Глава 1
И снова студент

Уже битый час я блуждал по этим лабиринтам в поисках общежития. И ладно бы хоть какой-нибудь абориген указал четкое направление, так ведь нет! «Сверни у третьего фонтана налево, у памятника Заку Вечному — направо, потом — прямо и со вторым поворотом — налево». Я не дурак, но запутался только так, в итоге брожу фиг знает где, а вокруг какие-то здания с цифрами. Скорее всего учебные корпуса. Архитектура простенькая, обычные широкие дома из двух, максимум трех этажей. Разве что улицы очень чистые, будто их каждое утро вылизывают, а на ночь пленкой укрывают.

— Демоны! — выругался я, когда в очередной раз забрел в тупик.

Проклиная всех, кого только можно, я вернулся обратно, уселся на скамейку, благо они здесь были через каждые пять метров, и уставился на самое крупное здание. Четыре этажа и два подъезда — не мудрено догадаться, что это главное здание. Бесцельно водя взглядом по окнам, я споткнулся на одном лице. Человек, смотревший прямо на меня, был безумно стар: его кожа покрылась коричневыми пятнами, лоб изрезан морщинистыми складками, а глаза обрамлены фиолетовыми кругами. Неожиданно мы встретились взглядами. Меня пробрала крупная дрожь. Этот человек чем-то напоминал деда из приемной комиссии, но если у того были ясные глаза, то сейчас на меня взирали две бездны. Черные бездонные колодцы затягивали все глубже. Пропала реальность, исчезло время, да и я сам практически перестал существовать. Я понял, что еще пара секунд — и произойдет что-то ужасное, нечто такое, перед чем меркнет даже смерть. Во мне вспыхнула какая-то первобытная ярость, я стал биться с этой бездной, как некогда бился с сознанием Ройса. Я рвался к удаляющимся границам, цеплялся за свое бытие, но вскоре все исчезло. Вернее, я осознал себя сидящим на скамейке. Старика в окне уже не было.

Со лба падали капли нота, руки трусились, как у алкоголика с сорокалетним стажем, а сердце билось через раз. Отдышавшись, я вскочил на ноги и рванул куда глаза глядят. Минуя перекрестки, оставляя за спиной повороты, я думал лишь о том, как вырваться из столицы, покинуть Империю, забиться в самый дальний угол и на ближайшие двадцать лет залечь на дно. Тут в голове что-то щелкнуло. Я остановился и стал анализировать. Конечно, я не храбрец, но такого всепоглощающего чувства страха не испытывал никогда. Даже ужас перед неотвратимостью падающей лавины меркнет по сравнению с этим.

Хлопнув себя по лбу, я сплюнул на мостовую и, закинув мешок за плечо, отправился в сторону длинного четырехэтажного здания. Уж не знаю, что там наколдовал этот старик, но я прибежал прямиком к студенческой общаге. Получается, он либо проник в мои мысли и эта бездна стала тоннелем, соединяющим два сознания, либо это была проверка на вшивость, боевое крещение, так сказать. Пожалуй, не стоит забывать, что теперь я вновь стою в самом низу пищевой цепочки. Привык, что клинки и ловкость всегда выручат, — ан нет, добро пожаловать в маги, теперь ты никто и звать тебя никак.

Толкнув дверь, я зашел в приемную и тотчас наткнулся на великана или великаншу… Да, скорее всего великаншу.

— Да что ж это такое?! — загромыхало где-то под потолком. — Год начаться не успел, а уже лезут всякие!

Здание я покинул так быстро, насколько позволяли ноги. Не очень хотелось огрести от такой мадам. А старик-то — с чувством юмора, привел меня к женской общаге, а мужская вон — напротив стоит. Вздохнув, я пересек аллею и очутился перед братом-близнецом предыдущего здания. Те же четыре этажа, тот же бледно-серый цвет. Открыв дверь, я обнаружил некую личность, являвшую собой диаметральную противоположность недавно встреченному Терминатору в юбке. За овальным столиком сидел скрюченный старичок, его нос разве что спиралью не завивался, а редкие волосы были похожи на горный лишай.

