Глава 10
Стас
После возвращения из ресторана граф пребывал в мрачном настроении. Заперся в своих апартаментах и почти никуда не выходил. А когда появлялся, все старались не попасться ему на глаза. Замок как будто замер, пережидая бурю, затаившись в гнетущей тишине. А его хозяин внезапно изменил своим привычкам. Во-первых, вино граф всегда употреблял довольно умеренно, а сейчас просто пил запоем. Во-вторых, дам он раньше подбирал со вкусом и какое-то время красиво ухаживал за ними, а сейчас менял одну за другой каждую ночь.
Со мной Мэтт не разговаривал, так что я мог только догадываться о причине его поведения. Скорее всего, рыжая его отшила, больно ударив по мужскому самолюбию. Или граф не так уж был безразличен к девчонке, насколько хотел показать?
Я постарался расспросить охранников, которые сопровождали графа в той поездке. Они ничего определенного сказать не смогли. Отправляясь на свидание, хозяин выглядел веселым. Шутил, смеялся. Но на обратном пути стал чернее тучи. Гнал лошадь изо всех сил и не вымолвил ни слова.
Я несколько раз порывался поговорить по душам, но останавливал себя: зачем лезть в чужие дела? Пусть перебесится. Мэтт — сильный человек. Что бы там ни стряслось, он справится. Хотя на моей памяти было немало примеров, когда парни, которым сам черт был нестрашен, ломались из-за каких-то финтифлюшек, не стоивших их мизинца. Сам я еще больше уверился, что все зло в мире от рыжих баб. И «его» рыжую стал ненавидеть так же сильно, как «свою».
Я упорно тренировал свой отряд и свое тело, доводя и оттачивая движения до полного автоматизма. Тренировал и то, что на японском языке называется словом «хара» — внутренняя сила. И чувствовал, что получается у меня совсем неплохо.
Лана продолжала скрашивать мои ночи, но мне уже начали надоедать ее сюсюканье и покорность. В одну из ночей я не выдержал и почти сразу же, как она пришла, выпроводил из своей спальни. Не успела закрыться за ней дверь, как она вскрикнула и попыталась юркнуть обратно. Я выглянул в коридор. Рядом с Ланой стоял пьяный Мэтт и держал ее за плечо:
— Ты чья? Как сюда попала?
Граф стойко держался на ногах и разговаривал, но взгляд его был совершенно бессмысленным. Он пустыми глазами посмотрел на меня. Потом в его сознании вроде бы что-то прояснилось:
— А, Ягр… Я ведь шел к тебе.
Но сам тут же развернулся и отправился обратно. Я сжал кулаки. Мне захотелось вскочить на коня и мчаться за рыжей девкой. Привезти и кинуть к ногам Мэтта. Пусть бы делал с ней что хочет. Вот только поблагодарил бы он меня за это?
Я стал раздумывать, как бы вывести графа из такого состояния. К счастью, вскоре он появился на тренировке. Я заметил опущенные плечи и тоскливый взгляд и посочувствовал другу. Но тут он встретился со мной глазами и как будто очнулся. Плечи расправились, на губах заплясала привычная циничная усмешка. Нет, Мэтт не из тех, кого нужно жалеть.
После общей тренировки я предложил приятелю размяться вдвоем в рукопашной. Пора показать ему, что к боевым искусствам не следует относиться спустя рукава. Во всяком случае, хмель надо вытрясти из него основательно. До последнего запоя Мэтт был мне достойным противником, а сейчас я собирался доказать ему, что он никто. Не стесняясь, наносил удар за ударом, не щадил, когда граф падал и вновь поднимался. Знал, что задеваю его самолюбие и даже боялся, что он мне этого не простит, но считал, что это ему будет только на пользу. В глазах Мэтта вспыхнули злоба и недоумение. Он не мог понять, что происходит. Я отрабатывал на нем удары как на боксерской груше.
Наконец поединок был окончен. Граф, пошатываясь, поднялся на ноги. Стоял напротив, а я слышал удары собственного сердца. Чем сейчас все закончится?
Мэтт шагнул вперед:
— Спасибо, Ягр.
Я с облегчением вздохнул. Слава богу, обошлось.
Хозяин замка добавил:
— Обещаю, что следующий бой не проиграю.
— Чтобы не проигрывать, Мэтт, нужно регулярно тренироваться.
После мы вместе стояли под струями ледяной воды источников, бьющих из недр горы, а потом отогревались под лучами солнца на террасе. Граф лежал на спине, закрыв глаза, и о чем-то думал. Я не выдержал:
— Мэтт, и часто с тобой такое бывает?
— Первый раз. Я и сам не ожидал. Но больше не повторится.
Я почему-то поверил сразу. Тут вдруг другу захотелось высказаться:
— Не думал, что меня так может задеть равнодушие женщины. Мало ли их у меня было? Сначала все шло хорошо. Мы сидели за столом, глаза ее сияли как изумруды… А потом в дверях появился капитан Рэйли. Постоял и повернул назад. Ты бы видел, как она бросилась за ним! Я не удержался и вышел следом. И если бы он дотронулся до нее, я бы его убил.
Я не смог промолчать:
— Мэтт, радуйся, что избавился от рыжей.
Он сжал кулаки и замер:
— Хочешь остаться мне другом, больше не говори этого.
Мужчина сжал губы и закрыл глаза. И тяжело вздохнул:
— Между прочим, у нее есть имя: Элина Фэйст. А родные и друзья зовут ее сеньорита Ли.
Похоже, здесь уже не до шуток. Только чего больше: любви или уязвленного самолюбия?
— И кто же такой этот Рэйли?
Побратим пожал плечами:
— Я не слишком хорошо с ним знаком. Из аристократов, но обедневших. Неплохой капитан стражи. Порядок в городе навел…
Внезапно граф резко вскочил на ноги:
— Чуть не забыл! Мы же завтра должны быть на празднике у герцога! Он устраивает пир в честь победы и хочет лично познакомиться с новым героем.
