Глава 6
Благими делами к Аиду в пасть!
«Давай смотреть на вещи философски», — уговаривала я себя.
«Давай, — соглашался внутренний голос, — ты начинаешь».
Тут я задумалась.
Ну, в конце концов, вечно бегать я тоже не могла, с учетом моей активности и умения встревать, даже вливаться в разные непонятные истории, удивительно, что это произошло впервые.
К тому же металл явно не встанет на мою защиту, как вчера нежно лизавший кожу огонь.
Вот мы представление устроили.
На главную площадь набилось столько народу, что по слухам даже затоптали кого-то. Погодка, надо признать, выдалась загляденье просто — бабье лето в разгаре, солнышко светит, ветерок такой ненавязчивый треплет желтеющие кроны величавых ясеней, высаженных лет так сто пятьдесят назад в честь приезда Элениэли, любимой дочери Верховного эльфа. В такую погодку да в воскресное утро самое дело погулять, в народных празднествах поучаствовать. Насильно. Меня, как самую важную персону этого праздника осени, привезли с почетом, с эскортом в добрых полсотни стражников, в сопровождении десятка колдунов не меньше архимага рангом. На такое проявление уважения к моей скромной особе я только ухмыльнулась. Недобро так, десяток другой слабонервных рухнули в обморок от арсенала клыков в моем рту. Не, ну я же ни виновата, со временем это заклинание так впиталось в кровь, что без проблем проявляется даже с нулевым магическим балансом и чудным комплектом украшений из моррия. Наподобие звездочек или клинков. Кстати, из-за последних мои руки завели вверх и приковали к железному столбу. Тьфу, дилетанты. Огненные клинки перерубят их как старую древесину. Только что дальше, по шее мне нададут и ребра пересчитают за самоуправство и порчу городского имущества?
Перемотанную, как мумию, меня привезли на площадь, где уже давно сложили огромный кострище.
— Это все для меня? — наивно поинтересовалась я. Все-таки жечь меня собирались в первый раз. — Я, конечно, польщена, но может как-нибудь в другой раз? Не будем портить такой прекрасный день.
Меня не послушали. Так пеняйте на себя, я предупредила.
Поставили на помост, зачитали уже набивший оскомину приговор. Вчера такой же слушала, только тогда я у них тонуть отказалась. Они мне камень на шею и пинком с моста. Я бултыхнулась, вода хоть и холодная, а все же лучше, чем немытой ходить. Вот у народа рты пооткрывались, когда я выплыла и еще камешек на берег притащила. Негоже кусками гранита разбрасываться, а вдруг еще что подпереть пригодится. А что всплыла, водянику спасибо, знакомый попался. Ему такой геморрой, как ведьма-утопленница, даром не нужен.
Снова зачитали приговор, ручки довольно потерли, девицу безвинную, то есть меня, к столбу прикрутили, даже ошейничек не сняли, побоялись. А дальше все легко — факел в просмоленные дрова и готово. Ведьма жареная а-ля инквизиция.
Ага, разбежались!
После позавчерашнего купания я прогрелась, плечики расправила и негромко так сказала:
— Уголек, хватит греться. Сворачивай баньку.
Послушная саламандра залезла по начавшему дымиться просторному платью-рубахе и, усевшись на плечо (ой, откормила я ее!), быстренько втянула в себя языки пламени. Уж сколько потом не тыкали в не прогоревшие дровишки факелом, загораться они отказались. Какой-то умник даже файрболом засветил, хотя это строжайше запрещено. Только ничего у них не вышло, против саламандры при исполнении долга не поспоришь.
Погрузили меня на телегу и увезли назад в казематы. Я еще и ручкой помахала.
Зря веселилась — сегодня они решили не мучиться более и просто отрубить мне голову. Хотя надо признать: ведьм, колдунов и магов, так не казнят.
По тем же правилам при казни не может быть использована магия. Хочешь поколдовать против приговоренного, пожалуйста, вызывай на честный бой, а попусту руку тренировать тебе никто не даст.
Итак, на чем я остановилась?
Ах вот, на этом толстом дядьке в красном колпаке. Где они его такого здорового откопали-то? «Мясник или лесоруб», — заключила я. Потом присмотрелась к висящему дряблому брюшку и выбрала первое. М-да, нехорошо как-то, быть прирезанной, что глупая корова.
По третьему кругу пошел протокол.
— Магиана Таня Лил, родом из деревни Орра, королевства Кизул, обвиняется в незаконном проникновении на территорию Академии Магии Варенесы, в похищении Святыни, в покушении на убийство трех человек стражи, пяти магов и восьми архимагов.
— Каких восьми?! — возмутилась я. — Еще вчера семь было. И не моя вина, что этот придурок в обморок упал, нечего за стенами сидеть, жирок наращивать. Пусть чешет на нежить хоть разок взглянуть.
Толпа меня поддержала. Правильно, их маги-лежебоки тоже достали. А еще упыри и вурдалаки с прочей мелкой нежитью, которых здешние колдунишки совсем разленились ловить.
Чтец поперхнулся, но продолжал.
— По доброй воле отказалась отдать похищенную Святыню. За что в сов-сово-ку?… ку-купно…
— Совокупности, дебил, — рявкнула я. — И это не то, о чем ты подумал, неуч озабоченный.
Площадь снова заржала. Ну да, они на мою казнь, как на гастроль известного менестреля ходят.
— Слушай, дай сюда. — Вырвав свиток с приговором, я начала расхаживать по помосту и громко читать. — За что в совокупности приговаривается… К чему? Тут у вас все перезачеркнуто, другой свиток что ли написать было лень, третий день с ним таскаетесь. Ну и почерк, курица и то пишет лучше, да и грамотней. Приговаривается к казни путем отсечения головы от тела. Я поняла, почему почерк корявый, это сам король писал, — обрадовала я народ, тот услужливо заржал. — Ну конечно, говорить-то он не может после нашей встречи, заикается сильно. Кто же знал, что он у вас такой малохольный. Я ему: — Договоримся, ваше величество. Вы мужчина молодой, я ведьма перспективная. Найдем чем заняться. — Вот все у вас в стране на этом деле повернуты, и этот туда же — целоваться сразу полез. А я девица пригожая, да больно целомудренная. Пришлось поведать вашему королю это как можно ненавязчивей. Так кто же знал, что он так не любит целовать клыкастых особ, — улыбнулась я, демонстрируя свой знаменитый оскал. — Перепугался. Я же ему намекала, что, мол, грамотные маги еще сгодятся, а он не то подумал.
Умирать очень не хотелось. После всех моих приключений-то. Только четыре месяца как с прошлого раза оклемалась, и вот тебе — опять влипла.
На помост вскочил тот самый обморочный архимаг и, вырвав у меня из рук приговор, заверещал, брызжа слюной:
— Казнить немедленно!
С меня сняли ошейник, впрочем, поножи и браслеты оставили и подвели к плахе, плохо отмытой с прошлого использования. Брезгливо сморщив носик, с «любезной» помощью архимага я встала на колени и опустила голову на плаху.
Вот теперь я философствую.
Раньше мне как-то в голову не приходило начинать свою смерть с этого, все некогда было.
А ведь я хотела осенью нагрянуть в Светлый Лес, под теплое крылышко семейства Верховного эльфа. Особенно мне не терпелось рассказать Олеандру о своих приключениях и подразнить Элестса, его-то со мной не отпустили.
Но, как говорится, «мы предполагаем, а богам плевать».
У меня вообще с богами напряжонка, я их и так-то не особо почитала, а потом как невеста демона просто поостереглась связываться.
