Глава 8
МАГИЯ И ПУЛЕМЕТЫ
Несите бремя белых —
Винтовку Браун Бесс,
А также парабеллум —
С прикладом или без.
И если нелюдимых
Увидишь дикарей —
Взводи затвор «максима»
И пули не жалей!
В подражание Киплингу
Закончив свою «молитву», Шестаков глубоко вздохнул и огляделся вокруг. Расползающаяся от Софии черная дымка занимала практически всю комнату, впрочем совершенно не препятствуя дыханию находящихся там людей и измененных. В ней происходило какое-то странное движение, образовывались и тут же исчезали завихрения, с одного края неподвижно завис в воздухе какой-то сгусток, но ничего больше не происходило. Заказанные им боеприпасы и оружие никаким чудесным образом не материализовались, и никаких признаков того, что молитва была услышана и принята к осуществлению, не происходило.
— Ну и?.. — деловым голосом поинтересовался он у Софии, с тревогой прислушиваясь к раздающимся снаружи звукам. Резкие «п-ш-ш-ш… бух», свидетельствующие о применении Ольгой заклинаний холода, и короткий треск боевых заклинаний Школы порядка, используемых Тайаной, становились все реже и реже, свидетельствуя об иссякании сил обеих прикрывающих их магичек.
С другой стороны, снизу, от подножия холма, все громче и громче звучали крики собравшихся там жителей поселка, что явственно свидетельствовало о надвигающемся последнем штурме, пережить который, по всей видимости, им было не суждено.
— Не получилось? — Побледневшая Арейша решительно сжала в руке Копье света, с надеждой поглядывая на замершую в неподвижности Софию.
Та, не отвечая вслух, лишь пожала плечами и скосила взгляд на плавающий в воздухе сгусток тьмы. Губы ее беззвучно шевелились, и весь вид явственно показывал, что темная жрица занята исключительно важным и сложным делом и никак не может отвлекаться на всякие мелочи вроде бесед с соратниками или толпы измененных, что вот-вот ринется на штурм их хлипкого убежища.
— Похоже, на божественные явления мы можем не рассчитывать, — не дождавшись ответа от Софии, ответил арахниде Шестаков. — Придется самим выкручиваться… — Он вздохнул и задумчиво повертел в руке пистолет. Несмотря на деланую бодрость, было явно видно, что особых надежд на «выкрутиться» капитан отнюдь не питает. Появление же на ведущей к чердаку и крыше лестнице Ольги, поддерживающей буквально падающую с ног Тайану, хорошего настроения отнюдь не прибавило.
— Все. — С трудом спустившись, молодая магичка устало села на пол. — Мы практически пусты. Еще немного — и свалимся, как Валенштайн.
— Что там с жителями? — поинтересовался Шестаков, отсылая на чердак одного из своих бойцов, вооруженного пистолетом и парой разряженных более чем наполовину копий света. Особой пользы в сдерживании толпы он принести, конечно, не мог, однако военному уму капитана просто претила мысль оставить столь важный наблюдательный пункт без присмотра.
— Что-то странное. Они вроде как готовятся к штурму, но им кто-то мешал и помимо меня. Я чуяла всплески магии холода, которые были направлены не мной.
— Рау? — осторожно прислушиваясь к нарастающему шуму толпы, спросил Шестаков.
— Скорее всего, — пожала плечами Ольга. — Увидеть его мне не удалось, но это ничего не значит. Мой брат всегда был мастером маскировки. По крайней мере, вспышки силы холода ощущала. И нас до сих пор никто не атакует, несмотря на то что мы с Тайкой с крыши ушли. А это что-нибудь да значит!
— Значит, — согласно кивнул Шестаков. — Значит то, что умрем мы не сию секунду, а минут на пять или, может быть, на десять позднее. Вряд ли он в одиночку, да еще и вынужденный скрываться, сумеет задержать атакующих на более долгий срок. Впрочем, это тоже, если вдуматься, не так уж мало… Ну где же эта обещанная помощь? — повернулся он ко все так же замершей Софии. — Где божественное явление? — не сумел капитан скрыть звучащей в голосе злости. — Хоть скажи — будет помощь или надежды нет?
— Будет, будет, — внезапно устало отозвалась девушка, опуская до того раскинутые в стороны руки. — Уже идет. Ты что думаешь, все так сразу делается? Только попросил — и в ту же минуту кавалерия из-за холмов? Такое только в голливудских боевиках бывает. Брату же еще и достать это оружие надо было. В общем, вот и помощь. — Она кивнула в сторону замершего в воздухе черного сгустка. — Сейчас появится.
После этого заявления внимание всех присутствующих обратилось на указанный объект. Тем более что посмотреть было на что. Как-то незаметно, не привлекая внимания, он впитал в себя всю витающую в воздухе рассеянную дымку, приняв вид круглого, идеально черного пятна высотой чуть больше метра и похожего скорее на пролом, образовавшийся в стене реальности. Пролом, ведущий в неизведанные дали, где нет ни одного, даже самого малого, проблеска света. Черная энергия, выделяемая телом Софии, непрерывным потоком стремилась к нему, напоминая клочья дыма, несомые сильным ветром, и вливалась в него, словно углубляя и еще больше затемняя и без того идеально черную поверхность.
Внезапно по гладкому телу портала прошла легкая рябь. Еще… и еще…
— Ну вот вам и обещанное божественное явление, — глядя на это, довольным голосом произнесла Фи. И явление не замедлило показаться.
— Задница… — глядя на обещанное явление, изумленно протянул Станислав Бойков, с восхищением поглядывая на появившийся в портале объект.
Судя по всему, выходящая из портала дама по какой-то неведомой причине двигалась сильно согнувшись и спиной вперед, почему первой ее частью, которая появилась на обозрение отряда, и была обозначенная грубым Стасом точка. Надо сказать, данный объект и впрямь был достоин самого пристального внимания.
Причиной этого были не только изящные и весьма соблазнительные формы доступных для обозрения нижних конечностей «явления», туго обтянутые узкими кожаными брюками-легинсами, фактически не оставлявшими никакого простора для мужской фантазии. Как ни замечательны были женские ножки и то место, к которому они крепились, но все же основное внимание присутствующих привлекла совсем другая часть тела пришелицы, вызывающе покачивающаяся из стороны в сторону при каждом ее движении.
Из аккуратной, напоминающей перевернутый карман прорези над верхней частью штанов торчал длинный, покрытый короткой серебристой шерсткой хвост, заканчивающийся мягкой сердцеобразной кисточкой на конце, явственно обозначая, что, кем бы ни была эта так и не проявившаяся пока полностью гостья, человеком она не являлась однозначно.
Осторожно переступив через край портала, девушка, верхняя часть которой все еще была скрыта в темной дымке по ту сторону прохода, удовлетворенно хмыкнула. Видимая часть ее тела напряглась, упершись в струганые доски пола короткими сапожками с невысоким, удобным для длительной ходьбы каблуком, последовал короткий, сопровождаемый глубоким горловым рыком рывок — и в видимой для присутствующих области пространства проявилась очередная часть ее тела.
Спустя еще три сопровождаемых грозным рыком отчаянных рывка гостья наконец-то полностью оказалась в зоне видимости, и из портала показался край той ноши, которую она с таким трудом тащила. Это оказалась горловина какого-то, по всей видимости, очень тяжелого мешка из темной и даже на беглый взгляд явно чрезвычайно прочной ткани.
— Помогайте, — бросив короткий взгляд через плечо на собравшихся людей, коротко выдохнула она и с грозным рычанием рванула мешок на себя.
