ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

— Мальчишка! Сопляк! Что ты себе позволяешь?! Как ты мог до такого додуматься?! Тебя в детстве родители пороли?! Нет? Так вот, я сейчас тебя выпорю! Чтоб знал в следующий раз, как вытворять подобные вещи!..

— Мы чуть не поседели, когда услышали о случившемся, а он тут сидит головой вертит! Нет уж, смотри мне в глаза! Этому тебя учили?! Этому?! Тебя спрашивают!.. Что отворачиваешься?! Слушать неприятно? А нам каково?..

— Ты понимаешь, что был совсем рядом с чертогами богов?! Понимаешь?! И тысячи егерей никогда не смогли бы исцелиться, потому что один безответственный мальчишка…

— Да ему после такого нельзя доверить даже полы в процедурной мыть!

— Никаких исцелений! Доучиваешь боевую магию и идешь работать в гвардейскую пятерку! И чтобы близко к больнице не подходил! С тобой точно не соскучишься!

Эта буря эмоций волнами гнева била в мою бедную голову то слева, то справа, то с обеих сторон одновременно — и это после искренней радости встречи. Может, для кого-то дело привычное, когда два целителя, с их-то уровнем самоконтроля, одновременно приходят в ярость и начинают орать прямо в уши всякие нехорошие слова, но для меня такое в диковинку. Конечно, когда я несколько раз удачно исцелил пациентов сербанской больницы, наставница Греллиана меня отчитывала, но то было просто ласковое поглаживание по сравнению с сегодняшней выволочкой.

Однако как эти двое спелись! Лабриано кричит слева — Греллиана орет справа. Один начинает — другая подхватывает. Можно подумать, они всю жизнь репетировали, готовились — и наконец представился случай, долгожданная премьера. Ваш выход, маэстро! Мое выступление на этом празднике воспитания юнцов не предусматривалось.

Я старался держать нос по ветру и быть вежливым. Соответственно, получалось, что в каждый момент времени я смотрел на кого-то одного, повернувшись затылком к другому. Это еще больше раздражало моих наставников: каждый хотел выплеснуть накипевшее прямо в мои бесстыжие глаза, а я, видите ли, постоянно отворачиваюсь, словно слушать не хочу. Они распалялись все сильнее. Когда я наконец-то понял причину их негодования, то моментально прекратил крутить головой и уставился прямо перед собой, созерцая узор деревянных панелей кабинета.

Игра в «Тридцать три подзатыльника», где без всякой жеребьевки получение подзатыльников назначили мне, а выдачу — моим наставникам, проходила в кабинете господина Кламириана, личного порученца генерала Алтиара из королевской службы охраны и разведки. Господин Кламириан любезно пригласил участников «игры» к себе на третий день моего пребывания в столице.

Получив разрешение секретаря войти в апартаменты, я скромно переступил порог и сразу заметил своих наставников Лабриано и Греллиану, которые с недовольным видом сидели друг напротив друга за столом для совещаний. Боги, как я по ним соскучился! Они не были преподавателями академии, но именно с ними я проводил большую часть учебного времени, постигая тайны профессии целителя. Я всей душой ощутил, как груз забот и принятия ответственных решений наконец-то перекладывается с моих плеч на крепкие плечи наставников. Они рядом, значит, все будет хорошо. Можно спокойно довериться им, а самому отправиться навестить друзей. Разыскать Сена, Весану, Вителлину и прочих, прихватить жену, чтобы не подумала чего, и закатиться всем вместе в какую-нибудь полуприличную харчевню. Именно в полуприличную. В неприличной плохо готовят, а в приличной могут и не позволить от души побеситься. Закажем побольше хорошего вина и пива, жареного гуся с перчиками под пикантным соусом, подкопченные свиные ребрышки со специями, рыбку всякую-разную соленую-вяленую-копченую, пироги с малиной-крыжовником-яблоками-цукатами…

Соблазнительная картина предстоящей пирушки возникла в воображении настолько детально и четко, что я сглотнул слюну и лишь после этого сделал робкий шаг в кабинет. Как себя вести? Что говорить?.. Знают ли наставники, что я живехонек, или им еще ничего не сказали?..