Зря. Сейчас бы нашлось кому помолиться.
Ну и чего ждем?
Я подняла голову и вопросительно уставилась на архимага. Он о чем-то спорил с палачом. А мне что, надо прострел перед смертью заработать? Я села на чурку и, упершись локтями в колени, положила на руки подбородок.
Нет, это уже становится выше даже моего чувства юмора. В такую ситуацию попадать мне еще не приходилось.
— Не, народ, если у вас все правительство такое, понятно почему в стране такая разруха.
Не выдержав, я встала и, выхватив огненные клинки, стремительно подвела их к брюшкам обоих — палача и архимага.
— Вы еще долго? В тюрьме скоро обед, макароны с сардельками. А я есть хочу.
Где-то сбоку ощетинились боевыми заклинаниями все здешние колдунишки, от мала до велика. Я нежно улыбнулась, действительно нежно, многообещающе так, убрала катаны и встала, потупя глаза в пол. Ни дать, ни взять — невинная овечка. Белая рубаха развевается, ветер не в пример вчерашнему усилился и треплет короткие, чуть ниже плеч волосы. Девочка-одуванчик.
Особо впечатлительные прослезились.
А ссорящаяся по поводу способа моего убиения парочка зло уставилась на меня и засуетилась. Палач поигрывал здоровенным топором, архимаг подленько заулыбался, а я недовольно нахмурилась — смотри-ка, и правда казнить будут.
Не то что до этого момента я в это не верила, просто всерьез как-то не воспринимала.
— Может не надо? — я как-то совсем растерялась. — Зачем вам такие проблемы.
В руках помимо моей воли появились огненные клинки, давая всем понять — за свою жизнь я буду драться. Без магии, конечно, было как-то непривычно, но тем и отличается боевой маг от теоретика и тем более от кабинетной крысы — даже без капли силы и полудохлый вывернется. Притом вдруг оказалось, что народ-то на моей стороне!
Но развлечься мне так и не дали. Что-то с силой подбросило меня вверх, унося все дальше от земли. Я подняла взгляд и наткнулась на синие осколки небес.
Мое состояние в тот момент можно передать разве что… Нет, его ничем не передать, этакая смесь из удивления, радости и настороженности. К таким подаркам судьбы без подозрения относиться нельзя. А мне, столько раз битой, тем более.
Судьба не дарит, а только одалживает.
И я мысленно уже подсчитывала, во что мне встанет подобное чудо.
А чудо хитро улыбнулось:
— Надеюсь, я не помешал тебе развлекаться?
Я ошалело помотала головой, все также настороженно глядя в его лицо. А вдруг пропадет, когда я его еще увижу? Может ущипнуть себя, вдруг сон?
— Куда изволите вас поставить, госпожа? — приподнял он бровь.
Я улыбнулась.
— Здесь недалеко от города трактир стоит. Подбросишь?
Ну, он и подбросил. Меня. Прямо в воздухе. За что и получил далеко не лестный отзыв и вцепившуюся в него мертвой хваткой магичку на свою шею.
Еще минут пятнадцать я старалась смотреть куда угодно, но только не в лицо воздушному демону. Данте проницательный до крайности, еще не хватало, чтобы он понял насколько небезразличен мне. Ничего хорошего я в этом не видела.
Но наслаждаться близостью любимого мне ведь никто не мешал.
Сумасшедшее сердце гулко билось в груди, все никак не могло отойти от упоительного чувства близости со столь любимым существом. Голова слегка кружилась, а в глазах темнело. Сколько же я его не видела?
Мы опустились на задний двор большой придорожной таверны, в которой я остановилась пять дней назад. Неловко плюхнувшись на ноги, я тут же рванула в конюшню и повисла на шее Бинки. Лошадка довольно вздохнула и фыркнула мне в волосы. Рада, беспокоилась, ждала. Я потерла ее серую, в белых пятнах шею.
— Ну, вот и я, милая. Соскучилась?
Еще как, было написано на лошадиной морде. Да, после единорогов я куда внимательней обхожусь со своей лошадкой. А сейчас вообще готова ее боготворить, ведь только повиснув на лошадиной шее, я могла спастись от позорной дрожи в коленях и не выказать слабости под острым взглядом синих очей.
Позади кашлянул Данте и спросил:
— Малышка, ты не простудишься в таком виде?
Вид был еще тот. Согласно кивнув, я пообещала Бинки скоро вернуться и повела демона в свой номер. С хозяином я еще по приезду договорилась, что он не выкинет мои вещи на протяжении недели и посторожит лошадь. С магами мало кто решался спорить, поэтому стоило мне появиться на пороге, он кивнул и бросил ключ. При том ничуть не удивившись странному одеянию и сопровождению.
— Принесите в комнату хороший обед на двоих. И пусть приготовят бадью с водой, можно холодной, — диктовала я, поднимаясь по лестнице. Затем застыла на самом верху и чуть склонившись добавила: — Надеюсь вам не надо напоминать, что вы меня не видели?
Поднявшись в свою комнатку, я первым делом проверила содержимое седельных сумок, хотя охранные заклинания были целы. Затем быстро подобрала новую одежду и вновь утрамбовала все пожитки.
— Как ты тут очутился?
— О, ты вспомнила о моей скромной особе!
От такого я даже обернулась, слишком уж ядовито прозвучал его голос. Смотри-ка, обиделся.
— Я просто уже как-то привыкла к вашим приходам-уходам.
Он хмыкнул, но вредничать перестал.
— Саламандра нажаловалась. Сказала, что ты вновь влипла в историю. Я с утра за тобой слежу. Развлекся знатно, такой концерт.
— Это тебя вчера не было. И позавчера. Интересно, а чтобы они на завтра придумали?
В дверь постучали, и служанка внесла большой поднос с едой. Данте сразу его перехватил, за что заслужил от девицы нежнейшую улыбку. Я ревниво поморщилась и отвернулась, не жилая выдавать свои чувства.
— Бадья наполнена, — меж тем сказала она и положила на стол ключик от ванной комнаты, которая была одна на весь этаж. Сама же девица так глянула на меня, что по идее я должна была сгореть со стыда или провалится поближе к адским кострам. Только на фиг я там Аиду?
Немного подумав, что же стоит принять первым — обед или ванну, я решила — поесть всегда успею, а вот искупаться очень хочется. Подхватив вещи и попутно попросив асура немного подождать меня, я убежала в ванну. Нагретая Угольком вода доставляла ни с чем несравнимое удовольствие. Я еще добавила в нее пару бутыльков зелья и взбила в густую пену, отчего процесс стал куда продолжительней, чем я рассчитывала. В дверь постучали.
— Ты там не утонула?
Положив голову на бортик бадьи, я мечтательно уставилась на дверь. Даже губу прикусила, так меня начало разбирать от нежности и томления.
— Ну, я же не Бали из ванны пропадать. — Милый, дорогой, любимый, как же мне хочется тебя обнять. — Скоро вылезу.
Действительно — засиделась. Теперь я, кажется, поняла Катинку. По-быстрому вымыв голову, я насухо обтерлась, завернула волосы в полотенце, намазалась лосьоном и оделась. Плохо, что эльфийские сапожки мне пришлось оставить в тюрьме, нравились они мне. Меняющие свой цвет под костюм, с устойчивым каблучком и набойками из серебра, но ступают так мягко, словно кошка крадется. Ну ничего, поищем еще.
В комнату я вернулась уже довольная собой и всем миром, примерно прикидывая дальнейший план действий.
Единственное, что меня раздражало, это браслеты из моррия, по-прежнему обхватывающие мои конечности.
