Глава 28
Елка.
Дверь открылась и на пороге появился «мой старичок». Вид у него был встревоженный и расстроенный, но голос прозвучал надменно и угрожающе:
— Леди, вы подтвердите, что с вами обращались хорошо, и по отношению к вам не было предпринято никаких оскорбительных действий.
Я смотрела на него и ничего не понимала: кому и что я должна подтвердить? Чего от меня хочет магистр? Наконец, тот «раскрыл карты»: повелитель Эйнэр потребовал, чтобы его приняли в этом мире и вернули ему мать наследника.
Эльф продолжал:
— В конце концов, леди, вас к нам никто не приглашал. Это вы нарушили все мыслимые и немыслимые законы. Мы имели полное право сразу же уничтожить нарушителей. Спасла вас только Регина.
Ну, об этом, предположим, я и сама уже догадалась.
— Я требую, леди, чтобы ни одно слово из тех, что были сказаны здесь, не вышло из этих стен. А про лорда Гелэна вообще нужно забыть. Я не хочу угрожать, но помните о своем сыне.
Я только хотела ответить, что лорд вообще меня не интересует, стану я еще о нем вспоминать, как дверь распахнулась вновь, и на пороге возникла высокая мужская фигура. Я не поверила своим глазам и своему счастью:
— Эйнэр!
Взвизгнула, как щенок и бросилась к нему. Повелитель метнулся мне навстречу. Он прижал к груди и гладил мои волосы и плечи. В дверях замерли его воины.
— Эйнэр, милый, ты нашел меня? Как я тебе благодарна.
От счастья я закрыла глаза, но внезапная мысль ошарашила, как удар кирпичом по голове: опять я думаю только о себе!
— Эйнэр, что с Региной? Она жива?
— Успокойся, Елка, она ждет наверху.
— Ну, слава богу.
Остался еще один вопрос, но я очень боялась его задать: вдруг услышу что-нибудь плохое?
— Эйнэр, где Клод? Он, правда, у тебя?
— Да, мальчик в Диаре, — повелитель широко улыбнулся.
А я разозлилась чуть не до потери сознания: и он еще смеет радоваться!!!
— И ты даже не счел нужным сообщить мне?!! Если бы я знала, неужели бы отправилась в этот ужасный мир?
Я шипела, как змея, полностью подтверждая слова «оказанная услуга, уже не услуга». Только что была на седьмом небе от счастья и уже все забыла.
— Ты, ты… просто несносный эльф! Самолюб! Эгоист! Со своей женитьбой забыл обо всем на свете. Даже то, что у Клода есть настоящая мать!
Глаза повелителя из раскосых стали круглыми, как блюдца. Он встряхнул меня за плечи:
— И это говоришь мне ты?!! Непутевая мать моего сына! Как только Клод появился в Диаре, мы с ним тут же направились в Кэрдарию, но ты уже успела… махнуть хвостом. — Он ехидно добавил. — Только до сих пор не знаю, звериным или птичьим? Какого животного вы, леди, решили осчастливить своим превращением? И нашли-то вас только благодаря вашему непомерному любопытству. Вы, леди, расспрашивали о нахождении этого мира у Ирин. А Арвэйн сообщил мне, что Регина попросила показать ей путь туда, где находится Клод. Я сопоставил факты и запросил разрешение у наставников посетить их. Скажите спасибо, что они не решились отказать мне и отдали вас. Теперь-то я думаю, что и каникулы Клоду предоставили сразу же, как только появились Вы, леди, чтобы его дракон не сумел поговорить с Региной. И вообще, не устраивайте здесь семейных разборок. Пора домой.
Он схватил меня за руку и поволок к выходу. Там уже дожидалась Регина. Я бросилась к ней:
— Девочка, дорогая моя, как я рада тебя видеть. Одна ты меня любишь и понимаешь.
— Не преуменьшай, Елка. — Регина нежно ткнула меня носом.
Я вздохнула: не так я представляла нашу встречу с князем. Опять я все испортила. Да и Ирин хороша: все-таки выдала мою тайну… Я опять рассердилась на повелителя: «Ишь, хвост мой ему помешал! Какой захочу, такой и нацеплю». И почему-то добавила: «Я — свободная женщина»! Только вот этой свободной женщине очень захотелось зареветь белугой.
