ГЛАВА 13

Поселение осталось далеко позади. Рассвет подкрался незаметно: небо, которое еще недавно было цвета переспелой черники, вспыхнуло холодным неприветливо-осенним утром. Дорога петляла по лесу, чья листва давно променяла легкомысленную зелень на роскошные «багрец и золото». Моя лошадь шла степенно, не торопясь. Неся двойную ношу и поэтому отставая, брела вторая. К утру подморозило, листва хрустела под копытами. А в доспехах (точнее, в поддоспешнике) было тепло, почти жарко. К запаху я тоже уже притерпелась, поэтому чувствовала себя вполне сносно.

Мы с Эоной со вчерашнего вечера так и не разговаривали. Вернее, общались только по необходимости. Объяснения типа «это совсем не то, что тебе показалось» ни к какому результату не привели. А еще я постоянно ловила себя на мысли, что то и дело задерживаю взгляд на губах Верьяна и тут же отвожу и краснею… Вот хмарь!

Повинуясь какому-то предчувствию, я резко натянула поводья. Лошадь заплясала на месте – у ее копыт, подрагивая древком, взрыла землю стрела. За первой полетели остальные. Животное поднялось на дыбы. Скрипуче взмахнув руками, под аккомпанемент вскрика Эоны, грудой железа я брякнулась на землю. Дыхание прервалось, чтобы вернуться через мгновение – вместе с болью в ребрах.

Смотря сквозь решетку забрала на небо, с тем же, кстати, стальным оттенком, я лежала неподвижно, приходя в себя после падения и сосредотачивая в солнечном сплетении тугой комок Силы. Драться в этом обмундировании не представлялось возможным.

Мимо летели стрелы, раздавался лязг мечей и вскрики, а я лежала, как перевернутая черепаха. Попутно злилась, концентрируя энергию для удара.

– Эй, Проклятый, не пырни знакомого! – прозвенел чей-то веселый голос, перекрывая шум драки.

– Если только по старой памяти! – откликнулся Илиш.

– И не вздумай перекидываться, у меня душа впечатлительная – еще спать потом не смогу.

Комок концентрируемой Силы перестал расти, пока я настороженно прислушивалась к завязавшейся беседе.

– Вот еще, для всяких тут перекидываться! Опаздываешь, Ломаный, – проворчал Верьян. – Я уж думал, Хантир, что тебя прирезали где-то дорогой.

– Точно-точно, прирезали Хантира, – с притворным сожалением вздохнул невидимый для меня мужчина. – Еще по прошлому лету. Говорят, некто Верьян Илиш лишил бедолагу жизни и получил за это от Гильдии хорошие денежки.

– Деньги плохими не бывают, – поддакнул наемник. – И человек наверняка тоже был хороший. Империи достойно послужил – разбойников истреблять надобно. Нещадно.

– Что ж ты мертвецу тогда весточки посылаешь, помощи просишь? – насмешливо уточнил все тот же голос. – На тот свет торопишься, с переправой помочь надо?

Мне надоело лежать бесполезным металлоломом, распираемым сконцентрированной Силой.

– Это мне помочь надо, – встряла в чужой разговор я. – Эй, Илиш, подсоби благородному рену! А то я ж поднимусь самостоятельно и разнесу все здесь к хмаровой матери!

Наемник, не торопясь, подошел ко мне и потянул за руку. Другую подхватила Эона, и меня с лязгом поставили на ноги.

Доспехи надоели хуже нравоучений отца Ванхеля в Святую неделю! Я раздраженно откинула забрало и с интересом воззрилась на Верьянова знакомца.

Невысокий, но ладный. Одежда на нем добротная. Светлые волосы, очень коротко стриженные. Кривой сломанный (и не раз) нос. Глаза цвета слегка потускневшей стали. И цепкий, все подмечающий взгляд.

Ох и разбойничья рожа-то!

– Как я погляжу, ты неплохо устроился, Проклятый, – прищурился мужчина. – И хозяином обзавелся. И бабой. От меня чего надо?

