16

Аргаррон улыбнулся. Еще шаг — и он станет богом-претендентом, тем, кем хотел. Гаррак падет тут же, едва Аргаррон переступит порог его Цитадели. Новый хозяин Тьмы пинком отправит сонного божка в Тартар, где, собственно, и место таким слабакам, как он.

«Я всё там перестрою на свой вкус, — думал архидемон. — И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы достичь этой высоты».

Он размахнулся и ударил косой по кристаллу. Тот издал тревожный звон, а волна магической отдачи заставила Радужный Город содрогнуться.

— Остановись, безумец! — Архимаг Лоарин, на ходу складывая белоснежные крылья, едва не рухнул рядом с Аргарроном. — Ты сам не знаешь, что делаешь!

— О нет, Лоарин! — Архидемон расхохотался. — Аргаррон знает, что делает! Ты должен радоваться: я не возьму твою жалкую жизнь и жизни твоих подданных! Я возьму энергию Радужных кристаллов, которая столетиями лежала без дела!

— Радужный Город без них упадет в Великую Бездну! — теряя свое всегдашнее спокойствие, крикнул Архимаг. — Ты всех погубишь!

— Ты мне сердце разбиваешь, — поморщился Аргаррон. — У кого крылья есть, спасутся, а на остальных плевать.

— Я не позволю тебе! — Лоарин поднял свой посох. — Пусть даже ценой жизни!

— Мне почти жаль тебя, старый враг. — Аргаррон сделал свою ухмылку снисходительной. — Но это уже не в твоих силах. Ты своей нерешительностью сам выкопал себе могилу.

С этими словами архидемон повернулся к кристаллу и снова замахнулся…

Анна не могла больше думать ни о чем, кроме как о жутких ранах крылатых защитников Радужного, которых таскали к ней в госпиталь. Она боялась представить себе, в каком состоянии несут к целителям, если к ней попадают столь изуродованные войной существа. Иногда это были совсем молодые квостры, почти дети, и Анна уже не могла сдерживать слезы, перебинтовывая очередную жуткую рану от когтя или лезвия, вскрывая и промывая гнойные нарывы, оставленные заклятиями Тьмы.

Перед ней положили старого квостра, из груди которого торчал оплавленный обломок черного ятагана.

— К целителям, — сказала Анна. — Если я вытащу лезвие, кровь хлынет в легкие.

— Не… утруждайтесь… — Старик приоткрыл глаза. — Я всё равно умру, я сгорел…

— Глупости, отец, — сказала Анна. — Целители поставят тебя на ноги…

— Заклинание… омоложения спадает… Целители не помогут.

— Я не понимаю.

— Скажи… своему сыну… что он молодец… — Старик взял ладонь Анны в руки. — Передай… старый Ломдар-Каюн… гордился им…

Квостр закашлялся, сплевывая кровь, после чего затих. Тело странно засветилось, стало иссушаться, и вскоре на руках у Анны остался скелет, одетый в изорванную и окровавленную мантию.

Из оцепенения ее вывел крик молодого квостра, похожего на Ростислава:

— Врачеватель!..

Женщина выпустила скелет из рук и посмотрела туда, куда указывал помощник.

В палатку вошли трое в кричаще-малиновых доспехах, с перепончатыми крыльями за спиной. Анна похолодела: как ей объясняли до боя, это были воины Хаоса — злобные и беспощадные, иногда в своей жестокости превосходившие даже демонов Тьмы.

— Погляди-ка! — расхохотался ближайший. — Чем это они тут занимаются!

— По-моему, тут стараются испортить нашу с тобой работу! — отозвался второй. — Что-то тут холодно, не находишь?

— Я тебя понял! — Первый опять расплылся в клыкастой улыбке, после чего поднял руки, на которых начал формироваться шар алого огня.

Анна смотрела, как огненный шар в когтистых руках медленно растет и как раненые рядом с вошедшими начи нают стонать от нестерпимого жара.

— Пошли прочь! — крикнул один из санитаров, бросившись вперед с коротким кинжалом.

В следующий миг его пронзил клинок одного из воинов, а шар огня был брошен на пол. Похожий на Ростислава санитар, имени которого Анна так и не успела спросить, протянул к ней руку, с которой коротко сверкнуло белым, после чего он исчез в волне огня.

До слуха Анны донеслись ужасные крики горящих заживо квостров, после чего огненная буря, в мгновение ока охватившая санитарную палатку, настигла и ее…

Лия без сил упала неподалеку от кристалла, где ее отец намеревался принять последний бой со своим заклятым врагом. Ворожея встала, опираясь на стену какого-то дома, растирая по лицу злые слезы. Она больше не строила иллюзий: даже драконы не изменили исхода битвы у стен Радужного. Уже то тут, то там к стенам прорывались отдельные группы врагов, и чем дальше, тем больше их было.

Пол под ногами содрогнулся, и Лия вздрогнула, когда поняла, что это значило. Аргаррон хотел разбить первый из кристаллов.