Чуть в стороне, в окружении наставников стоял князь Олтэр и что-то горячо обсуждал с ними. При виде нас все замолчали. Повелитель подвел меня к эльфам и извинился за мое поведение и доставленные им неудобства. Да, видно, в чужой монастырь…
Один из наставников спросил, имею ли я к ним какие-либо претензии. Я просто горела желанием высказать все, что о них думаю, но… вспомнила последние слова магистра и заверила, что нет. Сыном я рисковать не хотела.
Князь дал команду, всадники оседлали своих драконов. Я тоже направилась к Регине и услышала голос Эйнэра:
— Леди, если вы плохо себя чувствуете, то можете лететь со мной. А то вдруг упадете…
Мне показалось, что в этих словах опять проскользнула насмешка. Ну, эльф! Вот ведь прицепился! Как-нибудь да старается меня «подколоть». Можно подумать, я каждый раз падаю с дракона, а он меня ловит! Моему возмущению не было предела. Ну, погоди! Я… я…
Я вертела головой и старалась что-нибудь придумать. Потом взлетела на Регину, но не уселась верхом, а встала на ее шее на ноги. Не знаю, была ли здесь замешана «частичка черта», но порой я вела себя, как неразумная девчонка, боясь признаться самой себе, что меня давно уже тянет к этому эльфу. Причем еще сильнее с тех пор, как я поняла, что он для меня потерян. И все мои поступки обдуманные и необдуманные имеют цель вызвать его интерес ко мне.
Повелитель уже сидел на Арвэйне и не обращал на меня ни малейшего внимания. Пришлось крикнуть:
— Эйнэр, я готова!
Моя красавица лукаво скосила на меня глаза и стала медленно поднимать крылья. Правда, пробормотала:
— С тобой-то давно все ясно, но что и эльф туда же…
Я всегда знала, что реакция у повелителя отменная: он одним прыжком оказался на шее Регины и дернул меня за ноги, усадив перед собой. Вот только трудно было понять: то ли он удерживает меня от падения, то ли сжимает в объятиях? Думаю, он прекрасно знал, что стоя я не полечу. А если не был уверен во мне, то в благоразумии Регины вряд ли сомневался. Наверное, просто нашел предлог, чтобы быть вместе, не задевая самолюбия друг друга.
И вот Регина медленно опустилась перед дворцом повелителя. А к нам со всех ног несся Клод. Я вырвалась из рук Эйнэра и бросилась навстречу сыну. И вскоре обнимала его, без конца повторяя: «Сынок, мальчик мой! Как же я тебя люблю! Прости меня за то, что оставила тебя». Мне казалось, что еще немного, и сердце не выдержит, разбившись на мелкие осколки. Клод прижался ко мне и без конца повторял: «Мама, мама, мама…» Мы плакали и не хотели выпускать друг друга из объятий. Я была так рада, что Клод со мной! Что я могу обнять его и поцеловать.
— Мама, ты теперь всегда будешь с нами? Не уйдешь больше?
— Нет, сынок, никогда. — Я бросила взгляд на повелителя, но он не смотрел в нашу сторону. Видимо, в глаз ему попала соринка, и он упорно ее доставал.
Я не могла отвести глаз от Клода, только сейчас заметив, насколько он вырос, возмужал, стал таким же красивым, как Эйнэр. Нет, пожалуй, даже красивее. Я обещала сыну, что буду всегда с ним, а сама знала, что как только повелитель женится, я в тот же день покину этот мир. Но ведь Клод уже вырос и сможет прилетать ко мне.
Наконец, Эйнэр спросил:
— Где желаете остановиться, леди? Приказать приготовить вам покои в моем дворце? — он с ожиданием смотрел на меня.
— Спасибо, князь, я бы предпочла свои старые апартаменты в павильоне Ирин. И сегодня Клода я заберу с собой. И никуда его не отпущу.
Клод подошел к Эйнэру:
— Извини, папа. Я сегодня хочу побыть с мамой. Надеюсь, ты тоже к нам присоединишься.