— Дай посмотрю, — не выдержал Данте, наблюдая как я их ковыряю.
Я послушно протянула руку. Уж не знаю, как к этому относиться, но асур просунул под браслет коготь, и не прошло и пяти секунд, как он перерезал его. Похлопав ресничками, я протянула другую. Губы Данте тронула легкая улыбка. Когда последний кусочек заклятого металла соскользнул с моей кожи, я не удержалась и вызвала небольшой шарик сырой магии. Не с первого раза, но он получился. Закричав, как тронутая умом драконица Стаська, когда за голым Бали по плацу носилась, я от радости повисла на шее демона не маленьким таким балластом. У меня три дня «последний завтрак» в тюрьме был, а на заказы я не скупилась, введя королевского повара в легкое недоумение своим меню.
И тут же отскочила, забавляясь с вернувшейся силой. Как же прекрасно быть магом.
За обедом я рассказала, что задумала на вечер. Данте лишь пальцем у виска покрутил.
— С ума сошла туда возвращаться. Тебя же там каждая собака знает.
— Но мне надо. Понимаешь, у них остались кое-какие мои вещи, изъятые при задержании.
— Хорошо. Но я пойду с тобой.
— А я не сомневалась. Вам же только дай повод поучаствовать в очередной авантюре.
— Мне интересно в какую авантюру ты влезла, раз тебя чуть ни казнили.
Тут я вздохнула. И начала рассказ с самого начала. Данте умный, может что подскажет.
— Уехав из Тарин Дастана, я немного помоталась по городам и весям, просто из любви к искусству. Зимовать я решила в крепости, новый начальник разрешил мне поработать у них в медчасти. А с месяц назад от Катинки пришло тревожное письмо. От моего брата ей стало известно, что между королевствами Эрлия и Терез началась война. Понимаешь, Эрлия… ее наследный принц женат на моей сестре, и, следовательно, Вольск оказывает ему помощь. В том числе и магическую, в лице моей бывшей учительницы Консуэлы. А Терез… оттуда мне пришли последние известия от Вадика. — Я отложила столовые приборы и, опустив голову, вздохнула. — Получается, дорогие мне люди воюют против друг друга.
— И ты решила помирить королевства, — с обычной проницательностью заключил демон.
— Да. — Немного подождав, пока мне начнут читать нотацию, и не дождавшись ее, я продолжила: — Вадик уперся и не хочет нарушать присягу, Консуэла тем более не уйдет из дружественной Вольску армии. Вот и получается, что я застряла где-то между. Я многим обязана магиане. Тремя ученицами, погибшими из-за меня. Ты знаешь, мы ведь были ей как дети, заменяли ей тех, кого она потеряла в этой жизни. И вот… Лишь одна осталась, обо мне-то она не знает. А Вадик мне вообще даже больше чем брат. К тому же я и ему задолжала. Они с Иридой встречались два года, а она умерла, защищая меня. Я много у них забрала, теперь мне хочется хоть что-то сделать. — Вздохнув, я сняла с головы тюрбан и провела рукой по все еще влажным волосам. В лицо подул теплый воздух, и уже через минуту волосы были сухими. — Спасибо! — улыбнулась я чертяге с лукавыми глазами. Затем взяла расческу и, пару раз проведя ею по голове, поняла, что волосы совершенно не спутаны и лежат волосок к волоску. Вот здорово!
— Ну, и что ты тогда делаешь так далеко? — Данте сидел на стуле спинкой вперед и не отрывал от меня своего задумчивого взгляда, под которым я чувствовала себя как уж на сковородке. Жгло во всяком случае здорово.
— Сначала я металась меж ними, не зная, что предпринять, собирала информацию. А потом вспомнила об одном интересном артефакте хранящимся в этом захудалом королевстве. Смотри. — Я протянула руку — на ладони лежал кристалл туманно белого цвета. — Это Кристалл Истины. Видишь ли, война произошла из-за ссоры, точнее из-за убийства. Король Тереза отдал свою дочь за младшего принца Эрлии. Сыграли свадьбу, а на следующий день произошла трагедия — нашли убитым наследного принца Тереза. Король заявил, что в убийстве повинен новый зять, таким образом он якобы хотел освободить себе место на троне. Эрлия восприняла это как оскорбление, ну и пошло поехало. К тому же эти несчастные имели глупость обменяться заложниками, своими детьми. И теперь только Кристалл Истины может доказать невиновность принца и вернуть мир.
— И только тебе больше всех надо, — ядовито вздохнул асур. — Мимо очередной заварушки ты конечно пройти не могла.
— И откуда ты всегда все знаешь? — сощурилась я, заканчивая плести две сложные косички. — Самому не скучно?
— Ну что ты, Лилит. Когда есть ты, такое слово как скука, не вспоминается. Значит, ты влезла в Академию Магии и похитила Кристалл. Тогда как же тебя поймали?
— Не спрашивай. Десяток архимагов кого хочешь поймают. Я просчиталась. Как будто жизнь меня мало учит.
— Про таких говорят — хоть колом в голове чеши.
Вот этим Данте и отличается от других. Заквиэль с Бали попытались бы меня пожалеть, подбодрить, а этот насмехается.
— Чеши не чеши, рога не вырастут. О, Данте, хочешь историю расскажу? Муж застает у жены любовника и говорит: «Был бы у меня меч, я бы тебя зарубил. Был бы у меня лук, я бы тебя застрелил». На что любовник усмехается: «А ты забодай».
Он нахмурил брови, посверлил меня взглядом, но потом все же не выдержал и рассмеялся.
Ограбление Академии, попытка номер два.
С подручным демоном оказалось все так легко, что даже противно. Асур просто проходил через те многослойные щиты, с которыми я возилась не один час. Сначала он конечно покатал меня на воздушных крыльях, преодолев несколько этажей и влетев в открытое окно. Затем мы вломились в кабинет ректора и провели инвентаризацию в поисках моего барахла. В основном меня интересовали амулеты. Звезда, четырехлистник, браслет, а главное — тонкий непримечательный обруч с капелькой хрусталя посредине. При изъятии паучок и змеи так активно сопротивлялись, что искусали всех, кто тянул к ним руки, благодаря чему и остались со мной.
— Что? — посмотрела я на ухмыляющегося асура. — Иные архимаги на себе килограммами амулеты носят. Увешаются с ног до головы, хуже любой девицы. А я свои просто люблю.
Ага, убедишь его, пожалуй. Пожав плечами, я принялась все это пялить на себя. За исключением Звезды, убранной в карман. С особой тревогой я осмотрела обруч, опасаясь как бы его не испортили. Но камни блестели ровно, а сам хрусталь не был потревожен. На их счастье, за четыре месяца я туда столько слила — если бы неосторожный сунулся, прощай Академия. И Лилит Вольская тоже.
За этим занятием я даже не заметила, как подошел Данте, и очнулась только когда его пальцы коснулись моих, забирая из в миг ослабевших рук драгоценный обруч. Если честно, я испугалась. Но демон осторожно перевернул его и словно корону водрузил на мою непутевую голову.
— Нам пора.
Уж не знаю, догадался ли он, что держал в руках, видел ли смерть в гранях хрусталя Джахим, только ничем этого не выдал.
— Ну, это все?
— Нет! Мои сапоги. Эльфийские. Мне Олеандр сам набойки отливал, чтобы неслышно ходить. И что, отдать их какой-нибудь захолустной моднице?
Данте поднял взгляд к потолку и обреченно вздохнул.
В общем, нашли мы сапоги. При том радовалась я чуть ли не больше, чем своим амулетам.
