Любопытство, как известно, сгубило кошку. Нет – Фиона, таки забравшаяся в спальню к своему ненаглядному, не погибла. Но с присущей ей милой настойчивостью она опрометчиво выпытала у принца – какую же именно ночь любви он обещал ещё той Челине? И поплатилась за это. Именно такой ночью, вернее – таким вечером. Краснея и бледнея от смущения, готовая провалиться сквозь мокрые простыни аж на первый этаж и даже глубже – прямо в пещеру с Зеркалом, она засмеялась негромко – сквозь слёзы.

– Такого бурного финала – я от себя не ожидала… Отдышавшись и немного придя в себя, кое-как вскочила, пошатываясь, и смущённо принялась колдовать. Когда всё лишнее исчезло, и даже следы, она, обняв своего любовника, попыталась уснуть, немного алея от стыда.

– Ну знаешь, дорогой… Хотя не скрою – никто ещё таким изящным и приятным образом не назвал меня полной б***ью. Подозрительно покосившись на измотанного, но так и не побеждённого Воина, она с надеждой спросила:

– Мир? Гуго открыл один глаз, хитро посмотрел на неё, и притянул к себе под бок. Обнял, приласкал нежно, затем вздохнул.

– Ладно – мир. На сегодня. Но полночь уже настаёт, и весьма скоро.

– Пощады! – в сладком ужасе застонала Ведьма, трепеща и закатывая глаза.

– Пленных не берём! – грозно шепнули в ушко чьи-то губы. Ой, мама, пропала я! Но тут он смилостивился.

– Ну ладно, ладно – спим, рыжая ты моя, ненаглядная прелесть. Единственная и неповторимая в своём роде… Ну как тут, прищурив зелёные глаза, не мурлыкнуть от удовольствия на весь мир? Мурррррр!!!

В ночном море, дрожа и мерцая, отражались огоньки звёзд. Меж них ловко лавировали невидимые в темноте рыбацкие судёнышки, вышедшие на ночной лов. Но огни их факелов, коими они заманивали в свои сети маленькую рыбку с труднопроизносимым местным названием, словно светлячки кружили тут и там. Сидя на вершине холма, выспавшаяся за день Берта на всякий случай прикинула – можно ли это нарисовать? С трудом, но можно… Внизу, где-то поблизости, раздался шорох, и рядом с ней на траву опустилась графиня. Некоторое время она смотрела вдаль, чуть улыбаясь, а затем спросила:

– Что я тебе должна, чтобы ты нарисовала меня немного… привлекательнее? Берта заинтересованно повернула голову. Вопрос, конечно, интересный…

– Умнице вовсе не надо быть красавицей. К тому же ты вовсе не дурнушка, хотя да – рядом с Мальвой даже поставить нельзя. Люция печально усмехнулась.

– И всё же? Пусть я буду уступать любой из вас, но – ненамного. Надеюсь, как женщина ты меня понимаешь? Немного задумавшись, Берта вновь подняла голову.

– Скинь платье – света звёзд мне достаточно. Внимательно и дотошно осмотрев графиню, сказала повернуться ей в профиль. Затем снова осмотрела со всех сторон.

– Достаточно. Что ж – основа неплохая, хоть ты и худущая. В принципе, чуть подправить мордашку, немного пышнее попку, ну и ещё пару штрихов… Это возможно. Накинув вновь простое короткое платье, графиня села рядом. Вроде бы ненароком коснулась кружев на том месте, где у женщины должна быть грудь.

– И чуть здесь. Какова будет цена?

– Здесь само собой. А цена… Вновь глядя на мерцающее огоньками море, Берта задумалась. В принципе, услуги Умницы всегда будут нужны кому-то. Так что постель её пустовать отнюдь не будет. И там перебывают все – ну, пожалуй, кроме Королевы. А это значит – ситуацию надо прояснить…

– Расскажи мне то, чего я не знаю. Графиня задумалась на миг, встряхнула волосами и усмехнулась.