Мешок и впрямь оказался очень тяжел. Впрочем, для трех драконидов, немедленно устремившихся на помощь хвостатой красотке, он оказался вполне по силам. Следом за мешком, чрезвычайно приятно для слуха воинов брякнувшим металлом, из портала, низко пригибаясь, вышли двое мужчин, по внешним признакам принадлежащих к человеческой расе, облаченных в длинные мантии зеленого и синего цветов. Судя по их запыхавшимся лицам и бросаемым на просто-таки огромный мешок ненавидящим взглядам, они тоже отнюдь не бездельничали, вложив свою лепту в доставку этого груза.
Меж тем, едва последний из прибывших шагнул на пол избы, портал немедленно замерцал, расплываясь знакомой темной дымкой, быстро втягивающейся обратно в тело осевшей на табурет Софии.
Устало выдохнув, хвостатая кивнула в сторону мешка, после чего приятным низким голосом с легкой хрипотцой заявила:
— Разбирайте заказ. Чуть не надорвалась, пока тащила. Повелитель, чтоб у него змеи на голове в кубло сбились и рога облезли, почему-то считает, что все его подданные столь же физически сильны, как и он сам. Вот что бы ему тележку выделить, а? Нет, пришлось как есть… — Она, похоже, могла еще долго рассуждать на эту тему, но была прервана одним из пришедших с нею мужчин — высоким, крепкого телосложения магом в синей бархатной мантии:
— Элли, свои протесты выскажешь чуть позже. Сейчас, как я понимаю, у нас имеются и другие проблемы, — после чего повернулся в сторону Шестакова, безошибочно определив командира среди столпившихся в комнате людей и измененных: — Боевой магистр стихии воды Лекс Карский в ваше распоряжение прибыл. Прошу указать подходящую боевую позицию.
— Ну вот всегда ты так, — недовольно буркнула названая Элли девушка, после чего, встав по стойке «смирно», выкатила вперед немалых размеров грудь и насмешливым тоном, явно передразнивая своего компаньона, заявила:
— Некромант Элана Гай в ваше распоряжение прибыла. Прошу, распоряжайтесь мной, как хотите… — Последнее предложение было произнесено со столь томным вздохом и сопровождалось настолько многозначительными движениями хвоста и той части тела, к которой он крепился, что никаких сомнений в том, на что намекает только что появившаяся гостья, просто не могло возникнуть.
— Маг воздуха и целитель Кай Геаро, — коротко представился последний из прибывших, молодой на вид среднего роста мужчина в изумрудно-зеленой, цвета молодой листвы мантии. Откинув с лица длинные черные волосы, он со вздохом добавил: — Не обращайте внимания на Эллины закидоны. В общем и целом она классная девчонка и отличный специалист, только вот иногда ее немного заносит. Впрочем, обычная беда всех асур. Демоническая кровь, понимаете ли… Чем мы можем быть вам полезны? Повелитель сообщил, что у вас сейчас сложное положение в связи со штурмом местными обитателями вашего убежища?
Внимательно оглядев прибывшее пополнение, Максим Петрович вложил пистолет назад в кобуру и с облегченным вздохом ответил:
— Так и есть. Магам рекомендую подняться на крышу и сдерживать толпу.
— Будьте, пожалуйста, аккуратны с использованием заклинаний массового действия — среди атакующих нас селян скрывается мой брат: именно он и прикрывает нас сейчас, — поспешила добавить Ольга, после чего продолжила уже более спокойно: — Да. Пара полезных советов: толпа находится под контролем ментального мага, поэтому призывы к успокоению бессмысленны. В то же время контроль, по всей видимости, не абсолютный — толпа не рвется на штурм, пока не появляются несколько «зачинщиков», обычно бросающихся во главе атакующих. Если их выбивать на подступах, толпа разбегается, чтобы собраться вновь при появлении очередного «центра кристаллизации». Очень советую работать в первую очередь именно по «зачинщикам». Это позволяет экономить силы и жизни невинных жителей деревни, находящихся под ментальным принуждением.
Вроде все. Пожалуйста, поспешите. Брату и так нелегко приходится. В отличие от нас он действует прямо из толпы, и, как ни совершенно его умение маскировки, произойти может всякое…
— Задача понятна. Думаю, дальнейшие знакомства стоит отложить до более подходящего момента. Элли, ты со мной. Кай, посмотри, не нуждается ли кто из ребят в твоей помощи, потом тоже присоединяйся, — коротко распорядился Лекс Карский, взбираясь по шаткой лесенке на чердак.
— Вот так всегда… — преувеличенно печально вздохнула Элана, смущенно потупив глазки и подобрав хвост. — Столько красивых мужчин вокруг, а я вынуждена заниматься всякими глупостями типа войны… Ах, тяжела ты, женская доля… — После чего одним длинным, высоким, совершенно невозможным для человека прыжком, даже не коснувшись лестницы, скрылась в чердачном люке, откуда уже доносился ревущий, подобно водопаду, рокот боевых заклинаний Карского.
— Кто-нибудь нуждается в помощи целителя? Впрочем, вижу, что нуждается. — Кай Геаро быстро подбежал к лежащей на полу паре драконидов, пострадавших при отступлении.
Меж тем не принимавшие участия в беседе гаммовцы наконец закончили разбор подарков и, похватав оружие, бросились на все тот же, к счастью, достаточно обширный чердак. На месте остался один только Шестаков, который задумчиво разглядывал четыре помеченных значком химического оружия пятидесятилитровых баллона, периодически переводя взгляд то на лежащие рядом с ними защитные костюмы, то на пятерку уцелевших драконидов. При каждом движении их массивных хвостов, которые ну никак было невозможно уместить в рассчитанные на человека комбинезоны, взгляд капитана наливался какой-то потусторонней печалью и острым сожалением.
Наконец он еще раз с нескрываемым огорчением оглядел лежащие перед ним баллоны, после чего, вздохнув особенно жалостливо, поднял лежащий неподалеку ранцевый огнемет и начал объяснять присутствующим основные правила применения этого оружия.
* * *
Рау устало присел на полуразвалившееся крыльцо, безучастно наблюдая за хлещущими землю непрерывными снежными струями смертного бурана. В бою, похоже, наметился решительный перелом.
Стоило только более-менее крупной группе селян, собравшись вместе, выдвинуться к подножию холма, на котором находилась «девичья избушка», как с крыши срывались то длинные, тонкие струи воды, буквально разрезающие атакующих на части, то копья и стрелы воздуха, а то и простая, но от этого ничуть не менее смертоносная очередь из пулемета. К тому же периодически то в одно, то в другое скопление мертвых тел, в изобилии разбросанных на подступах к холму, прилетал небольшой сгусток странной, буквально перенасыщенной тьмой и страданиями энергии, после чего подвергнутые этой процедуре тела начинали шевелиться, вставать и атаковать своих еще живых односельчан.
Правда, атаковали они довольно избирательно. Чтобы избегнуть их весьма, надо сказать, неприятного внимания, было достаточно просто бросить имеющееся при себе оружие на землю. Детей и тех, у кого никакого оружия не было изначально, они и вовсе полностью игнорировали. По всей видимости, создавший их маг не желал излишнего кровопролития и принял для этого все возможные меры.
Правда, особого результата эти меры не приносили. Вначале одурманенные ментальным магом селяне отчаянно сопротивлялись мертвецам, не задумываясь о сдаче. Затем же, когда данная закономерность оказалась ими подмечена, они начали активно ее эксплуатировать. Стоило только ходячему трупу приблизиться к кому-нибудь из селян, как тот немедленно бросал все имеющееся у него при себе оружие, поднимал руки вверх и всячески демонстрировал свое миролюбие. Когда же мертвец проходил мимо сдающегося, тот немедленно подхватывал с земли брошенные топор, косу или иной колюще-режущий предмет крестьянского быта, срубал мертвяку его бестолковую голову и сильным пинком отправлял ее подальше от размахивающего руками ослепленного зомби. Добить (точнее, расчленить) подвергшееся подобной процедуре тело и вовсе не представляло каких-либо проблем.
