ГЛАВА 1

– Поднимайся! Живо!!!

Наполовину приоткрытый левый глаз обозрел окружающую тьму. Высунутый из-под плаща нос оценил температуру воздуха как «некомфортную». На основании сделанных наблюдений сознание отказалось просыпаться категорически.

– Я уже дежурила. Второй раз – даже не надейтесь. – Плащ был вновь натянут до бровей.

Чьи-то жестокие руки бесцеремонно лишили меня импровизированного одеяла. В процессе борьбы за его возвращение я проснулась окончательно.

Птицы будили солнце звонкими голосами. Предрассветная промозглость заставляла двигаться быстрее. Вещи непонятным образом размножились за ночь и никак не хотели умещаться в сумках. Заседлать лошадь удалось лишь с четвертой попытки – исключительно благодаря редкому терпению и покладистости животного.

Кирина быстро и методично уничтожала следы нашего ночлега. Ее подруга суетилась поблизости, скорее мешая, чем помогая. Однако обе девушки выжидающе помалкивали, предоставляя мне возможность высказаться первой.

– Хорошо, я иду с вами, – озвучила я решение, выстраданное накануне.

Их реакция меня несколько разочаровала. Девушки проявили редкостное спокойствие и не стали бурно выражать свою радость, хотя могли бы – все-таки не каждый день к ним в попутчицы набиваются Вседержительницы Великих Империй.

«Это кто же такая?» Для зануды внутреннего голоса (и не только для него) приведу краткую биографическую справку.

Аурелия Иннокентьевна Каховская – если верить паспорту, Лия – для знакомых и друзей. Сова по натуре, жаворонок лишь по суровой необходимости. Возраст: двадцать лет с небольшим хвостиком (думаю, не стоит уточнять его длину). Образование: неполное высшее. К уголовной и административной ответственности не привлекалась. Да и вообще отличалась крайне покладистым, спокойным характером до тех пор, пока не сменила в принудительном порядке родной мир на этот, где в нагрузку к обременительному статусу Избранной получила сомнительную работенку по спасению человечества, кучу проблем на свою непутевую голову и новое имя. Много новых имен: Императрица Лия Тиланская, в девичестве ди Триан, супруга Его Императорского Величества Дэрриша Первого, Предсказанная Избранная, Будущая Мать мессии и другие, начинающиеся с заглавной буквы. Так уж сложились обстоятельства [Если уважаемого читателя вдруг заинтересовало, что это были за обстоятельства, то он всегда может обратиться к книге «Телохранитель для мессии». – Здесь и далее примеч. авт.], что в данный момент я нахожусь в бегах в компании двух последовательниц местного феминистического движения и отзываюсь на еще одно новое имя – Рель.

«А девушки в курсе, с кем им посчастливилось путешествовать?» Честно сознаться, нет…

Непримиримые разногласия настигли нас при определении судьбы Морковки. Кирина не горела желанием брать ее с собой, настаивая на возвращении лошади в лоно матушки-природы. Я в свою очередь категорически отказывалась это сделать, апеллируя к тому, что в лесу полно страшных хищников и оставлять тут мою лошадку просто преступно. Кроме того, я успела к ней привязаться, дала имя, и если они хотят видеть в своей компании меня, то придется полюбить и моего товарища, коим, несомненно, являлась Морковка.

– Вы только подумайте, сколько от нее пользы! На лошадь можно погрузить припасы, ехать на ней по очереди, если кто устанет. Не дай б… Единый, кого ранят, так и раненую можно везти, – жизнерадостно увещевала их я.

В конце концов пришлось пригрозить отказом от путешествия в Неран, и им ничего не оставалось, кроме как согласиться. Затянувшиеся сборы были наконец-то закончены, и мы двинулись в путь.

Наличие у Кирины некоего потрепанного пергамента с подробным планом местности меня приятно удивило.

«Неранские лазутчицы не одно столетие работали над данной картой, не щадя живота своего?» Не иначе.

