Очнувшись, я с удивлением поняла, что жива.

Из груди торчал меч, кровь хлестала ручьями. Но сердце упрямо билось. Не долго думая, вырвала из себя мешавшую дышать железяку. Забавно, но это я его выбрала, выиграв в споре. Короткий мечик. Будь он длиннее, мне бы ни за что не справиться самой. От боли я потеряла сознанье.

А, открыв глаза, увидела Уголька, сидящую на моей груди. Она не оставила меня, не ушла. И спасла мне жизнь — прижгла раны, пока я была в отключке. Рядом стояла верная кобылка, с которой мы прошли всю практику. Ее натаскивали для воина, и поэтому она никогда не оставляла раненого хозяина. Мне с трудом удалось сесть в седло.

Последний раз взглянув на залитую кровью поляну, я не нашла ничего лучшего, чем поджечь ее. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел это, так безобразно все выглядело. Теперь я знаю, огонь на том месте горел еще сутки, а позже его засыпали могильным курганом.

Ехала я до тех пор, пока не упала из седла. А так как со времен практики натренировалась спать верхом, то произошло это не скоро и довольно далеко от столицы. Там меня заметили лесные жители и Вирь-ава — хозяйка леса. Она пожалела девушку, к тому же заметила мое необычное происхождение, в смысле магии, а не принадлежности к королевской семье. Вирь-ава вновь посадила меня в седло и отвела лошадку к хибаре старушки-травницы, которая жила в лесу.

Так начался новой виток борьбы за мою жизнь.

Пару суток я пролежала в абсолютно бессознательном состоянии.

А вот потом, оправившись от смерти, вышел мой бессознательный дух.

Родной дом позвал меня сильнее, чем сама жизнь. Я легким сквозняком пролетела по коридорам, заглянула в комнаты, коснулась еще таких привычных вчера вещей. Дворец был погружен в траур.

В большой светлой комнате, некогда служившей нам классом, плакала Консуэла, потерявшая четырех своих учениц, четырех дочерей.

В детской рыдали младшие сестрички и брат.

В своих покоях, осторожно смахивая слезинки с длинных ресниц, пряталась покрасневшая растрепанная мачеха.

Отца я нашла в кабинете. Он постарел лет на десять, покрылся морщинами и окончательно поседел. В глазах застыла тоска. Напротив него в кресле кто-то сидел.

— Огонь мы не стали тушить, — рассказывал отец. — Магиана уверила нас, что это ее огонь, а кому как не знать, если не наставнице. К вечеру следующего дня пламя стихло. Мы почти ничего не нашли на этом месте. Наш некромант вызвал душу одной из погибших там магичек. Она рассказала, что на них напали асуры, которым была нужна моя дочь. Ирида всегда была храброй девочкой, она стояла до последнего, защищая Лилит. С ее слов — их всех убили. Но что с Лилит, она не знает. Позже мы нашли вот это, все остальное оплавилось, — папа кинул на стол мой браслет.

— Это подарок Заквиэля, — произнес бархатистый, довольно приятный голос. — Он должен был хранить ее душу.

Любопытства духу было не занимать, и он полез проверять личность этого знатока.

Асур. Выглядит лет на сорок, благородных сорок. Красивый, величественный. Волосы цвета золота и сияют ярче солнца. Демон света!

— Но не сохранил ее саму.

— Боюсь и душу тоже. Ваша дочь погибла. Сочувствую вашей потери. Простите меня, Эрнест. Мне надо было предусмотреть и подобную возможность.

— Ничего уже не изменишь. И моих дочерей не вернуть.

— Клянусь, я найду тех, кто это сделал.

— Только, думаю, мне до этого уже не дожить. Но твою клятву приму. Что же касается нашего соглашения, то мои младшие дочери еще слишком малы. Как только они подрастут, я готов выполнить наш договор, Веельзевул.

— Нет, Эрнест. Вы уже сделали все, что должны были. Вы отдали свой долг. Это я не смог его уберечь. Ускользнула словно вода меж пальцев. И не думаю, что мой сын отважится взять в жены сестру своей погибшей невесты. Да, мы должны были праздновать свадьбу, а теперь наши миры погружены в траур. Не смотрите на меня так, Эрнест. Она была невестой наследника, будущей супругой владыки асуров. Мы скрывали обручение два с половиной года, но некоторое время назад стали готовиться к свадьбе.

— Как там поживает ваша четверка? Лилит к ним очень привязалась.

— Я знаю. Когда они вернулись без невесты, я очень рассердился. А мальчишки начали на перебой рассказывать, какую замечательную девочку они тут нашли. Жаль, я не был с ней знаком, даже не видел.

— Идем, — встал отец. — Я покажу тебе свою малышку.

Они пошли в одну из гостиных. Дух последовал за ними, так как любопытство сгубило не только кошку, но и целую толпу ведьм.

— Этот портрет мы заказали, когда Лилит было семнадцать. — Отец указал на огромное полотно в полстены, где вся семья была в сборе. — Она не очень-то любила долго сидеть на месте, поэтому художник с ней намучился. Вот Лилит, эта девчонка с улыбкой на устах. Даже здесь она не такая, как все, видишь. Она утверждала, что это неправильно, если на семейном портрете она будет ненастоящей. Без своих вечно торчащих косичек, разодетая как кукла. Поэтому здесь она такая, какой была обычно. Когда удавалось втиснуть ее в платье, а это случалось не так часто. Ну, как тебе такая невестка?

Асура явно надо было откачивать, в таком состоянии он находился, смотря на того подростка с угловатой фигурой, растрепанными космами и ехидной улыбочкой на устах. Художник попался хороший, он ответил на все мои издевательства, изобразив без прикрас, в естественном виде, так сказать.

Отец хихикнул. Даже сейчас он не терял того чувства юмора, что унаследовала и я.

— Здесь ей было семнадцать. А этот портрет мы делали около полугода назад. — Король кивнул в сторону и снял черное покрывало с рамы, открывая картину.

Да, помню, было дело. Мачеха тогда потребовала писать портреты всех своих незамужних дочек, для подготовки к сватовству. Ну и меня, раз я тоже королевская дочь.