В общем-то причиной несвойственного для альфара промедления служила не только сильнейшая усталость, но и абсолютное непонимание происходящего.
Когда ему наконец удалось вырваться из опостылевшего форта, при помощи резкого охлаждения разорвав туго натянутые цепи, удерживавшие замковые ворота в закрытом состоянии, он поспешил на помощь своему отряду в полной уверенности, что его сестре и остальным соратникам сейчас приходится ох как нелегко, и помощь им крайне необходима.
Впрочем, к моменту, когда он приблизился к району боевых действий, его поддержка требовалась не особо. Засевшие на крыше Ольга с Тайаной неплохо выбивали атакующие холм группы, так что Рау решил, что может позволить себе небольшую разведку. Для того чтобы согласовывать столь масштабную атаку, причем находясь на довольно значительном удалении, засевшему в замке менталисту явно нужны были координаторы, транслирующие его приказы атакующей толпе.
Ведь совершенно недостаточно просто возбудить в жителях дикую ярость к пришельцам. Нужно еще и как-то отдавать этим марионеткам команды на действия, получать информацию об эффективности данных действий и передавать корректировки. Все это просто невозможно делать, находясь на расстоянии более полутора километров от места боя, да еще и в условиях бушующего смертного бурана. Буран, конечно, не мог полностью рассеять управляющие нити ментальных заклятий, но вполне эффективно заглушал отдаваемые по ним более-менее сложные команды.
Так что обойтись без посредников-координаторов Морн не мог. Никак. А судя по тому, что максимальное количество одержимых, за один раз бросавшееся на штурм холма, составляло шестьдесят — семьдесят атакующих, можно было с большой точностью предполагать, что таких командиров-координаторов местный властелин имеет никак не более двух, причем довольно слабых, скорее всего пользующихся для трансляции его власти какими-то амулетами.
Вычислив эту закономерность, Рау хотел, воспользовавшись своими возможностями маскировки, вычислить этих координаторов и преподнести им небольшие, но запоминающиеся подарки. Какие именно? Ну это по обстоятельствам. Пуля в голову, меч по шее или ледяной коготь в живот… что покажется более уместным.
Подобные действия, по его мнению, должны были серьезно облегчить положение осажденных, сняв угрозу регулярных штурмов, поскольку мощь менталиста явно была не настолько велика, чтобы полностью заглушить инстинкт самосохранения местных обитателей. Добровольно, без дополнительного воздействия координаторов, они, несмотря на всю разожженную в них искусственно ненависть, под пули и боевые заклятия явно не полезли бы.
Однако сбыться этому плану было не суждено. Чувствительность Рау к направленным ментальным воздействиям была совершенно недостаточна для определения координаторов, а попытка вычислить их простым обходом всех более-менее подходящих укрытий провалилась из-за недостатка времени. Приблизительно на десятой минуте поисков Рау заметил, что поток боевых заклинаний с крыши избушки начинает ослабевать. Так что ему пришлось забросить свое занятие и аккуратно, стараясь не подвергать свою маскировку чересчур большим перегрузкам, начать отстрел периодически формирующихся «вторичных лидеров», не допуская конденсации вокруг них критической массы селян, которая оказалась бы достаточной для успешного штурма.
В этот момент, старательно экономя имеющиеся силы, он было уже решил, что все кончено. Если не произойдет какого-либо чуда, их отряд обречен. Казалось бы, не такой и крупный, поселок имел слишком большой запас «пушечного мяса». Если бы они еще не находились под ментальным воздействием, то понесенные потери наверняка заставили бы их оставить отряд в покое.
Но — увы. Заложенные в мозг жителей управляющие нити не давали им остановиться, осознать, что в непрерывных безумных штурмах гибнут их друзья, соседи, родственники и любимые. Они в самом буквальном смысле шли по трупам, устилая подножие и склоны холма своими телами, и рано или поздно достигли бы своей цели. Вот когда Рау особенно пожалел, что он всего лишь воин и не знает достаточно могущественных массовых заклинаний. Точнее, знает… Смертный буран. Да что толку. По совершенно неведомой причине силы этого невероятно мощного, черпающего свою злую, холодную энергию из самого ледяного сердца матери-Зимы заклинания оказались очень ослаблены. А других заклятий, способных воздействовать на достаточно большую площадь, Рау не знал.
Правда, оставалась еще надежда, что за то время, которое он может дать своим соратникам, они смогут «разбудить» непонятно почему бездействующую память Валенштайна. Уж в чем в чем, а в смертоносной силе имперского архимага альфар сомнений не имел. У того наверняка имеется более чем достаточное количество заклинаний, способных бить по площадям. К тому же, как Рау отметил еще при первом знакомстве, Валенштайн и сам явно был не чужд ментальной магии, а потому при удачном раскладе и вовсе мог бы попробовать перехватить командные нити у местного мага. Хотя… может быть, этим он как раз и занят? Чем еще можно объяснить видимое бездействие наиболее сильного мага отряда?
Именно эти мысли занимали голову альфара в то время, когда дистанционная оборона видневшегося сквозь буранные струи «женского дома» окончательно прекратилась. На протяжении более чем пяти минут единственной серьезной защитой осажденных от штурма были только его магические силы.
Того, что произошло по истечении этого времени, когда Рау уже всерьез обдумывал возможность перевода магического боя в рукопашный, дабы сэкономить остатки энергии и перед смертью нанести врагу максимально возможный урон, альфар никак не ожидал.
С крыши, казалось бы, окончательно замолкшей в ожидании смертельного штурма избушки внезапно вновь начали слетать боевые заклинания. Но какие! Невероятно насыщенные энергетически, они были построены по какой-то странной, совершенно незнакомой Рау системе, опиравшейся почему-то всегда только на одну из стихий. Впрочем, какими бы странными и извращенными, на взгляд альфара, они ни были, их эффективность была наглядна… и очень актуальна.
Вначале Рау предположил, что наблюдает результат действий наконец-то включившегося в оборону Валенштайна. Он даже успел изумиться тому, насколько изменились основные принципы магических взаимодействий в людской магии с того момента, как он покинул свой мир. Но когда с чердака громко и весело зазвучали очереди пулемета Калашникова, которого в отряде не имелось и звук выстрелов которого он знал со времен своего сотрудничество с ФСБ, Рау не знал, что и думать. Если бы не твердая уверенность в том, что его раса не только абсолютно неуязвима к ментальным воздействиям, но и даже теоретически неспособна сойти с ума, то в своем диагнозе он бы ни на миг не усомнился. Однако такая особенность у снежных эльфов имелась. А значит, звук выстрелов ему отнюдь не почудился. Ну и что это могло значить?
Мимо замершего в раздумьях альфара медленно прошел зомби, равнодушно оглядев эльфа бессмысленным взглядом мутных глаз и совершенно проигнорировав как обнаженный меч в его руках, так и лежащий на коленях крестьянский топор, подобранный в близлежащем проулке с тела убитого тетрида.
— Что ж… Похоже, эти создания воспринимают меня как одного из союзников, — задумчиво произнес себе под нос Рау и, отбросив ненужный больше топор, тяжело поднялся с места, восстанавливая снятое маскировочное заклятие. Проверка намерений завершилась полным успехом. — Кто бы ни поднял этих созданий, меня он своим врагом не считает. Пора наконец выяснить, что же там случилось. — Альфар осторожно, чтобы не привлечь нежелательного внимания, направился к видневшейся на холме избушке.
* * *
— Так, значит, подмога и подарки от брата Софии? — переспросил Рау, внимательно вглядываясь в лицо стоящей перед ним девушки. Звучащее в его голосе недоумение могло бы много сказать тем, кто знал об эмоциональной холодности расы альфар. Легкая игра интонаций в данном случае свидетельствовала об изумлении настолько сильном, что будь на месте снежного эльфа человек — он наверняка бы уже лечил разбитые упавшей челюстью пальцы ног.