Эона, разумеется, не смолчала:

– Я не… ой!

Тяжелый, пусть и не рыцарский сапог тоже бывает кстати.

– Домой хочу наведаться, Хант. – Верьян тяжело посмотрел на белобрысого. – Хотел тебя с собой позвать. Мать давно навещал, соскучился небось?

Разбойник с сомнением покачал головой:

– Не знаю, кто у тебя в покровителях, но папаша твой, из благородных который, точно нас обоих вздернет, только мы появимся на Клыке. Давно ж обещано.

– А мне другое обещано. И я ведь свое спрошу, ты меня знаешь, – как бы мимоходом заметил Проклятый Ублюдок, помогая мне взобраться в седло. – Долги, оно ведь всем платить положено. Мертвецам – уж тем более.

Некоторое время они сверлили друг дружку взглядами. Прозрачный осенний лес поддержал драматический момент тревожной тишиной.

– Хмарь с тобой, Проклятый! – Мужчина безнадежно махнул рукой. – Куш-то хоть хорош?

– Не сомневайся. – В кои веки Верьян был почти серьезен. – Награда будет больше, чем ты себе можешь представить.

Хантир повернулся к придорожным кустам и трижды проухал совой. Ему из чащи ответили пятикратным уханьем. И вскоре на дорогу один за другим стали выходить усталые мужчины.

А освобожденная из капкана воли (или, может быть, страха?) Сила вновь свободно растеклась по телу.

…Делая резкие повороты, узкая дорога карабкалась в гору. Отряд, возглавляемый конным рыцарем, неспешно прошел по ней к запертым воротам крепости. Повинуясь жесту господина, от строя отделился мужчина и забарабанил в калитку.

– Открывайте! Имперский загонщик, Его Сиятельство Адвер рель Доуэлльский желает попасть в замок!

За стеной что-то заскрипело, зазвучали неразборчивые выкрики, но ворота открываться не спешили. Мужик заколотил в калитку снова. С тем же результатом. Стук стал громче и злее. Через некоторое время изнутри соизволили открыть калиточное окошко.

– Ну чего долбитесь? – хмуро вопросили оттуда.

– Вот как имперским войскам весточку пошлем, они придут, растолкуют, – гаркнул Хантир, слегка подретушированный наведенной мной иллюзией.

– Что за напасть такая! Вы за эту седмицу уже вторые, а за надельник – так и вовсе пятые! – проворчал стражник из-за калитки.

– Так меняла вторую седмицу разменял уже, достопочтенный, – усмехнулся Ломаный.

– Вот-вот. Месяц токмо начался, а уж пожаловали, – хмуро буркнул в окошко мужик. – Сначала грамотки свои покажите, я Их Сиятельству снесу. Уж он разберется, чьих будете.

Скалистый полуостров встретил нас хмурой моросью. Казалось, ледяная влага, пронизывая воздух, делала бесполезными все попытки согреться.

Судя по тому, что я уже про него слышала, Клык Шторма никогда не отличался гостеприимством. А вот теперь убедилась лично: угрюмая природа, угрюмый замок, угрюмые жители. Сплошная безнадега…

Я достала из седельной сумки пергамент, что прилагался к доспехам. Подала его Верьяну, а тот уже сунул документ в приоткрытое окошко. И мы приготовились к долгому ожиданию.

После получасовой проверки документов нас впустили-таки в крепость. И обращались уже куда почтительнее. Хотя добросовестно окропить святой водой наш отряд встречающие не забыли. Да еще с антимагической составляющей. Забавные у них здесь святые отцы, надо заметить…

Антимагический компонент аккуратно и бесшумно испарился еще на подлете – ни капли не попало на наши головы. Не для этого я как проклятая навешивала с утра личины на дюжину человек и одного полугоргона – пальцы до сих пор подрагивают. Хотя стоит отметить, что с каждым днем, и даже часом, Сила повиновалась мне все охотнее.