Лабриано повернул голову в сторону господина Кламириана и, даже не поинтересовавшись, кто вошел в кабинет, проворчал:

— Вы, почтеннейший, без двух целителей никак не можете решить свои текущие проблемы? За пятнадцать минут, что мы у вас просидели, уже восьмой служащий вашей конторы влезает с вопросами, а вы все никак не можете объяснить, зачем нас так срочно вызвали.

— Прошу меня извинить, произошла маленькая нестыковка во времени. Этот человек уже здесь, и я в первую очередь прошу вас — уверен, что это формальность, не более, — подтвердить его личность. — Кламириан указал на меня рукой, и гости равнодушно повернули головы в мою сторону.

Полминуты длилось молчание. Лица наставников ничего не выражали, и мое сердце дало сбой. Ну не могли они меня не узнать! Не могли! Что же происходит?! Вдруг Греллиана пошатнулась, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Мне показалось, что по ее щеке скользнуло что-то блестящее и прозрачное и пропало. Зная твердый характер этой женщины, я принял обоснованное решение не верить своим глазам. А вот Лабриано оказался менее сдержанным. Вместо обычно воркующего с примесью хрипотцы и ехидства голоса из его горла вырвался победный рык голодного льва, и сам наставник, словно боевой хомячок, ринулся ко мне, сметая все на своем пути.

Я растерялся, не зная, что подумать и что предпринять. Меня сейчас будут убивать или обнимать? Срочно активировать защитный доспех или растопыривать руки для объятий?

Все-таки события в Лопере пошли мне на пользу — соображать я стал явно быстрее. Растопырил руки и… активировал доспех. Без шипов. Мячиком отлетев от меня, наставник бессознательно активировал собственный доспех и остановился. Вместо ожидаемого громоподобного вопля я услышал сдавленный шепот:

— Филлиниан… Живой…

Со стороны Греллианы послышался глубокий вздох со всхлипом и тихий голос:

— Ну засранец! Я тебе покажу, как пропускать занятия без уведомления наставников!

Женщина вышла из-за стола, размашистым шагом подошла ко мне, пристально вгляделась в мои глаза и быстрым движением притянула мою голову к своей груди. Доспех я, разумеется, к этому времени уже деактивировал. Лабриано тоже подошел с левого бока, положил руку мне на плечо и молча крепко сжал.

Так мы и простояли некоторое время живой картиной «Возвращение блудного студента», пока хозяин кабинета не напомнил о своем существовании:

— Простите, господа, что прерываю вас в такой момент. Я понимаю ваши чувства, но, к сожалению, время неумолимо бежит, а некоторые вопросы мы обязаны решить до обеда.

Наша триединая композиция распалась, и наставники под белы ручки сопроводили меня к столу, где усадили между собой, не мучаясь проблемой разгрома другой части кабинета. Кламириан предложил мне кратко пересказать, что со мной произошло, и подробнее осветить те моменты, которые касались непосредственно целительства.

Как я и предполагал, рассказ об исцелении егеря от паучьей болезни вызвал бурную реакцию со стороны наставников с последующим штурмом моих ушных раковин посредством модулированных звуковых волн. Дровишек в топку их ярости подбросило признание, что ассистировала мне младшая помощница, даже не знахарь, как в Сербано. Порученец растворился в темном углу кабинета и, прикинувшись ветошью, тихо пережидал грозу, используя все мастерство, приобретенное в схоле невидимок. Зато наставники от всей души, не стесняясь в выражениях — слава богам, обошлось без рукоприкладства, — врезали мне громовыми раскатами сразу в оба органа слуха, проверяя их выносливость и адаптивность. Минут десять продолжалась бомбардировка моего отупевшего мозга тяжелыми валунами правильных слов и прописных истин, пока снаряды не кончились, а баллиста и фрондибола не рухнули замертво от усталости. Проще говоря, наставники стали повторяться, а языки их — заплетаться.

Греллиана откинулась на спинку стула, достала платок и, утомленно протирая мокрое от пота лицо (видно, не на шутку за меня переживала), негромко сказала:

— Слава богам, что без метастазов, а то бы…

— Мм…

— Что? — живо насторожилась наставница.

— Вообще-то… с метастазами… на последней стадии… — робко промямлил я, ожидая уже не бури, а урагана, тайфуна, торнадо или всемирной катастрофы на мою несчастную голову.