Впрочем, причины для столь сильного изумления у него имелись самые веские. Перед ним стояла девушка, самим своим существованием напрочь опровергавшая все известные ему и казавшиеся до сих пор абсолютно незыблемыми законы расовых взаимоотношений.
Невысокий рост, идеально правильные черты красивого лица, миндалевидный разрез глаз и слегка удлиненные, заостренные к кончику уши — все это неопровержимо свидетельствовало о том, что в жилах этой красавицы течет эльфийская кровь. Ну а судя по буйной гриве светлых волос редкого серебристого оттенка, можно было с высокой вероятностью установить, что кровь эта принадлежала кому-то относящемуся к высшей знати светлых эльфов, Эльдар Звезднорожденных, как предпочитали именовать себя эти зазнайки.
Но вот другие ее особенности: небольшие аккуратные рожки, выглядывающие из буйной шевелюры, немалых размеров грудь, слегка красноватый оттенок кожи и длинный, покрытый короткой серебристой шерсткой хвост с аккуратной сердцевидной кисточкой на конце… Все это являлось неоспоримым свидетельством того, что в жилах представившейся Эланой девушки наряду с кровью светлых эльфов текла также и демоническая кровь. Кровь суккубов! А это было просто невозможно!
Никакой светлый эльф никогда и ни за что не прикоснулся бы к демонице с целью иной, нежели убийство «поганой твари»! Эльфийка скорее покончила бы с собой, нежели родила ребенка от демона. Даже его бабка Аллиэль, известная широтой своих взглядов и сбежавшая от сородичей, очень долгое время избегала принимать ухаживания его деда, несмотря на все могущество тогдашнего императора Хладоземья. А ведь эльдары и альфары, несмотря на всю разницу мировоззрений и взаимную ненависть, были довольно близкими родичами, так что мысль о подобном браке не могла внушать столь сильного отвращения.
Брак же или хотя бы более-менее долгая связь, способная привести к рождению ребенка, с демоном… светлые эльфы, носители и сторонники извечного порядка, и демоны, носители пусть небольшой, но вполне активной частицы Хаоса… Это было абсолютно невозможно. Но живое, веселое и кокетливое свидетельство возможности невозможного сейчас стояло прямо перед его глазами, задорно улыбаясь, мягко покачивая хвостом и ожидая его ответа.
— М’Рау Элей, — коротко представился он. — Рад приветствовать вас и искренне благодарен за вашу помощь. Она была очень уместна…
— Можете не благодарить. Собственно, за этим мы сюда и были отправлены повелителем, — весело улыбнулась асура, кокетливо помахивая хвостом. Остальные два мага лишь улыбнулись, кивком выражая свое согласие с ее словами.
Рау хмыкнул. С момента, когда ему под прикрытием маскировочного заклятия удалось войти в осажденную избушку, прошло не так уж и много времени, однако этого оказалось более чем достаточно, чтобы отметить великолепную выучку и сработанность этой небольшой, но грозной команды магов. Ариох явно не скупился, отправляя сюда, в Кельдайн, лучших из лучших.
Чтобы сделать такой вывод, было достаточно просто понаблюдать за этой весьма колоритной троицей и тем, как непринужденно, без каких-либо трений или споров они менялись ролями в зависимости от обстоятельств.
Во время боя явным командиром, координирующим работу команды, являлся высокий, черноволосый и довольно уже немолодой маг в синей мантии, представившийся Лексом Карским. Скупой на слова, он явно предпочитал дела пустопорожней болтовне и в своем деле однозначно был одним из лучших. Причем отнюдь не только в магии… Рау, и сам имевший немалый опыт командования, не мог не оценить четкости и ясности, предельной разумности и функциональности команд, отдаваемых Лексом во время сражения.
Но при всем его достоинстве как командира было явно видно, что общение с окружающими — вовсе не его конек. Вот и сейчас, во время недолгой передышки между очередными атаками, беседу поддерживала в основном именно асура, в то время как ее товарищи явно предпочитали отмалчиваться.
— Что будем делать? — первым решился задать мучивший всех собравшихся вопрос Шестаков, когда официальное представление союзников было окончено.
— Сидя в обороне, боя не выиграть. — Рау повел плечами, стряхивая накопившуюся усталость. — Да, хочу заметить, — повернулся он к Элане, — ваши зомби весьма малоэффективны из-за заданных им ограничений. Местные крестьяне хоть и находятся под ментальным контролем, но отнюдь не глупы и нашли весьма эффективный способ уничтожения ваших созданий. Рекомендовал бы вам несколько изменить их поведенческие установки в сторону большей агрессивности.
В ответ на это асура лишь беспечно пожала точеными плечиками:
— Раз надо, значит, изменю… Но, признаться, мне не хотелось бы полностью уничтожать местных жителей. Они могли бы оказаться небесполезны в дальнейшем.
— И как вы это себе представляете? — поинтересовалась Ольга. Несмотря на сильное магическое истощение, она не могла удержаться от участия в беседе и доблестно боролась с одолевающим ее сном.
— Убить менталиста — и всего делов… — мягко улыбнулась некромантка. — Насколько мне известно, при гибели наложившего заклятие мага Путы Разума немедленно спадут. А если даже этого и не произойдет, то думаю, что мне будет вполне посильно поднять этого ублюдка и принудить его снять свои заклинания.
— Мысль, конечно, в общем и целом хорошая, — улыбнулся в ответ на такую непосредственность Рау. — Однако как именно вы предлагаете ее осуществить?
— О, очень просто. — Девушка задорно улыбнулась. — Я сказала об этом вам, а вы наверняка что-нибудь придумаете, правда, мальчики? — И она словно невзначай встряхнула гривой длинных светлых волос.
— Зачем? — В голосе молчавшей до того Софии слышалось искреннее недоумение. — Зачем мучиться, пытаясь изобрести сложные и чреватые неудачей планы по уничтожению мага при сохранении жизней обитателей деревни? Они же враги! Пусть не по доброй воле, но они пытались, и небезуспешно, нас убить! Пятеро из нас погибли, двое ранены! Так к чему нам миндальничать? — Она обвела всех присутствующих холодным взглядом прозрачно-голубых глаз. — У нас есть маг воздуха и целых четыре баллона с зоманом. Недаром ведь брат их нам передал! Вам под силу направить ветер в нужную сторону? — обратилась она к Каю, молчаливо стоящему возле стены.
— Если уважаемого господина М’Рау Элея не затруднит снять наложенное им заклинание бурана, в этом не будет ничего сложного, — с мягкой улыбкой откликнулся молодой волшебник в зеленой мантии.
— Можно просто Рау, — коротко откликнулся альфар. — Нет, не затруднит. Все равно он почему-то оказался малоэффективным… — вздохнул снежный эльф.
— Насколько я смогла почувствовать, — пожала плечами Элана, — призванная вами буря должна была содержать элементы божественной магии. Однако сейчас предназначенные для заполнения божественной энергией лакуны заклятия почти полностью пусты. Скажите, это заклинание не содержало ли в себе каких-либо призывов к божествам?
Рау коротко кивнул и вдруг вскинул голову:
— Содержало. Призыв к матери-Зиме. Но… Вы сказали, что лакуны были ПОЧТИ пусты?
— Да. Какое-то небольшое количество божественных сил в вашем заклятии почему-то все же имеется. Мало, очень мало. Но есть. Иначе бы оно и вовсе не заработало, — ответила асура и очаровательно улыбнулась. — У меня небольшая просьба. Может быть, перейдем на «ты»? А то каждый раз, когда ко мне обращаются на «вы», мне начинает казаться, что тут развелось слишком много асур, и хочется удавить конкуренток.