Изучая на ходу карту, она бросила:

– Еще примерно с полдня будет довольно пустынно и спокойно. Зато потом помаемся – начнутся земли графа Бира! Эта богинепротивная скотина хорошо известна нетерпимостью к… таким, как мы.

В имени Бир слышалось что-то смутно знакомое. Произнесенное вслух, оно оставило послевкусие надежности с легким оттенком наивности.

Почему Его сиятельство взъелся на таких праздношатающихся граждан, как мы?

«Неранки девок свели?» Не исключено.

Мне стало интересно, сколько народу они уже поуводили на Остров, как меня и Эону, и я поспешила поинтересоваться у последней:

– Скажи, как отнеслись родные к тому, что ты ушла с Кириной?

Эона переглянулась с подругой. Та неопределенно передернула плечами: мол, хочешь – рассказывай.

– Да никак. Они ничего не узнали… – Светловолосая запнулась и, покраснев, затеребила кончик перекинутой через плечо косы. – Лерад – город портовый, забавы без моря не обходятся – тут и у наипоследнего перекупщика хотя бы утлое суденышко да найдется. А папаша мой так сразу на причал замахнулся: чтоб все как положено, и гребцы при деле. Почитай, через день на морские прогулки выходили, если погода позволяла. Но за борт упасть и при полном безветрии немудрено. Умеючи-то.

– Твое бренное тело, конечно, не нашли, – догадалась я. – А обнаружили какую-нибудь приметную вещичку.

– Примерно так. – Девушка перестала мучить косу, раздраженно отбросив ее за спину. – Кирина помогла мне проплыть под водой до берега, там рифы недалеко совсем. Само собой, шуму, визгу, крику было – оглохнуть! До поздней ночи пловцы ныряли, даже на дне поискать нежитника позвали. А он утопленника какого-то из-под воды вытащил да этим всех спасателей и распугал. Мы не дуры, тоже стрекача дали, а наутро спокойно подбросили на берег платок и туфлю. Все равно вторая утопла.

– Разве тебе не жаль родителей?

– Жаль, – с вызовом во взгляде подтвердила Эона. – Но девок на выданье у них еще три да одна, а мне по-другому не убежать было. Отец удавился бы, но насмешек над собой не потерпел. Последнее бы отдал, чтоб дочь непутевую вернуть и позора не допустить.

Здравая мысль.

«Неран только так пополняет свои ряды?» Вряд ли. Замучаешься каждый раз таскаться в Тилан и устраивать подобные представления.

Я разрешила свои сомнения посредством нового опроса.

– Кирина, а у вас на Острове что, совсем нет мужчин?

Морковка шарахнулась в сторону от хохота, которым разразилась неранка. Его осколки задели Эону, тут же захихикавшую следом.

– Имперские предрассудки! – Каштановые кудряшки подпрыгивали в такт иканью и всхлипам. – Есть, есть у нас мужчины! И живется им получше, чем некоторым женщинам. Тут ходят слухи, что мы ужасно над ними издеваемся, порем до смерти, обращаемся как с животными. Большей чуши, клянусь Богиней, я не слышала! Возможно, их у нас не так много, как женщин, и им приходится выполнять всю тяжелую работу…

– Вот это правильно, – поддакнула Эона.

– Но только тем, кто не способен делать что-либо другое, – поспешила уточнить Кирина, заметив скептическое выражение моего лица. – К тому же основные обязанности лежат на женщинах: мы защищаем наш Остров, охотимся, в море на промысел выходим, принимаем важные решения.

Бедные мужики! Нелегко им приходится, если судить по тому, как убежденно говорила неранка. Но оставался еще один вопрос, который мне не терпелось задать.

– Если у вас есть мужчины, почему вы постоянно пробираетесь в Империю за новыми девушками?

Кирина ненадолго замялась, но все же ответила.

– С каждым годом все меньше сестер готовы обречь себя на добровольную пытку беременностью. Ведь это такая потеря времени! Девять месяцев вынашивания и хотя бы четыре до того, как можно передать малыша на воспитание няньке-мужчине. Да прибавь еще парочку месяцев на восстановление формы. А какое разочарование для матери, когда рождается мальчик! Обычно вынашивание ребенка назначается Мудрейшей как наказание провинившейся дочери.

