ГЛАВА 5
Тяжело в учении — легко в гробу!
Наставник-вампир
— Ой, спина… Ай, нога… Ох, мама дорогая, рука… Чтоб я еще раз… Ы-ы-ы…
Я попытался поудобнее улечься на жесткой земле, игнорируя хихиканье Лиира. Нет, этот человек однозначно рожден мне на погибель!
Сам мастер ехидно хихикал, подталкивая меня посохом, который он так и не выпустил ни разу за время тренировки из рук, нещадно меня гоняя и раздавая тычки ненавистным дрыном. Ох, надеюсь, эта проклятая дубинка все-таки когда-нибудь сломается…
Начать с того, что бегом я смог осилить только пятнадцать кругов. Потом еще пять прошагал из последних сил, не обращая внимания на ругань и удары по пятой точке. А потом, плюнув на все, лег на землю с фразой:
— Меня не кантовать, я умер. — И, закрыв глаза, блаженно вытянулся и замер, пытаясь отдышаться. Какое блаженство…
— А ну вставай, паршивец! — гаркнули мне на ухо. Ну кому там не спится в ночь глухую? Дайте отдохнуть усталому человеку!
С трудом — казалось, что устали даже веки — приоткрыв один глаз, я поглядел на почему-то злого, как сотня демонов, Лиира.
— Чего тебе надо? — хрипло поинтересовался я. Пить-то как охота… — Дай помереть спокойно.
— Ты!.. — взвился тренер. — Вставай немедленно!
— Ну я, я. Сейчас встану. — Вопреки своим словам, я перекатился на спину и прикрыл глаза. — Будь другом, принеси водички, — не размыкая век, попросил я.
— Ща-а-а-ас, — кровожадно пообещав, тренер куда-то ушел. Какое наслаждение — меня оставили в покое!
Как хорошо, спокойно. Только чьи-то шаги и… плеск воды?
— А-а-а-а-а! — с диким воплем подскочил я, когда сверху на меня обрушился ледяной водопад. Судорожно оглядевшись, я увидел ехидно скалящегося Лиира с пустым ведром в руках. Тьфу ты, вода в нос попала… Зато напился!
Отставив ведро в сторону, мастер очень спокойно заявил:
— А теперь давай бегом еще десять кругов.
— З-зач-чем? — пролязгал зубами я. Да в чем дело-то, это же обычная вода, почему мне так холодно? Бр-р-р… Даже когда я на Крещение в прорубь нырял, такого холода не было!
— А затем, дурень, что ты можешь замерзнуть насмерть. Это же не простая вода — я взял ее из озера хозяйки. А она пару лет назад проводила над ним опыты в магии Воды. Что она там сделала — я не знаю, но теперь вода из него способна заморозить что угодно. Так что если не хочешь превратиться в ледяную статую, то беги! Хоть согреешься.
— Да чтоб тебя инкубы полюбили! — ругнулся я, начав бег вокруг поля и чувствуя, что промерз до костей. Господи, как холодно! — Чтоб тебя приподняло да шлепнуло! Чтоб ты соленую селедку молоком запивал! Чтоб тебя радикулит скрутил! Чтоб… — Я, не заботясь о дыхании, отчаянно ругался во весь голос, от чего гладиаторы, мимо которых я пробегал, начинали хихикать, а мастер Лиир, легко бегущий рядом, багровел все сильнее, периодически отвешивая удары посохом. А теперь-то за что?
Последний, десятый круг я не пробежал — прополз. В прямом смысле. Ноги отказались меня держать, и я во второй раз за сегодняшнее утро благополучно повстречался с землей-матушкой, а последние несколько метров мне пришлось изображать партизана, передвигающегося по-пластунски в тылу врага. Зато согрелся — земля была очень теплой. И когда только успела прогреться?