Я поморщился:
— А без меня не обойдутся? Не люблю шумные и многолюдные сборища.
— Ну приглашение герцога фактически равняется приказу. — Настроение приятеля резко изменилось, и он вдруг весело рассмеялся:
— Я вспомнил! Сеньор Рэйли помолвлен с сеньоритой Диррак!
Граф почему-то повеселел.
Я подумал: что могло так изменить настроение друга? Не наша же поездка. Мэтт предвосхитил мой вопрос:
— Если Марко помолвлен, то долг чести велит ему жениться на нареченной невесте.
— А что будет, если он не захочет?
На красивом лице аристократа появилась саркастическая улыбка:
— Вот это мы и проверим.
У меня совсем не было желания никуда ехать и ни с кем знакомиться. Но Мэтт прав: приказы начальства не обсуждают. Так что придется смириться с обстоятельствами.
На праздник мы отправились в сопровождении небольшого отряда. Столица оказалась довольно большим городом. Граф сказал, что после гибели прежнего герцога город резко изменился. Сейчас многие аристократы держат в городе дома, а раньше старались оказаться подальше. У Мэтта тоже был здесь особняк.
Граф внезапно погрустнел:
— Я не очень люблю здесь бывать. Всегда на память приходит… одна женщина. Как наяву вижу белые волосы, зеленые глаза и тоненькую фигурку.
Мощные смотровые башни дворца хозяина герцогства и высокие каменные стены с треугольными зубцами внушали уважение уже издали. За стенами раскинулся великолепный парк с каменными статуями и яркими клумбами. Коней наших забрали слуги еще у ворот, и я шел по усыпанным разноцветными камушками дорожкам, любуясь появляющимися перед глазами пейзажами.
Огромные входные двери из дорогого красного дерева были украшены изображениями герцогского герба. Высокие, в два человеческих роста, они бесшумно распахнулись, пропуская нас внутрь. Большинство представителей местной знати уже собрались, блистая великолепием драгоценностей. Аристократы и их жены в роскошных одеждах прохаживались по залам, воздавали должное изысканным яствам, обсуждали последние новости и хвалились доблестными деяниями предков.
Я чувствовал себя среди этой роскоши не совсем в своей тарелке. А вот Мэтт просто преобразился. Сейчас со мной рядом был не дамский угодник, не отважный воин, а знатный вельможа, уверенный и знающий себе цену. Кто-то приветствовал его, кого-то приветствовал он. Меня представляли, знакомили с дамами. Я старался не замечать любопытных и оценивающих взглядов.
Внезапно раздались звуки музыки. Все замолчали и склонились в поклоне. В зал вошел коренастый, плотный мужчина, одетый в камзол, расшитый драгоценными камнями. На груди его покоилась массивная золотая цепь. Герцога сопровождала стройная, красивая женщина. По тому, как гордо она двигалась рядом с правителем, я догадался, что это его законная супруга. И похоже, она осознавала, что красива и любима.
Герцог и герцогиня заняли места на возвышении. Правитель поблагодарил собравшихся дворян, почтивших праздник своим присутствием. После небольшой приветственной речи он перешел к награждению отличившихся в последнем сражении. И начал, как ни странно, с меня, подогрев тем самым еще больший интерес к моей персоне. Затем к награде был представлен Мэтт. Дальше пошли вереницей знакомые и незнакомые люди…
После торжественной части были ужин и бал. Герцог со своей супругой вскоре покинули праздник, а через некоторое время нас с Мэттом пригласили на личную аудиенцию.
Мне понравилась строгая обстановка кабинета правителя герцогства. Здесь не было ничего из вычурной роскоши остальных помещений. Только стол, секретер с бумагами и несколько кресел. Да и сам герцог в строгом темном костюме стал больше похож на воина.
— Еще раз поздравляю прославившего наше войско бойца!
Нам подали бокалы, и мы выпили. Я боялся, что герцог заинтересуется моим прошлым, но, к счастью, об этом он не спрашивал. Однако мы явно были приглашены не только пить вино, пусть и такое хорошее.
— Мэтт сказал вам, что мы с ним близкие родственники, Ягуар? Кузены.
Я удивился. Об этом граф за все время нашего знакомства не обмолвился ни словом, да и его воины — тоже. Но какое мне дело до их семейных уз?
— Я слышал, Мэтт, Ягуар подготовил тебе неплохой отряд. Я желаю, чтобы он тренировал моих воинов.
Я увидел, как нахмурился граф. Мне тоже совсем не хотелось перебираться ко двору, но я понял, что спорить нельзя:
— Ваша светлость, почту за честь. Но сначала мне нужно закончить то, что уже начато с воинами графа Кодуэлла. Прошу вас разрешить мне остаться у графа еще на месяц-другой.
Герцог подумал и кивнул:
— Хорошо.
Граф явно был взбешен, но герцог то ли не замечал, то ли не считал нужным обращать на это внимание:
— Кроме того, я жалую вам, сеньор Ягуар, титул барона и поместье, так сказать будущее родовое гнездо.
Он вдруг игриво обратился к моему побратиму:
— А ты, Мэтт, когда все-таки соберешься осчастливить какую-нибудь сеньориту? Старинные роды не должны прерываться.
Я взглянул на друга. Он ничего не ответил.
— Какой же ты нерешительный, кузен. Дождешься, что я сам сосватаю тебе кого-нибудь.
Мэтт побледнел:
— Скоро вы услышите имя моей невесты.
— Ловлю на слове.
Мой друг вдруг тяжко вздохнул:
— Не одного меня пугают брачные цепи. Отец сеньориты Диррак тоже озабочен: свадьба его дочери и сеньора Марко Рэйли уже неприлично долго откладывается. Наверное, жених слишком занят ловлей бандитов.