На столе ректора осталось нацарапанное послание — «Здесь была Таня Лил». Ну и еще пару фокусов по всей Академии насовано.
Так что Данте не особо удивился, когда не успели мы отъехать от города, а в Академии взорвалась башня. Как говорится, «талант не пропьешь».
Чуть позже выяснилось, за эти же самые таланты меня объявили вне закона, повторно приговорили к казни, назначили награду за поимку и отправили за мной погоню.
С таким размахом я еще не влипала.
Услышав это заявление, Данте долго смеялся, едва не свалившись с лошади, счастливо уведенной из конюшни Академии. Самого лучшего взяли — жеребчика ректора. Правда, полет я вредному асуру все же обеспечила. Конь нервный ему попался, увидел оскал Бинки, позаимствованный у гидры, и так дернул в сторону, что сбросил наездника. Тот взобрался на ретивого жеребчика, блеснул синими глазами и хлестнул коня по бокам хвостом. Вызов был мной радостно принят, и мы здорово погоняли на просторах собранных хлебов.
Дивная звездная ночь, свобода, любимый мужчина рядом… Что может быть лучше? Когда этот мужчина любит тебя, скажет кто-то. Но не я. Меня возможность подобного поворота дел пугала. Сама я с этим как-нибудь справлюсь. Вместе — погубим друг друга.
Все оказалось — даже хуже, чем я только могла предположить. Все-таки раньше мои проделки были лишь мелким шкодничеством по сравнению с разорением целого королевства и доведения его правительства до нервной дрожи при упоминании моего скромного имени. Да, опыта мне не доставало. Иначе могла бы предположить, что заика-король кинет все силы на поимку провинившейся магианы. И попытается перекрыть границу.
Но противовесом моей искренней наивности в таких делах стал красавец асур, закаленный в дворцовых интригах и политике. Синеокий демон что-то прикинул и повел наших лошадок в глубь пограничного леса. Там и было решено остаться на ночь.
— Бр-р, — потерла я плечи. — Вот вам и бабье лето. Надо будет заехать в ближайший город.
— Зачем?
— Я мерзну. Теплый плащ конечно хорошо, но мне бы еще и куртка не помешала. Да и тебе тоже, — скептично посмотрела я на асура.
Тот тоже посмотрел на себя и пожал плечами.
— Мы асуры не мерзнем особо.
— Ага, ты это каждому объяснять будешь. Народ не поймет, если ты в одной рубашке разгуливать начнешь. Днем-то ладно, тепло. Но ночи здесь бывают холодные. Надо хотя бы плащ тебе купить. Раз уж навязался на мою голову.
Данте лишь проказливо улыбнулся и откусил от большого яблока.
— Так что ты собираешься делать дальше?
Я вытянула губы трубочкой и задумалась.
— Мирить. Конечно, для начала придется как-то заставить королей обратиться к Кристаллу Истины. Но они оба такие упрямые. К тому же я не могу пойти к правителю Эрлии, он может меня узнать. В общем, еще не придумала.
— Время у тебя есть. Отсюда до границы этих королевств дня четыре быстрой езды напрямик. Но так все равно не получится, значит, пять дней. Так что давай спи, а завтра вместе подумаем. Договорились?
Послушно кивнув, я закуталась в одеяло и, сказав спокойной ночи, действительно уснула. Да, намаялась за сутки.
Разбудили меня рано, свет едва тронул вершины елей. Недовольно заворчав, я наугад ударила файрболом. Ага, отделаешься ты так. Меня беспардонно схватили за шкирку и буквально запихнули в седло, я даже рот открыла от изумленья.
— У нас гости, — предупредил демон все мои попытки возмутиться. Рот я послушно закрыла. — Появились на кромке леса пару минут назад. Я там пару охранок поставил, — добавил он, запрыгивая в седло.
Мы выехали на небольшую тропочку, уходящую вглубь леса. Данте пропустил меня вперед, развернулся и, сделав короткий жест, подленько так улыбнулся. Стало понятно — кто бы там нас не преследовал, плохо им придется. За его плечами заклубились потоки и начал подниматься шквалистый ветер. Где-то минут через пять я остановилась, не выдержав безобразия творящегося у нас за спиной.
— Данте, прекрати!
— Что?
— Лес. Ты губишь его.
— А ты хочешь, чтобы нас догнали?
— Нет. Прекрати немедленно, — очень нелюбезно рявкнула я, слезая с Бинки. Достав из сумки большой пирог, припасенный в трактире, я бросила взгляд на недовольного асура. — Подожди немного.
Выйдя на небольшую полянку, я привычно положила приношение и встала на колени.
— Прости несносное дитя свое, матушка.
Когда она появилась, улыбка сама коснулась моих губ. Не могла я без радости смотреть на этого духа. Вирь-ава мне как мать родная. Всегда выслушает, посоветует, поможет, дорогу укажет да бранить не будет.
Но теперь женщина хмурилась, и это было слишком болезненно для меня.
— Прости за обиды, причиненные лесу, добрая хозяйка.
Вирь-ава замахала руками и указала на меня. Точнее на мою голову. И тут-то я поняла, что так не пришлось по сердцу духу леса. Смерть на моем челе. Поспешно сняв обруч, я убрала его подальше и снова с тоской посмотрела на нее.
— Грешна, — призналась я. — Но не суди меня строго, матушка, тебе ли не знать, зачем все это.
Вздохнув, она коснулась костлявой, некрасивой, но такой родной рукой моих волос. Ее зелено-карие глаза были полны материнской любви и грусти, самой стало очень стыдно. Но от идеи я не собиралась отказываться, и она это понимала. Вместо того, чтобы продолжать меня журить, Вирь-ава протянула руку куда-то в сторону. Обернувшись, я увидела, как из-за кустов выходит синеволосый асур.
— Я просила тебя подождать.
Он не ответил, а с легким кивком подошел к нам и встал за моей спиной каменным монолитом. Отмахнувшись от него, я продолжала:
— Матушка, помощи твоей прошу. Позволь нам скорее пройти через твои владения. Задержи погоню. Помоги, сделай милость.
Вирь-ава кивнула. Жестом велев мне подняться, она крепко обняла меня. На глаза выступили слезы, а нежность затопила сердце. Улыбнувшись, она смахнула соленые капельки с моих щек и начертала в воздухе охранную руну. А затем поразила меня, взяв мою руку и вложив ее в руку Данте.
— Я позабочусь о ней, — кивнул тот, сжимая мои холодные пальцы.
Матушка кивнула и ушла.
Дальше дорога пошла, что скатертью стеленная. Ветки сами раздвигались, деревья отступали, а земля ложилась под ноги лошадям в широкую дорогу, где можно спокойно ехать двоим. Но стоит обернуться, густой непроходимый бор, где темно как ночью.
Сначала мы ехали довольно быстро, но потом решили не спешить. Лесная матушка знала, что делала, не один отряд укрыла или загубила.
Не слезая с Бинки, я достала из седельной сумки по пирожку, один из которых протянула Данте.
— Зачем ты преклоняешься пред лесной хранительницей? — спросил асур, быстро разобравшись с завтраком.
— Меня так учили. Всех женщин учат, просто мало к кому она выходит. А мне лесная хозяйка как матушка. Она мне жизнь спасла. Да и вообще часто помогала.
— Ты знаешь, что как невеста повелителя стихий можешь не преклоняться пред ней и требовать, а не просить?
— Я что — себе враг? Или сволочь неблагодарная? Она меня любит, понимаешь. Как я могу вообще обидеть ее? — не укладывалось у меня в голове.