— Новобранец? — проскрипел он.

Смекнув, что к чему, и догадавшись, почему у него при такой внешности не дрожат руки, я вытянулся в струнку и щелкнул каблуками.

— Лэр! Так точно, лэр! — гаркнул я.

Заведующий склонил голову набок и долгое время сверлил меня взглядом. Решив что-то для себя, он покопался в столе и протянул мне ключ с деревянной дощечкой на шнурке. На своеобразной бирке красовался номер «407». Бывший вояка отдал мне ключ и протянул пергаментный лист. На этом наше знакомство закончилось. Подняв с пола заплечный мешок, я зашагал в сторону лестницы.

Поднимаясь по каменным ступеням, я старался выделить что-нибудь особенное в архитектуре общежития. Но, увы, муниципальные здания всех миров, видимо, имеют схожую планировку: сквозная лестница разделена пролетами и на каждом втором небольшая площадка с дверью, ведущей на этаж. Миновав семь пролетов, я оказался в длинном коридоре. Высокий потолок, кирпичные стены, и, если бы не отсутствие ковра на полу, я бы решил, что оказался в одной из питерских общаг (правда, бывал я там всего пару раз, но не суть).

Всего комнат на этаже было около пятидесяти, и мне не посчастливилось поселиться практически рядом с выходом.

Провернув ключ в замке, я оказался в довольно просторном помещении. Неудивительно — здесь же в большинстве своем дворяне и аристократы учатся. В комнате имелись две добротные кровати со спинками из резного дерева, два платяных шкафа, две полки для книг и два стола по противоположным углам. Недолго думая я зашвырнул мешок в шкаф, туда же полетел и изрядно подранный плащ. Шляпа нашла свое пристанище на полке. Расставаться с головным убором я не хотел, уж больно дорого он мне обошелся. Дабы приобрести такую вещичку, мне пришлось перепить одного из Вестников, а сделать это немногим проще, чем перепить того же гнома. Скинув сапоги и куртку, я плюхнулся на кровать, благо она уже была застелена, и развернул расписание.

В общем, господа составители особо с ним и не парились. Каждый день одни и те же предметы в одно и то же время. Единственный момент: если простолюдины делят сезон на декаду, то здесь я встретил привычные седмицы, правда, с очень заумными наименованиями. Вместо понедельника — звездник, вместо вторника — земляник и так далее. Короче, буду оперировать родными названиями. Итак, понедельник, как известно, день тяжелый, а учитывая тот факт, что пары здесь длятся ровно два часа, так вообще кошмарный. С десяти до двенадцати у меня «Теория искусства», потом двадцатиминутный перерыв и «Специальный курс» сдвоенной парой. Заканчивается учебный день «Теорией малефицизма». Судя по всему, первое и третье — это общие предметы для всего потока, но к чему последний предмет, я, откровенно говоря, не очень понимаю. Есть мнение, что он должен быть специальным для магов-аурников, но не будем спорить со здешними мэтрами.

Отложив расписание, я закинул руки за голову и уставился в бледно-бежевый потолок. А чего я, собственно, ожидал? Нет, понятное дело — хотелось сразу и всего, но раз обучение рассчитано на пять лет, то неудивительно, что новичкам преподают лишь основы. Остается надеяться, что все изменится, когда во втором семестре будущие маги выберут специализацию. Может, тогда и будет поинтересней. Зевнув, я улегся на бок и прикрыл глаза…

Проснувшись от звона колокола, я обнаружил, что в комнате прибавилось вещей. Открытый шкаф был битком забит какими-то костюмами, камзолами, а также добрым десятком дорогих сапог. Книжная полка тоже не пустовала: на ней теперь красовались рукописи с винтажными обложками. Стол завален бумагами, на самом углу стоит чернильница с пером. Но самого главного я так и не обнаружил — сосед все еще не появился.