– Проверяют что-то все. А что у нас туточки проверять? – продолжал бухтеть себе под нос стражник, провожая меня в сопровождении преображенных магией Верьяна и Хантира к хозяину. – Кладовые наши, что ли, приглянулись? Чего еще смотреть-то…

Смотреть и правда здесь было не на что. Внутренняя обстановка замка отличалась аскетизмом. Никаких тебе изысков: ни золототканых гобеленов, ни мебели из древесины ценных пород. Деньги в роду Илишей шли исключительно в дело.

Верьян по дороге в крепость снизошел поведать заскучавшим попутчицам одну семейную историю.

Около полувека назад тогдашний хозяин Клыка Шторма женился по любви – первый из всего рода. И, как потом оказалось, последний. Жена попалась – натура тонко чувствующая, тяготела к прекрасному. Сразу после свадьбы начала переделывать замок в соответствии со своими вкусами и столичной модой, с размахом так: если уж шелк для портьер, то из самой Лавимы, ковры – только из Джерии, хрусталь – исключительно яссирский. Любящий супруг скрипел зубами, но оплачивал прихоти благоверной. Год, другой… На третий любовь прошла, долги остались, а наследники никак не появлялись. Так что после пары седмиц серьезных размышлений (и расчетов в компании амбарных книг) Илиш остался безутешным вдовцом – его супруга очень кстати «отравилась несвежими морепродуктами». Впрочем, горевал он недолго – следующий брак как раз и поправил пошатнувшееся было благополучие Клыка Шторма.

«И какая отсюда мораль?» Умеренность в желаниях – основа долголетия и процветания. Именно так Верьян резюмировал свою историю под осуждающим взглядом Эоны и аккомпанемент моего глумливого хихиканья.

Похоже, именно в главной зале крепости сохранились остатки той былой роскоши: изящная мебель, панели, картины, напольные вазы. Правда, в этой темной неуютной комнате они были размещены по принципу «все равно где стоит, лишь бы пыль вытирать не мешало».

Старый Илиш совсем не походил на сына (или, правильнее сказать, Верьян был совершенно не похож на своего отца?). В отличие от высокого и узкого в кости полукровки Оттис был кряжист, на физиономию простоват и абсолютно лыс. Тяжелые черты лица, глубоко посаженные глаза, расплывшаяся фигура. Кожу мужчины здешней природой высушило, выщербило и покоробило, точно обломок корабля, который долго носили волны северного моря, а после, наигравшись, выкинули на берег.

При нашем появлении хозяин замка с трудом поднялся с кресла. Стало заметно, что его левая нога, от ступни до колена, была в лубке, а кисть правой руки забинтована.

– Приветствую вас под моей крышей, благородный Доуэлль. – Илиш снова опустился в кресло. – Ничего, что я по-простому? Имперские загонщики редки в наших краях. Да и вообще все имперские…

Ничего себе намеки с ходу.

– Не очень-то меня хотели под эту крышу пускать, достопочтенный Илиш, – хрипло заметила я, обращением делая акцент на разнице в наших титулах.

В действительности имперский загонщик Адвер-рель рю Доуэлль, к имени которого я так нагло добавила свое и графский титул, весом в обществе не отличался – имел при себе только оруженосца да пару слуг. И, судя по нехитрому скарбу и потасканному снаряжению, его финансы пребывали в весьма плачевном состоянии, поправить которое могла лишь очень крупная добыча. Вышло так, что нюх у загонщика был отличным, а вот удача – ни к хмари.

Мужчина прищурился:

– Так здесь не столица, чтоб двери распахнутыми держать. Особенно в дни фамильного траура. Месяца не минуло, как мой старший сын сгинул в Великом Разломе. Меня, как видите, тоже потрепало…

– Примите мои соболезнования. – Мои слова прозвучали чопорно и бесстрастно. – Клык Шторма понес невосполнимую утрату.

– Как знать, как знать, – загадочно промолвил хозяин замка. И неожиданно поинтересовался: – А вы не чересчур молоды для такой должности?

Я хмыкнула. Вопрос Илиша был весьма коварен по своей сути.

