Глава 3
Избранная злом во благо мира
Дорога огибала холм, вплотную подходя к Шаллирскому лесу. Из-за крутого склона холма показалась медленная процессия. Все бредущие навстречу путникам на первый взгляд казались внешне вполне нормальными людьми. Длинные черные одеяния могли скрывать под собой все что угодно – от простого оружия до символов богов Черного Трона или уродливых физических проявлений принадлежности к приспешникам сил Мрака.
– Какие-то они грязные, – поморщилась Элейн, внимательно рассматривая приближающуюся процессию. – И грязь странная…
Многие из бредущих людей при ходьбе опирались на палки. В шествии оказалось никак не менее полусотни человек, да еще трое из них тянули разбитую деревянную тележку, на которой восседал древний старик. Его одеяния ничем не отличались от одежд остальных.
– Странные жрецы, – вновь пробормотал Гефорг.
– Да с чего ты решил, что это жрецы? – спросил гном, бросая короткий взгляд на Нарлинга.
– Даже не знаю. Наверное, из-за их нелепых одежд. Только жрец станет надевать на себя такой уродливый и грязный балахон.
– Так одеваются монахи, – возразила Элейн. – Жрецы всегда одеты довольно богато. И никогда не будут ходить как какие-то грязные оборванцы.
– Девочка права, – согласился Регнар. – Они действительно больше похожи на монахов, намеренно ушедших от всех благ. К тому же, сколько я жрецов помню, они не только хорошо одеты, но еще и носят святые символы своей веры поверх одежд.
– А еще так одеваются те, кто хочет скрыть под свободными одеждами оружие, – заметил Экраим. – У нас однажды повстанцы носили примерно такие же уродливые одежды, да еще и мазались всякой дрянью. И ни один стражник не хотел дотрагиваться до них. Так они и пробирались через любые ворота без всякого досмотра. А под грязью и обносками скрывались кольчуги и оружие.
– А если они жрецы богов Мрака? – прошептал упрямо Гефорг. – Мы ведь не знаем, как выглядят такие жрецы. Может, как раз такими грязными и убогими.
– Тогда нам предстоит славная битва! – хохотнул Регнар. – Только ты ошибаешься в одном. Ты, может, и не видел никогда, а я убивал жрецов, поклоняющихся богам Черного Трона. Не могу сказать про красоту одеяний, но они тоже все как один носили проклятые символы своих мерзких богов поверх одежд.
– Приветствуем вас, славные путники!
Пока отряд путешественников обсуждал приближающихся людей, сама процессия не стояла на месте. Неторопливо, но уверенно все странное шествие приблизилось настолько, что возглавляющий его высокий крепкий мужчина с льдистыми глазами заговорил густым уверенным голосом.
– И вам привет… люди, – ответил гном, придержав коня. – За два дня, что мы путешествуем по этой дороге, вы первые, кого мы повстречали.
– Да, – согласился заговоривший мужчина, видимо игравший роль предводителя шествия. – Дорога пустынна до самого Милна. Скорее всего, это из-за непогоды, которая накрыла все эти земли.
– А кто вы и откуда путь держите? – поинтересовался Гефорг, услышав упоминание о Милне.
– Мы – простые паломники, – ответил вожак, бросив взгляд на остальных своих спутников. – Путешествуем с далекого юга. Из самой Долины Памяти. Цель нашего путешествия священна и благородна.
– Да уж, – отозвался Гефорг. – Про Долину Памяти столько слухов ходит, что я не удивляюсь пустой дороге.
Некоторые монахи переглянулись, однако вожак остался невозмутим:
– Расскажи мне, пожалуйста, что же за слухи ходят про земли, где стоит храм нашего ордена?
– Говорят, на юге Долины Памяти совершенно жить невозможно из-за проклятых слуг Мрака, – ответил молодой Нарлинг, присматриваясь к паломникам внимательнее: старик на разбитой телеге был явно слепым – бельма, сплошь сокрывшие всю поверхность его глаз, жутковатым образом гипнотически действовали на Гефорга. Молодой Нарлинг с трудом оторвал взгляд от этих слепых глаз и невольно передернул плечами.
Вожак на слова Нарлинга звонко рассмеялся, и его смех подхватили остальные его братья.
– Мы ни о чем таком не слышали. Плохая погода заставляет людей сидеть дома и выдумывать разные байки, чтобы не помереть со скуки.