При этой фразе кокетливой асуры София хрустнула пальцами, разминая кулак, и, поглядывая в сторону хвостатой, многозначительно заметила:
— Мне тоже… Удавить не удавить, а вот синяков наставить и прическу проредить — это запросто! За мной не заржавеет.
— Вообще-то, — отреагировала на слабозамаскированную угрозу Элана, — физическая сила и скорость реакции у представителей моей расы намного превосходит силу и скорость реакции людей. Так что РАЗУМНЫЕ люди предпочитают жить с нами в мире. Неразумные же, залечив полученные повреждения, тоже быстро умнеют. Демоническая кровь, что поделать, мы всегда сильнее, — свысока поглядывая на девушку, с легкой издевкой заметила асура.
— Всегда сильнее? Вот интересно… Мой братец, которого ты зовешь повелителем, как-то тоже что-то аналогичное ляпнул… Потом он уже так не думал: занят был — синяки подсчитывал да трещину в костях предплечья залечивал… Интересно, насколько «представители твоей расы» по силе превосходят высшего демона? Давай проверим, а?
В ответ на подобное предложение Элана промолчала, лишь опасливо отойдя в сторонку. Как и у большинства других созданий, имеющих кровное отношение к Инфериону, у асур была очень высокая чувствительность ко всякого рода лжи и обману, доставшаяся им по наследству от их демонических предков — суккубов и инкубов. И сейчас это чувство явственно подсказывало ей, что, говоря о когда-то нанесенных ею Ариоху повреждениях, эта молодая человеческая девушка не только не лжет, но даже особо и не преувеличивает. Как это вообще могло быть, как удар, нанесенный мягкой и слабой человеческой рукой, мог оставить хоть какие-то повреждения на прикрытой прочнейшей чешуей дубленой шкуре высшего демона, она не понимала, однако связываться со способной на такое человечкой ей явно не хотелось.
— Девушки, не ссорьтесь, — прервал их перепалку альфар. — Как пожелаешь. На «ты» так на «ты», — повернувшись к асуре, пожал он плечами. Было явно заметно, что мысли Рау сейчас сосредоточены совсем на другом. — Значит, божественная сила все же была, пусть и совсем немного… — тихо пробормотал он себе под нос, погрузившись в глубокое раздумье.
— А все же, — вернул разговор к первоначальной теме Шестаков. — Меня, признаться, тоже не вдохновляет мысль об уничтожении целого поселка. Есть ли иной путь?
Среди отряда воцарилось короткое раздумье, прерванное раздавшимися с крыши пулеметными очередями. Видимо, воодушевленные долгим молчанием избушки жители Карделя предприняли очередной штурм.
— Кажется, у меня есть мысль, — наконец отозвался Рау. — Какова скорость воздействия этого вашего яда? — Он требовательно повернулся к Шестакову.
— Пара минут, — коротко отрапортовал капитан.
— Так… сколькими зомби ты можешь командовать одновременно? — повернулся он к Элане.
— Да в общем-то число не ограничено… — пожала плечами очаровательная некромантка. — Сколько надо, столько и подниму… Если их будет слишком много, можно и БУК навесить… Подумаешь, проблема…
— Отлично. — Рау улыбнулся. В свое время ему практически не довелось сталкиваться с такой редкой в его мире разновидностью магии, как некромантия, и потому он не очень хорошо представлял себе все ее возможности. Но уверенный ответ Эланы давал надежду на то, что хвостатая некромантка знает, о чем говорит, и действительно способна исполнить свое обещание.
— Значит, поступим так…
Речь альфара прервала вновь раздавшаяся с крыши отчаянная стрельба. Бухнул выстрел из гранатомета. И еще один. И еще…
— Эй, маги, хватит болтать. — В проеме ведущего на крышу люка появилось обеспокоенное лицо лейтенанта Григорьева. — Надеюсь, вы уже отдохнули. Там на нас толпа прется, более трехсот рыл… И странные какие-то: на пули почти не реагируют, прямо терминаторы, …! Выручайте, а то у нас ствол уже перегрелся, а им все хоть бы хны….
* * *
Морн Фиаро Кардель Хомеани, как напыщенно именовали его подданные, находился в отчаянии. Такое простое, казалось бы, дело, такой идеально выверенный, отличный план привел к катастрофе. В безуспешной осаде отчаянно обороняющихся пришельцев погибло уже более трети поселка, и, судя по всему, им не составит труда уничтожить и оставшихся рабов. Конечно, жизни порабощенного им населения не представляли для Морна особой ценности, но ведь, уничтожив их, пришельцы вряд ли остановятся и наверняка возжелают добраться и до их хозяина. Что, учитывая распахнутые настежь двери форта и далеко не самые высокие навыки Морна в боевой магии, вряд ли составит для них особые затруднения.
Да даже если они по каким-либо причинам и не сочтут нужным атаковать запершегося в форте ментального мага… Долго ли он протянет, лишившись кормившей и обслуживавшей его деревни?
Несмотря на повышенную осторожность, Морн отнюдь не был глуп и хорошо понимал, что выбора нет. Он должен был уничтожить засевших в старой избе Линаров пришельцев. Уничтожить во что бы то ни стало! Это было требованием не только разума, но и сердца. Если смерть брата оставила его почти безразличным, вызвав лишь сожаление об утрате полезного инструмента, которым для него и являлся медиум, то смерть младшего, пусть непутевого, но любимого сына вызвала сильную ярость.
Эти сволочи, эти наглые пришельцы осмелились покуситься на благородный род Фиаро и должны были понести жестокое наказание за свои действия!
Морн вздохнул. Пока что потери несли как раз не наглые пришельцы, а его невольные слуги, под руководством Коула и Хаслина пытающиеся штурмовать нехитрое укрепление обороняющихся.
Этому надо было положить конец. И именно для этого Морн во главе замкового гарнизона из сотни лучших, наиболее сильных воинов шел к непокорному дому на холме. К сожалению, его бесталанные сыновья, несмотря на все предоставленные в их распоряжение ресурсы, так и не смогли сломить сопротивления пришельцев, лишь бессмысленно угробив почти треть населения поселка. Их сил оказалось недостаточно, чтобы одновременно бросить на штурм множество людей, заставить рабов забыть о боли и ранах и, не щадя себя, рвануть вперед, одержимых лишь одной мыслью — уничтожить врагов хозяина. Силы сыновей оказалось недостаточно, и потому в бой вступил отец!
Морн не спешил. Из каждого двора, из каждого закоулка к его воинству присоединялись все новые и новые рабы. Только мужчины, сильные и здоровые. Ни женщин, ни детей.
Наконец когда в собираемом им отряде стало больше трехсот бойцов, он прекратил призыв. Нет, сейчас, находясь вблизи, он мог удержать в прямом подчинении и куда большее количество рабов — да хоть весь поселок, — но в этом не было нужды. Собственно, учитывая то заклятие, что он сейчас творил, и триста смертников было слишком много. Нескоро, ох не скоро поселок сможет оправиться от понесенных потерь, и эти триста драконидов, ушанов и тетридов, что совсем скоро будут мертвы, — чересчур высокая плата за уничтожение вторгшегося отряда. Но иного выхода маг не видел.
С сожалением осмотрев стройные ряды вооруженных чем попало рабов, выстроившихся для атаки, Морн отошел в сторону и начал творить заклятие. Заклятие, которое должно было принести ему победу… И убить собравшихся здесь бойцов. Заклятие, являющееся одним из высших достижений ментальных магов, то заклятие, благодаря которому даже небольшие отряды воинов могли уничтожить многократно превосходящие силы врага. Песнь Героев.