— Хватит! — Как только мой мозг осознал команду, отданную Лииром, я замер. Ну и что с того, что я сейчас лежу аккурат в горке пыли? Зато спокойно, никто не трогает. Только кушать хочется…
Кажется, я успел задремать, поскольку мастеру пришлось долго толкать меня посохом, чтобы я хотя бы открыл глаза. На большее сил не было.
— Отдохнул? — с радостно-маниакальной улыбкой осведомились у меня. В ответ я протестующе замычал и замотал головой. — Вот и отлично. А ну, вставай!
— Ч-что? — От такой наглости сон убежал от меня, не прощаясь. — Ты издеваешься? — выдохнул я, приподнимаясь на локте. Подальше, подальше от этого маньяка! Хоть бегом, хоть шагом… да хоть ползком. Только ходу, ходу! — Да я даже шевелиться не могу! — Вопреки своим словам я довольно резво пополз подальше от этого седовласого фанатика боя. Не-е-ет, я такого счастья не заказывал. Мне жить еще охота!
— А можешь не шевелиться, главное — задания выполняй, — безмятежно ответили мне.
От такой идеи я, замерев на месте, впал в ступор, пытаясь сообразить, как это возможно. Пока же я думал, меня догнали, вздернули за шкирку и, поставив на подгибающиеся от усталости ноги, гаркнули в ухо:
— Шестьдесят приседаний! Выполнять!
Без участия сознания мое тело автоматически начало выполнять приседания. Я же думал только о том, что если сейчас помру, то мне точно обеспечено уютное местечко в раю, как великомученику. Потому как такие издевательства может терпеть только святой.
Хватило меня ровно на двадцать семь приседаний. Затем Лиир, одной рукой схватив меня за шиворот и едва не придушив при этом, зажатым в другой дрыном поддал по моей пятой точке, одновременно вздергивая меня вверх. Ну что я могу сказать? Это были самые оригинальные приседания в моей жизни!
— Ай!
— Пятьдесят восемь…
— Ой!
— Пятьдесят девять…
— Ма-ама-а…
— Шестьдесят! А теперь тридцать отжиманий!
Я взвыл.
— Ты что, смерти моей хочешь? — во весь голос заорал я. И откуда только силы на крик взялись?
В ответ получил очень серьезный взгляд карих глаз и фразу, сказанную грустным голосом:
— Нет, Раалэс. Я хочу сделать из тебя человека, способного защитить свою жизнь и умеющего выживать на этой богами проклятой арене.
На это я не нашел, что ответить, и покорно стал отжиматься…
Я полз на обед. Полз в прямом смысле этого слова. После отжиманий, качания пресса и подтягиваний мастер, выделив мне две минуты на отдых и подозвав ближайшего сильфа, который несколькими движениями (магия — великая сила!) высушил и вычистил мне одежду, отдал обратно мой посох, а сам вооружился длинным деревянным шестом, окованным на концах железом. И тут остальным гладиаторам предстала интересная сцена со мной и тренером в главных ролях: «Бешеная блоха на раскаленной сковородке». Под градом ударов, которыми меня щедро награждали, я не успевал не то что атаковать, я даже защититься не мог! Вот и скакал молодым горным козлом по всему полю, нагруженный бесполезным балластом в виде страшно мешающегося посоха, безуспешно пытаясь увернуться и матерясь во весь голос. Я на такое не подписывался! Да за все годы, что я ходил в секцию и клуб, столько не тренировался, как сегодня!
После того как меня превратили в качественную отбивную, слегка запыхавшийся Лиир, злорадно ухмыляясь, начал объяснять, как правильно сражаться при помощи посохов. Из его речи выяснилось, что и опостылевший мне дрын я держу неправильно, и двигаться толком не умею, и гибкость у меня как у каменной колонны, и вообще моим учителем был криворукий, слепой, безногий ветеран Столетней войны, прошедший ее от самого начала до победного конца.
— У меня был хороший учитель! — возмутился я, усаживаясь на землю — ноги наотрез отказывались меня держать. Вот это я понимаю — тренировка на износ… Жуть!
