СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Уехали из замка, а гонца
Ко мне не отослали. Непонятно.

Вчера, как слышал я со стороны,
О выезде они не помышляли.

Будь славен, благородный государь!

Ты этим срамом коротаешь время?

Нет, милорд.

Кто должности твоей не оценил
И посадить посмел тебя в колодки?

Он и она, ваш зять и ваша дочь.

Нет!

Да.

Нет, говорю я!

А я говорю, да!

Нет, нет, они бы не посмели!

Да вот посмели, как видно.

Клянусь Юпитером, что нет!

Клянусь Юноною, что да.

Не верю.
Они бы не решились, не могли,
Не покусились бы. Ведь это хуже
Убийства! Предумышленно нанесть
Такое оскорбленье! Что ты сделал,
Ты, мой посол, чтоб на себя навлечь
Такой позор?

Когда, привезши в замок
От вашего величества письмо,
Его сдавал я, стоя на коленях,
Вбежал в пыли, в поту другой гонец.
Он им привез письмо от Гонерильи,
С которым и протиснулся вперед,
Не давши мне докончить порученье.
Когда они прочли ее письмо,
То заспешили и, собравши свиту,
Вскочили на коней, велевши мне
Поехать вслед и ожидать ответа.
Тут я наткнулся снова на гонца,
Который повредил мне на приеме, —
Того же самого, что говорил
Вам дерзости на днях у Гонерильи.
Вспылив сильней, чем разум позволял,
Я вынул меч, и он трусливым криком
Созвал весь дом. Ваш зять и дочь нашли,
Что поведение мое достойно
Такого наказанья.

Отец в лохмотьях на детей
Наводит слепоту.
Богач-отец всегда милей
И на ином счету.
Судьба продажна и низка
И презирает бедняка.

Меня задушит этот приступ боли!
Тоска моя, не мучь меня, отхлынь!
Не подступай с такою силой к сердцу! —
Где дочь, ты говоришь?

Она в гостях
У графа в замке.

Не ходи за мною.
Останься здесь.

Вы больше ничего
Не сделали? Вы рассказали правду?

Да, больше ничего. Но с королем
Так мало вас. Где остальная свита?

Того, кто служит за барыш
И только деньги ценит,
В опасности не сохранишь,
И он в беде изменит.
Но шут твой – преданный простак,
Тебя он не оставит.
Лукавый попадет впросак,
Но глупый не слукавит.

Не могут говорить со мной? Больны?
Утомлены дорогой! Отговорки!
Непослушанья знаки! Пусть они
Как следует ответят.

Государь мой!
Вы знаете, как герцог сгоряча
Неукротим. Его не переспоришь.

Смерть! Мщенье! Что за черт! Неукротим?
Мне надо, надо, понимаешь, Глостер,
Мне надо видеть герцога с женой!

Мой государь, я говорил им это.

Ты говорил! А понял ты меня?

Да, государь.

Вот надо как сказать:
Король желает говорить с Корнуолом,
С родною дочкой – любящий отец,
И ждет ее услуг. Сказал ты это?
Нет! Жизнь и кровь моя! Скажи, скажи
Неукротимому... постой, не надо.
Действительно, он болен, может быть,
И многое простительно болезни.
Мы сами не свои, когда душа
Томится всеми немощами тела.
Я погожу. Я слишком был горяч
И не подумал. Было безрассудно
Слова больного принимать всерьез.
Однако погоди.

Какого черта
Сидит в колодках этот человек?
Нет, их отъезд сюда – одна увертка.
Освободить его! Ступай, скажи
Ему и ей, что я хочу их видеть
Немедленно, что я им приказал
Прийти для объяснений, а иначе
Я барабанить в спальне прикажу
Так, чтоб скончались спящие от страха.

Ах, если бы все кончилось добром!

Как больно бьется сердце! Тише, тише!

Привет вам, дети.

Здравствуйте, милорд.

Я рада вашей светлости.

Еще бы!
А то б я должен был расторгнуть брак
С могилой матери твоей, хранящей
Обманщицы останки.