Эйнэр похлопал сына по плечу:
— Конечно, Клод. Я понимаю.
Меня даже кольнула ревность, когда я заметила, какими глазами Клод смотрит на отца.
Этот день был для меня незабываемым. Мы с сыном говорили и не могли наговориться. Потом отправились гулять, держась за руки. В парке я увидела новый павильон, большой и красивый.
— Для кого его построили, Клод?
Сын быстро взглянул на меня и, как мне показалось, смущенно отвел глаза:
— Папа возводит его для себя. Он решил, что с новым дворцом должны исчезнуть все старые проблемы.
Не знаю почему, но я сразу приняла это на свой счет. Видимо, проблема — это я. Весело заявила вслух: «Пожелаем же ему удачи!», а про себя возмутилась: «Вот чертов эльф! Не хочет, чтобы обо мне ему хоть что-то напоминало».
Потом мы навестили кшедо. Он выл и прыгал вокруг нас так, что кажется, сотрясалось все здание. Я с удовольствием подумала: «Друзья меня не забывают»! А еще больше меня порадовало, что я не встретилась там с Эйнэром.
Утром, за завтраком, сын спросил:
— Мама, хочешь увидеть моего Виррана?
Кто такой Вирран спрашивать не было необходимости, и повторять приглашение не пришлось. Еще в подземелье, рассматривая старинную книгу, я мечтала на него посмотреть.
— Встретимся у реки, Клод. Ты прилетай на драконе, а я возьму коня.
Я набила карман сахаром и бросилась к конюшням. И еще издали увидела своего черного демона. Конюхи вывели его в загон под открытым небом, наверное, догадавшись, что первый мой визит сегодня будет сюда. И еще я увидела Эйнэра с Олтэром, направляющихся в эту же сторону.
Встреча с повелителем не входила в мои планы. Тем более, что князь не счел нужным появиться у меня ни вчера, ни сегодня. Вот и я не собиралась навязываться ему.
Я тихонько свистнула. Мой конь остановился и встал, как вкопанный, прижав уши. Я свистнула еще раз. Конь метнулся к изгороди. Я даже испугалась: если он переломает ноги, никогда не прощу себе этого. И тут мой жеребец оттолкнулся от земли, распластавшись в воздухе, как птица, и, легко взяв препятствие, оказался рядом со мной. Он тихонько ржал, приплясывал на месте, фыркал, а я гладила его, говорила всякие нежные слова и совала в рот сахар.
Мне не хотелось заходить на конюшню, чтобы взять седло и уздечку, тем более «сиятельства» подходили все ближе. Я побежала рядом с жеребцом, потом схватилась за его гриву и взлетела на спину коня. И мы понеслись по дороге.
На поляне у реки я увидела сына, а рядом… Во всей своей красе, вернее, мощи, передо мной предстал Вирран. Книга не врала. Это был великолепный экземпляр. Если такой захочет, то свернет скалы. От него просто веяло силой. Я, не отрываясь, смотрела на пятнистого дракона. И вдруг в голове ясно прозвучало:
— Вирран приветствует всадницу золотой Регины.
Я сделала шаг вперед, приложила руку к сердцу и поклонилась. Не знаю, почему я решила, что нужна именно такая форма приветствия? Но явно угадала: глаза зверя удовлетворенно блеснули. Клод просто светился от счастья:
— Мама, а в его мире есть драконы еще больше!
Я поперхнулась:
— Ты хочешь сказать, что успел побывать в других мирах?
Клод засмеялся:
— А что в этом особенного? С Вирраном ничего не страшно.
— Клод, а отец знает?
Сын прижался к моему плечу и заглянул в глаза:
— Нет. Я только тебе сказал. Думаю, ты меня тут лучше поймешь.
Ну, Елка, долеталась! И сыну возразить нечего. Понять то я его поняла, вот только очень не хотела, чтобы он начал повторять мои подвиги. Бывают ситуации, что и дракон не поможет.
— Ладно, Клод, лети. Тебя, наверное, друзья ждут. А я искупаюсь.