– Истинно так, – согласно кивнул эль Нарим, с нарочитым безразличием глядя вдаль. – Увы, как бы нам ни приятно было с вами говорить, но нам пора двигаться дальше.
Наемник направил своего коня так, чтобы животное потеснило плечом лошадь Нарлинга. Это выглядело совершенно естественным желанием просто объехать паломников, но Экраим добился желаемого – лошадь Гефорга без понуканий своего седока медленно двинулась вперед.
– Да, нас тоже ждет наша цель, – кивнул предводитель паломников, отвернувшись.
Элейн направила свою лошадь вслед за уезжающими Нарлингом и эль Наримом. Только гном неподвижно сидел на своем коне, мрачно провожая взглядом проходящие мимо одинаковые коричневые силуэты. Паломники давно потеряли интерес к путникам, прячась под глубокими капюшонами. Только слепой старик, сидя на телеге, развернулся к путникам и переводил свои бельма с одного всадника на другого, словно видел их не хуже, чем человек со здоровыми глазами. В очередной раз переведя свой жуткий взгляд, он вздрогнул всем телом и заорал. Паломники всполошились, пригибаясь к самой земле, словно боясь чего-то невидимого. Предводитель их, напротив, подбежал к старику и, забравшись на телегу, замер, вслушиваясь в издаваемые калекой жуткие звуки.
Путники, привлеченные таким представлением, опять остановились. Гефорг и Элейн глазели, словно на выступление бродячих артистов на рыночной площади. А вот Экраим совсем не испытывал любопытства. Чувство опасности, направлявшее его прочь от процессии, теперь заставило подобраться, подготовиться к самому худшему. Гном, так и оставшийся на своем месте ближе всех к слепому старцу, невольно потянулся к рукояти топора.
Сначала старик взвизгивал и хрипел, захлебываясь невнятными звуками. Но постепенно он успокоился. Опираясь на протянутую руку предводителя паломников, калека поднялся, не сводя бельм с Элейн и Нарлинга. Подняв высушенную временем уродливую руку, старец ткнул кривым пальцем в сторону всадников:
– Они! – истошно воскликнул он, полностью перейдя на разборчивую человеческую речь. – Они найдут его воплощение! Они будут с ним! И он спасет ее!
Старик обессиленно рухнул обратно на телегу, казалось, даже теряя сознание. Паломники загалдели, мечась вокруг телеги. Но тут же предводитель показал свой авторитет, несколькими короткими, словно удары хлыста, выкриками полностью восстанавливая порядок и дисциплину.
Регнар плавным движением достал из чехла свой боевой топор и положил его перед собой на луку седла. Экраим заставил коня подойти ближе к Нарлингу.
– О, постойте, друзья! – восторженно воскликнул вожак, с улыбкой воздев руки к небесам. – Нам выпала великая удача встретить вас на своем пути! Вы должны отправиться с нами… и мы благодарим богов за ниспосланную нам удачу!
– Мы отправимся туда, куда сами пожелаем, паломник, – с зарождающейся яростью произнес Мраморная Стена, исподлобья глядя на предводителя паломников. – Никто не может говорить сыну Аррага, куда ему идти. И лишь глупость или незнание могут оправдать твои слова.
Все паломники пребывали в странном возбуждении и напряжении, словно слова слепого пророка оказали на них почти наркотическое воздействие.
– О прекрасная дева! – обратился предводитель паломников к Элейн, пропуская мимо ушей слова гнома. – Хоть твои друзья и не ведают, но ты особенная! Он защитит тебя, а значит, ты избранница его! Идем с нами, и ты станешь величайшей из дев! Тебе будет дарована честь спасти весь наш мир!
– Ты рехнулся? – насмешливо поинтересовалась Элейн, тем не менее потихоньку заставляя свою лошадь пятиться в сторону от толпы разгоряченных паломников. Повернувшись к Нарлингу, который находился сейчас ближе всех от нее, негромко добавила: – Он действительно рехнулся. Я никакая не особенная. Да и не хотела бы быть особенной для таких уродов. Мир спасать! Мне кажется, нам стоит бежать отсюда.
– Вы избраны встретить его! И он защитит вашу подругу! Разве вам этого недостаточно? – удивленно развел руками предводитель паломников.
– Кто? – рявкнул Регнар, теряя терпение и окончательно заводясь. – Кто «он»? Что ты мелешь, юродивый?!
Руки паломников потянулись к чему-то, что скрывалось под грязными бесформенными одеждами.