— Дилетант! — припечатал мастер. — Он не научил тебя даже основам. Как вы вообще в своем мире живете?
— Хорошо и весело! — огрызнулся я. Неправда! Учитель научил меня очень многому. Самое главное — он научил меня верить в себя. А все остальное — приложится.
— Да? — Скептически вздернутая бровь и насмешливая улыбка. — Тогда у вас очень спокойный мир.
Не могу не согласиться.
Когда оба солнышка стояли в зените, где-то в стороне оглушительно задребезжал колокол. Я, по приказу мастера, как раз завернулся в фигуру, сразу после того, как ее показал Лиир, прозванную мной «мечта мазохиста». Для развития гибкости, как он сказал. Ага-ага! Разумеется, звук колокола нарушил концентрацию, и я, запутавшись в собственных ногах, полетел на землю, крепко приложившись лбом. Опять. К концу дня я с такими темпами пущу корни! А что? И так весь день с землей обнимаюсь…
— Это что такое? — выдохнул я, пытаясь распутаться. Ноги поддаваться моим усилиям отказывались, протестовали, ныли от усталости и боли, но я не прекращал попыток вернуть их на законные места.
— Сигнал на обед. — Лиир отложил шест в сторону и устремился к длинному низкому зданию, к которому уже подтягивались остальные. Не останавливаясь, бросил мне через плечо: — Не опаздывай, а то твою порцию съедят. — И ушел.
Я заскрежетал зубами. Да мне даже встать затруднительно! Может, не идти? Но громкое урчание в животе тут же прогнало эту мысль. Кряхтя и постанывая, я, с огромным трудом заставив себя встать, пошел к местной точке общепита.
Здание, оказавшееся почти родной на вид столовой, было просторным и светлым, с широкими окнами, на которых висели тяжелые плотные шторы. Внутри стояло большое количество столов на десять человек каждый, из-за чего столовая походила на наше кафе. Вокруг них были расставлены стулья с высокими спинками. Запах жареного мяса, витающий в воздухе, сводил с ума.
Гладиаторы устроились за сдвинутыми вместе четырьмя столами, наяривая так, что за ушами трещало. А столов-то гораздо больше… Интересно, почему?
Я сглотнул, а живот издал очередное выразительное бурчание.
— Эй, Раалэс! Иди сюда! — Я повернул голову на звук и заметил машущего мне рукой близнеца, рядом с которым стоял пустой стул. Подойдя поближе, я увидел, что стол заставлен тарелками с жареным мясом подозрительно зеленоватого цвета, чугунками с какой-то кашей, большими глиняными кувшинами, а сбоку пристроилась большая миска с картошкой, посыпанной укропом… по крайней мере, приправа походила на укроп. Ого! Я думал, что рабов кормят по минимуму, а тут еды хватит на целый банкет!
— Садись! — Близнец похлопал ладонью по сиденью. Я плюхнулся на стул и первым делом притянул к себе нетронутую — интересно почему? — картошку. Все. Я ем. Меня не трогать!
Мням… Картошечка оказалась рассыпчатой, солоноватой и очень-очень вкусной! Вот только укропом прикидывалась какая-то другая пряная травка, похожая по вкусу на базилик. Тоже неплохо. Базилик я с детства люблю и готов класть его в любые блюда.
Утолив первый голод, я протянул руку к мясу, решив, что травить рабов некачественной едой повар бы не стал, и замер. На меня пристально глядели все собравшиеся за столом. И стояла такая тишина…
— Что? — вскинул брови я. Та-а-ак… что я натворил на этот раз?
— Кхм… Парень, — протянул гном таким басом, что у меня заложило уши. Вот это голос! Ему бы в опере петь! На Земле бы за обладателя подобного голоса передрались все оперные театры. — А как ты вообще это ешь?