— Да, я уже слышал об этом от своей супруги. Действительно, нехорошо столько тянуть. Придется капитана стражи подтолкнуть к решительным действиям. Сегодня же скажу ему об этом. Но и ты, Мэтт, не забывай…
Вскоре мы откланялись и покинули кабинет герцога. Едва граф перешагнул порог, на его губах заиграла довольная усмешка:
— Мой кузен очень счастлив в браке и мечтает осчастливить всех остальных. Теперь я спокоен за сеньора Марко. Жаль, прелестная госпожа Диррак не узнает, кого за это нужно благодарить.
Я вздохнул. Мэтт не отцепится от рыжей. Только что он весьма изящно устранил соперника. Не слишком благородно, но в любви все средства хороши. К тому же для меня Мэтт был куда ближе, чем неизвестный капитан Рэйли.
Мы вернулись в зал. Похоже, здесь уже знали об особом благоволении ко мне герцога: меня окружили заботой и вниманием. Дворяне подходили, поздравляли, расспрашивали о сражениях. Мэтт тоже участвовал в беседе, но вдруг замер, внимательно кого-то разглядывая. Я проследил за его взглядом. По залу двигались мужчина и женщина. Он был крепко сложен и хорош собой. Его спутница, вызывающая восхищенные взгляды окружающих, ослепительно улыбалась своему кавалеру, но мужчину это не радовало. Вид у него был совсем не счастливым.
В глазах приятеля сверкнуло злое торжество:
— Сеньор Марко Рэйли и сеньорита Диррак — отличная пара.
После праздника мы вернулись домой. Днем я увидел графа во дворе замка. Он был одет для соколиной охоты. И выглядел великолепно. Кожаная куртка, отделанная серебром, выгодно подчеркивала мускулистую фигуру. Наряд дополняли такой же головной убор и дорогое оружие. А на руке Мэтта, вцепившись когтями, сидел сокол. Глаза его прикрывала шапочка. Граф просто просился на холст художника.
Мэтт взлетел в седло:
— Навещу свою юную красавицу. Придется доказывать ей, что я еще не настолько стар, как она думает.
Я не совсем понял последние слова приятеля. Но в том, что он опять намылился к своей девчонке, сомнений не было.
Граф умчался, а я подумал: и чего нужно его рыжей? Вряд ли ее избранник в чем-то превосходит графа. Хотя женщин трудно понять. Они часто действуют вопреки разуму и логике. Да и меня тоже влекло в лес вопреки всякому здравому смыслу. Красотка-разбойница сводила с ума и притягивала как магнит. Я прекрасно осознавал, что ей нельзя доверять. Что встречается она со мной не просто так: что-то ей от меня нужно. Но что именно, никак не мог понять. И, наплевав на осторожность, регулярно ездил на свидания.
Я добрался до дуба и расположился на его корнях, вытянув вперед ноги и опустив шляпу на глаза. Но на всякий случай держал руку рядом с оружием. Кажется, совсем недавно я здесь оказался, а столько всего произошло. А самое главное — я ни на шаг не приблизился к разгадке этого приключения. Хотя чувствовал, что самое главное действующее лицо здесь — книга. Это из-за нее разгорелся весь этот сыр-бор. Из-за нее и рыжей колдуньи!
Приближение дикарки я почувствовал издалека, хотя мои глаза и были закрыты. Мне стоило большого труда остаться в той же позе и не шевельнуться.
Вскоре женские руки обвили мою шею. Я сжал Мирейю в объятиях и впился губами в ее губы. И, как обычно, скоро мы уже яростно срывали друг с друга одежды. Девчонка стонала, а я рычал, как настоящий зверь…
Потом мы лежали рядом, тяжело дыша, а я размышлял: что же со мной творится? Мне всегда нравились ласковые, кроткие женщины. А тут эта фурия…
Мирейя заговорила первой:
— Как было бы жаль, если бы я убила тебя, Ягр.
Я усмехнулся: вот это самомнение!
— Я думал, ты уже поняла, что убить меня трудно. Это мне бы пришлось жалеть: не люблю убивать женщин.
Сразу перед глазами встали девушки-снайперы, там, у нас. Уничтожать их было необходимо, но на душе оставался неприятный осадок. Я подумал и хмыкнул: кажется, исключение составляет рыжая. Ее я жалеть не буду.
Мирейя положила голову мне на грудь и пробежалась изящными пальцами по мышцам:
— Ты великолепен, Ягуар… А как поживает хозяин замка? Уже притащил очередную девку?
Обсуждать Мэтта было не нужно, но это я понял только позже. Как всегда рядом с Миреей, я полностью находился под властью чувственных наслаждений и лениво произнес:
— Боюсь, рыжая всерьез вскружила ему голову. Он узнал, что она увлечена другим, и просто взбесился…
Я заметил на лице Мирейи ухмылку и замолчал. Улыбка женщины напомнила оскал хищного зверя. Неужели ее так задевают любовные интрижки графа? Или это просто интерес обывателей к жизни сильных мира сего?
Отвлек меня от размышлений страстный поцелуй. И вскоре я опять забыл обо всем на свете.
Простились мы, как всегда, на развилке дорог. Она обещала ждать меня. А я — выбраться, как только буду свободен.
С Мэттом мы увиделись вечером. Настроение графа значительно улучшилось.
— Все-таки она прелесть!
Кто бы сомневался…
— Она так любит всех животных. Даже с моим соколом умудрилась подружиться. А это не так-то просто. Он еще ни разу не брал пищу из чужих рук. А тут, похоже, был очень доволен, когда ее пальчики касались его перьев.
Я усмехнулся: наверное, Мэтту казалось, что эти пальчики касаются его волос или хотя бы руки… Но хорошо, что настроение друга пришло в норму.
Юлька
Возвращение из ресторана получилось печальным. Меня сопровождал Питер, а я мечтала, чтобы на его месте был сеньор Марко. А тот, похоже, старательно меня избегал. Столько времени не видел и не остался хотя бы на час! Даже если рассердился из-за графа, то поговорить бы мог!
