Глава 6
ПОМЕСТЬЕ ВАМПИРОВ

Саэна потеряла счет дням, ей казалось, прошла вечность (а то и не одна) с тех пор, как ее бросили в этот склеп. Ее камера представляла собой вырубленный в скале каменный мешок, специально сделанный таким тесным, чтобы давить жертву и вызвать клаустрофобию. Насколько помнила эльфийка, конура ее собаки была попросторнее. Холодный камень будто высасывал все тепло из ее тела, бронзовая цепь, приковавшая ее к стене, могла удержать дракона.

Вместо свежего воздуха из отдушины тянуло вонючим дымом курильниц, затхлостью и миазмами темных чар Хиши. В день Саэне выдавали столовую ложку воды и заплесневелый сухарь, а совсем рядом, но так, чтобы она не могла дотянуться, каждый день сервировали роскошный стол.

Прямо перед носом эльфийки стояла наполненная до краев старинная чаша, но ее густое темно-красное содержимое вызывало у нее только чувство страха и омерзения.

Пытки не прекращались, и потеря сознания стала каждодневной реальностью. Частенько эльфийку посещала мысль о бедности воображения священников света при описании адских мук. Если бы она рассказала подробности своего нынешнего существования самым закоренелым грешникам в качестве посмертного воздаяния за грехи, многие бы мигом отложили все текущие заботы и помчались на поиски добрых дел.

Гнездовье вампиров и оказалось тем самым страшным местом в кольце скал, на границе Темного леса и Диких земель, которое мы с Хортом обходили стороной на пути в Трейдгард. Первое впечатление не обмануло меня, это действительно был кратер потухшего вулкана. Размеры кратера были выдающиеся, от 20 до 30 километров в поперечнике. Такие кратеры скорее подошли бы Луне, чем Земле, но, возможно, в этом мире это рядовое явление.

Сплошные, почти вертикальные стены только на юге имели разрыв, из которого вытекала небольшая речка. Пройдя по ее берегу, я вступил внутрь. Почти весь кратер зарос густым лесом, речка вытекала из озера в середине изолированной долинки. Прямо пасторальная картинка. В западной части проглядывала полянка, на которой размещалось сильно запущенное строение, похожее на дворянскую усадьбу. Ага, вот, похоже, и цель моих поисков.

Только не стоит думать, что я крутой супергерой, решивший мимоходом смести парой щелбанцев ужас всей местной провинции. Мной двигал расчет. Все жуткие рассказы о нападениях здешней нежити сходились в одном: вампиры нападали первыми, ночью, как правило, внезапно. У атакованных не было магического оружия, и, вдобавок они защищались. Я же собирался нападать, значит, инициатива была моя. Атаковать буду днем, когда вампиры слабеют, а может, и вообще спят. По совету Хенеша я вымазал лунный клинок глиной, шаман уверял, что в таком виде вампиры не почуют его магию и могут принять за обычный меч. Конечно, риск был, но оправданный. Комплект брони темного лорда стоил таких усилий.

Убежище упырей представляло собой заброшенную усадьбу типичной архитектуры раннего Средневековья, на первый взгляд абсолютно пустую.

Время подхода я рассчитал правильно, и сейчас стояло раннее утро. Поскольку выбитые окна усадьбы свободно пропускали солнечный свет, комфортно чувствовать себя там нежить не могла. Не тратя время на осмотр пыльных комнат, я направился к входу в подвал.

Прогнившая дверь вылетела с первого удара, из проема в облаках пыли на меня тут же полез абсолютно голый распухший мужик, весь в трупных пятнах, с остановившимся взглядом. Вооружение зомби состояло из огромного мясницкого тесака, который он и попытался опустить мне на голову незамысловатым движением сверху вниз (типа, эх, дубинушка, ухнем!).

Сражаться с таким противником было просто скучно. Разделав его на четыре куска неравных размеров, я на секунду задумался. О регенерации зомби мне ничего не было известно, и рядом мог оказаться некромант, вполне способный воспринять эти куски как конструктор «Собери сам». На всякий случай отрубив зомби голову и закинув ее в колючие кусты чертополоха, я пошел дальше. Коридор за дверью скоро расширился, перейдя в довольно большую пустую комнату.

