ГЛАВА 9

– Князь Михаил Оболенский спрятал в арбатском особняке коллекцию магических предметов. Когда ты вернешься в Москву, постарайся сделать все возможное, чтобы извлечь их. Как прямая наследница нашего рода ты имеешь на это полное право.

– Тетя, но ведь особняка больше нет, – не выдержала Маргарита.

– А ты полагаешь, что мы с тобой в данный момент пребываем среди предметов, которые есть? Неужели ты не поняла, что и этого петербургского дома тоже фактически нет? От него остались руины. Но согласись, сейчас ты ощущаешь себя вполне комфортно, и по твоим субъективным ощущениям и дом, и вся его обстановка есть.

Маргоша провела пальцами по сиденью и ножке стула, ощущая гладкость натянутого шелка мебельной обивки и выпуклую резьбу дерева. Трудно было осознать, что этого стула нет, если на него можно усесться…

– Грань между материальным и нематериальным настолько тонка, – продолжила тетушка, – что даже не нужно обладать большими способностями к чародейству, чтобы перекидывать предметы туда-сюда. Если тебе не хватает знаний, мы восполним этот пробел, дорогая моя. Вернувшись в Москву, ты должна вызвать из небытия исчезнувший дом твоего пращура, войти в него и разыскать тайник князя Михаила. И если тебе удастся обрести его наследие, ты многократно увеличишь собственное могущество.

Маргарите не так уж хотелось увеличивать собственное могущество, ей вполне хватало тех скромных колдовских способностей, что нежданно-негаданно свалились на нее сами собой, но… Вызвать из небытия дом своих предков, отыскать старинный тайник и раскрыть семейные тайны – это было так интересно!

Пришлось пообещать тетушке, что она непременно сделает все, что будет в ее силах, как только вернется в Москву. Если это окажется возможным, то постарается проникнуть в дом, которого нет…

– Но для начала мы должны решить еще один важный вопрос. Тебе следует обрести имя нашего рода.

Маргарита представила, что придется обивать пороги каких-нибудь бюрократических учреждений (наверное, это решается в ЗАГСе?), добиваясь разрешения носить фамилию деда, которую по каким-то причинам не взяли ни бабушка, ни отец. Да ко всему еще эта фамилия настолько громкая и прославленная в истории… Если люди с таким именем не рождаются по воли судьбы, обзаводятся им исключительно в корыстных целях.

Можно себе представить кривые ухмылки загсовских сотрудниц, читающих заявление очередной претендентки в аристократки!

Придется пускать в ход чары внушения или даже вульгарную взятку, а это так унизительно! Может быть, лучше остаться со своей простенькой и незатейливой фамилией? Маргарита Горынская звучит, конечно, так себе, но зато имя привычное и родное. В школьные и студенческие годы Змеем Горынычем дразнили…

Но как только она попыталась изложить тетушке свои соображения, та вновь возмутилась (увы, Маргарита все время говорила не то, что от нее в этом доме ожидали).

– Да, дорогая моя, ты, без сомнения, наследница не только нашего рода, но и рода фон Горен! – произнесла княжна таким тоном, словно родство с фон Горенами бросало несмываемую тень на репутацию человека. – Это они всю жизнь руководствовались девизом: «Как бы чего не вышло!»

Маргарита была уверена, что этим девизом руководствовался чеховский «человек в футляре», но не посмела перечить.

– Твоя бабушка, Маргарита Стефановна, всегда пребывала в иллюзиях, что в современном мире главное – не выделяться и соответствовать общепринятым нормам. Быть не таким, как все, – страшно. Надо прятаться, таиться, изображать из себя трусливого зайца, дрожащего под кустом. И это в полной мере сказалось на твоем воспитании, если понимать под этим словом то, что сопутствовало твоему становлению. Да тебя вообще не воспитывали так, как надлежит воспитывать единственную наследницу двух знатных семейств. Ты долгие годы ничего не знала о собственных предках. Что ж, я не стану осуждать покойницу. Так или иначе, она действовала из лучших побуждений. Но я уверена, что скрывать от мага его истинное происхождение нельзя. Это ослабляет его внутреннюю силу. И это в стиле семейства Горынских.