– Даклакус! – воскликнул вожак в исступлении.
Лошади всхрапнули, нервно переступая, испугавшись резкого болезненного крика человека, а может, каким-то неведомым чутьем ощущая всю темную энергию произнесенного имени одного из самых жутких богов Черного Трона – Повелителя Боли.
Робы паломников распахнулись, сваливаясь с обнаженных тел на землю. Открывшееся взорам путников могло вызвать ужас и омерзение у кого угодно. Даклакус – бог Черного Трона, Семиликий бог боли – требовал от своей паствы жертв в виде страданий и боли. В ответ, как и иные боги Черного Трона, он даровал им проклятую силу Мрака, отравляющую весь мир. Тела паломников сочились кровью и гноем. Стальные цепи, покрытые острыми зазубренными крюками, пронзали кожу, впиваясь в плоть и причиняя боль при каждом движении. Старые раны гноились. Цепи тихо позвякивали, вторя движениям.
В один миг вместе с одеяниями были отброшены и посохи. Их место в покрытых старыми и свежими шрамами руках заняли мечи и палицы. Глаза пылали жаждой убийства, а из раззявленных ртов вырывался клекот, похожий на сдавленное рычание.
– Слуги Мрака! – в ужасе воскликнул Гефорг.
Экраим, пользуясь тем, что от процессии его, Нарлинга и Элейн отделяло расстояние в несколько шагов, дотянулся до повода коня Гефорга. Сам южанин нисколько не боялся этих приспешников Мрака. Немало всяких врагов отправил он в Долины Смерти. Да и сам готов был в любой момент последовать утоптанной ими дорогой к вечному счастью, уготованному доблестным воинам. Но у него был не оплачен важный долг. И сейчас этот долг требовал спасти сына того, перед кем он был в долгу, от грозящей ему опасности. И самым простейшим и надежнейшим спасением в такой ситуации являлось банальное бегство. Ведь истребление всякой нечисти – хоть и достойный поступок для почитателя богов Белого Трона, но действие, совершенно не являющееся целью их путешествия. Поэтому, мгновенно оценив всю эту ситуацию, эль Нарим потянул коня Гефорга прочь – благо дорога, по которой они должны были ехать в Милн, была для них сейчас совершенно свободна.
– Убить вас для меня необходимость и наслаждение! – взревел Регнар, соскакивая с коня, вместо того чтобы дать шпоры и, сбивая попавшихся на пути с ног, умчаться следом за остальными.
Еще не коснувшись ногами земли, гном махнул тяжелым топором и снес ближайшему паломнику голову. Лошадь, перепуганная и оставшаяся без направляющего седока, отчаянно взбрыкивая, умчалась по дороге обратно к Ливинкрону. Нарлинг, вопреки здравому смыслу и усилиям наемника, пришпорил коня и, обогнув эль Нарима, устремился на помощь Регнару, окруженному разъяренными слугами зла.
– Горячий юнец! – воскликнул Экраим, разворачивая своего коня и выдергивая из ножен кривой ятаган. – Весь в отца. Надеюсь, Армалия будет столь же милостива к нему, как была к его отцу.
– Убить мясо! – завизжал слепой старец, поднимаясь на повозке в полный рост и указывая на приближающихся Гефорга и Экраима. – Ему не нужны другие! Только девчонка!
Гефорг закричал, силясь перебороть свой страх, и, вздернув над головой меч, ринулся в атаку. Эль Нарим сумел нагнать его и врубился в толпу паломников бок о бок с молодым Нарлингом, расчетливо и точно орудуя ятаганом. Его клинок неуловимой для глаз серебряной молнией сеял смерть любому, кто неосторожно оказался в зоне досягаемости.
Элейн, мгновение сомневаясь и заставляя лошадь крутиться на месте, решилась и припустила подальше от схватки, туда, где высились вековые деревья Шаллирского леса. Оказавшись под кронами первых деревьев, воровка резко осадила животное. Ее всю трясло, но она взяла себя в руки и заставила успокоиться. Спрыгнув на землю, девушка сняла с седла лук и наполненный стрелами колчан, предусмотрительно отцепив свой дорожный мешок с провизией и свернутым шерстяным плащом.
– В этот раз я точно убью кого-нибудь из вас, падаль! – проговорила девушка решительно, высвобождая из колчана с десяток длинных стрел и втыкая их в землю у своих ног так, чтобы удобно было брать очередную стрелу, не путаясь в тугом пучке.