«Ауррин, не допусти!..» — мысленно взмолилась ворожея, пробираясь вперед.

От стены донесся грохот очередного взрыва, и Радужный снова содрогнулся. Сверху посыпались мелкие камни и обломки, горячий ветер принес запах гари и озона — очевидно, еще один участок стены взорвали какой-нибудь адской машиной.

Лия оглянулась и увидела, как в сопровождении черных туч в пролом магической защиты ринулась армия Тьмы. Воздух содрогнулся от громового рева тысяч глоток:

— Аргаррон!..

Лия уже в который раз прошептала заклинание, исцелившее ее раны и прогнавшее усталость. Она подбежала вплотную к площади и выглянула из-за угла разрушенного шальным выстрелом храма.

Архидемон заносил косу над сверкающей стеной кристалла, а Лоарин стоял в стороне и плел заклинание. Лия присмотрелась, а в следующий миг содрогнулась от ужаса: отец намеревался сжечь свою душу, астральную сущность, лишь бы остановить архидемона.

— Отец! — закричала девушка, но крик потонул в шуме битвы. Она не стала пытаться остановить отца — всё равно тот не послушался бы, не видя иного способа, чтобы прекратить гибель мира. Да и нельзя остановить мага, который начал процесс заклинания Последней Жертвы. По крайней мере не в силах одинокой ворожеи было сделать это.

Лия, отогнав навернувшиеся слезы, подняла жезл. Ее намерения были тверды. Отец получит ее поддержку.

Ростислав летел по Небесной Тропе, вытянув руки перед собой и чуть расправив крылья. По ощущениям выходило, что он падал, куда-то пикируя, но что-то в подсознании подсказывало, что движется юноша всё же вверх, а не вниз. Спиральный коридор переливался, словно мираж в пустыне, меняясь с каждой секундой. О силе ветра, составляющего стены астрального коридора, даже думать не хотелось.

Мирлас сказал, что просигналит, когда Избранник окажется в Каеноре, и тот имел возможность сосредоточиться на Небесной Тропе. Многочасовое путешествие измучило парня, кроме того, он чувствовал вполне обыкновенные голод и жажду. Причем больше второе, чем первое. Ростислав по мере сил старался не обращать на это внимания, но чувства становились всё сильнее, мешая сосредоточиться на Тропе.

«Если ты сорвешься, мы погибнем, — сказал Мирлас. — Так что попробуй перебороть свои ощущения».

«Пить хочется… — пожаловался Ростислав. — Далеко еще?»

«Минут двадцать… дотерпишь?»

«Могу не выдержать, — признался Ростислав. — Можешь перекрыть ощущение жажды?»

«Нет… не здесь… у меня слишком мало сил, а на дополнительные мне потребуется всё та же влага… Так что пока на меня не особенно рассчитывай, я и так беру у тебя минимум, чтобы не потерять свою оболочку…»

Ростислав кивнул. Он уже несколько раз едва не потерял магический поток, задумавшись о живительной влаге, но вовремя спохватывался.

Неожиданно коридор кончился, и Ростислав оказался в такой буре, что сперва его посетила мысль, что он попал в какой-нибудь астральный карман. Хорошо еще, юноша не успел окончательно сойти с Тропы, и жуткая круговерть осталась снаружи.

Ростислав глянул вбок и увидел водоворот туч, который попросту завораживал своей скоростью. В ужасном хаосе сверкали молнии, завывал ветер, мелькали образы каких-то лиц. Впрочем, последнее могло быть оптическим обманом.

«Где я?» — подумал юноша.

«Это Каенор, — передал Мирлас. — Вернее, под Каенором».

«Великая Бездна?» — опешил Ростислав.

«Да… тебя сейчас носит по всему Каенору с ужасающей скоростью…»

Ростислав снова сосредоточился на Тропе и ринулся вверх.

«Погоди, — встрял Мирлас. — Попробуй навестись на Радужный, а то вынырнешь где-нибудь у Грамба или у нас…»

«Резонно».

Ростислав прикрыл глаза и потянулся к свету Радужного Города. В следующий момент он вскрикнул от отчаяния: светлую ауру Радужного Города медленно, но верно заволакивала Тьма.

— Нет! — крикнул юноша, бросаясь вперед. — Лия!

Он с новой силой притянул к себе ослабевшие магические контуры, забыв про жажду и голод. Лия была в опасности. Остальное не имело значения.

Однако даже обновленные контуры Тропы не могли справиться со штормом. Мирлас раз за разом говорил, что Ростислав впустую борется с потоками, которые, не будь защиты, разорвали бы юношу в клочья меньше чем за секунду. Ростислав со злыми слезами на глазах бился в объятиях Великой Бездны, слабея с каждой минутой.