«Забавное место, не находишь?» Да уж, забавное. Боюсь, только мужикам, вкалывающим на благо матриархата подобно рабам на уборке сахарного тростника, не до смеха. Знали бы неранки, как научить мужчин рожать, – те рожали бы как миленькие.

Сумрак ельника остался позади. Полуденное пекло растекалось по полю. Разморенное жужжание насекомых лезло в уши. От одуряющих сладковатых ароматов разнотравья тягучая, как сахарный сироп, слюна в пересохшем рту приобрела тот же приторный вкус. Тело под взмокшими бинтами нещадно чесалось. Сверкание речной воды сквозь заросли остролистой бузины сулило утоление жажды и прохладу. Ноги сами сбежали по некрутому спуску к речке. Галька заскрипела под копытами Морковки, на удивление куда осмотрительней своей хозяйки выбирающей тропу. Речка весело мчалась на восход, взбивая на перекате белую пену. Любопытные мальки сновали в мелкой заводи у берега. Мои руки нырнули в свежесть, заставив серебристых рыбешек кинуться врассыпную. Прохладная влага, выплеснутая горстями в лицо, почти смыла усталость.

«Помоги ближнему своему».

– Рель! Мерзавка ты эдакая! – взвизгнула Кирина, окаченная водой из котелка, незаметно отцепленного мной от седельных сумок.

Эона тихо хихикала, радуясь, что еще не успела спуститься.

Я не стала дожидаться мести, а лишний раз продемонстрировала собственное превосходство над безлошадными спутницами. Как полноправная хозяйка Морковки, вскарабкалась в седло и переехала через речку со всеми удобствами. Даже ног не замочила, так, слегка забрызгала. Спутницам же пришлось разуваться, закатывать штанины, медленно и осторожно шагать, опасаясь коварства скользких речных голышей.

– Убедились теперь, как это удобно, когда в отряде есть лошадь? – не смогла удержаться я от мелкого торжества.

– Потише можно? – осадила меня Кирина. – Графские земли не место для дешевенькой показухи.

Я пристыженно слезла с лошади, за что тотчас пострадала, вымоченная в четыре руки. Месть моя была страшна! Особенно с котелком. К заключению перемирия с нашей одежды лило ручьем. С таким же успехом речку можно было пересечь вплавь, не изводясь в поисках брода. Тем временем Морковка, не дожидаясь окончания водных баталий, попыталась продолжить путь в гордом одиночестве. Начать самостоятельное путешествие ей помешал повод, запутавшийся в корнях поваленной ели.

– Что, живых волков давно не видела? – попеняла я, разбираясь в хитросплетении корневища.

«Не видела», – тряхнула мордой кобылка.

– Я тоже. Только на картинке.

Повод резко поддался, и я схватилась за горячую влажную лошадиную шею, уберегаясь от падения на выворотень.

– Хватит с лошадью обниматься, – недовольно пробурчала темноволосая. – Идти пора.

Одежда быстро высохла на не по-августовски жарком солнцепеке. Кирина не придерживалась проторенных дорог, предпочитая овраги и перелески. Она шла чуть впереди, не утруждаясь приглядом за отстающими. За ней осторожно ступала Эона, в отличие от подруги постоянно бросающая настороженные взгляды через плечо. Замыкали процессию мы с Морковкой. Последняя безропотно везла вещи, однако и я не бездействовала. Руки машинально дергали попадающуюся под них лекарственную траву. Учитывая, что любая флора при определенных условиях оказывалась целебной, полезной растительности уже набрался приличный пук. Горький сильный запах случайно размятых стеблей дудика, отпугивающий даже бесцеремонных мошек, не мешал лошади покушаться на собранный букет. Зато мешала хозяйка, стегавшая предметом вожделения по нежному лошадиному носу.

