У-у-у-у… Как же мне пло-о-охо-о-о… А эти ушастые гады вместо того, чтобы помочь, застыли памятниками самим себе посреди дороги и стоят!

Казалось, кровавая пелена, затуманившая мой рассудок, когда я бросился в самоубийственную атаку, продержалась всего секунду. Но откуда тогда взялось столько крови?

— Да-а-а… — послышался голос Рая. — Порезвились тут знатно!

Меня согнуло в новом приступе тошноты. Перед глазами до сих пор стояло зрелище кровавой бани, устроенной мной на дороге. Это что… это все я? Это действительно сделал я?! У-у-у-у…

Я тихо, но выразительно выругался в адрес одного рыжего кретина с косой и тихонько застонал: поврежденное крыло болело зверски, словно его кто-то активно жевал. И это сквозь «заморозку»! Если бы тот гад, что это сделал, уже не умер, я бы точно его убил! Больно-то как! У-у-у…

До меня донесся топот множества копыт. Так, ясно. Вот и остальные подтянулись. И где они были, когда мне нужна была их помощь? Га-а-ады-ы-ы… Нет. Они — эльфы, и этим все сказано. Никогда не упустят возможности нагадить ближнему своему! Вот не могли они меня успокоить и подбодрить, а? Тоже мне, дети природы. Даже не могут понять, когда человеку… ну, измененному, плохо и надо выговориться! Но не-е-ет, они расползлись в разные стороны, как тараканы, и хоть бы один поинтересовался, как я себя чувствую! Да вот даже сейчас: чего им стоит подойти и дать мне воды? Ну как же! Не эльфийское это дело — здоровьем какого-то измененного интересоваться!

Потихоньку заживающее крыло просто зверски зудело, доводя меня буквально до бешенства, а, окинув взглядом кровавые лохмотья, оставшиеся от рубашки, я понял, что мне срочно нужна ванна. На худой конец можно обойтись речкой или прудом, но только таким, в который можно окунуться с головой. Потому что в ручье я не отмоюсь. А умыться надо — и срочно!

При мысли о том, почему именно я так жажду помыться, меня вновь затошнило, но на этот раз удалось удержать желудок на месте. Так, пора вылезать, а то эльфы с ума сойдут — что тут вообще произошло и из-за чего все началось?

Крикнув, чтобы кто-нибудь убрал кровавую кашу на дороге — любоваться делом рук своих, а потом снова нырять в кусты мне не хотелось, — я терпеливо дождался, пока до меня не докатилась волна довольно-таки мощного уборочного заклинания, которая смела сухие веточки и травинки под ногами куда-то в сторону. Вот теперь можно и вылезать отсюда.

Выпав из кустов, я хмуро уставился на скучковавшийся на дороге отряд. Знаете, выглядит нелепо, когда пятьдесят взрослых и здоровых эльфов до одури боятся одного измученного парня, который к тому же еще и ранен. Честное слово, на меня смотрели так, будто я был атомной бомбой со сбитым детонатором: когда рванет — неизвестно, но последствия будут самыми катастрофическими. Я поджал губы: очень мило с их стороны!

Наверное, мое настроение клыкастые все-таки уловили, потому что от отряда отделились Рай, Элли и Саила. Эта троица с какой-то опаской направилась ко мне, тогда как остальные дружненько так подались назад. Это у них что — новая игра под названием «Доведи Раалэса до бешенства»? Если так, то они в ней весьма преуспели!

— Лэсс, ты как? — опасливо косясь, — странно, он что, даже прямо посмотреть на меня не решается? — поинтересовался Элли. Ну на-а-адо же, он снова стал со мной разговаривать! И трех дней не прошло! Стоп, а кто это у него сидит в капюшоне? Миледи?! Мой фамилиар?! Потрясающе. Просто потрясающе…

Смерив рыжего презрительным взглядом и не удостоив его ответа, я повернулся к Саиле.

— Здесь поблизости есть река? — довольно резким тоном поинтересовался я у нее. Да, я хам и грубиян, да, моим манерам может позавидовать пьяный гном, но в конце концов сейчас я имею на это полное право!

Та-а-ак… Вот только истерики для полного счастья мне не хватало. Сделав пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться хотя бы чуть-чуть, я уставился на эльфийку, ожидая ответа. Та под моим взглядом поежилась и прикрыла засветившиеся зеленым светом глаза. Все ясно — она активировала сканирующее заклинание, отыскивающее водоемы с пригодной для питья водой. У меня оно вообще не получалось, но Рай сказал, что это умение приходит со временем. Что ж, посмотрим.