Давно известно, что в стрессовых ситуациях человек ненадолго может обрести поистине сверхъестественные силы. Молодая хрупкая женщина, чей ребенок оказался придавлен рухнувшей кровлей, — рывком отбрасывает тяжеленные, неподъемные даже для пары здоровенных мужиков окаменевшие от времени балки. Испуганный мальчишка, убегая от гонящихся за ним ровесников, одним прыжком перемахивает трехметровый забор. Впавший в боевую ярость берсерк, не обращая внимания на распоротый живот, заматывает ужасающую рану поясом и продолжает крушить врагов, вырывая победу для своих соратников.
Песнь Героев основывалась на том же принципе. Она пробуждала скрытые внутренние силы, давала невероятную мощь, скорость, ловкость и полную нечувствительность к боли. Отрубленная конечность, вспоротый живот, переломанные ребра… все это для попавшего под Песнь бойца вовсе не является поводом для прекращения боя. Да что говорить. Зачарованные воины могли в течение небольшого, порядка двух-трех минут, времени биться даже с разорванным в клочья ударом копья или меча сердцем! И довольно серьезные повреждения мозга также отнюдь не всегда могли мгновенно вывести такого бойца из битвы.
Странная магия, заключавшаяся в этом заклятии, не только выводила на максимум все резервы организма попавшего под нее воина, но и намного усиливала их. Удар или взрыв, способный разорвать обычного бойца на части, мог лишь совсем ненадолго оглушить Героя, в которого превращала своих жертв Песнь. Арбалетные стрелы, способные навылет пробить самую толстую и тяжелую броню, с трудом пробивали тонкую кожу ничем не защищенного воителя Песни и вязли в мышцах, не углубляясь и на полногтя в тело. Мечи и копья были бесполезны против одержимых Песнью, даже при самом сильном ударе не нанося им ран серьезней простой царапины, и лишь удары тяжелого топора могли иногда проломить ту естественную броню, в которую обращалась плоть одержимых, и нанести им хоть какой-то урон.
Но… За все надо платить. В течение первых пяти минут объекты Песни лишались по два года жизни за каждые шестьдесят секунд, что находились под ее воздействием. Из тех же, кто находился под действием Песни Героев больше пяти минут, не выживал никто.
Творя начальные такты, Морн до боли сжимал зубы, перебарывая самого себя. Вычитав об этом заклятии в одной из немногих имевшихся у него книг, он долго экспериментировал, оттачивая этот навык для крайнего, последнего случая.
И вот этот случай настал. Но как же не хотелось использовать этот последний из имевшихся у него козырей! Триста здоровых, сильных, крепких и умелых мужчин. Лучшие воины гарнизона. Сможет ли поселок оправиться от еще и этой потери? И что будет с ним и его сыновьями, если нет? Впрочем, проблема была не только в этом.
Одним из ограничений этого заклятия было то, что оно совершенно недаром называлось Песнью. Оно и впрямь должно было петься. Заклинание вплеталось в песню. Любую, более-менее подходящую военную песню. И действовало оно только на тех, кто слышал эту песню. Слышал непосредственно, своими ушами, без посредничества какой-либо магии или технических устройств. И потому маг, творящий это заклятие, вынужден был всегда находиться неподалеку от своих бойцов, на расстоянии не большем, чем то, на котором его было хорошо слышно.
Риск. Это был огромный риск. Лежащие вокруг холма тела наглядно демонстрировали смертоносную мощь имевшейся в распоряжении пришельцев боевой магии. Разумеется, Морн надел и активировал все имеющиеся у него защитные и маскировочные амулеты, но будет ли этого достаточно? Многим заклинаниям ведь все равно, видит ли маг своего врага или нет или даже не подозревает о его местонахождении. Огненному покрывалу, облаку смерти, колющему дождю, фонтану камней и иным заклинаниям массового действия невидимость объекта, находящегося в их поле действия, совершенно безразлична.
Но выбора не было. Оставалось только надеяться на лучшее и все же уничтожить проклятых путников. За их женщин уже было заплачено слишком дорого, и Морну оставалось только повышать и повышать ставки, надеясь все же выиграть этот смертельный аукцион. Впрочем, сейчас на игорный стол им была брошена последняя, самая весомая из имеющихся у него карт, и Морн старался даже не думать о возможной неудаче. Он должен победить! Иного выбора нет!
Первые такты закончены. Окружающие его воины буквально закаменели, прислушиваясь к немудреным словам имперского боевого марша, который как нельзя лучше подходил для вплетения в его ритмичные строки энергии заклятия. И вот то один, то другой воины начали подхватывать грозный мотив, подпевая магу. Спустя пару мгновений пели уже все. Заклинание начало свою работу, и отсчет времени пошел.
Пока оно действует, убить его бойцов будет сложно. Невероятно сложно. Потом, когда Песнь закончится, они заплатят за временное могущество, но пока она звучит — они будут сражаться. Сражаться как боги войны, ненадолго вырвавшиеся из своих поднебесных чертогов, и даже магия, могущественнейшая боевая магия будет слабнуть и терять большую часть своей смертоносной силы в столкновении со впавшими в боевое безумие бойцами. Единственным уязвимым звеном является лишь он сам, но для своей защиты Морн уже сделал все, что только было возможно.
Время настало. Не прерывая Песни, по нитям власти, опутывающим его рабов, Морн отдал приказ к атаке, и собранный им отряд в едином порыве, будто цельный живой организм, бросился вперед, к видневшемуся впереди невысокому холму с простенькой избушкой на вершине.
* * *
Пулемет — очень хорошее, могучее оружие. В бою пулеметчик если и не бог войны — должность, давно и по праву занятая артиллеристами, — то как минимум полубог. Недаром во время боев Великой Отечественной войны обе враждующие стороны самым первым делом стремились выбить пулеметчиков врага, и стоило только кому-либо засечь работающее пулеметное гнездо, как туда немедленно обрушивались снаряды миномета.
Если же у одной из сторон не было ни артиллерии, ни минометов, то одинокий пулемет с хорошим запасом патронов и на удачной позиции вполне мог надолго остановить или даже вовсе прекратить атаку целой роты, а то и нескольких. Пока еще удастся обойти его сзади и, избегая попадать в сектора обстрела, приблизиться на расстояние выстрела.
А что уж говорить об использовании пулемета против вооруженной лишь холодным оружием толпы селян? Пусть их будет даже и целых триста… Чуть больше, чем полноценная армейская рота. Но если армейское подразделение вооружено огнестрельным оружием и может хоть как-то огрызаться на пулеметную стрельбу, то местные жители были совершенно беззащитны. Щит, пусть даже это штурмовой щит драконидов, изготовленный из цельного листа трехмиллиметровой стали не самого худшего качества, является весьма слабым и ненадежным прикрытием от плотного потока пуль, способных пробить до двадцати сантиметров кирпичной кладки.
Ввиду этого обстоятельства с того момента, как первый пулемет с полагающимся к нему запасом патронов был установлен на чердаке, Шестаков да в общем-то и все остальные члены осажденного отряда стали полагать себя в безопасности. Относительной, конечно. Каким бы большим ни было преимущество одной из участвующих в войне сторон, абсолютная безопасность в бою невозможна. Но все же… Уверенность в своих силах и преимуществе — она значит весьма немало.
И в самом деле, чего было опасаться? Луков ушанов? Так дальнобойность пулемета Калашникова многократно превосходит дальность их стрельбы, и для ведущих огонь спецназовцев не составляло никаких сложностей уничтожение ушастых охотников задолго до того, как они могли бы приблизиться на опасную дистанцию. Благо ближайшие дома поселка находились на довольно большом расстоянии от их отдельно стоящего, к тому же расположенного на возвышенности, хутора, так что скрытное приближение, особенно по наметенному вызванным Рау бураном снегу, было совершенно невозможно.
Редкие выстрелы из копий света? Это могло представлять опасность. Но, судя по всему, данное оружие у осаждающих имелось в очень малом количестве, и то ли из-за недостатка опыта применения, то ли по какой другой причине, но все выстрелы из них далеко не всегда попадали даже в саму избушку, не говоря уже о том, чтобы достать кого-либо из ее защитников.