– Ну смотри – сама напросилась. У тебя прекрасные волосы, нежный смех, незабываемые глаза. Это всё так нравится Воину. А теперь подумай – кого он любит в тебе?

– Маму. Глаза Люции иронически сощурились, а смех её приласкал траву на холме.

– Нет, милочка – не маму. Когда он перестанет быть сыном, он станет Воином – и будет непобедим. По крайней мере, в бою. Но он всего лишь солдат, а солдату нужен командир. И в то же время Воин не потерпит над собой иной власти, нежели Королева. Берта задумчиво кивнула. Что ж, об этом можно было бы и догадаться…

– Понимаю. Он будет её единственным, но самым верным Воином. И трон её будет незыблемым. Но без Короля. А что светит мне, как Художнице, когда я перестану быть её дочерью? Графиня вздохнула и отвела взгляд.

– Вы с Королевой вдребезги разругаетесь из-за Сказочника. Просто жутко разругаетесь. Однако! От таких известий впору впасть в отчаяние. Одно дело – поссориться с матушкой, в глубине души зная – всё пройдёт. Прибежишь к ней, покаешься-подластишься, и мир опять станет розовым и прекрасным. А тут… рассчитывать только на себя? Ещё и потерять Алекса? В таких условиях принцессы не выживают, даже если Королева сразу не прикажет суровому Воину смахнуть чью-то бедную головушку. Верно истолковав её мысли, Люция улыбнулась.

– Не всё так печально. Без Художницы не обойтись – только она может нарисовать на старом холсте новый мир. Прекрасный, как детская мечта, но полностью реальный и целиком настоящий. Улучшать его постепенно, усовершенствовать. И ради этого Королева будет тебя терпеть. Откинувшись назад, Берта опёрлась на локти, спиной ощущая сквозь платье сухие травинки. Вздохнула, подняла взор к небу, нашла мать-медведицу. Сделала ей зловеще красные глаза. А проказливому медвежонку, для разнообразия – серые. К собакам охотника добавилась ещё одна – жёлто-песочная, а под мачтой Фрегата кокетливо зажёгся зелёный, как глаза стервы Фионы, фонарик.

– Как ты это делаешь – даже я не могу понять. А Учитель завистливо хмурится только, – зачарованно выдохнула Умница.

– И я тоже не знаю. Но кажется, от отчаяния на меня накатило вдохновение… Встань и сними всё. Встряхнув головой и решительно разметав по плечам свои волосы, Художница принялась перекраивать вязкую ткань реальности. Высунув от усердия язычок, нежными пальчиками она прошлась по женскому телу, выстраивая его в соответствии со своими понятиями о красоте. Ещё чуток здесь… хм, а я сама не обзавидуюсь? Да ладно, Умница – хоть я и ревную тебя немного к тому, кто пока ещё мой брат, но во мне нет зла. Пусть это будет мой подарок тебе, всем твоим любовникам и любовницам, да и ему заодно… Вау, а довольно миленько! А если ещё и так… Ух ты! Теперь глазки, и не закрывай, вредина… Знаю, знаю – тебе хорошо – но потерпи. Раздвинь ножки… бёдра ничего, а вот тут сделаем – да хотя бы вот так, и пусть Мальва лопнет от зависти! Хотя при чём тут она? Братец никогда не любил кукол…

– Вот так. Ну-ка, повернись… родинку на попке долой – она тебе не идёт, а вот чуть выше – очень даже. Всё, закончили – быстренько и со вкусом. После финального штриха Умница всё-таки не сдержала стона наслаждения и чуть не упала. Берта, опомнившись, поймала её и посадила на смятую одежду. Отдышавшись немного, Люция слабо вздохнула и открыла глаза.

– Это было прекрасно. Спасибо – и за это тоже… Провела по себе ладонями, смущённо улыбнулась.

