12
— Не переживай, — отмахнулся Влад, когда мы подъехали к постоялому двору. — Деньги у меня есть. Кстати, ты уже разобрался с местной валютой?
— Откуда у меня деньги? — Я лишь усмехнулся. — Правда, есть серебряная монета. Монах швырнул, когда мы встретились с ним на побережье. Это было в самый первый день. Я тогда только очнулся и плохо соображал, что к чему.
— Тебе повезло. Монах, видно, был пьян как сапожник. Иначе бы он быстро разобрался, кто ты есть и как на этом можно срубить деньжат.
— В смысле?
— Продал бы тебя со всеми потрохами, и все.
— Кому?
— Какому-нибудь местному оборотню или некроманту. Или знахарю, который изображает из себя хирурга.
Постоялый двор, у которого мы остановились, находился на пересечении нескольких дорог. Двухэтажный дом и несколько хозяйственных построек, выстроенных буквой «П». Широкая арка входа с двустворчатыми воротами. Внутри — прямоугольный двор. Выложенный из камней колодец, бревенчатая конюшня, сарай для повозок и еще что-то. В углу — рядом с конюшней — ворох потемневшей соломы и повозка с сеном.
Первый этаж жилого дома был выстроен из дикого камня. Небольшие окна забраны прочными решетками. На втором, сложенном из бревен этаже, окна побольше размером. Они прикрыты тяжелыми ставнями с коваными петлями. Прямо не гостиница, а крепость!
Влад спешился и бросил поводья подскочившему слуге.
— Привет бродягам! — послышался чей-то насмешливый голос.
— Твою мать! — Я чуть не подскочил от неожиданности. Два русских за день, это уже слишком!
— Привет, — бросил Влад и повернулся ко мне: — Знакомься, это Макс. Наш, так сказать, собрат по несчастью.
Мужчина, которого назвали Максом, стоял у дверей гостиницы и довольно ухмылялся. Невысок ростом и не скажу, что очень здоровый. Коренастый — так будет точнее. Лет тридцати пяти, не больше. Помните Бориса Хмельницкого в роли Робин Гуда? Очень похож. Одежда, оружие — как и у Влада. За одним исключением — у Макса была кубанская нагайка, которой он лениво поигрывал. Почему решил, что именно кубанская? Видел в… прошлой жизни. Если быть точным — один знакомый байкер возил такую с собой.
— Еще один попаданец? — хмыкнул Макс. — Добро пожаловать…
— В преисподнюю, — закончил я и, повернувшись к лошади, снял чересседельные сумки.
— Тебе повезло, Влад. Твой парень здоров и упитан. С моим вышло хуже.
— Что так? — нахмурился мой спутник.
— Когда я его нашел, парень был так изможден, что проще было бы похоронить, чем вылечить. Пришлось даже к седлу привязывать, чтобы не упал. Ходячий труп. Даже не знаю, дотянем его до Штейна или нет.
— Штейн, это наш лекарь, — пояснил мне Влад и продолжил прерванный разговор: — И что парень? Жив? Умер? Где ты его обнаружил?
— Пока что жив. Нашел здесь, неподалеку. На побережье. Кто-то его здорово порвал. Или волки, или дикая кошка. Крови много потерял. Я перевязал как смог. Лежит в моей комнате и стонет.
— А лекаря здесь нет? — удивился я.
— Лекаря? — переспросил Макс и засмеялся. — Кто же рискнет лечить пришлого?
— Лекарь не поможет, — объяснил Влад. — Никто из них не будет помогать черному рыцарю. Твой старик и его невестка — это редкость. Можно сказать, что один шанс из тысячи. Так что… сам понимаешь.
— Судя по всему, — продолжил мой новый знакомый, — он не русский. Ни документов, ни денег. Лопочет что-то не по-нашему, и все.
— Хорошо, потом посмотрим. Живой, и ладно.
Тяжелая входная дверь распахнулась, и мы вошли в дом. Большой зал с горящим камином. В глубине — что-то, напоминающее барную стойку. За ней стоял упитанный хозяин и лениво протирал кружку грязной тряпкой. Почему хозяин? Слишком хорошо одет и держался уверенно, по-хозяйски. Хотя… Что-то в глазах мелькнуло. Досада? Растерянность? Черт знает.
— Этерн дарр, — бросил ему Влад и сел за стол. — Еды, пива и две комнаты!
Хозяин молча кивнул и распахнул дверь, ведущую на кухню. Донеслись запахи жареного мяса, и в животе сразу забурчало.
Мы сели за стол, и через несколько минут перед нами поставили здоровенный кувшин с пивом, кружки, хлеб и большую тарелку с поджаренными ребрышками. Рядом встали миска с соленьями и миска с вареными корешками. Я такие уже пробовал. Немного похоже на картофель. Как я уже понял, вилок в этом мире еще не изобрели. Или не признавали. Все достали небольшие ножи и принялись за еду.
— Я думал, ты повернешь прямо на юг, — пробурчал Макс, отгрызая кусок мяса от кости.
— А куда нам спешить? — пожал плечами Влад и налил пива. Пиво здесь темное и крепкое, но к мясу очень подходит. Особенно если повар перца не пожалел.
Пока они о чем-то переговаривались, я жевал и рассматривал зал. Десяток столов с тяжелыми лавками, две бочки у стены и четыре оленьих головы на стене. По левую сторону от входных дверей — узкая лестница на второй этаж. На потемневшем от сажи потолке — люстра, похожая на колесо от телеги. Толстые свечи были погашены, а в узкие окна пробивалось немного света. Вечерело. В зале царил полумрак, разбавленный светом камина. На нашем столе стоял глиняный светильник с узким носиком, похожий на чайник. Света давал немного, но ложку, как известно, мимо рта не пронесешь.