И он вышел очень занятный. Я сама настояла на том, какой хочу здесь быть. Стоящая у стола молодая магичка. Коричневые брюки, высокие ботфорты, расшитый золотыми нитями камзол, залихватски надетый на одно плечо, просторная рубашка, узкий жилет, так выгодно подчеркивающий мои девичьи формы. Нижняя часть волос свободно свисает ниже лопаток, верхняя забрана в изящный венец, удерживаемый шпильками из звезд. Одна рука на толстом гримуаре, рядом с моей любимой саламандрой, другая свободно свисает вниз. Мне самой этот портрет очень нравился. Особенно выражение лица, здесь оно вышло довольно насмешливое, но не глупое, а скорей ироничное. А в глазах танцуют золотые искры.

— Девочка сильно изменилась, — с удовольствие смотрел на портрет отец. — Такой она стала. Кто бы мог тогда подумать, что из гадкого утенка вырастит такая знатная птица. — Еще бы, феникс очень знатная птица. — Даже здесь она колдунья.

— Да, — кивнул мой неудавшийся свекор. — У моего сына оказался хороший вкус на женщин.

— Боюсь, когда он ее встретил, Лилит больше походила на первый портрет.

— Асуры всегда умели видеть куда дальше людей. Эти звезды мне знакомы. Такие появляются, когда мальчишки ударяются головой.

— Это шутки Лилит. А звезды в ее волосах принес дракон. По тому, как трепетно она к ним относилась, я понял, что это подарок вашего сына. Лучше посмотрите сюда, это тоже ее проделки, первоначально этого не было.

— Обручальное кольцо?!

— Всем остальным она объяснила, что просто перепутала руку, с ней такое вполне могло случиться. А когда спросил я, то ответила, что просто это такая же часть ее, как вечно рваные рубашки. Лилит всегда была исключительным ребенком.

— Теперь я, кажется, понимаю, почему он выбрал ее, даже с условием ждать нескольких лет. Как жаль, что она так и не стала моей названой дочерью. Вы не против, если я останусь на пару минут здесь один?

— Конечно, нет.

Отец вышел. А я уже хотела последовать за ним, когда услышала полушепот:

— Лилит, останься.

Дух удивленно замер.

— Я знаю, что ты здесь. Владыка асуров вмещает в себя власть всех стихий. Поэтому я чувствую тебя. Меня предупреждали, что после смерти ты могла перейти в другое качество — свободную душу. Поэтому я не удивлен. — Асур посмотрел на портрет так, словно я там. — Я просто хочу сказать, как мне жаль, что вышло все именно так.

«Да ну», — подумала я, медленно переходя в другое качество. Неосознанный дух, благодаря тренировкам с Полуденным, научился плавно становиться воплощенным. Я почувствовала, как распахиваются крылья, и громко закричала со всей болью пережитого мной.

Асур встретил яростный взгляд феникса стойко.

— Мы не хотели делать твоей семье больно. Если бы я мог, то все бы исправил. А ты прости нас. Если тебе будет от этого легче, мы найдем и убьем того, кто сделал это с вами.

Вот это меня взбесило.

— Я сама его убью.

Феникс уже собрался уйти прочь, сил-то у меня оставалось немного, как его догнал голос:

— Прошу тебя, не приходи к нему. Мой сын любит тебя, и это будет слишком больно для него.

Отвечать я не стала, просто выбила окно в последней яростной вспышке.

Потом еще пару недель то просыпалась, то снова уходила путешествовать духом. Травница все это время исправно выхаживала меня, а когда я окрепла достаточно для небольшого путешествия, отправила к своей бывшей ученице, живущей на окраине одного замшелого городка.

У тетки Лукинешны я прожила более полугода. Ведьмой она оказалась очень хорошей, справной, и многому меня научила. Пробитая насквозь грудь заросла, даже следа ни осталось. А вот с пустотой в этой самой груди дела обстояли хуже. Первое время я вообще каждого шороха пугалась, хватаясь то за меч, то за файрбол, а когда и рубала пустоту огненными клинками.

Это безобразие начало проходить только когда однажды тетка разбудила меня криками. Выглянув в окно, застала странную картину — вокруг дома носилась гидра, а за ней с кривеньким мечом Лукинешна.

— Нагос, — заверещала я, вываливаясь в окно.

Увидав меня, гидра с радостью бросилась навстречу. Перепуганная тетка, решив, что он меня сожрать собрался, кинулась на перерез с разведенными в сторону руками. На полпути они встретились. На это не хватило бы никаких звезд, так хорошо гидра и тетка приложились друг о друга. Головы гидры переплелись меж собой, одна даже потеряла сознание, другая прикусила язык, ну а третья, кажется, просто кого-то прикусила и теперь смотрела на меня с явным страхом, потому как в ее пасти застряла нога ведьмы. Тетка тоже слегка заблудилась в конечностях — в своих и Нагоса. В общем, я их расцепила и сразу оказалась вся обслюнявлена радостной гидрой и обругана Лукинешной.

В тот день я впервые в своем посмертии смеялась.

Посмотрев на это дело, тетка махнула рукой:

— Пусть живет. Только в дом ни ходить, кур не есть, козу не пугать, народ не разгонять.

Мы с Нагосом дружно закивали, а это то еще зрелище, когда кивают пять змеиных голов.

Как мне позже рассказали, в вечер, когда… я умерла, гидра металась по загону, словно взбесившаяся, а уж когда вдалеке полыхнула зарница, вообще от нее спасу не стало. В ту ночь она и вырвался. Больше в столице ее не видели. Говорили, где-то в окрестностях шарит, и вот шельма, все же нашла.

С тех пор поправляться я стала быстрее. Да и веселее стало. Бывало, встанешь с утра и слушаешь, как тетка гидру четырехметровую распекает. А та лишь вздыхает и виновато кивает.

Я начала помогать по хозяйству, а так как руки у меня кривые, то помогала недолго. Затем мне доверили мелкие заказы. А потом и более значимые. В общем, первые холода я встретила уже более или менее похожей на человека, а не на труп ходячий.