Когда мы вернулись домой, дядя расстроил меня еще больше. Оказалось, Марко приезжал в поместье и расспрашивал всех о моей пропавшей сестрице. Он начал ее поиски.
Дядя говорил только о Бетти. Уже навестили всех знакомых и подруг, к которым она могла бы отправиться. Даже думали, что кузина сбежала к жениху. Но не могли понять, какой смысл ей скрываться?
Мне тоже неприятно было исчезновение Бет, но я считала, что она найдется. Тем более если за поиски взялся Марко.
В комнате меня радостным мяуканьем встретил ягуарчик, который уже существенно подрос и набрал вес. Я с тоской подумала, что скоро и с ним придется расстаться. Обняла его за шею и заревела. Зверь вылизывал мои щеки, как будто старался утешить. Я шмыгала носом и гладила его теплый мех:
— Ничего-то ты не понимаешь! Вот подрастешь, влюбишься, тогда и посмотрим.
То, что ягуар тоже должен влюбиться, меня каким-то непонятным образом немного утешило. Однако впервые за долгое время захотелось вернуться домой, в родной мир.
Я надела свой красный пеньюар, вытащила книгу и уселась у камина. Постаралась в деталях воссоздать, как все было тогда. Огонь, отблески свечей…
Я вспомнила, как рассматривала море и девушку на корабле. Нашла нужную картинку и изо всех сил всматривалась в рисунок. Кажется, на следующей странице был изображен мужчина, сидящий под деревом…
Время шло, ничего не происходило. Жаль, что книга разорвана и ее вторая половина у колдуна… Вероятно, ни старика, ни книгу я больше не увижу. Чего тогда добиваюсь?
Но, несмотря ни на что, мне казалось, что разгадка где-то рядом. Надо только чуть-чуть пошевелить мозгами. Я стала наугад перелистывать страницы. Дошла до рисунка, на котором у камина стоял человек в длинной темной мантии, на полу зала был начерчен круг. Вдоль линии струились непонятные письмена.
Неизвестно откуда взявшийся ветер перевернул страницу. Листы зашелестели. Языки пламени в камине заметались как сумасшедшие. Я бросилась к камину и закрыла топку заслонкой. Только пожара мне не хватало!
Сидеть перед огнем сразу же расхотелось. Меня захватила мысль прогуляться по ночному парку. Почему-то в голове вертелась навязчивая идея взять книгу с собой, но я справилась с этим желанием. Завернула манускрипт в ткань и спрятала подальше в комод. Подозвала ягуарчика, пристегнула к ошейнику поводок и вышла под сень деревьев.
Когда из-за ствола появилась знакомая фигура в черном, я даже не удивилась. Я почему-то ждала этой встречи. Тревожное предчувствие не покидало, но я решила не бегать от навязчивого поклонника, а выслушать, что же ему все-таки нужно. Даже сама шагнула к нему навстречу и постаралась принять вид великосветской дамы:
— Кто вы и почему преследуете меня, сеньор? Вам повезло, что вас не увидел мой брат.
Мужчина склонился в поклоне. Под плащом я заметила шпагу:
— Лорд Кейлис.
Он перечислил еще какие-то титулы, но я запомнила только последний — хранитель древней реликвии. Решила, что он такой же стражник, как Марко. И не успела ничего понять, как заметила, что мои пальцы оказались в его руке.
— Нужно ли спрашивать у мужчины, почему он преследует такую девушку, как вы? Банально и старо, как мир. И лучше считать, что повезло вашему брату.
Я смотрела на него и чувствовала, как его взгляд опять сковывает мою волю.
— Прелестное дитя, как жаль, что ты попала в эту историю.
Эти слова он произнес вроде бы даже с сочувствием. Мне тут же стало жаль себя. Еще бы не в историю. Из одного мира в другой. Приключение, каких мало.
Глаза лорда Кейлиса как-то странно блеснули. Он обнял меня за плечи. Ягуарчик заворчал и бросился на незваного гостя. Но, не успев коснуться, упал на землю. Я вздрогнула. Лорд усмехнулся:
— Не беспокойтесь. Я не убил вашего любимца. Просто на время успокоил. Ваши животные, сеньорита Элина, очень агрессивны.
Лорд гладил мои плечи и волосы:
— Сеньорита, надеюсь, вы простите влюбленного. Я увидел вас и потерял голову. Впервые почувствовал такое волнение в сердце, что готов ночи простаивать под вашими окнами. Хотя я и не всегда могу появляться здесь.
Слова лорда текли как летний мед. Обволакивали и пьянили. А вот руки были холодными, как лед. Мне казалось, еще немного — и мороз доберется до сердца. От слов я таяла, а от прикосновений леденела. Не прикасайся он ко мне, вернее бы покорил мое сердце.
Кейлис продолжал шептать ласковые слова, звать куда-то. Он прижимал меня к себе и уговаривал:
— Закройте глаза, сеньорита. Но только на миг.
Я послушно выполнила просьбу. А когда вновь открыла их, поняла, что мы находимся совсем в ином месте.
Мы стояли на мощенной булыжником площадке перед огромным замком. У стен его цвел белый шиповник. Тяжелые двери сами собой распахнулись, и мы вошли внутрь.
Длинная каменная галерея уходила вдаль. Лорд Кейлис сделал жест, приглашая идти вперед. Узкие окна от пола до потолка прорезали мощные стены. Их прикрывали тяжелые шторы из темно-красного бархата, на стенах висели какие-то непонятные картины, изображающие неизвестных мне существ. Я поежилась — здесь было несколько прохладно.
Лорд молчал, и я почувствовала, что чары постепенно рассеиваются. Попыталась обдумать свое положение. Куда он меня перенес и что ему надо? А еще захотелось пить. Да так, что во рту пересохло.