Неожиданно его разума коснулось другое сознание, но это был не Мирлас. Ростислав сначала погрешил на местных джиннов или сильфов, но потом отбросил эту идею: такого ада не выдержал бы ни один элементал в материальной оболочке. Элементалы Воздуха конечно же любили ветер, но не настолько, чтобы ради острых ощущений кидаться в Великую Бездну.

«Меч!» — осенило Избранника.

Он дернул клинок из ножен, и тот вспыхнул ярким голубым светом. Меч сначала осторожно, потом всё сильнее и сильнее тянул юношу за собой вверх, туда, к свету, где чувствовалась постепенно гаснущая аура Радужного Города.

Ростислав вскоре взялся за рукоять двумя руками, после чего меч еще сильнее рванулся вперед, утягивая его за собой. Он словно разрезал сверкающим лезвием бешеный поток, от Ростислава потребовалось только поддерживать Небесную Тропу, чтобы не быть унесенным чудовищным ураганом.

Враг был в шаге от победы, но и Ростислав не медлил, быстро приближаясь к цели.

Аргаррон ударил по голубому кристаллу, и по нему сразу пронеслась сеть трещин. Радужный Город содрогнулся от основания до самых высоких шпилей, а потом кристалл с жалобным звоном рассыпался на миллионы сверкающих осколков. В следующий миг весь остров, на котором находился Радужный Город, болезненно накренился, словно тонущий корабль.

Лоарин этого не увидел и даже не почувствовал. Он стоял, закрыв глаза, а его мысли выстраивались в формулу заклинания, которым еще никто и никогда не пользовался, ибо не было еще такой опасности, что потребовала бы от мага пожертвовать не только жизнью, но и посмертием.

Заклинание Последней Жертвы сжигало астральную сущность мага, отправляя его душу в Небытие, но в случае с Лоарином образовавшейся энергии могло хватить на многое. Например, на то, чтобы нанести удар сущностью Света по архидемону. Для Аргаррона такой удар мог быть смертелен или, по крайней мере, отбросил бы его обратно в Бездну, из которой тот вырвался.

Осколки кристалла осыпались на каменную мостовую, а на месте обелиска образовался сияющий смерч из голубого света, который по воронке устремился к косе архидемона. Аргаррон стоял, расправив крылья и поглощая колоссальную мощь, сопоставимую только с божественной. Он торжествующе расхохотался. Сложным заклинанием он ударил еще по одному кристаллу, возвышающемуся на другом конце площади, но тот всё же устоял, хотя и вздрогнул до основания.

В небесах семицветное сияние исказилось, ослабевая. Потеряв голубой цвет, оно постепенно уступало клубящейся тьме, и воины Радужного Города отступали вместе со стеной магической защиты. Демоны и призраки напирали, давя и попадающиеся на пути остатки воинства Хаоса. Тьма не собиралась делиться триумфом с бывшим союзником.

Справа и слева от Аргаррона площадь просела вниз, оставив архидемона на некоем подобии каменной стены или моста над Великой Бездной. Несколько кварталов Радужного Города просело вниз, в Великую Бездну, после того как нарушилась сеть заклинаний, поддерживавших структуру волшебного острова в целости.

Лоарин остался висеть в воздухе, когда пол ушел из-под его ног. Его словно окутал овальный кокон из светящихся нитей, но архидемон не обращал на Архимага внимания — он опять устремился ко второму из кристаллов, занеся свое ужасное оружие. Громкий хохот торжествующего архидемона, казалось, доносился со всех сторон.

Лия со слезами на глазах взбежала на мост следом за архидемоном. Ее взгляд случайно упал в провал, образовавшийся на месте одного из кварталов. Внимание ворожеи привлекло какое-то завихрение в Великой Бездне, словдо при рождении воздушного узла или же области легкости.

Она остановилась. Если это молодой узел, можно было бы попытаться втянуть часть энергии, чтобы потом выплеснуть ее на архидемона. Если же нет, то всё равно надо посмотреть, не подмога ли это наступающим врагам…

Облачный покров неожиданно вспух, а в следующий миг из Великой Бездны в сопровождении всполоха гаснущего сияния Небесной Тропы вылетел Ростислав, облаченный в свою мерцающую растительную броню, с горящим мечом в руках. Лия едва сдержала радостный вскрик, когда Избранник сошел с Небесной Тропы и, взмахнув крыльями, завис посреди провала. Он озирался, похоже не особенно соображая, где находится.

— Ростислав! — закричала ворожея, взлетая навстречу. — Ростислав!.. Скорее!

— Лия! — Избранник бросился ей навстречу и непременно заключил бы в объятия, если бы не работающие крылья.

— Ростислав… — У Лии всё поплыло перед глазами, и она рукавом смахнула выступившие слезы.

— Любимая… — Он завис прямо перед ворожеей, работая крыльями. — Скажи, я опоздал?