Он снова прижался ко мне:
— Мама, а ты точно больше не уйдешь?
— Не уйду.
И опять подумала: до свадьбы Эйнэра — точно.
Я пользовалась полной свободой. Ездила верхом, гуляла по парку, плавала в реке. На танцы не ходила принципиально, но мне говорили, что «жених» там бывает регулярно. Я даже ехидничала про себя: с чего это он их так возлюбил? Кто невеста, я не спрашивала и старательно избегала этой темы. Женится, ну и пусть. Попутного ветра!
Ко мне Эйнэр заходил редко. В основном, когда ему нужен был Клод. Или для того, чтобы поинтересоваться, не нуждается ли в чем «мать его ребенка». Я злилась. Но, опять же, я первая ввела в ход такое обращение: «отец моего сына». А он обрадовался и подхватил, будто у меня и имени нет! Просто трясет меня от этого эльфа!
Зато из моих покоев не вылезал князь Олтэр. Он старался везде сопровождать меня. Это раздражало: когда знал, что повелитель оказывает мне внимание, и мысли не допускал за мной ухаживать, а сейчас ишь, распушил хвост! Ненавижу! Правда, объяснить, кого точно я ненавижу, не могла. А если подумать, то Олтэр даже и не приближался ко мне. Сидел в сторонке, играл на музыкальных инструментах, пел и даже мужественно пытался слушать мое пение. Иногда сопровождал на прогулках. Только и всего.
Я перестала сама себя понимать. Иногда, хоть волком вой. А временами охватывало беспричинное веселье. Если бы не Клод, не знаю, что и делала бы. По вечерам у меня собиралось несколько эльфов и эльфиек, с которыми я подружилась во время последнего моего пребывания здесь. Вот и сегодня гости пришли ко мне. Вечеринка проходила весело, я старалась не портить никому настроения своим унылым видом, поэтому старательно принимала участие в играх и в танцах. Потом девчонки начали упрашивать, чтобы я им спела что-то свое. Конечно, я не обладала приличными по их меркам вокальными данными, но таких песен в их мире не было. А молодежь любит все новое и необычное.
Я опустила глаза, перебирая струны гитары и размышляя, что бы сегодня исполнить? А когда подняла, увидела, что в дверях стоит повелитель. И тут меня понесло… Ну почему у меня всегда так? Сначала делаю, а потом думаю.
Я с вызовом и насмешкой взглянула на князя и запела:
…..
Целуй меня, целуй меня крепче…
Шепчет разлука, что разные наши пути.
Целуй меня крепче, себя ты не мучай,
Нет, ни с тобой свою жизнь нам придется пройти.
Повелитель сощурил глаза, стремительно пересек зал и оказался передо мной. Гитара полетела в угол, а он схватил меня за плечи, рванул вверх и закрыл мой рот поцелуем.
Поцелуй длился долго. Очень долго.
К своему стыду я почувствовала, что мои губы отвечают ему.
Наконец, он отпустил меня и произнес:
— Вы так умоляли об этом, леди, что я не мог отказать.
Я чуть не задохнулась:
— Ты, ты…
У меня не находилось слов. Я пошарила вокруг себя глазами: жаль, что гитара так далеко. С удовольствием бы его огрела. А Эйнэр просто повернулся и ушел.
И все-таки правда в его словах была. Действительно, я этого хотела. Лицо запылало, и я выскочила из комнаты. Настроение стало еще хуже. Ну до чего же я несчастливая! Один любимый мужчина покинул меня в самый расцвет нашей любви. А этот уходит, когда еще и не успело ничего начаться.
Служанка робко постучала в дверь и доложила, что меня хочет видеть колдунья.
— Я всегда рада встрече с тобой, Найрита.
Нам подали чай и сладости, и мы вели беседы на различные темы. Все, кроме одной: свадьбы Эйнэра. Кажется, эльфы тактично избегают упоминать о ней в моем присутствии.
Потом Найрита попросила разрешения взглянуть на мою ладонь. Колдунья взяла меня за руку и улыбнулась:
— Да, сделал тебе Эйнэр подарок на всю жизнь.