Однако стоило Кейлису заговорить, и голова снова приятно закружилась. Его голос звучал мелодично и ласково, как флейта:
— Я счастлив, сеньорита, показать вам свой мир и богатства, принадлежащие моему роду.
Он повел меня по бесконечной анфиладе комнат, переходя из одного зала в другой. Чего только здесь не было! Великолепные картины в золотых рамах, статуи, украшенные блестящими каменьями, ослепительные драгоценности, лежащие на бархатных подушечках. Вряд ли хоть один музей моего мира мог похвастать таким великолепием. Я смотрела и не могла оторвать глаз.
А голос лорда нашептывал слова любви, умоляя сказать «да».
— Произнесите лишь одно слово, и все, что вы видите, будет принадлежать вам. Бриллианты, золото, жемчуга… Все что пожелаете. Вы станете богаче любой королевы. Перед вами склонят головы правители миров.
Перед моими глазами, как в кино, стали проноситься картины. Я, в шикарных туалетах и украшениях посреди бального зала, вокруг самые прекрасные мужчины… Вдруг я споткнулась. Видения пропали. Пелена как будто спала с моих глаз. Зачем мне все эти красавцы? Я вспомнила о капитане стражи. Марко я не променяю ни на кого и ни на что. Готова отдать все, лишь бы он был рядом.
Лорд подал мне руку:
— Пойдемте, сеньорита, я покажу то, что не видел ни один из смертных.
При этих словах меня обдало таким холодом, что я подумала: может, и я уже мертва? Ущипнула себя за руку, причем довольно сильно. Боль явно почувствовала.
Спутник каким-то образом догадался о моих мыслях и рассмеялся:
— Не бойтесь, сеньорита. Вы мне нужны живой.
Я успокоилась, но не совсем.
Лорд распахнул двери в огромный каменный зал. И с благоговением прошептал:
— Ваше пребывание здесь — акт великого доверия и надежды на то, что вы будете со мной.
Он взял меня за руку и торжественно ввел внутрь помещения. В середине зала возвышался трон, покрытый красным бархатом. Вокруг трона был очерчен круг. По краям окружности светились странные знаки. Темные стены украшали какие-то иероглифы.
Мы остановились у трона, но черту не переступили. Мужчина так пожирал глазами пустое сиденье, что я подумала, что, может, чего не вижу. Пошире распахнула глаза и даже попыталась заглянуть под трон.
Мой спутник вдруг сказал:
— Здесь находилось самое большое сокровище этой страны. Но его украли.
В голосе лорда прозвучали хриплые нотки.
— И вы не можете его найти? — Я взглянула на лорда Кейлиса.
— Можно сказать, уже нашли. Только вот вернуть трудно. Нынешний владелец должен принести его добровольно и сам остаться в этом мире.
Я засмеялась:
— Что-то я не слыхала о таких ворах. Мне кажется, будет не просто заставить его это сделать.
Лорд усмехнулся:
— Заставить можно любого. Но, к сожалению, не в этом случае.
Я подумала: стоит ли обсуждать то, что меня не касается? Тем более жажда мучила меня все больше и больше. Только я решилась попросить воды, как в зал вошли несколько человек. Высокие, в черном, с абсолютно бесстрастными лицами.
Лорд Кейлис сразу же опустился перед ними на колено и склонил голову. Я, следуя его примеру, изобразила реверанс. Хотя и не была уверена, что делаю его по всем правилам.
Реверанс мой никакого впечатления на вновь прибывших не произвел. Смотрели они на меня как-то не слишком ласково. Особенно старший. Он сразу же стал сердито выговаривать что-то лорду Кейлису, но что он говорил, понять я не могла.
Разглядывая почтительно виноватое выражение на лице Кейлиса и злое — на лице старца, я почему-то решила, что это папа лорда. Мне показалось, что этот человек похож на моего спутника. Наверное, он выговаривает любимому сыночку за неподходящую девицу, которую тот сюда притащил. Я гордо выпрямилась и приготовилась заявить, что совсем не претендую на его сына, но горло пересохло до такой степени, что я оказалась способна только облизать губы.
«Папочка» вдруг бросил взгляд в мою сторону и перестал ворчать. На лице его появилось нечто похожее на ухмылку. Он осмотрел меня с ног до головы и отдал какой-то приказ.
Вскоре в зал вошла женщина в черном плаще, скрывающем фигуру и лицо. В руках она несла золотую чашу, усыпанную драгоценными камнями. Женщина подошла ко мне и сбросила с головы капюшон. Я не могла отвести взгляд от ее лица. Никого прекрасней я в жизни не видела. Черные глаза сверкали таинственно, загадочно и завораживали.
Незнакомка подала мне чашу. Как сквозь сон я услышала слова:
— Выпей. И испытаешь неземное блаженство. Но только один глоток, не больше.
Горло пересохло. Я подумала, что умираю от жажды и вряд ли единственный глоток будет для меня удовольствием.
Я схватила чашу с жадностью путника, путешествующего по пустыне и добравшегося наконец до оазиса. Напиток обжег рот и внутренности, но оторваться я не могла, пока кто-то не выбил чашу из моих рук.
Я еще успела заметить, как побледнела женщина и ее прекрасные глаза полыхнули ужасом. Мне показалось, что в меня впихнули килограмм тротила и подожгли. Мир взорвался тысячей осколков, и я потеряла сознание.
Почувствовала, что мне в рот пытаются что-то влить. Очнулась и с удивлением поняла, что стала понимать, о чем говорят лорды.
— Эта дура выхлебала чуть не полный кубок огненного зелья. Удивляюсь, что она еще дышит. Ее же просили сделать только один глоток. Тогда бы она стала ласковой и послушной, как кошка. И выполнила все, что ей внушат.
Я ужаснулась: меня накачали наркотиком. И тут услышала голос «папочки»:
— Если она умрет, с тебя живого спустят шкуру.
