Глава 44. Победа - это еще не все.
В том месте, где еще совсем недавно открывались (и закрывались тоже) красивые ворота главного входа в царский дворец, ныне громоздилась только груда мусора в здоровенном проломе. Локси брезгливо перешагнул видневшуюся из-под камней неестественно скрюченную руку, даже в посмертии не выпустившую короткий, слегка изогнутый по здешним обычаям клинок. Женскую руку, между прочим…
Тут его, спешащего остановить гнома да устроить небольшой торг, перехватила царица клана Крыс, за коей с заносчивыми выражениями на чумазых мордашках следовали еще две. Ах да - Волки и Орлы.
– Мастер Локси, - в голосе царицы проскользнуло, кроме деловитой озабоченности воительницы, еще что-то вроде уважения, чему сам волшебник немало подивился. - Левия под нашим контролем. Будут особые пожелания?
Да, приходилось волшебнику и оставлять города на милость победителей, уводя отряды после унизительного и кровавого поражения. Но бывало и наоборот - вступать в них, поводя вокруг еще хмельным от крови и ощущения победы взглядом. Так что опыт соответствующий имелся, а как же!
– Обеспечить порядок, защиту населения и купцов от грабежей и мародерства, - начал перечислять он. - Усиленные патрули на улицы и перекрестки, к складам продовольствия и важным учреждениям - банкам, госпиталям, государственным службам. В порт и магическую гильдию…
По мере перечисления на лицах цариц расплывались улыбки, так что в конце концов Локси обратил на это внимание и поинтересовался природой столь замечательного феномена.
– Да вижу теперь, что и вам, мастер волшебник, приходилось города на меч брать, - ответила рослая и, очевидно, рыжеволосая, крепкого сложения царица с узорами на щеках, изображающими атакующего орла. - Все сделано, только вот с Тигрицами что делать? Крепко их не любят, уж больно напакостили.
Посоветовав проявить милосердие и великодушие, свойственное только истинно сильным, но без сопливостей, Локси вознамерился самым великосветским образом откланяться. Ибо мысли его уже были там, наверху, где затихающие звуки схватки наводили на мысли о незавидной участи демоницы. Однако царица Крыс покачала головой в знак несогласия.
– Теперь это и мое дело. Так что мы с вами.
Отдав посыльным несколько распоряжений, трое облеченных высочайшей властью женщин поспешили за боевым магом, прокладывающим путь сквозь завалы и нагромождения балок, битого камня и изуродованных предметов обстановки. Из за лопнувшей колонны, обнажившей розовый гранитный скол свежего камня, навстречу им выскочили Бетси и Курлион. Все пыльно-серого цвета, но деловитые. Отсалютовав по здешней традиции правым кулачком, коснувшимся ладони другой руки, они сообщили, что в бывшем дворце остались только мастер бородатый воитель и демоница.
– Можно обрушивать.
Распорядившись насчет оцепления вокруг (никого не впущать, но всех выпускать наружу), Локси поблагодарил обеих и отправил прочь из дворца. Подчинились те с явной охотой, ибо даже неопытным взглядом становилось видно, что огромное здание скоро начнет рушиться и само.
Покосившись на чадящий гобелен, где конные девахи загоняли ощетинившегося кабана, волшебник по едва держащейся широкой лестнице взбежал наверх. Залу было не узнать - своды обрушились, и теперь каждый удар гнома опрокидывал демоницу на груду изуродованного камня и ощетинившихся щепой могучих дубовых балок.
– Остановись, Борг, - распорядился Локси.
Обнажив шпагу, он оценивающим взглядом окинул поле боя, а пуще всего обоих участников. Если гном хоть и пострадал не очень сильно, отделавшись парой прорех в кольчуге да разодранной щекой, то твари явно приходилось куда хуже. Сияние ее ауры потускнело изрядно, да еще и как-то перекособочилось.
– А что так, мастер? - поинтересовался тяжело дышащий Борг, возвышаясь над не спешащей подняться демоницей, жадно пользующейся предоставленной ей передышкой. - Я уж почти нащупал путь, как спровадить тварь путем истинной смерти.
Локси хмуро пояснил, что Жозефина не в состоянии вернуть Невенор обратно. Стало быть, придется договариваться с тварью.
Неожиданно, демоница отозвалась, наполнив полуразрушенную залу визгливым и чуть шипящим голосом.
– И вовсе не тварь. У меня имя есть, презренные - но я вам его не сообщу.
И тут, неожиданно, сбоку, от выходящего на купеческий квартал пролома в стене, донесся наполненный внутренней силой чуть рокочущий голос:
– Да, это было бы весьма неблагоразумно.
Все три царицы не сговариваясь переместились за спину Локси, ибо они уже уразумели, что если тут кто спец по части боевой магии, то это именно он. А голос донесся от появившейся… тени не тени, а чего-то вроде туманно и слегка радужно отблескивающего привидения. Это оказался высокий статный муж с властным взглядом. С той неуловимой привычкой повелевать, что наводит на весьма нехорошие размышления.
– Представляться надо? - весело поинтересовался явившийся невесть кто и невесть откуда.
Волшебник покосился на демоницу, что распласталась покорно, поджав лапы и хвост перед одной лишь тенью… ну, теперь понятно, кого. Хмуро покачав головой, он стал на одно колено перед падшим величием. Хоть это и наводящий ужас бог подземных миров, а уважение проявлять надо. Другое дело - слуг его колотить, чтобы аж перья летели.
