Спустя некоторое время мы с Барсом бездумно сидим на поваленном дереве и по привычке пялимся в рвущиеся от ветра языки костра. А Степь буянит непогодой. Небо заволакивает тучами такого густого цвета, что кажется, будто раньше времени наступает ночь. Первые тяжелые капли барабанят по земле, выбивая настоящие кратеры. Наш костер затухает – его разметал ветер. Нам негде укрыться от непогоды. Странно, что трагги не забирают нас отсюда, мы же выполнили задание, и Ритуал должен вступить в свою последнюю, самую приятную стадию. Но трагги медлят, и скоро я понимаю почему.

Буря носит не только физический, но и магический характер. Вероятно, мое баловство с волшебной змейкой не прошло даром. Дело наше плохо: пережить подобный ураган без магии невозможно, но, если я применю еще хоть толику волшебства, мир Ксантины сотрясут чудовищные катаклизмы. Разрушить целый мир таким образом, конечно, нельзя, но близлежащие к Скользящим Степям страны превратятся в гибельные, безжизненные пустыни. Ну Кротас, положим, устоит, если захочет вмешаться Бовенар-амечи, но Акавия, Беотия… Красивый цветущий край! Тысячи деревенек, раскиданных среди полей и лесов, десятки городов…

Вот так и оказываются на одной чаше весов жизни тысяч и тысяч ни о чем не подозревающих людей, а на другой – наши с Темьяном. Паскудный выбор, на мой взгляд. Даже и не выбор – из чего здесь выбирать-то! – а приговор. Наш с Темьяном, между прочим.

Барс молчит и только смотрит на меня, словно уже догадался обо всем: и о принятом мною единолично решении, и о своей страшной участи.

А дождь тем временем превращается в острые иглы. Нет, внешне-то он остается дождем, вот только там, где холодные капли касаются одежды или кожи, остаются следы – дырки и царапины. Пока царапины. Но вскоре ливень наберет силу и обрушится на наши головы беспощадным лезвием гильотины…

Внезапно от небесной мглы отделяется туча – относительно небольшая, размером с быка, – и ныряет к земле. К нам.

Я кричу Темьяну, срывая голос, так громко, как могу, чтобы перекричать ревущий ветер:

– Бежим!!! Темьян, бежим!!!

Он понимает и выполняет команду не раздумывая. Мы несемся сломя голову, прочь от свинцово-черной смерти, а справа готовится к нападению еще одна лохматая небесная гадина.

Мы с Темьяном отличные бегуны, но и туч-охотниц становится все больше. Мы лавируем, подныриваем, распластываемся по земле, чтобы через мгновение вскочить и снова бежать. И стараться не обращать внимания на саднящие, кровоточащие раны от острых игл дождя. Белоснежная шкура Барса уже вся испятнана кроваво-грязными потеками, а с меня, кажется, содрана вся кожа, и крови мы на землю уже уронили не одну унцию, а значит, плакал Ритуал трагги. Но мне уже плевать на все. Для меня теперь существует только бег и дикое, животное желание прожить еще хоть полчаса!

Вдруг впереди явственно обозначается воздушная воронка. Темьян успевает бросить на меня вопросительный взгляд, прежде чем ничком упасть на землю, пропуская в волоске от своего тела пикирующую тучу. Я скачками петляю неподалеку – даю ему время встать на ноги. Обычный страх вынуждает нас держаться вместе. Тот самый страх, который заставляет овец жаться по ночам друг к другу при зловещем завывании волка. Мы с Темьяном «цепляемся» друг за друга, отчаянно надеясь, что одному из нас придет-таки в голову план спасения.

Внезапно громкий вопль сотрясает Степь. Голос незнаком и идет из воронки:

– Эй, вы!!! Сюда!!! Скорее, пока я держу ее!!!

Темьян-Барс подпрыгивает и, прижав уши, мчится на зов, а я кричу ему вслед:

– Погоди, дурак! Это же Яма!!!

Но он не слышит меня – его хвост мелькает среди кружащихся воздушных струй, прежде чем окончательно скрыться с моих глаз.

Голос из воронки ревет:

– Ну ты! Амечи!!! Давай сюда!!! Сколько мне еще держать ее для тебя, придурок!

И я решаюсь: Яма – та же смерть, только отсроченная, а остаться на месте – умереть немедленно в сжимающемся вокруг меня кольце туч, и я выбираю отсрочку…