Я чуть не прослезилась. Папочка-то, оказывается, хороший человек. Из-за незнакомой девушки готов наказать любимого сына. Нет, такого допустить нельзя. Я открыла глаза. Пусть видят, что пациент скорее жив, чем мертв.
Окружающие уставились на меня как на выходца… не хочется говорить откуда. Я вскочила на ноги и захлопала ресницами, чтобы уж окончательно прийти в себя. Меня распирало веселье и какое-то озорство. Захотелось кричать, прыгать и смеяться. Неожиданно пришла мысль посидеть на троне, как царица. Я рванула к возвышению. На какой-то миг в голове появилась картина: сидя на троне, я небрежно протягиваю… ногу, а мужчины передо мной выстраиваются в очередь, чтобы поцеловать ее. Я ощутила гордость, знала, что могу сделать с ними все что захочу… Лорд Кейлис еле успел перехватить меня.
Раздался голос «папочки»:
— Возвращай ее немедленно обратно. Но помни. У тебя есть последний шанс. Иного не будет. Теперь нам нужна не только книга, но и она сама. Придется подготовить ее и объяснить, кем она стала.
Это прозвучало очень зловеще. Я вдруг каким-то образом осознала, что, если бы уселась на трон, у меня бы появились новые проблемы. Но похоже, я их и так успела нажить.
Мир померк, а, открыв глаза, я обнаружила себя в саду под своим окном. Рядом сидел проснувшийся ягуарчик. От радости я забыла все плохое и все хорошее тоже. Лорд осторожно привлек меня к себе и обнял:
— Элина, мне так не хочется расставаться с вами. Но я не могу надолго покидать свой дом.
Я знала точно, что лорд Кейлис мне не нужен. Что я люблю другого. Но что-то непонятное и сладкое опять коснулось моего сердца…
А мужчина погладил мою щеку и исчез. Рука его была холодна, как лед.
Я постояла на месте. И через несколько минут уже не была уверена, что моя прогулка по замку состоялась в реальности, а не в моем воображении. Скорее всего, это мне просто померещилось. Но до чего же красивые мужчины являются мне в видениях…
Мимо прошел один из слуг. Ягуарчик резко дернулся на поводке, явно намереваясь ухватить его за ногу. Я еле удержала зверя. И поняла: как бы ни было жаль расставаться с моим зверенышем, придется отдать его графу. В клетку мне его сажать не хотелось, а справиться с ним я скоро не смогу. А Мэтт обещал держать его у себя.
Пара дней прошли без особых происшествий. Тетушка проливала слезы, дядя нервничал, о Бетти не было ни слуху ни духу. Питер отправился в плавание, хотя и ненадолго. Я пребывала в минорном настроении и иногда тихонько вытирала слезы. И еще обнаружила, что с моей внешностью стало что-то происходить. Причем явно не в худшую сторону. Как изящно выразился Питер: «Наш бутон начал распускаться». Глаза засияли ярче. Волосы струились и блестели как шелк. Кажется, я даже стала выше ростом. Изменилась походка. На меня еще больше заглядывались мужчины. Правда, я всех бы их променяла на одного. Но, как ни горько это признать, сеньор Марко делал все, чтобы со мной не видеться.
Я гуляла по парку и сама не заметила, как оказалась за изгородью, отделяющей поместье от луга. Я шла и собирала ягоды, которых здесь было довольно много. И вдруг увидела, что навстречу мне скачет всадник. Сначала хотела броситься бежать, но потом решила, что от конного все равно не спасусь. И вскоре была приятно удивлена: всадником оказался граф.
— Неожиданный сюрприз, сеньорита Ли. Не стоит гулять одной так далеко от дома. Но я искренне рад нашей встрече. Вы, как всегда, прелестны.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Я бы даже сказал, хорошеете с каждым днем.
Я рассмеялась:
— А вы, как всегда, любезны.
Граф спрыгнул с коня. Он выглядел великолепно в новом наряде. Сегодня его мускулистую фигуру облегал костюм охотника. На согнутой в локте руке сидела птица. Вид она имела гордый и величественный. Только зачем-то на голову ей надели шапочку, сползшую сейчас на глаза.
— Какая красивая птичка! Можно погладить?
Я протянула руку, но граф тут же перехватил ее:
— Осторожнее, сеньорита. Не смотрите, что у него закрыты глаза. Клюв как железный. Мигом располосует руку до кости.
Перья у птицы воинственно зашевелились, и я сразу поверила, что все так и будет. Интересно, что это за порода? Коршун, сокол, орел? К своему стыду, я совершенно не помнила, с кем именно принято охотиться.
Граф подсказал мне сам:
— Он признает одного меня. Не хотите принять участие в соколиной охоте?
Я с испугом посмотрела на мужчину:
— Нет, ваша светлость. Ни в соколиной, ни в какой-нибудь еще. Я просто не могу смотреть, как кто-нибудь умирает.
Граф испытующе взглянул в мои глаза:
— Может, я помешал вам, сеньорита Ли, и вы кого-нибудь ждете?
Я рассмеялась:
— Если вы подумали, что у меня свидание, то уверяю: я предпочитаю, чтобы дожидались меня.
Сказала и покраснела. Я ведь солгала. Если бы мне назначил свидание капитан стражи, я бы ждала его сколько угодно. Но тут же оправдала себя: сеньор Марко — человек занятой и не располагает собой.
— Если вы не против, сеньорита, я вместо охоты просто прогуляюсь с вами. Или, если у вас есть желание, можем прокатиться верхом. Вы на лошади производите неизгладимое впечатление.
Сеньорита была не против прогуляться. Тихонько бросила взгляд на графа: такой импозантный мужчина и находит какой-то интерес в ее обществе. И ответила согласием.
Мэтт пошел рядом. Сначала я, как обычно, немного смущалась в его обществе. Граф был старше меня, и мне не хотелось производить впечатление глупой девчонки. Но постепенно чувство неловкости прошло. Я даже рассказала ему о пропаже Бет.