Ладные, белоствольные березы распавшимся хороводом встали за неглубоким овражком, где кустился усыпанный крупными желтыми цветами девясил. Едва наша компания надумала скрыться в светлом березняке, раздался густой мужской бас:

– Оставайтесь на месте, если хотите сохранить свои жалкие жизни!

«Коронная фраза всех разбойников?» Местный колорит. Прежде чем заняться своим нелегким ремеслом, они выучивают ее назубок, чтобы при случае сверкнуть этим перлом человеческой мысли.

Впрочем, я ошиблась. Вовсе не работники ножа и топора почтили нас вниманием. Прятавшиеся в лесу и окружившие наш небольшой отряд люди были воинами какого-то лорда, о чем свидетельствовала их форма, и пусть меня хорошо побьют палками, если это не помянутый Кириной граф Бир. Но на этом сюрпризы сегодняшнего дня не закончились: вслед за своими людьми на знакомом вороном коне выехал не менее известный мне Алестатор рю Дортонер, второй сын графа Бира.

Можно по-простому – Лесь.

Мой первый и единственный поклонник в этом чертовски странном мире.

Руки разжались, и с таким тщанием оберегаемые от здорового аппетита Морковки травы посыпались на землю.

Сказать, что я была удивлена, – значит погрешить против истины. Ошарашена, изумлена, поражена – вот более верные слова, характеризующие мое состояние при встрече с Лесем. Еще более удивительное впечатление рыцарь произвел на неранок. Обе девушки враз остолбенели, безропотно позволив себя разоружить. Их глаза неотрывно следили за каждым движением молодого человека.

«А еще говорят, что любви с первого взгляда не бывает». По симптомам больше на приворот похоже. И очень сильный.

Двое мужчин рылись в сумках, притороченных к седлу Морковки. Та нервно всхрапывала и пыталась кусаться. Слезы бессильной злости наворачивались на глаза при взгляде на то, как чужие грязные ручищи хватали мои личные вещи, а похабные комментарии и смешки сопровождали появление каждого предмета. Остатков самообладания хватило на отвод глаз обыскивающему меня стражнику. Сила ласково струилась по коже, не давая беспардонным лапищам меня коснуться. Благодаря этому несложному, но весьма энергоемкому заклятию отряд пребывал в счастливом заблуждении относительно моего истинного пола.

– Да это ж парень! – ощупывая воздух вокруг меня, поразился седоусый, потрепанный жизнью дядька.

Еще один всплеск Силы – другой стражник, призванный в качестве независимого эксперта, согласно закивал, задумчиво потирая плешь.

– И правда. Заморочили бедняге голову, оторвы! – Он зло пихнул в спину стоящую рядом неранку. – Наобещали небось жизнь райскую. Ничего, малец, быстро думалку на место приставим. Если надо, то и розгами поможем.

Мое согласное мычание и растерянный взгляд возвысили мужчину в собственных глазах до освободителя и поборника обиженных, то бишь угнетенных. Впрочем, отобрать Неотразимую и жестко связать мне руки за спиной стражники не побрезговали.

– В путь, – хмуро скомандовал Лесь, разворачивая коня.

Очень вовремя. Энергии вряд ли хватило бы на пару-тройку таких обысков.

Солнце, просачиваясь сквозь негустую листву, слепило глаза. Вспугнутые сойки с разудалым гэканьем сопровождали отряд, живо перескакивая с ветки на ветку. Потревоженные болтушками, пеночки спешно покидали ставшие вдруг неспокойными кроны. Нос, зачесавшись, не думал успокаиваться. Докучливые мошки лезли в глаза. Связанные руки ничем не могли помочь и лишь добавляли мучений, а пот, каплями сбегая с висков, закатывался за воротник. Идти, не имея возможности хоть изредка взглянуть себе под ноги, когда постоянно тычут чем-то острым в спину – редкое «удовольствие». Тем не менее есть смысл насладиться им подольше, если никак не можешь придумать, что же тебе делать дальше. Вот только думать почему-то совсем не хотелось…

«Правильно, зачем? Выброси голову за ненадобностью, пока она сама не атрофировалась». Бесценный внутренний голос – вместо того чтобы поддержать добрым словом, сыплет на рану целый мешок соли.