— В смысле? — не понял я. Подцепил вилкой — за столом использовали привычные мне приборы — лежащую с краю маленькую картофелину, поднес ее к лицу и понюхал. Картошка как картошка. Пожал плечами и отправил ее в рот под исполненными благоговейного ужаса взглядами гладиаторов. Разве что эльфы глядели не столько с ужасом, сколько с интересом исследователей, препарирующих лягушку.
— Это же такая горькая гадость, что ее есть невозможно! Но полезная… Гаартохела здорово укрепляет мышцы и кости. Вот нас и заставляют ею питаться по приказу хозяйки.
— Да? — удивился я. — Странно… Никакой горечи я не заметил. На вкус как обычная картошка. Правда, немного пересолена, но ничего страшного.
Ответом мне стал стук упавших столовых приборов, отвисшие челюсти и идеально круглые глаза у сидящих за столом людей, сильфов и отдельно взятого гнома. Эльфы же только ухмылялись. Они что, тоже картошку любят? Не думаю — иначе бы уже ее съели.
— Ты это серьезно? — выдохнул пришедший в себя раньше других гном. Остальные же молчали, внимательно прислушиваясь к нашему разговору.
Я кивнул и все-таки откусил кусок мяса. Фу! Какая гадость! Жесткое, как подметка, кислое и противное! С трудом прожевав, я отложил мясо в сторону и налег на картошку. Совсем другое дело!
Глядя на меня, мужики тихо хихикали. Ну да, согласен: парень, который отказывается от вкусного, по их меркам, мяса и жует какую-то пакость, выглядит странно. А мне наплевать! Я есть хочу. И оправдываться за свои вкусовые пристрастия не собираюсь.
В кувшинах оказался морс, похожий на клюквенный, прохладный, густой и сладкий. Вкуснятина!
Когда я, сыто икая, откинулся на спинку стула, то живот у меня торчал, как шарик, и здорово мешал двигаться. Ну конечно! Огромная миска картошки и полкувшина морса — многовато за один раз на одного некрупного меня.
Пока я осоловело мигал, пытаясь поднять свою тушку со стула, гладиаторы, переглянувшись, стали задавать мне вопросы.
— Скажи, парень… — начал гном.
— Раалэс, — автоматически поправил я. Странно, новым именем пользуюсь меньше суток, а оно уже стало мне более родным, чем данное родителями. Как бы вообще с такими темпами старое имя не забыть!
— Что? — не понял гном.
— Меня зовут Раалэс, — повторил я, переведя взгляд на гнома. Вот кто полностью оправдал мои ожидания! Невысокий, но невероятно широкий в плечах, с густой черной бородой, больше похожей на спутанный моток проволоки (интересно, а как он ее расчесывает?), и иссиня-черной шевелюрой, стянутой на макушке в задорный хвост, здорово напоминающий верхушку пальмы.
Я мысленно хихикнул, глядя на этот парикмахерский шедевр. Такой хвостик носила Настя в детстве. Помню, я долго над ней хихикал, обнаружив эти фотографии… А такая прическа у солидного бородатого гнома вызывала у меня приступ неконтролируемой веселости. С трудом удержав выползающую на лицо улыбку, я состроил самую серьезную физиономию.
Тем временем гном, почесав подбородок, задал следующий вопрос:
— Откуда ты родом, па… Раалэс? Каково твое полное имя?
— Я из Питера, — хмыкнул я, зная, что сейчас последует куча вопросов. Вряд ли в этом мире существует город с таким названием.
— Откуда? — не понял гном. — Это где такое поселение расположено? — В его голосе слышалось пренебрежение. Ну да, если вспомнить стандартных фэнтезийных гномов, то они ценили исключительно свои города в горах, снисходительно относясь ко всем остальным. А мне попался именно такой гном. Ох, не нравится мне это…
— Я из другого мира, — решил сразу сказать правду. Ого! Какие круглые глаза могут быть у изумленного гнома! А как низко отвисают челюсти у шокированных сильфов! Ха, а у эльфов, оказывается, эмоции выражают уши! Они так забавно дергаются… и развешиваются.