Выверенным движением наложив стрелу на тетиву, девушка неторопливо прицелилась и спустила первого посланника смерти. Едва уловимый росчерк мелькнул в воздухе, и паломник, подбирающийся к Регнару сзади, рухнул в дорожную грязь – стальной наконечник стрелы пробил преданное Мраку сердце фанатика.
Конь Гефорга, непривычный к сражениям, в ужасе лягнул обеими задними ногами, проломив череп попавшему под удар паломнику. Обвешанное цепями тело отлетело, сбив по пути еще кого-то, а Гефорг, не удержавшись на коне, перелетел через голову животного и рухнул под ноги Регнару. Конь тотчас проскакал мимо, чуть не сбив гнома с ног и уносясь следом за лошадью Мраморной Стены. Регнар за шиворот вздернул юношу, помогая подняться на ноги, и тотчас вновь бешено заработал топором, убивая и калеча врагов.
Но какими бы немощными паломники ни выглядели, сила и быстрота реакции у них была куда выше, чем у обычных людей. Их тела двигались рывками, пугая своей неестественностью. Молодой Нарлинг с обреченным отчаянием колол и рубил мечом, чудом увертываясь от ответных ударов. Еретики словно не замечали ран и не чувствовали боли, слепо идя на верную смерть. То и дело кто-то в толпе паломников падал, пронзенный стрелой, но это совершенно не останавливало остальных.
Экраим, видя, что Гефорг и Регнар окружены, направил коня в гущу паломников, туда, где выкрикивал команды предводитель и где стояла на повозке иссохшая фигура старца. Конь, совершенно обезумевший от ужаса, неуправляемым снарядом пробивался сквозь обнаженные тела, сбивая с ног, топча и кусая попавшихся на пути людей. Когда он, не снижая хода, миновал повозку, южанин прыгнул, оттолкнувшись ногами от седла и взмыв над толпой. В одной руке его был зажат ятаган, второй он выхватил из-за пояса длинный обоюдоострый кинжал. Перевернувшись в воздухе через голову, он, словно кошка, приземлился на ноги прямо на краю повозки. Предводитель паломников, направляющий командами своих людей на гнома и юношу, обернулся на звук, с удивлением ощутив, как качнулась под каким-то новым весом повозка. Кривой клинок свистнул, разрубая воздух, а вместе с ним и шею предводителя паломников. Голова его скатилась на землю, изумленно тараща глаза и не понимая, почему вдруг закончился воздух и где его преданное Даклакусу тело.
– Мрак покарает тебя! – завизжал высохший старец, ощутив не движение, а саму энергию, исходящую от подобравшегося так близко чужеземца. – Именем Даклакуса, Повелителя Боли! Я повелеваю тебе! Умри!
Экраим ощутил волю, которая попыталась захватить под контроль его разум и тело. Руны охранного заклинания, нанесенные на тело Экраима, вмиг стали горячими, обжигая плоть, но отразили натиск врага. На лице старика проскользнула тень удивления: ведь он множество раз без особого труда подчинял тех, кто оказывался так близко. Замораживающий волю взгляд покрытых плотными бельмами глаз скользнул в сторону врага, но тонкое жало клинка оказалось быстрее. Кинжал пробил зоб и, пронзив мозг, остановился, упершись гардой в кости нижней челюсти. Глаза старца полезли из орбит, ноги оторвались от настила телеги, вздрагивая в предсмертных конвульсиях. Экраим мгновение держал агонизирующее легкое тело подвешенным на лезвии кинжала, а затем стряхнул его с клинка в беснующуюся толпу. И тотчас прыгнул сам, стараясь как можно сильнее оттолкнуться от борта телеги. Перелетев через нескольких паломников, он ударил ногами, тяжело приземляясь на чьи-то головы. И тотчас заработал обоими клинками, прорубая себе дорогу к окруженным друзьям.
Паломники в ужасе бросились к упавшему на землю слепому старцу, еще не осознавая, что с ним произошло, и только стремясь помочь, поддержать наставника.
– Уходим в лес! – закричал Экраим, оказавшись рядом с гномом и юношей. – Уходим или останемся здесь навсегда. Вспомните о грандиозном походе, который мы начали. Разве ты уже передумал исполнить великое предназначение, возложенное на тебя твоим богом?