— Нет… — тихо произнесла Лия. — Ты не опоздал… пока еще нет…

В это время второй кристалл, ярко-красный, вспыхнул и рассыпался, а Радужный Город еще больше просел вниз, словно из-под него выдернули надежную опору. Алый смерч закружился над тем местом, где стоял Архидемон, постепенно опадая вниз, поглощаемый Аргарроном.

— Скорее! — крикнула Лия. — Еще немного, и будет поздно!

Ростислав не стал задавать ненужных вопросов и просто полетел вслед за ворожеей. Вскоре и он увидел архидемона, который подходил к третьему кристаллу из семи.

— Он выпивает силу кристаллов, — сказала Лия. — Отец хочет помешать ему, принеся в жертву себя, но это вряд ли поможет, если Аргаррон завладеет всей энергией Радужного Города.

Ростислав, не слушая дальше, полетел к черной фигуре, вставшей напротив третьего кристалла.

— Стой, гад! — крикнул Ростислав, приземляясь в нескольких шагах от архидемона.

Аргаррон вздрогнул и обернулся. Неподалеку стоял Избранник, выставив перед собой горящий голубым меч. Броня на юноше светилась таким же голубоватым светом, а в глазах была решимость и отвага.

— То ли у меня с глазами что-то, то ли это и вправду покойный Избранник. — Архидемон усмехнулся. — Вот только ты опоздал, мальчик. Я тебе уже не по зубам.

— Я остановлю тебя, — спокойно проговорил Ростислав и шагнул вперед. — В моем сердце нет сомнений.

— Неужели? — Аргаррон обернулся, и коса в его руке снова стала уже знакомым юноше фальчионом. — С чего бы то ты так уверен, что тебе удастся? Ты уже не один раз пробовал перейти мне дорогу…

— Я не собираюсь больше спорить с тобой, — сказал Ростислав. — Сражайся или умри.

Его противник тоже поднял меч, но не напал, а резко выговорил несколько слов и явил Избраннику два видения: в одном был Максим, которому в грудь ударил поток лилового пламени Бездны, а в другом — пылающий госпиталь Анны…

Архидемон довольно оскалился, когда увидел, как дрогнуло сверкающее лезвие, а на лице юноши отразилась цепенящая внутренняя боль.

— Вот и вся твоя решимость, жалкий мальчишка, — проговорил Аргаррон. — Разве ж ты противник для меня?..

С этими словами он вообще хотел было отвернуться от надоедливого выскочки, но тут рядом с Ростиславом приземлилась Лия. С ее рук сверкнуло заклинание, рассеявшее видения, и Ростислав снова мог видеть Аргаррона, а не гибнущих родителей.

— Не отступай, Ростик! — крикнула она в самое ухо Избранника. — А ну, вместе!

Лия протянула руку и поставила свой белоснежный посох параллельно мечу, горящему голубым огнем. Аргаррон почувствовал колоссальной силы магический контур и успел парировать слаженный удар своим фальчионом.

Лия и Ростислав отлетели в сторону, а архидемон размахнулся и ударил мечом по третьему кристаллу. Тот вздрогнул и рассыпался, а Аргаррон начал поглощать третий поток энергии — желтый. Радужный Город вновь болезненно вздрогнул, а в дальнем конце начали рушиться какие-то башни и высокие здания.

Аргаррон краем глаза увидел поднимающихся с земли Лию и Ростислава. Архидемон уже чувствовал, как его астральную сущность распирает изнутри клокочущая мощь поглощенной энергии.

«Я — бог! — думал архидемон. — Я —всемогущ!»

Его фальчион занесся над четвертым кристаллом, и в следующий миг площадь озарилась оранжевой вспышкой…

Архимаг Лоарин очнулся после магического транса и увидел, как Лия и Ростислав подходят к архидемону после первой неудачной атаки. Они вновь решили объединить усилия, но им явно не хватало банальной мощности. Решение о том, что делать, не заняло у квостра и нескольких секунд.

«Берите мою силу, дети, — подумал Архимаг. — Будьте счастливы…»

Он сформировал последнюю часть своего заклинания, после чего сознание Архимага исчезло во вспышке яркого света, заполнившего, казалось, всю сущность квостра, без остатка. Резкая, обжигающая боль была практически мгновенной, и через очень короткое время всё то, что составляло личность Архимага Лоарина, навсегда утратило свое бытие.

Ростислав и Лия, подойдя к ощерившемуся архидемону второй раз, почувствовали, что в них откуда-то полилась колоссальная, не соизмеримая ни с чем ранее ощущаемым мощь.

Со стороны это выглядело впечатляюще. Резко обернувшийся в момент опасности архидемон увидел взметнувшуюся в небо стрелу из света, которая сделала мертвую петлю и устремилась к Аргаррону.

— Ну давайте, попробуйте взять меня! — зло выкрикнул архидемон, формируя вокруг себя непроницаемый барьер из Тьмы и выставляя фальчион перед собой.