Я подумала, что теперь повелителю приходится и самому жалеть об этом.
Найрита улыбнулась:
— Не волнуйся. Все у тебя будет, дочка. Кроме тишины и спокойствия.
Ну, прямо, как наши цыганки. Еще бы добавила: «позолоти ручку».
Сон в эту ночь не принес мне ни отдыха, ни покоя. То я видела Кэрола: он издалека махал мне рукой и прощался навсегда. То Трайс обнимал своего дракона и говорил, что дороже ничего у него нет. То Эйнэр целовал какую-то даму…
Утром я заметила, что в усадьбу съезжаются гости. Правда, только самые близкие. Обстановка была тревожной и не располагала к пышным празднествам: отступники появлялись то здесь, то там. Только бы не добрались до Кэрдарии! Ее то и защищать будет некому.
Я отправилась в бассейн. Вода всегда действовала на меня успокаивающе. Вскоре я взяла в себя в руки. Хватит ныть, нужно было думать обо всем раньше. Я сумела сбросить с себя, как я выразилась «дохлый вид». Посмотрела в зеркало: ну, вот я и прежняя Елка, независимая и гордая. Только высушила волосы и расчесала их, как явился Олтэр.
— Леди, я провожу вас на сегодняшнюю церемонию.
Я почувствовала укол в сердце, но спокойно ответила:
— Рада, что это будете именно вы.
Мелькнула мысль, что вообще-то ближайший друг должен сопровождать жениха. Но сразу исчезла.
— Леди, повелитель желает, чтобы вы явились в красном платье, которое было на вас на первом балу. Вот к нему украшения.
От драгоценностей трудно было отвести взгляд. Камни напомнили мне глаза моей Регины. Они так же переливались и сверкали. Только вот я куда дороже ценила добрый клинок, да хорошо изготовленный лук. Служанка принесла платье. Олтэр дал мне время, чтобы переодеться, а потом вернулся.
Я не удержалась, чтобы не съязвить:
— Правитель решил на мне сэкономить? Хорошо, что я оставила наряды здесь, а не увезла в Кэрдарию.
Олтэр вздохнул:
— На ваши украшения можно купить дворец, леди. И не один.
Я фыркнула:
— Ну и пусть покупает. Своей жене.
Я так стремительно повернулась, что с трельяжа посыпалось все, что там находилось. Под ногами блеснул медальон. Ой, как же я могла про него забыть!
— Мне передали для вас подарок, князь. А я совсем забыла… Это все ваш повелитель виноват со своей свадьбой!
Кажется, я научилась уже во всем обвинять Эйнэра.
Я подала Олтэру подарок дочери Ксюхи. Он раскрыл его, и нежная улыбка мелькнула на его лице. Я хотела пошутить, но поняла, что не должна этого делать. Кажется, скоро будет кому защищать Кэрдарию…
— Олтэр, пожалуйста, помогите.
Я попросила князя застегнуть мне на шее ожерелье. А потом украсила себя диадемой, серьгами и кольцами. Князь ахнул:
— До чего же вы хороши, леди.
Вот только не знаю, был этот комплимент от души или просто штатным. Ладно, продержаться осталось недолго. Потом сразу же улечу в Кэрдарию. Только поговорю с Клодом. Думаю, он уже достаточно большой, чтобы понять.
Я подала князю руку и легкой походкой пошла рядом. На моих губах играла улыбка. Пара минут, и увижу невесту повелителя. Олтэр взглянул на меня с одобрением:
— Вот такой вы мне нравитесь гораздо больше.
Мы вошли в тот зал, в который я в прошлый раз входила с кшедо. Как же на меня тогда смотрели! Почему-то кресла на возвышении оказались пусты: ни невесты, ни жениха. Я усмехнулась: а, может, у них есть обычай прятать новобрачных? Вот была бы потеха! Я представила, как гости носятся по анфиладам дворца, заглядывая во все углы. Пройдет никак не меньше недели, пока отыщут.
Эта мысль окончательно избавила меня от плохого настроения. Вернее, я сумела смириться с неизбежным. Я даже не сразу поняла, что все присутствующие расступились, и я осталась одна посередине зала. И вздрогнула, когда услышала такую знакомую мелодию. Ко мне приближался повелитель.