Хозяин терся у стойки бара, иногда поглядывал в нашу сторону. Не знаю почему, но он мне не нравится. Слишком вид расстроенный. Или настороженный. И еще… он чересчур часто поглядывал в окно.
— …Так что можем возвращаться, — услышал я конец фразы, сказанной Владом. — Больше никого нет. Разве что к югу кто-нибудь появится. Нор еще не вернулся. Может, и найдет кого-нибудь.
— Живых нет, — хмыкнул Макс и хлебнул из кружки. Вытер усы и с интересом посмотрел на меня: — А ты? Давно здесь бродишь?
— Месяц.
— Понятно, — протянул он и налил пива. — Везунчик…
Потом мы разговаривали о каких-то мелочах. На все вопросы о «дырах» между мирами собеседники только хмыкали. Хмыкали и советовали подождать до окончания нашего путешествия. Под конец признались, что и сами ничего не знают. Есть какие-то теории, но не более того.
Единственное, что узнал полезного, так это про местные финансы. Влад достал из-за пазухи мешочек с завязками и высыпал на стол несколько монет.
— Золото здесь редкость, — начал он. — Причем очень большая редкость. Если и попадает в страну, так только с южными торговцами. Даже при королевском дворе редко увидишь. Люди привыкли к серебру. Украшения из серебра, монеты из серебра. Так что привыкай. Монеты трех достоинств. Мюнт — самая мелкая. Кстати, тот монах тебе такую и кинул. Потом идет даллинор, который равен пяти мюнтам. И самая крупная — грасснор. Она равна десяти даллинорам или пятидесяти мюнтам. Кроме местных монет есть и целый ряд иноземных. У них другой вес и другое качество серебра. С непривычки сложновато привыкнуть. Особенно если в кошельке монеты из разных стран.
Мюнт — да, именно такую монету бросил монах. Грубая, неопределенной формы. Словно кто-то взял серебряный шарик и ударами молотка превратил в плоский блин с непонятными значками на одной стороне и всадником на другой.
Даллинор выглядел приличнее. На одной стороне змеился орнамент из четырех листьев, а на другой все тот же всадник. Над всадником изображена корона.
Грасснор — монета в форме квадрата. Надо заметить — увесистая монетка! Растительный орнамент по краю и всадник, увенчанный короной. На обороте изображено солнце. Пока я рассматривал деньги, нам принесли очередное блюдо. Рыба. Жареная. Хозяин покосился на рассыпанные на столе монеты, и в глазах мелькнула жадность.
— А что со здешними ценами? — спросил я.
— Как тебе сказать, — пожал плечами Влад. — Мальчик на побегушках зарабатывает около пяти-шести даллиноров в год и бесплатную кормежку. Хороший взрослый слуга — около двадцати и полное содержание. Какой-нибудь знахарь получает один даллинор за визит к больному. Наемник — пять-шесть грассноров в год и право на часть добычи, взятой в бою.
— Товары?
— Хорошая верховая лошадь — около сорока-пятидесяти даллиноров. Хороший дом — от тысячи и выше.
— Продовольствие?
— Наш сегодняшний ужин — где-то двадцать мюнтов. Ночлег — по пятерке на брата и по одному мюнту за постой и корм для лошади.
— Сложновато, но привыкну.
— Привыкнешь. Кстати, а твоя кольчуга? — хмыкнул Макс.
— А что с ней не так?
— Она ведь гномьей работы?
— Да.
— Трофей?
— Подарок.
— Смотри ты мне! — Он удивленно дернул бровью.
— Да.
— Воистину, ты везунчик, Серега… Так вот, — он отхлебнул пива. — Твоя кольчуга потянет на три-четыре, а то и пять хороших лошадей. Конечно, если она без заговора.
— Она заговоренная. Это арг-норр.
— Ну и дела. — Макс так удивился, что даже кружку с пивом отставил в сторону.
— Неплохо новичок провел месяц, да? — усмехнулся Влад и кивнул в мою сторону.
— Да уж… Увы, мне жаль тебя расстраивать, но в этом случае она ничего не стоит. Даже ломаного мюнта никто не даст. Так как заговоренные вещи служат лишь одному владельцу. Если кто-то снимет ее с твоего мертвого тела, она рассыпется в прах.
— Между прочим, — улыбнулся Влад, — его шпоры и кинжал тоже гномьей работы.
— Как есть везунчик, — как-то растерянно пробормотал Макс и налил еще пива.
Мы неторопливо закончили ужин и поднялись наверх. В комнате, выделенной мне хозяином, лежало мое седло, принесенное из конюшни. Я бы даже не подумал тащить седло в комнату, но здесь свои порядки, и вещи лучше держать при себе. Пригодится вместо подушки.
Комната маленькая. Каморка. Метра два на три, не больше. Окно, выходящее во двор, прикрыто ставнями. Стекол не имелось. Имелись небольшой, грубо сколоченный стол, трехногий табурет и узкая кровать с тощим тюфяком, набитым соломой. На столе стоял подсвечник с зажженной свечой. После натопленного зала здесь было немного прохладно, но ничего, не замерзну.
Влад привел для меня не только лошадь. К ее седлу был приторочен и теплый плащ из шерсти. Так что завернусь и неплохо высплюсь. Только вот хозяин гостиницы не шел из головы. Слишком паскудно он выглядел.
Я сбросил с себя косуху и положил ее на табурет. Рядом с изголовьем положил кинжал, подаренный гномами. Было слышно, как в конюшне фыркнула лошадь. Понемногу начала наваливаться усталость. Даже думать желания не было. Все — спать!