– Ой, платье на грудь не налезет. Как я завидовала Санни – не могу передать. Берта тоже улыбнулась, разглядывая в свете звёзд свою первую настоящую работу.

– На попке тоже треснет, так что вернёшься домой в одних лохмотьях. Да, не удивляйся ещё кое-чему – это мой подарок от всей души. И это будет только у тебя. В зеркале увидишь и оценишь, а пока растрави-ка, Умница, своё любопытство. И она так весело и заразительно рассмеялась, что смех Люции радостно переплёлся с её звонким голосом.

– Ой, я просто умру от нетерпения, не дойду до дома. Встав, она шепнула заклинание, очертила пальчиком в воздухе большой круг. Повернувшись пару раз перед замерцавшим зеркалом, восхищённо ахнула. Берта, полулёжа в траве и покусывая стебелёк, с улыбкой наблюдала за ней и улыбалась, чувствуя, как из неё медленно уходит Сила и вдохновение.

– Ты не ахай, голубушка. Над Куклой мне придётся работать как проклятой – сказано Красавица, значит так и будет. Да и себя грех обижать. А как про Королеву подумаю, так и вовсе тоска берёт… Графиня убрала долой зеркало. Поёжившись от ночной прохлады, нырнула обратно в платье. Ну да – кое-где треснуло, а лиф вообще пришлось надорвать. Зато на талии болтаться стало. Да ничего – магией какой-нибудь прикроется… И точно, Люция прошептала что-то, окуталась тёмным полупрозрачным облаком. Плюхнулась рядом в траву и возбуждённо выдохнула.

– Это даже лучше, чем я мечтала… Мой долг тебе взлетел просто на неоплатную высоту. Рассказать ещё что-нибудь?

– Давай! – Берта заинтересованно привстала, усевшись рядом. Оказалось, что хотя тяга к Сказочнику и не исчезнет, Художница всегда сможет найти защиту и утешение у Воина – наверное, на остатках старых чувств. Но для этого придётся поработать ой как немало – потеснить Ведьму в его большом сердце нелегко.

– А совсем – удастся? Взглянув в глаза, Люция отрицательно покачала головой и процитировала разухабистую полковую песенку.

– Удел солдата – шлюха! Хмыкнув, Берта не смогла не согласиться. Эта зеленоглазая кошка как раз она и есть. Будет гулять налево и направо – но всегда виться вокруг Воина.

– Но ты не радуйся сильно – ты тоже уже ощущаешь свой просыпающийся бешеный темперамент. Ей положено как волшебнице, а тебе – как тонкой натуре искусства. Так что будешь гулёна ещё из тех… Подумав чуть, Берта не смогла с ней не согласиться. Чуть покраснев, она улыбнулась смущённо своим мыслям. Говоришь, на спинке поработать… Но оказалось, что ночь откровений отнюдь не закончилась.

– Но ты единственная, кто сможет менять свой облик всегда, и так, как захочешь. Ведь ты не только Художница – но и одновременно Принцесса. Так же как Мальва – и Красавица, и Кукла, и Принцесса сразу.

– А если я решу принять облик Королевы? Улыбку с лица Люции сдуло словно ветром. Она мигом посерьёзнела, обдумывая слова Берты.

– Не стоит. Тогда тебя вряд ли сможет защитить даже Воин. Хотя нет – можно, но только для него. И без знаменитых алмазных серёжек. Но не советую – ревность Королевы, тем более такой – не шутка. Лучше сразу повесься, если неймётся – меньше мучиться будешь. И всё же беседа после некоторой паузы потекла дальше. Да – Принцем быть хорошо. Но без надежды стать Королём. Хотя в качестве утешения Красавица всегда, или почти всегда будет рядом. Штучка, между нами, тоже ещё из тех. Ведь вполне возможно, что подаренный ею перстень, обладающий свойством обнаруживать яды – это не просто так. Холодея сердцем и замирая от сладкого ужаса, Художница слушала откровения Умницы. И что придётся наказывать Учителя за придуманную им квинтэссенцию дурманной травы, и какую интригу с последующей дракой наверняка устроит Челина

– Червовая Дама. А между всеми с тонкой улыбкой будет блуждать Рыжая Ведьма, ведь как ни крути, а самая сильная волшебница. А там подрастёт Граф – то-то кутерьма завертится!