Вместо этого оба громовержца со стоном схватились за головы, всем своим видом показывая: убиты наповал ржавым кривым ножом без ручки.

— Я предлагаю, — слабым голосом зачахшего в вегетарианстве тигра сказала Греллиана, — тихо задушить этого примерного ученика и прикопать где-нибудь…

— Если вспомнить, сколько раз его уже все хоронили под камнепадами, то прикопать не получится — вылезет и снова будет нам нервы на магус наматывать, — на полном серьезе подхватил Лабриано.

— Рассказывай. Всё. В мельчайших подробностях, — ровным голосом приказала целительница.

Я и рассказал в деталях, стараясь ничего не упустить. В том числе о слиянии с пациентом (мне показалось, наставники одобрительно переглянулись), о капельнице, сделанной из преобразованного узора защитного купола (здесь Греллиана и Лабриано одновременно недоверчиво хмыкнули), о самом процессе исцеления и о том, что из-за сопротивления организма больного я не мог прервать сеанс.

— Пожалуй, его спасло использование капельницы, — первой вышла из задумчивости целительница. — Как ты считаешь?

— Уверен, — подтвердил Лабриано. — Иначе у него и наполовину не хватило бы ресурсов. Следует признать, что в этих новомодных капельницах, придуманных травниками, есть что-то полезное и для нас.

— Я считала, что проку в них нет: пока их состав по венам дойдет до сердца и вернется в нужную область… А мальчишка, следует признать, здорово придумал — вводить иглу прямо в артерию возле больного органа. Еще, пожалуй, можно будет расщеплять поток и распределять прямо по капиллярам…

Все затихли, обдумывая новую идею.

— Ну-ка, покажи узор трубки, — попросил меня Лабриано.

Я продемонстрировал трубку и еще показал узоры для перемещения флаконов. Магическим зрением мы втроем разглядывали структуры. Я — в очередной раз, наставники — впервые.

— Так, — сказал Лабриано. — Ясно. Вот сюда добавляем блок управления, сюда — узор сглаживания, ты его еще не изучал, поэтому и не мог использовать… Зачем отталкивать поток вещества от стенок, когда можно реализовать простое скольжение вот этой добавкой. Так и трубка получается гораздо тоньше… По размерам уже сопоставима с капиллярами.

Вот что значит опыт!

— А вот тут можно добавить рассекатель, — воодушевилась Греллиана. — Тогда впрыск пойдет избирательно… А если еще добавить фильтры, чтобы поступали только нужные вещества…

— Я полагаю, это лишнее, — прервал ее Лабриано. — Клетки тела сами разберутся, что для них необходимо, а что — нет.

— Они-то разберутся, лишнее потреблять не станут. Но куда это лишнее девать? Предлагаешь фильтровать через печень? Ты же прекрасно знаешь: то, что для одной области организма — лекарство, для другой — яд. Мало клеткам и без того достается? А ну как не выдержат даже с магической поддержкой? Ведь не просто так лекари прокачивают через вены существенно ослабленные растворы. А ты предлагаешь… Может, еще и к печени капельницу подвести с магически насыщенным раствором?

В течение десяти минут они спорили, забыв не только обо мне, но и о Кламириане, который некоторое время назад растворился где-то в углах кабинета да так и не появился на своем месте. Кажется, целители заполучили новую игрушку. Как говорил когда-то дедушка Лил, декан лекарского факультета: «Все мудрецы знают, что невозможно сделать невозможное, но приходит один дурак, который этого не знает, и… делает невозможное». В данном случае мои наставники настолько привыкли передавать ресурсы пациенту непосредственно от самих себя через кожу, что и не задумывались о достижениях простых лекарей, то есть о капельницах. Ведь давно известен метод дозированного снабжения организма необходимыми веществами наряду с магическим воздействием, однако никто из целителей почему-то даже не пытался взять его на вооружение. Неужели банальная гордыня? Дескать, а что полезного для нас, небожителей, вообще могут изобрести эти лекаришки? Куда им до нас, могучих целителей? Целитель — это звучит гордо!

Тьфу! Я на миг представил себе, что пытаюсь исцелить егеря без помощи капельницы. То есть традиционным методом. Боюсь, и больного не спас бы, и сам бы загнулся.

