Глава 4
– К бою! – Поручик Оракис взмахнул мечом и вышел на фехтовальную площадку, вокруг которой собрались офицеры нашего батальона, а помимо них здесь присутствовали один из полковых магов и Тейваз Кано.
– К бою! – Я шагнул навстречу ротному командиру и прикинул шансы на победу в учебном бою.
Поручик опытней, но он еще не отошел от ранения, и я моложе, резче и быстрее. А еще мы бьемся разным оружием, каждый своим, и это я тоже расцениваю как преимущество. У Оракиса хаудеген, семидесятисантиметровый меч с однолезвийным клинком, двулезвийным острием и корзинчатым эфесом без гарды. А у меня подарок отца, обоюдоострая скьявона с корзинчатой гардой и клинком на пять сантиметров длиннее, чем у моего оппонента. Так что шансы как минимум равны.
– Начали!
Команду подал судья, капитан Резаир, устроивший вчера досмотр наших вещей, а сегодня улыбающийся, словно ничего не произошло. Скотина! Ни чести, ни совести! И хватает же у кого-то наглости копаться в чужих вещах? Мерзавец!
Однако к делу.
Первым в атаку перешел я. Шаг вперед. Скольжение и выпад.
Мимо! Поручик отступил, а я последовал за ним. Четкий вертикальный замах и удар в голову Оракиса, легко отбившего мой клинок в сторону. Обмен ударами. Еще один и еще. Мы закружили по площадке. Удар за ударом. Выпады и финты. Весело звенит сталь, и слышны голоса сослуживцев, которые делают на нас небольшие ставки. Никто не уступал, несмотря на то что идет всего лишь очередная тренировка. Но неожиданно поручик споткнулся и едва не упал, а я обрадовался. Наконец-то. Старая рана Оракиса, полностью не залеченная даже военными магами-целителями, дала о себе знать, и этим следовало воспользоваться.
Я прыгнул на ротного, и мой клинок должен был соприкоснуться с его грудью, слегка, чтобы обозначить мою победу в поединке, но не пробить войлочную тренировочную куртку. Однако я недооценил поручика. Он споткнулся специально, а сам готовился к моему рывку. Хитрец! И когда я рванулся вперед, Оракис шагнул навстречу и плечом сбил меня наземь.
Падение. Грудь перехватило. Дышать невозможно, и голова ничего не соображает. А когда я оклемался, то обнаружил, что лежу на спине и смотрю, как по чистой синеве небес медленно плывут белые облака. Вот тебе и победил. Проиграл на третьей минуте боя. Плохо, не такого исхода поединка я хотел. А если бы это произошло в реальном бою, что было бы? Наверное, Оракис уже отрубил бы мне голову.
В голове легкий звон, и я пытаюсь восстановить дыхание. Вроде бы стало полегче, звон исчез, и я услышал:
– Как ты, Оттар?
Надо мной навис улыбающийся поручик, и я прошептал:
– Ничего… Сейчас продолжим…
– Давай. Жду.
Спустя полминуты я поднялся. Второй раунд. Новая команда Резаира, и мы сходимся.
Оракис двинулся ко мне мягким кошачьим шагом, и я тоже пошел на сближение. На середине площадки мы встретились, и снова зазвенела сталь.
Мне в лицо летит клинок хаудегена. Шаг влево – и ответный выпад. Поручик уклонился, и опять базовые диагональные удары от правого плеча и столкновение клинков.
«Нет. Так дело не пойдет, – промелькнула у меня мысль, – нельзя играть по правилам соперника, это означает проигрыш».
Я разорвал дистанцию. Оракис продолжал атаковать и наращивал темп, но я уходил от прямого боя, который он хотел мне навязать, кружил и ждал удобного момента. И когда соперник увлекся, я сделал полоборота влево и резко сократил расстояние. Для противника это было неожиданно, и он отпрянул, а я поступил нестандартно, метнул скьявону в Оракиса, и полуторакилограммовая полоса остро заточенной стали, просвистев в воздухе, распорола его войлочный доспех. Ничего подобного ротный себе, наверное, даже представить не мог. Ведь это против правил. Ну а я уже был рядом, и мой кулак метнулся к его горлу.
– Вы убиты, господин поручик! – не доводя смертельный удар, который мог сломать офицеру гортань, воскликнул я.
– Согласен. Счет один-один. – Поручик кивнул, покосился на мага и обратился к нему: – Уважаемый Аграни Терье, так как насчет боя с применением магии?
