Глава 57
В объятиях сновидений

– Меня зовут Виала, – представилась незнакомка. – Ты Эрик-Изгой?

Я машинально кивнул и тут же нахмурился:

– Откуда ты знаешь?

– Меня прислал Лето́м.

Это было вдвойне неожиданно.

– Идем со мной, – позвала хуфу.

– Мне нужно сказать друзьям.

– Нет времени. Вы попали в большую беду, и если ты хочешь выбраться из нее, то должен обрести силу.

– Почему я должен тебе верить? – угрюмо спросил я, бессознательно сжимая кулаки.

– Потому что или ты примешь мою помощь, или вновь вынужден будешь обратиться к Оксу.

Я вздрогнул.

– А откуда мне знать, что это не он послал тебя ко мне?

– Хуфу не служат Оксу, даже такие, как Урусалар. Мы всегда были верны Лето́му, что бы он об этом ни думал.

– Ну а я верен Всемогущему, – буркнул я, подумав, что еще не так давно вообще не верил в его существование. Но просто так сдаваться я не хотел. – Зачем богу некромагов мне помогать?

Виала мгновение изучала меня взглядом, затем развернулась и, не говоря ни слова, зашагала прочь.

– Постой! – спохватился я и, негромко выругавшись под нос, бросился ее догонять. – Почему ты сказала, что мы попали в беду?

– Тиа заманила вас в ловушку, – не оглядываясь, бросила через плечо хуфу.

– Я должен предупредить друзей! – воскликнул я и развернулся, собираясь броситься назад, но меня остановил отчаянный вскрик Виалы:

– Стой! Пойдешь к ним – и вы все погибнете! У нас мало времени, Эрик-Изгой! Если хочешь им помочь, идем со мной!

Я заскрежетал зубами. В моей душе боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, я не мог бросить друзей в беде, а с другой… если хуфу права, пойдя к ним, я сделаю только хуже.

– Штир крафт! Ладно! Твоя взяла!

И я следом за Виалой заспешил прочь по причудливому переплетению коридоров Силвариума.

– Окс хотел отвести вас в Диро-Ангуис, – на ходу принялась рассказывать хуфу. – Но Лето́му удалось договориться с игнисом… огненным проводником из изнанки. Лето́м пообещал ему спасение, а взамен игнис должен был привести вас сюда. Окс наделил тебя даром, но в моих силах научить тебя использовать его, не прибегая к силе черного повелителя.

– Как? – невольно вырвалось у меня.

– Для этого ты должен пройти ритуал, который поможет тебе обрести полный контроль над твоим даром, и ты перестанешь нуждаться в энергии Окса.

– Ритуал Обретения! – догадался я, вспомнив рассказ Ирато у подножия Лупусских гор.

Виала бросила на меня заинтересованный взгляд и кивнула.

– Окс думал, что дал тебе оружие, с помощью которого сможет исподволь тобой управлять, но мы обратим его против него самого.

– Но… если я овладею своим даром, значит, отныне я буду получать энергию из жизни убитых врагов? – спросил я.

– Или так, или у Окса.

– Не хочу быть ему обязан! – тряхнул головой я.

Виала улыбнулась и довольно кивнула.

– С каждой победой твой ранг постепенно начнет возрастать. Чем больше побед, тем больше он станет, но не слишком увлекайся – погоня за властью губительна. Но сначала ты должен справиться с ритуалом…

Хуфу привела меня в просторный зал, уставленный рядами высоченных шкафов, плотно забитых толстенными старинными фолиантами.

– Вначале Лето́м просил кое-что тебе показать; он сказал, ты поймешь… – Виала сняла с одной из полок ветхую книгу в кожаном переплете. Быстро пролистав пожелтевшие страницы, она отыскала нужное место и протянула книгу мне. – Вот.

Я бессмысленно уставился на выцветший рукописный текст на северном языке.

