Книга: Тридевятое царство. Война за трон
Назад: Глава 25 Глубина, я не твой
Дальше: Глава 27 Аленкино войско

Глава 26
На пути в Киев

Иван-царевич избегал смотреть в глаза Святославу. Черниговский князь бушевал уже с утра. Проснувшись, Иван узнал, что воевода Лютополк увел ночью оба галицких полка. Княжич Роман, сам ничего не понимая, хлопал глазами, – похоже, пропажа подчиненных ему полков удивила его не меньше. «И ведь Святослав опять скажет, что он предупреждал», – подумал тогда Иван, но ошибся. Святослав не говорил о том, что он предупреждал – он об этом орал, вопил и голосил.
Толстяк носился по шатру и возмущался.
– Я говорил, что нельзя верить галичанам, я предупреждал, – смотри за ними в оба! Но нет, – Святослав остановился и посмотрел на Рогволда, уже с утра успевшего немного принять и, как всегда, всклокоченного, – наш великий воевода посылает их В ДОЗОР!
– В дозор – это сильно, – сокрушенно кивнул Рогволд.
– Просто по очереди всех посылали, – попытался оправдаться Иван, – в прошлый раз смоленцы были, теперь галичане.
– Я тебе что говорил про галичан?! – опять взорвался Святослав.
– Ты, князь, не забывайся, с кем разговариваешь, – хмуро отозвался Илья Муромец.
– А с кем я разговариваю? – остановился Святослав и внимательно посмотрел на Илью Муромца. – С сыном великого князя Владимира? Так нет уже Владимира. Может, с князем или царем? Так и этого нет. Он даже сам пока не знает, кто он сейчас; а ты, Илья, знаешь?
– Знаю, – спокойно ответил Илья, – с нашим будущим царем.
– Будет доверять галичанам – никогда никем не станет, – пробурчал Святослав.
– Про вашу старую вражду всем известно, – все так же спокойно ответил Илья. – Тебя послушать – так галичанам вообще среди живых места быть не должно, а это наши товарищи боевые. И против Кощеевой орды они не хуже других бились.
– Да при чем тут наша… – Святослав огорченно повернулся к Рогволду. – Ну хоть ты им скажи.
– Ну хоть я вам сказал, – довольно промолвил Рогволд слегка заплетающимся от хмеля языком.
– Немедленно закуй в цепи княжича Галицкого, – распорядился Святослав. – Будет заложником, а если его отец против нас пойдет – казним.
Роман побелел, услышав эти слова, и с мольбой посмотрел на Ивана.
– Да за что же меня, – пробормотал он, растерянно оглядываясь по сторонам, – я же тут, я же волю отца здесь представляю, а не Лютополк. Он воевода, наемник на службе, мог и переметнуться. В войсках его боятся, не решились, видно, ослушаться.
Лютополка в войске и правда боялись: огромный витязь самого дурного нрава задирался ко многим, даже богатыри старались с ним не связываться, хотя и были намного сильней. Рассказывали, что однажды Лютополк сунулся к Микуле, но тот лишь слегка топнул ногой по земле, и гигант тут же свалился навзничь. После этого позора Лютополк старался к богатырям не соваться, срывая свою злобу на обычных ратниках.
Роман и Святослав смотрели пристально на Ивана. Не хотелось ему заковывать в цепи своего товарища, но и возражать Святославу тоже было нелегко – тем более после того, как пропали галицкие войска, и Святослав об этом предупреждал. Сам Иван был уверен, что толстяк во всех случаях выступает против галичан и что это просто совпадение, но возражать не решался. Он уже готов был отдать распоряжение заковать Романа в цепи, как неожиданно подал голос Илья:
– Негоже это – невиновных наказывать.
– Да, – Иван благодарно взглянул на Илью, – невиновных мы наказывать не будем, а вот Лютополк будет наказан жестоко.
Роман с благодарностью посмотрел на Ивана, Святослав же аж покраснел от гнева. Рогволд пожал плечами грустно и налил себе еще вина.

 