Разговор об этом зашел перед началом тренировки, и маг отказал. Он не хотел тратить силы на возведение защитного купола, призванного обезопасить площадку и блокировать смертоносные заклинания. Но Оракис проявил настойчивость, и полковой чародей, пожилой блондин в неброской серой мантии, сдался:
– Хорошо. Однако предупреждаю вас, господа офицеры. Подобные поединки проводятся исключительно по обоюдному согласию, и вам запрещается применять мощные боевые магические приемы, а также целиться в голову. Только в корпус, по ногам и рукам. И желательно, что-то останавливающее или шокирующее.
– Мы поняли. – Ротный посмотрел на меня и спросил: – Так как, корнет, магию применяем?
– Да.
– В таком случае, готовься. Сейчас я тебя уроню.
– Это мы еще посмотрим.
Третий раунд. Меч в правой руке, левая остается свободной, и каждый готов применить заклинание из своего арсенала.
Магия. Многие морейские дворяне и немало простолюдинов ею владеют и передают секреты своим детям. В этом наша исключительность и отличие от коренных жителей материка Ирахо. Но по сравнению с магами мы всего лишь любители. Для них это профессия, накладывающая отпечаток на всю жизнь, а мы с поручиком Оракисом владеем тремя десятками простых заклинаний, применение которых не требует больших усилий, и нам этого хватает. Подлечиться и восстановить силы. Выставить невидимую охранную или сигнальную сеть. Заставить организм работать быстрее. Метнуть «огненный шар» или «ледяную стрелу». Приманить зверя или заставить не имеющего магической защиты человека говорить правду. Вот для чего нам магия, а настоящий чародей может гораздо больше, и он в несколько раз сильнее нас обоих вместе взятых. Однако магия не всемогуща, и чем сильнее чародей, тем больше он отдаляется от обычных людей и меняется. В подробности пока вдаваться не стану, а на примере пояснить могу.
Год назад приезжал к нам в гости брат Рикко, выбравший стезю мага. Молодой двадцатитрехлетний красавец, широкоплечий блондин. И что он должен был делать, посетив родные края? Разумеется, охотиться, бегать за девками, вкусно есть и сладко пить, посещать балы и отдыхать – все-таки пять лет его дома не было. А что он? С утра до вечера сидел на диете, поглощал один сельдерей, запивая его ключевой водой, на красоток местных ноль внимания и с родителями общался словно нехотя. Чуть свободное время выпадет, уединится, подожмет под себя ноги и уходит в астрал, через который он общался со своими собратьями по ремеслу. Ну и ради чего этот аскетизм? Чтобы применять мощные заклинания и поддерживать себя в форме. А магия, при всем при этом, совсем не всесильна. Не везде ее можно применять, и, оказавшись в месте, где нет доступа к магическим потокам, чародей становится беспомощным и может полагаться только на заряженные артефакты и зелья. А вдобавок к этому есть негаторы, блокирующие применение магии. Так что все не просто, и жизнь мага может казаться легкой только неодаренным. А мы понимаем, что за все необходимо платить, и многие одаренные сознательно не желают обременять себя. Поэтому в первую очередь мы люди и полагаемся на твердую руку и острый клинок, а магия облегчает нам жизнь, но мы не становимся зависимыми от нее. И нас это устраивает.
Впрочем, я увлекся.
Третий раунд, бой на мечах с применением магии. Купол сформирован, и Резаир отдает команду. Сослуживцы шумят сильнее, и ставки выросли. Пора.
В моей левой ладони сформировалась «огненная капля», и я бросил ее в Оракиса. Прицелился так, чтобы попасть по ногам, но поручик был начеку. Перекатом, словно акробат, он ушел в сторону, и «огненная капель», ударившись в невидимый защитный купол, погасла. Следующий ход за ним, и в меня полетело полупрозрачное облако пыли. Нечто из арсенала шокирующих заклятий, возможно, «белый лотос», которым усмиряют буйных животных или диких зверей. Но я, как и Оракис, на реакцию не жалуюсь. Поэтому пригнулся, и пыльца пролетела над головой.
Нормально. Сходимся, и опять в ход идут клинки. Хаудегер против скьявоны. Звон стали, и четкие удары. Схлестнулись и разошлись. После чего я начал создавать воздушный щит, призванный оглушить противника, но Оракис оказался быстрее. Я увидел, что в руке у него готовое заклятие, только не разобрался какое, и приготовился уйти с линии атаки. Однако опоздал. Поручик взмахнул рукой, и земля ушла у меня из-под ног. Невидимый силовой жгут обхватил ногу. Рывок! Короткое падение, и на этом бой окончился.
Снова я оказался на спине. Упал удачно и, можно даже сказать, что мягко. Опять над головой синева небес, а затем появился поручик.
– Два-один, Оттар? – спросил он.
– Да. Признаю свое поражение. Но завтра поединок повторим. Или послезавтра, как время будет.