А поддержка перед парой дюжин вооруженных мужчин требовалась нешуточная. Желательно не только моральная. Каждый пройденный шаг (хотя бы и сделанный кое-как) приближал меня к трагической развязке, а что-нибудь дельное прийти в голову не спешило. Так и мои спутницы не торопились приниматься за активные действия: вяло переставляя ноги, девушки просто покорно шли вперед. Я их, разумеется, прекрасно понимала – вид вооруженных стражников не вдохновлял на более близкое знакомство – однако странно, что они вообще не оказали никакого сопротивления.

Недолгий березняк выпустил дорогу в неубранное кукурузное поле, тревожно шелестевшее листьями и кланявшееся земле тяжелыми початками.

– Хороша нынче-то кукурузка уродилась! – послышался за спиной знакомый голос плешивого стражника.

– Дык! Зря, что ль, чудодея из самой столицы Их сиятельства выписали! Знатно с упырями в гадальник [Гадальник – второй месяц года (прост.). Официально принятое название – месяц Предсказывающих.] разобрался, а, дядько? С зимы-то уж и забыли, как нежить выглядит, а в баронских наделах, сказывали, ящер здоровущий, чисто пригорок, жрет что ни попадя! Благослови Единый заступника нашего, не сглазить бы! – звонко восхитились в ответ.

Позади послышался шум, очень похожий на раздачу подзатыльников.

– Думай, кому благословение призываешь, дурень! Услышит отец Андр, твоя Венька старицей помрет, не дождавшись освященных Храмом уз ни на эту осень, ни на будущую.

– Дядько, перед ребятами бы уж не позорил! Третий десяток скоро разменяю, а ты все рукоприкладством балуешься.

– Поговори мне! Ох давно я за ремень не брался…

Парень благоразумно заткнулся, ограничившись обиженным сопением.

– Ну будет-будет, не обижайся на дядьку. Добра ведь желаю, – сменил гнев на милость старший. – Глядишь, за потаскушек энтих кой-какую награду огребем (денежки в сумках сам видел), чай, Их сиятельства не обидят. Тады к исходу надельника [Надельник – девятый месяц года (прост.). Официально принятое название – месяц Пространственных.] свадебку-то и справим.

Сопение из обиженного перешло в довольное.

«Какие делаем выводы из вышесказанного?» Сразу две плохие новости. В крепости есть придворный маг – раз, меня обокрали – два.

Ч-черт. И маг некстати, и денег жаль – не то слово. Но хотя бы моя предусмотрительность себя оправдала: не зря мучилась, заматывая драгоценности и часть золотишка в бинты.

Что ж, учитывая наличие мага, дальше медлить нельзя – пора уже что-то предпринимать. Начнем, как обычно, с разведки. Ох, не люблю телепатию, да деваться некуда.

Расслабиться. Сосредоточиться. Открыть сознание. Сделать это на ходу было непросто, но вполне возможно.

Разноголосье человеческих мыслей оглушало. Сводило с ума, угрожая разорвать хрупкую черепную коробку. Голоса шептали, пели, подвывали, надрывно кричали. Отдельные слова практически не вычленялись: звуки, смешиваясь между собой, выстраивались в фантастически бессмысленные конструкции. Я в ужасе отшатнулась в себя, панически закрываясь от мира, признавая тем самым неудачу. Практики жизненно не хватало. Может быть, в спокойном месте и в расслабленном состоянии с куда меньшим количеством людей (в идеале – одним подопытным) у меня что-нибудь и вышло бы. А так в результате лишь болезненный тычок меж лопаток, заработанный спотыкающейся походкой, прокушенная губа и соленый привкус крови.

