СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Вот он, шалаш. Войдите, государь.
Не стойте в бурю под открытым небом —
Простудитесь.

Ступай, оставь меня.

Войдите.

Ты разбить мне сердце хочешь?

Охотнее я разобью свое.
Войдите, государь.

Какой ты странный!
Ты думаешь, промокнуть до костей —
Такое горе? Но несчастье меркнет
Пред большею напастью. Например:
Ты прибежал, спасаясь от медведя,
К бушующему морю – ты свернешь
Медведю в пасть. При бодром духе тело
Чувствительно. Но у меня в груди
Все вытеснено вон душевной бурей.
Одно томит, одно я сознаю,
Одно: дочернюю неблагодарность!
Ведь это все равно, как если б рот
Кусал его питающую руку.
Но я им покажу! Довольно слез.
Прогнать меня в такую ночь наружу!
Лей, ливень! Вытерпеть достанет сил.
В такую ночь! Регана, Гонерилья!
Отца, который стар и отдал все
И вас любил!.. Слабеет мой рассудок.
От этого легко сойти с ума!

Мой государь, укроемся под крышей.

Заботься о себе. Мне ураган
Приносит облегченье. Он мешает
Мне думать о другом. Но я войду.

Иди вперед, дружок. Ты нищ, без крова.
Я помолюсь и тоже лягу спать.

Бездомные, нагие горемыки,
Где вы сейчас? Чем отразите вы
Удары этой лютой непогоды,
В лохмотьях, с непокрытой головой
И тощим брюхом? Как я мало думал
Об этом прежде! Вот тебе урок,
Богач надменный! Стань на место бедных,
Почувствуй то, что чувствуют они,
И дай им часть от своего избытка
В знак высшей справедливости Небес.

Бегите! Бесы гонятся за мной!
В терновнике северный ветер свистит.
Ложись в холодную постель и согрейся.

Ты отдал все своим двум дочерям
И стал таким?

Что стало с человеком из-за дочек!
Ты отдал все? Ты ничего не спас?

Так пусть все зло, которым полон воздух,
На мерзких дочерей твоих падет!

У него нет дочерей, государь.

Сгинь, отрицатель! Кто мог надругаться
Над бедным, кроме жадных дочерей?
Как вижу я, телесное страданье —
Законный бич всех изгнанных отцов.
И поделом! Их тело виновато
В рожденье кровожадных дочерей.

Сидел на кочке Пилликок,
Сидел на бугорке...

В терновнике северный ветер свистит.
Да ну его, пусть себе свищет, зуда!
Дофин, мой наследник, не бегай туда.

Три раза Витольд им грозился святой,
И топал на ведьм и кикимор пятой,
И сбросил их с метел,
И их отохотил
Проказить, прикрывшись ночной темнотой.
Сгинь, ведьма! Сгинь, рассыпься!

Но лишь мышей и крыс семь лет
Давали Тому на обед.

В каком вы низком обществе, милорд!

О нет, Модо и Мёго – злые духи
Не из простых. Князь тьмы – недаром князь.

Так выродились люди, ваша светлость,
Что восстают на тех, кто их родил!

Бедный Том озяб.

Со мной пойдемте. Ваших дочерей
Нельзя мне слушаться из чувства долга.
Они велели бросить вас в степи,
Без крова, одного, в такую бурю.
Но я вас отыскал и отведу
В пристанище, где есть огонь и пища.

Я этого философа сперва
Хочу спросить: что есть причина грома?

Пойдемте с ним, куда он пригласил.

Лишь слово-два с фиванцем этим мудрым.
Что ты постиг?

Как бесов изгонять
И гадов бить.

Я с ним посовещаюсь.

Настойчивее. Он в полубреду.
Добейтесь, чтоб пошел он вместе с нами.

Забредишь, если дочери его
Задумывают гибель государя!
Как это все предвидел честный Кент!
Так Лир, ты полагаешь, помешался?
Есть от чего. Я тоже за себя
Совсем не поручусь. Имел я сына.
Я от него отрекся и изгнал.
Он умышлял на жизнь мою недавно,
Совсем на днях. А я его любил,
Как никого. И вот тоска об этом
Мне не дает покоя... Что за ночь!
Пойдемте с нами, государь.

Простите,
Философ мудрый, окажите честь.

Том озяб.

Вот твой шалаш. Укройся.

Все войдемте.

А нам в другую сторону, милорд.

С философом своим я не расстанусь.

Придется уступить. Возьмем с собой
Помешанного.

Видимо, придется.

Пойдем-ка с нами, братец. Шевелись!

Пожалуйте, афинянин почтенный.

Но не шумите. Тише, я прошу.

Наехал на черную башню Роланд,
А великан как ахнет:
«Британской кровью пахнет».

Отправить