Стрела, на острие которой виднелись две обнявшиеся крылатые фигуры, врезалась в барьер. По всему Каенору прокатилась вспышка от этого удара, когда две самые могущественные на данный момент сущности столкнулись в противостоянии. Аргаррон, держащий свой щит из Тьмы и вкладывающий в него всю свою мощь, почувствовал, как белое острие начинает медленно проникать через его защиту.

«Невозможно! — подумал архидемон. — Как они смогли?!»

Он бросил на щит все резервы, всю вытянутую из кристаллов силу, но ничто не могло уже помочь: щит истончался с каждой секундой, и всё, что ни делал архидемон, лишь отсрочивало неизбежное.

«Не может быть! — молнией пронеслась в голове Аргаррона мысль, смешанная с недоумением и отчаянием. — Только не сейчас! Не со мной!..»

Когда острие стрелы, в которой воплотилась колоссальная жертвенная энергия астральной сущности Лоарина, неизмеримо возросшая мощь меча Ростислава и посоха Лии, коснулось тела Аргаррона, на площади с кристаллами раздался взрыв, мгновенно стерший с лица земли остатки центрального квартала Радужного Города.

Аргаррон, в сознание которого ворвался поток ужасного Света, произнес последнее заклинание, сродни тому, что было применено Архимагом Лоарином. Вот только силу свою архидемон употребил на другое…

«Я люблю тебя», — мысленно сказал Ростислав в бездне Света, потянувшись всем своим существом к Лии.

«Я тоже люблю тебя», — отозвалась та, раскрывая объятия навстречу.

«Глупцы! — прилетела посланная Аргарроном мысль. — Вы все погибнете, жалкие смертные!..»

Каенор содрогнулся от магической отдачи, обрушившейся на его магическую структуру. Из Великой Бездны поднялись вихри, сметающие всё на своем пути, небо почернело, когда могущественная сущность Тьмы полностью развоплотилась под ударом своего светлого противника…

Аргаррон почувствовал чудовищную боль, и затем его охватило ощущение стремительного падения. Духовная сущность архидемона низвергалась в Пандемониум — город демонов в преисподней, откуда никому нет возврата, за исключением практически невероятных случаев.

У несостоявшегося бога Тьмы еще остались силы проклясть Каенор ужасным проклятием, скрепив его гибелью собственного тела. В следующий миг море пламени поглотило его, унося в обитель большинства демонов из многих миров…

Армия Света отступала. Радужный Город горел в распространяющемся лиловом пламени, за которым шли демоны и призраки, вызванные Аргарроном. Тот демон, которого Аргаррон называл Учителем или Наставником, первым заметил, как в центре города во все стороны хлынула Сила, ранее скопленная архидемоном. Взрыв сделал остров Радужного Города похожим на гигантский бублик, превратив в пыль весь центральный квартал, за исключением разве что нескольких конструкций, защищенных едва ли не божественной магией. Означать это могло только одно: Аргаррон вновь потерпел поражение, и сейчас он на полпути в Пандемониум или Тартар, а возможно, что и вообще развоплотился. Хотя последнее было маловероятно: астральных существ практически нельзя убить, разве что обладая божественной силой

Демон усмехнулся. Что ж, найдется, кому занять место Повелителя, когда армия Тьмы сокрушит защитников города. Он подтянул сорвавшиеся было нити заклятий к себе, не дав им раствориться в мировом эфире. Демон, таким образом, автоматически принимал на себя командование всей армией Аргаррона и занимал его место.

Неожиданно, в стороне раздался тревожный звук рога — приближались враги.

Демон повернул рогатую голову в ту сторону и увидел огромную армаду крылатых существ. Когда те немного приблизились, стало видно, что это огромная стая летучих ящеров, на спинах которых сидели облаченные в доспехи воины.

Всадники явились на помощь защитникам Радужного Города.

— В атаку! — Старший Брат Унарос, восседавший на огромном лурпо, выхватил из ножен свой клинок. — Не дайте им перегруппироваться!

Голос Неба передал приказ командира всем остальным воинам, и крылатая стая устремилась вперед. Навстречу им ударили лучи Тьмы и потоки морозного лилового огня Мрака, но остановить натиск нежданного подкрепления было уже практически невозможно. Армия Всадников нанесла сокрушительный удар по флангу демонов.

Огромные тригги, стремительные лурпо и юркие джеддабы слаженно ударили в армию Тьмы. Защелкали иглометы и арбалеты, дохнули огнем и кислотой орудия, установленные на триггах. Вниз снова посыпались павшие воины обеих сторон, воздух наполнился криками раненых и убитых, ревом гибнущих животных.

Демон, про себя решивший взять себе впоследствии имя Гардаррон, в злобе скрипнул зубами и начал готовить мощное заклятие, которое должно было смести дерзких с лица земли.

После появления Всадников светлая чаша весов битвы стала перевешивать. В новую атаку рванулись драконы и квостры, к тому же исчезла несокрушимая магическая защита, которую обеспечивал Аргаррон и которая была пока не по силам нынешнему предводителю.