Наконец войско подошло уже к самому Днепру. Вольга так и не объявился, следов галицких полков найти не удалось, но до Киева оставалось всего ничего. Войско встало лагерем возле брода, давно известного как Протолчий. Место было памятное – не раз тут степняки переправлялись в набегах, здесь же в былые времена и Тугарин перешел великий Днепр. На другом берегу тоже были разбиты палатки, а вдоль реки стояли войска, над ними вился синий стяг с золотым львом. Вот и нашлись потерянные галицкие полки!
– Решительным ударом! – верещал Святослав. – Один удар – и все решим: дозволь черниговцам моим смести врагов!
– Надо разобраться сначала, что вообще происходит, – заявил Иван.
Слухи до войска доползали самые разные: поговаривали, что все войско упырями стало, что на сторону Кощея перешло, что Иван, мол, вовсе не Иван-царевич, а какой-то Иван-подменыш… Один слух глупее другого. Как можно в такое поверить – Иван понимать отказывался.
– Поеду поговорю, – решил Иван.
– Я с тобой, – тут же ответил Роман, боявшийся оставаться один на один со Святославом, – попытаюсь войска вернуть обратно.
– Никуда ты не поедешь, песий сын! – рявкнул Святослав. – За тобой следить будут внимательно.
Договорились, что Роман останется под охраной – или под надзором, тут уж понимай как хочешь – Ильи Муромца и Алеши с Добрыней, а с Иваном на разговор поедет богатырь Еруслан. Был он молодым и веселым, не таким сильным, как Микула или Илья Муромец, и не таким быстрым, как Добрыня или Вольга, но все же почитался за довольно сильного богатыря. Второй богатырь, Михаил Поток, с луком из звездного металла должен был наблюдать чуть со стороны и, если противник вздумает выкинуть что-то необычное, вмешаться. Лучшая конница Святослава изнывала в ожидании, тоже готовая ринуться, случись чего, в бой.
– Да какой бой, ну что может случиться-то? – недоумевал Иван-царевич, одеваясь в доспехи. Рядом на всякий случай Серый Волк держал двух лучших коней.
– Изменникам – никакой пощады, – напутствовал его Святослав.
Небольшая кавалькада выехала на середину брода и стала ждать. От лагеря на той стороне реки отделилась фигура и прыжками направилась к ним.
– Это же Кот Баюн, – удивленно произнес Серый Волк, вытаращив глаза на приближающегося кота. Тот подбежал к краю реки и закричал со своей стороны:
– Не могли бы вы подъехать поближе?! А то я страсть как воду не люблю!
– Ты что вообще тут делаешь?! – грозно спросил Иван, приблизившись к противоположному берегу. Еруслан подозрительно смотрел по сторонам, но ничего не происходило: никаких лесков рядом не было, все пространство просматривалось хорошо, что не позволяло устроить какую-нибудь засаду.
– Как что? – удивился кот. – Ты разве не знаешь, кем меня назначили?
– Не знаю.
– Невежда! – Кот возмущенно фыркнул и начал перечислять: – Я замечательный пушистик, ух ты какая лапочка, славная киса, котик-мохнатик, ну и конечно же любимый зверек княгини Алены Владимировны.
Довольный собой кот победно посмотрел на Ивана:
– А вот ты даже на простого пушистика не потянешь.
– Ты, что ли, за всем этим стоишь? – опешил Иван. – Ты же кот…
– Я? – удивился Баюн. – Нет, конечно, я же просто кот.
– Ты мне тут зубы не заговаривай, ты мне сразу не понравился!
– Неправда! – возмутился кот. – Я всем нравлюсь, я очень обаятельный! Я вот тебе ничего плохого еще не сделал, даже помог степняков разбить, а ты мне такую обиду причинил.
– Какую еще обиду? – удивился Иван.
Кот положил лапу на живот и скривился:
– Цурлюпах твой проклятый, никогда тебя за него не прощу! Он вообще переварится хоть когда-нибудь?
– Ты что же, цурлюпаха съел? – не поверил своим ушам Серый Волк.
– А как же? – вопросительно посмотрел на него кот. – А также всех этих бесконечных царапок, пушистиков, мурзиков и дружков. Надо же в сердце Аленушки освободить место для настоящего большого пушистика! – Кот гордо посмотрел на Ивана-царевича и Серого Волка.
– Так вот куда все эти зверьки девались! – возмутился Волк. – Ну теперь Аленка узнает, кто во всем виноват, – ох, накажет!
Кот сокрушенно покачал головой.
– Ну кому она поверит – своему любимому пушистику или какому-то постороннему подменышу?
– Брату она своему поверит, – отрезал Иван, – позови Аленушку.
– Конечно, позову, – согласился кот. – Она тоже страсть как хочет увидеть брата своего пропавшего. Кроме него, ведь у нее никого и не осталось, – тяжко вздохнул кот. – Хорошо, что есть такая замечательная киса рядом!
Задорно подмигнув Ивану, кот побежал к палаткам. Скоро от лагеря отъехали четверо всадников. В середине сидела на белом скакуне сама Аленушка. Она нисколько не изменилась за то время, что они не виделись, разве что была грустна сверх обычной меры. Рядом держался боярин Полкан, чуть сзади – шут Владимира Растеряха и какой-то незнакомый человек в черном. В глазах Аленушки поначалу светилась радость, но чем ближе они подъезжали, тем больше она гасла.
– Совсем не похож, – разочарованно произнесла она.
– У Ивана-то и нос был другой, и глаза, – согласился Полкан, внимательно осматривая лицо Ивана.
– Да что вы все, белены объелись? – воскликнул Иван. – Это же я, Иванушка!
– Не похож, – согласился Растеряха, – очень отдаленное сходство.
Иван направил своего коня поближе к Аленушке, чтобы она смогла рассмотреть его лучше, но кобыла его сестрицы, чего-то испугавшись, дернулась в сторону. Остальные кони встали на дыбы, и грузный Полкан, не удержавшись в седле, рухнул вниз. На берегу Михаил Поток, видя, что происходит что-то не то, пустил стрелу поверх голов для острастки. Конечно, богатырь не промазал, и стрела просвистела высоко над головами, однако поняли этот знак совсем не так, как хотелось бы.
– Подменыш попытался княгиню убить! – заорал человек в черном. От палаток бежали воины с копьями наперевес. Растеряха, поймав за узду кобылу Аленушки, помчался с ней подальше от опасного места. Еруслан направил коня назад к броду, указывая на бегущих воинов:
– Уходим!
На середине реки Иван вдруг понял – это кот им глаза отвел.
– Кот глаза отвел! – крикнул он. – Не верьте коту!
Ответом ему был ворох стрел, вонзившихся в речное дно возле ног его лошади.
Назад: Глава 25 Глубина, я не твой
Дальше: Глава 27 Аленкино войско