А, тебя
Освободили? Но об этом после. —
Моя Регана дорогая, знай:
Твоя сестра – большая негодяйка.
Она, как коршун, мне вонзила в грудь
Жестокости своей дочерней когти.

Не в силах говорить. Ты угадать
Не можешь, сколько злости в ней, Регана!

Спокойней, сэр. А я убеждена,
Что вы совсем без всяких оснований
Несправедливы к ней.

Как мне понять?

Мне трудно допустить, чтоб Гонерилья
Могла забыть свой долг. А если ей
Пришлось унять бесчинства вашей свиты,
Я одобряю этот трезвый шаг.

Будь проклята она!

Отец, вы стары.
Жизнь ваша у предела. Вам нужна
Поддержка и советы тех, кто знает
Природу вашу лучше вас самих.
Поэтому, пожалуйста, вернитесь
К сестре. Чистосердечно перед ней
Сознайтесь в том, что были вы неправы.

Просить у ней прощенья? А на что
Похоже это будет? Полюбуйся.

«Родная дочь, никчемен я и стар.
Не откажи, молю я на коленях,
Дать мне одежду, пищу и постель!»

Оставьте скоморошничать. Довольно.
Вернитесь к ней.

Регана, никогда!
Она мне вдвое сократила свиту,
Смотрела исподлобья на меня,
Словами ядовитыми язвила.
Пусть Небеса обрушат месть свою
Ей на голову. Пламя лихорадки,
Спали ее!

Нехорошо, милорд!

Стремительные молнии, сверканьем
Ей выжгите бесстыжие глаза!
Болезнь, испепели ее гордыню!
Пары болот, разъешьте ей лицо!

О боги! И меня, наверно, так же
В припадке гнева будете вы клясть?

Тебя? О нет! За что ж тебя, Регана?
Твой кроткий нрав мне повода не даст.
Ее надменный взгляд приводит в ярость,
А твой – миротворит. Не станешь ты
Отказывать мне в радостях и средствах
На содержанье моего двора
И запираться при моем приходе.
Ты не глуха ведь к голосу родства,
Законам вежливости, чувству долга.
Забыть не сможешь ты, что я тебе
Полкоролевства отдал.

Ближе к делу.

В колодки кем посажен мой слуга?

Чьи это трубы?

Верно, Гонерильи.
В письме есть о приезде речь.

Ну как,
Приехала миледи?

Вот мерзавец,
Чванливо-наглый потому, что он
Уверен в покровительстве хозяйки.
Прочь с глаз моих!

Чем я могу служить
Вам, ваша милость?

По чьему приказу
Мой человек в колодках? Убежден,
Что ты не знала этого, Регана!

Но нет, кто это? Боги, если вам
Любезна старость, мило послушанье
И сами вы не молоды, молю
Принять мое несчастье близко к сердцу!

Тебе не стыдно бороды моей?
Ужель, Регана, ты подашь ей руку?

Подаст, конечно. Почему же нет?
Не все порок, что кажется пороком
Безумцу и брюзге.

О грудь, моя!
Снесла все это и цела осталась? —
Как угодил в колодки мой слуга?

По моему приказу. Я напрасно
Его еще так мягко наказал.

Так это вы осмелились? Вы сами?

Не забывайте лет своих, отец.
Живите в соответствии с годами.
Сначала погостите у сестры,
Полсвиты распустив, а через месяц
Пожалуйте с таким же штатом к нам.
Я здесь сама в гостях и не успела
Для встречи с вами приготовить дом.

Вернуться к ней и распустить полсвиты?
Нет, лучше я от крова откажусь
И в обществе совы и волка сдамся
На милость непогоды и нужды!
Вернуться к ней? Тогда ведь есть в запасе
Король Французский, пылкий муж меньшой,
Которую он взял, презрев приданым.
Я брошусь в ноги к ним и попрошусь
К ним приживальщиком до самой смерти!
Вернуться к ней! Я лучше соглашусь
Подручным быть у этого лакея.

Как вам угодно.