– Ой! – Спохватившись, хуфу легонько прикоснулась к книге урусом. По чернильным строкам прошла рябь, они смешались и превратились в знакомые мне буквы южного языка. – Читай быстрее, заклятие долго не продержится.

Но я уже и без того погрузился в текст.

«Серым сумраком клубилось великое Ничто вокруг сверкающей капли мира. Она то набухала, то вновь сжималась, коллапсируя в предчувствии единого мига сотворения. Неясные всполохи бесконечной чернильной тьмы разрывали бесцветную муть, заставляя каждую ее грань дробиться и сверкать тысячью оттенков серого сна.

– Да будет свет! – раздался одинокий пустынный голос Всемогущего, ворвавшийся безумным ураганом жизни в серое Ничто.

И тьма взорвалась ослепительной вспышкой, серая пелена кричала и сгорала в пламени родившегося светила. Маленькая искорка разрасталась все ярче и ярче. Она росла и множилась, заполняя своим сверкающим телом все сущее.

– Да будет твердь!

И сгустился сумрак, рождая в муках кость земли. Сначала пепел и прах холодными струями окружили новорожденное светило. Потом сгустился камень, и пепел упал на его безжизненную плоть, рождая землю.

– Да будет жизнь!

Мириады искорок разом вспыхнули и повисли между солнцем и костью земли. Над миром вновь разлилась звенящая песнь Всемогущего. Она то воспаряла до несуществующих небес, то вновь обрушивалась в глубинные пропасти земной тверди, и искры ожили, подчиняясь ей. Они закружились в танце Великого Рождения Жизни, и первородное пламя обожгло новорожденный мир, и в нем появилась жизнь: леса, поля, горы, моря, озера, реки, птицы, рыбы, звери…

И был этот мир прекрасен и идеален. Но вот над ним вновь зазвучала дивная Песнь Сотворения. Серебристые струи омывали новорожденный мир, даруя смысл его существованию. И ступили на кость земли семь великих рас. Рас и народов, общностей и культур, вдохнувших Жизнь в Жизнь и расшатавших своим появлением сами основы мироздания, грозя ему Бездной и первородным Хаосом серого сумрака Ничто.

Мир был воссоздан в четырнадцатый раз, и в четырнадцатый раз его ждала гибель. И лишь его обитатели могут уберечь его от этой участи, но они же могут его и уничтожить. Есть два пути к спасению: стать единым народом, чья объединенная сила удержит Великое Зло в темной изнанке, либо разделиться навеки, ибо нет ничего более устойчивого, чем два полюса, соединенные балансом великого равновесия…»

Строчки вновь заколебались и превратились в причудливую вязь северного языка.

– Прочитал? – нетерпеливо спросила Виала.

Я неуверенно кивнул.

– Почему тут написано «Всемогущий»? Я думал, вы верите в кровавое божество – в Лето́ма?

– Лето́м на северном зыке значит «Всемогущий», – насмешливо фыркнула Виала.

Я потрясенно уставился на хуфу. Значит, Кора тогда все-таки была права, а я не придал ее словам значения! А ведь святая церковь Всемогущего столько веков учила нас ненавидеть северян за то, что они верят в другого бога!.. Зато теперь многое становится понятным. В частности, и то, зачем Летому мне помогать. Должно быть, Дидра как-то передала весточку своим сторонникам в Амнисе. Интересно, как она узнала, что Тиа нас предала? И почему в таком случае не предупредила раньше?

– Ты знаешь, почему Лето́м просил дать тебе прочесть этот отрывок? – спросила хуфу.

Я неуверенно кивнул.

– Я думаю, дело в Ключе от Предела мира. Лето́м… Всемогущий хотел сказать, что раз мы не научились жить в мире, то единственный способ спасти четырнадцатую Вергилию – это навсегда разделить Юг и Север. Значит, я должен продолжить поиски частей Ключа…

Я похолодел, вспомнив, что одна из них осталась у Светлики. Усилием воли заставив себя от этом не думать, я повернулся к хуфу и спросил:

– В чем заключается ритуал Обретения?

