровь. Встречали и огромные стада овец, и табуны лошадей, и поселения людей – то ли захудалые деревни, то ли уж очень разросшиеся хутора. Земля здесь была ещё скудной по сравнению с центральными и южными областями королевства, посему основным богатством почитался выпасаемый на пастбищах скот. И тем не менее, на дороге регулярно встречались королевские патрули под чёрным штандартом, а в ключевых точках – у мостов и переправ, колодцев и солончаков стояли крепкие бревенчатые форты. И судя по взгляду Гуго, службу там несли исправно.

– Очень благоразумное решение, – кивнул он после несколько затянувшейся паузы в беседе. Подбежавший солдат гостеприимным жестом предложил начальству и их таинственному гостю пойти отобедать. По-серьёзному не готовили, лишь разогревали над огнём прихваченные из постоялых дворов да поселений припасы, а посему время экономили изрядно. После обеда дорога потянулась как-то веселее, тем более что барон разрешил откупорить бутылочку старого вина. По мнению самого «сира Майкла», бутылочка оказалась более чем скромных размеров, хотя и весьма приличного качества. Правда, за здоровье короля Олафа он пить отказался.

– Это уж слишком, барон, – он пожал плечами. – Всё-таки для дворянина притворство или ложь это уже чересчур. Ван Хольм счёл сей довод весьма разумным, а посему выпили за популярную в армиях всех стран и капризную госпожу Удачу, по второй – за женщин, а после третьего тоста за здоровье присутствующих вино закончилось. Но под ставшим уже ощутимо зябким ветерком ехать оказалось весьма приятно, и хорошее настроение обоим не испортила то и дело срывающаяся сверху мелкая морось. И кавалькада всадников под чёрным стягом неторопливо углублялась в серединные области Королевства Хаоса.