Иссов двадцать, пока Саила искала для меня реку, стояла звенящая тишина. Никто даже не попытался со мной заговорить или как-то подбодрить. Ну-ну. Я вам всем это еще припомню… Никто не двигался, создавалось впечатление, что даже лошади пытались дышать через раз, а комары замерли на лету. Что, меня так боятся? Ну что ж — боятся, значит, уважают!

Наконец бабушка раскрыла вновь приобретшие нормальный цвет глаза и, ткнув пальцем в ту сторону, куда мы ехали до этого, сказала:

— В десяти атисс пешего пути отсюда немного в стороне течет небольшая речка.

— Спасибо, — вежливо кивнул я — спокойствие, только спокойствие! И плевать, что мне хочется рвать и метать, главное — спокойствие! — и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направился в указанном направлении, попросив: — Поймайте кто-нибудь моего коня, пожалуйста. Я сейчас не в том настроении, чтобы терпеть его взбрыкивания — еще прибью ненароком.

…Уже почти зажившее крыло (будь благословенна моя регенерация! Только ради нее я бы добровольно согласился пройти изменение) заболело так, что я тихонечко взвыл. Не обращая внимания на встревоженные крики Элли и его неуклюжие попытки меня задержать, чтобы наложить хоть какие-то исцеляющие заклятия, я упрямо топал в сторону речки — желание вымыться стало непреодолимым, в какой-то степени заглушив даже боль. Так что я пер вперед, как бык к водопою, не сбавив шаг, даже когда меня настойчиво попытались остановить при помощи «воздушной стены». Я просто щелчком пальцев развеял неожиданную преграду и через несколько секунд, в течение которых, плюнув на возможные последствия, я набросил на заживающее крыло «парализующую сеть», перешел на бег. Это немного измененное боевое заклинание я с успехом наловчился использовать в качестве мощного обезболивающего. И что самое интересное, парализовывать меня «сеть» даже и не пытается, а вот любую боль блокирует на раз-два. Вот такой я дивный зверек…

Эльфы на своем четвероногом транспорте следовали за мной на приличном расстоянии, так и не решаясь приблизиться. Я же ломился сквозь кусты, как лось, игнорируя всяческие обходные пути.

А вот и речка! Даже не речка — полноводная река, на глазок метров сто шириной. Вода чистая, прозрачная… Я, буквально поскуливая от нетерпения, быстро поскидывал с себя окровавленные лохмотья, еще утром бывшие новенькой, до этого ни разу не надетой рубашкой и свежепостиранными штанами, и с разбегу прыгнул в речку… Чтобы издать дикий рев, достойный стада разъяренных мамонтов! Вода была не просто холодная — ледяная!

От неожиданности я едва не пошел на дно и только чудом смог всплыть, правда, при этом изрядно нахлебавшись воды. Пулей вылетев на берег, я, кашляя и отплевываясь, запрыгал по травке, аки молодой горный козел, пытаясь таким способом согреться. Попутно яростно ругался на свою глупость и недальновидность, благодаря которым не проверил воду в реке прежде, чем прыгнул туда. Правильно говорят: не зная броду, не суйся в воду! Бр-р-р, холод-д-дно…

Из невеселых раздумий меня выдернул легкий женский смех, донесшийся со стороны воды. Не понял…

Очень ме-е-едленно я развернулся лицом к реке… И, отчаянно покраснев, завернулся в крылья, словно гусеница в кокон, под звонкий смех десятка… русалок.

Из воды метрах в десяти от берега высовывались десять девичьих зеленоволосых головок. На симпатичных мордашках читались живейшее любопытство и огромный интерес к моей замерзшей персоне. Нет, на самом деле девушки высовывались из воды по пояс, но ниже я смотреть просто не рискнул — одеждой, как нетрудно догадаться, речные девушки себя не обременяли, а вот так их рассматривать не стоит: еще сочтут за оскорбление и утопят ко всем демонятам. Или еще хуже — подумают, что я покушаюсь на их честь, и жениться заставят. А я еще жить хочу, по возможности хорошо и долго. И скоропалительный брак с хвостатой дамочкой в мои планы не входит.

Как же я тогда понял, что это русалки? Да очень просто: на моих глазах одна из них, видимо еще не успевшая, в отличие от своих подружек, рассмотреть меня во всех ракурсах, пока я, гремя костями, прыгал на берегу, нырнула, желая подплыть поближе, и по воде ударил роскошный хвост, покрытый серебристой чешуей.