С одной стороны, да, рискнул. Действительно самоуверенный мальчишка, правы наставники. Но их правота отдает мертвым формализмом и пыльными инструкциями, не способными заменить простейший антисептический порошок. Эти до ужаса правильные указания не допускают риска, но заслоняют толстой пачкой бумаги живого человека. Избежать выволочки, которой я сейчас удостоился? Да запросто. Вот он, умирающий егерь, а в моих руках — совершенно четкая инструкция, требующая не вмешиваться и дать ему спокойно умереть. Однако стоит вдуматься и осознать, что человек умер из-за твоего бездействия и нежелания рисковать — сразу становится страшно. Завтра твой друг так же холодно, в соответствии с этой же правильной инструкцией, оставит тебя умирать и будет абсолютно прав с точки зрения мертвой логики бездушной бумажки. Значит, инструкции — зло? Наплевать и забыть?

Но, с другой стороны, помер бы я там, с Норбиано в обнимку — и, как сказали наставники, тысячи таких Норбиано остались бы без моей помощи в будущем. Не было бы у них будущего. Некому было бы им помочь.

Так для чего же я существую? С какой целью боги дали мне целительский талант? Оценивать риски или спасать людей? Не будет ли поздно, если я начну излишне долго раздумывать об этом?

Заметив мои душевные терзания, Лабриано прервал спор с коллегой и мягко сказал:

— Осознал наконец, чем могло завершиться твое целительство? Двумя могилками, двумя безутешными вдовами и детьми-сиротами в двух семьях сразу… Однако, — он мне неожиданно подмигнул, — не помоги ты егерю, я бы засомневался, целитель ли ты. Риск в нашем деле неизбежен, милейший. И мы тебя учим не избегать его, а минимизировать. В Бардиносе, признаем, у тебя не было никакой возможности подстраховаться, но продумать весь процесс ты был обязан, пусть и потратив на это лишних полчаса.

— Так я и продумал… как мог… — начал было оправдываться я, но меня прервали на самом интересном месте.

— Давайте уже закончим с этим вопросом и перейдем к следующему. Надеюсь, с егерем все? — тоном, не допускающим возражений, спросила Греллиана.

— Не совсем…

— Еще что-то? — с нешуточной угрозой в голосе прервала меня наставница.

— Сущая ерунда. Я всего лишь внедрил в его тело узор регенерации и в разум — знание, как им управлять.

Мне снова пришлось демонстрировать структуру узоров и объяснять, что к чему. Наставники сошлись во мнении, что узор, конечно, любопытный, но не более того. Без присоединенных знаний по его управлению сам по себе он ничего не стоит, а внедрить егерю знания удалось только потому, что при исцелении у меня с ним был очень плотный контакт. Так что в повседневной работе с обычными людьми этот узор использовать нельзя — гораздо проще и надежнее задействовать уже давно известные амулеты.

— Теперь-то все? — в очередной раз спросила Греллиана и, дождавшись моего подтверждения, продолжила: — Перейдем к любимым вопросам КСОРа. Речь идет о секретности… Сомневаюсь, что младшая помощница, присутствовавшая при операции, могла отличить магию целителя от простой магии лекарей, поэтому, я считаю, тайна короны нисколько не нарушена. А ваше мнение, господин Кламириан?

— Если уж говорить о секретности, то здесь все гораздо проще, чем можно предположить.

Я даже вздрогнул, когда Кламириан возник из воздуха прямо в своем кресле. Мы уже и забыли, у кого в гостях выясняем отношения.

— Буквально на днях король подписал указ, который предписывает до минимума снизить режим секретности в отношении целителей. Ох! — совсем по-человечески вздохнул порученец. — Мне даже страшно произнести то, что сейчас я собираюсь довести до вашего сведения. Однако надо. Принято решение… рассекретить этих специалистов. Правда, до публикации имен в газетах, как в Лопере, дело не дошло, но теперь, в соответствии с указом, «означенным персонам разрешается называть свой истинный статус и в доказательство принадлежности к целителям демонстрировать способности, дабы граждане королевства, а равно и других стран, участвующих в договоре о лекарско-целительской взаимопомощи и взаимообмене, могли осознанно помогать им и не чинили препятствий в профессиональной деятельности», — процитировал он.