Поднявшись с кровати, я нацепил ботфорты и засунул за пояс кинжал. По правилам Академии здесь нельзя носить оружие, но без стали под боком я чувствую себя как без одежды. Чуть размявшись, я вознамерился покинуть комнату, открыл дверь… и уставился на рыжее недоразумение. Парень был на голову ниже меня, но шире в плечах. А на красном лице играла безумная улыбка.

— Чего хотел? — спросил я.

— В комнату пройти.

Окинув взглядом одежду рыжего, я понял, что все-таки встретился с соседом. Одни его сапоги стоили больше, чем все мое барахло (за исключением сабли, конечно).

— Ну проходи. — Я отошел в сторону.

Сосед ворвался в комнату подобно вихрю, выудил из шкафа серую кожаную сумку на ремне и стал швырять в нее листы пергамента и книги. Резко остановившись, он аккуратно убрал чернильницу в специальный кармашек.

— А ты почему не собираешься? — удивился рыжий.

— Да как-то нечего собирать, — пожал я плечами.

Парень хлопнул себя ладонью по лбу и пробормотал довольно грязное ругательство. А что, глядишь поладим.

— Забыл, демона мне в зубы! Как есть забыл! Вчера вечером, пока ты дрых, приходили привратники, принесли книги и остальное. Ты в своем шкафу посмотри.

Кивнув, я открыл дверцу с замысловатой резьбой и действительно обнаружил рядом с пыльным мешком точно такие же, как у соседа, сумку, стопку книг и пачку бумаги.

— Сервис, однако, — покачал я головой и собрал учебные принадлежности.

— Слушай, — донеслось из-за спины. — Надо бы познакомиться, а то вместе жить как-никак.

— Ройс. Тим Ройс, — представился я.

— Дирг ним Гийом. — Парень протянул мне руку.

Я слегка удивился, но на жест ответил.

— Тим, давай без этого, — скривился Дирг.

— Без чего?

— Ну без вот такого. — Рыжий картинно изогнул левую бровь и выпучил глаза. — Ты маг, я маг, и кому-какое дело до этих приставок?

Точно поладим, сразу видно — свой человек.

— Да без проблем, — улыбнулся я. — Ладно, давай, что ли, в столовую заглянем?

Дирг ехидно усмехнулся:

— А я уже там был. Извини, конечно, но ты так крепко спал, что ни я, ни первый колокол тебя не добудились.

— Занг дур'нааг!

— Ого, — присвистнул Гийом. — И как переводится?

— Примерно то же самое, что ты с минуту назад сказал, — отмахнулся я.

— О как! Буду знать. — Дирг подошел к столу, выдвинул ящичек и кинул мне яблоко. — Не благодари.

— И не буду, — ответил я, вгрызаясь в сочную мякоть. — Мог бы разбудить.

— Ха! — усмехнулся рыжий. — Тебя разбудишь… Когда я собрался вылить на тебя стакан холодной воды, ты меня за руку схватил и кинжал к горлу приставил. И что-то неразборчивое пробормотал. «Руст, не доводи до греха», — кажется, так.

— М-да… — протянул я, выкинув в открытое окно огрызок.

— Во-во, — покивал Дирг. — Демоны, мы же опоздаем!

Спохватившись, мы выбежали в коридор, ураганом пролетели по лестнице и чуть не вышибли входную дверь. Когда в ноздри ударил поток свежего воздуха, я краем уха уловил какие-то стоны за спиной, но не придал этому особого значения.

— И куда дальше?

— Третий корпус, через аллею направо. На серебруху? — подмигнул Дирг.

— Согласен. — Сняв сумку с плеча, я принял стойку для низкого старта. — Один. Два.

— Три! — гаркнул Дирг, срываясь с места.

— Жучара! — крикнул я и побежал следом.