Старуха-травница принесла мне какую-то травку, которою я спасалась от аллергии на снег. Болела, конечно, но ничего серьезного, как я уже боялась.

Правда, от кошмарных снов никакими травками было не спастись, и я по-прежнему нередко просыпалась от собственных криков.

Он перестал мне сниться. О чем я почти жалела.

Как только впервые почувствовалась весна, мы отправились на большую ярмарку. Я решила продать свою верную лошадку, слишком не подходило это видное, благородное животное моей новой жизни, да и кое-что из вещей, обнаруженных мною в седельных сумках, включая украшения.

Как-то так вышло, что из подарков асуров у меня остались только те, что дал Бальтазар. Ну и невиданный подарок Данте, который так и не проявил себя.

Ух, попадись мне эта вредина. Подарил не пойми что.

Попадись…

Хотя я начала подозревать, что подарок воздушного демона — это перенятая у него манера держать себя. Под маской спокойствия оказалось очень удобно прятать неугодные чувства и боль.

Как только сошел снег, я собралась уезжать.

Тетка очень переживала по этому поводу, привязалась она ко мне, да и я к ней. Но ехать было надо. Сказала бы бежать, но только в моем состоянии не побегаешь. Разбудив перезимовавшую в норе Нагоса, я проводила последний вечер в доме своей благодетельницы, когда она и поделилась своей догадкой о моем происхождении. Отнекиваться я не стала, и так все ясно. Тогда тетка и предложила мне погадать. На дорожку.

Бросив кости, она долго рассматривала их. Потом вздохнула.

— Длинная у тебя дорога, девонька. Ох, трудная. Но ты не бойся, высшие силы в этой битве к тебе благосклонны. Не для того они тебя по жизни вели, чтобы теперь бросить. Твоя главная сила в друзьях, в добрых людях, что окружают тебя. Теперь посмотрим врагов. Вот они. Злые у тебя враги, могущественные. Они тебе козни будут строить, со свету сживать. А оружие против них… странно, кости говорят — душа.

Я хмыкнула. Хорошее оружие, только не все мне с рваной грудью ходить.

— А тому, кто меня на меч наткнул, я смогу отомстить?

— Ох, плохие это мысли, милая, — глянула на меня Лукинешна. — Прощение — лучшее лекарство от боли.

— Вот попинаю его хладный труп и тут же прощу. От всей души прощу, честно.

— Страшно мне за тебя, Танюша. Бросила бы ты эти мысли. Но кости сейчас спросим. Вот, говорят — сильного соперника выбрала, не по зубам он тебе.

— Зато по душе. Дальше что есть?

— Сейчас про сердце спросим.

— Не надо. — Но кости уже упали и ведунья с интересом на них уставилась. Меня тоже любопытство пробрало: — Что там?

— Мудрено. Сердце твое занято, да колечко на палец надето. Хм, так ты замужняя что ли? Вот он, избранник твой, — ткнула она куда-то в кучку костей. — Сила в нем огромная. Да тоска на сердце. Так, а это что за новости?

Кости сами собой задвигались, выкладывая рисунок. Сначала вроде фигуры человеческой, да с крыльями. А потом выложились в нечто типа вилочки или веточки.

Собравшись в кучку, кости замерли. Тетка еще разок глянула в них и даже обомлела:

— А второй-то здесь откуда?

— Второй?

— Да. Словно была одна линия, а от нее другая пошла. Что ж, один уйдет — второй появится? Да, фартит тебе, девка. Один воздыхатель, второй. И все не слабые. На этого посмотри — крепкий, сильный. Воин что ли?

— Куда же мне второго? С первым что делать не знаю.

— Так, значит, ты замужняя?

— Мужа нет. Колечко есть да акт купли-продажи. На девку с магической силой, бесовским характером да нужным папенькой. — Я фыркнула. — Заведешь тут себе любовника, когда тебя что корову на базаре продали. Деньги взяли, а корову потом привести обещали. Вот правда, заведу себе любовника, что он делать будет? Хм, надо озадачиться!

Озадачилась впоследствии, попробовала. Кандидат в любовники отделался испугом и легким заиканием. Ну и упырь с ним, решила я, надо думать — с ведьмой связался, а не с девкой кабацкой, а нам раз расхотелось — не удержишь силком. А вот по голове дурной схлопочешь.

Так что ничего из этой затеи не вышло, ну не могу я быть с кем-то еще. Как раньше ничего не чувствовала, так и теперь в груди пустота.

Зато как вспомнишь своего ночного гостя, аж мурашки по телу.

Вот что чужая любовь делает.

Конечно, любить я его продолжала даже на смертном одре. Тут бессильна любая магия.

Уехать пришлось далеко. Не одну границу пересекла, прежде чем отважилась хотя бы осмотреться.

Так и жила, как когда-то мечтала, только теперь радости от этого много не испытывала.

С весны по самую глубокую осень ездила по городам и весям, работу всякую брала, кто что предложит, хороший маг всегда где-нибудь да нужен. Правда, без грамоты много не сделаешь, да ладно. Я свою с помощью магии подправила, для другого мага не пойдет, а простому человеку и этого хватит. Зимой же я устраивалась помощником, когда к знахарю, когда к колдуну, в общем, как получалось.

А как пригодился мой опыт по вскрыванию замков!

Да и вообще в мелком жульничестве.

Перебивать меня, конечно, никто не перебивал, но иногда такие вопросы задавали, я вновь научилась краснеть.

Ну не ожидали же они от меня полной откровенности. Ага, так я им и рассказала все в мелких подробностях. Только то, что посчитала нужным.

— Так я и не понял, — нахмурил зеленые брови Аскар, — как ты ожила?

— Не знаю, по веской причине своей трупной окоченелости. Помню последний удар сердца, а потом как очнулась. Все. Что там вытворял дух в это время, я не в курсе. Но если кто особо любопытный, может попытаться меня еще раз мечиком пырнуть. Правда, за результат я не в ответе.

— Она теперь всегда такая? — склонился Бали к Вадику, говоря при том достаточно громко.