Дочка, не своди
Меня с ума. Я более не буду
Мешать тебе. Прощай, мое дитя.
Я больше никогда с тобой не встречусь.
Но все ж ты плоть, ты кровь, ты дочь моя,
Или, верней, болячка этой плоти
И, стало быть, моя болезнь, нарыв,
Да, опухоль с моею гнойной кровью.
Я не браню тебя. Пускай в тебе
Когда-нибудь самой проснется совесть.
Я стрел не кличу на твое чело,
Юпитеру не воссылаю жалоб.
Исправься в меру сил. Я подожду.
Я буду в это время жить с Реганой
В кругу ста рыцарей.

Прошу простить:
Принять вас я, к несчастью, не готова.
Я не ждала вас. Знаете, отец,
Послушайтесь сестры. Вы пошумели,
Вы стары, все забыто, а сестре
Видней, что делать.

К месту ль эти речи?

Она права. Полсотни человек
Вполне довольно. Неужели мало?
Да нет, и этих много чересчур:
И дорого и страшно. Согласитесь, —
При двоевластье с этакой толпой
Хранить порядок в доме невозможно.

И, наконец, скажите, чем вам плох
Уход ее или моей прислуги?

И правда, сэр. Когда не угодят,
Мы проберем их. Кстати, при наездах
Ко мне, боюсь, я вам позволю взять
Лишь двадцать пять, не больше, провожатых.

Я все вам дал!

И вовремя, отец.

Все передал на ваше усмотренье
И только выговорил для себя
Такую свиту. Правильно ль я слышал?
Из слуг я взять могу лишь двадцать пять,
Сказала ты, Регана?

Да, сказала.
Лишь двадцать пять, еще раз повторю.

Плохие, стало быть, не так уж плохи,
Когда есть хуже. Кто не хуже всех,
Еще хорош.

Тогда к тебе я еду.
Полсотни больше двадцати пяти
В два раза, значит – ты в два раза лучше.

Сказать по правде, эти двадцать пять
И десять или пять излишни в доме,
Где вам приставят вдвое больше слуг.

Ни одного не нужно.

Не ссылайся
На то, что нужно. Нищие, и те
В нужде имеют что-нибудь в избытке.
Сведи к необходимостям всю жизнь,
И человек сравняется с животным.
Ты женщина. Зачем же ты в шелках?
Ведь цель одежды – только чтоб не зябнуть,
А эта ткань не греет, так тонка.
Что неотложно нужно мне? Терпенье.
Вот в чем нужда. Терпенье нужно мне.
О боги, вот я здесь! Я стар и беден,
Согбен годами, горем и нуждой.
Пусть даже, боги, вашим попущеньем
Восстали дочери против отца, —
Не смейтесь больше надо мной. Вдохните
В меня высокий гнев. Я не хочу,
Чтоб средства женской обороны – слезы
Пятнали мне мужские щеки! Нет!
Я так вам отомщу, злодейки, ведьмы,
Что вздрогнет мир. Еще не знаю сам,
Чем отомщу, но это будет нечто
Ужаснее всего, что видел свет.
Вам кажется, я плачу? Я не плачу.
Я вправе плакать, но на сто частей
Порвется сердце прежде, чем посмею
Я плакать. – Шут мой, я схожу с ума!

Уйдемте. Надвигается гроза.

Здесь в доме тесно. Старика со свитой
Немыслимо здесь было б разместить.

Сам виноват. Зачем мой дом оставил?
Пускай теперь пеняет на себя.

Его бы я охотно приютила,
Но больше никого.

Да, ты права.
Где Глостер?

Провожает старика.
Вот он вернулся.

В короле бушует
Вся кровь от гнева.

Что предпримет он?

Велел всем на коня. Куда, не знаю.

Ну что ж, пускай. Не надобно мешать.

Не уговаривайте, чтоб остался.

Стемнеет скоро. Наступает ночь.
Бушует вихрь. На много миль в округе
Нет ни куста.

Что ж, поделом. Плоды
Его упрямства, и ему наука
На будущее время. Мой совет —
Замкнуть ворота. С ним головорезы,
И без труда его подговорят
На что угодно. Будем осторожны.

Заприте входы, граф. Жена права.
Неистовая ночь! Уйдем от бури.

Отправить