— Надо же, у нас тут орк, — глумливо ухмыльнулся невесть откуда появившийся передо мной высокий бледный брюнет, одетый в дворянский камзол и панталоны. В правой руке упыря наличествовал клевец — оружие, напоминающее ледоруб. Вампир смешно повернул голову вбок, как это делают рассматривающие непонятный объект собаки, и осведомился: — И что ты здесь забыл?

— Комплект собираю, — абсолютно честно ответил я, ткнув пальцем в броню.

Вампир разразился издевательским хохотом:

— Ты меня позабавил, орк, с тех пор как был живой, так не веселился. — Он всмотрелся в мой панцирь. — Точно, точно, на одной пище были похожие доспехи.

— Так бегом за ними, — голосом большого начальника скомандовал я, — стоит он тут, зубы скалит. Быстро!

— И что будет, если не побегу? Нет, скажи лучше, что будет, если побегу? — Вампир заржал с новой силой.

— Если будешь достаточно расторопен, я тебе просто морду набью, но живым оставлю.

— Да уж, повеселил так повеселил! — Упырь стал подбираться поближе. — Я тебя за это даже не сразу убью.

Боковым зрением я заметил какое-то смазанное движение в темноте справа и, не задумываясь, ударил туда мечом темного лорда. Противник был на диво проворен и, нечеловечески изогнувшись, почти увернулся, но длинное лезвие все-таки достало его. На пол упала крепкая рыболовная сеть, а враг, хрипя и зажимая руками рассеченную шею, откатился назад.

Улыбка стоящего напротив меня вампира слегка потускнела, он осуждающе поцокал языком:

— Ай-яй-яй! Эдуард у нас еще почти ничего не умеет, теперь ему не меньше суток горлышко лечить.

Я мерзко ухмыльнулся:

— А сколько суток ты лечиться будешь?

— Такую царапину? — уточнил вампир. — Секунды полторы.

Я сделал быстрый выпад, вампир легко уклонился, еще удар — уклон, и кончик меча неглубоко рассек ему щеку, ранка на глазах затянулась.

— Ты еще не понял? Ты ничего не сможешь мне сделать, любая рана заживет моментально. — Тварь откровенно глумилась. — Хочешь, попробуй еще разок.

Он ухмыльнулся, оскалился, старательно демонстрируя клыки, и распахнул камзол, обнажая бескровную белесую грудь. Никогда не следует идти на поводу у противника, делая то, что он хочет. Залог победы — делать прямо противоположное. Хотя нет, есть путь лучше. Он хочет меня напугать, ну так пусть думает, что у него получилось. Я медленно отступил в коридор, повернулся и бросился к выходу, имитируя бегство.

— Куда же ты, мы только начали! — ернически выкрикнул вампир. — А ну стоять!

Опасаясь, что я выйду на солнечный свет, нежить стремительно ринулась наперехват. Достигнув самого узкого места хода и почувствовав, что упырь догоняет меня, я резко с разворота нанес колющие удары сразу двумя клинками. Этого тварь не ожидала, к тому же тесный коридор не давал простора для маневра, и все же упырь почти уклонился. Клевец врага с лязгом скользнул по плечу, не пробив брони. Лунный клинок просвистел над головой нечеловечески изогнувшегося вампира, длинный меч оцарапал ему бок и воткнулся в деревянную панель, приколов его куртку к стене. Чтобы выкрутиться из камзола, вампиру хватило секунды, но секунда — это все, что мне было нужно. Лунный клинок распорол тело упыря от ключицы до пупка.

— Если хочешь бить — бей, но незачем так долго болтать, — переиначил я фразу из известного ковбойского вестерна.

В глазах вампира читалась боль пополам с изумлением. Тело начало сползать по стене, разлагаясь в прах прямо на глазах. Я пошевелил острием меча останки, вверх взвилось облачко пыли — этот готов окончательно и бесповоротно. Надо разделываться со вторым, пока он не подлечил свое горлышко.

За время моего отсутствия в подземном зале кто-то погасил лампу, и мне пришлось задержаться, разжигая факел.