Мингара, сидящая в седле молодого лурпо, увидела, как огромный красный демон развел руки, готовя заклинание. Очевидно, именно этот демон сейчас командовал темной ордой, потому что именно его команды выполняли воины Аргаррона.

«Умри!» — мысленно крикнула Мингара, всаживая в новоиспеченного архидемона заряд из игломета. Освященные именем Ауррина иглы прошили латы и тело демона насквозь, и едва сформировавшийся архидемон Гардаррон, заревев от боли и бессильной ярости, полетел вниз.

Златосвет и его драконы безжалостно добивали армию Тьмы, еще недавно казавшуюся такой непобедимой. Всадники пришлись как нельзя кстати, дав Хранителям время перегруппироваться и контратаковать.

«Что ж, это закономерно, — подумал Златосвет. — Чаша Весов Вселенского Равновесия, качнувшись, всегда возвращается в устойчивое положение…»

Он взлетел выше, и его разум раскинулся на весь Каенор. Он видел, как солдаты ШаТора и его ученика берут штурмом Горнагар и Грамб, как им помогают оправившиеся после проклятия коргуллы. Весь Каенор, за исключением разве что лотофагов, активно вмешался в войну. На Бросовых Островах тоже шли стычки между приверженцами Аргаррона и теми, кто не хотел менять свою спокойную жизнь на рабство у архидемона. Везде полыхали огни войны, но судьба армий Тьмы была уже предрешена.

На Грамбе и Горнагаре гигантские армии шакмаров и коргуллов методично ровняли с землей черные твердыни архидемона. Гарры и гроски, потеряв всех главных лидеров, выбрасывали один белый флаг за другим, и в некоторых случаях командирам приходилось сдерживать своих воинов, чтобы те не расправились с пленными.

Только одна твердыня не сдалась наступающим армиям Шакмарии. Черная Цитадель, которая была резиденцией Аргаррона на самом Грамбе, в самом центре пылевой бури. Здесь даже такому магу, как ШаТор, пришлось задействовать все свои силы. Но и там в конце концов пали последние воины Тьмы, до конца преданные своему Повелителю.

— Какое мужество! — это были первые слова ШаТора, который ступил на развалины Черной Цитадели. — Право же, я восхищен преданностью и отвагой гарров, ученик! Даже в поражении они смогли увековечить свою отвагу…

— Да, Учитель, — тяжело дыша, отозвался Грэг, которому тоже нелегко далось сражение с полчищами гарров из гарнизона. — Воздвигнем обелиск… Они заслужили это.

— Ты прав, мой мальчик. — ШаТор обнял своего ученика за плечо. — Более достойных врагов у шакмаров еще не было…

В небесах продолжал бушевать песчаный вихрь, но он уже стихал: без магической поддержки Аргаррона все его заклинания постепенно теряли силу.

Прекращалась песчаная буря и над Шакмарией, уступая место белым дождевым облакам, и скудная растительность засушливой страны поднимала поникшие стебли навстречу начинающемуся дождю… Отступали черные тучи от Горнагара и Алашома, бессильно гасли молнии, бушевавшие в сердце черного шторма…

Но если в небесах вновь засияло яркое солнце, то в Великой Бездне, наоборот, всё почернело, словно вся Тьма переместилась именно туда. Ровный до сих пор покров начал корчиться и волноваться, в глубине сверкнуло несколько молний. Аргаррон, погибая, намеревался оставить о себе вечную память…

«Новая эпоха грядет», — подумал Златосвет, устало вздохнув и начиная спускаться обратно к Радужному Городу. Новая эпоха и новый Баланс Сил… Круг замкнулся как всегда…

Он неожиданно улыбнулся и перекувырнулся в воздухе, словно молодой дракон-детеныш, который впервые твердо встал на крыло.

Ростислав и Лия стояли, обнявшись, над бушующей Великой Бездной, куда постепенно осыпался Радужный Город.

Ремонту остров не подлежал: сложнейшие переплетения заклинаний были навсегда разрушены и не имелось в мире такой силы, что смогла бы компенсировать потери. Ветер рвал в небосводе черно-лиловые тучи, сверкали молнии.

Вскоре из сгустившихся облаков пошел злой, хлещущий ливень, и Ростислав прикрыл девушку своим перепончатым крылом.

— Это конец? — спросил он.

— Наверное, — сказала Лия. — Наш мир гибнет… А мы теперь ничего не можем сделать.

Она крепче прижалась к юноше, положив голову ему на плечо. Тот вздохнул. Они с Лией «сгорели» оба, причем до такой степени, что Ростислав ощущал себя так же, как и до прибытия в Каенор — без малейших признаков магии в себе. Лия, он был уверен, тоже чувствовала нечто подобное.

Подошел Златосвет в облике воина в золотых доспехах. Его сопровождала девушка, по голубым глазам и одежде которой в ней можно было узнать Небесную.