— Бывает и хуже. Сейчас она просто немного растерялась.

— И меня кто-то циником называл! — удивленно приподнял брови Данте.

— Ага, — не стала отпираться я и начала загибать пальцы. — А еще наглым, бессовестным, зловредным…

Договорить не дали. В меня врезался поток воздуха, уронив вместе со стулом. Я отстреливалась уже из-под стола файрболами. После чего на стене остались такие милые подпалины.

— Ах, так! — закричал Данте и через секунду уже сидел на столешнице.

Под стол был запущен странный шарик, при ударе которым по коже пробегал слабый электрический заряд, больше похожий на щекотку. Я ответила липкой цветной бомбочкой, способной перепачкать что угодно. Ну, или кого.

— Эй, я-то здесь при чем, — возмутился Бальтазар. — Устроили детский сад.

— Все, кто не спрятался, я не виновата. — Главное предупредить.

Следующему досталось Заку. Затем Вадику и Аскару.

Только Данте оставался противно чистым и хитро ухмыляющимся.

Но и он допустил стратегическую ошибку, подпустив свой хвост слишком близко к краю столешницы. За что был безжалостно сдернут. Я уперлась коленом в грудь распростертого демона и, все еще сжимая кончик хвоста в кулаке, потрясла им пред носом асура.

— Ну что, сдаешься?

Данте оскалился во все клыки, я тут же скопировала.

Потом ухватила ножницы со стола и начала методично кромсать кисточку хвоста, удобненько устроившись на животе асура.

Посмотрев на это безобразие огромными от негодования глазами, тот кивнул:

— Хорошо, хорошо, сдаюсь. Хвост отдай, злобная девчонка.

Я хмыкнула и покинула насиженное место. И тут же упала на стул и согнулась в три погибели. Данте встал, отряхнулся и занял место на краешке стола.

— Ну у вас и видок, — улыбнулся он.

Демоны и бедный Вадик с ног до головы были перепачканы краской. Отсмеявшись, я повела рукой и сняла с них свое колдовство.

— Лил, ты взрослеть собираешься? — вздохнул маг, рассматривая свою чистую одежду.

— Обижаешь. Конечно, нет.

— Кстати, вы может быть просветите, как вновь повстречались? — решил Заквиэль.

Вадик усмехнулся:

— Занятная была история. Я все это время в Магическом Патруле служил. Вот как-то поступила к нам заявка, будто в одной деревеньке неладное творится. Ну, мы и поехали проверить. Приезжаем, а нам говорят: какой-то чудил, да заезжая ведьма изгнала уже. Мы плечами пожали, ведьма так ведьма. Поехали дальше, соседние деревеньки проверить. И тут нам рассказывают, завелось у них чудище страшное, не дракон, правда, но очень похож. Только заезжая колдунья его извела. Едем дальше, в следующей деревне та же история. Ну, мы думаем, буйствует нежить. Начали выспрашивать, что за чудовище тут злобствовало, и выяснили — по описанию похоже на гидру. А ведьма, говорят, молодая была, красивая девка, да так исправно мечом махала, от змея только искры летели. Странно, думаю, искры-то откуда? Только через неделю подловили эту зверюгу. Я смотрю на нее и чую — ворожбой от зверя несет. Мне бы еще тогда вспомнить про гидру-то пятиглавую, а я от растерянности и не подумал даже. Вот пошли мы против этой змеюки, а она хитрая, сильная, ее же магией простой не возьмешь, сначала металлом дотянись. А от этой мечи отскакивают да искры летят. Гидра тоже проворной оказалась, словно тренировал ее кто против воинов стоять, — покосился на меня Вадик. — Разметала она нас по сторонам, и как ко мне кинется. Ну все, думаю, Орлийский, поздоровайся с дядей Аидом. Так этот зверь, вместо того, чтобы добросовестно мне глотку перегрызть и на клочки порвать, облизывать стал да хвостиком вилять. И тут слышу голосок: «Сколько раз тебе говорить, не подбирай всякую дрянь на дороге». Поднимаю голову и вижу девчонку. Вроде что-то знакомое, да в толк взять не могу, что именно. Белая коса до пояса, формы такие занятные. Только личико вроде знакомое. А гидра швырк к ней за ноги и давай хвостом мести. Вы хоть раз видели, как этот дракон недоделанный за нее прячется? Все равно что телегу в кармане заныкать. Тут-то меня и пробило. Смотрю и поверить не могу — Лилька с Нагосом стоит. Мне аж плохо стало.

— Он в обморок шлепнулся, представляете. Как институтка какая, — хихикнула я.

— Еще бы. Я ее давно уж отпел, а тут стоит, глазками на меня поблескивает. Как призрака встретил. Она меня отряхнула, на ноги поставила.

— В лоб дала, чтоб пялиться как дурак перестал.

— Я ее потом еле отмазал. Хорошо хоть на нее дело не завели, по статье о мошенничестве.

— Ага. За половину гонорара, — насупилась я.

— Если бы меня в том патруле не было, вообще бы все изъяли.

— Если бы тебя не было, мы бы быстренько смылись. Никакие маги не удержали. В первый раз, что ли. А то ободрали как липку.

— Да за такое, — даже привстал Вадик, — в ведьмину яму на недельку. Кто бы знал, какая из принцессы выходит мошенница, — посмотрел он на демонов. — И где только этому учат?

— А если с голода помереть не хочешь, и не такому научишься. У меня другого выхода не было. Уже осень началась, а денег почти нет, ну неудачный год выпал. И как мне зиму пережидать, как Нагосу в спячку лечь? Вот и пришлось пудрить мозги деревенским. Уж парой монет могут поделиться, а мне и этого хватит. Я же много не брала, с понятиями ведьмочка. Хуже от этого никому не стало. Ведь верно? — посмотрела я на притихших асуров.

Те взирали на меня с таким удивленным выражением симпатичных мордашек, что я неловко начала передумывать, что же могло ввести этих невозмутимых демонов в такое состояние.

— Вы чего?

— Просто, Лил, — подсказал дружок, — наши демоны не могут понять, как принцесса могла докатиться до мелкого мошенничества.

