СЦЕНА ВТОРАЯ

Граф, будьте гостем. Я удивлена,
Что миротворец-муж мой нас не встретил.

Где герцог?

Здесь. Его нельзя узнать.
Я говорю, что высадилось войско, —
Смеется. Говорю, что вы в пути
И едете сюда, а он: «Тем хуже».
Про Глостера измену говорю
И доблестное поведенье сына, —
Он отвечает мне, что я дурак
И будто все толкую наизнанку.
Что неприятно, то его смешит,
Что радовать должно бы, то печалит.

Так не входите. Это глупый трус,
Лишенный самолюбья и без гнева
Сносящий оскорбленья. Все, о чем
Был разговор доро?гой, – входит в силу.
Вернитесь к Корнуолу. Пусть спешит
И даст вам предводительство войсками.
Я меч возьму, а мужа засажу
За прялку. Верный мой дворецкий будет
Нам связью. Будьте смелым. Впереди —
Признанье вашей дамы. Вот вам лента.

Нагнитесь! Тише! Этот поцелуй,
Когда бы обладал он даром речи,
Вознес бы дух твой ввысь! Пойми! Прощай!

До смерти твой!

Мой драгоценный Глостер!

Мужчина как с мужчиною не схож!
Такой рожден, чтобы увлечь любую,
А я ничтожеству принадлежу.

Сударыня – милорд.

Что я – собака?
Внимания не стою?

Гонерилья,
Не стоишь пыли ты, которой зря
Тебя осыпал ветер. Страшно думать!
Всё корень знает свой, а если нет,
То гибнет, как сухая ветвь без соков.

Довольно! Жалкий вздор!

Не ново это:
Негодным не годится доброта,
А собственная грязь милей и ближе.
Что сделали, что натворили вы,
Не дочери, а сущие тигрицы?
Отца в годах, которого стопы
Медведь бы стал лизать благоговейно,
До сумасшествия вы довели!
И это допустил мой брат и герцог,
Которого старик так одарил?
Нет, если не отмстится по заслугам
Злодейство, доживем мы до того,
Что люди станут пожирать друг друга,
Как чудища морские.

Жалкий трус
С щеками для пощечин, с головой
Для промахов! Ты разницы не видишь
Меж честью и бесчестьем. Должен знать:
Лишь дураки преступников жалеют,
Делам которых помешала казнь.
Бей в барабан! Французские знамена
Шумят в полях твоих. Стране грозят
Солдаты в шлемах с перьями, в то время
Как ты, апостол кротости, сидишь
И лишь вздыхаешь: «Для чего все это?»

Глянь на себя. Уродство сатаны
Ничто пред злобной женщины уродством!

Пустой дурак!

Зачем так открывать
Свой лик звериный под обличьем женским?
Укрой лицо! Дай волю я рукам,
Я б разорвал тебя с костьми и мясом.
Пусть ты чертовка, все ж тебя хранит
Вид женщины.

Как мужественно это!

Что скажешь?

О мой добрый господин,
Скончался Корнуол. Он убит слугою,
Когда пытался выколоть второй
Глаз Глостеру.

Глаз Глостеру?

При виде
Злодейства сострадательный слуга
Хотел мечом остановить расправу,
Но герцог заколол его, причем
Был ранен сам и тут же вскоре умер.

Есть, значит, правосудье в Небесах,
Раз мигом воздает за наши зверства! —
Скажи, но как же Глостер, бедный граф?
Он слеп теперь?

Милорд, на оба глаза. —
Вот от сестры письмо вам, госпожа.
Она просила поскорей ответить.

Все это кстати, кроме одного:
Сестра вдова, и с ней Эдмунд остался.
Воздушный замок, выстроенный мной,
В опасности. А остальное кстати.

Сейчас прочту и напишу ответ.

Где был Эдмунд во время ослепленья?

Сюда уехал с вашею женой.

Его здесь нет.

Я на пути возвратном
С ним встретился.

Он знает об отце?

О да, милорд. Он сам его им выдал
И выехал сюда, чтоб облегчить
Расправу с ним.

Я целью жизни, Глостер,
Поставлю отблагодарить тебя
За верность Лиру и воздать сторицей
За слепоту твою. – Пойдем, мой друг.
Подробней мне расскажешь все, что знаешь.

Отправить