— Это конец? — снова спросил Ростислав.

— Смотря что ты имеешь в виду, — теперь уже вслух отозвался Златосвет. В облике крылатого гуманоида он обладал самым обычным голосом, как у простого смертного мужчины.

— Может, хватит загадок? — Ростислав обернулся. — Что будет теперь со всеми нами?

— Этого не может знать никто. — Дракон улыбался. Радужный Город содрогнулся, опустившись еще ниже.

Оставшиеся кристаллы были не в состоянии поддерживать остров в воздухе, и в гавани сейчас шла спешная эвакуация всех оставшихся в живых. Ростислав и Лия к ним не пошли — они могли надеяться на драконов, которые тоже помогали отвозить гражданских, или на свои крылья.

Ростислав впервые видел, чтобы Великая Бездна была неспокойна внешне. Облачный покров менялся и перекручивался, словно бушующее море, в нем сверкали молнии и грохотал гром. Отчаянный удар Аргаррона пришелся, похоже, по самой сущности мира, который теперь был ранен, причем очень тяжело, если не смертельно.

— Что происходит? — спросил Избранник. — Мир гибнет?

— Нет, — Златосвет покачал головой. — Просто меняется. Вернее, накладывается на другой. Мы не можем допустить гибели этого мира, пока живы.

— Накладывается? — переспросила Лия. — Как это?

— Не знаю, как выразиться. — Дракон поморщился. — В вашем языке нет и половины нужных понятий для точного определения.

Небесная посмотрела на Златосвета, и тот кивнул. Драконесса протянула руку ладонью вперед, и у Ростислава в голове пронесся сумбурный поток образов, из которого он понял, что в действительности происходит.

— Ты понял? — спросил золотой дракон.

— Да. — Ростислав улыбнулся. — Но как?

— Скажу просто, чтобы понял смертный. — Златосвет сделал несколько неопределенных пассов рукой. — Мы немного подправили заклинание Аргаррона, которое должно было ввергнуть Каенор в ужасный катаклизм, и теперь вы все обретете Новый Дом, в котором уже не будет пророка Тьмы…

Ростислав кивнул, потом повернулся к Лии.

— Любимая, — вдруг сказал он. — Будешь моей женой?

Ворожея от неожиданности немного удивленно посмотрела на него.

— Я согласна, — ответила она. — Но только если мы выживем…

— Мы выживем, — сказал Ростислав, потом показал на горизонт. — Посмотри!

Лия проследила взглядом, куда показывал юноша, и увидела яркое солнце, проглянувшее сквозь дождевые облака. Радужный Город в последний раз просел и замер, опустившись на что-то твердое. Лия заглянула в пролом и увидела относительно ровную скальную поверхность плато. Вокруг простирался рваный покров облаков, который, очевидно, раньше был над Великой Бездной.

— Ростик! — вдруг крикнула ворожея, показывая сквозь просвет в облаках на бескрайний зеленый простор, раскинувшийся у подножия горного хребта, куда опустился истерзанный Радужный Город. — Ты только погляди на это!..

Юноша улыбнулся новому солнцу, окинув взглядом просторы полей и синие ленты рек, лесистые холмы и теряющееся в серой дымке море на горизонте.

Новый мир.

Мир с твердью, в котором хватит места всем.

— Златосвет, — сказал Ростислав, повернувшись к дракону. — Спасибо.

— Не благодари. — Дракон махнул рукой, отходя на несколько шагов. — Мы сделали только то, что должны были…

Драконы отступили еще на несколько шагов, после чего начали преображаться. Доспехи вновь стали чешуей, шея вытянулась, очертания тел менялись с поразительной быстротой. Через четверть минуты перед Лией и Ростиславом уже стояли два дракона в их обычном облике, золотой и лазурный. Могучие крылья раскрылись, блеснув чешуей в лучах солнца, и в следующий миг два грациозных тела взмыли вверх, нырнув в струи прекращающегося дождя.

«Прощайте», — коснулась смертных мысль Златосвета, после чего драконы с быстротой ветра рванулись в небо.

Ростислав и Лия стояли, глядя на рассвет нового мира, новой эпохи. Они провожали взглядом двух драконов, к которым постепенно присоединялись уцелевшие в битве сородичи. Драконы улетали на восход, навстречу солнцу, как это всегда бывает в легендах…

«Ну… вот и всё, — подал голос Мирлас. — Я тебе больше не нужен…»

«Что? — удивился Ростислав. — Ты что, собрался куда-то?»

«Домой, — ответил лотофаг. — А то, похоже, скоро стану чувствовать себя, как квостры или люди…»

«А что в этом, собственно, плохого? — не слишком искренне обиделся Ростислав. — Думаешь, тебе не найдется места в новом мире рядом с нами?»

