Глава 16
И радость и боль

Роберт Тэйлор уже целый день пробирался сквозь лесную чащу. Он не представлял, куда попал. У него с собой не было карты, и он даже близко не понимал, в какой части страны находится. К счастью, при нем оказались его меч и зажигалка, и для него этого было более чем достаточно. Он с легкостью раздобыл свежей зайчатины и сейчас шел почти вприпрыжку, наслаждаясь вновь обретенной силой. Роберт чувствовал каждой клеточкой своего тела огромное счастье — быть тем, кем ты рожден. Счастье разливалось по всему телу, опьяняя его. Чувство тоски по своей любимой жене он запрятал как можно дальше, в самый закрытый уголок души. Ничто теперь не могло помешать ему помочь единственному любимому сыну. Он был в сильном долгу перед ним, и теперь пришло время оплатить долг.

Имелась лишь одна большая проблема, с которой он не представлял, что делать. Мало того что Тэйлор не знал, где оказался после того, как пересек Грань, пройдя сквозь дупло старого дерева, так он еще и не представлял, как отыскать своего сына. Он и не задумывался о том, что это могло стать проблемой, он просто стремился оказаться как можно ближе к нему, но теперь вдруг осознал со всей ясностью, что они могут и не встретиться вовсе. Это очень беспокоило мужчину.

Роберт остановился и огляделся по сторонам. Вокруг него простирался густой лес, но он ни на минуту не терял бдительности. Враги могли оказаться совсем рядом, поэтому всегда нужно было быть начеку.

Он вытащил из сумки съестные припасы, собранные Талией в дорогу, и решил перекусить тем, что есть, опасаясь разводить костер. Ему нужна была пещера, в которой он мог бы укрыться и переночевать. В ней дым от костра был бы незаметен.

Наскоро перекусив, он внимательно осмотрелся вокруг. Справа от него шла узкая, почти незаметная тропа, она вела наверх по склону горы. Это уже было неплохо. Поднявшись повыше, Тэйлор смог бы влезть на дерево и отыскать какие-нибудь ориентиры на местности.

Не раздумывая, мужчина легким бегом пустился по этой тропе, поднимаясь все выше и выше и не чувствуя при этом ни малейшей усталости.

Наконец он заметил, что лес начал значительно редеть, а мягкую почву под ногами сменила твердая горная порода. «Я определенно в горах», — удовлетворенно подумал Роберт. Он прикинул, что два единственных места с цепью высоких гор располагались на северной границе страны и вокруг Вотерсенда. Он втянул носом воздух и закрыл глаза. На память ему тут же пришел тот день, когда они с Ганнибалом оказались на морском побережье Вотерсенда, из вод которого появилась прекраснейшая морская нереида, ставшая его женой и матерью его сына. Сейчас он определенно вдыхал соленый воздух моря.

Роберт прибавил темпа и вскоре оказался на вершине горы. Оглянувшись назад, увидел перед собой в лучах заходящего солнца прекрасную зеленую долину: горы, густой лес и самый край синего бушующего моря. Он не ошибся — это был Вотерсенд.

Роберт широко улыбнулся. Теперь он знал, где находится, но это была не единственная хорошая новость за сегодняшний вечер. Он знал также, что в этих горах должны обитать эрделюиты, а значит, у него был шанс отыскать Эрлдью.

Солнце заходило за горизонт, и надо было где-то укрыться на ночь. Роберт в первый раз за день почувствовал, что изрядно устал. Он сделал круг по склону горы и вдруг увидел перед собой небольшую расщелину. Подошел поближе и обнаружил, что это узкий проход в глубь горы — лучшего он не мог и желать. Тэйлор протиснулся в узкую щель и, согнувшись, прошел по длинному каменному коридору, который с каждым шагом становился все шире и шире.

Спустя несколько минут почувствовал, что ему стало гораздо легче дышать. Мужчина ничего не видел, но ощущал, что вокруг него образовалось много свободного пространства.

Запустив руку в карман и вынув из него зажигалку, щелкнул ею над головой и осмотрелся. Он обнаружил себя посреди огромной пещеры с высокими потолками, настолько огромной, что здесь могла укрыться небольшая армия. Роберт как-то сразу почувствовал, что прежде здесь кто-то обитал, а ныне в пещере царил дух запустения.