— Не волнуйтесь. Найдется. Наверное, вспылила и уехала к кому-нибудь из родственников.
— Да, но пока никто о ней не слышал. Даже сеньор Марко не смог ничего разузнать, хотя сразу же приступил к поискам.
Граф как-то странно взглянул на меня:
— Капитан Рэйли часто у вас бывает?
— Раньше бывал. А последнее время я его почти не вижу.
Я не удержалась и глубоко вздохнула. Граф сорвал с куста ягоду:
— Открывайте рот, сеньорита.
Он кормил меня ягодами, а я, как птенец, с удовольствием разевала рот. Граф смеялся:
— Видели ли бы вы сейчас себя, Ли. У вас все лицо испачкано соком: и губы и подбородок.
Я растерялась. Сунула руку в карман: платка там не было. Вот уж точно, к чему не приучен с детства…
Граф обнял меня и притянул к себе. Почувствовав силу его рук, я замерла. До меня дошло, что я нахожусь наедине с мужчиной, которого почти не знаю. Он, видимо, понял, усмехнулся. Продолжая одной рукой удерживать меня, вытащил свой носовой платок и стал осторожно вытирать мое лицо:
— Да стойте вы спокойно, сеньорита Ли, не съем же я вас.
Я действительно успокоилась и позволила ему оттереть сок. Потом мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Больше не возьму из ваших рук ни одной ягоды, ваша светлость. Вы нарочно испачкали мне лицо.
— Напротив, сеньорита Элина, вы стали еще привлекательнее.
Граф пристально взглянул на меня, а я почему-то смутилась и засобиралась домой. Мэтт немного проводил меня, потом извинился и сказал, что заходить в дом не будет. Я не настаивала: сама решила, что никому о нашей встрече рассказывать не стану. И еще внезапно подумала, что граф хорош. Любить я его не собиралась, но приятно, что такой мужчина не скрывает симпатии ко мне.
— Мэтт, у меня к вам просьба: вы обещали позаботиться о ягуарчике. Он подрастает и никого не слушается, кроме меня. Да и меня не всегда.
— Я уже подумывал об этом. Завтра же пришлю людей, чтобы его забрали. А вы всегда можете навестить его, если захотите.
Я решила, что граф Мэтт очень добрый и хороший. Зря Питер относится к нему с предубеждением. Мало ли что люди болтают. Про меня вон тоже всякое говорят.
На следующий день, позавтракав, я ушла бродить по парку. Дошла до ручья и отправилась вниз по течению. Вдруг что-то в воде привлекло мое внимание, на миг блеснув и пропав. Я остановилась, отошла на несколько шагов назад. Потом снова двинулась вперед, тщательно вглядываясь в глубину. И вновь заметила блеск. Не поленилась, сняла обувь, забралась в воду и зашарила по дну руками. Старания были вознаграждены: я наткнулась на камень какой-то странной формы. Вытащила его из воды и не смогла оторвать глаз от причудливого произведения то ли природы, то ли людей… Камень очень напоминал какого-то зверька с крыльями. Я обтерла его подолом платья и понеслась к себе, прижимая к груди добычу.
Няня, которой я, не удержавшись, ее показала, заохала:
— Ли, где ты умудрилась найти Крылатую Вестницу Счастья? Все-то у тебя не так, как у людей.
От старушки я узнала, что такие зверьки когда-то жили на самом деле, а их изображения приносили удачу.
— Ну у тебя, няня, сплошные суеверия. Ветка шиповника — к беде. Крылатая зверушка — к счастью.
— Можешь верить, а можешь не верить, — поджала губы старая служанка, — однако я рада, что сразу же сожгла ту ветку. А то быть бы беде.
Одну ветку я тоже сожгла. Зато хрустальная хранится у меня, и ничего пока не случилось. А этот камень я подарю Марко: пусть бережет его от опасности.
Я оглядела фигурку, погладила ее и осталась очень довольна. А еще довольней стала, когда спустилась к обеду. За столом сидели Питер и Марко.
Я сразу же подумала о камне: надо же, сработало! И весь обед пребывала в щенячьем восторге. Меня немного смущало, что Марко был неразговорчив и отводил глаза, но решила, что он просто сегодня устал. Зато сама я болтала, не закрывая рот. Потом отметила, что и Питер какой-то слишком рассеянный. Что ни спрошу — отвечает односложно или невпопад. А обращусь к Марко — переводит разговор на другое. Скорее бы закончился обед!
Наконец я выскочила из-за стола и крикнула:
— Марко, я сейчас, — и помчалась за талисманом.
Я схватила фигурку-счастье, потом волчком закрутилась перед зеркалом. Ринулась вниз и влетела в столовую. Капитана стражи не было.
— Питер, а где Марко?
— Ему пришлось уехать.
— Как, он даже не простился со мной?!! — Я бросилась к дверям, но кузен схватил меня за руку:
— Ли, считай, сеньор Марко уехал навсегда. Он женится.
Я смотрела на Питера, ничего не понимая:
— Как — женится? Ты что, Пит?
— Элина, ему велел отец. А приказ отдал герцог. Я же тебе говорил: Марко помолвлен, у него есть невеста.
Невеста?!! Она меня совсем не волновала. Я представила, что не увижу Марко никогда, и у меня все внутри помертвело. Я смотрела на Питера и ничего не видела. Потом оттолкнула кузена и бросилась на конюшню. Питер что-то кричал, умолял остановиться, но мне ни до чего и ни до кого не было дела.
Марко! Марко! Только бы догнать и только бы не дать уехать. Или хотя бы увидеть его в последний раз.
Наконец впереди я заметила всадника. Марко ехал не спеша. А услышав топот копыт, оглянулся и остановил коня.
Я соскочила с Ласки, прижалась к ноге мужчины, а сама, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Марко стал бледным как полотно. Кажется, он растерялся. Но спустя миг уже стоял рядом со мной и попытался что-то сказать.