— А других, тех, кто тебя любит, можешь?
Я зарычала и бросила косой взгляд в сторону демона.
— Данте, солнце мое, хоть ты не нуди, а?
По-моему он обиделся. Пришлось принимать экстренные меры. Поймав кончик его хвоста, я поиграла им в пальцах и нежно взглянула в лицо. Небо, как же он красив.
— Против тебя лично я ничего не имею. Но… как вы меня уже достали со своим Наследником. Ну не раздражай меня, ладно? И мы вполне сможем мирно существовать.
Похоже, Данте обиделся еще сильнее. Вырвав свой хвост из моих рук, он подсунул его под себя и отвернулся. А мне стало стыдно. Не понимаю отчего, но очень стыдно.
Дальше мы ехали молча.
Где-то к концу дня показалась магическая сеть границы. Одна бы я еще с ней покопалась, но с асуром даже спешиваться не пришлось. Данте просто махнул рукой. А по нервности жеста я поняла — все еще сердится. Ну и упырь с ним, решила я и поскакала вперед. Благо Бинки застоялась за несколько дней моих приготовлений к казни и сейчас не выражала недовольство дополнительной нагрузкой. Привыкла бедненькая.
Заночевать мы решили в первом попавшемся обжитом месте, благо лесная тропка вывела нас прямо к стенам подходящего городка. Моя слава сюда не докатилась, а утром еще покупки надо сделать.
Городишко был маленьким и неухоженным, впрочем, о чем можно говорить, когда он так близко к границе стоит. Постоялый двор тоже радости не вызывал, но делать было нечего. Пока я договаривалась с хозяином о комнатах и ужине, Данте стоял рядом и оглядывался, но стоило мужичку запросить наши документы для проверки, демон ожил. И так выразительно приподнял бровь, что все вопросы сразу отпали. Да, мне до такого учиться и еще раз учиться.
Кинув вещи в комнаты, мы решили поплотнее отужинать. Особенно если учесть, что со всей этой гонкой и прочими неприятностями в виде обиженных и обделенных, поесть нормально сегодня у нас не получилось. Поэтому я не стесняясь заказала тушеного кролика, бульон с лапшой и гренками, кусок клюквенного пирога и, немного подумав, горячего глинтвейна.
А пока мы ждали заказ, я огляделась. Не самый большой зал быстро наполнялся всевозможными путниками и просто любителями выпить. Наметанным глазом я отделила горожан от приезжих и занялась изучением последних. Проповедник втирает что-то подпитому местному, трое неблагонадежного вида играют в карты, чистенький купец ужинает с женой, кучка наемников в углу. А вот это уже интересно: что в такой глухомани делают наемники?
Место мы выбрали удачное, у стенки, отделенное от другого столика решетчатой перегородкой, так что асур сидел в полутьме, сохраняя свою неординарную внешность в тайне. Кстати, мне уже давно известно, что если асуры не хотят привлекать к себе внимание, то никто в жизни не разглядит в них что-то странное — иллюзия их конек. Так то для окружающих он был неприметным молодым мужчиной. А вот я могла наблюдать все оттенки недовольства на очаровательной рогатой мордашке. Даже стук бьющегося в истерике хвоста слышала. В лоб что ли ему дать, дабы успокоился?
Принесли заказ, и я на время забыла и о демонах, и о Кристалле, и о мире во всем мире. Все внимание сосредоточилось на чашке вкусного жирного бульона, в который я макала гренки и тихо постанывала от наслаждения. Все-таки никакая казенная кухня не сравнится с той, за которую ты платишь из своего кармана. Отставив пустую чашку, я блаженно откинулась на спинку кресла и улыбнулась.
— Кстати, приятного аппетита, — вспомнила я.
— Ты на него явно не жалуешься.
— Как можно. Мы друг друга абсолютно устраиваем. Я люблю сытно поесть, а он не забывает приходить. Ой, а что это у тебя такое вкусное?
Демон рассмеялся и поделился хрустящими куриными крылышками в остром соусе. Правда, я вся перемазалась, и пришлось идти умываться, зато Данте вроде оттаял.
Но едва я села на место, как к столу подошел какой-то детина и, облокотившись о спинку стула, сказал:
— Детка, давай познакомимся.
Наступив на ногу следившему за этим типом асуру с потемневшими глазами, я ослепительно улыбнулась:
— Парень, а давай ты погулять сходишь.
— Я че-то не понял, это ты типа посылаешь?
— Это я типа отшиваю, — улыбнулась я еще шире.
— Да ты не думай, мы заплатим.
Я ударила Данте по коленке, заметив, как тот медленно, но верно меняет ипостась. И в то же время уперлась одним из огненных клинков между ног любителя женской ласки.
— Думать стоило тебе, когда девку от ведьмы отличить не мог. Так что иди. — Я покосилась в сторону асура. — Пока некоторые себя в руках держат.
Тут мужик перевел взгляд на оскалившегося демона, потемневшая радужка ока которого теперь занимала чуть ли не весь глаз, и парня как ветром сдуло. То, что синеволосый теперь буравил взглядом меня, на это мало повлияло.
Данте облил меня таким холодом, что я едва воспаление легких не подхватила.
— Ну, Данте, не злись. Не в первый раз я так развлекаюсь. Я не хотела делать тебе больно. Что, так сильно ударила?
— Нет, — пожал он плечами.
Поймав под столом хвост, я посмотрела на ярко синее пламя его кончика, мне он напомнил цветок.
— Прости меня, я слишком привыкла сама заботиться о себе. Данте! Ну что мне для тебя сделать? — страдальчески закатила я глаза, всем видом показывая, как мне стыдно. Сама себе я в этот момент напоминала шкодницу Уголька.
Синие глаза озорно блеснули, а на губах появилась столь любимая мною улыбка.
— Зак сказал, что ты научилась таки что-то петь. А то раньше это походило на кошачий вой.
После такой провокации ничего не оставалось, как идти договариваться с хозяином таверны. Тот конечно был не против. Нашелся бы желающий со мной поспорить после того концерта, что мы устроили. Даже лютню дал. По привычке оседлав столешницу, я начала перебирать струнами и с нежностью посмотрела на асура, подпирающего вертикальную балку.
— Что тебе спеть? — Чуть не добавила «любимый». — Грустное, веселое? О печали или радости?
— Начнем с грустного.
Я вздохнула, прикидывая, что у меня есть такого, где нет переходов на личности. Делать было нечего и пришлось петь то, что осталось.
Мне холодно, печали гнезда свиты.
И в сердце только иней и тоска.
И все надежды для меня забыты.
Есть только этот вечер, ты и я.
Холодных рук касание случайно.
И темных глаз опасна глубина.
Бездушных губ лобзание прощально.
Ну вот и все. Мне снова ночь без сна.
С трудом оторвав взгляд от собственных рук, лежащих на грифе, я заставила себя посмотреть на Данте. «Как можно бесстрастней», — просила я себя. Хотя сердце ходило в груди часто-часто. Ведь заранее знала — его мыслей не разгадать по синей бездне глаз, другим же он себя не выдаст.
— Красиво, — одобрительно улыбнулся демон.
А я похвалила себя — молодец, даже не расплакалась. Ну что ж, раз влюбилась как глупая курица, закрой клюв и молчи.
В протопленном зале маленькой торговой лавки, где мы с Данте покупали себе одежду, в новой курточке было очень жарко, но снимать обновку не хотелось. Я провела рукой по тонко выделанной коже и улыбнулась, зачарованное плетение вышивки засветилось, принимая новую хозяйку. Кто знал что в таком захолустье делают такие занятные вещички.