Загонщик – это не титул и не должность, это проявляющийся с разной силой талант (как правило, у представителей мужского пола). Наделенных им детей, как не попадающих под принцип несовместимости Даров мага и воина, служители Единого разыскивают по всей Империи и готовят в Маршалы Храма. Загонщик – это маяк для порталов, причем сам он магией, не обладает, но при острой необходимости может вызвать к себе внушительную поддержку. Задерживая противника по мере сил и умений своих, разумеется.

Стало быть, миряне среди носителей сего таланта хоть и встречаются, но крайне редко. Обычно это происходит, если Дар у человека проявился достаточно поздно, когда обучение уже теряет всякий смысл. А моя внешность не подверглась особо сильным изменениям, взрослее я не стала. Слегка огрубила черты лица, добавила себе мужественности, редкой щетины и ширины в плечах. Самая лучшая маскировка та, что не скрывает, а, скорее, скрадывает.

– В самый раз. – Я бы с удовольствием, скрипя сочлениями железной амуниции, опустилась в ближайшее кресло и повторила недоверчивый хозяйский прищур, но в доспехах этот номер в любом случае не прошел бы. Поэтому все, что мне оставалось – стоять и витиевато ругаться (про себя). – Мой Дар проявился не так давно. У вас есть сомнения в моей компетенции? Или, может, личная неприязнь?

Илиш недолго помолчал перед ответом, поглядывая на стоящих за моей спиной наемников.

– Дело не в этом, – медленно проговорил Оттис, подбирая слова. – Вы же здесь ради поимки моего парня? Так?

«Можно сказать, привезла нашалившего мальчика домой». Вроде того.

– Быстро слухи по Империи разносятся, – усмехнулась я.

Отец Верьяна подобрался.

– Так это все-таки правда?

– Не совсем. – Я замолчала: имперский загонщик никому ничего не должен объяснять.

В полном доспехе было жарко, душно и страшно неуютно. Не зря все-таки алонии предпочитают кожаные латы! Или те же кольчуги. Они легче и при случае защитят от шальной стрелы – а большего от них и не требуется: основной упор в обороне сестер делался не на крепость спрессованной кожи, а на мощность магического щита. Ну и собственную ловкость да быстроту, разумеется. А какая тут скорость, когда на тебе пуд железа…

Еще ко мне вернулось обоняние: казалось, от меня просто убийственно разило застарелым потом. Хотя, может, и не казалось…

– А подробнее? – Илиш с горящим взором подался вперед. – Верьян – последний из моих сыновей, и его судьба…

– А подробнее, достопочтенный Оттис, – перебила я мужчину, тяжело переступая с ноги на ногу, – мы поговорим за ужином, устроенным в честь моего приезда. Дорога, знаете ли, была трудной…

Мужчина обмяк в кресле. Он устало махнул здоровой рукой, подзывая слугу:

– Проводи! – И полувопросительно – мне: – Надеюсь, вечером нас ждет крайне интересная беседа.

– Вы вполне можете на это рассчитывать. – Я поспешила откланяться.

Снова мрачные сырые коридоры, винтовые лестницы, пройти по которым можно было только гуськом. Попадавшиеся навстречу слуги жались к стенам, чтобы мы могли протиснуться. До покоев пришлось тащиться долго и нудно.

– Что вы творите, Ваше Императорское Величество? – прошипел в ухо нагнавший меня в коридоре Верьян. – Может, поделитесь планами?

– Не здесь, – прошептала я почти беззвучно.

Мы уперлись в тяжелую деревянную дверь, которую тут же поторопился распахнуть для меня слуга. Не очень просторная комната с минимумом обстановки. В первую очередь внимание привлекал камин в половину стены, покрытый изразцовой плиткой. Кроме него в комнате обретались стол, пара кресел и спартанского типа кровать. Вместо вида на хмурое море – гобелен с панорамой какой-то битвы. Впрочем, небольшое витражное окно здесь тоже имелось – под самым потолком, забранное мелкой решеткой. Света от него было немного, но вполне достаточно, чтобы передвигаться, не спотыкаясь о мебель.