– Я погружу тебя в сон. Чтобы обрести контроль над даром, ты должен победить самого себя. Но помни: если умрешь в этом сне, то никогда не проснешься… Ты готов?

Я сжал губы и кивнул.

– Тогда идем. – Виала прикоснулась к едва заметному выступу на стене, и один из шкафов стал полупрозрачным, превратившись в скрывающий арочный вход морок. За ним виднелись первые ступени длинной спиральной лестницы.

Спустившись вниз, мы оказались в большом шестиугольном зале с выложенными из грубого камня серыми стенами. Единственными его украшениями были такие же серые колонны, подпиравшие далекий сводчатый потолок. На полу зала была выдавлена огромная печать, покрытая вязью причудливых символов на северном языке, в центре которой стояла низенькая кушетка.

– Ложись, – приказала Виала.

Я молча растянулся на ложе и закрыл глаза. Виала принялась нараспев читать заклинание, я ощутил, как запульсировала набирающая силу печать. Моего лба коснулась гладкая холодная кость черепа уруса, и я провалился во тьму.

Промчавшись сквозь мрак, я рухнул в крохотное круглое озеро с черной вязкой водой. Вокруг царила тьма, и я видел лишь невыразительную серо-зеленую траву, угрюмыми пучками торчащую по берегу озера. Этот мрак был совсем как в изнанке – не настоящая темнота, а лишь фон, который не в силах осветить ни один даже самый яркий свет.

Я отчаянно молотил руками, но эта странная черная вода упрямо утягивала меня на дно. Нужно добраться до берега, иначе мне конец!.. Изо всех сил пытаясь выплыть, я каким-то чудом дотянулся до свисавшей над берегом травы и вцепился в нее немеющими пальцами…

Озеро исчезло. Я вдруг оказался во дворе баронского дома в Ритионе. Но вместо неба над моей головой висела все та же изнаночная чернота. Меня обступила толпа детишек, кричащих с исступленной ненавистью:

– Уродец! Уродец!

Я усмехнулся. Ну нет, это воспоминание надо мной больше не властно, спасибо хориблису. И, словно ощутив это, окружавшая меня картина разлетелась на осколки, и я оказался в лесу. Вокруг меня возносились на необозримую высоту ли’оры, а над ними по-прежнему сияла черная тьма. Похоже, на этот раз магический сон занес меня в Эвиленд.

– Зря ты сюда вернулся, Эрик-Изгой! – раздался позади меня насмешливо-вызывающий голос.

Я стремительно обернулся и увидел Алориэля, эльфа, заключившего союз с Каном и пытавшего убить нас в Лагарике. Алориэль был одет в роскошный темно-зеленый эльфийский костюм. В одной его руке был зажат кривой, покрытый вечной кромкой кваддак, а в другой – зеленоватый хорос.

Я зарычал и с ненавистью сжал пустые ладони.

– Ты!.. Я убью тебя, Алориэль!

Но эльф лишь презрительно рассмеялся и, замахнувшись кваддаком, бросился на меня.

Я отпрянул в сторону и лишь чудом разминулся с устремившимся к моей голове клинком.

– И долго ты собираешься так танцевать? – все тем же насмешливо-ироничным тоном поинтересовался эльф, прикоснувшись к кваддаку хоросом.

Лезвие налилось пульсирующим зеленоватым сиянием, и Алориэль снова бросился ко мне.

На этот раз мне не повезло, и магическое лезвие задело меня. Я зашипел от боли и схватился ладонью за левое плечо. Из-за заклятия эльфа рана мгновенно загноилась, и по руке вместе с кровью заструился гной.

– Я убью тебя, и ты никогда не проснешься! – захохотал Алориэль, вновь занося над головой кваддак.