— Не такого и мелкого, — обиделась я.

— Ага, ты еще волшебные яблочки припомни, которые оптом продала тому торговцу. Не в этом дело, а в том, кем ты была и кем стала.

— Хм, а в чем разница? Была принцессой-магичкой, а стала свободной магичкой. В чем здесь разница?

— В неустроенности, Лилит, — подсказал Зак. — В том, что тебе пришлось пережить.

Я медленно подняла глаза.

— Это мой выбор. Я могла вернуться к отцу. Могла уехать подальше и предъявить свой диплом с отличием, и передо мной открылись бы многие двери.

— А могла позвать нас, — вспыхнул Бальтазар.

— Мы бы пришли, — поддержал Аскар. — Мы бы смогли защитить тебя.

— Поздно защищать, Аскар. Они уже погибли. Да и я тоже. Теперь я буду защищать себя сама. Ни на кого не надеясь. Рассчитывая только на себя.

— И что же ты собираешься делать дальше?

Я пожала плечами.

— Жить. Просто жить. Надеюсь, к осени Оливье даст направление в Академию и свое попечительство. И я снова сдам экзамены.

— Зачем?

— Видите ли, у меня есть диплом на имя Лилитаны Вольской. А я бы не хотела афишировать это имя. Поэтому мне нужен официальный документ. На имя Тани Лил. Это Вадик придумал, еще во времена нашей совместной практики, чтобы случайно не проговориться. Он же привел меня к Оливье. Это оказалось кстати, денег у меня почти не было, а зимой я по городу могу передвигаться мелкими перебежками и то в ясную погоду. Вот и жду, когда получу свой диплом. Потом соберу вещи, куплю лошадку и поеду куда-нибудь. Как маг я ведь способная. Покатаюсь немного по королевствам, а там может устроюсь на какую-нибудь службу. Хоть в тот же Патруль. Не в этой стране конечно. Здесь я уже достаточно накуролесила. Лет через пятьдесят, когда на трон сядет мой племянник, наверно, вернусь в Вольск. По-семейному постучусь в двери замка. Уж Агриппа меня узнает. Навещу родные края, посмотрю на то, что осталось от моей семьи. Залезу в башню, наконец, я по ней скучаю. И сниму-таки с портрета нормальную копию. А то Вадькина такого паршивого качества, мало того, что краски все расплылись, так еще и развеялась через неделю.

— Ну, я же боевой маг, а не дворцовый. Это тебя воспитывали шпионить и мастерски копировать важные документы, — огрызнулся маг.

— Ну, мечом я махаю не хуже тебя.

— Ага. Особенно когда у тебя огненные клинки. Представляете, она Нагоса заговорила на металл. Он гидру не берет, только искры во все стороны. Зато огненные клинки — пожалуйста.

— А это чтобы такие буйные идиоты, как в вашем Патруле, мне гидру не попортили. Иначе ведь придется вылезать из засады и самолично шею мылить. А то, что дерусь я лучше, говорит не о том, что я хороший боец (на самом деле довольно посредственный), а о том, что ты плохой. Сколько Полуден в тебя умения не вкладывал, меч как палку держишь. Нет бы чему у него поучился.

— Когда, если он около тебя все крутился.

— Вадик, Нагос, надеемся, этот чванливый маг нигде не нарисуется? — посмотрел на нас Бали.

— Нет. Полуден уехал из Вольска после гибели принцесс, — отмахнулся Вадик. — Говорил, что не может пережить потери своей лучшей ученицы.

Я наморщила нос. Вспоминать об этом человеке я не очень-то любила, как бы много он мне ни дал.

— Что-то не так? — тут же нахмурился Зак. — Он обижал тебя?

— Нет.

— Обидишь ее, пожалуй, — хмыкнул Вадик. — Эрик с нее пылинки сдувал. Только такой облом — Лил его потуг в упор не замечала. Забавно иногда было. Примерно как Аскар в прошлый раз с букетом. До сих пор не пойму, как ты с ним на последнюю практику поехала. Надо было тебе все же настоять и Консуэлу взять. Мало ли чего.

— А что могло случиться, — напрягся Бали.

Лучше бы этот доброхот недоделанный помолчал. Но ему же невдомек, что кто-то из этих красавчиков мой жених.

— Да ничего, — огрызнулась я. — Это у Вадика вечно дурные мысли. Если что Полудену и надо было, так это не я, а мои способности владеть воплощенным духом. Ему так хотелось покопаться во мне и узнать, что же я там прячу. Только кто ему даст. Я всегда носила подарок Заквиэля, а на практике ставила мощную охранку. Помнишь, тогда ночью ему плохо стало? Вы еще не знали, что подумать. Так это он нарвался. Нечего лезть, куда не следует.

— Ты поставила охрану?

Я усмехнулась. Еще бы. Интересно, сколько вы с ней прокопаетесь, прежде чем вскрыть, или же она сдастся вам с легким звоном?

— Мы не тронем твою душу, Лилит. — Ну как у него это получается? На лбу что ли у меня написано? Надеюсь, хоть не теми выражениями, которыми думаю. — Она священна.

— С каких это пор?

— С тех самых. Ни один добропорядочный асур не смеет тебя тронуть.

— Зато недобропорядочный очень даже может.

На меня вновь накатили старые обиды. Стало очень холодно, как телу, так и душе. Наверное, нельзя так долго прятать боль, вот сейчас и расплачиваюсь.

— Вадик, ты не мог бы уйти, — посмотрел на него Зак. — Нам надо поговорить с Лилит.

— С чего это? — вжался в кресло маг. Попробуй выковыряй.

— Есть вещи, которые тебе знать не стоит, — опасно завибрировал воздух. Ох, недолюбливает он Вадика.

— Это про… вашего принца что ли? Не стоит. Я и так все знаю.

Демоны напряглись и угрожающе забили хвостами.

— Откуда?