— Ну наконец-то, свершилось! — воскликнула Греллиана, не сдержав радости.

Лабриано скромно покивал головой — дескать, давно пора.

Вспомнив, как он высмеял мои потуги законспирироваться при первой нашей встрече, я догадался, что мои приключения в Бардиносе и скитания в Лопере если и повлияли как-то на издание королевского указа, то незначительно. Примерно как последняя капля дегтя шлепается с маху в и так уже переполненную чашу уксуса.

— Я знаю, что вы, госпожа Греллиана, принимали самое активное участие в рождении этого межгосударственного договора, — обратился к целительнице порученец генерала.

Только сейчас, к своему стыду, я обратил внимание на несколько больной вид своей наставницы. У нее было бледное, изрядно похудевшее лицо и тени под глазами, а в одежде усматривалась некоторая едва заметная небрежность.

— Однако на означенные меры руководство страны пошло исключительно благодаря работам небезызвестного вам графа Гиттериана деи Ванторо, — добавил Кламириан.

Мне это имя ни о чем не говорило. Я с недоумением посмотрел на наставников. Они, похоже, прекрасно знали, о ком идет речь, но тем не менее их лица также не выражали понимания ситуации.

— Граф — весьма известный за границей целитель. У нас он почти неизвестен из-за секретности, — специально для меня пояснил Кламириан.

— Он специализируется на изучении мозга, психических процессов, структур памяти, воображения и мышления, — добавила Греллиана. — И каким образом его работы помогли вам принять столь страшное для себя решение? — с легкой усмешкой спросила она.

— Вы не понимаете, — мрачно посмотрев на наставницу, ответил порученец. — Веками мы хранили и оберегали тайну целителей. Думаете, легко внушить всему миру, что целителей не существует? Что их нет? Что они — миф, сказка? Даже исцеленные обязаны были хранить тайну. Многие высокопоставленные персоны, пока их не касались болезни или увечья, до последнего момента толком ничего не знали. — Кламириан горько вздохнул. — Сколько изощреннейших слухов было пущено среди населения, сколько газетных статей и даже романов написано талантливейшими авторами с целью сокрытия информации… Вы себе не представляете! А сколько профессионалов высочайшего уровня в одночасье фактически лишились работы…

— Не понимаю вашей скорби, господин личный порученец господина генерала, — прервала целительница стенания Кламириана. — Если эти сотрудники действительно профессионалы, им найдется применение. Ваше ведомство сможет направить усилия на решение куда более важных и нужных задач. Заодно почистите свои ряды от дармоедов, плодящих тонны никому не нужных инструкций и разводящих тайны на пустом месте… Вспомните, как назойливо уговаривали гостей из халифатов и империи Сун ни в коем случае не называть наших целителей коллегами, — так сказать, во избежание и в целях пресечения…

— Не буду с вами спорить, сдаюсь, — вяло поднял руки порученец генерала. — Только вот, похоже, и я дорабатываю на этом месте последние дни, — не сдержал он грусти.

— Не расстраивайтесь, Кламириан, — вмешался в разговор Лабриано. — Я знаю вас не первый год и сегодня же переговорю с генералом. Уверен, что он прислушается к моему мнению. Вы талантливый организатор, и я бы хотел, чтобы именно вы курировали наши секретные разработки. Если кого и надо отправить в отставку, так это Тромбиана. Совершеннейший болван и солдафон: «Положено! Не положено! Если нет аналогов в халифатах или в империи, значит, дерьмо! Денег не дам — докладывать никому не буду! Вот появится у них — приходите, будем смотреть». Идиот. Сколько перспективных работ загубил.

— Благодарю. Ваше мнение для меня лестно. — Было видно, что порученец не очень верит в результативность разговора с генералом.

— Так что же все-таки повлияло на решение его величества, если не секрет? — напомнила наставница тему нашего разговора.

— Да, — встрепенулся Кламириан. — Что повлияло. Согласно предварительным данным графа Гиттериана… — Порученец сделал многозначительную паузу и обрушил на наши головы шокирующие сведения: — Магическая клятва, которой в течение многих веков наши академии связывают абитуриентов при поступлении на факультет лекарского дела, блокирует способности к целительству. Она же является причиной так называемого отката в случае применения способностей во вред живому существу.