Я растерялась. С какой стати Эйнэр решил начать свадьбу с танца любви с другой женщиной? Сам же когда-то говорил, что танцы бывают опасны. Я хотела повернуться и уйти, но князь уже наступал. Поздно! Музыка гремела в ушах. Что это: танец перед разлукой? Зачем?!!
— У любви, как у пташки крылья — ее нельзя никак поймать…
Все, как тогда. Только пташка уже поймана и бьется в сетях. И нет талисмана-кольца, что хранил ее. Ноги отбивают такт, мы слышим дыхание друг друга. А от его прикосновений по телу разливается жар.
Законов всех она сильней!
Меня не любишь, но люблю я! Так берегись любви моей!
Ненависть и любовь, сила и нежность, приказ и мольба, все слилось в этой музыке. Танец продолжается. Он растворяет силу и волю. Надо бежать. Бежать от танца, от Эйнэра, от себя. Пока еще не поздно.
Так берегись! Тебя люблю я… Берегись любви моей!
И это не слова песни. Это слова Эйнэра.
Я оперлась на плечо князя. Ноги подкосились. Показалось, что теряю сознание. Руки повелителя подхватили меня, и мужчина вынес меня из зала. У выхода стояли две оседланные лошади, но Эйнэр не дал мне сесть на коня. Прямо со мной на руках он взлетел в седло, и мы понеслись.
Не знаю, куда и зачем вез меня князь. Сейчас мне это было совершенно безразлично. Я была полностью в его власти. И не хотела задумываться о будущем.
Конь остановился на покрытом ромашками лугу. Рядом блестела река. Князь снял меня с лошади, и я покачнулась. Ну, дотанцевалась, Елка. Эйнер обхватил мою талию, и не понятно было: то ли обнял, то ли решил просто поддержать, чтобы не упала.
— Посмотри, Елка. Вот этот луг я видел во сне. И здесь ты всегда была со мной.
Князь опустился на землю и потянул меня за собой. Я положила голову ему на колени. А в небе уже появились первые звезды, где-то трещали цикады и пели ночные птицы. Эйнэр гладил и перебирал мои волосы. Потом нагнулся и нежно поцеловал один глаз, другой… Его губы коснулись моих, но это был не тот яростный поцелуй, которым он наградил меня после моего пения. Потом пришла очередь шеи, потом груди…
Я подумала, что еще можно встать и уйти, но вставать не хотелось. Мелькнула мысль, что князь уже столько раз спасал меня от смерти, что я должна быть хоть немного благодарна. И сама удивилась, как ловко я опять нашла себе оправдание.
А мужчина вдруг резко отстранился от меня:
— Мне меньше всего нужна твоя благодарность, Елка. Не о ней я мечтал с того дня, когда ты стала моей.
Он сидел, отвернувшись, обхватив руками колени и опустив на них голову. А я вдруг почувствовала и нежность, и жалость. К тому же, ночь у нас будет последняя. Я оборвала себя: опять ищешь причину!
Я скользнула к нему, расцепила его руки и обвила ими свою талию. А потом поцеловала. Зажмурила глаза и замерла…
Силу его рук, жар тела и страстные слова любви, что были в эту ночь, мне не забыть никогда. В голове пронеслись стихи:
Нас венчали не в церкви,
Не в венцах, ни с свечами.
Нам не пели ни гимнов,
Ни обрядов венчальных…
…
Венчала нас полночь средь мрачного бора…
…
Постель постелили
Любовь да свобода…
Наконец, узкая полоска рассвета появилась на горизонте.
— Искупаемся, Эйнэр?
Я вскочила и бросилась к реке. Уже доплыв до середины, почувствовала, что князь рядом. Он догнал меня, обнял и мы лежали на воде, поддерживая друг друга.
— Эйнэр, а почему ты никогда не плавал со мной раньше?
Он усмехнулся:
— Думал, не выдержу…
— Так здорово плаваешь и не выдер… — я услышала, как он рассмеялся, поняла и покраснела.