Во время забега мы успели напугать стайку девушек, перевернуть две клумбы и вытоптать целую тропинку на газоне, но в аудиторию все равно заскочили последними. Третий корпус оказался одноэтажным круглым зданием. Отворив дверь, мы оказались в крупном амфитеатре, битком забитом студиозусами. Не сговариваясь, по стеночке прошмыгнули на галерку и, достав пергамент с учебниками, затаились.

— … как я уже сказал, без основ — никуда, — гундосил пожилой поджарый маг с бронзовой цепью на широкой шее.

Взяв в руки перо и обмакнув его в чернильницу, я прикусил язык и стал усердно выводить буквы. Все же с письмом у меня не очень хорошо — опыта мало.

— На наших занятиях мы рассмотрим саму суть магических искусств. Начнем, пожалуй, с деления волшебников на пути и…

Дальше я уже не слушал — эту лекцию мне читала Нейла. Отложив перо, я закрыл глаза и с улыбкой погрузился в сладостную дрему. Действительно, все как в родном универе…

Дирг растолкал меня, когда в аудитории уже не осталось никого, кроме нас двоих. Судя по заспанному лицу, сосед продержался немногим дольше, чем я.

— Ты куда сейчас? — спросил он, потягиваясь и хрустя суставами.

Я заглянул в расписание и нашел небольшую приписку к предмету.

— Седьмой корпус, двенадцатая аудитория.

— А у меня девятнадцатый. Ладно, давай тогда у столовой в обед? Мне надо кое с кем встретиться, да и тебя заодно представлю.

— Договорились.

Собрав вещи, я покинул здание.

На улице стояла прекрасная погода, дул легкий северо-восточный ветер. Шелестела листва на деревьях, а по узким аллеям и улочкам сновали студиозусы. К счастью, никакой формы не было, а индивидуальные значки получали только после первого семестра. Закинув сумку через плечо, я засунул руки в карманы и не торопясь зашагал в сторону нужного корпуса. Как оказалась, в сумке лежала карта: одного взгляда на нее мне хватило, чтобы запомнить расположение ключевых зданий.

Если честно, сердце непрестанно скрипело. Как-то я поотвык от такой обстановки. И теперь, среди стаек учащихся, в этих каменных джунглях, чувствую себя неуверенно. С одной стороны, страсть как хочется выучиться на мага, пусть и не самого сильного, а с другой… Где, спрашивается, бескрайние просторы нимийских лесов? Или гребни гор, терзающих небо? Нет ни рек, ни озер, ни полей. Короче, я заразился дорогой, и скоро начнется ломка. Что ж, я вижу лишь один выход из данной ситуации. Вернее, их несколько, но они столь тесно переплетены, что трудно отделить один от другого. На протяжении долгих семи лет я был оторван от благ цивилизации. Ни нормального алкоголя, ни ветреных девушек, ни приключений на одно место. Хотя последнего было предостаточно, но зачастую такие переделки были связаны с серьезным риском для жизни.

Свернув на перекрестке, я добрел до цели. Небольшое квадратное двухэтажное здание. Штукатурка давно сбита, по стенам крупные трещины, и если меня не подводят глаза, то половина окон разбиты, а рамы подернуты сажей. Надсадно скрипнула дверь, и я оказался внутри. Легкие наполнил затхлый запах, присущий старым библиотекам, где вместо передвижных стеллажей — гнилые полки. Поднявшись по разваливающейся лестнице, я отыскал нужную табличку, висевшую на ржавом гвозде, и зашел внутрь.

За обычными партами сидело пятеро. Проучившись добрых четыре года на филолога, я видел все разновидности ботанов. Есть ботаны-ортодоксы — эти носят носки с сандалиями, а на заправленной в штаны рубашке у них всегда присутствует чернильное или какое другое пятно. Видел я и ботанов-тусовщиков, эдаких умников, прожигающих жизнь. Сам себя я относил к отдельной категории — нормальный студент… ну, насколько это возможно при моей специальности. Но вот эти перцы… Просто что-то с чем-то! Все как один — в непонятных драных балахонах, с сальными волосами и окулярами толщиной с линзу «Хаббла».