Единственные, кто сохранял невозмутимое выражение лица, — близнецы, Элли и мастер Лиир. Они одни хладнокровно продолжали жевать, только глаза поблескивали, да уголки губ дергались в намеке на улыбки. Остальные же больше походили на растерянных детей, чем на воинов-гладиаторов. Ну никакой дисциплины…
«Так, стоп! Мстислав, приди в себя!» — Я помотал головой. Что на меня нашло? Практически всем присутствующим я по возрасту гожусь в сыновья, а то и во внуки. По крайней мере, Лииру точно. А изображаю из себя умудренного старца, хотя и сам не лучше был, когда понял, что очутился в другом мире. Может, среди рабов не принято скрывать свои эмоции?
Краем глаза я заметил, как Элли улыбнулся мне и кивнул. Ну что ж, с этим разобрались. И как раз вовремя: гном пришел в себя и продолжил своеобразный допрос.
— А как ты оказался в нашем мире? — поинтересовался он. Судя по всему, гном оказался наиболее морально устойчивым, раз был способен задавать вопросы, остальные же, образно выражаясь, «выпали в осадок», пытаясь обработать поступающую информацию. Да-а-а… подвисли ребята. Ну ничего, не смертельно — сами очухаются.
— А я знаю? — Я пожал плечами и стал придирчиво выбирать себе кусок мяса, пытаясь выбрать наименее зеленый. Картошка картошкой, но я никогда не был вегетарианцем. — Меня утащило из собственной квартиры…
— Откуда? — не понял гном.
— Из собственного дома, — поправился я. — А как очнулся, меня поставили перед фактом моего рабства, избили и засунули в казарму. Не самые приятные впечатления, должен сказать.
— Знаю, — кивнул гном. — Многие попали сюда примерно так же.
— Здесь есть другие, прибывшие из иных миров? — удивился я. Если это так, то, может быть, я смогу узнать у них, как попасть домой.
— Нет, таких больше нет, — покачал головой гном. — Тут ты уникален. Наш мир закрыт от проникновения извне, поэтому непонятно, как ты сюда попал.
— Может, потому, что изначально какой-то криворукий красноволосый тощий урод (на этих словах многие закашлялись, а Элли с близнецами открыто заржали) пытался вызвать демона, а где-то напортачив, выдернул меня? По крайней мере, хозяйка сначала приняла меня за демона.
Ага, кажется, во-о-он тот кусок мяса будет как раз! Перетащив ломоть на тарелку, я принялся разрезать его на кусочки.
— Может быть, — задумчиво прогудел гном и снова задал вопрос: — Как твое полное имя?
Приплыли тапочки к дивану… Может, вчера у меня просто что-то случилось с голосом, и сегодня я спокойно смогу представиться? Ага, сейчас! При попытке назвать свое имя голосовые связки снова парализовало, и я мог только беззвучно, изображая из себя рыбу на берегу, открывать рот. Я гневно уставился на близнеца, сидящего рядом со мной (кажется, это Рэни). Под моим взглядом он покраснел и заерзал, отводя глаза. Я оскалился. Правильно, бойся меня! Я злобный русский одиннадцатиклассник, а это страшно!
— Раалэс? — напомнил о себе гном.
— У него спроси, — мотнул я головой в сторону уже красного как рак парня и вцепился в мясо. Да что же оно такое гадкое? Его что, в уксусной кислоте вымачивали? Кислятина несусветная. Какая мерзость…
— Рэни? — От интонаций в голосе гнома я чуть не подавился. Таким голосом только признания выбивать! Любой сознается в чем угодно, вплоть до убийства любимой бабушки, лишь бы оказаться подальше. А гном-то не прост, не прост…
Парень поднял глаза и почти неслышно сказал:
— Мы дали ему новое имя, старое звучало слишком непривычно и подозрительно. А про имя рода забыли.