Забирая у подельника мой шлем, Верьян сжал плечо Хантира, взглядом приказывая ему оставаться у входа, а сам прошел следом за мной в апартаменты. Со словами «Господин желает ванну и служанку посмазливее» он выпроводил оттуда любопытного слугу и плотно закрыл за ним дверь.

Выигрывая время на раздумье, я подошла к Горгону и протянула руку. Тот без вопросов принялся отвязывать налокотники (или как они там называются?).

– Не боишься, что он быстро вернется?

– У нас, в замке, нагреть воду быстрее и проще, чем отыскать смазливую служаночку, – осклабился наемник, ловко снимая одну деталь доспехов за другой.

– Что, пытался уже? – Как же, я – и не поддену!

– Было дело, – сознался парень, дабы скорее перейти к интересующему его вопросу. – Так что мы делаем теперь, Вашество?

Конечно, я ждала этого вопроса. Ждала и боялась до взмокших ладоней и трепыханий желудка. Еще с Ойстры у меня была заготовлена речь. Красивая, правильная, убедительная, хорошо отрепетированная в долгие, томительные часы ожидания Верьяна. Но сейчас, стоя с ним лицом к лицу, все эти правильные слова сбежали от меня к какому-то другому оратору. Проклятый Ублюдок – это вам не доверчивый благородный мальчишка, готовый принять за правду любую чушь, если ее говорит любимая девушка. Илиш почувствует малейшую нотку фальши, просчитает слабости любых доводов, разметет нагромождения лжи. Ибо сам предатель, лжец и барыга.

– Так что вы предлагаете, Ваше Величество? – демонстративно перейдя на «вы», поторопил с ответом наемник, избавив меня от последней железки.

Я скинула потный поддоспешник и с невыразимым удовольствием почесала все, до чего смогла дотянуться. Собственное тело показалось просто невесомым: чуть подпрыгнуть – и взлетишь. Впрочем, прыгать я не стала, а, наоборот, удовлетворенно свалилась в ближайшее кресло.

– А чего ты сам хочешь, Верьян Илиш?

Вопрос наемника озадачил. Наверное, предполагалось, что его будут долго и красиво уговаривать, суля золотые горы и Империю в придачу.

– Много чего, – буркнул Проклятый Ублюдок, усаживаясь в кресло напротив. – Денег, власти, титула. Будто вы чего-то другого хотите…

«Какие мы вежливые». Выпендривается! Что ж, учтем.

Пальцы легонько перебирали бахрому пледа. Внимательные янтарные глаза Верьяна ловили каждое мое движение.

– Не вижу смысла отпираться. – Я зябко передернула плечами – стеганый поддоспешник хоть и вонял, зато был теплым. – Мне тоже нужно все и еще чуть-чуть сверху. Только всего без верных толковых людей, увы, не достичь. С верностью у тебя, Илиш, конечно, проблемы, а соображалка – та работает. И это главное. Верность – дело наживное, точнее, покупаемое.

Верьян усмехнулся, показывая, что оценил шутку, а я продолжила:

– Но даже вдвоем мы мало чего стоим – беглая Императрица да выродок захудалого семейства. – Илиш еле заметно дернулся от моих слов, но прерывать меня не стал. – Нам нужна поддержка, хорошо бы титулованная. Твой родитель жаждет вернуть заблудшего сына – думаю, стоит доставить ему эту неожиданную радость и…

– Нет.

Категоричности этого «нет» могла бы позавидовать и гильотина.

Прежде чем попытаться «приставить отлетевшую голову на место», я подошла и стянула с кровати вышитое покрывало. Закуталась в него, так как окончательно продрогла. Растекшийся в кресле Илиш лениво наблюдал за моими перемещениями.

– Почему нет? – Видя, как наемник уже открывает рот для ответа, я уточнила: – Это не праздное любопытство. Мне действительно необходимо знать, почему мы должны отказаться от такого хмаровски выгодного мероприятия.