Эдуард обнаружился там же, где я его и оставил, скорчившись в позе эмбриона, под головой на полу расплывалась кровавая лужа. Опасаясь подвоха, я очень осторожно подошел к нему, держа в правой руке лунный клинок, а левой — освещая факелом все углы довольно большой комнаты. Всюду было пусто. Занеся клинок над регенерирующей нежитью, я получил-таки искомый подвох. На плечи обрушилось женское тело, оплетя меня сзади руками и ногами. Вампирша висела на потолке прямо над Эдиком, рассчитывая, что я обязательно за ним вернусь. Задумка была великолепной — применить против висящего на шее «довеска» меч практически невозможно. Когтистая лапа метнулась мне в лицо, пытаясь выцарапать глаза, инстинктивно я резко опустил голову, и когти впустую лязгнули по шлему. Я упал на спину, стараясь своей тяжестью раздавить вампирше кости — она грациозно изогнулась, змеей скользнув вбок, и упал я не на упыриху, а всего лишь на свою спину. Страшный удар по запястью вышиб меч из моей руки, когти ударили в шею, разрывая кольца кольчужного капюшона. Она мигом снова оказалась на мне, но уже спереди, в бледной костлявой руке тускло сверкнул причудливо изукрашенный кинжал, похоже ритуальный.

— Закрасил лунный клинок, чтобы не учуяли, коварная дрянь! — Вампирша также любила поговорить. Та же ошибка, что и у первого вампира, подвела и ее. Не стоило злорадствовать, приостановив атаку, этим давая мне время, и уж подавно не следовало вступать в бой с красиво распущенными по плечам волосами.

Не вслушиваясь в ее шипение, я резко выбросил левую руку, пытаясь схватить за шею. Вампирша легко ушла с линии атаки, все-таки ее рефлексы были лучше моих, и моя пятерня сомкнулись не на ее шее, а на мотнувшихся за ней черных волосах. Накручивая их на левую руку наподобие гигантской бигуди, правой нащупываю за поясом бутылку со святой водой и наношу коронный удар сантехника из нашего ЖЭУ Петьки-алкаша, как он выражался, пол-литрой по фэйсу. Бутылка со святой водой, так плотно закупоренная, что ее не унюхала чуткая вампирша, разлетелась вдребезги об ее череп. Голова и плечи дамочки задымились, на лице обнажились кости. Ослепленная тварь с визгом покатилась по полу. Вскочив и нашарив саблю, одним сильным ударом я отсек ей голову и кисти обеих рук, которые она прижимала к лицу.

Эдуард попытался встать на подгибающиеся ноги, непослушными пальцами нашаривая рукоять меча и одновременно хрипя что-то матерное, справиться с ним уже не составило труда.

Обезглавив Эдуарда и щедро полив рассыпающиеся в прах тела вампиров святой водой из второй бутыли, я продолжил обход подвала, осматривая не только все углы, но, наученный горьким опытом, и потолок. Предосторожность оказалась напрасной, больше на меня никто не нападал.

Доспехи нашлись в кладовке, за толстенной железной дверью, которая легко посрамила бы известные мне сейфы, к счастью, сейчас она была открыта. Шлем, поножи и латные перчатки темного лорда лежали в груде брони, оружия и прочих вещей, очевидно, снятых с жертв упырей. В конце анфилады комнат была еще одна конура, закрытая дощатой дверью, перед которой дымились курильницы, и на низком столике над раскрытой книгой горела свеча. Сильным пинком я вышиб преграду.

Сегодня пробуждение Саэны было необычным, из коридоров доносился шум беготни, в скрежещущих голосах нежити звучала тревога. К визжащим выкрикам упырей добавился звон оружия — там шел бой! Боясь спугнуть слабый призрак надежды, эльфийка замерла, прислушиваясь к происходящему за стеной. Все стихло, затем раздались шаги, совсем не похожие на скользящий шорох походки упырей или спотыкающееся буханье зомби. Но они не походили и на шаги человека или эльфа, слишком тяжелые для этих рас.

Дверь с грохотом распахнулась, в проеме стояла здоровенная фигура, затянутая в пластинчатые доспехи. В правой руке пришедший держал короткий кривой меч, глаза светились в темноте желто-зеленым кошачьим огнем.