– Согласен.
– И еще…
– Что?
– Ты научишь меня своему приему.
– Посмотрим. – Поручик протянул мне руку. – Надо площадку освободить, другие тоже хотят силами помериться.
Поднявшись, я отряхнулся, и мы вышли за пределы купола, внутрь которого сразу же направились два корнета. Теперь уже я стал зрителем и приготовился увидеть поединок со стороны. Но рядом оказался Тейваз Кано, который кивнул мне и сказал:
– Как поживаете, корнет Руговир?
– А вы не видите, господин майор? Только что проиграл схватку ротному командиру.
– Надеялись выиграть?
– Конечно.
– Напрасно. Поручик имеет боевой опыт, а вы нет. И этим все сказано.
– Пожалуй, так и есть. Я себя переоценил.
– Это хорошо, что вы трезво оцениваете свои возможности. Однако речь не о ваших тренировках. Пройдемте в штаб, у меня есть к вам несколько вопросов.
– Надо получить разрешение комбата, сегодня тренировками руководит он.
– Не стоит его отвлекать. Все уже улажено. Ступайте за мной.
Словно специально, рядом оказался капитан Резаир, он прислушивался к нашей беседе и ехидно улыбался.
«Гадина! – подумал я о капитане. – Наверняка вызов в штаб связан с ним. Ну ничего, разберемся. Вины за мной никакой нет, и бояться мне нечего».
Кабинет у майора Кано был небольшой, но уютный. Из окна открывался вид на обозную конюшню, где у коновязи стояли лошади, а в помещении горела теплая печь, в которой потрескивали сосновые дрова. Тепло и спокойно. Обстановка для доверительной беседы самая что ни на есть подходящая, и «черный клинок» с ходу перешел к делу.
– Значит, так, корнет, ходить вокруг да около не стану. Поступил сигнал, на который я, как полковой контрразведчик, обязан отреагировать. О чем пойдет речь, понимаете?
– Нет. – Я покачал головой.
– Ладно. Тогда сразу к сути. У вас есть книги на эльфийском языке?
«Резаир, мелкий пакостник, подсуетился», – вспомнил я ухмылку капитана и ответил:
– Да.
– И сколько их у вас?
– Две.
– Тематика?
– Одна книга является собранием стихов великого Тергона дин-Амиэски из Торацийского леса. Кстати, это любимый поэт первого морейского императора Турдо Раена и князя Ируанского Айрика Раена. А вторая книга копия трактата «О сущности знаков» неизвестного автора.
– И откуда эти книги у вас?
– Стихи остались от старшего брата, в настоящий момент он служит князю Айрику. По ней он учил эльфийский, а заодно сонеты заучивал, чтобы было чем столичных красавиц развлекать. А вторая книга от другого брата, боевого мага, который заказал по моей просьбе точную копию старинного трактата, находящегося в публичной столичной библиотеке. И она нужна мне для изучения древних знаков, иероглифов и рун.
– Выходит, вы знаете эльфийский?
– Читаю неплохо, а разговорной практики нет. А что, в знании эльфийского языка есть нечто постыдное или бросающее тень на мою репутацию?
– Что вы, корнет! – воскликнул Кано и всплеснул руками. – Просто в вашем личном деле нет отметки об этом. А один чересчур активный капитан, изрядно вас невзлюбивший, поспешил сделать из этого вывод и высказать предположение, всего лишь предположение, о ненадежности корнета Руговира. То есть формально он проявил бдительность, а по сути показал свое гнилое нутро.
– Пожалуй, я вызову этого капитана на дуэль.
– Ни в коем случае, иначе, по законам военного времени, я буду вынужден принять меры, хотя война еще не объявлена, а полковник Риф меня поддержит. Так что не следует горячиться, корнет. Время все расставит по своим местам, не стоит марать руки об тех, кто этого недостоин, и тем самым губить свою жизнь и карьеру. Договорились?
Майор поймал мой взгляд, и я не выдержал, опустил глаза и выдавил из себя:
– Да, господин майор… Мы договорились…
– Очень хорошо. Ну а раз уж мы с вами оказались один на один, давайте просто пообщаемся. Не скрою, мне это нужно по службе. Я обязан знать все о солдатах и офицерах полка. Но помимо этого вы интересны мне как человек, ибо немногие корнеты сорок восьмого полка знают эльфийский и читают книги. Не только стишки, но и научные трактаты, насколько я понимаю. Правильно?
– Верно. Спрашивайте, господин майор, и я отвечу на любые вопросы, но с одним условием.
– Что за условие?
– Вы, в свою очередь, расскажете мне о том, как стали «черным клинком». Разумеется, если это не тайна.