Я не позволила ему вымолвить ни слова. Мне казалось, стоит ему заговорить, и все кончено.
— Марко, как ты мог уехать, даже не простившись? Я чуть не умерла, когда увидела, что тебя нет. Я не могу без тебя. Я люблю тебя, Марко.
Лицо капитана побелело еще больше. В глазах плескалась боль. Он держал меня за плечи:
— Ли, ты разрываешь мне сердце! Лучше бы ты меня не догоняла. Теперь я буду чувствовать себя несчастным всю жизнь. Понимаешь, если бы дело было только во мне… Но я навек опозорю и свой род, и свою невесту, если откажусь. Ее никто больше не возьмет замуж.
Я слушала его слова, но ничего, кроме того, что теряю любимого, не понимала. И хоть и старалась не плакать, слезы текли по моему лицу. Марко не выдержал: прижал меня к себе и стал целовать.
— Ли, дорогая, если бы ты знала, как я тебя люблю. Я навек влюбился в тот миг, как только тебя увидел. Еще тогда понимал, что не нужно встречаться, но ноги сами несли меня к твоему дому. Я встаю и засыпаю лишь с твоим именем…
Чем больше он говорил, тем сильнее билось мое сердце, а голову пронзала одна мысль: сейчас он вскочит на коня, и я никогда больше его не увижу. Хотя бы еще на день задержать его. Я приняла решение.
— Хорошо, Марко. Я все поняла. Но давай тогда проведем эту ночь вместе. У тебя или у меня.
До Марко, видимо, не сразу дошел смысл моего предложения. Он стал медленно заливаться краской, а потом отодвинул меня от себя и с силой сжал мои плечи:
— Никогда и ни при каких обстоятельствах не предлагай себя мужчинам, Ли. Как бы их ни любила. Слышишь? Вряд ли у кого еще найдутся силы отказаться.
Я не выдержала:
— Но ты же отказываешься!
— Я слишком люблю тебя, чтоб не думать о последствиях этого шага. Когда-нибудь ты соберешься замуж, и этот поступок обернется для тебя адом.
На лбу Марко выступили капли пота. Он отвернулся и прижался лицом к седлу. Я не смогла выдержать затянувшееся молчание:
— Марко…
Мужчина стремительно развернулся ко мне. Грудь его тяжело поднималась и опускалась. Он произнес хриплым голосом:
— Уходи, Ли. Сейчас же уходи.
Я шагнула вперед:
— Я же люблю тебя!
И опять зарыдала.
Он подтащил меня к Ласке и почти забросил на спину лошади.
— Уезжай, Ли. Не испытывай меня на прочность.
Глаза капитана стали безжалостными и злыми. У меня было чувство, что я получила пощечину. Я развернула кобылу и помчалась в имение. Но потом не выдержала и оглянулась. Конь Марко стоял на дороге, а сам он лежал на траве, уткнувшись лицом в землю. Появилось желание вернуться, но уверенность, что он снова прогонит меня, обожгла как кипятком.
А через некоторое время мне стало все безразлично. Я почувствовала себя опустошенной и усталой. С трудом добралась до своей комнаты и упала на кровать.
Сутки я провела в горячке. Няня сказала, что я открывала глаза, плакала, звала Марко. Потом вновь проваливалась в сон.
На следующий день я пришла в себя. Няня отпаивала меня каким-то настоем. Ни пить, ни есть, ни думать совсем не хотелось. Даже жизнь мне была не нужна. Меня навещали и вежливо улыбались, но мне было все равно, есть кто-то рядом или нет.
Потом няня сказала, что пришел Питер. Он сразу же напомнил мне о Марко. Мне не хотелось, чтобы кузен начал меня утешать.
Брат несколько минут стоял у кровати и разглядывал меня. Потом подошел к окну и раздернул шторы. В окно полился яркий солнечный свет. Пит зарычал:
— Ты что устроила?!!
Я еще крепче зажмурила глаза.
— Не притворяйся, что спишь. Я хочу с тобой поговорить.
Я вздохнула:
— Говори.
— Решила умереть? Так давай помогу. Отвезу в море и выброшу за борт.
У меня от обиды дрогнули губы. Пит заметил и заговорил по-другому:
— Предупреждал же я вас обоих. Ли, ты такая молодая, красивая…
Я смотрела на него, пытаясь что-то вспомнить, уловить какую-то мысль… Внезапно на меня напал смех. Я хохотала и никак не могла успокоиться: «молодая», «красивая»… а меня отвергают все мужчины. Даже те, кому прямо себя предлагаю. Я вспомнила свой мир и байкера Леху. От хохота у меня полились слезы, и я стала икать. Питер схватил кувшин с водой и вылил мне на голову. Моя истерика сразу же прекратилась, я почувствовала себя совсем разбитой и вскоре заснула. А когда выспалась, успокоилась и решила взять себя в руки: наверное, со временем я сумею излечиться от любви к Марко.
Я начала гулять по саду, а через пару дней собралась в город, навестить свой ресторан. Хотя уже твердо решила подарить его Смэйту. Мне он больше не нужен. От своих охранников я сбежала. Просто не смогла находиться рядом с теми, кто напоминал мне о Марко.
Смэйт, как обычно, очень обрадовался моему визиту. Я сразу же перешла к делу и объявила, что заведение отныне его собственность. Но он уперся как бык. В конце концов оговорил, что обязуется выплачивать мне тридцать процентов от всей будущей прибыли. Я не стала препираться. Главного я добилась и теперь была свободна от каких-либо обязательств.
Я не спеша двигалась по дороге домой и старалась не думать о капитане стражи. Но все-таки думалось. В тени деревьев я совсем расстроилась, вспоминая, сколько раз здесь меня провожал Марко, и чуть не заревела. И не успела ничего понять, как сверху на меня что-то рухнуло. Мою шею крепко сжали, я свалилась с лошади и потеряла сознание.