А даже если бы и попали… С воздействием, которое мог оказать одиночный выстрел Копья света на таком расстоянии, легко могли справиться имевшиеся у каждого из членов отряда защитные амулеты, в избытке врученные им еще во время ухода из форта Эстах. По крайней мере, так в голос уверяли все присутствующие маги, и у засевших на чердаке двух пар спецназовцев не было никаких причин не доверять их словам.
Именно по этой причине оказалась возможна описанная несколько выше беседа имеющихся в отряде магов, пожелавших познакомиться с наконец-то присоединившимся к ним Рау и безмятежно отпущенными со своих боевых постов спецназовцами, полностью уверенными в могуществе своего оружия. И именно поэтому на выступивший из-за поворота кривой деревенской улочки горланящий какую-то боевую песню отряд, идущий в редком рассыпном строю, вначале не обратили особого внимания.
Подумаешь, еще один штурм, пусть даже и несколько большим количеством нападающих.
Беспокойство проявилось потом, когда, несмотря на открытый ими огонь, остановить приближающийся отряд не удалось.
Нельзя сказать, чтобы стрельба была совсем уж безрезультатной. Нет, периодически кто-то из бегущих к избушке под плотным пулеметным огнем фигур спотыкался и падал, но большинство из них вскоре вскакивало вновь и, приволакивая поврежденную конечность, опираясь на меч или копье, продолжало свое движение. Меньшая часть — оставалась лежать, пятная снег кровью, вытекающей из многочисленных ран. Но таких было мало. Очень, очень мало, особенно если учесть плотность пулеметного огня, направляемого умелыми руками спецназовцев. И это уже было странно и страшно. Ну не могут наступающие под кинжальным пулеметным огнем войска нести такие мизерные потери. Не могут!!! Если, конечно, в дело не вступает магия.
К счастью, расстояние, отделяющее хутор, где находились бойцы, от крайних домов деревни было достаточно велико, и, сообразив, что дело нечисто, они успели позвать на подмогу специалистов в этом вопросе.
Увы. Особой помощи они оказать тоже не смогли. Какую бы магию ни использовал местный царек, создавая свое воинство, она была совершенно неизвестна никому из присутствующих магов. Более того, их заклинания, направленные против неумолимо приближавшихся бойцов, по неведомой причине сильно ослаблялись, не вызывая желаемого боевого эффекта.
Цепная молния, выпущенная Каем, быстро затухла, сразив только одного бойца, на которого пришелся первый удар, и вызвав короткие, быстро прошедшие судороги еще у троих, которым достались отраженные разряды первого уровня. Разряды второго и третьего уровня, вполне смертельные для не защищенных специальными амулетами людей, были наступающими бойцами и вовсе проигнорированы.
Иглы злой воды всего лишь усеяли первые ряды наступающих сверкающими, словно рубины, каплями крови, тем не менее ни на секунду не притормозив их стремительного бега.
На десяток спешно поднятых Эланой зомби они и вовсе не обратили внимания, просто обегая по сторонам неуклюже двигающихся созданий. Правда, при этом отнюдь не забывая о работе мечами, топорами и прочими «инструментами упокоения», так что к моменту, когда последние ряды наступающих миновали небольшую группку «живых мертвецов», те представляли собой большую кучу мелконарубленного и иногда слабо шевелящегося фарша со вкрапленными в него тут и там осколками костей и обрывками одежды.
Наибольшую эффективность, пожалуй, имел лишь спешно разбуженный Рау смертный буран, который хотя и не смог нанести атакующим какого-либо серьезного урона, однако существенно замедлил их продвижение, дав собравшимся на крыше волшебникам немного времени на обдумывание своих действий.
— Впрочем, что тут думать… — пожал плечами на заданный Шестаковым вопрос Кай. — Они явно хорошо защищены от магии и, судя по успехам ваших воинов, несколько меньше, но тоже неплохо — от физического воздействия. Причем огонь пулеметов наносит им заметно меньший урон, нежели взрывы этих ваших гранат. Было бы время, можно было бы рассчитать оптимальное воздействие… — Он смерил взглядом окружившие холм полукругом, упорно приближающиеся фигуры и мрачно констатировал: — Но времени нет! Коллега, — он повернулся к Рау, — не будете ли вы так любезны передать мне управляющие нити или хотя бы доступ к энергоканалу вашего заклятия? Похоже, пока это самое эффективное, что мы можем им противопоставить. Надеюсь, оно выдержит дополнительный прилив энергии?
— Вполне, — коротко кивнул альфар, которого подобная велеречивость во время боя изрядно раздражала. Не тратя больше слов, он передал магу воздуха свой амулет, и буран взвыл, наполняясь новой силой.
— Значит, защищены от магии? — разъяренной кошкой прошипела Элана. Отчаянно хлещущий по сторонам хвост асуры придавал ей дополнительное сходство с готовой к атаке пантерой. — Ну посмотрим, что вы на это скажете!
Фигура некромантки вдруг словно растворилась в колышущемся черном мареве, одновременно похожем и непохожем на то, что окутывало Софию во время наиболее сильных приступов ярости. Вот марево на мгновение сконцентрировалось возле ее рук и сорвалось оттуда, устремляясь к врагам легким, почти незаметным облачком серой пыли.
На и без того сумрачную от затеняющих солнце принесенных бураном облаков деревню словно опустили грязное, пыльное одеяло. Мгновенно стих, словно испугавшись безумной и злой мощи примененного заклятия, ветер, прервав безудержный танец беспечных снежинок. Краски дня померкли, и казалось, будто сама реальность на мгновение склонилась перед проходящей по ней Бледной Госпожой, Вечной Леди… Смертью.
На пути стремительно расширяющегося облака праха исчезало все. Глубокий снег, наметенный бураном, трупы измененных, погибших при предыдущих штурмах, невысокое хилое деревце, невесть каким чудом выросшее на каменистом склоне холма… Все исчезало, распадаясь серым, невесомым пеплом, как будто для попавших в облако тел и предметов за те мгновения, что оно соприкасалось с ними, проходили сотни, тысячи, эоны лет…
Рвущиеся к служащей укрытием для отряда Рау избушке зачарованные бойцы тоже не оказались исключением из этого мрачного правила. Широко развернувшаяся к тому времени, почти невидимая завеса праха прошла сквозь центр приближающегося воинства, легко обратив в ничто более полусотни нападавших и уничтожив расположенную за их спинами пару избушек, после чего внезапно пропала.
Вновь засвистел ветром пробуждающийся буран, стремительно заметая снегом образовавшиеся после применения жуткого заклятия засыпанные серым пеплом прогалины. По небу побежали тучи, полуденное солнце на мгновение выглянуло в разрыв облаков, и поле битвы окрасилось множеством ярких красок, минуту назад совсем, казалось бы, исчезнувших из мира.
— Браво, Элли, браво! — Короткие хлопки разорвали воцарившуюся на чердаке тишину. — Очень убедительно. — Лекс Карский с легкой насмешкой поклонился побледневшей, тяжело дышащей асуре. — А повторить сможешь? Так сказать, на бис? — Он кивнул в сторону возобновившего свое движение отряда врагов, постепенно заполняющего проделанную в их рядах брешь и все так же неумолимо продвигающегося вперед.
Правда, то ли из-за усилившегося ветра, то ли по какой иной причине, но их скорость заметно уменьшилась. А может, эти воины все же оказались отнюдь не столь «непробиваемы», как казалось осажденным, и страшная смерть их собратьев все же повлияла на их решимость?
— Нет. — Некромантка тяжело вздохнула, и привалилась к поддерживающей крышу балке. — Прах Вечности — слишком энергоемкое заклятие. Я почти пуста и в ближайшее время не гожусь ни для чего серьезного.