Сначала эльфийка приняла его за какую-то разновидность нежити, но, во-первых, он явственно дышал (и недавно ел чеснок), значит, не мог быть бродячим мертвецом, а во-вторых, за его спиной бесформенными мешками лежали посеченные вампиры.

Пришелец шагнул внутрь и наклонился над ней, рассматривая. По движениям, телосложению и остроконечным ушам эльфийка совершенно точно установила его расовую принадлежность — перед ней стоял орк.

Целая буря противоречивых чувств забушевала в душе девушки. Сначала разочарование — это был не светлый рыцарь, пришедший спасти ее. Затем — невероятное облегчение: вампиры окончательно мертвы, а значит, страшная участь стать им подобной больше не грозит ей. Чтобы избежать темного перерождения, она была готова пойти даже на самоубийство, что обеспечивало ее душе столетнее заточение в этих страшных подземельях. Теперь она тихо умрет от голода и жажды, и ее душа отправится на перерождение, а может, тихая смерть не ее удел? Слово «орк» означает «убийца». К тому же она хорошо знала, насколько орки «любят» эльфов. Скорее всего, пришелец просто зарубит ее, избавив от мучительной смерти. Но все же после долгого пребывания в этой тесной могиле в компании упырей увидеть живое существо было настоящим праздником. Саэна улыбнулась нависшему над ней убийце и потеряла сознание.

За дверью была еще одна крохотная каморка, в которой прямо на дощатом полу перед чашей с кровью лежала изможденная молодая девчонка с остренькими ушками, прикованная цепью к стене.

Пока я потрясенно щелкал клювом, она приподняла голову и тут же обмякла. Неужели умерла? Я прижал жилку на запястье — пульс был, но редкий и неровный. По потрескавшимся сухим губам я определил, что ее морили жаждой. Достал флягу, побрызгал на лицо и поднес горлышко к губам девушки, чуть приподняв голову за затылок. Кажется, полностью в себя она так и не пришла, но воду выпила до капли судорожными, жадными глотками. И что теперь прикажете с ней делать? Я вздохнул и поплелся отыскивать ключ от ее цепей.

Кольцо с ключами нашлось на поясе вампирши, еще один ключ висел на цепочке на шее. Я отомкнул цепь на лодыжке пленницы и осмотрел ее. Зрелище было такое, что я пожалел об отсутствии у меня знаний некроманта — очень захотелось поднять упырей из мертвых и снова их порвать, потом опять, и так до тех пор, пока не почувствую полного удовлетворения. Такая степень исхудания бывает только у сбрендивших топ-моделей, помирающих от анорексии. На пленнице не было живого места, а под снятой цепью кожа и вовсе слезла. Забинтовав ногу и закутав девчонку в меховой плащ, я занялся любимейшим делом всех орков — мародерством.

Сначала мои пальцы прямо-таки ласкали чудесные доспехи, комплект брони темного лорда теперь был полным. Затем я стал разбираться с остальным. Доспехи и оружие, накопленные за столетия, не смог бы утащить и слон, да еще эта ушастая доходяжка, не бросать же ее. Поэтому я взял только недостающие элементы своего доспеха, очень заинтересовавший меня белоснежный короткий жезл и книгу в коричневом переплете, снятую мной с полки в кладовой. Здоровенный черный фолиант, лежащий перед каморкой эльфийки, я брать не стал, весил он около шестнадцати килограммов и в раскрытом состоянии был размером с крупный чемодан, вещь явно нетранспортабельная. Затем я занялся созданием клада. Закинув все ценное в кладовку и заперев ее ключом, найденным на трупе упырихи, я завалил дверь всем, что нашлось в подземелье, обломками мебели, отвалившимися панелями, камнями из разрушенной кладки, досками и прочим хламом.

Выбравшись наверх, я подсобрал хвороста и осуществил мечту двухлетнего Кольки из соседней квартиры. Этот малолетний пироман как-то поставил на уши всю нашу хрущевку, разведя костер в гостиной прямо на ламинате. Усадьба запылала, заваленное обугленными бревнами пепелище будет лучшей защитой для моего клада.