Звенящая тишина, наступившая после слов порученца, через несколько секунд взорвалась бурей вопросов:

— Как?! Почему?!

— Это точно?! Он ничего не перепутал?!

— Не могу поверить!

— Что-то здесь не то…

Целители кричали наперебой, атакуя Кламириана звуком не хуже, чем совсем недавно — меня.

— Господа целители! Господа! — отбивался хозяин кабинета. — Ничего более определенного не могу сказать. Это все, что я знаю. Граф продолжает работать над этой проблемой.

Наконец порученцу удалось слегка утихомирить своих посетителей, и, немного отдышавшись, он закончил:

— Еще пару слов по этой проблеме я все-таки скажу. Граф считает, что блокировка не абсолютна и люди с выдающимися способностями могут преодолевать негативное воздействие магического узора, препятствующего их развитию и совершенствованию. Таким образом, вместе с рассекречиванием факта существования целителей принято решение избавить их от магической клятвы. Косвенно данные исследований господина Гиттериана подтверждаются статистикой за последние триста лет. В Лопере, где три века назад отказались от клятвы, процент целителей среди выпускников академий впятеро превышает соответствующий показатель в нашей стране. И при этом среди целителей выдающихся специалистов гораздо больше, чем у нас.

— Но как же?.. — удивился я. — Я ведь был в Лопере и знаю, насколько плохо там обстоят дела даже с простыми знахарями, не говоря уж о целителях.

— Это-то как раз понятно, — мягко вразумил меня Лабриано. — Не забывай, что на лекарское дело в Лопере идет учиться мизерное количество абитуриентов. Среди лоперских дворян, а только они и могут получать образование в местных академиях, эта профессия не престижна. Каковы наши дальнейшие действия в свете открывшихся обстоятельств, почтеннейший? — спросил он порученца.

— Граф изготовил амулет, избавляющий от уз клятвы. К сожалению, только один экземпляр. Мы будем приглашать целителей и лекарей к себе и постепенно освободим всех. Первыми, пользуясь случаем, я предлагаю пройти процедуру вам. Затем после обеда наши люди выедут в академию для работы со студентами факультета лекарского дела. Кстати, господин Филлиниан, графа очень заинтересовали ваши приключения в горах. Особенно сны, связавшие вас с женой. Он уверен, что это, образно говоря, дело рук аномальной области вокруг Сербано. Причем, по нашим прикидкам, ваше последнее путешествие проходило наиболее близко к гипотетическому центру аномалии. Так что готовьтесь вместе с графом и группой студентов вновь посетить знакомые места в горах.

М-да. Я и сам-то вздрагиваю, вспоминая про пещеры, туннели, залы и пропасти, а тут еще Свента грозится все волосья на теле повыдергивать, если я про горы заикнусь. Впрочем, она — будущая невидимка и отлично понимает, что такое приказ. Теоретически я могу, конечно, отказаться от похода, но на практике «просьбы» КСОРа выполняются без лишних выеживаний. Не надо быть гением, чтобы догадаться о наличии в этой конторе действенных рычагов влияния на таких, как я. А когда меня стимулируют этими самыми рычагами под мягкое место, мне это очень не нравится. Настроение сразу портится. Поэтому не буду брыкаться, к тому же мне и самому интересно, что получится из подобного эксперимента.

Кламириан достал из сейфа кристалл и передал Греллиане. Та сжала его в кулаке, прикрыла глаза и на пол минуты застыла. Затем молча передала амулет Лабриано, и тот в точности повторил действия наставницы. Наконец кристалл попал в мои руки, и я собезьянничал в лучших традициях наглых кривляк-мартышек. Не помогло. Ни зажатый в кулаке кристалл, ни зажмуренные глаза не произвели в моем организме никаких видимых изменений. Осторожно приоткрыв левый глаз, я увидел ехидную ухмылку Лабриано. Быстро зажмурившись, приоткрыл уже правый глаз и увидел… ехидную ухмылку Греллианы. Только тогда до меня дошло, что для лекарей и целителей граф не стал бы заморачиваться с блоком активации, реагирующим на сжатие кристалла немагом. Вглядевшись магическим зрением, увидел в узоре амулета два простеньких активатора — для магусов лекарей и нитей целителей. Узор заработал, и я ощутил, как легкий прохладный ветерок обдувает мои мозги.