Бочком-бочком, дабы не потревожить данных субъектов, я пробрался на свободное место у окна и затаился. Перед моими одногруппниками лежали потертые книги. Все они что-то лихорадочно записывали, читали и вдумчиво вглядывались в неясные мне пиктограммы. Наконец через пять минут, когда я уже готов был покинуть здание шагом в окно, в аудиторию забрел препод. Да, именно забрел, как будто мимоходом, от нечего делать. Одет он был немногим лучше своих подопечных — серая роба, поверх которой болталась бронзовая цепь.

На миг студиозусы замерли, рассматривая мага, а потом вновь погрузились в свои, бесспорно, неотложные дела.

— У кого уже открыт источник? — лениво протянул волшебник.

В воздух взметнулось шесть рук. Самое удивительное, что пятерка очкариков продолжала скрипеть перьями.

— Хорошо. Тогда первая глава и первые два задания. Соберу, оценю. — Маг, позвякивая цепью, развернулся и убрел в неведомые дали.

Я сидел с широко открытым ртом. Впрочем, в подобном состоянии я пробыл сравнительно недолго — ровно до того момента, когда мне стало стыдно. Одногруппники, оказывается, уже давно сидели за учебниками и выполняли то самое задание, а я тут сокрушаюсь, что придется заниматься самообразованием. Демоны меня задери! Если русский студент может сдать китайский по методичке, то и с основами чертильного искусства тоже справится!

Решительно раскрыв книгу, что закономерно, увидел всем известную комбинацию из трех пальцев. Что такое «индукция энергетического канала», «уровень напряжения силы в сети», «темпорализация потока», «система переходов»?! Короче, я ругался очень долго и на всех известных мне языках. Полчаса ушло на то, чтобы понять один абзац. В нем говорилось о линиях силы. Эти самые линии являются основами основ. Из них я, по идее, должен чертить пекто-гегксо-пенто… и остальные «граммы». Пролистав страниц сорок, обнаружил само задание. Требовалось создать «простой» круг для концентрации силы. Для выполнения необходимо создать замкнутый круг и вписать в него нужную руну из гномьего алфавита. Что ж, живем один раз…

Я погрузился в себя и стал отрабатывать науку первого абзаца. Итак, для начала нужно соединить точку выхода с внутренним конденсатором. Я, конечно, не технарь, но смысл, кажется, уловил. Сжав зубы и напрягшись, создал собственный канал силы. От природных, что разбросаны во внутреннем мире в бесчисленном множестве, он отличался как картина Микеланджело — от моих школьных художеств на полях тетрадей.

Природные каналы просто светились силой, они были гладкими и мощными, да еще и синего цвета. Мой же получился дохленьким и бугристым, да еще и серебристо-серым, того и гляди порвется от одного лишь косого взгляда. Но делать нечего, мне как-то лень тратить несколько часов на изготовление добротного материала. Недолго думая я присобачил один конец к источнику, а второй подвел к краю системы, где, судя по ощущениям, находилась точка выхода.

Вернувшись в реальный мир, я продолжил следовать инструкции. Волевое усилие — и по спине побежали мурашки. В скором времени с моего указательного пальца правой руки стала свисать непонятная серая сопля, по-другому не назовешь. Сглотнув, я взял лист бумаги и принялся аккуратно размазывать эту магическую субстанцию. Водя пальцем, оставлял на бумаге бледно-серый чертеж. Увы, идеально ровный круг у меня не получился. Может, и овал сойдет? Закончив с первой частью, я припомнил руну «Геб» и вывел ее на листе. Вот вроде и все. Очередное волевое усилие — и жижа втягивается в палец. Мерзкое зрелище, если честно.