Верьян молчал, бесцельно глядя в потолок. А потом, одним слитным движением, таким быстрым, что я его не увидела, а скорее почувствовала, оказался рядом со мной. Мои запястья больно сжали тиски пальцев Илиша, а покрывало соскользнуло с плеч на пол.

– А потому, Ваше Величество, – прошипел он, – что из Вампирьих топей, а затем гильдейских застенков я вытаскивал зарвавшуюся девку как раз для того, чтобы мой достопочтенный родитель валялся у меня в ногах, а не наоборот.

Руки почти онемели, но я не сделала попытки высвободиться, твердо смотря Верьяну в глаза. Его нужно было поставить на место. Прямо сейчас – иной возможности мне не представится. И плевать на фамильного мага Илишей, если таковой имеется: скоро я буду вне досягаемости всех Мастеров Империи.

Сила вспыхнула, раскаленной волной прокатываясь по коже. Илиш со сдавленным криком боли отпрянул от меня. Завернувшись в подобранное покрывало, точно в королевскую мантию, я опустилась обратно в кресло.

– Я – твоя Императрица, – раздельно произнесла я. – Теперь уже поздно в чем-либо сомневаться. Ты сделал свой выбор там, в Ойстре. Теперь принимай его последствия. Поэтому просто сядь и выслушай.

Верьян послушно сел. Он с настороженностью следил, как одна за другой загораются свечки в настенном канделябре, повинуясь моей Силе.

– Итак, продолжим. – Я не хотела устраивать эту пошлую демонстрацию, но пришлось. Тем более в комнате стало совсем темно. – Север ропщет: вся милость Империи достается благополучным центральным провинциям. Хотя работы непочатый край, магов сюда не заманишь никаким жалованьем, да и с чего платить-то! Тилану мало волнует, что происходит за Разделяющими горами. Вспоминают лишь во время сбора податей. Думаю мысль о том, что хорошо бы перенести столицу по эту сторону гор, не раз и не два заглядывала в светлые головы северных лэрдов…

Мне невольно вспомнился мой сон о Большом Совете. Большинство из того, что я сейчас выдавала Верьяну будничным тоном, было почерпнуто именно оттуда. Остальное – нагло домыслено.

– Но как уже говорилось ранее, нам нужна основа. Должен быть кто-то, к кому прислушаются, – тогда у нас найдется что сказать. А воссоединение семьи – это так трогательно, не находишь? В отличие от ее полного вырезания, между прочим. Посему у лэрда Илиша нынче вечером будет двойная радость. Он сможет прижать к отцовской груди сына, а также выказать преданность и почтение своей Императрице. Что ты об этом думаешь, Верьян?

Взгляд наемника был снова непроницаем.

– То, что мне повелит Ваше Императорское Величество, разумеется.

В этот драматический момент в дверь почтительно постучали:

– Ванна для благородного гостя!

Вовремя. Разговор пора было сворачивать. У меня почти закончились аргументы, а у наемника терпение.

– Верьян, раздобудь мне женское платье, будь добр. – В последний момент я смягчила приказной тон. – И сходи за Эоной. Когда я сниму покров иллюзии, он упадет сразу со всех.

– Будет исполнено, моя госпожа.

Илиш театрально поклонился и покинул помещение. В открытую наемником дверь двое слуг втащили боком здоровенную лохань. Следом еще трое несли ведра с горячей водой. А за ними в комнату заглянула обещанная служанка. Хорошенькой ее назвать было сложно. Полнотелая, нос бульбочкой, левый глаз заметно косит, до ослепительности угодливой улыбке не хватает пары передних зубов.

– Благородному лэрду требуется помощь, – выдохнула она, со значением поглядывая на кровать.

М-да…

– Благодарю вас, милое дитя, у меня… ммм… обет. Вот после Святой недели в месяц Некромантии буду рад… принять… э… мм… всяческую помощь.

Из-за двери послышался сдавленный хохот Хантира. Слуги, таскающие туда-сюда ведра, тоже заухмылялись. Вот наивные! Точно так же я сплавила бы и первую красавицу Империи.

Конечно, с дурнушкой вышло куда достовернее.