«Нет, пусть лучше мы все останемся теми, кто мы есть, и не будем придумывать полумер. — Лотофаг, казалось, грустно улыбнулся. — Я выполнил свое задание и теперь буду только мешать тебе…»

Голос Мирласа смолк, а в следующий миг растительная броня опала пожухлыми листьями, оставив Ростислава в штанах и рубашке. Тот поморщился, когда босые ступни коснулись холодного камня под ногами.

Перед Ростиславом прямо из камней вырос цветок, быстро поднявшийся на уровень лица парня. В раскрывшемся соцветии угадывалось улыбающееся лицо со смытыми чертами.

«Прощай, Избранник», — сказал лотофаг и вытянул вперед отросток с кистью маленьких щупалец на конце. Ростислав улыбнулся и пожал эту импровизированную руку.

— Прощай, Мирлас, — сказал он вслух. — Спасибо. Без тебя я бы не справился…

«Будь счастлив», — передал Мирлас последнюю мысль, после чего быстро втянулся в землю, чтобы незримыми для простых смертных путями добраться до дому, который тоже наверняка переместился в новый мир…

— Ростик, — тихо позвала Лия. — А чего бы ты сейчас хотел?

— Хочешь услышать мое самое заветное желание? — смеясь, спросил юноша, обняв свою любимую.

— Да! — Она улыбнулась. — Самое-самое заветное…

— Я хочу… — Ростислав выдержал паузу. — В душ!

— Не смейся! — Лия шутливо ударила его кулачком по груди.

— Я не смеюсь! — Ростислав прижал девушку к себе. — Я и вправду хочу сейчас в душ… а еще поесть и выспаться. Так устал от этой войны…

— А папку своего обнять не хочешь? — спросили сзади, и Ростислав резко обернулся. Неподалеку стоял отец, который опирался на какой-то деревянный обломок. Нагрудника на отце не было, а крылья беспомощно свисали сзади, покрытые остатками серого льда.

Ростислав выпустил Лию и подбежал к отцу. Он осторожно обнял Максима, не в силах сдержать слезы радости. Ворожея улыбалась, глядя на них. В этот момент Ростислав выглядел мальчишкой как никогда. Даже больше, чем когда попал в Каенор…

— Где мама? — спросил он, глядя на отца.

— У целителей, — отозвался тот. — Она пострадала во время взрыва в госпитале, но ее прикрыл какой-то юноша из санитаров… бросил заклинание щита, но сам погиб. И тот старый квостр… твой Учитель. Он был в том госпитале, в котором работала Анна.

— Он что, оборонял город?

— Конечно. — Отец удивленно посмотрел на Ростислава. — А ты думал, старик останется в стороне? Правда, надолго его не хватило — напоролся на гаррское лезвие.

Ростислав опустил глаза. Ломдар-Каюн, добрый и мудрый Наставник, погиб. Комок подкатил к горлу, но юноша сдержался.

— Время чествовать героев и скорбеть о мертвых, — сказала подошедшая Лия. — Нам предстоит выстроить новый дом в этом странном мире…

— По мне, так это менее странный мир, чем Каенор, — сказал Максим. — Но ты права, принцесса. Дом нам предстоит построить…

Ростислав обнял Лию и отца, после чего они все трое пошли к собирающимся на одной из городских площадей квострам и шуолам. Навстречу будущему в этом новом мире…

Далеко от всех островов Каенора, на скале одного из горных массивов нового мира, которому еще даже не придумали названия, сидели двое. Обнаженная девушка, с огненно-рыжими волосами и крыльями за спиной, и похожий на двухметрового скорпиона крылатый демон.

— Асмур, мы остались одни, — сказала Офелия, посмотрев на демона своими выразительными глазами.

Покрытые жестким хитином руки Асмургаррона обняли суккуба, а одна из ладоней погладила ее грудь.

— Мы дадим начало новому племени, Офелия, — сказал демон. — И ты породишь нам собственного Избранника, который сокрушит Свет в этом мире и установит наш Порядок. Порядок Тьмы.

— Ты любишь меня? — спросила Офелия, прижимаясь к Асмургаррону. — Мой Повелитель…

— Конечно, люблю, — сказал демон, с легкостью солгав. — Всегда любил тебя.

Они долго так сидели, обнявшись, пока не спустилась ночь, а на небе не появились три луны разной величины. Созвездия проступили на темно-синем бархате небес, промелькнул одинокий сильф, радующийся материальной форме и новой жизни…

Под незнакомыми звездами, в первую ночь новой эры демон Асмургаррон и суккуб Офелия скрепили свой союз, обеспечивая в будущем и себе место под новым солнцем…

Пролетающий в ночном небе темно-лиловый дракон видел двух демонов, но ничего не предпринял, только сообщил о виденном Златосвету, который молча одобрил бездействие Хранителя.

Равновесие Сил не должно было нарушаться до степени полного уничтожения одной из сторон, ибо нет разницы между Светом и Тьмой при отсутствии любой составляющей из этой пары противоположных начал, ибо вообще нет одного без другого.