— Ой, девочки, какой он хорошенький! — воскликнула одна из зеленовласых красавиц, словно бы невзначай подобравшись поближе к берегу и отчаянно строя мне глазки. За ней этот маневр повторили и остальные, правда, уже более открыто.

Кто хорошенький? Я хорошенький?! Отодвинувшись подальше и еще плотнее запахнувшись в крылья, я с тоской покосился на свои лохмотья. Как бы мне без существенных потерь убраться от речки подальше?

Светлые глаза девушек с любопытством разглядывали медленно пятящегося от речки меня, а на их лицах постепенно расплывались плотоядные улыбки. Ну как же — я сам ведь к ним пришел, да еще и воду в месте их обитания взбаламутил. Ну а в довершение еще и голышом успел поскакать, окончательно смущая неокрепшие девичьи умы. Ой, мама… Нет, я не против девушек, я только «за» всеми конечностями, включая и крылья… но только не тогда, когда меня разглядывают с явным желанием если не съесть, то понадкусывать — однозначно! Видимо, здешние речные леди настолько оголодали без мужского внимания, что готовы наброситься даже на мою костлявую тушку. Не-е-е, красавицы, я лучше пойду отсюда… Позову Элли, например, или Рая — пусть они, если захотят, хоть гарем себе из русалок заводят! А я — пас.

Видимо, все эти мысли явственно отразились на моем лице, так как русалки, дружно зашипев, подались вперед, словно намереваясь выпрыгнуть из речки и утянуть меня за собой. Какое счастье, что у них хвост и они не могут передвигаться по берегу! Хотя кто их знает?

В тот момент, когда я уже решил дать деру, из кустов с треском вылетел огромный светло-бежевый конь и затормозил передо мной. Псих! Как же я тебе рад!

Я, шустро укрывшись за корпусом коня от нескромных русалочьих взглядов, чуть раскрыл крылья, высвобождая руки, и принялся рыться в прикрепленной к седлу безмерной сумке, пытаясь откопать среди набитого хлама хоть одну пару штанов. Ага, как же! Для того чтобы найти штаны, мне пришлось бы вытряхивать по меньшей мере половину содержимого сумки. Не думаю, что вся гора вещей поместится на берегу. Тэ-э-экс… И что мне теперь делать?

Эллисаан ломился сквозь кусты в сторону реки вслед за своим дурным сыном, цепляясь за все мало-мальски заметные ветки и отчаянно ругаясь, но даже не думая сбавлять скорость. После того как Раалэс унесся к речке со скоростью хорошей ездовой химеры, Саила, продолжающая сканировать окрестности на предмет опасностей, внезапно охнула. На вопрос Элли о том, что случилось, эльфийка, испуганно глядя на своего сына, выдала новость:

— Я только сейчас почувствовала… В реке обитает колония русалок! Особей десять, не меньше!

— Песец, — выдохнул Элли непонятное, подхваченное им от приемного сына, но такое емкое слово, так хорошо характеризующее сложившуюся ситуацию, и бросился в ту сторону, куда недавно убежал Лэсс. Опять влипнувшего по самые кончики ушей в очередные неприятности измененного надо было спасать.

Русалки — один из видов высшей разумной нечисти, созданных Эилианом еще до того, как юный бог потерял свое имя, — представляли нешуточную опасность, особенно для молодых юношей. Дело в том, что у них была примерно такая же проблема, что и у нимф, только с точностью до наоборот: у водных красавиц появлялись на свет исключительно одни девочки. А жить-то всем хочется, и русалкам в том числе. Вот и затаскивали хвостатые девицы приглянувшихся им молодых парней к себе под воду, превращая их в тритонов — мужских особей русалок — и тем самым даруя им некое подобие жизни без необходимости дышать. Другое дело, что ни один из тритонов еще не прожил больше года — русалки просто выпивали из бедолаги все силы, оставляя от него лишь скелет.

Сопротивляться русалочьему зову было очень тяжело. Да и внешне водяные девы были весьма и весьма привлекательными. А Лэсс — парень молодой… Судьбы же тритона Элли не хотел для своего сына даже в самом кошмарном сне.

Продравшись наконец сквозь особо густой и колючий куст и оставив при этом на нем не один приличный клок ткани, выдранный из куртки, воинственно настроенный рыжий эльф вывалился на речной берег… И опешил от открывшегося ему зрелища.