Он вытащил из вещевого мешка пару заготовленных лучин и быстро поджег их, осветив ярким светом стены пещеры. Недолго думая вернулся наружу, вырвал из земли стоящее ближе всего к нему дерево и, порубив его мечом на поленья, занес все это внутрь своего убежища.

Он развел костер и быстро приготовил на нем пойманную им дичь. Плотно перекусив, снял со своих плеч длинный плащ, расстелив его на полу, улегся на него и мгновенно провалился в глубокий сон.

Хью аккуратно положил Уну на свой плащ, расстеленный на траве. Девушка все еще была без сознания. Всю дорогу, что они скакали до этого небольшого озера, он проклинал себя последними словами. Как он мог ее бросить? Он привык к тому, что она всех защищала, и не думал о том, что ей самой может понадобиться помощь. Хью был настолько упрям и глуп, что теперь не находил слов, чтобы описать всю низость своего поступка.

Юноша пытался подобрать слова, чтобы вымолить у любимой прощение, но все эти слова казались ему пустыми и ничего не значащими. В конце концов он понял, что у него есть лишь один шанс вернуть ее расположение. Он должен был признаться ей в своих чувствах и объяснить, что только из-за этого побоялся взять ее с собой. Хью боялся, что его эмоции будут отвлекать его от исполнения его долга перед своим родом. Когда Уна была с ним рядом, ему вовсе не хотелось воевать. Все, что ему хотелось, — это сгрести ее в охапку и сбежать на край земли, где нет ни Кронхара, ни его колдуна-помощника, никого другого, кто бы мог омрачить их существование.

Эти мысли часто посещали его, но после того как он узнал, кем является, они безвозвратно исчезли. Он и сам не мог себе признаться в том, что чувствовал себя каким-то ненормальным мутантом, внутри которого жило что-то инородное. Он стыдился этого, и ему казалось, что все вокруг, включая Уну, станут относиться к нему как-то иначе, а он этого очень не хотел. Юноше иногда даже казалось, что теперь его друзья должны начать его побаиваться. Кому приятно находиться в обществе человека, который может влиять на волю и разум, которому вполне по силам поработить чужое сознание.

С этими невеселыми мыслями он извлек из седельной сумки фляжку с водой и, набрав пригоршню, осторожно протер лицо девушки, стараясь не напугать ее. Ее ресницы задрожали, и она открыла глаза.

Несколько секунд ее взгляд блуждал по сторонам и наконец остановился на лице Хью.

— Я не умерла? — спросила она.

— В этом можешь быть абсолютно уверена! — улыбнувшись, ответил юноша. — Я бы никогда не позволил этому случиться! — добавил он, вложив все свои чувства в эту фразу.

Она смутилась и улыбнулась.

— Черт, как больно! — пробормотала, поднимаясь на ноги.

— Ну зачем ты встаешь? — взволнованно спросил Хью, стараясь удержать ее.

— Нет, я не могу тут разлеживаться, — твердо перебила она его. — Я рада, что с тобой все хорошо, но я, в общем-то, в этом и не сомневалась. Ганнибал — ты прелесть! — улыбнулась девушка коню. — Ты хорошо позаботился о Хью. Но сейчас меня очень беспокоит Джеффри. Он остался один в лесу. Ума не приложу, зачем я оставила его. Он, должно быть, с ног сбился, разыскивая меня.

Хью удивленно уставился на провидицу. Нет, он, конечно, не ожидал, что она бросится в его объятия после того, что он ей сказал. И она, бесспорно, была очень рада его видеть. Но эта радость была какой-то не такой, как он ожидал. Червь ревности вновь начал терзать его душу. Ему вдруг показалось, что девушка беспокоится о Джеффри больше, чем о нем. Хотя он не знал, что произошло за это время. Он слишком опрометчиво поступил, не спросив у Адриэль про остальных своих друзей. Хью так спешил вызволить Уну из плена, что совершенно растерялся.

— А ты что-нибудь знаешь про Лео и Берта? — спросил у нее, стараясь отвлечься от невеселых мыслей.

— Нет, мы, к несчастью, так их и не встретили. А пока я сидела в этом треклятом подвале, не могла сосредоточиться ни на чем другом, как на своем освобождении. Я не видела, что с ними происходит, но теперь сосредоточу на этом все свои мысли.

Хью вновь поймал себя на странном ощущении. Уна говорила с ним как с давним товарищем или просто хорошим знакомым, в ней не осталось и намека на какие-то чувства. Он беспомощно глянул на Ганнибала, и тот ответил ему тем же взглядом.