– Бр-р-р! Тысячу раз права была Фиона – змеиное кубло. И я тоже кобра соответственная, – проворчала Берта и покачала головой. Люция встала, потянулась с наслаждением и заразительно, ещё раз провела по телу ладонями.

– Ох, кажется, я буду ревновать саму себя – ко всем… Не переживай, этим, что сейчас берегут наш мир – думаешь, им легче? А вообще – пошли-ка. Там у меня в подвале есть один бочоночек… из тех сортов вина, что не достаётся даже королям – только для себя.

– Бедные короли… – хохотнула Берта и тоже поднялась.

Гуго проснулся от предутренней прохлады. Отобрал у сонно заворчавшей Фионы уголок одеяла, прислушался к весёлому женскому хохоту, доносящемуся откуда-то снизу. Затем тихонько, словно крадущийся тигр, всё же вылез из постели. Оделся, навесил за спину привычную тяжесть клинка, и вышел в дверь, стараясь не усмехнуться при виде двух зелёных огоньков, еле заметно блеснувших из постели. Звуки голосов привели его в погреба. Подивившись обилию и размерам хранящихся здесь бочек, а также тысячам лежащих на стеллажах бутылок, он проскользнул в последнюю подземную камеру. Ориентируясь больше на слух и чутьё, чем на скудные отблески факелов впереди, обошёл какой-то странный, наверняка виноградарский пресс и выглянул из-за него. Принюхался – всё верно. Девицы накушались, что называется, вдрызг. А ещё благородные… Мальва, Берта и – о-ох, какая стала Люция! – все три в весьма скудной одежде расположились вокруг небольшого симпатичного бочонка с ковшиками в руках и явно с намерением прикончить его прежде, чем придёт рассвет. Возможно, их и придётся отпаивать наутро, но судя по запаху, свидетельствующему об отменном качестве вина – возможно, и нет. Мальва покачала головой.

– Я догадывалась, Берта, что ты хочешь моей смерти. Но чтобы таким извращённым способом – умереть от зависти к Люции… Все три дамочки неприлично захохотали и сдвинули вместе посуду. Выждав, пока они опустошат ковшики (негоже всякие сюрпризы под руку устраивать), он вышел из-за укрытия с самым беззаботным видом.

– Привет! Обмываем первенца? – и кивнул на просто очаровательно похорошевшую графиню. С трудом сфокусировав на нём взгляд, дамочки непринуждённо кивнули – словно они не сидели почти в одном неглиже. Ну да, от такого количества отменного вина и в снегу не замёрзнешь…

– Познакомься – Умница, – кивнула на Люцию сестра. Кое-как нацедила в свою посуду и протянула ему. Гуго посмаковал просто великолепное вино, восхищённо хмыкнул.

– Понятно… не зря я всегда опасался умных больше, чем неприятеля. Ладно

– спасибо, что уважили солдата, не дали засохнуть от жажды. Вы тут не упьётесь совсем? Бедокурить не начнёте?

– Можем, – согласно кивнула графиня. – Мой дом, и на моём холме. Что хотим, то и делаем. И привалившись к огромной почерневшей бочке за спиной, она многообещающе улыбнулась.