Прошла минута, три, десять, полчаса… но ничего так и не произошло. Так, не понял. Я зря, что ли, в буквальном смысле жилы из себя тянул? Открыв учебник, принялся листать главу и в дебрях непонятных терминов обнаружил родное «активация». Пять минут ушло на освоение материала, и вот я прикладываю ладонь к рисунку. По спине снова пошли мурашки. Если верить написанному, то это источник устанавливает контакт с моим художеством. Удаленный доступ, блин!

Через десять минут дрожь пропала, и я ощутил рисунок как часть себя. Еще раз осмотрев свое творчество, я решил, что пришло время практических занятий. Прикрыв веки, активировал магический круг. В тот же миг из меня как душу вырвали — руки ослабли, сознание помутилось. Такое впечатление, что я целых три часа занимался интенсивной силовой тренировкой.

Открыв глаза, я увидел весьма нетривиальную картину. Аудитория была повергнута в сущий хаос. Перевернутые парты, разбросанные листы пергамента, осыпавшаяся штукатурка. Сам я лежал на полу, а пятерка ботанов распласталась у стены. Виновником данной феерии оказался небольшой, но очень плотный серебряный шарик. Он висел примерно в двух метрах над полом и создавал вокруг себя воздушные завихрения небывалой силы.

— Ты какой катализатор использовал?! — закричал, перекрывая невозможный гул, один из ботанов.

— Чего?! — Я уже успел отползти подальше и теперь цеплялся за раму в попытке удержать равновесие.

— Рисунок, демоны, рисунок!

— Овальный круг и «Геб»! — ответил я.

— Темные боги! — завопил другой. — На кой ляд ты в изменчивый контур весь запас-то втюхал?!

И я ему ответил, причем весьма грубо, поминая всю родню очкарика вплоть до великих предков. К сожалению, столь многоэтажную конструкцию перекрыл резко возросший уровень шума.

— Он концентрирует давление! Необходимо деактивировать! — прокричал третий одногруппник. На вид он более-менее нормальный, даже не худой, только толстенные стекла очков весь образ поганят.

— Шар оперирует воздухом, а землю поглотит гномий «Геб»! Стоит попробовать высокотемпературное пламя, оно создаст разность в давлении на площадь!

— Так чего ты ждешь?! — гаркнул я, уклонившись от балки, упавшей с потолка. Либо у строителей руки из одного места росли, либо не я первый так развлекаюсь.

— Я не уверен, что мой круг не войдет в резонанс с твоим!..

— Демоны! Я сейчас тебя сам резонирую, рисуй уже!

Парень кивнул. На миг застыв, он стал водить пальцем по стене, и там отчетливо проявилась замысловатая пентаграмма ярко-оранжевого цвета. Он приложил к ней руку, и посреди комнаты взвился столб пламени.

— Резонанс! — вскрикнул парень, и все пятеро ботанов рухнули на пол.

— Да что за резонанс?

И тут ответ сам нашел искателя. Серебряный шар и оранжевое пламя слились воедино, образуя непонятный сгусток неопределенного цвета. С каждой секундой этот сгусток набухал, подобно почкам по весне, все мое существо ревело об опасности, а я как идиот продолжал глазеть на жуткий шар. Через пять секунд у меня пересохло в горле и стала зудеть кожа. По глазам резанула яркая вспышка, и сознание унеслось в темное ничто…

Уже давно я не просыпался от боли. Примерно с тех самых пор, как лекари решили подлатать меня после моего участия в осаде. Жаль, никто не предупредил, что служивые костоправы относятся к наемникам хуже, чем к животным. Приоткрыв глаза, я увидел до омерзения белый потолок. Вот бывают такие, когда на одноцветном полотне нет ни следа хоть чего-нибудь, что разогнало бы искристо-снежную белизну. Нетрудно догадаться — лежу я в лазарете. На это указывает не столько потолок, сколько не самая удобная койка, куча бинтов на теле и тумбочка с бесчисленным количеством флаконов и бутылок. Интересно, на мне эксперименты ставили или врачевателям просто лекарства девать некуда? Так пусть мне отдадут, уж я-то найду им применение.