Ну а Данте подошел первый попавшийся плащ. Правда почему то под руку торговцу попался именно самый дорогой, я не знаю. Хотя надо отдать должное, сидел он замечательно и был достаточно длинный для рослого асура. Правда чего-то в нем не хватало.
Знаю чего!
Сбегав к оставленной на улице Бинки, я принесла небольшую коробочку и, встав на табурет одним коленом, открыла ее. Это была моя маленькая сокровищница. Здесь, в разбитой на много секторов коробочке, лежало все самое ценное, что у меня было. К тому же у шкатулки был один секрет — сжатое пространство, то есть внутри она была куда больше, чем снаружи. В свое время мы с Катинкой сперли ее у заезжего мага, заодно с содержимым, правда. Только потом до меня дошло, что все внутренне барахло не идет ни в какое сравнение с оболочкой.
Сейчас я вытрясала на стол все ее содержимое. А здесь были многочисленные амулеты, боевые артефакты, каждый в своем чехольчике, пузырьки с особо ценными компонентами зелий, и так, всего по мелочи. Данте и торговец следили за моими действиями с поистине детским любопытством.
— Ах вот, нашла. — Подойдя к демону, я осторожно соединила полы нового плаща заколкой в виде пера. Другое дело, мне понравилось. — Вот так намного лучше. Как тебе?
— Хорошо. Мне подходит, — улыбнулся он, отчего сердце екнуло.
Собрать все обратно было куда сложнее. Пока я возилась, распихивая все по местам, асур пересматривал мои «сокровища», лукаво ухмыляясь. До тех пор, пока не нашел то, что я бы не хотела ему показывать.
— Малышка, что это?
— Рог единорога, — пожала я плечами и поспешно отвернулась.
— А почему он такой странный?
— Ну… Я его обточила.
Данте нехорошо так посмотрел на меня и покрутил в руках граненый, белый как снег рог, обточенный в форме стилета. За такое оружие в иных королевствах дадут неплохое поместье с парой деревень в придачу. А в других возведут на костер. Я знала это и поэтому прятала рог, дарованный моим другом, как великую ценность.
— Думаешь таким можно убить Хананеля?
Жестче сжав челюсть, только бы зубы не скрипели на весь магазинчик, я промолчала. Раз он обо всем догадался, то к чему слова.
— Ох, малышка, ты так и не оставила своих глупых планов мести. — Асур нежно коснулся моих наскоро заплетенных волос. От неожиданной ласки я даже присела. Что не осталось незамеченным со стороны Данте. Чуть заметно нахмурившись, он вновь озадачил меня. — Лилит, почему ты меня так не любишь? Я же вижу, — потупил он взгляд. (Надо же, смущен, заметила я.) — Ты всегда так ко мне относилась, будто я тебя раздражаю. А я ведь не хочу тебе ничего плохого.
— Знаю. Я… исправлюсь.
Помотав головой, Данте подхватил одной рукой шкатулку, другой меня и вышел из лавки.
Не зря, не зря я так насторожилась при виде наемников в таверне. И не зря пинала демона.
«Интересно, где колдун в это время прятался? Под столом что ли? И что он там делал?» — размышляла я, рассматривая шайку наемников знакомых еще с той таверны в пограничном городке.
На мои комментарии присутствующие мужчины посмотрели на меня с таким укором! Я непонимающе захлопала наивными глазами монашки.
— Ну? — поторопила я с объяснением преградивших нам лесную тропинку.
— Нам нужен лишь Кристалл, — пожал плечами колдун.
На вид ему было около тридцати, но в действительности лет эдак сто с гаком. Сильный маг, опытный. Смотрел на меня как на нашкодившего ребенка. При том колдун явно не страдал заносчивостью, значит — здраво рассчитывал свои силы.
— Нам тоже, — постаралась как можно любезней улыбнуться я. — И что же делать?
— Не стоит начинать эти игры, девочка, — предупредил маг. Глаза у него оказались на редкость холодные. Такой убьет и даже не поморщится. — Отдай мне Кристалл, и с вами ничего не случится.
— Уйдите с дороги, — слегка приподнял брови демон. Конечно, я привыкла к его выходкам, но сейчас Данте значительно превосходил мага в хладнокровии.
— Не думай, что тебе удастся остановить нас, оборотень. — Наемники ощетинились арбалетами.
А Данте многообещающе улыбнулся, являя миру нехилые клыки.
— Вы немного ошиблись. Я не оборотень. Малышка, справишься? — махнул он в сторону мага, расстегивая подаренную мною заколку.
— Без проблем, чертенок, — проворковала я, не сводя голодного взгляда с потупившегося мага.
Стоило посмотреть, как вытянулись лица присутствующих. Наемники стушевались, колдун подозрительно сощурился, а Данте даже засветился. Как легко оказалось его смягчить, надо будет запомнить.
Дальше события развивались в следующем порядке. Асур крылатой птицей воспарил из седла, разом отсекая колдуна от наемников своей спиной и воздушными потоками за ней. Я же спускалась из седла долго и неаккуратно, едва не свалившись.
— Итак, приступим? — размяла я пальцы.
Да, маг был сильным, но он был один, маг был опытен, но он был боевым.
Для начала поперекидывались заклинаниями. Пару раз колдун задел меня шаровой молнией, отчего тело несколько минут крутили судороги, но воспользоваться этим я магу не давала, меня защищал браслет. Затем, выждав удачный момент, я отодвинула щит мага (этому меня научили асуры) и дала по растерянному колдуну хорошей порцией пульсаров. Точку поставила стандартная молния, отправившая противника в бессознанку.
Данте тоже заканчивал развлекаться с последним наемником. Да уж, что и говорить, асуры серьезные противники.
Мы стащили шайку в одно место, и я причитала заклятие сети, способное удержать эту компанию на месте в течение суток. Затем мы «ласково» побеседовали с одним из наемников с помощью зелья правды.
Выслушав речи «языка», Данте как-то витиевато выругался на незнакомом языке, а то, что это не хвалебные оды, я поняла сразу, и решил немного поспешить. Времени рассиживаться не было, маги захолустного королевства и послушный им король хотели вернуть похищенный артефакт и даже сумели договориться со здешним повелителем и его армией.
Пришлось долго ехать в темноте, освещенной только яркими светильниками, плывущими прямо под ногами коней. Где-то в полночь нами было принято решение остановиться и поспать.
Утро же встретило нас очередной подлянкой — бабье лето кончилось. За ночь я продрогла так, что пришлось срочно разжигать большой костер. Наглая Уголек предложила использовать метод инквизиции, и я согласилась: меня жутко раздражал этот звук собственных стучащих зубов. На нос упала капля дождя, я подумала и чихнула.
— Опоздала.
— Куда? — покосился на меня демон, возившийся с лошадью.
— В нору забиться. Ненавижу зиму. Опять болеть.
Данте хмыкнул. Легко ему, вон даже сейчас бодренько так носится в шелковой черной рубашке, длинной тунике поверх нее да узких бриджах. «Даже сапоги в стороне валяются», — с завистью думала я. А ведь солнце только-только озарило остывшую за ночь землю.
Протянув холодные руки к полыхающему костру, я позволила саламандре лизнуть пальцы длинным, красным язычком. Ее золотистая шкурка ярко переливалась в пламени.
Все мысли разом исчезли, когда на плечах сомкнулись чужие руки.
— Так и не согрелась?
Я растерянно помотала головой, не в силах и слова сказать. Язык прилип к небу и одеревенел.