Видимо, все-таки придется огорошить Леся чудесным превращением постороннего мальчика в неплохо ему знакомую (это он так думает) девочку. Последствия этого шага, конечно, не внушают оптимизма: пеленание по рукам и ногам с препровождением под почетной охраной в столицу в подарок своей госпоже – герцогине Рианской. Но по крайней мере в Тилану меня доставят в целости и сохранности, чего не скажешь о пребывании в подвалах замка, которое вряд ли благоприятно скажется на моем здоровье. А дорогой в столицу может всякое приключиться…

Я пригляделась к предмету своих чаяний повнимательней. С последней нашей встречи Лесь практически не изменился. Его симпатичная внешность осталась при нем: не потолстел, не полысел, и ямочка на подбородке тоже в наличии. Хотелось бы сказать, что молодой рыцарь возмужал (хотя куда уж больше), в глазах появился трагический блеск, чело пробороздила ранняя морщина, появившаяся из-за горькой разлуки с дамой сердца… А вот шиш! Какой был, такой остался, почти как в песне: только чуть больше серьезности, хотя, возможно, это на молодого Бира родные пенаты так повлияли, а вовсе не наше расставание.

Как к такому подступиться? Не кидаться же на шею с дикими криками: «Любимый, ты случайно по мне не соскучился?» Так можно до Леся и не добежать – уложат по дороге или, хуже того, поймут совершенно превратно.

Пока эти мучительные размышления терзали мою бедную головушку, в поле зрения появился замок: мощное сооружение со сторожевыми башнями, толстенными стенами и внушающим опасение рвом. Вокруг живописно раскиданы дома подвластных крестьян, предпочитавших жить на глазах у сурового хозяина, зато не беспокоясь о собственной безопасности, не озаботившись даже приличной оградой. Приспущенный стяг над главной башней свидетельствовал о том, что самому графу довелось отлучиться из замка. Для чего только это афишировать. Чтобы все «добросердечные» соседи знали? Но традиция есть традиция.

Первая хорошая новость за день: по всему выходило, что Лесь пока здесь за главного: его старший брат находился где-то в Ивиле с далеко идущими матримониальными планами. Все-таки от наших многочасовых бесед (или, правильнее сказать, пространных монологов молодого рыцаря) по дороге в столицу была несомненная польза.

Пора.

Я несколько раз кашлянула для проверки голосового аппарата и ласково позвала:

– Лесь.

Мужчина, погруженный в свои мысли, продолжал ехать как ни в чем не бывало.

– Лесь! – уже громче.

Рыцарь не соизволил даже оглянуться и удостоить меня вниманием, зато на мою долю пришлась парочка ударов от идущих следом стражников. Чтобы мало не показалось, надбавили еще тройку-другую. Для профилактики.

– Лесь!!! – рявкнула я, окончательно выведенная из себя безразличием парня и болезненными тычками.

Мой крик оказал на сэра Алестатора крайне странное воздействие: его спина вздрогнула как от удара хлыстом. Лесь так резко развернул коня, что идущим сзади людям пришлось отпрянуть, из-за чего вся процессия потеряла стройность. Однако заслуженный тычок в спину все одно меня настиг. Он был такой силы, что колени подогнулись, и я, не располагая балансом в виде рук, ничком свалилась на землю, больно ударившись лбом. Пнули пару раз для острастки и грубо, за ворот, поставили на ноги. Кровь хлюпала в носу, стекала тонкими струйками по исцарапанному подбородку, а сглатываемая слюна имела солоноватый привкус.

Взгляд молодого рыцаря, уже справившегося с занервничавшим животным, метнулся к подругам, задержался на каждой из них и, не найдя искомого, попытался слегка мазнуть по моей персоне. Не тут-то было – мои глаза цепко поймали его взор, а окровавленные губы чуть растянулись в улыбке женского превосходства. Краска медленно сбегала с его открытого лица, пока в каре-зеленых глазах разгорался пожар узнавания. Крайне необычная реакция на нашу встречу, даже учитывая то, что он не ожидал меня увидеть. Но надо отдать должное младшему сыну графа Бира, он умел быстро взять себя в руки.

– Савел!

– Да, мой господин, – откликнулся все тот же плешивый стражник, выходя вперед.