— А что с тобой произошло? — обеспокоенно спросил Хью. — За что он так избил тебя?

Уна внимательно посмотрела на товарища и, словно что-то взвесив и решив, ответила:

— Он приводил ко мне старого эльфийца, который знал очень важную тайну, принадлежащую Ральфу и всему эльфийскому народу. Этот старик был изгнан из Гринвуда, и у него отняли все воспоминания о случившемся. Я считаю, что подобную тайну не должен знать никто. Я уже однажды способствовала огромной трагедии, больше не желаю.

— То есть ты отказалась говорить? — уточнил Хью, чувствуя, как холодок ползет у него по затылку. Он с ужасом подумал о том, что могло бы случиться, не подоспей он вовремя. Ему точно стоило прикончить этого мерзавца.

— Да, и нисколько об этом не жалею! — упрямо произнесла девушка.

— Так что это за тайна? — спросил Хью.

— Прости, я не могу тебе этого сказать. Эта тайна мне не принадлежит.

Хью даже приоткрыл рот. Прежняя Уна наверняка бы все ему рассказала, между ними почти не было тайн. А теперь она словно мстила за его поступок. Что, если это так и было? Что, если она специально так вела себя, чтобы досадить ему? В этом требовалось разобраться, но прежде необходимо было облегчить ее состояние.

— Хорошо, — не стал возражать он. — Лучше скажи мне, чем я могу помочь?

Девушка перечислила все травы, которые ей были необходимы для лечения, и он отправился на их поиски. Через час вернулся со всем необходимым и с парочкой диких гусей за поясом.

Хью по просьбе Уны быстро соорудил шалаш (она ни на минуту старалась не забывать об их безопасности) и развел небольшой костер. Зажарил гусей, пока девушка готовила мази и снадобья, затем они плотно перекусили, и Уна, облепив себя примочками, улеглась спать.

Убедившись, что провидица крепко спит, Хью вышел наружу. Он обещал ей, что не станет высовываться из убежища, но никак не мог усидеть на месте.

— Что это с ней? — спросил, приблизившись к Ганнибалу. — Вроде на первый взгляд все в порядке, но она мне даже не позволила помочь ей натереть спину мазью! Словно не желала, чтобы я к ней прикасался.

— А на что ты рассчитывал? — спросил Ганнибал, склонив голову набок. — Ты нанес ей сильнейшую душевную травму, но не это главное. Она бы простила тебя, если бы ты просто не ответил на ее чувства. Дело в том, что ты прогнал ее и не позволил помочь тебе, ты оставил ее даже как друга, а вот это и вправду простить сложно.

— То есть ты думаешь, что она злится на меня? — с надеждой спросил юноша.

— Не знаю, не знаю. Скорее всего. Что-то слишком умело она играет свою роль. Ты знаешь, я думаю, глаза никогда не обманывают, вот язык — да. И меня беспокоит то, что я вижу в ее глазах.

— И что же ты там видишь?

— Безразличие к тебе, вот что! — произнес Ганнибал серьезно.

Хью вздрогнул, словно кто-то пнул его под дых. Эти простые слова как раз и отражали то, что он почувствовал. Именно безразличие. Только сейчас он понял, что она даже не поблагодарила его за свое спасение. Это было так не похоже на прежнюю Уну, которую он знал. Сердце его сжалось в комок, и юноша впервые почувствовал себя по-настоящему слабым. Слабым и уязвимым. Он не знал, что думать, но сейчас и речи быть не могло ни о каком признании в любви. Он прямо видел перед собой ее удивленное и обескураженное лицо, возможно, именно такое лицо и она недавно увидела перед собой.

Хью встряхнул головой, стараясь переключиться:

— Что ж, когда Уна проснется, придется просить у нее помощи в розысках отца. Он совершенно один и слишком мало знает о происходящем. Стоит ему наткнуться на отряд из Норгстона, он может опрометчиво выйти к ним, не зная, что они сейчас собой представляют.

— Ты прав! — кивнул Ганнибал. — Но нам нужно также выяснить, что случилось с Джеффри и Лео. Чует мое сердце, неспроста они запропастились.

Хью с тревогой посмотрел вдаль, потрепал Ганнибала по шее и побрел в шалаш, чтобы немного поспать.