Последние слова его были обращены в основном к Регнару. И упоминание о великом предназначении и грандиозном походе возымело успех, затронув нужные струны в душе свирепого, но честолюбивого гнома. Мраморная Стена кивнул, соглашаясь со словами наемника. Друзья устремились в ту сторону, с которой прилетали смертоносные стрелы Элейн.
Топор Регнара, сверкая руническими письменами, начал пляску смерти с новой силой. Прорубаясь вперед, гном не только рубил топором. Некоторых он сбивал плечом, локтем или бил ногами. Раненых или оглушенных уже не добивал, стараясь быстрее прорваться сквозь толпу на свободу. Один из приспешников Мрака, вооруженный огромной булавой, уклонился от смертоносного топора, уходя в сторону. Мраморная Стена переключил внимание на нового врага, с остервенелым отчаянием бросившегося на него. Но приспешник Даклакуса ринулся на того, кто был явно самым слабым бойцом из свирепой троицы. Гефорг не заметил вовремя смертельной опасности. Утыканная железными острыми шипами булава уже описывала дугу, направленную прямо в голову молодого Нарлинга, когда эль Нарим тараном снес замахнувшегося приспешника Мрака, в последний миг отводя смерть от юноши. Наемник, оседлав сбитого врага, хладнокровно вонзил кинжал сверху-вниз под ключицу, доставая клинком сердце.
Один из паломников, уже оставшийся позади прорывающихся путников, бросил в испуганно замершего Нарлинга тяжелый нож. Ни Регнар, заметивший опасность, ни ринувшийся было к Гефоргу южанин не могли ничего сделать – успеть предотвратить беду было просто невозможно. Однако в этот раз Армалия – может, по своей прихоти, а может, руководствуясь волею Судьбы – оказала молодому Нарлингу свою милость. Брошенный неумелой рукой клинок, сделав несколько оборотов, ударил Гефорга рукоятью в лоб над самой переносицей. Молодой Нарлинг опрокинулся навзничь, чувствуя, как из носа хлынула кровь. Но тут уже Королеву Морей, богиню удачи поддержал Регнар, разрубив грудь нападающему паломнику; подошедший Экраим помог юноше встать и потащил следом за гномом. Нарлинг бежал, раскачиваясь, будто пьяный, едва не наступая гному на пятки и уже не соображая, что вокруг происходит. А за ним, подталкивая его в спину и успевая отбиваться от преследователей, быстрым скользящим шагом двигался наемник. Свою лепту в общую сумятицу добавляла Элейн, без устали посылая одну стрелу за другой.
Вырвавшись из беснующейся толпы, друзья быстро приближались к кромке леса, с каждым шагом увеличивая расстояние до преследователей.
– За ним всегда надо присматривать, – весело крикнул Регнар Экраиму, поддерживая Нарлинга под руку. – Когда-нибудь меня не будет рядом.
– Из парня выйдет толк, – возразил южанин, таща Гефорга под другую руку. – Ему крепко досталось, а он даже своего меча не выронил. Он воин, хоть еще очень многого не умеет. Но ведь для того и мы рядом, чтобы он дожил до поры зрелости.
Они бежали к лесу, волоча юношу под руки, а приспешники Даклакуса неорганизованной сворой мчались следом, размахивая оружием и нечленораздельно вопя. При приближении друзей Элейн закинула на плечо дорожный мешок и почти пустой колчан.
– Беги, девочка, не думай слишком долго, – рявкнул Мраморная Стена, напряженно пыхтя.
– Это же Шаллирский лес! Вы не забыли?! Он проклят! – воскликнула девушка, тем не менее пятясь спиной к лесу.
– У тебя появилось желание остаться с ними? Они жаждут, чтобы ты к ним присоединилась! – усмехнулся гном, останавливаясь, чтобы перевести дух, и отпуская руку Нарлинга, которого южанин упорно потащил дальше к лесу. – Тебе не привыкать к закланию. Но, насколько я помню, у нас был уговор – слушаться старших. Так что вперед! Беги и не оборачивайся! Мы избраны для намного более великого дела, нежели погибнуть от рук калечащих себя тварей!
Ветви черных деревьев сомкнулись за четырьмя путниками, со всех ног удирающими от толпы нечестивых фанатиков. Но паломники недолго бежали следом, как по команде остановившись за несколько шагов до торчащих из земли узловатых корней первых деревьев леса. Приверженцы повелителя боли по неведомым причинам не решились последовать за своими жертвами в дебри Шаллирского леса.