Тяжко вздохнув (отчего меня охватило чувство вины), демон к моему удивлению сел позади меня и стащил с моих плеч плащ и даже куртку, хотя я упиралась как могла. А когда в пылу борьбы заехала ему локтем в подбородок, Данте взял меня в жесткий захват и пригрозил:
— Будешь драться, не посмотрю, что ты принцесса Царства Варуны, возьму и отшлепаю по старой памяти. — Заметив мои обалдевшие глаза, он куда мягче сказал: — Доверься мне.
Оставив меня в одной рубашке и штанах, он осторожно прижался грудью к моей спине. Она отреагировала мурашками и нервным ознобом. Только подумать мне так и не дали — в лицо ударил тугой поток горячего воздуха. Казалось, он проходил сквозь меня, добираясь до самой маленькой косточки и забытой мышцы моего организма. Теперь стало понятно, что вытворял Данте — не будь его, меня давно бы снесло в ближайшие кусты. Костер полыхал и лизал траву почти у самых ног.
Поток начал утихать, и Данте ослабил хватку.
— Согрелась?
Осторожно приоткрыв сначала один, потом второй глаз, я осмотрелась.
— Да. Спасибо, Данте.
Чмокнув его в подбородок, я резво вскочила и затоптала пятачок тлеющей травы. Я и вправду чувствовала себя очень хорошо. Даже подозрительно как-то.
Очень скоро нам пришлось вновь отправляться в путь.
Только теперь желания молчать у меня не было. Внутри так и распирало хоть что-то сделать. Поэтому я предалась своему самому любимому делу — болтовне.
— Данте, ответь, пожалуйста, только честно: мне приснилось или вы были в Тарин Дастане?
— Были.
Наморщив нос, я зло покосилась в сторону покачивавшегося в седле асура. По случаю дождя он накинул на голову объемный капюшон, и теперь лишь кончик вылезающего хвоста выдавал в нем нелюдя.
— А поподробнее.
— Нас вызвал Бали. Пришлось делать переход через телепорты, а это очень сложно, сама знаешь. Так что Заквиэль был как выжатый лимон, его можно было смело класть рядом с тобой, смотрелись вы очень гармонично.
— А зачем вы приходили?
— Ты умирала, медленно, но неотвратимо. Аскару пришлось воспользоваться всеми своими силами, чтобы вернуть тебя с того света.
— Неужели все было так плохо? — даже растерялась я. — Когда я очнулась, мне говорили, будто я стояла на пороге смерти. Но мне как-то не верилось в это, слишком хорошо я себя чувствовала. Уже через неделю крепость взвыла от наших со Стаськой проделок. Почему же вы не дождались когда я очнусь? Мне очень хотелось вас увидеть.
— Лилит, нам нельзя находиться долго в одном месте. Тем более всем четверым. В Царстве есть хоть какие-то возможности, но здесь…
— Неужели все настолько плохо?
— Хуже некуда, малышка. Сейчас не только мы, но и весь народ понял, насколько близка наша родина к войне. Царство разрывается от внутреннего напряжения. — Холодный ровный голос Данте пугал меня больше, чем любая угроза. По спине вновь побежали мурашки. Целое стадо здоровых, с коровье копыто, мурашек. — Если раньше мы еще пытались держать хоть какой-то нейтралитет, то сейчас все чаще вспыхивают стычки. Еще меньше нам нравится, что стычки провоцируем не мы. А в итоге планомерно погибают наши воины.
— Я знаю этот прием. Мой папочка называл это «оборвать верха». Кроваво и очень действенно.
Данте пронзил меня задумчивым взглядом. А я пожала плечами.
— После обручения папочка решил — негоже мне быть магичкой необтесанной, раз все так сложилось. Ну и приставил учителей для занятий политикой и сопутствующими предметами. Раньше ни у кого фантазии не хватало представить меня на троне. Да и запрещено это у людей — маг-повелитель. Все равно, что Нагоса в курятнике петухом оставить.
— Кстати, а где он?
Приехали! Подавив желание позорно разреветься, я как можно спокойнее ответила.
— Пропал. После Табольска я его ни видела.
Приблизившись, Данте осторожно коснулся моего лица.
— Найдется твоя гидра.
— А если нет, что мне тогда делать?
— Подождать.
— Жду. Только я плохо это умею. Я же не ваш Наследник, — ухмыльнулась я.
— Знаешь, малышка, сила демона в его ангельском терпении. Этому нас учат еще в младенческом возрасте.
— Везет. Меня в младенческом возрасте учили не реагировать на каждого чужого, подошедшего к колыбели, и не бить его магией. Я же к себе только родственников подпускала. До сих пор никто не может понять, как и почему это происходило.
«А нечего к кому попало руки тянуть», — фыркнул внутренний голос.
«Так это ты?»
«Это мы. Просто ты ничего не помнишь, а я помню все».
«Объясни», — потребовала я от феникса.
«Твоя память ограничена человеческой физиологией, моя нет. По этой же причине мы и не можем стать едины, хотя по сути своей мы продолжения друг друга Я же твоя душа… в своем роде».
«Все равно непонятно».
«Слишком рано».
Я снова фыркнула. И перевела взгляд на подозрительно косящегося Данте.
— Что, опять вслух?
Он кивнул. А я тяжело вздохнула — научиться молчать при внутреннем трепе у нас пока плохо получается. При том вся вина на мне, иногда я просто забываюсь.
— Данте, ты хоть что-нибудь понял?
Как это ни удивительно, но он вздрогнул. Из-под капюшона, натянутого едва ли не до подбородка, я совершенно не видела его лица, но могу поклясться, что он… испуган? Не-ет, только не этот тип. Правда, плечи его излишне напряжены, да и вся фигура ничего хорошего не предвещает. Впору самой бояться.
— Данте, — позвала я.
— Что?
Ого, вот это рык! От испуга я даже поводьями дернула, отчего бедная Бинки, не ожидавшая от меня такой подлянки, поскользнулась на осенней грязи и села на зад. Я бы очутилась в той же луже, если бы меня за шкирку не ухватила сильная рука.
Когда мы выправились и я успокоила разнервничавшуюся лошадку с применением наглого подлизывания и целого яблока, асур вновь подъехал ближе. Посмотрев на меня все еще тревожными глазами, он попытался повторить предыдущую процедуру, но теперь уже со мной в роли нервной особы.
— Прости, я не хотел тебя пугать, малышка. — Хвост с синей кисточкой коснулся моей руки в тонких кожаных перчатках. Это показалось мне очень интимным, так что я слегка вздрогнула.
— Я понимаю.
Нет, не понимаю! С чего он так вспылил, что я сделала не так?
— Лилит, ну не надо так со мной. — Его хвост обвил запястье, а пушистый кончик залез под перчатку и коснулся ладони. Интересно, это у него вместо яблок? Хотя приятно. Чертовски приятно! Мыслительные процессы стройными рядами начали меня покидать. — Мне ведь действительно жаль. Я стараюсь держать себя в руках, просто у меня это не всегда получается.
— И что, позволь узнать, было тому причиной?
— Это слишком сложно объяснить. И не мне надо было это делать. Да и не время. Но раз уж ты спросила, то держи. — Данте протянул руку, на которой материализовался небольшой кристалл красивого зеленого цвета.
Сняв перчатку, я осторожно сжала его меж пальцев. Больше всего он был похож на турмалин, но точно определить не берусь. Что-то странное чудилось мне в его сложных гранях неправильной формы. И эта знакомая магия.
— Это изобретение Заквиэля, — пояснил асур, только подтверждая мои догадки. — Позволяет сохранить звук. На этом кристалле осталось то, чего мы не очень хотели тебе показывать. Но и скрывать не можем. Он активируется молнией с твоего кулона.