Выпад тетушки снова пришлось парировать:

– Ма тант, не забывайте, что Горынские – мои родственники.

Но та оставалась неколебимой.

– Твои родственники дошли до того, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году, когда началась первая война с немцами и в обществе сильны были германофобские настроения, поменяли свое древнее родовое имя фон Горен на нелепую фамилию Горынские, чтобы казаться незаметнее и не обращать на себя неблагожелательного внимания.

– Но у рода фон Горенов была такая трагическая история. Если бы они не проявляли осторожность, они бы просто не выжили, – напомнила Маргарита.

– Не знаю, не знаю. Я вообще не люблю сослагательное наклонение! Что значит – если бы? Твоя бабушка Маргарита была довольно цепкой и жизнестойкой особой и в лучший мир отправилась совсем недавно, благополучно дожив до наших дней. А ее супруг, мой дорогой брат, давно сгинул, хотя при его-то магической силе и защите кольца он вполне мог дожить хотя бы до ста пятидесяти… И все потому, что в роковой момент он из-за большой любви отдал твоей бабушке кольцо Бальдра, обеспечив ей мощную защиту, а сам оказался открыт для враждебных чар. Но не будем об этом..-. Я всего лишь хотела сказать, что ты – урожденная княжна Оболенская и должна носить это имя, и не просто носить, а с гордостью. Хотя твоя многомудрая бабушка из чувства страха позаботилась, чтобы у твоего отца и, соответственно, у тебя оказалась другая фамилия. Но в нашем роду никто и никогда не отказывался ни от имени, ни от фамильной чести! И эту несправедливость я намерена исправить… Нам только следует дождаться ночи полнолуния.

Маргарите порой казалось, что тетушка заговаривается. Ночь полнолуния – время, когда активизируются вампиры и ведьмы собираются на Лысой горе отмечать эсбад. Некоторые ошибочно полагают, что в ночь полнолуния наступает шабаш, но на самом деле шабаш (большой праздник для всех чародеев) к лунному циклу не привязан; в году всего восемь шабашей, отмечающих годичный круг природных изменений. Но о том, что ночь полнолуния может каким-то образом повлиять на перемену имени, она слышала впервые.

– Что ж, на сегодня хватит разговоров, – подытожила тетушка. – Мы обе утомлены и нуждаемся в отдыхе. Надеюсь, ты останешься ночевать в родовом гнезде и не вернешься в свою гостиницу?

Помня, что все вокруг не совсем реально, Маргарита осторожно спросила:

– Ма тант, а этот дом со всей обстановкой не исчезнет в полночь?

– Что за глупости? Это ведь не карета Золушки!

– В таком случае я могу остаться, если ваше гостеприимство распространяется также и на мою подругу…

– Ну конечно распространяется! В нашей семье никогда не отказывали в приюте друзьям родственников и родственникам друзей. Признаюсь, прежде я как-то недолюбливала эту Хлёкк, но с тех пор многое изменилось, и я стала гораздо терпимее. Она, конечно, суровая, по-армейски грубая, но милая, хотя и слабовата по части изысканных манер. А то, что в прежние времена, лет сто назад, казалось распущенностью, теперь, увы, общепринятая норма поведения. Барышня просто шла впереди прогресса. Все, моя дорогая, иди к себе и отдыхай. Я уже распорядилась, чтобы тебе приготовили ванну.

Старик дворецкий поджидал Маргошу у дверей.

– Я должен исполнить приятную обязанность, мадемуазель Маргарита, и показать вам ваши комнаты. Уверен, что вам хочется отдохнуть, но если вы пожелаете осмотреть дом… Возьму на себя смелость предупредить. В пределах особняка вы имеете право заходить в любую комнату, куда вам только заблагорассудится, если не считать уединенных покоев хозяйки, в которые нет доступа никому. Ну вы понимаете, полагаю, что значит тайная комната для каждого, кто связан с магией. И если вы вдруг вознамеритесь заглянуть туда, где ваше присутствие нежелательно, слуги тактично сообщат вам об этом.