На чистом песочке берега горделиво красовался Псих — конь Раалэса. За спиной «лошадиного монстра», как ласково величал свой четвероногий транспорт Лэсс, прятался от русалок, вытянувших шеи и пытающихся разглядеть все получше, вышеупомянутый крылатый, закутавшись в эти самые крылья так, что наружу торчали только голова и ступни. Судя по валяющимся неподалеку окровавленным лохмотьям и сапогам, на парне не было ни нитки, а со стянутых в родовую прическу волос текла на землю вода. Раалэс периодически тоскливо косился то на прикрепленную к седлу сумку, где, как знал Элли, у парня хранилась запасная одежда, то на кусты, явно прикидывая, что будет, если он решит пройти сквозь них прямо так, без одежды, то — с опаской — на русалок. Если бы не серьезная угроза в виде хихикающих речных дев, эльф счел бы ситуацию весьма забавной. А так…

— Что здесь происходит?

От заданного весьма сердитым голосом вопроса русалки дружно вздрогнули, а Раалэс подпрыгнул. На лице обернувшегося измененного было написано такое облегчение…

Тут одна из зеленовласых речных прелестниц подплыла поближе к берегу, от чего Лэсс, шарахнувшись в сторону, едва не влетел в росший на берегу куст ярани — очень колючего и густого кустарника, великолепно исполнявшего в садах человеческой знати роль живой изгороди. Эллисаана передернуло — оказаться нагишом в зарослях ярани было бы крайне неприятно и очень болезненно. А Лэссу с его чувствительными крыльями — так в особенности.

— Девочки, — прожурчала русалка. — Так их тут двое! Какая прелесть…

— Э, нет, красавицы! — отмер Раалэс, потихоньку, мелкими шажками передвигаясь в сторону эльфа и уводя за собой коня. — Я тут ни при чем! Нравится вам Элли? Да ради бога! А меня в это не вмешивайте!

Рыжий эльф хмыкнул. М-да… Добрый он парень, Раалэс, прямо светится! И в кого только? Вроде такой кровожадности Элли в своем роду припомнить не мог. Или это очередное последствие изменения? По мнению эльфа, потрясений у Раалэса сегодня было более чем достаточно. Сначала срыв, потом бойня на дороге, теперь вот русалки. Как бы парень окончательно от всего этого не пошел считать невидимые ветки!

Тем временем Лэсс, сдернув со спины коня сумку и нырнув за спину своего приемного отца, принялся за поиски одежды, сопровождая этот процесс тихими, но оч-чень выразительными ругательствами. Ну да, да, в изготавливаемые нимфами сумки обычно влезало столько всякого хлама, что для того, чтобы отыскать в них хоть что-то, нужно было заранее привязывать к вещам маячки, а потом уже по магическим меткам при помощи «паутинок» вытаскивать нужную в данный момент вещь. Элли покосился себе за спину и хмыкнул: пока что Раалэсу удалось извлечь из недр сумки только штаны, да и те, кажется, были не подходящими сейчас пижамными…

Эльф перевел взгляд на реку и выплывших русалок. Хищные взгляды девушек напрочь отбивали желание не только говорить, но и смотреть на них. Он передернул плечами, в очередной раз скривился и снова повернул голову, наблюдая за сыном, отыскавшим все же нормальные штаны, а теперь безуспешно пытающимся откопать в своем завале еще и рубашку.

Со стороны реки послышался тихий шепот, но Элли не реагировал — знал, что, если сейчас поддастся чарам русалок, потом будет очень сложно вновь обрести свободу. Послышался тихий плеск. Потом еще один. Не выдержав, он все-таки скосил глаза на речную гладь.

От увиденного у эльфа слегка отвисла челюсть, а организм начал подавать недвусмысленные сигналы. Впрочем, картина, представшая перед ним, способна была взволновать даже смертельно больного дряхлого старца, не говоря уже о практически здоровом эльфе в самом расцвете сил.

Русалки расположились на мели в самых соблазнительных позах. Нежные взгляды, румянец смущения на щеках, красивые фигуры. Сейчас они ничем не отличались от обычных девушек, кроме хвостов. Восхитительное зрелище…

К самому берегу, красуясь, подплыла еще одна русалка. Изумрудного оттенка волосы волнами спускались на грудь, прозрачно-голубые глаза манили и обещали небесные удовольствия. В руках у речной девы оказалась небольшая арфа.