— Слышал ваш разговор на пикнике. Снотворное я растворил, нас этому учили в Академии. Вот и подслушал случайно. А потом, когда вы уехали ни с чем, да еще и Лилит чудить начала, все понял. Не так это и сложно. Если вам так нужна была принцесса, а вы ее с собой не забрали, значит, выбрали ту, что сейчас уехать не может. А это только Лилит. Да еще руки ее разукрашенные. Я их видел.

— Так почему ты мне ничего не говорил? — удивилась я, автоматически поджимая руки.

— Зачем? Ты бы еще дерганей стала. К тому же это не моя тайна. Я думал, захочешь — расскажешь, а нет — так нет.

— Ты лучший друг, какого только можно желать, — улыбнулась я.

— А мы? — обиделся Аскар.

— А вы худшие враги, какие только могут быть. Так что с вами тоже лучше дружить. Просто из жизнелюбия. Итак, мне кто-нибудь расскажет, как вы узнали, что я жива? Помнится, даже Веельзевул был полностью уверен в моей смерти.

Демоны дружно покосились на Зака. Ну конечно, кто еще-то говорить сможет?

— Видишь ли, девочка, — начал он несмело. Чего боялся, покусаю я что ли? Так он в ответ тоже не плохо ципануть может, вон клыки какие. — При обряде обручения связываются души. Это словно ниточки, тонкие, но разорвать их почти невозможно. И… Веельзевул настоял на передаче престол своему сыну. А это возможно только если он будет женат. Вот! Ты чего?

Я перестала хихикать и посмотрела на асуров.

— Так это вы боялись мне сказать, что ваш наследник снова жениться собрался? Брось, Зак, я это давно знала. Мне Уголек рассказала.

— И… Что ты об этом думаешь? — чуть испуганно смотрел на меня Аскар.

— Баба с возу — волкам сытнее.

Асуры взирали на меня с таким ужасом в глазах, будто я оскорбила их бабушку, обвинив в распутстве. При том в преклонном возрасте, в котором она сейчас находилась.

Ну-ну. Будете знать, что я чувствовала в тот момент, когда прочитала выведенные саламандрой руны на полу у камина. И каково это — прожить столько лет, словно с кинжалом в сердце. Любить и ненавидеть одновременно.

— Что?

— То. На свадьбу приглашайте, с удовольствием приду. Поплачу где-нибудь в уголке, новобрачной цветочки потаскаю, а если посчастливится — в подружки пойду. У меня как ни как две сестры замуж вышли, да братец женой обзавелся. Так что не забывайте. Если что, Уголька с приглашением отошлите.

— Лилит, — излишне разволновался Аскар, — ты понимаешь, о чем ты говоришь?

— Вполне. Меня этот расклад как раз устраивает.

— Устраивает? — вспылил Бали. Вскочив с места, как ужаленный осой в одно место, во всяком случае подпрыгнул он примерно также, демон рванул ко мне и больно схватил за плечи, даже немного приподнял. — Думаешь, нас это устраивает? Ты о нас подумала?

— А обо мне кто-то думал? — посмотрела я ему в лицо. Точнее в морду, где начали проступать звериные черты трансформации. — Когда рядили в то платье, когда кольцо на палец нацепили, когда душу выворачивали? Разве вы думали, хочу я этого или нет? Разве вы спросили, согласна ли я? Так что не говорите теперь о себе. Мне плевать, я отвечаю только за себя. И еще Бальтазар, не смей делать мне больно, — разозлилась я. Дернув плечами, я вырвалась их из рук демона и, сделав легкий жест, бросила в его сторону слабую волну.

Которая, впрочем, откинула асура на пару метров назад. Не плохо! Значит, заклинание действует, во всяком случае, на растерянных огненных демонов.

Я рассеяно потерла плечо. Ведь синяк будет. Как хорошо, что я магичка. Немного напрягшись, я заставила организм начать восстановление изнутрии.

— Так вот для чего это заклинание, — догадался Вадик. — А я думаю, чего ты в библиотеках пропадаешь да тренируешься с какими-то странными формулами. Здорово!

— Так или иначе, Лилит, уже ничего не изменишь, — посмотрели на меня чуткие лиловые глаза. — Мы начали проводить церемонию обручения. Кольцо владыки наделось без каких-либо проблем, оно даже раскрасило руки невесты. Но только когда ей надели обручальное кольцо, оно соскользнуло.

— Понимаешь, малышка, — подхватил Данте, — когда ты умерла, кольцо наследника соскочило с пальца, а это может случиться только в случае разрыва связи. Когда его снова надели, оно почувствовало связь, только не с новой невестой, а с тобой. Обручение не состоялось, потому как уже было. Ты жива, а значит, осталась невестой наследника.

— Невестой демона, — хмыкнула я. Сама же тайком пыталась стянуть злосчастное кольцо с пальца. Оно и не намеревалось поддаваться, на пальце прокручивалось свободно, но не снималось. Вадика за мылом что ли послать? Так ведь дурак подумает не о том, предложит заодно веревочку притащить и табуреточку отодвинуть. — Ну, и как разорвать эту связь?

— Это невозможно.

— Как так — невозможно?

— Для того, чтобы снять обручение, нужно согласие обоих, — пояснил Аскар. — Это же почти развод. А принц его давать не намерен.

— Как не намерен?

— Пока, — кивнул Зак. — Может лет через сто у тебя и получится убедить его в необходимости такого шага, но не сейчас. И прекрати дергать кольцо, оно все равно не снимется. Лучше покажи руки.

Я спрятала их подальше под стол, еще и меж колен зажала. Мысль о мыле не отпускала.

— Ну и что теперь делать? — засопела я.

— Перестать маяться дурью и выйти, наконец, замуж. Ты и так четыре года отлынивала от этого.

Я подняла на них взгляд и задрала одну бровь. Не зря училась!

— А вы заставьте, попробуйте. И мы посмотрим, нужна ли вам будет такая владычица.

Демоны переглянулись.

Правильно, девушка я талантливая, с выдумкой. Будут вам порты на дереве детским развлечением.

Явно затосковав, они решили:

— Ладно. Жизнь долгая. Там посмотрим.

Смотрите, смотрите. Только глазки не сломайте.