Минут через пять я смог пошевелить рукой, еще через полчаса, кривясь и корчась, принял полусидячее положение. Ну не все так плохо. Торс и левая рука плотно обмотаны тугими бинтами, но это не страшно. Парой шрамов меньше, парой больше — кто считает-то?

А вообще лазарет ничего так: длинное помещение с двадцатью койками, каждая огорожена ширмой. В окно бьет дневной свет, через приоткрытые форточки слышно пение птиц. Если честно, прямо курорт какой-то. Откинувшись на подушку, я зевнул и завернулся в теплое одеяло. Так и пролежал бы все пять лет, наверстывая весь сон, что упустил за прошедшие годы. Скажу вам по секрету: сон в постели куда приятнее сна на холодной земле, когда разве что землянку не роешь, лишь бы скрыться от пронизывающего ветра. Закрыв глаза, я расслабился и забылся.

— Как самочувствие?

Я вскочил как ошпаренный (впрочем, тут же схватившись здоровой рукой за правый бок) и встретился взглядом со знакомым мне старичком с жидкими седыми волосами, желтыми ногтями и ярко-голубыми глазами. Он все так же продолжал смотреть сквозь меня, и от этого становилось как-то неуютно.

— Нормально. Что с остальными?

Старик чуть прищурился, морщины в уголках глаз растянулись еще шире.

— Заботишься о своих одногруппниках?

— Да нет, — пожал я плечами. — Из вежливости спросил.

Заведующий кафедрой чертильного искусства, если его так можно назвать, чуть приподнял уголки губ, поднялся со стула, непонятно откуда здесь взявшегося, и отошел к окну. Одет он был в простую бежевую робу, на ногах красовались потертые шлепки с кожаными ремнями. Что самое удивительное, ни одной регалии я не увидел.

— Как ярко светит солнце, — ни с того ни с сего выпалил волшебник. — Когда небо затягивают тучи, разумные говорят, что мир погружается во мглу. Но в это время мы не выходим с факелами, не зажигаем светильники и не хватаемся за обереги. Ведь как ни черны тучи, солнце все равно освещает Ангадор.

Хм… От Нейлы я знал, что чертильщики — те еще ребята, но чтобы такое…

— С вашими товарищами все в порядке, — вернулся к теме старик. — Отделались легким истощением, ушибами и порезами, их еще с декаду назад выписали.

— С декаду? — удивился я.

— Именно, — вздохнул маг. — Вы, молодой человек, непонятно зачем истратили весь свой энергозапас, и восстановление у вас заняло четырнадцать дней. Надо признать, я удивлен. При полном отсутствии какого-либо таланта вы поразительно быстро восстанавливаетесь. У простого мага на это ушло бы как минимум два сезона.

Утешил, называется. Восстанавливаюсь я, видите ли, быстро. Провел бы ты пять лет в лесу, в компании маньяка-учителя, я бы на тебя тогда посмотрел.

— Надеюсь, с меня не взыщут за разрушение собственности Академии, — буркнул я.

Маг обернулся. На миг в его глазах сверкнула озорная смешинка.

— Если бы мы взыскивали каждый раз, когда студент с моей кафедры что-нибудь разрушает, Академия давно бы уже озолотилась. Хотя вы превзошли многих своих предшественников. В первый же день разнести целую аудиторию — это сильно.

— Спасибо, — хмыкнул я и плюхнулся на подушку.

— И вот что меня изумляет больше всего… — Казалось, волшебник вообще не замечает моих подколок на грани хамства. А может, ему просто все равно. Ведь не будет же лев гоняться за назойливым москитом. — В Академии на сто учащихся примерно десять простолюдинов. Каждый из них в течение первого сезона проходит дополнительную подготовку. Дело в том, что начальная база этих студентов далека от подготовки их сверстников, которых с детства обучали наставники, нанятые заботливыми родителями. И вот представьте себе… Среди моих подопечных появляется юноша, бывший крестьянин, слуга, наемник, который, оказывается, умеет читать, знает гномий алфавит, — словари-то на первую лекцию никому не выдавали. Но дальше — больше. Этот самый наемник за полчаса решает задачку, предлагаемую чуть ли не на втором году обучения.