Неужели здесь были еще какие-то слуги? Маргарита пока не заметила никого, кроме старого Алексиса. Похоже, тетушка сумела привить персоналу вкус к незаметности, против которой только что так яро протестовала.

Вальку Маргарита обнаружила в прекрасном расположении духа. Правда, решение Маргоши задержаться в доме княжны Оболенской не вызвало у валькирии большого энтузиазма.

– Знаешь, тетушка оказалась совершенно очаровательной дамой, – уговаривала Вальку Маргарита. – Здесь так интересно! Это же настоящее приключение!

Но Валька не сдавалась:

– О да! Очаровательная дама, конечно, на свой ханжеский и лицемерный манер. Знаешь, я от твоей тетки или, правильнее, бабки никогда не была в восторге, даже сто лет назад, когда она была намного моложе. Хотя, надо признать, в те годы она казалась еще противнее. Чопорная, манерная ломака, и все мозги у нее набекрень от собственного снобизма…

Маргарите снова пришлось заступаться за родственницу, теперь уже не за покойную бабушку, а за ныне здравствующую:

– Но она утверждает, что с годами сильно изменилась, стала терпимее и тебя теперь находит милой, хотя и суровой…

Продолжение тетушкиной фразы насчет Валькиных манер Маргоша решила опустить – в контексте заявлений про чопорность оно было бы совсем ни к чему.

Сообщение, что ее нашли милой, неожиданно произвело на Вальку сильное впечатление (еще одно подтверждение расхожей мудрости, что доброе слово и кошке приятно… а уж тем более летающей деве-воительнице, не избалованной комплиментами).

– Да, может, княжна и вправду изменилась к лучшему, – призадумалась валькирия. – Все-таки тебя признала и даже в дом позвала… Между прочим, бабку твою, Риту-старшую, и на порог никогда не пускала, не то чтобы позаботиться о ней хоть в чем. Ну золовки они всегда такие, тут и ждать было нечего… А к тебе, стало быть, с доброй душой бабка потянулась?

– Похоже. Во всяком случае, давай пару дней у нее погостим.

– Давай. Только при условии, что не слишком загостимся. Чтобы не разрушить семейные связи навек, родственники не должны гостить друг у друга больше двух-трех дней. Этого вполне достаточно для всех развлечений, включая смертоубийство. Неделя – и то уже перебор.

Но Маргарита, вопреки обыкновению, продолжала стоять на своем:

– Валюшка, даже пара дней, проведенных в этом дворце, могут показаться вечностью. Мне так не хочется возвращаться в гостиницу, где душевая кабина этажом ниже, а телевизор – этажом выше. Я мечтаю погрузиться в ванну и ощутить себя царицей Савской.

Подобные сибаритские стремления валькирия, привыкшая к незатейливому армейскому существованию, никогда не одобряла.

– Попроще надо быть в обыденном быту, – буркнула она. – Стремление к красивой жизни порой приводило твоих предков к гибели, мадам Савская. Впрочем, здешний санузел тебе придется по вкусу – и ванная комната, и туалет в полном порядке, в лучшем стиле императорских сортиров. А кстати, насчет телевизора… Он вообще-то есть в этом доме? Я даже согласна найти его этажом выше… или ниже. Сегодня «Локомотив» с ЦСКА играет. Я по старой памяти за армейцев болею.

– А увлечение спортивным телеканалом еще никого не привело к гибели? – буркнула Маргарита, считавшая просмотр футбольных матчей одним из самых пустых и дурацких занятий. И что за удовольствие часами любоваться на экран, на котором толпа взмыленных и грязных мужиков носится по полю и пинает мячик в надежде, что рано и поздно удастся попасть этим мячиком куда следует?

Но Валька, как завзятая болельщица, находила в таком времяпрепровождении особый кайф. И даже от Маргошиной ехидной фразы про потенциальную гибель от футбольных страстей не отмахнулась, признав ее отчасти справедливой.