— Бестолочи, — так ласково сказал гном, что парня передернуло, и посмотрел на меня. — Ну что ж, Раалэс без рода, я Гроуд Наар из клана Свитка. — И гном, привстав, поклонился.
Поступок гнома словно прорвал плотину — все тут же зашумели и стали представляться мне. Я же изо всех сил старался не запутаться в просто зубодробительных именах сильфов (одно имя Арриллирранас чего стоит!) и певучих и скользких именованиях эльфов (благо мне было позволено называть их сокращенными именами). Хорошо, у двух незнакомых мне людей оказались самые простые имена: Нуб и Вей. Услышав их, я с трудом удержался от хихиканья.
Оба человека были чрезвычайно похожи друг на друга: высоченные, метра под два ростом, метр в плечах, невыразительные лица и цепкие, пристально меня оглядывающие темные глаза.
— Так, хватит! — Лиир хлопнул ладонью по столу, и тут же наступила тишина. — Время отдыха закончилось. Всем на тренировку!
Гладиаторы заворчали, но покорно стали вставать из-за стола. Я поежился. У меня до сих пор все болело, и я с ужасом представлял себе грядущие мучения. По всей видимости, мастер заметил мои страдания, так как сказал:
— Раалэс, иди за Эллисааном, скажи ему, что я хочу, чтобы он проверил твои навыки в стрельбе.
Где-то с полминуты я соображал, куда же меня послали, но потом до меня дошло, и я, пискнув что-то благодарное, поковылял из столовой — искать Элли.
Я лежал на своей койке в казарме, глядя в потолок и слушая сонное дыхание рабов.
Всю вторую половину дня Элли, узнав о просьбе-приказе Лиира, испытывал меня в искусстве стрельбы из лука. И оказалось, что тренер из него даже более беспощадный, чем из мастера.
Сначала он заставил меня рассказать все, что я знаю о стрельбе из лука. Потом, скептически похмыкав, вручил мне специальную перчатку, отвел меня на другой конец поля-долины, повернул в сторону мишеней (я их даже не видел с такого расстояния) и, вручив мне огромный, ростом с самого меня, лук, а на спину, совсем уж для счастья, повесив полный колчан, приказал:
— Стреляй!
— Издеваешься? — возмущенно зашипел я. — Да я даже не вижу, куда стрелять!
Действительно, мишени казались мне мутными точками вдали. Я не то что не видел их центра — я даже мишени целиком не мог разглядеть! И как мне прикажете по ним стрелять?
— Я должен кое-что выяснить. Стреляй!
— Я за последствия не отвечаю, — на всякий случай предупредил я и, судорожно перекрестившись (Элли с удивлением посмотрел на этот жест), потянул из колчана первую стрелу.
Через пять минут я, пыхтя, как рассерженный ежик, все еще пытался хотя бы натянуть тетиву, а стоящий рядом эльф беспардонно ржал, наблюдая за моими попытками. Ну да, ему смешно. А вот мне почему-то нет!
— Хватит ржать! — взвыл я, в очередной раз получив тетивой по пальцам. — Не видишь, что ли, у меня сил не хватает? Помоги!
Рыжий изверг, все еще посмеиваясь, встал позади меня и принялся помогать натягивать тетиву (почему-то под его пальцами она натянулась с легкостью), одновременно комментируя:
— Эльфийские луки не терпят грубого обращения. У чужих луков нужно мысленно попросить разрешения, прежде чем пользоваться ими.
— Так что ж ты сразу не сказал? — дернувшись, зарычал я.
— Так ты не спрашивал, — хмыкнул Элли. — Стой! Не…
Вжикнула стрела, и со стороны мишеней раздался чей-то вопль, сменившийся громогласными ругательствами. Так. Моя неожиданная «мишень» жива… По крайней мере, я на это надеюсь.
— …не отпускай тетиву, — поскучневшим голосом закончил фразу эльф. — И в кого ты попал? — поинтересовался он, пытаясь рассмотреть маленькую фигурку, скорчившуюся где-то в районе далеких мишеней. По крайней мере, я ее не видел — только было какое-то шевеление и доносились отзвуки яростной ругани.