Рыцарь повелительно указал на место рядом с собой. Савел поспешил подойти.

– Ты за Голову! – Лесь снял с шеи тяжелую цепь с подвеской из дымчато-серого камня, оплетенного золотой сеточкой, и отдал мужчине.

Наклонился ниже и негромко произнес несколько слов, слышных только собеседнику.

– Не подведи меня! – Уже громче.

– Да, мой господин.

Предоставив отряду глотать пыль, рыцарь пустил коня галопом по дороге в замок. Нас погнали следом, однако не в таком быстром темпе. Новоиспеченный Голова не спешил, привыкая к собственной значимости.

– Чего это с молодым хозяином? – обеспокоенно зашушукались позади. – Нервический чего-то лишка! Уж не порча ли…

– Разговорчики там! – прикрикнул на шептавшихся старший.

Дорога достигла поселения. Возле домов, огороженных плетнями, суетились куры, в придорожной канаве плавали откормленные почти до неприличия гуси. Неподалеку, в зарослях смородины, разбойничала беспризорная коза. Добротный храм, традиционно выстроенный в форме полусферы с колокольной башенкой наверху, поднимающейся едва ли не выше флагштока, говорил о несомненном влиянии Церкви на сеньора здешних мест. Навстречу отряду, оглушительно крича и размахивая игрушечными деревянными мечами, мчалась ватага чумазых ребятишек. Дети с разгона проскочили мимо нас, но, сориентировавшись, вернулись и, радостно вереща, носились вдоль процессии взад и вперед. Едва мы поравнялись с первым двором, невысокая, полная женщина, развешивающая выстиранное белье, уронила чистую рубашку на землю.

– Распутницы! – Злой плевок не долетел до нас буквально полметра.

Дальше – больше. Толпа вдоль дороги собиралась с хорошей скоростью, люди торопились выказать свое негативное отношение, как будто за старание им снизят налоги: отовсюду слышалась ругань, сыпались плевки, а иногда и мелкие метательные предметы. Правое плечо ныло – в него угодил камень, пущенный чьей-то меткой рукой. Охрана вяло отмахивалась – скорее для порядка, чем в служебном рвении.

– Прихожане, остановитесь! Не гневите Господа нашего!!! – воззвали зычным голосом откуда-то слева. – Ибо скор Он на возмездие!

Все присутствующие, включая стражников, уважительно замерли и притихли.

Я вывернула шею, пытаясь разглядеть тутошнего священника. Высок и болезненно худ. На нарочито скромную рясу пошел не один метр дорогущей тонкой шерсти. Темно-русые волосы, тронутые сединой, аккуратно подстрижены. Неприятный пронзительный взгляд, подмечающий любую оплошность. Под прицелом светлых, почти до бесцветности, глаз толпа значительно поредела.

– Какая кара уготована нечестивицам? – требовательно вопросил священник. – Помоги вам Единый, если изведаю, что опять непотребства да прелюбодеяния как по весне деялись, когда я за благословением Преподобного в Рин отъезжал! Прокляну!!! Колдун, не иначе, неокрепшие умы моей паствы смущает!

Толпа продолжала виновато помалкивать. Отозвался по виду самый молодой стражник – белобрысый парень в косо сидящей кирасе:

– Дык… Подпалим небось… Ой! – Тяжелый подзатыльник оборвал самодеятельность.

– Простите недоросля, отец Андр, – покорно попросил за паренька Голова. – Огонь божьего гнева покарает еретичек. Только Их сиятельства дождемся, так очистительные костры и запылают.

Спины обсуждаемых остались невозмутимыми, девушки даже не повернули голов в сторону говоривших.

– Благое дело, благое, – одобрительно закивал святой отец. – Благослови вас Единый, дети мои. Не запамятуйте загодя гонца в Храм послать – лично Очистительную молитву над грешницами прочту.

Священник величественно развернулся и ушел в направлении Храма, куда следом потянулась также добрая половина паствы, а нас, подальше от греха и оставшейся половины местного населения, поспешили увести в замок.