— Ну, хватит изображать из себя рыб, леди. Поплывем к берегу и поспешим к гостям.
У меня резко испортилось настроение:
— Сейчас я тем более не пойду на твою свадьбу, Эйнэр. И забудь обо всем, что было.
Он с изумлением уставился на меня:
— Какая свадьба, Елка? Ты — моя жена и никто мне больше не нужен.
Я растерянно посмотрела на князя:
— Ничего не понимаю. Почему же ты мне сразу это не сказал?
Эйнэр уже выносил меня на берег:
— Да как я мог сказать? До сих пор не верю, что ты со мной. Боюсь, опять куда-нибудь сбежишь.
— Так все знали, что никакой свадьбы не будет? И никто не пытался переубедить меня, когда я твердила об этом? Даже Клод?
— Я им запретил. А, Клод наверное, меньше всех хотел, чтобы его мать опять исчезла.
— А Олтэр?
Князь захохотал:
— Ну, Олтэру досталось больше других. Ходил за тобой по пятам, присматривал, чтобы не наделала глупостей. Я ему вознаграждение пообещал за такой подвиг.
Я подумала: как я могла усомниться в Олтэре? Потом посмотрела на князя: снова обманул? А, может, мне все-таки обидеться?
Эйнэр стал серьезным:
— Не нужно, Елка. Я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты по-настоящему стала моей женой. И чтобы у Клода были и мать, и отец.
Он обнял меня и крепко прижал к себе:
— Или ты думала, что я допустил бы, чтобы ты осталась с Трайсом?
— Ох, Эйнэр, я тоже поняла смысл твоего подарка.
А сама подумала: еще неизвестно, помог бы тебе твой дар, если бы я провела тогда ночь с королем?
Князь с нетерпением посмотрел на меня:
— Едем, Елка, нас ждут. Все равно больше никуда тебя не отпущу. Просто не могу уже гоняться за тобой по всем мирам.
Я промолчала, а потом решила перебороть свой несносный характер:
— Согласна. Едем.
Первым ко мне бросился Клод. Я хотела пообещать, что надеру ему уши: тоже мне, конспиратор! А сын шепнул:
— Папу Кэрола мы никогда не забудем, да?
Если бы я даже очень захотела, то не смогла бы этого сделать. Я с благодарностью взглянула на сына.
Гости сели за столы. Кругом стояли букеты из ромашек. Тосты и пожелания полились рекой. Как, впрочем, и вино. Через несколько часов Эйнэр наклонился ко мне:
— Сбежим, Елка? Я больше не выдержу. Что бы придумать?
Я прижала пальцы к вискам:
— Ой, как голова разболелась!
Князь с готовностью вскочил:
— Дорогая, тебе просто необходимо подышать свежим воздухом.
Он обнял меня за талию и потащил к дверям. Гости вряд ли поверили в мою болезнь, но, видимо, решили, что с хорошим вином можно обойтись и без главных действующих лиц.
Мы с Эйнэром вышли в сад, залитый ярким лунным светом. За столько месяцев я впервые спокойно отнеслась к полнолунию.
— И как ты могла только вообразить, что станешь оборотнем, глупышка? Эльфы оборотнями не бывают. А ты уже изменилась.
— Так ты все знал?
— Ирин рассказала. Давай забудем о том времени.
Я поежилась: не так-то просто все забыть.
— Погуляем по саду, Елка? Так хочется одновременно побыть и в роли влюбленного, и мужа. После стольких лет ожидания…
Мы бродили по парку и целовались в каждом укромном месте. Я даже не подозревала, что их здесь так много. В конце концов я не выдержала:
— Как хочешь, Эйнэр, а я больше не могу — устала.
Князь подхватил меня на руки:
— Давно бы сказала. Я могу всю ночь носить тебя на руках.
— Нет, Эйнэр, пойдем домой.
Кажется, только этой просьбы повелитель и ждал. Он легко донес меня до нового дворца.
Утром, только я открыла глаза, князь потащил меня в зал, где были сложены подарки. Драгоценные украшения, одежда, посуда и много чего другого. Я охала, ахала, рассматривала. Но больше потому, что это нравилось Эйнэру. Но когда увидела великолепную кольчугу, а рядом — настоящий эльфийский лук, застыла в изумлении:
— Хочу примерить, Эйнэр.