— Не знаю, — буркнул я. — Иди, посмотри. У меня сил нет куда-либо идти. По крайней мере, идти быстро.
Желтоглазый фыркнул и стремительно зашагал в сторону криков. Я медленно заковылял следом.
Цель была поражена точно в правую пятку. На земле лежал один из близнецов и выдавал такие перлы, что я заслушался. Самое интересное было то, что парень находился гораздо дальше, чем мишени.
— Ну надо же, — хмыкнул подошедший посмотреть, что происходит, черноволосый эльф (его имя почему-то выскользнуло у меня из памяти, как кусок мыла из мокрых рук), с любопытством глядя на меня. — Ведь захочешь — не попадешь же! А тут такое точное поражение цели…
Я покраснел, стискивая лук. Да что же мне так не везет-то?..
Вокруг парня суетились, помогая ему встать и вытаскивая стрелу из… хм… места поражения. Но тут раненый заметил меня и выругался так, что если это было бы возможно, то мои уши свернулись бы в трубочки.
Элли быстро увел мстительно ухмыляющегося меня (я не злопамятный, я злой и с хорошей памятью) подальше от рассерженного подранка и все оставшееся до ужина время рассказывал мне об эльфийских луках и особенностях их строения, на всякий случай отобрав у меня оружие. Я только фыркнул на это. Кстати, колчан у меня так и не забрали.
За ужином, опять наевшись картошки (овсянка меня не привлекала — точнее, я ее терпеть не мог, — а мясо было таким же гадким, что и днем), я поинтересовался, кем раньше было это мясо. Ответ заставил меня судорожно сглотнуть и позеленеть, отодвигая тарелку.
Оказывается, в этом мире жили скорры — невероятно мирные и спокойные травоядные животные, повсеместно разводимые в пищу. Как я понял, они были кем-то вроде земных коров. Но вот кем именно они были…
Представьте себе огромную, размером с быка, ярко-фиолетовую лягушку с двумя десятками глаз и усаженной огромными зубами пастью. Живут эти твари возле воды, высоко прыгают (я вообразил это зрелище. Ой, мама…) и легко приручаются. Их мясо входит в основной рацион практически всех рас этого мира. Разве что сильфы не особо их разводят.
Я вздрогнул. Нет, спасибо, уж лучше я побуду вегетарианцем, чем уподоблюсь французам и буду есть лягушачьи лапки. А также грудки, спинку и прочее…
После еды меня неудержимо потянуло в сон. Какое счастье, что хоть после ужина тренировки не предусмотрены!
Придя в казарму, я посетил одну из ванных (чистенькая комнатка с унитазом и небольшим углублением сбоку в полу, куда падал крошечный теплый водопадик, включавшийся прикосновением к плитке на стене) и устроился спать.
Покрутившись еще немного, я не заметил, как заснул.
В темноте казармы, где тишина нарушалась только дыханием нескольких десятков спящих рабов, внезапно раздался тихий, хриплый, какой-то надорванный голос:
— Лиир, хватит уже терзать себя, задавай свои вопросы.
Тишина в ответ, нарушаемая только шелестом одеяла.
Но, по-видимому, мужчина понял, что хотели у него спросить, так как сказал:
— Да, ты не ошибся. Я действительно беспокоюсь о мальчике.
Легкий вздох.
— Потому что я так решил! — отрезал все тот же хриплый голос. И тоскливо: — Не лезь ко мне в душу, человек. Не надо. Ничего хорошего ты там не найдешь.
Шелест одеяла, скрип мебели.
— Извинения приняты. И да, Лиир. Пожалуйста, научи его всему, чему можешь. Я в долгу не останусь — ты же знаешь. Не хочу, чтобы он погиб в первых же боях.
Вздох, неразборчивое бормотание себе под нос, шорох ткани.
— Спасибо.
…Тишина…