– Ну, наши игроки хоть кого доведут до инфаркта, но все же массовый падеж среди болельщиков пока не наблюдается. Я пойду на разведку – вдруг телик здесь все-таки есть?

Оказалось, что телевизор и вправду имеется – у дворецкого в «людской». Тетушка не относилась к любителям телевидения.

– Мне порекомендовали этот предмет как весьма полезный, но я нахожу эту пользу несколько сомнительной, – заметила она в своей обычной витиеватой манере. – Я однажды посмотрела абсурднейшую передачу под названием «ток-шоу». Там говорили такое! Просто слушать неприлично. Я отдала эту безделицу для развлечения слугам, хотя сомневаюсь, что она благотворно повлияет на их нравственность. Впрочем, нравственность Алексиса вряд ли можно поколебать подобной малостью – он с детства воспитывался в нашем доме и впитал принципы нашей семьи. А те, кто помоложе, должны знать, что происходит в нынешнем мире, как бы это ни было противно… Властители наконец реализовали античный принцип – «Раnem et circenses». Народ получил и хлеб, и зрелища, причем хлеб чрезвычайно дорог, а зрелища ужасающе примитивны… Но может быть, и в этом скрывается некая коварная интрига?

Маргоша подумала, что княжна со своими настроениями могла бы найти единомышленников на любом митинге современной оппозиции, унылой и немногочисленной, где разговоры о коварных интригах властей предержащих дополняют плакаты: «Требуем прекратить геноцид! Фиксированные цены на хлеб! Юмористов – долой с телеэкрана!»

Зря тетушка уединилась в этом старом доме, спрятавшись за его дверью от мира. Еще Владимир Ильич, не к ночи будь помянут, говаривал: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя!» Впрочем, взгляды основоположника ленинизма тетушка конечно же не разделяет из принципиальных соображений.

Валькирия, со своей стороны, замечания княжны проигнорировала, устремившись к телеэкрану.

– Как тянет мадемуазель Хлёкк к этому ящику! – поразилась княжна. – Какое пагубное пристрастие!

Но, надо отметить, дворецкий, вызвавшийся проводить валькирию к телевизору, застрял у экрана вместе с ней. Кто бы мог подумать, что чопорного старика заинтересует спортивная трансляция?

Заглянув в людскую, где Валька приобщала дворецкого к тонкостям футбольной игры, Маргарита направилась в ванную комнату, не обманувшую ее ожиданий. Более помпезной ванной, и вправду напоминавшей дворцовые покои, ей видеть еще не доводилось.

Среди выложенных белым мрамором стен и разнообразных поверхностей из полированного оникса стояла огромная ванна с бронзовыми кранами в виде львиных голов, из разверстых пастей которых выливалась вода. Увы, по старой моде смесителя не было, из одного крана текла холодная вода, а из другого – настоящий кипяток. Душ тоже не предусматривался… Зато в углу, в небольшом бассейне, стояла бронзовая нимфа с кувшином, из которого лилась вода, и довольно теплая. Все предметы из бронзы, включая нимфу, ее кувшин и львиные пасти, просто сияли. Да, с металлом надо основательно повозиться, чтобы заставить его испускать сияние. Стало быть, по части гигиены к предметам в этой ванной комнате было не придраться. А душ… Ну, в крайнем случае, придется в завершение водных процедур ополоснуться под струей, проливаемой нимфой.

Единственное, что категорически не понравилось Маргоше, – по допотопным правилам ванна была застелена простыней, поскольку прежде считалось недопустимым прикосновение стенок ванны к обнаженному человеческому телу (все-таки чугун, хотя и под толстым слоем эмали). Но современному человеку возлежание на мокрой тряпке казалось куда как менее приятным, чем на гладких, прогретых теплой водой эмалированных стенках. Зато в воду кто-то невидимый набросал лепестков разных цветов, которые испускали потрясающий аромат, и если уж не царицей Савской, то просто царицей почувствовать себя в такой ванне было вполне возможно.

Маргарита, расслабившись в теплой воде, закрыла глаза и задремала…