— Тебя сморчок опять зовет, — вздохнула Ксенька, беря в руки ступку.

— Пусть зовет. Сам же вчера требовал омолаживающий эликсир. Пусть пока перетопчется.

Подруга взирала на меня с таким удивлением, будто я на ее глазах превратилась в вампира. То есть несколько озадаченно, а так же как настоящий маг, тут же просчитывающий ходы для обезвреживания. Я ее понимала. Еще вчера стоило Оливье только позвать, я неслась, как за большим призом. Хотя и верно, мы всегда во всем пытались угодить приютившему нас колдуну, надеясь на его снисхождение до похода в Академию и подачи заявки на прохождение выпускного экзамена.

Вот вам! Ксенька уже второй год, считай, на него работает, а он даже не пошевелился. Только ругать может. Эх, Вадька, подкинул ты мне работенку. И ведь не уйдешь уже, полтора года гидре под хвост.

Я тяжко вздохнула.

— Натворила чего? — участливо покосилась подруга.

— Чего я только не творила. Знаешь, Ксенька, я ведь даже однажды умудрилась Нагоса продать. Превратила его в пятерку залихватских коней, сама бандиткой прикинулась и толкнула эту красоту на одном рынке. Дядька, что их купил, правда, ушлым оказался и половины стоимости, какую можно за таких коней заплатить, не дал. Но ты можешь представить сколько это? Я таких денег и в руках не держала. — Точно-точно, у меня для таких больших покупок всегда камеристка или служка какой был, мне крупных денег не доверяли. — А как я из того городишки удирала, когда заклинание раньше срока развалилось. Ведь все нормально было, пока дядька тот ночью, обмыв с дружками, на свою покупку любоваться не пошел. И кто его просил руки к лошадкам тянуть. Ну не любит Нагос, когда ему по мордам лапищей такой стучат, да перегаром дышат. Так ведь еще и целоваться полез, на радостях, наверное, что так ловко провел глупую девку. А я ведь такого и искала, ушлого да жадного, чтоб в лошадок всматриваться не стал, а то у них в пасти такое было! Куда же я клыки-то дену, ни одна магия этих зверюг не берет. Так этот дурак что удумал, покататься с друганами решили. И начали коников распрягать. А я им строго-настрого эту вольность запретила, говорю, кони привыкли вместе ходить, поодиночке дичают. Не послушали. Ну и получили разгневанную такими вольностями крылатую гидру в отдельно взятой конюшне. Ох, и наподдала же им Нагос. Хорошо хоть я решила проследить и спала в ту ночь на сеновале в той же конюшне. Но убегать пришлось срочно. Вот это я называю «натворила».

— Да уж. С такой владычицей царство рискует лопнуть от смеха.

— С такой владычицей царство в принципе рискует. Что ты здесь делаешь? — обернулась я.

Демон стоял, привалившись плечом к косяку, и наблюдал за нами. Все такой же, отметила я с восхищением. Гибкая сильная фигура, длинная туника поверх брюк и рубахи, перехваченная на поясе ремнем с ножнами, язвительный взгляд, синие волосы, гривой лежащие на плечах, маленькие рожки. Ну, разве не очарователен?

Сердце екнуло, не дожидаясь ответа.

— Мы ждем тебя уже полчаса.

— Всего то? Ну, по сравнению с прошлым разом сущие мелочи.

— Еще бы. Мы можем долго ждать, но если будем уверены, что ты придешь.

— Я занята.

Пестик заходил в ступке с такой силой, что начал поскрипывать. Я добавила еще гусиного жира и чабреца, доводя массу до нужной консистенции.

Ксенька стояла, открыв рот, и рассматривала гостя. Правильно, я до последнего дня насмотреться не могла, такие они занятные типчики.

Внезапно пестик вырвался из моих рук и заходил самостоятельно, да еще с такой скоростью, какая даже самым ловким рукам не снилась.

— Данте! — возмутилась я, бросая на демона далеко не лестный взгляд.

— Когда ты закончишь, то придешь?

— Не факт.

Поджав губы (надо же — рассердился, это что-то новенькое), Данте закрыл хвостом дверь и подошел к столу. Критично рассмотрев наши сваленные в кучу травки и кое-какие баночки, он поморщился. Еще бы, в моей старой лаборатории в башне все компоненты были разложены по баночкам, надписаны и выставлены в ряды на стенках. Но это была не моя заслуга, мне было достаточно и пяти минут, чтобы превратить чистенькую комнатку в бардак. Мы с Ксенькой привыкли работать именно так — стихийно. Да и грязненько у нас тут, вон очаг уже какую неделю собираемся почистить.

Мне вдруг стало стыдно. Ведь совсем как ведьмачка какая деревенская. Дернуло еще волосы под платок убрать и спереди завязать, оставив кончики торчать наподобие заячьих ушек. Передничек заляпанный, платьице, бывшее когда-то благородно-черным, посерело. Но если в мою бытность принцессой это меня нисколько бы не смутило, то сейчас я больше всего хотела провалиться под землю.

— Что это будет, — ткнул он пальцем в кашицу, напоминавшую сейчас взбитые сливки.

— Мазь от подагры.

— Пациент выживет? Я тебе даже укол иголки не доверил бы лечить.

Обиженно засопев, я отвернулась к подруге:

— Поставь это к огню, пусть прогреется.

Ксенька протянула все еще дрожащую руку и забрала ступку. Нервы у девчонки ни к черту.

У меня не лучше, заметила я, смотря на свои подрагивающие пальчики. Лучше бы Заквиэля послали, с ним договориться легче. А с этим разве договоришься? Угу, до крупных неприятностей.

Данте тем временем начал ходить по лаборатории, собирая какие-то скляночки из нашего арсенала. Настороженно наблюдая за ним, я поймала себя на совсем не праздной слежке. Я рассматривала его — красивое лицо, плавные движения, гибкое тело, демоническая ловкость. Есть чем полюбоваться. А я же вообще в ступор впала, разглядывая это хвастато-рогатое чудо.

— Что ты делаешь? — не выдержав, поинтересовалась я.

— Не мешай.