Закончив речь, маг скрестил руки за спиной и принялся с интересом наблюдать за маленькой серой птичкой, прыгающей по подоконнику.

— У меня тоже был наставник, — заметил я.

— Это тот странствующий воин? — Голос Сонмара просто источал ехидство и усмешку.

— Он самый. — Хорошо, что маг стоит ко мне спиной. Когда не видишь лица человека, который может убить тебя одним щелчком пальцев, хамить как-то проще.

Мы снова замолчали. Сонмар продолжал смотреть на птицу. Та вдруг замерла, будто почуяв что-то неладное, а секунду спустя сорвалась в небо.

— Помните нашу первую встречу? — задал риторический вопрос седовласый старик. — Тогда у вас спросили, почему вы решили стать магом, и вы ответили: «Потому что могу». Хороший ответ, а главное — правильный. Я тоже считаю, что разумный должен делать то, что он может, независимо от того, к каким последствиям это приведет. Ведь если судьба дает вам способности, это не просто так. Возможно, за этим стоит нечто большее. И это нельзя рассчитать при помощи логики или жизненного опыта. Я не стану выпытывать ваши тайны или подвергать сомнению произнесенные слова. Мне хватит и того, что у меня появился очень интересный ученик с весьма занятным прошлым и, надеюсь, будущим. Так что поступим следующим образом. С завтрашнего дня вы можете не приходить на лекции по «Специальному курсу». Вместо этого я выпишу вам полный допуск в библиотеку, а в конце каждой рабочей недели буду принимать небольшой экзамен.

Волшебник резко повернулся, но на этот раз его глаза отливали сталью.

— Ваше слово?

— Согласен, — не раздумывая ответил я. А что тут вертеться-то? Меня в течение четырнадцати лет учили учиться, и тратить время на изучение каких-то основ и прочего я не собираюсь. Да и полный допуск в библиотеку Академии, где собраны труды величайших умов Ангадора, — это просто подарок судьбы. А тот факт, что меня станет обучать сильнейший чертильщик Империи… Правда, один момент все же беспокоит. — Позволите задать вопрос?

— Спрашивайте.

— Зачем вам это нужно?

Уж если меня чему и научила жизнь, так это тому, что ни один разумный, не входящий в твой ближний круг, не пошевелит и пальцем, если данное действие не отвечает его собственным интересам.

Старик снова отвернулся к окну и, подняв руку, прикрыл ладонью глаза от лучей.

— Как бы ярко ни светило солнце, через сколь плотные тучи ни пробивалось бы оно, на земле все равно останутся тени. Здание моей кафедры имеет не самое выгодное расположение, и ученикам приходится заниматься в сумерках. Мне бы не хотелось, чтобы их и без того плохое зрение портилось из-за теней.

С этими словами маг исчез. Вот зуб даю, просто взял и испарился, будто он не человек, а мираж, навеянный зноем! Что до меня, то я так и остался лежать, глядя в потолок. Глупо гадать, когда и как Сонмар узнал о том, что я принадлежу к не самой притягательной касте воинов. В конце концов, у магов свои пути, а у смертных — свои. Впрочем, в который раз я убеждаюсь в правдивости некоторых пословиц. И одна из них: «Что ни делается — все к лучшему». Ведь действительно, не взорви я кабинет — не получил бы допуск к рогу изобилия всех знаний мира. Да и разговор по душам с будущим учителем также помог расставить акценты. Во-первых, мы определили рамки: он не лезет с расспросами ко мне, а я не должен доставлять ему особых проблем. Конечно, с последним возникнут сложности, но я буду не я, если не смогу найти способ «выпить» в стенах Академии! Как сказал бы мой друг и товарищ по отряду Руст — ладная сделка.