Легкий перебор струн — и на берегу зазвучала восхитительная музыка. Элли чувствовал, что теряет концентрацию, буквально видел, как медленно, но верно разрушаются его ментальные щиты…

— Хм, Элли. Я все понимаю, но я уже оделся. Ты не мог бы прежде, чем отправиться в загул, сначала показать мне, где все остальные? — Недовольный голос Лэсса разбил иллюзию и помог вернуть самообладание.

— Да… конечно. Поедем. — Он медленно, будто нехотя, отвернулся от таких притягательных девушек. В глазах все плыло, эльф жаждал развернуться и устремиться к русалкам, но он точно знал: это ненадолго, нужно только уйти подальше от реки.

Они сделали всего пару шагов в сторону леса, когда за спиной раздался звук лопнувших струн и пронзительное, полное гнева шипение. Пригнув головы, Лэсс и Элли стремительно развернулись снова к реке.

«Вот это Раалэс, наверное, и называет — облом», — мелькнула мысль в голове рыжего эльфа.

Девушки уже не были столь притягательными. Они отплыли подальше от берега, яростно шипя. Глаза метали молнии, хорошо, что не настоящие. Хотя нет. Сейчас, наверное, и настоящие появятся. Русалки начали шаманить! Вот нечисть недоделанная!

Элли скороговоркой выкрикнул заклинание. Между лесом и рекой выросла «воздушная стена» — хорошая защита, жаль только, что ее не сдвинуть с места. Вовремя! О преграду разбилось несколько ледяных сосулек.

— Лэсс, слушай меня, — тихо произнес Элли. Раалэс, до этого напряженно разглядывающий русалок и задумчиво взвешивающий на ладони приличных размеров шаровую молнию, перевел взгляд на эльфа и вопросительно вздернул брови. Элли жестом приказал сыну убрать молнию и, дождавшись этого, продолжал: — Я сейчас накрою тебя «теневым пологом», он скроет тебя от русалок. Я отвлеку этих… девушек. — На последнем слове эльф вздрогнул, поскольку о прогнувшийся щит с ужасающим грохотом разбилось еще несколько ледяных даже не сосулек — копий! Рыжеволосому пришлось срочно вытянуть немного энергии из каналов приемного сына, чтобы поддержать «стену», поскольку своей ему катастрофически не хватало. Как быстро… — А ты тем временем приведешь сюда Рая и мою мать. Понял?

— Понял, — хмуро отозвался Раалэс, передергивая крыльями, и поморщился, когда в щит врезалась очередная сосулька. — А если…

Но Элли уже не слушал и аккуратно накладывал на приемного сына заклятие «теневого полога», вливая в это заклинание все оставшиеся силы. Когда «полог» был активирован, Лэсс резко дернулся — и остановился. Что за?..

Становиться бесплотной тенью, как это обычно бывало при использовании «полога», юноша почему-то не торопился. Вместо этого он отпустил поводья своего коня, выпрямил спину, сверкнул ярко-синими глазами и, обогнув опешившего эльфа, щелчком пальцев развеял с таким трудом удерживаемый рыжеволосым щит.

Что он творит?!

Русалки пребывали в недоумении. Только что эти мужчины готовы были биться насмерть за свою жизнь и свободу, и вот один из них сам, добровольно, идет к ним, при этом еще и расправив крылья в явном желании покрасоваться перед девушками. А что — Лэсс хоть и тощий, как узник подземелий, но с эстетической точки зрения его фигура была весьма неплохой. А если еще и учесть, что рубашку измененный так и не нашел, то становилось понятно, почему девушки засмотрелись на добровольно к ним направляющегося представителя противоположного пола.

Элли внимательно наблюдал за Лэссом и его странным поведением, пытаясь понять, что происходит. Вот сын срывает цветок нирилли — небольшого, но очень красивого ярко-красного цветка, обычно растущего на берегах рек, — и подходит к самой кромке воды. Но русалки не двигаются! Похоже, они сами не понимают, что происходит.

Раалэс же задумчиво посмотрел на цветок, потом на вновь подплывшую к берегу русалку — ту самую, что играла на арфе, — затем присел на корточки и аккуратно заправил цветок за маленькое девичье ушко. А что? Ей идет. Оттеняет легкий румянец…

От нежного прикосновения юноши русалка шарахнулась в сторону, густо покраснев. Лэсс же, не спуская с речной красавицы глаз, проворковал:

— Леди… вы восхитительны!

Немая сцена.