Я не преминула воспользоваться попавшей мне в руки диковинкой. И поплатилась за это. Ох, как поплатилась. Верно говорят: «Меньше знаешь — лучше спишь».
Меньше всего я ожидала услышать такой родной голос папочки.
— Если вы выбрали ее, я не вижу причины для отказа. Собственно я и не очень удивлен, этого стоило ожидать.
Но прежде чем мы закрепим окончательное решение, мой долг рассказать вам нечто очень важное. Раньше меня это нисколько не беспокоило, но я не желаю обманывать вас и Веельзевула в таком важном деле. Всегда важно знать, кого ты на самом деле берешь в жены и кто будет матерью твоих детей.
Начнем, пожалуй, с истоков.
Все началось во времена той памятной войны, на полях которой и было заключено наше соглашение. Дело в том, что Гремори был не единственной нашей находкой. По пути к одному графскому замку, который мы собирались брать штурмом, была обнаружена девица удивительной красоты. Она оказалась столь прекрасна, что даже последние распутники и грубияны терялись в ее присутствии. Вела же себя эта девица на редкость спокойно и весьма необщительной казалась. Уезжать в тыл она отказалась, утверждая, что в замке томится ее сестра. Отказать этому чуду я не нашел в себе сил, а вместо этого отдал ей свой шатер. Времени на общение с данной леди (а по поведению она была явно аристократка) у меня не было. Мне вообще было как-то не до женщин, гибла моя страна.
Через неделю замок был взят, а девица, поискав в его закоулках, объявила, что ее сестру должно быть убили. При том, как ни странно, особого горя от этого я в ней не обнаружил. У меня вообще создалось впечатление, что незнакомка искала нечто иное. И видимо нашла, поскольку очень резко изменилось ее поведение после взятия нами крепости.
На следующий день после удачного штурма меня серьезно ранили. Я умирал, и лекари с магами были бессильны мне помочь. Тогда и пришла та девушка. Уж не знаю, как именно она лечила меня, но уже на третью ночь мы разделили ложе. Утром я не обнаружил ее в лагере. И никто не видел, куда делась наша странная гостья.
Потом мне было как-то не до нее.
В следующий раз я увидел красавицу лет через четырнадцать. Моему старшему сыну едва исполнилось десять, младшему было чуть больше года. А еще у меня родились четыре красавицы-дочери. И уж я конечно не ждал такой сюрприз. Она вошла в тронный зал, словно на задний двор дорожной таверны, не замечая никого и ничего. При том она нисколько не изменилась с того самого дня, когда я видел ее в последний раз, только похорошела. Сказав, что не собирается разбираться с этим в одиночку, она сунула мне в руки сверток. Мои маги не смогли задержать ее, эта женщина просто отшвырнула их одним взглядом. Уже у самых дверей она обернулась и сказала, что (повторяю дословно): — Имя девочки — Иная Сторона Луны.
В свертке оказался ребенок.
Я не мог в это поверить и вообще находился в прострации. Консуэла тогда провела много тестов и все они говорили, что я отец девочки, принесенной странной незнакомкой.
При том мы никогда не слышали, чтобы ребенка можно было так долго носить. Девочке тогда было не больше месяца отроду. Магиана еще тогда предположила, что ребенка, возможно растили там, где время отлично от нашего, но я посчитал это бредом. Девочка была такой же странной, как и ее мать. Начать хотя бы с того, что младенец имела полный комплект зубов. А еще отвратительный характер и врожденные магические способности. Только через несколько дней мы поняли — девочка как-то отличает тех, кто имеет с ней общую кровь, других же к себе не подпускает. А еще у нее были странные золотые глаза, до того разумные и внимательные, что иногда становилось страшно находиться с ней рядом. В общем, странный ребенок, который являлся моей дочерью.
Когда это стало невозможно отрицать, мы долго думали: что же делать? Для начало было решено хотя бы дать ей имя, ведь Иная Сторона Луны не самое удобное в использовании. Консуэла порылась в своих магических книгах и нашла что-то подобное. Она нашла имя «темной луны». Мы еще немного добавили, чтобы скрыть общую мрачность, и назвали девочку Лилитана, посвященная богине луны Эл'лил.
К году все ее странности прошли. Даже глаза стали просто карими, и магия на время замолчала. Правда, характер остался, но это уже моя кровь виновата.
Так что та, которую вы выбрали в жены вашему принцу, скорее всего не человек. Во всяком случае, не чистокровный. Кто была та женщина, мы до сих пор не знаем.
Единственное что могу точно сказать — Лилитана моя дочь, и я очень люблю ее.
Ну, что вы на это скажите?
— Мы подозревали нечто подобное. Не в столь запущенной степени, конечно. — Это несомненно Заквиэль.
— Можем вас успокоить или наоборот огорчить, но решения мы менять не намерены. — Бали.
— К тому же ваша дочь человек, это сомненью не подлежит. — Умница Аскар. — Может быть, когда-нибудь кровь и даст о себе знать, но не настолько сильно, чтобы чего-то опасаться.
— А если это скажется в следующем поколении, об этом вы думали? — Папочка.
— От нашего союза с любой расой, за некоторым исключением, всегда рождаются исключительно асуры. — Холодный, как снежные вершины, голос Данталиона. — Рождение полукровок для нас недопустимо. С этой стороны нечего опасаться. Ответьте еще на один вопрос, почему вы признали незаконнорожденного ребенка, выдав при этом свою жену за его мать?
— Надеюсь, когда у вас появятся свои дети, вы поймете меня. Это же ребенок, мой ребенок. Конечно, я мог отослать ее подальше и лишь навещать иногда, порой мне кажется, что так было бы даже лучше. Лилит ведь совсем не нравится быть принцессой. Только через месяц, когда мы более или менее разобрались с ее принадлежностью к моему роду, было уже поздно увозить малышку из дворца. Другие мои дети, вынужденные ухаживать за малюткой по причине того, что она не подпускала к себе чужих, безумно привязались к ней. Да и я тоже. Консуэла изнывала от любопытства и желала видеть, что же вырастет из этого дитя. К тому же по дворцу поползли слухи — один хуже другого. А моя вторая жена тогда часто болела, последние роды сильно подорвали ее здоровье. И мы приняли решение объявить, что королева, страшась козней врагов, в величайшей секретности родила еще одного ребенка. А через полгода она умерла. Думаю, Эдиль так и не поверила, что ребенок, навязанный нашей семье, был зачат пятнадцать лет назад. Она подозревала меня в измене и не могла вынести этого.
Только Филипп знает, что Лилит незаконнорожденная, он был тогда уже взрослым, и я от наследника ничего не скрывал.
— Почему вы не расскажите все самой Лилитане?
— Зачем? Она и без того болезненно переносит сиротство. Я хотел бы попросить и вас без нужды не рассказывать ей. Лилит излишне ранима. Никогда не знаешь, чему она рассмеется, а из-за чего расплачется. Еще чего доброго начнет искать свою настоящую мать. С нее станется.
— Никого я искать не буду, — пробурчала я себе под нос. — Я была ей не нужна, так зачем она мне. В глаза бесстыжие посмотреть? Чего я там не видела.
— Лилит, милая, — протянул руку асур.
Я шарахнулась в сторону.
— Ни надо. Справлюсь.
Вздохнув, я взяла себя в руки и достала травяной сбор — один успокоительный, другой с сон-травой. Надо же отдыхать. А поистерю я как-нибудь потом и там, где сухо, тепло и нет проблем.