— Так и думал, что придешь в восхищение. Примеряй. Для тебя и делали.
Кольчуга была хороша. Из того же материала, что и у эльфов, но только с длинными рукавами и с легким шлемом. Я быстро надела это чудо мастерства на себя. Сидит, как влитая. Князь снова схватил меня в объятия:
— До чего же ты хороша, мой маленький воин!
Дверь распахнулась, быстро вошел Олтэр. И остановился в удивлении:
— Вы уже знаете?
Мы были счастливы. Чувствовали себя весело и беззаботно, поэтому поняли не сразу:
— А что мы должны знать?
В лице Олтэра было что-то, что говорило лучше всяких слов. Но он все-таки произнес:
— Отступники.
Этим было сказано все. Эйнэр мгновенно преобразился: передо мной стоял воин и повелитель.
— Собирай отряды, Олтэр.
Князь рванулся к выходу, а Эйнэр шагнул ко мне. Обнял и нежно поцеловал:
— Елка, дорогая, как обидно, что так все вышло. Я столько лет ждал тебя. И люблю так, как никогда и никого не любил. Я буду всегда благодарить небо за то, что оно подарило мне тебя и сына. А теперь пора расставаться.
Я сжалась. Что такое война, я уже хорошо поняла. Но расставаться не собиралась:
— Я — с тобой.
— Нет, Елка. Ты — моя жена и останешься здесь.
Он ринулся к выходу, я загородила дорогу. Подчиняться я не собиралась.
— Не забывай, Эйнэр: я — воин.
Он молчал.
— Послушай и пойми, Эйнэр. Один раз я уже согласилась оставить любимого мужчину и потеряла его. Больше я такой глупости не сделаю!
Видно, было в моем голосе что-то такое, что повелитель не стал спорить:
— Хорошо. Поспешим.
Мы выскочили во двор. Туда со всех сторон бежали воины, успевшие сменить праздничные наряды на доспехи. А к нам со всех ног мчался Клод в полном вооружении:
— Я тоже буду сражаться!
Эти слова заставили побледнеть и меня, и князя. Эйнэр отвел сына в сторону. Не знаю, о чем он говорил с ним, но Клод кивнул:
— Согласен, папа.
Потом поцеловал отца и подошел ко мне:
— Я горжусь тобой, мама.
— А я тобой, сынок.
Я отошла и встала в строй. Я видела, что эльфы бросали на меня удивленные взгляды. Может, даже осуждали повелителя за то, что он разрешил женщине идти воевать.
Перед дворцом начали появляться драконы. Всадники вскакивали на них, и, по команде Эйнэра, взмывали в небо. Наверное, так было правильно. Я представила, что было бы здесь, появись все драконы разом. Скоро придет и наш черед…
Я смотрела на повелителя и думала: как же долго я сопротивлялась этой любви. Даже Клод не мог примирить меня с ним. Почему же теперь Эйнэр мне так дорог?
На площадку опустилась Регина.
— Прости меня, моя красавица. Я опять рискую тобой.
— Не становись еще и сентиментальной, Елка, — проворчала та.
Повелитель махнул рукой, отправляя в бой следующий отряд. Потом шагнул ко мне и прижал к своей груди. Всего лишь несколько секунд мы стояли рядом. Времени не оставалось.
Эйнэр торопливо произнес:
— Не рискуй напрасно, Елка. Помни, если что-нибудь случится с тобой, то моя жизнь мне будет не нужна.
Я обхватила князя за шею и поцеловала:
— Я прошу тебя о том же самом, Эйнэр.
Мы дали клятвы любви и верности перед страшным испытанием.
Суровое лицо повелителя дрогнуло:
— А я-то поверил, что нашел счастье и покой…
Я подумала: что делать, князь? Не надо было выбирать меня в спутницы жизни. Отныне покой тебе будет только сниться. И, уже взлетая, увидела повелителя, сидящего на своем драконе.
Назад: Глава 27
На главную: Предисловие