Кано помедлил, а затем моргнул и сказал:
– Идет.
Мы разговорились, и майор не пытался узнать у меня о настроениях среди офицеров, а также что солдаты думают о царе и грядущей войне. Его не интересовали слухи, домыслы и чьи-то неосторожные слова. Он понимал, что я не послух, следящий за своими товарищами. Поэтому мы говорили на нейтральные темы, и я поведал ему о себе и моем увлечении археологией. А он, как это ни странно, заинтересовался и пообещал по своим каналам узнать судьбу моих писем, адресованных профессору Теско.
В общем, я облегчил душу. Давно назрела потребность поделиться своими мыслями с умным человеком. Но такого собеседника все не находилось, и от этого иногда бывало тоскливо. А Кано меня внимательно выслушал и поддержал, а попутно сделал отметки в моем личном деле, что корнет Оттар Руговир имеет склонность к наукам и мало-мальски говорит на эльфийском, а также разбирается в пиктограммах гномов. Мелочь. Очередная. Но именно из таких мелочей состоит наша жизнь, и порой они оказывают на нее огромное влияние.
Впрочем, тогда я об этом не думал. И спустя час, когда Кано знал обо мне практически все, кроме того, что моя настоящая мать мифический северный персонаж из легенд, я обратился к нему:
– Господин майор, я рассказал вам о себе, а теперь ваша очередь. Как вы стали «черным клинком»?
– В этом нет никакой тайны, корнет, хотя вспоминать свою историю мне не хочется. Но раз уж вы со мной откровенны, то надо отвечать вам тем же. Я родился в Хартоссе, на берегу океана. Отец рыбак, а мать воспитывала детей и выделывала шкуры, которые приносили охотники. Жили мы небогато, семья большая, а работников всего двое. Однако мы не горевали и никогда не голодали. А когда мне исполнилось восемь лет, на поселение налетели пираты с острова Пелег. Отца убили на пороге дома. Мать изнасиловали, а потом тоже убили. Ну а меня, вместе с другими детьми поселка, закинули в трюм корабля и повезли на родину пиратов, продавать в рабство. Однако далеко морские разбойники не ушли. Лоханку пиратов догнал патрульный корабль Северной флотилии, и мы были освобождены. После чего детей доставили в Рупьенгард, крупнейший порт Северной Мореи, и определили в детский дом. Вот там меня и приметили вербовщики «черных клинков», присматривали за мной, а затем, по достижении шестнадцати лет, отправили в учебный лагерь ордена.
Он замолчал, а я спросил:
– И чем вы все эти годы занимались?
– А это уже второй вопрос, корнет. – Он встал и добавил: – Приятно было пообщаться.
Меня выпроваживали – это понятно, и вскоре, покинув кабинет полкового контрразведчика, я вернулся к выполнению своих непосредственных служебных обязанностей.
Проводив Руговира, майор Кано закурил пахитоску. Завернутый в тонкий кукурузный лист рубленый табак слегка затуманил его голову. «Черный клинок» расслабился и задумался.
В отличие от офицеров 48-го полка Тейваз Кано знал, куда будет направлен удар царских войск. И еще он был в курсе того, что на защиту Рубайята встанут соседи. Королевство Райно, Содружество Басконды, олигархи Баира, гномы из Несковии и, разумеется, остроухие мерзавцы со своими наемниками. И если так, то война будет длиться долго и царским войскам наверняка понадобятся переводчики, понимающие язык нелюдей. Поэтому среди многочисленных инструкций, которые присылали Кано из столицы, была одна, предписывающая ему искать таких людей. Это было не срочно, но Руговира майор отметил. А помимо этого он собирался написать запрос на имя начальника своего отдела с просьбой найти письма молодого корнета профессору Теско и передать их настоящим специалистам.
«Да, именно так и поступлю, – решил майор. – Руговир парень, конечно, умный и хваткий. Однако он провинциал и не понимает очевидных вещей. Посылать письма главе Царской академии наук все равно что молиться богам. Небожители витают в облаках, и им безразличны дела простых смертных. И то же самое можно сказать о Теско. Знаменитый придворный профессор слишком важная персона, чтобы заниматься мелочами, и он не ученый, а скорее администратор, распределяющий деньги от царских дотаций. Этим все сказано, и, скорее всего, письмами баронета никто не занимался. А зря, ибо несколько лет назад в столице произошел скандал, связанный с древними иероглифами, и я про него помню».
Тем временем пахитоска потухла, и майор бросил окурок в корзину для мусора. А затем, сделав несколько взмахов руками и разогнав застоявшуюся кровь, майор Кано присел за стол, достал бумагу, перья, чернила и сургуч, на миг задумался и начал составлять докладную записку.