– То-то же, - довольно рыкнул повелитель Нижних Миров, чуть подождав, когда три царицы и скорчивший недовольную морду гном последуют примеру Локси.
И даже Жозефина, которую неуемное любопытство и живость характера привели сюда же, вынуждена была проявить почтение.
– Значит так, - распорядилось земное воплощение Падшего бога. - Служанку свою я забираю - не справилась она здесь. В качестве наказания…
Он призадумался на миг. - Ну, допустим, на десять тысяч зим заточение в моих владениях - в Нижних Мирах. Достаточно?
Локси сам не ожидал от себя такой наглости. И все же в наступившей тишине прозвучал его негромкий, но исполненный нешуточной решимости голос.
– Нет.
Бессмертный оказался немало удивлен таким оборотом дела. Но и обрадован в то же время - хоть какое-то развлечение! Некоторое время он смотрел на склонившего перед ним голову молодого волшебника, затем ухмыльнулся.
– И что же ты хочешь предложить за жизнь своей остроухой потаскушки?
Зря он это сказал, ох зря. Кто сказал, что бессмертные не совершают ошибок? Еще как совершают! Ибо потемневшие от ярости глаза Локси посмотрели прямо в лениво-бесстрастный взор Падшего. И можно поклясться чем угодно - когда два взгляда скрестились подобно двум клинкам с тем неслышным звоном, от которого содрогаются миры, трепещет все живое и не очень - в глазах бога мелькнуло сомнение. А молодой волшебник медленно, словно преодолевая тяжкий груз своих страхов и сомнений, встал пред ликом божества на ноги.
И все же он невероятным усилием воли сдержал пустые слова и угрозы. И сказал не совсем то, слукавил немного. Хотя и то, что было произнесено, прозвучало весьма внушительно.
– В моей власти не отпустить твою слугу. А взамен отправить ее путем истинной смерти. И еще…
Локси всмотрелся в эти глубокие затягивающие глаза.
– Ты ведь не всегда был таким. Неужели ты смирился с незавидной участью бога падали?
Уже приготовившись морально к своей скорой и неизбежной смерти за дерзкие слова молодого волшебника, Борг в отчаянии решил тоже напоследок поглазеть на бога смерти. И сердце гнома на миг подпрыгнуло - в ответ на выпад Локси тот отвел взгляд. И даже опустил глаза. Миг-другой, и в полуразрушенном дворце зазвучал горький смех.
– Забыть былое величие? Нет, это воистину невозможно.
И поплыли вокруг чарующие картины Небесного Города. С его серебряными островерхими башенками, с радужными мостами и дивными даже для эльфийского глаза садами. С мастерскими, где отец всех кузнецов создавал свои шедевры. И с залой отдохновений, где юный и прекрасный рыцарь пел балладу перед неземной прелести девушкой. И только по глазам ошеломленный Локси признал в молодом рыцаре только что запомнившийся взгляд падшего бога. А лицо прелестницы, мягкое, задумчивое и чуть затуманенное улыбкой воспоминаний, весьма подозрительно походило - только не удивляйтесь! - на портрет той, что смотрела на него глазами матери. На портрет, висящий в спальне молодого волшебника.
– Мир тогда был еще юн и прекрасен, - в голосе бессмертного скользнула неожиданная нотка грусти. - Мы все вместе создавали и улучшали его. Но потом…
И содрогнулась чарующая картина. Тем ужаснее показалась последовавшая за мирной идиллией Битва Богов. Столь кошмарные и отвратительные зрелища разворачивались перед потрясенными зрителями, что разум просто отказывался верить в них. Маршировали закованные в броню легионы, сотрясшие и залившие кровью всю реальность, а навстречу бросались едва вооруженные толпы воителей с дубинами и каменными топорами, в сопровождении зверей и духов. И реяли над полями битв гордые драконы, извергая из хищно оскаленных пастей реки огня, а им противостояли словно отлитые из жидкого сияния солнца гигантские орлы с головой льва, и не было спасения никому. Весь мир обезумел, содрогаясь в пароксизме взаимной ненависти и уничтожения…
– В основе была старая и банальная борьба за власть, - бог погасил видение и разговаривал, похоже, не столько со стоящими перед ним смертными, сколько сам с собой. - И мы проиграли. Люди, поддерживаемые возлюбившими свет, оказались сильнее. А мои излюбленные дети, перворожденные эльфы - вы приняли сторону победителей. Орки впали в варварство, тролли и драконы оказались разобщены, а затем и почти уничтожены.
Оказавшись не в силах вынести еще мелькающие видения, где топор и петля палача не знали устали, Локси скосил глаза в сторону и с удивлением увидел, как по щекам Жозефины стекают слезы.
– Война… - прошептала она. - Снова война… Как же это отвратительно…
– Да, это так, - вздохнув, согласился гном. - Звуки битв сладостны и пьянят не хуже вина. Но это путь в никуда. Куда лучше работать, создавая прекрасные вещи, и не ведать о войнах. Или слышать о них только в старых песнях или преданиях.
Отвернувшись, тень падшего бога смотрела куда-то вдаль, в одной ей видимые воспоминания. И столь тягостными оказались они, что присутствующих на миг захлестнуло отчаяние.
– Ладно, - решило падшее величие. - Спасибо, что напомнил о прошлом. Забирай свою девицу. И остальных скопом. Но заплатишь сполна - по полной мере.
И уже исчезая в туманном мареве, темный бог невесело усмехнулся:
– Только уж сделай то, что намереваешься…