– И обязательно чего-нибудь подожжём, – добавила Мальва с мечтательной улыбкой. Ах, глаза твои голубые и бесстыжие… что на Берту пялишься-то? Да пёс с тобой, лялька… Берта отвечала ей с такой многообещающей улыбкой, что у принца зачесались кулаки. А с чего, собственно? Вздохнув, он поднял на руки сестру, так и норовящую упасть куда-нибудь даже лёжа. Путь в темноте обратно он преодолел благополучно. До дверей спальни сестры – тоже. Правда, в постель она ложиться упрямо не хотела. Потом передумала, но зато с такой откровенностью потянула к себе, что принц на миг дрогнул. И всё же – мама будет ругаться! Как-нибудь в другой раз, малышка…

– Лежи здесь! – приказал он и всё-таки ушёл. Вторым рейсом поехала Мальва. Она так откровенно боялась и тряслась, что Гуго внутренне усмехнулся. Подавив в себе желание сделать ей – Бу! – он выгрузил роскошное тело прямо под бок мечтательно-задумчивой Берты. И едва успел улизнуть за дверь, ибо Мальва сходу принялась излагать Берте соображения относительно себя – показывая прямо на себе же. Тьфу на вас, девчонки, с вашими бредовыми затеями! Ладно, придумывайте уж, коли решились. Может, из Мальвы и вправду чудо сотворите… Последней, как и положено капитану корабля, из подвала с комфортом убыла Люция. В том состоянии, что сейчас – отнюдь не Умница. Скорее Красавица. Подумав чуть, он прошёл мимо её спальни, где служанка чутко сторожила сон маленького Паоло, взбежал наверх и положил графиню рядом с Фионой.

– Интересная мысль! На троих? – прокомментировала та и лениво открыла глаза. Показав Фионе кулак, Гуго залил в неё ровно половину ковшика настолько великолепного вина, что зелёные глазищи её широко раскрылись от изумления. Затем велел кошке стеречь графиню. Ведь в её состоянии любое заклинание могло обернуться нешуточной бедой. Кажется, Фиона прониклась важностью возложенной миссии. А возможно, и нет. Во всяком случае, вылезая из подвала с бочонком на плече и ощущая, что там вполне достаточно для многократной дегустации, принц прикинул – хватит ему для утренней зарядки таскать всякие тяжести. Пусть даже и столь приятные на ощупь. А посему он выбрал штаб-квартирой заросшую хмелем беседку в саду, водрузил на столик бочонок и, подобрав несколько мелких камешков, вернулся к дому. Первый камушек полетел. Но не успел он ещё звякнуть в окно братца, как второй полетел к Алексу. Затем, чуть поколебавшись, Гуго бросил и третий. Авось, за такое вино матушка голову не снесёт… Алекс примчался первый. Следом сонно щурящийся Фред, подозрительно озирающийся в поисках своей принцессы. И последней прибыла как всегда блестяще выглядящая королева Изольда, неся в руках прихваченные по дороге кружки. Всё верно – мудро поступила матушка, мудро. Оба вызванных парня скофуженно переглянулись и пожали плечами. Гуго приподнял бочонок, нацедил во все четыре ёмкости.

– За что пьём? – королева величественным жестом поднесла к лицу простецкую кухонную глиняную кружку. Чуть принюхалась, оценила аромат, и улыбнулась.

– Что-то хорошее? Гуго хитро ухмыльнулся.

– Берта на пробу раскрасила графиню. Да так, что Мальва чуть не умерла от зависти. И сейчас что-то нашёптывает нашей Художнице, чтобы как минимум не уступить. А может, и спят – половину этого бочонка они оприходовали. Графиню я повелел стеречь Фионе – неровен час, заливши глаза и дом подпалит своей магией… По правде говоря, он догадывался, что подруги вполне могли уже и приступить к воплощению своих девичьих мечтаний о женском идеале – но это принципиальной разницы не играло. Он покосился на Фреда.

– Так что братец, хоть я и не любитель кукол, но могу и позавидовать, когда увижу. Чуть-чуть. Пока не посмотрю на Рыжую Ведьму. Или ещё кого… Принц оценил шутку брата. Улыбнувшись, ткнул кулаком в плечо.

– Хорошее известие. Ну что ж – с почином! И выглянувшее солнце, пробившись сквозь листья, блеснуло алмазным блеском в ушах королевы.