— И что будем делать? — мрачно поинтересовалась Ольга, всматриваясь в упорно бредущие вверх по холму фигуры драконидов. Взрыв выпущенной из ручного гранатомета фугасной гранаты разметал десяток чешуйчатых воителей, чересчур сблизившихся друг с другом, однако семеро из них вскоре поднялись и как ни в чем не бывало вновь продолжили атаку, буквально продавливаясь сквозь яростно хлещущие их буранные струи.
— Вы можете устроить вихрь? — вмешался в разговор Шестаков, откладывая в сторону опустевший тубус одноразового гранатомета и внимательно оглядывая большой пятидесятилитровый баллон, маркированный значком химической угрозы и тщательно закрашенным, но упорно проглядывающим сквозь многочисленные слои краски фашистским орлом со свастикой в когтистых лапах. — Большой вихрь, окружающий нашу избу?
— Могу, — безразлично пожал плечами Кай Геаро. Воздушник испробовал уже около дюжины различных боевых заклятий на упорно карабкающихся по холму врагах и сейчас пребывал во все усиливающейся депрессии от осознания их полнейшей бесполезности. — Могу даже и больше. А что толку? Вихря, способного унести их всех, мне не сделать, а через остальное они пройдут, даже и не заметив…
— Это как сказать, как сказать… — зло улыбнулся спецназовец, довольно поглаживая бок баллона, и повернулся в сторону Лекса Карского. — Можно ли наложить на наше укрытие какую-нибудь защиту, способную с гарантией продержаться против этих тварей хотя бы минут пять, а лучше — десяток-другой?
Этот вопрос вызвал глубокую задумчивость боевого мага. Наморщив лоб, Карский медленно огляделся вокруг и зашевелил губами, словно производя какие-то подсчеты. Его размышления были прерваны тонким голоском, донесшимся от входного люка, ведущего в избушку:
— Семь минут. — Растрепанная голова взбирающейся по крутой лестнице Тайаны возникла над уровнем пола.
— Что? — непонимающе переспросил Шестаков.
— Семь минут. Будь я не так вымотана, то могла бы и час, и два, и даже больше, но сейчас, к сожалению, максимум — семь минут. Именно столько времени я в своем теперешнем состоянии могу продержать базовый щит порядка. — И, видя устремленные на нее недоверчивые взгляды, коротко усмехнулась. — Вы не смотрите на мое состояние. Щиты и защиты разного рода — моя основная специальность. Я тренируюсь в их составлении и поддержке с самого детства. Да и Школа порядка очень удобна именно для всякого рода защитных чар. Именно защитные заклятия требуют наименьшего количества сил и энергии при использовании моей магии. Так что семь минут я могу вам гарантировать. Может быть, выдержу и дольше. Но семь — это то, что могу обещать уверенно. Никто живой в течение этого срока не сможет пересечь линии защиты.
— Десять. — Карский закончил свои подсчеты и повернулся к озадаченно трущему висок командиру спецназа. — Максимальный срок, в течение которого я смогу удерживать ледяную скорлупу над этим зданием, — десять минут. Все же чересчур большой объем… Так что к окончанию этого срока меня можно будет выжимать и использовать в качестве половой тряпки. Но в течение десяти минут, при отсутствии активного магического взлома и чересчур интенсивного физического воздействия, за надежность защиты я могу ручаться. Правда, не уверен, хватит ли нам на этот срок воздуха. Скорлупа абсолютно герметична. Я ведь правильно понимаю, что именно это вам и требуется?
— Отлично! — услышав слова боевого мага, буквально расцвел капитан. — Надеюсь, ваши щиты могут совмещаться? Это именно то, что и требуется! А теперь делаем так…
* * *
Преодолевая тяжелую, тянущую боль в пробитом неизвестным оружием пришельцев бедре, Морн упорно карабкался вверх по холму, яростно проклиная бездарность своих сыновей, из-за которой ему приходилось подвергаться таким опасностям и терпеть столь жуткие лишения.
Нога отчаянно болела, наложенное им впопыхах слабое кровоостанавливающее заклятие то и дело спадало, вынуждая старого мага делать очередную остановку и, не прерывая Песни, используя исключительно жестовые методы, возобновлять капризное заклинание.
Впрочем, несмотря на все это, Морн яростно ковылял вперед, старательно пытаясь как можно меньше задерживать наступление своих рабов. Конечно, можно было бы призвать пару-тройку драконидов и приказать им нести себя, что не составило бы для одержимых практически никакого труда, но сейчас Морн отчаянно боялся выдать свое присутствие.
Собственно, в самом начале атаки именно так он и поступил, пытаясь максимально ускорить и обезопасить свое наступление, прикрываясь от выстрелов и магии телами практически неуязвимых рабов. Именно тогда-то он и заработал эту рану. Как оказалось, несмотря на всю невероятную прочность тел одержимых, этой прочности совершенно недостаточно для того, чтобы надежно укрыть его от странного оружия пришельцев.
Осколок металла, засевший в его бедре, служил очень хорошим напоминанием о том, что нахождение в плотной группе — это смерть для незащищенного Песнью мага. Да и страшная гибель всего центра отряда под неведомым заклинанием только подтвердила правильность его рассуждений. Страшно подумать, что и он мог, подобно попавшим под удар рабам, просто рассыпаться пылью, так и не достигнув своей цели.
К счастью, этот удар оказался единственным и больше не повторялся. Скорее всего, столь могучее заклинание исчерпало последние остатки магических сил обороняющихся, и сейчас все, что противостояло неуклонно наступающим одержимым, был лишь постоянный, сильный и холодный ветер, дующий с холма и лишь немного задерживающий неуклонное наступление его рабов.
Этот ветер невероятно злил менталиста, вынуждая прикладывать отчаянные усилия для того, чтобы издаваемая им Песнь оставалась слышимой его рабами, несмотря на шум и рев бушующих воздушных потоков. Хорошо еще, что в предназначенном для войны заклинании этот вопрос был учтен и заглушить звуки Песни было отнюдь не так просто. Какой бы грохот ни стоял на поле битвы, изменившийся слух одержимых все равно позволял им выхватывать строки подчинившей их Песни, если, конечно, это было хотя бы теоретически возможным.
Но разыгравшийся буран не столько глушил, сколько сносил магические звуки, и магу приходилось изо всех сил напрягать уставшие связки, дабы его пение все же было слышимым атакующим холм рабам.
Впрочем, постепенно и этот так раздражающий мага ветер начал стихать, и лишь гигантский снежный вихрь, пляшущий вокруг вершины холма, заслонял от взглядов цель их атаки.
Несмотря на то что вихрь этот казался вполне безобидным, а время Песни было строго лимитировано, входить в него Морн отнюдь не спешил, направив туда вначале одного из своих рабов.
Выждав полминуты после возвращения раба — невысокого ушана в обтрепанной робе и с большими, печальными глазами на пол-лица, вооруженного длинным разделочным тесаком и слабым охотничьим луком, — и убедившись, что с ним все в порядке, Морн скомандовал атаку.
Один за другим воины скрывались в снежной круговерти, откуда немедленно донеслись звуки тяжелых ударов: одержимые старательно взламывали прикрывающую хижину тонкую, прозрачную, словно ледяную, броню, сейчас являющуюся единственной преградой, отделяющей его от решительной победы.
Он видел, как яростно стучат по этой скорлупе мечи, топоры и палицы его бойцов, как под их ударами появляются вначале маленькие и тонкие, а потом все более и более разрастающиеся трещины на отделяющей его от окончательной победы, такой слабой и ненадежной преграде. Глубоко вдохнув свежий, холодный воздух, приятно и необычно пахнущий свежескошенным сеном, он шагнул к ним, дабы не упустить ни одного мгновения после того, как эта последняя отделяющая его от ненавистных врагов преграда наконец-то падет.