Когда ветерок перестал простужать мою голову, порученец отобрал игрушку, положил обратно в сейф и обратился ко всем нам:

— Завершая нашу встречу, хочу сообщить, что генерал Алтиар побеседовал с господином ректором академии и договорился о сдаче экзаменов и возможном приеме на обучение наших лоперских гостей. В виде исключения. Испытание состоится завтра в одной из аудиторий академии. Там будут присутствовать двое опытных целителей… Из вас троих на испытании будет присутствовать только господин Филлиниан, и то в качестве стороннего наблюдателя. Впрочем, и перед господами целителями иных задач, кроме наблюдения, не ставится. Привлеченные не располагают информацией — мы бы хотели услышать их независимое мнение. Вдруг они увидят что-то такое, что поможет объяснить сон господина Филлиниана, в котором он стоял вместе с Лесиозой перед входом в лабиринт. Здесь нежелательно ваше знание о предполагаемых способностях девушки.

Наставники, соглашаясь, кивнули.

— И последнее. Негласная охрана с вас пока не снимается. Целители — по-прежнему ценный ресурс. Однако постепенно курирующие их невидимки будут заменяться королевскими гвардейцами. Использование столь подготовленных воинов, как невидимки, дорого обходится короне, а нужды скрывать телохранителей уже нет. Охрана станет гласной. Тем не менее гвардейцам предписано не афишировать личности подопечных. Вам в скором времени будут выданы новые документы в соответствии с вашим истинным статусом. У меня к вам все. Вопросы, пожелания, просьбы?

Мы распрощались с порученцем и вышли в приемную, а затем в коридор.

— Что ж, Филлиниан, — сказала Греллиана, — на сегодня мы с тобой прощаемся. Занятия начнем с завтрашнего дня. Будешь приходить в больницу три раза в неделю. Оформим тебя помощником целителя, раз уж ты паучью болезнь между делом исцеляешь. А теперь иди в академию, восстанавливайся и нагоняй группу.

— А может, — неуверенно спросил я наставницу, — мне уже не нужны магусы и прочее? Кристаллы я усвоил…

— Ты что, всерьез думаешь, что целители не используют магусы?

— Нет, что вы! Я и сам их применял в Бардиносе…

— То есть все-таки понимаешь, что не всегда целесообразно бить дубиной комара? А раз понимаешь, то и методы лекарей должен знать лучше, чем они их сами знают. Ты видишь все тонкости работы магии, а лекари, ориентируясь по косвенным признакам, порой замечают такое, что мы в своей гордыне упускаем. Поэтому иди и учись. Не позорь звание целителя.

— Да, милейший, топай в академию, а я зайду к генералу. Надо попробовать толкового человека пропихнуть на место дуболома, а этого, пользуясь случаем, под сокращение… Да, кстати, с тобой, милейший, занимаемся два раза в неделю. Обговорите с Греллианой дни ваших встреч, а со мной — в оставшееся время. И не забудь о том, что обещал мне перед отъездом. Напомнить? Передача слов на дальнее расстояние. И не строй такое лицо, будто задача даже по ночам тебе снится.

Кивнув, я направился было к выходу, но тут в моем воображении в полный рост предстал канцелярский крыс из академии и писклявым голосом вопросил: «А справочка о том, что вы живой, у вас есть, господин Неизвестно Кто?» Я тут же резко затормозил, развернулся на пол-оборота и бросился обратно в приемную порученца.

— Господин Кламириан у себя? — спросил я у секретаря.

— У себя.

Вежливо постучав, я прошел в кабинет, только что нами покинутый, и, помявшись под удивленным взглядом порученца, обрисовал ему ситуацию с восстановлением в академии, благо подобный опыт уже был. Рассказ о том, каких трудов мне стоило тогда доказать, что я живой, впечатлил и немного развеселил Кламириана. Он улыбнулся, написал короткую записку и, вызвав секретаршу, поручил ей немедленно подготовить в канцелярии КСОРа справку по всей форме, а мне предложил подождать в приемной.