У, какие мы злые!

Собрав какие-то экстракты и выжимки в один флакончик, Данте заставил его быстро-быстро закрутиться в воздухе. Перемешивает, поняла я. Закончив, он открыл флакон и, смочив пару пальцев, легонько коснулся моей шеи.

— Что это?

Но носом я уже все поняла. Духи! Он сделал духи. Для меня. Никто никогда такого не делал. А запах мне очень понравился.

Выглядел демон очень довольным собой, так и подмывало сказать пакость. Похлопав ресницами, я вдруг поняла, что не смогу.

Так кстати раздался звонок колокольчика, предупреждавший о посетителе.

— Пойду, проверю, — решила смыться я. Даже за дверь выглянула, но тут же закрыла и навалилась на доски, как будто с той стороны ее пытаются вышибить. — Меня здесь нет. Я… Меня съел взбесившийся домовой. Ксень, ну поговори с ней, а то ведь сюда попрется.

Мой слезный взгляд возымел действие, и подружка с тяжким вздохом пошла в магазинчик.

— Что случилось? — не понял демон.

— Ничего. Ты меня не видел. И вообще на поминки приехал, понял?

Прижавшись к стенке, я произнесла заклинание и медленно с ней слилась, обретая невидимость, главное теперь не двигаться, иначе появятся мазки.

Когда я уже приготовилась, в комнатку ворвалась всклокоченная девица.

— Где она? Ведь знаю, что где-то здесь. Я следила, она сегодня не уходила. Где она?

— Госпожа, — увещевала Ксенька, ходившая за метущейся девицей, — ее здесь нет, не вернулась еще.

— Не ври мне. Она приехала, я у стражи справлялась. Танюша, выходи. Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю, вот букетик принесла, — выудила она веник какой-то. — Где ты?

— Видите, нет ее. Ну хотите я передам, что вы приходили?

— Как же так, не выходила она.

— А вы чего хотели? — пожал плечами Данте. Сам он стоял так, что как раз закрывал меня своей спиной. А она у него была довольно широкая, что я и использовала довольно удачно. И наблюдала за всем из-за его плеча. — Ведьма, чернокнижница. В печную трубу дунула, в два пальца свистнула, к ней черт-то и прилетел. Оседлала она его и вылетела. Еще и нагишом, наверное, как у них принято. Ой! — вскрикнул он и потер зад, за который я так удачно ущипнула. Будет знать, как извет наводить.

— Вы думаете? — округлила глаза девица. Звали ее Нюськой, и была она красавицей, глаз не оторвешь, правда, не мне, я на нее уже вдоволь налюбовалась, аж тошнит.

— Конечно. Они всегда так делают, вы не знали?

— Так вот как ей удается от меня скрываться. Ну все, больше не убежит.

Короче, выперли ее с горем пополам. Настойчивая баба оказалась.

— Кто это был? — удивился Данте.

Ксенька хмыкнула и вкратце поведала историю моей ворожбы, чем немало позабавила демона.

— А ты не думала что это не зелье никакое, — сощурил он глаза. — Может, она и вправду влюбилась.

— Я что, парень, чтоб в меня девицы влюблялись.

— А что, ты разве о таком не слышала?

Я покраснела. Сильно так, до свекольного цвета.

А чертяга, еще раз хихикнув, воспользовался моей растерянностью и, подхватив на руки, перекинул через плечо.

— Будешь вырываться, — предупредил он, — уроню.

Я ему верила.

— Эй, так не честно!

— Зато правильно. Тебя вообще бы следовало именно так до царства везти. Только рот заткнуть.

— Но это же насилие. Я не хочу. Не будете же вы мне делать больно?

Данте неожиданно остановился.

— А ты не думала, что и сама делаешь больно? Если понадобится, мы тебя так и до Варуны донесем. И нечего упрямиться, Лилит. Я не позволю делать наследнику так больно, как делаешь ты, малышка.

Хотела бы я посмотреть ему в лицо, хотя заведомо знаю, что все равно ничего бы не поняла.

Сгрузив меня в кабинете, где собралась вся честная компания, Данте вновь надел на себя эту маску вечного спокойствия, что так любил.

Осмотревшись, я скорей по привычке подозрительно сощурилась. Понятно, что при маге ни о чем, затрагивающем больные темы, говорить не будут, да и он ругать меня в присутствии асуров не отважится. А вот потом… у-у, что меня ждет.

Я вжалась в кресло.

А асуры вели себя более чем вольно. Аскар облокотился о спинку кресла, в которое меня скинули, Заквиэль сидел в своем вытянув ноги, разве что не лег, Данте примостился на уголке рабочего стола мага (к его немому возмущению), а Бальтазар попросту пялился в окно. Милая, почти семейная картина. Вот только не люблю я портреты в интерьере.

— Чего вы так долго?

— Там такая история, — тут же сдал меня Данте. — Расскажу, обхохочетесь.

Я громко фыркнула.

— Зачем звали?

— Знаешь, девочка, — как всегда первым начал Зак, — мы тут с мэтром Оливье посовещались и решили — пора тебе свой диплом в Академии забирать.

— Чего?

— Завтра мы идем в твою Академию и забираем диплом, — просто сказал Бали.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть, хотя я так и не поняла, как они собираются это проделать.

— А экзамен? — все же спросила я.

— Ты его уже сдала однажды, — поморщился Аскар. — Зачем тебе это снова.

— Но как?…

— Детка, не забивай себе голову подобной глупостью, — лишь отмахнулся Данте. — Тебе нужен диплом? Так ты его получишь.

— А сейчас собирайся. Мы идем в торговый ряд.

— Зачем?

— Поменьше вопросов, малышка. Ты хотела поездить по королевствам, не отправишься же ты так?

— Наша священная обязанность, — погладил меня по голове Аскар, — сделать все, чтобы тебе в этой поездке было комфортно. И как можно безопасней.

— К тому же кто-то хотел лошадку, — нежно улыбнулся Бальтазар.

— Желательно дикую и необъезженную, — бросил хитрый взгляд Данте. — Хоть какая-то возможность уравновесить шансы.